Текст книги "Гибель советского кино. Интриги и споры. 1918-1972"

Фавориты проката

Стоит отметить, что во второй половине 50-х годов шел бурный рост отечественной кинематографии, когда ежегодно росло не только количество выпускаемых фильмов, но и число киноустановок, покрывавших все более значительную территорию огромной страны. В крупных городах открывались новые кинотеатры, а в отдаленных населенных пунктах – Дома и Дворцы культуры, где фильмы демонстрировались уже не только по выходным, но и по будним дням. Короче, кино по-прежнему оставалось главным средством проведения досуга для миллионов советских людей (на 2-е место уверенно выходило телевидение, которое именно тогда начало свое активное развитие).

Между тем советский прокат стремился максимально удовлетворить вкусы и запросы рядовых зрителей. На экран выходили картины самых разных жанров, начиная от экранизаций классических произведений и заканчивая оригинальными подражаниями, вроде истерна Самсона Самсонова «Огненные версты» (1957), создание которого было явно навеяно все тем же американским вестерном «Дилижанс» Джона Форда. Как мы помним, он же стал предтечей создания другого советского боевика – «Смелые люди», однако если там дело ограничилось только идейным импульсом, то у Самсонова все было иначе – у него была почти в точности повторена основная сюжетная канва: опасное путешествие группы людей через враждебную территорию. Только если в американском фильме в качестве передвижного средства использовался почтовый дилижанс, а злодеями были индейцы, то у Самсонова герои передвигались на двух тачанках, а в качестве злодеев выступали белогвардейцы.

Раз уж речь зашла о кинопрокате тех лет, то самое время познакомить читателя с теми фильмами, которые, говоря современным языком, «делали кассу». К примеру, вот как выглядел список фаворитов киносезона 1956 года (отметим, что многие из этих фильмов с удовольствием крутит нынешнее российское ТВ и они собирают весьма неплохую аудиторию, оставляя далеко позади себя большинство сегодняшних блокбастеров-однодневок).

На первом месте значилась комедия Эльдара Рязанова «Карнавальная ночь», собравшая 48 миллионов 640 тысяч зрителей. Далее расположился детектив Анатолия Рыбакова «Дело № 306». Стоит отметить, что в сталинские годы фильмов в этом жанре не снимали, поскольку власти никоим образом не хотели пропагандировать жизнь криминального дна. Табу с жанра было снято после смерти вождя народов – в середине 50-х, и «Дело № 306» было первой ласточкой подобного рода кинематографа. Естественно, народ повалил на этот фильм толпами. И не прогадал – зрелище получилось вполне смотрибельное. Итог сборов: 33 миллиона 500 тысяч зрителей.

В пятерке фаворитов также оказались: фильм про перековку беспризорников «Педагогическая поэма» Алексея Маслюкова и Мечиславы Маевской (32 миллиона 340 тысяч); «Два капитана» Владимира Венгерова (32 миллиона); еще один детектив «Дело Румянцева» Иосифа Хейфица (31 миллион 760 тысяч).

Эти пять фильмов-лидеров принесли общие сборы в размере 178 миллионов 100 тысяч человек. Весьма приличный результат для конца 50-х годов (почти на 11 миллионов зрителей больше, чем прошлогодний показатель), когда крупных кинотеатров в стране было еще не так много, а в основном кино крутили в небольших клубах, Дворцах культуры, а то и вовсе под открытым небом, где-нибудь на полевом стане. Однако телевидение тогда в СССР делало свои первые шаги, поэтому большой конкуренции кинематографу оно пока составить не могло (это случится позже, в 70-е годы).

Из других фильмов – фаворитов кинопроката-56 назову следующие: две мелодрамы на современную тему – «Разные судьбы» Леонида Лукова (30 миллионов 690 тысяч) и «Весна на Заречной улице» Феликса Миронера и Марлена Хуциева (30 миллионов 120 тысяч); героическую киноповесть про защитников Брестской крепости «Бессмертный гарнизон» Захара Аграненко и Эдуарда Тиссэ (30 миллионов); драму из крестьянской жизни дореволюционной России «Вольница» Григория Рошаля (28 миллионов 190 тысяч); комедию «Максим Перепелица» Анатолия Граника (27 миллионов 850 тысяч); боевик о Гражданской войне «Капитан „Старой черепахи“ Всеволода Воронина и Генриха Габая (27 миллионов 650 тысяч); криминальную драму „Убийство на улице Данте“ Михаила Ромма (27 миллионов 420 тысяч); мелодраму „Человек родился“ Василия Ордынского (27 миллионов 200 тысяч); комедию „Медовый месяц“ Надежды Кошеверовой (26 миллионов 500 тысяч); героическую киноповесть „Судьба барабанщика“ Виктора Эйсымонта (25 миллионов 700 тысяч); драму „Сорок первый“ Григория Чухрая (25 миллионов 100 тысяч); мелодраму „Крутые горки“ Николая Розанцева (24 миллиона 400 тысяч); комедию „Она вас любит“ Семена Деревянского и Рафаила Сусловича (21 миллион 500 тысяч).

