Текст книги "Неклиническая психотерапия и практикум. Часть 2"

Стадии арт-терапии

Дж. Аллан выделяет три основные стадии арт-терапии: начальную, среднюю и завершающую. Каждая стадия характеризуется определенными типичными образами или темами.

На начальной стадии (занятия 1–4) рисунки:

• раскрывают внутренний мир ребенка, причем образы нередко отражают причину проблем ребенка (основными темами служат бедствия, опустошения, катастрофы и разрушения);

• отражают потерю внутреннего контроля и существование чувств отчаяния и безысходности (на рисунках героические персонажи стремятся спастись от гибели или совершить поступки, но негативные и деструктивные силы одерживают верх);

• дают возможность установить контакт с арт-терапевтом (дети нередко изображают его на рисунках в виде дружелюбного гиганта, летчика, доктора; иногда, общаясь во время рисования, ребенок предлагает терапевту угадать, что он рисует, или как-то поучаствовать в рисовании).

На средней стадии (занятия 5–8) рисунки отражают:

• эмоции в чистом виде (болезненные чувства отделяются от других);

• борьбу противоположностей (на рисунках в равной мере представлены позитивные и негативные силы, добро борется со злом, амбивалентные чувства противостоят друг другу);

• более глубокое отношение к арт-терапевту (он изображается в виде позитивного образа, спасающего кого-либо или совершающего что-нибудь хорошее);

• в конце этой стадии ребенок нередко использует рисунок в качестве мостика для перехода к непосредственному обсуждению болезненного вопроса или раскрытия некой тайны, своих глубоких чувств и мыслей.

На этой стадии для терапевта важно приступить к установлению непосредственной связи между рисунками и жизнью ребенка (т. е. ее интерпретации).

На завершающей стадии (занятия 9–12) после символического и/или вербального выражения глубоких чувств и болезненных переживаний происходит быстрое продвижение в направлении разрешения проблем, теперь рисунки представляют:

• образы мастерства, самоконтроля и достоинства (рисунки начинают передавать чувства компетентности и мастерства, что выражается, например, в движении транспорта по правилам дорожного движения);

• позитивные образы: восстановление покоя и порядка, отсутствие войны, насилия и разрушения (изображаются мирная жизнь, улыбающиеся люди, создается автопортрет и т. п.);

• центральный символ самости (на рисунках можно заметить появление различных мандал; изображение на рисунке защищено границами, а центральный образ помещен в квадрат, круг или треугольник);

• юмор (теперь опасные силы представлены в комическом виде);

• отделение от арт-терапевта (независимость от него, арт-терапевт может быть изображен в виде крошечной фигурки).

После появления подобных рисунков ребенок обычно говорит, что больше не хочет приходить, и терапевт понимает, что в дальнейших встречах нет необходимости. У ребенка появляется решительность, которая выражается и внешне. Происходит восстановление позитивных внутренних образов («продуктов интроекции»), и в результате нередко исчезают проблемы поведения, которые привели ребенка к арт-терапевту.

Психологическая динамика каждого ребенка имеет свой темп, определяемый характером проблематики и силой эго конкретного ребенка. Хотя и было отмечено существование общей модели психологической динамики, тем не менее одни дети начинают с формирования образов страдания, другие – с формирования образов компенсации и исцеления, а третьи ограничиваются созданием стереотипных рисунков.

Групповая арт-терапия

Групповая арт-терапия предполагает взаимодействие каждого участника группы с другими и самостоятельную изобразительную работу, что оказывает влияние на динамику общего процесса.

В групповой работе сочетаются стремление участников к слиянию с группой и сохранению групповой идентичности, с одной стороны, и потребность в независимости и укреплении индивидуальной идентичности – с другой. Групповая арт-терапия в равной мере предполагает взаимодействие между участниками группы посредством вербальной и невербальной коммуникации и погружение внутрь себя, что делает ее чрезвычайно богатой по своим возможностям. Она опирается как на принципы групповой вербальной психотерапии, так и на арт-терапевтические достижения, уникальным образом синтезируя и то и другое (Практикум…, 2001).

