Текст книги "История политических и правовых учений. Курс лекций. 2-е издание. Учебное пособие"

§ 2. Учение о праве

Справедливость (дикайонсюнэ) имеет несколько значений. В самом общем виде она, как и все добродетели, означает середину между крайностями. Если попытаться конкретизировать понимание справедливости, то получится следующее. Во-первых, справедливость проявляется в отношении к другим людям, быть справедливым по отношению к самому себе невозможно. Во-вторых, следует отличать справедливость вообще от справедливости политической, т. е. от той, которая существует в полисе и, строго говоря, по всем своим характеристика является правом.

Политическая справедливость «имеет место между людьми, принадлежащими к одному общению, и имеет целью самоудовлетворенность их, притом между людьми свободными и равными в смысле или пропорциональности, или числа вообще. Люди, не находящиеся в подобных отношениях, не могут и иметь относительно друг друга политической справедливости (прав), но имеют некоторого рода справедливость, названную так по сходству с предшествующим видом. Те люди имеют права, для которых существует закон, определяющий их отношения; закон же предполагает преступление, суд – распределение правды и неправды» (Этика. V. 10). Таким образом, право действует в отношениях между свободными, равными и соизмеримыми людьми, которые подчиняются общему для всех закону и суду.

Политическую справедливость Аристотель называет специальной и подразделяет на уравнивающую и распределяющую, а также естественную и условную.

Уравнивающая и распределяющая справедливости обеспечивают равенство как пропорциональность в отношениях между людьми. В первом случае – это арифметическая пропорциональность, во втором – геометрическая.

Уравнивающая справедливость действует в обменных отношениях. Обмен, по Аристотелю, бывает произвольный и непроизвольный. Если использовать терминологию римского права, то речь идет об обязательствах, возникающих из договоров и из деликтов (правонарушений). Равенство является сущностной характеристикой этих отношений. Фактические различия между людьми значения не имеют. Люди выступают как равные субъекты права, в отношениях между которыми реализуется арифметическая справедливость, «ибо здесь не имеют в виду разницы, лишил ли порядочный человек дурного чего-либо, или дурной порядочного… закон обращает внимание лишь на различие ущерба, а с лицами обходится как с равными во всем…» (Этика. V. 7).

В случае нарушения равенство должно быть восстановлено судьей. Он, вынося решение, находит середину между выгодой, полученной нарушителем, и ущербом, понесенным потерпевшей стороной. «Следовательно, уравнивающая справедливость есть середина ущерба и выгоды; поэтому-то люди, когда спорят о чем-либо, прибегают к судье: идти в суд, значит обратиться к справедливости, ибо судья желает быть как бы олицетворением справедливости» (Этика. V. 7). Главное качество судьи – беспристрастность. Его задача определить и восстановить нарушенную справедливость как арифметическое равенство.

Иной характер носит распределяющая справедливость. Она имеет отношение к распределению почестей или имуществ между согражданами. Здесь уже действует геометрическое равенство: каждый получает по достоинству. В отличие от уравнивающей справедливости, распределяющая справедливость не носит абсолютного характера. Ее критерий (достоинство) различен и связан с формой государства. Так, при демократии – это свобода, при аристократии – добродетель, при олигархии – богатство. Сложность заключается в том, что распределяющая справедливость предполагает распределяющего субъекта. И именно в этой сфере весьма часты нарушения справедливости.

Политическое право (справедливость) Аристотель подразделяет на естественное и условное. Также он использует термины «общее» и «частное право» (Риторика. Х. 1). Право естественное, или общее, – «то, которое везде имеет одинаковое значение и не зависит от признания или непризнания его» (Этика. V. 10). К естественному праву Аристотель относит, например, нормы, регулирующие собственность и рабство (Политика. 1256b. 25). Условное, или частное, право – «то, которое первоначально могло быть без существенного различия таким или иным, но раз оно определено [это безразличие прекращается], и есть разница, выкупить ли пленника за одну мину, и принести ли в жертву одну козу, а не двух баранов». Условное право Аристотель сравнивает с мерами объема и веса, которые могут быть разными: большими или меньшими. Вместе с тем суть их и предназначение везде одинаково. «Подобным же образом, – пишет Аристотель, – и то право, которое не от природы таковое, а лишь человеческое право, не повсюду одинаково, точно так же, как и государственные устройства не везде одинаковы, хотя лучшее от природы лишь одно» (Этика. V. 10).

