Текст книги "Песнь для Близнецов"

Глава 9

Дерек открыл Дверь в личные покои короля. Алиль и Озейр при переходе послушно закрыли глаза, как и велела им их несравненная фейрлах. И, как показалось Гринеру, ничуть не удивились волшебному перемещению. Телохранителю Шезара приказала лечь под дверью спальни: «Все равно он далеко от меня не отойдет», объяснила она, а Алиль безропотно устроился в кресле перед камином, что в приемной. Гринер предусмотрительно выглянул в коридор и велел страже никого не впускать до его королевского приказа. И запер дверь изнутри. Дерек, понимающе и сочувственно глянув на Гринера, ушел через портал.

– Это, конечно, не наша обычная кровать, – извиняющимся тоном сказал юноша, когда они с Шезарой оказались в спальне. Он имел в виду ложе в королевской опочивальне, на котором можно было чуть ли не на коне разъезжать. В этих комнатах он жил и работал до женитьбы, и кровать была уже, чем привыкла Шезара.

«Хотя кто ее знает, она не выглядит неженкой, да и на корабле во время путешествия наверняка спала на обычной койке… ну, естественно, в коврах и подушках», – подумал Гринер. Он мялся у окна, делая вид, что чрезвычайно увлечен подсвечником.

– Мое сердце горит рядом с тобой… – Шезара подошла, обняла его. – Каждую минуту, проведенную без тебя, оно горевало.

– О… – только и ответил Гринер, замирая в кольце ее рук, словно статуя.

– Я так рада… – королева привстала на цыпочки, потянувшись к губам Гринера, и ему пришлось, взяв ее за плечи, чуть отстранить.

– Шезара… я должен тебе кое-что рассказать. Если я не скажу сейчас, потом будет все сложнее и сложнее, а скрыть я это не могу…

– У тебя появилась эстере?

– М? – опешил Гринер.

– Не уверена, как перевести… женщина для постели? Это нормально, меня так долго не было. Я удивлена, что у вас, на Севере, у королей нет гарема…

– Что? Нет, о, нет. Все…

«Гораздо хуже», – подумал Гринер.

– Присядь. Я просто расскажу с начала, только постарайся…

«О чем я ее прошу? Не злиться? Не обижаться? Не горевать слишком сильно? Глупо…»

– Как ты помнишь, – начал Гринер, присев на подоконник, в то время как королева устроилась на кровати, сложив руки на коленях, – мы отправились на войну. В армии неприятеля был сильный маг, который, собственно, и подбил Лионеля напасть на Вердленд. Со мной отправился… юноша, ты его, возможно, не помнишь, Гринер…

– Ученик Тео? Почему же, помню.

– Э-э-э… Так вот.

Гринер дошел до того момента, когда из бури появился Кендрик, и стал говорить еще медленнее, подбирая слова:

– Этот маг… отступник, безумец. Он… То есть, я… Ох… – Дориан внутри него встрепенулся и юноша почувствовал его желание выйти вперед. С облегчением он уступил место истинному королю. В этот раз все прошло легче – голова почти не кружилась. Дориан продолжил твердо, но ласковым тоном: – Кендрик явился, чтобы уничтожить короля Вердленда. Сначала он хотел убедить Гринера занять мой трон, но тот отказался. Тогда маг напал на нас. Юноша пытался защитить меня, но не смог – маг был слишком силен. И он меня убил.

Шезара непонимающе взглянула на мужа.

– Испепелил. Но дух мой, покинув тело, на какое-то время оставался там, и маг поместил его в кристалл, что был на шее Гринера. Именно Гринер убедил его это сделать, притворившись, что согласен занять мое место – чтобы сохранить мне хотя бы подобие жизни.

Шезара смотрела на короля глазами, полными слез, ярости, а пальцы рук у нее побелели от напряжения.

– Он, этот маг… угрожал твоей жизни – вот почему мы… я сделал много глупостей. Но несколько дней назад я понял, что никто не имеет права покушаться на моих любимых или манипулировать мной, и именно поэтому я отправился за тобой, чтобы перевезти в безопасное место. И вот теперь…

Дориан отступил. Гринеру пришлось договаривать самое сложное.