Групповой метод, как пишет Дж. Аллан, успешно применяется с детьми начальной школы. В соответствии с групповым методом каждую неделю (желательно в одно и то же время) отводится 20-40 мин. для обсуждения чувств. Выбирается достаточное число тем для обсуждения в течение 5–10 недель («Счастье», «Страх», «Одиночество», «Грусть», «Гнев», «Любовь» и т. д.). Эти темы должны соответствовать стадии развития детей и каждую неделю представлять одно чувство.

Использование «страха» в качестве темы для обсуждения

Пример Дж. Аллана

«А. Группе необходимо задать ряд вопросов о страхе. Для достижения лучших результатов вопросы необходимо задавать последовательно, постепенно переходя от общего (некий мальчик, некая девочка) к конкретному («Тебе приходилось испытывать чувство страха?»). В процессе занятий я поощряю обсуждение с помощью методов новых формулировок, отражений и других методов группового взаимодействия. Рекомендуется заблаговременно подготовить несколько стимулирующих вопросов, которые можно затронуть, когда беседа пойдет на убыль. К числу таких вопросов относятся следующие:

1. Что представляет собой страх?

2. Что чувствует мальчик (девочка), когда ее (или его) испугают?

3. Как он (или она) выглядит, когда его испугают? (Попросите детей описать, как выглядит испуганный мальчик или девочка. Затем попросите их показать с помощью мимики и жестов, как выглядит испуганный мальчик.)

4. Что делает испуганный мальчик или девочка?

5. Вы когда-нибудь испытывали чувство страха?

6. Как это происходит?

7. В каком месте тела вы почувствовали страх? Вы можете показать?

8. Что вы сделали?

9. Что бы вы могли сделать в следующий раз?

10. Какой момент в вашей жизни был самым страшным?

Очевидно, что не нужно строго следовать приведенному образцу. Напротив, этот образец необходимо гибко использовать с учетом времени, уровня группового обсуждения и возраста детей. Иногда достаточно задать 3–5 вопросов.

Б. После проведения обсуждения и диалогов по поводу страха необходимо попросить детей нарисовать страх или написать рассказ о страхе. Можно сказать:

1. Вы можете передать это чувство на бумаге?

2. Как выглядит страх?

3. Вы можете нарисовать страшную сцену?

В. После рисования можно предложить детям совместно обсудить свою работу, понять свои рисунки и при желании описать их для других. На этом этапе терапевт может помочь детям с помощью следующих вопросов:

1. Что происходит на рисунке?

2. Что в нем страшного?

3. Чем это закончится?

Цель этого подхода состоит в том, чтобы помочь детям:

– лучше осознать различные состояния своих чувств;

– научиться понимать и контролировать чувства (например, с помощью таких вопросов: «Как бы ты поступил в следующий раз?»);

– научиться рассказывать другим детям о своих чувствах, к тому же дети, делясь своими чувствами, убеждаются в том, что их сверстники испытывают аналогичные переживания;

– рассказать терапевту о своих чувствах и проблемах;

– выразить свои чувства в символической форме с помощью пластических средств.

На стадии рисования нередко можно исследовать и обсудить чувства и мысли, которые не удалось раскрыть в процессе вербального обсуждения. Кроме того, такое выражение понижает уровень напряжения, а следовательно, и потребность в деструктивном выражении чувств» (Аллан Дж., 2006, с. 30).

Практическое занятие

Студентам демонстрируются рисунки клиентов для анализа. Каждый рисунок сопровождается краткой историей клиента, а также его рассказом о рисунке и связанных с ним чувствах. Группе предлагается подумать о рисунке и ответить на следующие вопросы:

• Какое у вас первое впечатление от рисунка? Расскажите, какие чувства он вызывает, сходны ли ваши чувства с чувствами клиента?

• Каково соотношение формата бумаги и рисунка, какие области пространства листа заняты, рисунок выглядит насыщенным или пустым, что находится в центре, каково сочетание цветов?

• Какие объекты и персонажи изображены на рисунке, каков сюжет или мотив рисунка, что выглядит странным, чего, по вашему мнению, на рисунке не хватает, есть ли на нем повторяющиеся объекты?

Синтезируйте высказанные идеи, ответив на вопрос: говорит ли рисунок что-то новое о клиенте, о чем вы задумались бы, если бы это был ваш клиент?