Как же соотносятся право естественное и право условное? Аристотель не противопоставляет их. Для него нормы естественного и условного права являются сторонами одного действующего, т. е. позитивного, права. И условное, и естественное право объединяются общим понятием справедливости, однако источники этой справедливости разные. В одном случае это природа, то, что свойственно всем людям или большинству, а во втором – это законы и общие соглашения. Что же касается требования о том, чтобы каждый закон соответствовал праву, то Аристотель, видимо, подчеркивает нерушимость принципа равенства, который присущ политической справедливости во всех ее проявлениях.

Право и мораль у Аристотеля находятся в сложной взаимосвязи. Человек, поступающий по праву (естественному и условному), справедлив и в моральном, и в юридическом смысле этого слова. Однако сфера совпадения морального и юридического ограничена. Она распространяется лишь на отношения между равными и предполагает воздаяние равным за равное. Отношения между людьми далеко не всегда отвечают этим требованиям. Так, например, в семейных отношениях и в отношениях между господином и рабом право не существует. Но для моральной справедливости, полагает Аристотель, есть место в любом общении.

В связи с этим он рассматривает различные виды дружеского общения. Существует дружба сама по себе, как дружба любящих и желающих блага друг другу людей, не требующих ничего взамен. Она прекрасна и совершенна, но встречается редко. Чаще всего люди дружат ради взаимного удовольствия и взаимной пользы. В этих видах дружбы «каждый получает тождественное от другого», т. е. то, чего ожидал (Этика. VIII. 5). Она длится до тех пор, пока сохраняется отношение тождественности. Этот вид дружбы, конечно, более низкий, чем первый.

Но, с другой стороны, «люди соединяются в одно ради пользы, доставляя друг другу необходимое для жизни. Кажется, что и государственное общение образовалось и существует ради пользы. Пользу же имеют в виду и законодатели, говоря то, что полезно для всех» (Этика. VIII. 11). Здесь и лежит причина различия между отношениями моральными и правовыми. Несмотря на то, что дружба «как таковая» более прекрасна, людям свойственнее дружба «ради пользы», т. е. правовые отношения.

Какая обязанность важнее – моральная или правовая, – определить раз и навсегда невозможно. Все зависит от конкретной ситуации и многих условий. Например, помочь другу прекрасно, но перед тем как эту помощь оказать, следует выполнить договорные обязательства.

§ 3. Происхождение и природа государства

Происхождение государства носит у Аристотеля естественный характер. Оно обусловлено общительной, политической или, точнее, полисной природой человека. Сначала возникает семья как результат стремления полов друг другу. Человеческая семья как ступень к государству предполагает отношения между мужем и женой (брачные отношения), между родителями и детьми (отцовские отношения), хозяевами и рабами (господские отношения), а также отношения собственности. Поэтому семья – это «общение естественным путем, возникшее для удовлетворения повседневных надобностей» (Политика. 1252b. 10).

Далее семьи объединяются в селения, а общество, состоящее из нескольких селений, образует государство. Таким образом, государство есть завершающая и наивысшая форма человеческого общения. Цель этого общения – благая жизнь и общая польза: «Общество, состоящее из нескольких селений, – пишет Аристотель, – есть вполне завершенное государство, достигшее, можно сказать, в полной мере самодовлеющего состояния и возникшее ради потребностей жизни, но существующее ради достижения благой жизни. Отсюда следует, что всякое государство – продукт естественного возникновения, как и первичные общения: оно является завершением их, в завершении же сказывается природа» (Политика. 1252b. 30). Поэтому, хотя исторически человек, семья и селение предшествуют государству, свое истинное существование они получают лишь как элементы государства. Таким образом, человек может реализовать свою природу только в государстве. Живущие же вне его – существа в нравственном отношении недоразвитые (исключая богов). Поэтому Аристотель полагает, что варвары – рабы по природе и нахождение в рабстве у эллинов приносит им только пользу.