– Так что теперь я… На мне волшебная личина короля, он может общаться со мной и даже говорить через меня, но жив только его дух, заключенный в этом кристалле. – Юноша вытянул из-под рубахи цепочку с кулоном. – А я… просто Гринер, играющий роль Дориана.

Шезара поджала губы, встала с кровати и сделала несколько неуверенных шагов по направлению к юноше. Протянула дрожащую руку к его груди.

– Я могу… коснуться?

Гринер сглотнул нервно.

– Д-думаю, да.

Она подошла ближе… а затем молниеносным движением выхватив из-за пояса маленький кинжал, что был скрыт в складках одежды, приставил его к горлу Гринера.

– А теперь говори правду! – зашипела она. – Ты убил его? Занял его место? Я знаю, что ты по рождению… я почувствовала что-то неладное еще там, в трактире!

Гринер оцепенел. Вся его сущность сосредоточилась в этот момент на ощущении острого, холодного лезвия на коже. Он позабыл все, чему его учили, забыл, что может отбросить ее в сторону, усыпить или внушить, что он находится в другом углу комнаты. Во рту стало сухо, сердце сначала бешено застучало, затем замерло.

А потом на поверхность вырвался Дориан.

– Он говорит правду, Искорка, – губы Гринера прошептали это мягко, нежно. – Отпусти его.

Шезара всхлипнула, но нож не опустила. И тогда Гринер – вернее, Дориан – медленно поднял руку, нащупал пальцами кристалл и приложил его ко лбу замершей королевы.

С миг она стояла, затем вздрогнула и отшатнулась. Гринер с облечением выдохнул.

– В тот момент ничего лучше в голову не пришло, – продолжил Дориан. – Это был отчаянный шаг, признаю. Но, благодаря ему, я могу существовать, пусть и ограниченно. Ты должна понять, милая. Это трудно и больно, и, будь у меня сердце, оно бы разорвалось от твоих страданий, но… Все так, как есть.

Шезара отошла, присела на кровать, бессильно опустив руку с кинжалом. Гринер сполз по стенке на пол. Вытер холодный пот со лба. Такое… почти полное единение с Дорианом не прошло для него даром – комната кружилась, то удаляясь, то приближаясь.

– Мне… – прохрипел он, – мне надо лечь.

Королева не ответила, да он и не ждал ее одобрения. С трудом поднявшись, он подошел к другой стороне кровати и рухнул в нее лицом вниз. Затылок нестерпимо ломило, он бы заорал от боли, но опасался, что на крик прибежит, выломав дверь, Озейр, и, завидев заплаканную королеву с кинжалом, отрубит Гринеру голову. Юноша с удовольствием потерял бы сознание, но оно оставалось при нем, и приходилось терпеть.

– Мне очень жаль, Ваше Величество, – сказал он в подушку. – Очень жаль… я бы никогда… Я любил вашего мужа, восхищался им. Я…

С удивлением он почувствовал, что Шезара взяла его за плечи и перевернула на спину – что было очень кстати, поскольку он начал задыхаться.

– Мне тоже жаль, – прошептала она. – Надеюсь, ты поймешь, почему я…

– Конечно.

Гринер лежал, пялясь в потолок, боясь пошевелиться.

– Тебя накрыть? – тихо спросила Шезара.

– Да, спасибо.

Она не только укрыла его одеялом – но еще перед этим стянула с него сапоги и сняла куртку. Потом легла рядом.

Гринер заснул мгновенно.

Его разбудило солнце, свет его пробивался даже через закрытое веко, будоража ярким алым сиянием. Гринер открыл глаза, чуть сместил голову на подушке, чтобы не слепило, и понял, что от вчерашней боли не осталось и следа. Он чувствовал себя бодрым и отдохнувшим. Со стороны окна что-то звякнуло. Гринер приподнялся на локте, успел заметить, что королева сидит на скамеечке перед маленьким столиком и завтракает – но тут ему в руку впилось что-то острое.

Она положила между ними кинжал.

Гринер поднял глаза – и натолкнулся на спокойный взгляд Шезары. Она явно заметила, что он обнаружил кинжал и слегка приподняла брови.