Тема 6. Юнгианская песочная терапия

Особенности юнгианской песочной терапии

Игра с песком как методика консультирования была впервые описана в 1929 г. английским педиатром Маргарет Ловенфельд. В специальном подносе, заполненном песком, дети создавали композиции, используя воду, а также размещая в нем понравившиеся им миниатюрные фигурки и предметы. Полученные композиции дети часто называли «Мой мир», и свою технику Ловенфельд назвала «Построение мира».

В настоящее время игра с песком и композиции в песке используются во многих направлениях психотерапии: в организационном консультировании и глубинной психотерапии, в индивидуальной и групповой работе, при работе с детьми и взрослыми. В. Оклендер описывает возможности использования построений в подносе в рамках гештальтподхода в своей книге «Окна в мир ребенка» (Оклендер В., 2015).

Теоретические принципы юнгианского подхода для песочной терапии сформулировала швейцарский юнгианский детский психотерапевт Дора Калфф в конце 50-х годов ХХ в., после того как, по совету Юнга, она прошла обучение лично у Ловенфельд. Калфф использовала поднос размером 50 × 72 × 7 см, выкрашенный изнутри в голубой цвет, символизирующий небо и воду и наполовину заполненный песком, а также кувшин с водой и сотни миниатюрных фигурок и предметов, расположенных на полках. Она изменила размеры подноса и расположила его на столе для того, чтобы клиенту было удобно удерживать в поле зрения всю композицию. Свою технику она назвала Sandplay, в наши дни она получила широкую известность как «песочная терапия».

В юнгианской песочной терапии клиенту предлагается создать что-либо в подносе, при этом обращается внимание, что при желании можно использовать воду, фигурки и предметы. После завершения композиции клиенту предоставляется возможность дать название построению, как «если бы это была картина», и рассказать что-нибудь о композиции. Четкой инструкции нет, она определяется обстоятельствами. Дора Калфф обычно говорила так: «Посмотрите на полки, найдите то, что представляет для вас наибольший интерес, поставьте в песочницу, а затем, если захотите, добавьте любые другие предметы».

Джун Аттертон, одна из учениц Доры Калфф, предпочитает использовать корзину, в которую клиент, разглядывая фигурки на полках, складывает те из них, которые его притягивают. Она предлагает клиенту выбрать все то, что нравится или пугает, как бы просится, чтобы его взяли, или отталкивает. Здесь нет давления того, каких и как много следует брать фигурок, как их использовать. Клиент может просто расположить их на песке, а может создать картину (Atherton J., 2009).

Набор фигурок и предметов отражает разные стороны существования человека: здесь представлены люди, животные, растения, дома и другие сооружения, транспорт, мебель, продукты питания, оружие, музыкальные инструменты, небесные тела и явления, камни, раковины, сундуки и драгоценности, символы разных религий, боги и богини, мифические и сказочные персонажи, символы любви, смерти и возрождения, пространства и времени, геометрические формы, архетипические символы и т. д.

В течение всего времени общения с клиентом терапевт обеспечивает «свободное и безопасное пространство», а именно является внимательным сопровождающим лицом, старающимся понять клиента и доносящим до него свое желание понять. Его позиция – это «активное присутствие», он не руководит процессом, а только следует за развитием фантазии клиента, он слуга процесса.

Возможности юнгианской песочной терапии

По словам Д. Калфф, построение мира на песке высвобождает внутреннее бессознательное содержание психики (Kalf D., 2003, p. 9). Оно «выплескивается» на поднос, обретая символическую форму в виде гротов и мостов, холмов и рек, людей, животных, мифических существ, драгоценностей в сундуках и закопанных скелетов. Все построенное, «свой мир», человек может охватить одним взором, и тогда становится зримым и доступным осознанию то, что было заблокировано на вербальном уровне. Построение открывает возможность уникального доступа и для клиента, и для терапевта к исследованию сознательного и бессознательного мира создателя песчаной картины, возможность «увидеть мир в одной песчинке».

Интегрирование бессознательного материала приводит к усилению чувства целостности, внутренней силы эго. Д. Калфф считает, что эго ребенка начинает развиваться с самого рождения и черпает силу из глубокого внутреннего ощущения единства младенца с матерью, которое развивается постепенно и достигает пика на второй-третий год жизни ребенка.