Рабы являются частью семейной собственности и на них распространяются господские отношения. Аристотель подчеркивает отличие господских и семейных отношений от политических. Власть господская и отцовская – это власть над неравными, власть же политическая – это власть над свободными и равными: «Существует и такая власть, в силу которой человек властвует над людьми себе подобными и свободными. Эту власть мы называем властью государственной» (Политика. 1277b. 10).

Свои представления о природе государства Аристотель развивает в полемике с Платоном, критикуя его идеи, высказанные в «Государстве» и отчасти в «Законах». По мнению Аристотеля, проекты идеальных государств Платона не достигают своей цели: дружелюбия и единодушия. Такое состояние политического общения является идеалом и для Аристотеля. Однако средства достижения этой цели, предложенные Платоном, он считает порочными и уничтожающими саму цель. Аристотель имеет в виду отношение Платона к семье и собственности. Введение общности жен и детей противоречит природе человека и приведет не к крепким дружеским отношениям, а, напротив, к взаимному пренебрежению.

Кроме того, такая общность не только не сможет устранить оскорбления, убийства, драки и т. п., но даже будет им способствовать. Так случается всегда, когда плохо знаешь окружающих тебя людей. В общем, если дружба и будет, то не настоящая, а какая-то «разбавленная».

Что касается введения общности имуществ, то это также не приведет к дружбе, а будет иметь обратный результат. Ведь хорошо известно, что те, которые владеют чем-то сообща, ссорятся гораздо чаще, чем те, которые имеют частную собственность. Далее, лишив стражей частной собственности, Платон противопоставляет их всем остальным и делит единое государство на два враждебных, совершая таким образом то, чего пытался избежать. Наконец, «невозможно сделать все государство счастливым, если большинство его частей или хотя бы некоторые не будут наслаждаться счастьем» (Политика. 1264b. 20).

Причина платоновских ошибок, по мнению Аристотеля, заключается в том, что Платон решил переделать человека, а это невозможно. Человек – существо эгоистическое. Ему свойственно любить самого себя и заботиться о том, что принадлежит ему лично. «Люди заботятся более всего о том, что принадлежит лично им; менее заботятся они о том, что является общим, или заботятся в той мере, в какой это касается каждого. Помимо всего прочего люди проявляют небрежность в расчете на заботу со стороны другого, как это бывает с домашней прислугой: большее число слуг иной раз служит хуже, чем если бы слуг было меньше» (Политика. 1261b. 20).

Счастливый полис, конечно, предполагает единство граждан, но единство не абсолютное, а относительное. Если следовать логике Платона и стремиться к максимальному единству, то мы сначала придем к семье, а затем к отдельному человеку. Но «по своей природе государство представляется неким множеством», пишет Аристотель. Оно состоит из людей, обладающих разнообразными качествами, и это благотворно сказывается на жизни государства. «Дело в том, что следует требовать относительного, а не абсолютного единства как семьи, так и государства. Если это единство зайдет слишком далеко, то и само государство будет уничтожено; если даже этого и не случится, все-таки государство на пути к своему уничтожению станет государством худшим, все равно как если бы кто симфонии заменил унисоном или ритм одним тактом» (Политика. 1263b. 30–35).

§ 4. Формы государства (политии)

Исследование форм государства (политий) Аристотель начинает с определения понятия гражданина, ибо государство – это союз граждан. В зависимости от того, кто считается гражданином, государство и приобретает определенную форму. Аристотель хочет избежать частностей и дать «безусловное» определение гражданина. Гражданами он объявляет тех, кто участвует в суде и народном собрании, т. е. статус гражданина предполагает обязательное участие в политической жизни. Гражданин должен обладать специальной добродетелью, не совпадающей с добродетелью человека.