– Я не собирался… пытаться… я даже думать об этом не смел… – смущенно забормотал Гринер, но королева подняла ладонь, прерывая его:

– Ш-ш-ш. Я знаю. Но это… символ, знак, понимаешь? Ложась в постель с чужим мужчиной, наши женщины так делают. Кем бы он ни был.

Юноша кивнул и осторожно сполз с кровати, минуя острое лезвие. Взлохматил волосы.

– А Вы уже… эм-м-м… приятного аппетита.

– Думаю, лучше будет, если ты будешь говорить мне «ты» и обращаться по имени.

– Хорошо, – тут же охотно согласился Гринер.

– Я все утро думала.

– Угу…

– Я прошу прощения за то, что собиралась убить тебя. Но когда ты поднес этот кристалл к моему лбу… я поняла, что ты говорил правду, я почувствовала Его.

– Угу… – Гринер выбрал самый простой способ разговора с королевой.

– И что ты намерен делать дальше?

Юноша рассказал ей о тех глупостях, что наделал под давлением Кендрика и собственных страхов, вкратце описал, насколько все плохо и объяснил, как намерен все исправить.

– Это хорошо. Разумно. – Шезара поманила его к себе. – Ты разве не голоден? Завтрак на двоих.

– Я же велел никого не пускать, – проворчал Гринер, заматываясь в простыню. Кинжал там или не кинжал, а штаны королева с него сняла, и переодела в длинную рубаху для спанья, а ему не хотелось щеголять перед ней голыми коленями.

– Я попросила оставить завтрак перед дверью, и забрала его, и снова закрыла дверь на засов.

– О… – Гринер, благодарно улыбнувшись, принял из рук Шезары большой ломоть хлеба с маслом и медом. – А это что?

– Финики. Сушеные. Привезла немного с собой. Так что ты думаешь делать дальше?

– Ну… – юноша откусил чуть-чуть от финика и проглотил. – Сладко… А, да, во-первых, мы отведем тебя в Башню Магов.

– Зачем? Кендрик, этот безумный маг – он же мертв, так? Ты вчера говорил.

– Да, мертв – но не могу же я сначала надавить на магов, заставить их пойти на уступку, а потом ею не воспользоваться?

– Да, ты прав. – Шезара задумчиво склонила голову набок. – Ты будешь выглядеть либо… глупцом, либо злым шутником.

– Самодуром, – подсказал Гринер.

– Но ты ведь заберешь меня оттуда через пару дней?

– Так и собирался. – Подтвердил юноша. – И можно будет уже официально «привезти» тебя в город. Твои… люди, эти двое – скажем, что они прибыли чуть раньше. И не спорь, пожалуйста, назим это понятно, но маги ни за что… – Гринер стушевался, вдруг осознав, что перешел на «королевский тон», властный, к которому за эти месяцы успел привыкнуть.

Шезара внимательно на него посмотрела.

– А ведь вы с Ним друг на друга влияете, верно?

– Полагаю, да. – По крайней мере Гринер верил, что их частичное слияние и совместные бессонные ночи не только сдружили их, но… неким образом сплотили, энергетически и ментально. Вопрос Шезары подвел его к вопросу – а насколько они повлияли друг на друга? Он задумался, сколько же в нем новом, повзрослевшем – пережившего многое Гринера, и сколько Дориана, изначально куда более ответственного и мудрого. Он этого никогда не узнает. Он уже изменился – но, пожалуй, он хотел бы знать… каким бы он был сам по себе.

– Хорошо, – прервала Шезара его раздумья. – Озейра я оставлю.

– Ты ведь несколько преувеличила его… готовность себя прирезать, если ты отойдешь хоть на шаг? – спросил Гринер.

– Немного, – не стала отпираться королева. – У меня были смутные подозрения насчет… обстановки тут. И степени опасности. Так что ты будешь делать потом?

Гринер поведал ей о своих планах по поводу Совета, рассказал о новых управляющих и о том, что собирается назначать специальных «королевских судей». Она одобрительно кивала, а когда он упомянул про суды, удивилась:

– А разве у вас не так? В Араханде давно уже действует такая система.

– Было не так. – Пожал плечами Гринер. – Бароны и графы судили всех и каждого на своих землях, могли повесить, могли наградить. Естественно, бароны… да и некоторые графы, думаю – они не идеальны, как и все люди, – отдавали предпочтение тому из истцов, кто предлагал большую мзду.