Дискретная связь с матерью травмирует внутреннее чувство целостности и препятствует нормальному функционированию эго. В условиях терапии специалист создает «свободное защищенное пространство», что служит условием появления ощущения единства у обоих участников, по своей природе похожего на ранние взаимоотношения с матерью, и тогда клиент имеет возможность заново прожить опыт единства, которого у него не было в детстве (терапевт в переносе – материнская фигура).

Песочная терапия тесно связана с символической игрой детей. Дети любят играть в песок. Летом мы часто наблюдаем, как они строят запруды у ручейков, песочные замки на пляже, а дети помладше лепят куличи в песочнице. В игре дети проживают свои чувства, разбираются во взаимоотношениях, фантазируют. В случае неудач, обид, встреч с сильными чувствами такая игра позволяет им восстановить равновесие в своей душе и разобраться в окружающем мире. Играя, дети идут именно туда, куда они должны идти: согласуют свой внутренний и внешний миры, растут и взрослеют.

В игре с песком, строительстве из него проявляется способность человека создавать символы. Психика спонтанно их производит, и эта способность активизируется, когда человек теряется и не может справиться с внутренней или внешней ситуацией. Символическая функция открывает доступ к глубинным ресурсам психики. Способность символизировать развивается у человека с рождения. Образ матери – это тот первый символ, который позволяет ребенку ощущать безопасность даже тогда, когда мать исчезает из поля зрения, понимать, что она все равно существует.

М. Фордхам считает, что способность к образованию символов происходит из тесного эмоционального общения матери и младенца (Fordham M., 1976). Способность удерживать образ матери развивается постепенно, и этому способствует поведение матери. Например, издревле мамы играют со своими детьми в хорошо всем известную игру, когда мать прячется за тканью или спинкой кроватки и спустя некоторое время появляется снова. С течением времени у маленького ребенка накапливается «опыт возвращения матери».

Затем способность к образованию символов продолжает развиваться, когда родители в психологическом смысле обогащают жизнь ребенка. У него появляются любимые игрушки, с которыми он спит, книжки, зачитанные от корки до корки, коврик над кроваткой, первые красивые ботинки. Мать постоянно обращается к истории его жизни: «Помнишь, как мы приезжали сюда прошлым летом и ходили на озеро…» Так с помощью самых близких людей выстраивается внутренний мир ребенка, и, став взрослым, человек вспоминает сонм вещей, с которыми связаны нежные чувства, идущие из детства (Трошихина Е. Г., 2014).

Недостаток способности к образованию символов, по мнению М. Фордхама, происходит из-за нарушения эмоциональной связи матери и ребенка, в случае отсутствия матери, а также в результате серьезного заболевания ребенка. В свою очередь, сильные психологические травмы могут нарушить уже сформировавшуюся способность к символизации. С этой точки зрения процесс построения на песке в ходе терапии может способствовать развитию или восстановлению данной функции.

Создание песочной композиции помогает клиенту придать смысл происходящему с ним. Как отмечает Дж. Аттертон, многие из символических предметов имеют универсальные, мифологические значения и могут показать клиенту универсальные истины или прояснить его личный миф. Фигурки и символы, предоставляемые терапевтом, обеспечивают значительное облегчение блокированным или «затемненным» частям души. Песочная терапия и объясняет, и раскрепощает, привнося глубину визуального понимания в то, что так часто бывает блокировано вербально. И даже если увиденная правда ужасна или миф трагичен, сама работа в подносе с песком приносит облегчение и примирение. Иногда для терапии достаточно просто позволить невидимому стать видимым. Тогда ночные страхи и привидения испаряются, освещенные работой с песком (Atherton J., 2009).

Метод песочной терапии подходит для работы с людьми, имеющими негативный эмоциональный опыт и перегруженными непроработанными эмоциями. Сюда можно отнести детей и взрослых из дисфункциональных семей, переживших физическое, сексуальное и эмоциональное насилие, столкнувшихся с травматическими событиями, травматические личности, людей, имеющих поведенческие проблемы, невротические проявления, зависимости. По словам Дж. Аттертон, это те люди, которые слишком часто чувствуют, что их не слышат. Те, кто и отчаялся и потерял связь с глубинными потребностями и страданиями. Именно от страданий защищают механизмы психологической защиты, когда забываются боль и обида, а с их уходом уходит и возможность радоваться жизни, в душе образуется пустота. В процессе терапии клиенту необходимо как бы встретится со страданиями прошлого и простить близких.