Во-первых, Аристотель сравнивает граждан с моряками на судне. Все они выполняют разные работы и занимают неодинаковое положение, поэтому и добродетель каждого из них будет отличаться (вспомним, что добродетель – это пригодность). «Но, – пишет Аристотель, – какое-либо общее определение будет приложимо в равной степени ко всем; ведь благополучное плавание – цель, к которой стремятся все моряки в совокупности и каждый из них в отдельности. То же самое и по отношению к гражданам: хотя они и не одинаковы, все же их задача заключается в спасении составляемого ими общения, а общением этим является государственный строй» (Политика. 1276b. 30). Итак, все граждане объединяются общей целью и ради ее достижения исполняют возложенные на них задачи.

Во-вторых, Аристотель пишет, что добродетели властвующего и подвластного различны, но гражданин – это тот, кто и властвует, и подчиняется. Обе эти способности заслуживают похвалы: «добродетель гражданина, по-видимому, и заключается в способности прекрасно и властвовать, и подчиняться» (Политика. 1277а. 25). Тот, кто властвует над свободными, должен сам пройти школу подчинения: «…Нельзя хорошо начальствовать, не научившись подчиняться. Добродетель во всем этом различна; но хороший гражданин должен уметь и быть способным и подчиняться и начальствовать, и добродетель гражданина заключается в умении властвовать над свободными и быть подвластным» (Политика. 1277b. 15).

Данное определение гражданина относится главным образом к демократическому устройству полиса, а к остальным может и не подходить. Поэтому Аристотель уточняет, что в иных случаях гражданином является любое лицо, наделенное определенными полномочиями. Он заявляет: «Гражданин только тот, кто стоит в известном отношении к государственной жизни, кто имеет или может иметь полномочия в деле попечения о государственных делах или единолично, или вместе с другими» (Политика. 1278b. 5).

Каждый полис имеет свое внутреннее устройство, «организацию обитателей государства» (Политика. 1275а) и «распорядок в области организации государственных должностей вообще и в первую очередь верховной власти…» (Политика. 1278 в. 10). Этот распорядок и называется «полития». Таким образом, государство – это не простой союз граждан, а особым образом организованная система управления этим союзом. Это союз граждан и должностных лиц.

Территория, население и власть – признаки государства. Но если впоследствии первые два признака будут считаться определяющими, то для Аристотеля власть, вернее форма ее организации, является не просто ведущим признаком, но самой сущностью (эйдосом) государства. При ее изменении изменяется и само государство. Полития, являясь формой полиса, конкретизирует его и придает ему действительность.

Конкретная форма государства обусловлена многими факторами. Прежде всего это качества «материи» государства – его граждан: соотношение между бедными и богатыми, благородными и неблагородными, добродетельными и недобродетельными и т. д. Эти группы Аристотель называет частями государства. «Таким образом, – пишет он, – неизбежно получается столько же видов государственного строя, сколько имеется способов управления в зависимости от превосходств и отличительных свойств, присущих составным частям государства» (Политика. 1290а. 10).

Частями государства Аристотель называет и органы управления полисом: законосовещательный орган, систему должностей и судебные органы.

Законосовещательный орган является носителем верховной власти в государстве. Законодательная власть «непременно находится в руках либо одного, либо немногих, либо большинства» (Политика. 1279а. 25). Итак, число правящих – первый критерий классификации форм государства. В зависимости от этого происходит распределение должностей и определятся порядок организации судебной власти. Однако одного количественного критерия явно недостаточно. Очень важно, чтобы достигалась цель, ради которой люди объединяются в полисы, – реализация человеком своей политической природы: «человек по природе есть существо политическое, в силу чего даже те люди, которые нисколько не нуждаются во взаимопомощи, безотчетно стремятся к взаимному сожительству» (Политика. 1278b. 20). Тем не менее проявляется и стремление к пользе, ведь полис – это дружеское общение ради пользы. «Общая польза» как цель властвующих используется Аристотелем в качестве второго критерия классификации форм государства. Получаются три правильные формы государства и три неправильные.