– А как ты сделаешь, чтобы твои новые назначенные судьи не брали деньги или подарки для решения дела в пользу дарителей?

Гринер замялся. Об этом он не подумал.

– Может, – предположил он, – сделать эту должность… короткой? Чтобы этим судьям смысла не было обманывать? Скажем, на год.

– Да. И надо ввести наказание за эту мзду.

– Мздоимство.

– Именно. Суровое. У нас, например, отрубают руку. Левую – тому, кто брал и правую – тому кто давал.

– Ужас, – поморщился Гринер.

– Зато никто не… мздоимствует. И, кстати, предлагаю вместе с законом о наказании принять закон о замене определения для этого преступления. Это же не выговоришь – мздоимство. Мздоим… ство!

Они засмеялись. Громко и искренне. Гринер внезапно посерьезнел и спросил Шезару:

– Вы с… Дорианом. Обычно… ну, так же общались, строили планы, смеялись?

– Да. – Королева, надо сказать, обладала блестящей выдержкой. Лишь отголосок тени лег на ее лицо. – С ним… легко и тепло. И… – она положила ладонь на руку Гринера. – Я бы хотела, чтобы даже наедине со мной ты вел себя так, будто ты – Он. Понимаешь? Мы не можем себе позволить… полагаться на удачу. Кто-то может услышать – специально или случайно. Так что с этого момента давай… Давай-ка, любовь моя, – она улыбнулась, – ты мне еще раз расскажешь, как появилась Башня магов из-под земли, я таких диковин у нас не видела.

Гринер чуть сощурился понимающе и в том же веселом тоне ответил:

– О, мои барды обязательно напишут об этом песни, вот увидишь. Вначале, как мне говорили, по небу пронеслась красная комета…

Через час появился Дерек. Вопросительно глянул на Гринера и доложил:

– Маги готовы. Я могу прямо сейчас перенести королеву к ним.

– Мы тоже готовы. Я предупредил Шезару, чтобы она ни о чем с ними не говорила. – Ответил король.

– Постаралась не говорить, – поправил его маг и повернулся к королеве: – Ваше Величество, они умеют вроде бы невинными вопросами навести на нужную им тему. Возможно, если вы попробуете…

– Казаться глупее, чем я есть? – Перебила его Шезара. – Конечно. Так мы и придумали с мужем.

Дерек взглянул на Гринера еще вопросительнее. Тот ответил мысленно, что да, он Шезаре обо всем рассказал, но они решили вести себя так, будто все по-старому. Даже при тех, кто знает подноготную этой истории. Дерек одобрительно кивнул.

– Тогда…

Маг и Шезара исчезли в портале. Король вышел в коридор и приказал стражнику вызвать Ферфакса. «Пусть у Тома голова болит из-за Озейра с Алилем, – подумал Гринер. – Скажем, что они прибыли раньше королевы, чтобы подготовить все к ее приезду».

Нехорошо было перекладывать эти заботы на плечи Томаса, но Гринера ждала куда более неприятная встреча и куда более серьезные заботы. Предстояло навестить Совет, сейчас запертый по комнатам, а потом встретить делегацию магов, явившихся с ответным визитом. И перед этим еще успеть вытрясти из маркиза смету.

А вечером – Дерек ему обещал, – он увидит Тео.

Бароны выглядели так, будто все время заключения не ели, почти не спали и каждодневно предпринимали попытки перегрызть засовы на дверях своих спален. Если и так, решил король, то это только их вина: условия им предоставили ничуть не хуже, чем у графов. Или это попытка надавить на жалость? После той ночи, когда Дориан объявил об их аресте у них должны были бы исчезнуть любые иллюзии насчет мягкости и доброты короля.

Совет в почти полном составе привели в Тронную залу – для внушительности. Высокие потолки, позолоченный трон и стража, сияющая доспехами – все должно было говорить о том, что впереди – не милые посиделки, и Его Величество будет озвучивать важные решения.

– Пока вы сидели взаперти, – король решил называть вещи своими именами, – я тщательно проверил, как идут дела во вверенных вам землях. И был удивлен. Возмущен даже.

Бароны не шелохнулись, а вот графы стали переглядываться.