В целом можно сказать, что в результате таких занятий у людей стабилизируется настроение, они спокойнее реагируют на требования действительности, свою энергию они направляют на созидание, личность развивается дальше.

Песочная терапия – это обманчиво простая техника, и при всей кажущейся простоте проведения метода он является глубинным и тонким инструментом и требует от терапевта постоянного профессионального развития и шагов на пути индивидуации. Важная забота терапевта – создание отношений, которые ощущаются двумя людьми как уникальный опыт живой связи, именно он необходим для развития. Он позволяет появиться пространству, в котором клиент чувствует себя свободно и которое защищено настолько, что позволяет себе исцелиться. Это терапевтическое пространство удерживается терапевтом. К тому же сам поднос является еще одним символическим контейнером, способным удерживать что-то из бессознательного (Трошихина Е. Г., 2014).

К. Г. Юнг полагал, что установление терапевтического альянса активизирует целительный потенциал, заложенный в человеческой психике. Он рассматривал этот потенциал как составную часть «архетипа самости», который ведет к индивидуации. При активизации с помощью терапевтического альянса архетип приводит клиента туда, куда ему необходимо прийти.

Практическое занятие

Один из обучающихся строит песочную композицию и рассказывает о ней. Преподаватель отмечает некоторые особенности использования песка, воды и миниатюр, а затем спрашивает остальных обучающиеся в группе о тех или иных фигурках, появившихся в композиции, – о том, что им известно из природы, культуры, религии о повадках данного животного, истории сказочного персонажа и т. д.

Тема 7. Символдрама

Особенности символдрамы

Символдрама, или кататимно-имагинативная психотерапия, относится к глубинно-ориентированным методам психотерапии. Сама техника символдрамы кажется очень легко применимой, но это не должно вводить в заблуждение: данный метод оказывает глубокое воздействие на клиентов и требует серьезной подготовки специалиста. В психотерапевтических целях используются похожие на сновидения наяву представления образов (иммагинации). Они открывают непосредственный доступ к бессознательному, благодаря чему очень быстро отражают центральный конфликт отношений клиента и делают возможным интенсивное прорабатывание фокуса конфликта.

Символдрама проводится в индивидуальной, групповой форме и в форме психотерапии пар, когда образы одновременно представляют либо супруги / партнеры, либо ребенок с одним из родителей.

Появление символдрамы как самостоятельного направления связано с именем немецкого психотерапевта Х. Лейнера. В основе метода лежит концепция классического психоанализа, а также его современного развития. Символдрама обогащается юнгианским психоанализом, поскольку обращается к теории архетипов, коллективного бессознательного, пониманию символов. Сам метод активного воображения был разработан К. Г. Юнгом. Психотерапия по методу символдрамы применяется в клиниках Германии при лечении заболеваний невротического круга. Она может быть использована и с более-менее здоровыми людьми. В пособии основы символдрамы представлены по материалам сборника научных трудов «Символдрама» (2001) и брошюре Я. Обухова и Г. Белоцерковского «Кататимно-имагинативная психотерапия» (2002).

Технически сеанс по методу символдрамы выглядит следующим образом. Клиент садится в удобное кресло или ложится на кушетку, закрывает глаза и расслабляется. После достижения комфортного состояния клиенту предлагается представить образ (свободный или один из стандартных мотивов, заданный психотерапевтом). Клиент сообщает о содержании появляющихся образов сидящему рядом психотерапевту.

Психотерапевт сопровождает клиента в его образах и, если необходимо, направляет их течение в соответствии со стратегией терапии. Он повторяет описание, задает вопросы о деталях и свойствах образа, поскольку для того, чтобы обеспечить наиболее полное и глубокое самораскрытие клиента, важно следовать за развитием образа. В частности, вопросы должны быть открытыми. Например, нельзя спрашивать: «Дерево большое?» или «Далеко ли это дерево?», что предполагает определенное ожидание ответа, следует спрашивать: «Какого размера дерево?» или «На каком расстоянии находится это дерево?».