К правильным формам относится монархия в форме царской власти, аристократия и полития (в данном случая термин «полития» Аристотель употребляет в ограничительном значении, используя его применительно к той форме государства, при которой большинство правит ради общей пользы). Неправильными, отклоняющимися формами являются тирания, олигархия, демократия. Поясняя свою мысль, Аристотель пишет: «Тирания – монархическая власть, имеющая в виду выгоды одного правителя; олигархия блюдет выгоды состоятельных граждан; демократия – выгоды неимущих; общей же пользы ни одна из них не имеет» (Политика. 1279b. 5).

Отклоняющиеся формы государства, строго говоря, полисами не являются. Они не справедливы по своей сути. Ведь «государственным благом является справедливость, т. е. то, что служит общей пользе» (Политика. 1282b. 15). А раз так, то они не основаны на праве. «Понятие справедливости, – утверждает Аристотель, – связано с представлением о государстве, так как право, служащее мерилом справедливости, является регулирующей нормой политического общения» (Политика. 1253а. 35). Поэтому законы, которые создаются в условиях отклоняющихся форм, несправедливы, т. е. не имеют отношения к праву, так как выражают лишь интересы правящих. Кроме того, политическое общение – это общение свободных и равных людей, а в данном случае мы имеем дело с отношением господства.

Первой среди правильных форм стоит царская власть. Аристотель предлагает различать несколько ее видов. Первый вид – царская власть лакедемонского образца. Она основана на законе, а царь является только военным вождем. Аристотель называет такую монархию пожизненной стратегией. Она бывает наследственная или выборная. Второй вид – варварская царская власть. Она схожа с тиранией, так как варвары склонны к рабству, но не является таковой в чистом виде. От тирании ее отличает то, что она основана на законе и преемственности. Третий вид царской власти Аристотель называет эсимнетией (греч. «эсимнет» – начальник). Этот вид существовал в древности у эллинов, когда власть основывалась на законе, но не являлась наследственной. Четвертый вид – царская власть «героического времени». «В древние времена цари управляли непосредственно всеми делами, касающимися государства, руководили его внутренней и внешней политикой; впоследствии же, после того как от некоторых функций своей власти они отказались сами, а другие были отняты у них народом, в одних государствах за царями сохранилось только право жертвоприношений, в других – где все-таки может идти речь о царской власти – цари удержали за собой лишь право быть главнокомандующим за пределами страны» (Политика. 1285b. 15). Наконец, пятый вид – это неограниченная власть одного. Ее Аристотель уподобляет домохозяйственной власти: «подобно тому, как власть домохозяина является своего рода царской властью над домом, так точно эта всеобъемлющая царская власть есть в сущности домоправительство над одним или несколькими государствами или племенами» (Политика. 1285b. 30). Этот последний вид и лакедемонский являются основными, полагает Аристотель.

Аристократия – такое государственное устройство, в котором у власти находятся добродетельные мужи. «Сущность аристократического строя, – пишет Аристотель, – заключается, по-видимому, в том, что при нем почетные права распределяются в соответствии с добродетелью, ведь основой аристократии является добродетель…» (Политика. 1294а. 10). Только в условиях аристократии «хороший муж и хороший гражданин – одно и то же» (Политика. 1293b. 5).

Так же, как и царская власть, аристократия имеет несколько видов в зависимости от порядка избрания на должности. В том случае, если учитываются только нравственные качества, мы имеем совершенную аристократию. В качестве примера отклонений приводятся Карфаген и Лакедемон. В Карфагене «государственное устройство сочетается и с богатством, и с добродетелью, и с народом». В лакедемонском государстве «принимаются в расчет только два из указанных условий, т. е. добродетель граждан и народ… получается смешение двух видов – демократического и основанного на добродетели» (Политика. 1293b. 15–20). Четвертый вид аристократии – полития, склоняющаяся к олигархии. Вообще аристократия близка к политии, наиболее совершенной форме правления. Однако прежде, чем приступить к ее анализу, следует рассмотреть отклоняющиеся формы государства.