– Непомерные налоги. – Начал перечислять Гринер. – Несоразмеримые с той военной помощью, что вы оказали, выступив против армии Лионеля. Например, вы, барон Гордойс.

– Что? – барон, до этого рассматривающий то ли зазубрину на краю стола, то ли собственные руки, поднял глаза на короля. – Я?

– Когда был объявлен военный сбор, вы в три раза подняли налог у себя в землях. Было собрано для нужд армии около двух сотен бушелей зерна, в том числе и предназначенного для посевов весной. Однако с вами к столице прибыло только пятьдесят. Очень похожая ситуация с соленьями, картофелем, кожей, железом, солью… Мне продолжать? – Король не ждал ответа. Его и не последовало – Гордойс сидел молча, нервно дергая веком. – Барон Ольдверг… Как оказалось, в бой вы взяли согнанных насильно, под угрозой расправы над их семьями крестьян, а вот ваши вассалы откупились от участия в опасной для жизни и здоровья войне. Золотом. Которое осело в многочисленных сундуках – их, по правде говоря, было столько, что я стал задаваться вопросом – а полностью ли вы платили свои налоги все эти годы? Граф Огги. Может, вы объясните мне, почему ваши крестьяне толпами сбегают в леса и начинают там разбойничать? Уж не от того, что дома как сыр в масле катаются?

Граф попытался сказать что-то в свою защиту, но Тьерри пнул его под столом.

Сведения, которыми король сейчас так щедро делился со своим Советом, пришли к Дориану дня три назад, с вестовыми от управляющих. И Гринер, и Дориан пришли в ужас. Первый – потому что впервые столкнулся с такими масштабами обворовывания короны, а второй – потому что искренне полагал, что хотя бы графы ведут свои дела законно. Единственные, кто избежал клейма жадных и вороватых дворян, были граф Тьерри, покойный граф Майоль и старый Уилсонсон.

– Я приказал вернуть крестьянам зерно, необходимое для посевов, излишки золота пойдут на укрепление деревень и ремонт ограждений, их защищающих. Нуждающимся выдали еды и денег. До моего особого распоряжения дела на ваших землях будут вести мои управляющие. Вы же можете возвратиться в свои поместья.

Дворяне зашушукались, не веря своим ушам. Похоже, большинство из них уже мысленно попрощались с белым светом. А те, кто был настроен более оптимистично – из-за чистой совести либо по глупости, недоумевали, зачем их надо было столько держать взаперти.

– Также, – продолжил Дориан, – я учредил должность Королевского судьи. Теперь при каждом бароне либо графе, владеющим землями, будет такой судья. Любой житель Вердленда сможет напрямую обратиться в Королевский суд. И будет выслушан. Владелец земель не вправе чинить препятствия судье, но может высказать свое мнение, или же совет – и будет выслушан наравне с другими свидетелями или поручителями.

Умница Тьерри сразу понял, чем это может обернуться – но не слишком обеспокоился.

– По истечении двух месяцев после вашего возвращения домой я приму отчеты от своих управляющих. Если они будут удовлетворительны, управляющие будут отозваны. Есть вопросы?

Вопросы были. Они кучно толпились в глазах дворян, вращались на кончике языка, но так и не были высказаны. Бароны и графы смотрели на короля с опаской. Дориан вздохнул:

– Мне очень неприятно было видеть, во что вы превратили вверенные вам земли. Я надеюсь лишь, что те слабости, которым подвержены все люди, были тому причиной; и что вы все сможете с ними справляться в дальнейшем. Так что… если вам все понятно, не буду вас задерживать. Барон Уилсонсон… Граф Тьерри. Ваших управляющих я ожидаю даже ранее двух месяцев.

Выказав тем самым свое доверие к названным дворянам, король встал.

– Перед вашим отъездом я хотел бы, чтобы вы все присутствовали на приеме магов у нас в замке. И всеми силами демонстрировали единение друг с другом и короной. Искреннее, естественно.

– Ваше Величество, могу я спросить? – подал голос Уилсонсон.

«Ну вот, только у старика хватило духу», – подумал Гринер.

– Спрашивайте.