Длительность представления образов зависит от возраста клиента и характера представляемого мотива. В среднем она составляет 20 мин. В конце каждого сеанса символдрамы клиента просят «вернуться обратно», для этого сжать кулаки, три раза с силой согнуть в локтях и разогнуть руки. Затем он должен глубоко вздохнуть и открыть глаза. Так клиент быстро возвращается в состояние бодрствования.

После выхода из образа психотерапевт беседует с клиентом, принимая во внимание его реакцию. Можно попытаться вспомнить сцены пережитого, в случае если их содержание ускользает от клиента. Можно предложить описать захватывающие чувства или поговорить об отдельных образах, если клиент не испытывает сильных эмоций. В этом случае терапевт спрашивает, что клиент считает самым важным, что произвело на него наибольшее впечатление. В разъяснении значений образов и символов терапевт должен быть очень сдержанным, лучше оставлять значение образов неопределенным для клиента и недосказанным для себя. Для открывающихся клиенту взаимосвязей важнее его собственные мысли в ходе продолжающейся терапии.

Клиенту можно предложить, в качестве домашнего задания, записать свои мысли, фантазии, идеи или нарисовать явившиеся ему представленные образы. Рисование пережитого особенно полезно для тех, у кого недостаточно развито воображение, испытывающих трудности с вербальным выражением эмоций, скованных запретами и комплексами, а также переполненных силой образа. Обсуждение рисунка происходит, как правило, в начале следующего сеанса.

В содержании сновидений наяву можно увидеть символическое представление как глубинных конфликтов, восходящих даже к самому раннему детству, так и актуальных эмоциональных проблем. Психотерапевт определяет дозировку освобождаемых негативных аффектов, таких как страх, чувство заброшенности, и активизированных в связи с этим регрессивных фрустраций.

Образы, или имагинации, называются кататимными (от греч. katathymeo – падать духом, унывать). В психологии понятие «кататимный» означает зависимый от эмоций и аффектов. Эти образы отличаются от простых представлений трехмерностью, красочностью, пластичностью и эмоциональной насыщенностью. Они обладают внутренней автономией, т. е. могут спонтанно появляться и удерживаться перед глазами или развиваться дальше, они не управляемы произвольным усилием. На практике часто появляются образы промежуточного характера, находящиеся между чистыми представлениями и полноценно выраженными кататимными образами.

Психотерапевтически эффективны даже несколько бледные образы, которые легко могут исчезнуть, если только они прослеживаются внутренним вниманием. Х. Лейнер пишет, что никогда не использует слово видеть, а говорит о представлении (Символдрама, 2001). Некоторые клиенты со своей стороны думают, что они должны что-то видеть и бывают разочарованы, если имагинация оказывается мало похожей на зрение, она значительно бледнее и не имеет четких контуров.

Основная цель психотерапии по методу символдрамы – это развитие зрелых, самостоятельных структур «Я» клиента и способствование его отделению от родительских образов. От психотерапевта требуется чуткий и основанный на эмпатии стиль руководства. Психотерапевт постоянно поддерживает взаимосвязь (раппорт) с клиентом, он старается срисовывать в своем собственном воображении образы клиента и прочувствовать сопровождающие образы эмоции. Психотерапевт занимает при этом такую позицию, как будто описываемые клиентом образы реальны. Воздействие психотерапевта через вопросы и указания, сформулированные как бы из квазиреальной перспективы, ведут к открытию дальнейших деталей кататимных образов клиента. Возникают новые образы или усиливаются уже существующие. Психотерапевт должен также уметь периодически критически дистанцировать себя от своего клиента, чтобы анализировать его кататимную продукцию, сопоставлять ее со своими теоретическими знаниями и тем самым иметь возможность руководить психотерапией в интересах клиента в соответствии с когнитивными выводами.

В символдраме стиль ведения клиента ненавязчив, и психотерапевт предоставляет клиенту достаточно много времени, чтобы тот мог шаг за шагом развернуть панораму своих образов. Такой стиль ведения имеет большое значение, поскольку эффективность психотерапии заключается не только в создании образов, переживаемые клиентом чувства и аффекты не менее значимы, но эти эмоциональные проявления разворачиваются медленнее, чем когнитивная панорама образов.