Тиранию Аристотель определяет как «деспотическую монархию в области политического общения» (Политика. 1279b. 15) и считает ее наихудшим государственным устройством (Политика. 1289b). Хотя по формальным показателям тирания является отклонением от царской власти, она может возникнуть и из олигархии, и из демократии. Большинство тиранов вышли из демагогов, которые, опираясь на народ, чернили знать, другие – из царей, забывших отеческие заветы, третьи – из олигархов. Но в любом случае в тирании соединяется зло, присущее крайним олигархиям и крайним демократиям. От олигархий тираны берут стремление к богатству, от демократий – борьбу со знатными, «стремление и тайно и явно губить их, отправлять их в изгнание, как противников, стоящих на их пути к власти» (Политика. 1311а. 15). Это один из основных способов, с помощью которых тиран поддерживает свою власть: выдающиеся и свободомыслящие люди представляют для него главную опасность. Тираны пытаются заставить людей молчать, меньше общаться, поощряют доносительство, возбуждают в народе взаимную вражду. Они разоряют своих подданных для того, чтобы содержать свою охрану, которая состоит исключительно из наемников, и для того, чтобы «подданные, занятые ежедневными заботами, не имели досуга составлять против него заговоры» (Политика. 1313b. 20). С этой же целью тиран склонен постоянно вести войны. В общем, тираны любят все дурное. Они сохраняют свою власть низменными средствами: вселяют в людей малодушие, взаимное недоверие и лишают их политической энергии.

Другой способ сохранения тирании предполагает противоположную манеру поведения, близкую к царской. Однако это лишь видимость. «Спасительное средство для тирании, – пишет Аристотель, – сделать ее скорее похожей на царскую власть, заботясь при этом только об одном: удержать в своих руках силу, чтобы властвовать над людьми, не только желающими этого, но и не желающими» (Политика. 1314а. 35). Тиран должен казаться домоправителем и опекуном подданных, поэтому следует не транжирить деньги, проявлять заботу о подданных. Тирану и его приближенным следует быть скромнее, подчеркивать богобоязненность, воздерживаться от насилия, в особенности по отношению к честолюбивым людям, а если и наказывать, то делать вид, что наказываешь по-отечески и т. д. Это не означает, что тиран становится царем. Он не добродетелен, он лишь пытается казаться таким, «вселять в своих подданных, по крайней мере, такое представление о нем» (Политика. 1314b. 20). Но тирания, так же как и олигархия? – неустойчивая, кратковременная форма государства.

Как правило, олигархией называют власть немногих и богатых. По Аристотелю первый признак не является обязательным. «Олигархическим строем, – пишет он, – следует признать такой, при котором она (верховная власть. – И. К.) принадлежит богатым, и лишь случаю следует приписать то, что одних (бедных. – И. К.) много, а других (богатых. – И. К.) немного» (Политика. 1290b. 5).

При классификации олигархий Аристотель прежде всего исходит из характера распределения богатства в полисе. Первый вид характеризуется умеренностью собственности, распределением ее среди большинства граждан и осуществлением власти на основании закона. Он близок к политии. Во втором заметна концентрация собственности в руках меньшинства и значительный ее рост. Власть еще основывается на законе, но только лишь потому, что олигархи «не настолько еще сильны, чтобы управлять без закона, они устанавливают подходящий для них закон» (Политика. 1293а. 25). Третий вид получается тогда, когда все должности сосредоточиваются в руках богачей, и принимается закон об их наследовании. Четвертый вид – беззаконная олигархия. Аристотель называет ее династией, здесь властвуют люди, а не закон. Она близка к крайним видам демократии и тирании.

Демократия – сложное и многообразное государственное устройство. При демократии верховная власть сосредоточена в руках большинства. Однако так же, как в случае с олигархией, число правящих не является сущностным признаком этой формы государства. Власть принадлежит свободнорожденным и неимущим, а то, что их большинство, следует приписать случайности, полагает Аристотель. «Таким образом, демократией следует считать такой строй, когда свободнорожденные и неимущие, составляя большинство, имеют верховную власть в своих руках» (Политика. 1290 b. 20). Принципами демократии являются свобода и равенство. Равенство «осуществляется в количественном отношении, а не на основании достоинства» (Политика. 1317b. 5). В демократии все граждане пользуются равными правами, поэтому свобода, основанная на равноправии, предполагает, что граждане по очереди правят и подчиняются. Аристотель выделяет и второе начало демократии: «…жить так, как каждому хочется; эта особенность, говорят, есть именно следствие свободы, тогда как следствие рабства – отсутствие возможности жить как хочется… Отсюда уже возникло стремление не быть вообще в подчинении – лучше всего ни у кого, если же этого достигнуть нельзя, то по крайней мере хотя бы поочередно» (Политика. 1317b. 15). Этим определяется порядок замещения должностей и организация верховной власти.