– Что будет с… Как Вы намерены поступить с баронами Келмвортом и Верендартом? Напомню Вашему Величеству, они сейчас…

– Да, в темнице. – Дориан задумался. Постучал пальцами по столу. Тьерри, внимательно за ним наблюдавший, так и не смог понять, действительно Его Величество сомневается, или делает вид. Наконец король ответил: – Барон, а как вы поступили бы с предателями?

– Предателей казнил бы. – Твердо ответил Уилсонсон. – Но они ведь не предатели в прямом смысле слова.

– Да, жадные властолюбцы, не знающие меры, и подавшиеся на провокацию Боклэра, не совсем понимая, к чему она ведет. Хорошо. Я спрашиваю вас. Всех вас… – король обвел глазами Совет. – Как с ними поступить?

Дворяне замялись. Высказаться за казнь – взять на себя тяжкую ношу ответственности. Заступиться за баронов? Того и гляди, король и их наградит темницей, а то чем и похуже.

– Прошу вас отвечать без страха. – Добавил Дориан.

Тьерри кашлянул.

– Ваше Величество, – начал он осторожно, – их вина очевидна. Однако же, существует закон.

– Наконец-то о нем вспомнили, – преувеличенно радостно отозвался Дориан.

– Согласно ему, – серьезно продолжил граф, – за преступления, которые они совершили, полагается полгода тюрьмы и штраф. Но они остаются вашими подданными, дворянами и владельцами своих земель, и почему могут рассчитывать на возвращение в свои поместья по истечении срока заключения.

«Интересно, он специально просмотрел Свод Законов перед встречей, – подумал Гринер, – или помнит его наизусть?».

– Хорошо, граф. – Сказал король. – Вы совершенно правы. Именно вам я поручаю сообщить баронам Келмворту и Верендарту о решении Совета. Все ведь согласны с графом?

Дворяне закивали. А граф Тьерри в который раз за это время восхитился королем. Так ловко подвести Совет именно к такому решению…

– Если у вас все, я посоветовал бы вам отправиться в свои покои, и подготовиться к приему. – Его Величество встал. – Завтра можете отправляться по домам. Тьерри… задержитесь.

Дворяне вышли в гробовом молчании. Когда двери за ними закрылись, король поманил к себе графа.

– Эльберт, – обратился он к нему по имени, – пару недель назад я отправил гонцов к графам Хотстоуну и Мейрхолду с повелением приехать. Затем… ситуация несколько переменилась, и их присутствие перестало быть таким уж необходимым. Я написал им, что пока они могут оставаться на местах. Однако, уверен, до них дошли слухи – самые разные и, естественно, искаженные. А мне хотелось бы, чтобы информацию о битве, предательстве баронов и последующих событиях они получили из первых рук… причем не моих. Понимаете?

– Конечно, Ваше Величество.

Тьерри мог представить, во что превратились факты, пока добрались до столь отдаленных графств. Что-то вроде «Его Величество приказал дворецкому Шольцу вырастить всемогущую розу в оранжерее, с ее помощью победил войско врага, потом укололся, сошел с ума и казнил весь Совет» – и это в лучшем случае.

– Я хотел бы, чтобы ты, не откладывая, написал письма Южным графам. Если не ошибаюсь, с обоими у тебя неплохие отношения?

– Отто Мейрхолд приходится мне двоюродным дядей, Ваше Величество, – подтвердил Тьерри. – А с Хотстоуном мы дружили в юности и до последнего времени поддерживали переписку.

«До тех пор, пока вы не посадили нас под замок», – читалось на его лице. Но обиды или злости Гринер там не увидел. Граф Тьерри хорошо понимал – если бы в сложившейся ситуации его оставили на свободе, в то время как остальных заперли, ему бы это не пошло на пользу.

– Значит, мы друг друга поняли. – Король удовлетворенно вздохнул. – И, граф… У меня верные сведения – разбойные банды с земель Огги и Боклэра ведь, в основном, сбежали на ваши земли, в лес Шепотун?

– Не могу точно сказать, их никто не считал… – Тьерри замялся. – Не все, конечно. Но самый большой тракт – с юга, – пролегает как раз через мои земли.

– Объявите амнистию. Полную – если сдадутся в течение недели, поселите их у себя, выдайте земли, о средствах я позабочусь. Тех, кто по прошествии этого срока не придет с повинной, даю разрешение поймать и казнить. Напишите мне, если возникнет такая… печальная необходимость, я выделю солдат.

Граф поклонился, король знаком показал, что он свободен. Тьерри вышел из залы Совета и, только прикрыв за собой дверь, понял, к чему был этот разговор. Он еле сдержался, чтобы не охнуть.

Чего стоило Его Величеству объявить об амнистии на всех баронствах? Но нет, он выбрал Тьерри. Именно от его имени будет исходить милость короля, именно на его землях поселятся крестьяне, державшие в руках оружие. Это огромная ответственность… и доверие.

Граф мог лишь надеяться, что оправдает его. Он выпрямился и направился к темницам – оповестить мятежных баронов о решении Совета.

Гринер устало вернулся к своему креслу, сел и подпер рукой подбородок. У него был час, чтобы собраться с мыслями и подготовиться к приему магов.

«Все прошло лучше, чем мы думали», – сказал внутри него Дориан.

«Да уж».

Тео открыла глаза. Комната была знакомой… ах, да. Ее старая спальня в доме у Ольсена, поняла Тео – и еще поняла, что уже несколько раз приходила в себя, все в том же состоянии узнавания, потом снова пропаливалась в сон… В который раз уже? Она не знала, но сейчас голова была куда более ясной, чем раньше.

Тео чуть приподнялась на подушках – накатила слабость. В комнату тут же вошел Ольсен, словно бы почувствовал, что подопечная пришла в себя.

– Очнулась, – удовлетворенно проворчал он.

– И сколько? – спросила магичка.

– Три дня.

– О-о-о. Я помню, – она прикрыла глаза, – что приходил Дерек. С ним вроде все в порядке. И с Риком тоже…

– Это ты о барде?

– Важный элемент вроде бы случайных событий, да… – прошептала Тео, затем кашлянула, прочищая горло. – Мне надо поговорить с Дереком.

– Хорошо. Но, чтобы ты знала – с кровати вставать нельзя, магией пользоваться тоже нельзя.

– Помню по прошлому разу, – отозвалась Тео. – Тогда тоже было ощущение, будто разорвали на сто частей и неровно склеили. Ты его вызовешь?

– Уже.

И Ольсен ушел греметь кастрюльками на кухне. То ли обед готовил к приходу Черного, хотя с чего бы такая забота, то ли просто показательно оставил их наедине. Дерек появился быстро, минуты через три – запыхавшийся, с обеспокоенным колючим взглядом, который, впрочем, потеплел, едва упал на Тео.

– Ну вот… – развела руками Тео, обводя ими все вокруг. – Как вообще… обстановка?

– Нормально. – Маг присел на край постели и погладил Тео по руке. – Можешь разговаривать? Расскажи, что случилось.

Тео рассказала. Медленно, с перерывами, во время которых пила отвар, принесенный Ольсеном, маленькими глотками. Тело словно превратилось в пуховую подушку, слабость то заполняла его, то откатывала. Дерек слушал внимательно, не перебивая.

– И тогда я поняла, что сил превратиться обратно и позвать кого-то, или переместиться у меня нет. Да и разум помутился – драконьего было больше, чем человеческого. Я просто полетела в безопасное место, первое, о котором вспомнила.

Маг внимательно посмотрел на подругу, и по его лицу она поняла – размышляет, можно ли ей пересказать тяжелые новости, выдержит ли она.

– Говори, – попросила Тео. – Со мной все в порядке. Что-то с Дорианом?

– В каком-то смысле. – Дерек отвел глаза. – Но сначала я хочу уточнить – ты точно убила Кендрика?

– Абсолютно, Дер. Драконьему огню нипочем магические щиты, даже если б Кен успел его поставить – а он не успел. Испугался.

– Но тогда, у Камней Лиогарда, Гринер создал щит, который мы долго разбивали…

– Не он создал. Он всего лишь активировал уже имеющуюся защиту Камней, которую настраивали несколько очень сильных магов, и поддерживал ее. Что с королем?

– Тебе как сказать, сразу или постепенно?

Тео сжала челюсти, чуть приподнялась в постели:

– Сразу.