Каждый, когда до него доходит очередь, избирается на ту или иную должность, как правило, по жребию и только один раз; имущественный ценз, если и существует, то невысокий; срок нахождения в должности максимально короткий; верховную власть осуществляет народное собрание. Все или почти все участвующие в народном собрании, суде и замещающие должности получают вознаграждение. «И если олигархия характеризуется благородным происхождением, богатством и образованием, то признаками демократии должны считаться противоположные свойства, т. е. безродность, бедность и грубость» (Политика. 1317b. 40).

Всего существует пять видов демократии. Первый вид демократии основан на равенстве в том смысле, что ни бедные, ни богатые не имеют никаких преимуществ. Все в равной степени принимают участие в государственном управлении, и постановления большинства имеют решающее значение. Второй вид предполагает введение невысокого имущественного ценза для занятия должностей. Третий и четвертый виды демократии близки друг к другу. Они различаются характером получения гражданства, но в обоих случаях властвует закон. Пятый вид демократии имеет место тогда, когда властвует не закон, а простой народ. Решающее значение здесь имеют постановления народного собрания по различным вопросам (псефизмы). Главную роль играют демагоги. (Политика. 1291b. 30–40 – 1292а. 1–10).

В другом месте Аристотель выделяет четыре вида демократии, отталкиваясь от социальной структуры полиса. При демократии правит простой народ, но виды этого народа бывают разные: земледельцы, ремесленники, торговцы, моряки, поденщики и т. д. Они составляют материю государства. Лучшая материя для демократии, по мнению Аристотеля – земледельцы, а несколько хуже – скотоводы.

Дело в том, что земледельческий труд оставляет мало свободного времени. Земледельцам не свойственно желать заниматься посторонними делами. «Им приятнее труд, чем занятие политикой и управлением там, где получение должностей не сопряжено с большими материальными выгодами. Ведь люди в массе своей больше стремятся к прибыли, нежели к почету» (Политика. 1318b. 15). Вообще земледельцы готовы терпеть любое государственное устройство, «лишь бы только никто не мешал им заниматься своим делом и не отнимал у них ничего; при этих условиях одни из них быстро богатеют, а другие не испытывают нужды» (Политика. 1318b. 20). Земледельцы склоняются к умеренной демократии, которая, с одной стороны, не требует больших затрат времени, а с другой – позволяет контролировать деятельность должностных лиц. Весь народ участвует в выборах должностных лиц и принимает отчеты от них, но для избрания на должность устанавливается имущественный ценз и учитываются способности человека. Такой государственный строй Аристотель оценивает достаточно высоко, потому что занимать должности будут порядочные и знатные люди, избранные по воле народа. И те и другие будут довольны таким порядком. Народ не будет завидовать знатным, а знатные не будут находиться под управлением тех, кто хуже их, вместе с тем народ будет контролировать их деятельность.

В этой системе управления свойственное демократии своеволие – возможность жить как хочется – будет сведено до минимума. «Быть в некоторой зависимости от других, – пишет Аристотель, – и не иметь возможности делать все, что тебе заблагорассудится, – дело полезное: ведь предоставление каждому возможности поступать по его желанию не может оберегать против того дурного, что заложено в каждом человеке. И таким образом неизбежно получается то, что наиболее полезно в государстве правят порядочные люди, наименее склонные впадать в ошибки, а народная масса ни в чем не терпит умаления. Ясно, что такой вид демократии является наилучшим и по какой причине: потому, что при нем народ обладает определенными качествами» (Политика. 1319а). Данный вид демократии наиболее близок к политии.