– Гринер жив, тело Дориана уничтожил Кендрик, его дух заключил в кристалл и повесил на Гринера, зачаровав того, чтобы он выглядел, как Дориан, – быстро проговорил Дерек, внимательно следя за Тео. Она расслабилась, обмякла на расшитых цветами подушках и прикрыла глаза.

– Теперь подробности, – попросила Тео очень тихо.

Дерек рассказал, ни на секунды не спуская взгляд с лица Тео. Но она, казалось, восприняла новость спокойно. «Возможно, у нее просто сил нет, чтобы испытывать какие-то сильные эмоции? – подумал Дерек. – Или они настолько глубоко внутри, что даже я…»

– Очнись ты дня два назад, – закончил он свой рассказ, – я бы пришел с неутешительными новостями. Но вчера Гринер… он правда это преодолел. А я-то боялся, что слишком жестко с ним обошелся, когда сказал…

– Правильно ты поступил, – слабо улыбнулась Тео. – В определенное время наступает момент, когда поддержать ученика – значит сделать ему только хуже. Он должен справиться сам… и Гринер сделал это. Я не сомневалась.

– Но откуда такая уверенность? – удивился Дерек. – На его месте я… даже не знаю, хватило бы у меня храбрости…

– Хватило бы. – Тео с нежностью посмотрела на друга. – Тут в чем дело, Дер… Ни у тебя, ни у меня, ни у Гринера – на самом деле нет по настоящему сильного желания власти. И еще мальчик не склонен себя оправдывать. Именно в этом Кендрик ошибся. Другой бы на месте Гринера успокаивал бы себя мыслями о том, что… да о чем угодно. Что он спасает Шезару. Или делает стране только лучше. Что плохой король лучше, чем его отсутствие, да мало ли можно найти оправданий. Он… когда ты сможешь привести его сюда?

– Обещал сегодня вечером. Если ты в состоянии…

– Все нормально. И, Дер… – Тео замолчала.

– Что? – спросил маг, так и не дождавшись окончания фразы.

– Нет, ничего.

– Привести и Рика тоже? – хитро улыбаясь, уточнил Дерек.

– Да, пожалуй. Надо его расспросить об Ордене… узнать, что там творится…

– Ну-ну, – скептически покачал головой маг.

– Оставь свои домыслы при себе, – Тео устало сползла на подушках. – Он… важное звено… в цепи… – Веки ее начали закрываться, голос упал до еле слышного шепота. – Цепи…

Дерек поправил одеяло, сползшее набок, чмокнул подругу в висок и вышел из спальни, тихонько прикрыв за собой дверь. На кухне Ольсен колдовал над стеклянными баночками, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что он пробует варенье. Рядом лежали аккуратно нарезанные куски бумаги, перо, стояла чернильница.

– Мои надписи стерлись, – сообщил старый маг. – Делаю новые. Вот, попробуй, это грушево-яблочное или яблочно-грушевое?

Он протянул Дереку ложечку с янтарного цвета вареньем. Маг попробовал, облизал ложку.

– Грушево-яблочное. Я собираюсь заглянуть вечером, вместе с Гринером. И, возможно, Риком.

– А, «звено цепи». Что между ними вообще происходит? – нахмурился Ольсен, но Дерек заметил, что глаза старика смеются.

– Если я не ошибаюсь, настоящее и большое чувство, которое каждый из них пытается показать чем-то иным. – Ответил маг. – Тео считает, что не время давать себе волю в такие времена, а бард усиленно делает вид, что согласен оставаться просто друзьями. А ты как думаешь, есть время на любовь сейчас?

– Время для всего есть в любое время, – путано ответил старик и, надписав корявым почерком этикетку, намазал ее мучным клеем и прилепил к банке. – Не хочешь остаться и помочь мне с определением варенья?

– Нет. Лучше подари мне половину этих банок.

– Неужто сам съешь?

– Нет, конечно. В Башню отнесу. Надо же как-то объяснить мое отсутствие в… «такие времена».

Гринер прибыл под вечер. Тео сначала услышала мужские голоса за дверью, потом та открылась и в комнату зашел Дориан. Все тот же Дориан – высокий, широкоплечий, темноволосый, с упрямым подбородком и мальчишескими ямочками на щеках. Он застыл на пороге, словно не решался войти.