Из перечисленных фильмов 7 были созданы на главной киностудии страны «Мосфильме». Далее шли: «Ленфильм» – 6 картин, киностудия имени Горького и Одесская – по 2, один фильм выпал на долю Киевской киностудии (чуть позже она получит название «имени Довженко»).

В 1957 году лидером кинопроката стал фильм совсем другого жанра. Это была уже не комедия, а экранизация первой части трилогии А. Толстого «Хождение по мукам» под названием «Сестры». Фильм снял Григорий Рошаль, который и в прошлом году фигурировал среди режиссеров-фаворитов, сняв «Вольницу». На этот раз его лента собрала зрительскую аудиторию в полтора раза большую – 42 миллиона 500 тысяч.

Зато второе место, как и год назад, досталось детективу: фильм «Ночной патруль» Владимира Сухобокова собрал 36 миллионов 420 тысяч зрителей. Следом шли: героическая киноповесть о войне «Без вести пропавший» Исаака Шмарука (35 миллионов 720 тысяч); детектив «Тайна двух океанов» Константина Пипинашвили (31 миллион 200 тысяч); комедия «Заноза» Николая Санишвили (29 миллионов 300 тысяч; единственный случай за всю историю советского кинематографа, когда две грузинские ленты вошли в пятерку фаворитов).

Пятерка фаворитов собрала общую аудиторию в 175 миллионов 100 тысяч человек, что было меньше прошлогоднего показателя ровно на 3 миллиона.

Среди других кассовых картин киносезона-57 значились следующие: современная киноповесть «В добрый час!» Виктора Эйсымонта (29 миллионов 100 тысяч; в прошлом году его фильм «Судьба барабанщика» тоже числился в фаворитах, собрав на 4 миллиона зрителей меньше); еще одна киноповесть «Дом, в котором я живу» Льва Кулиджанова и Якова Сегеля (28 миллионов 900 тысяч); мелодрама «Летят журавли» Михаила Калатозова (28 миллионов 300 тысяч); современная киноповесть «Екатерина Воронина» Исидора Анненского (27 миллионов 800 тысяч); комедия «Наши соседи» Сергея Сплошнова (27 миллионов 400 тысяч); истерн Самсона Самсонова «Огненные версты» (26 миллионов 100 тысяч); героические драмы «Они были первыми» Юрия Егорова (25 миллионов 500 тысяч) и «Павел Корчагин» Александра Алова и Владимира Наумова (25 миллионов 300 тысяч); музыкальная комедия «Я встретил девушку» Рафаила Перельштейна (25 миллионов); мелодрама «Высота» Александра Зархи (24 миллиона 800 тысяч); мелодрама «Неповторимая весна» Александра Столпера (24 миллиона 100 тысяч); драматическая киноповесть «Борец и клоун» Константина Юдина и Бориса Барнета (22 миллиона 100 тысяч).

Между тем лидерство в хит-листе киностудий среди перечисленных выше фаворитов было за «Мосфильмом» – 6 картин (тот же «Борец и клоун» был снят именно там). На один фильм меньше было у киностудии имени Горького, по две ленты значились за Киевской киностудией и «Грузия-фильмом», по одной – за «Беларусьфильмом» и «Таджикфильмом».

Последний фильм из представленного списка – «Борец и клоун» – оказался последним и в творческой карьере замечательного кинорежиссера Константина Юдина: на завершающем этапе работы над ним (30 марта 1957 года) знаменитый режиссер, снявший такие хиты советского кинематографа, как «Девушка с характером» (1939), «Сердца четырех» (1941, выпуск на экран 1945), «Антоша Рыбкин» (1942), «Близнецы» (1945), «Смелые люди» (1950), «Застава в горах» (1953), «Шведская спичка» (1954), «На подмостках сцены» (1956), скончался на 61-м году жизни. И фильм заканчивал другой известный режиссер – Борис Барнет и, скажем прямо, обедни не испортил.

Фильм получился на редкость отменный, при этом абсолютно аполитичный. Последнее обстоятельство даже играло на руку картине. Ведь ее создателям ничего не стоило вплести в канву повествования, где речь шла о драматической судьбе знаменитого русского борца начала ХХ века Ивана Поддубного, политический мотив – к примеру, ввести в сюжет какого-нибудь большевика-революционера, – но они обошлись без этого. Что абсолютно не помешало им снять патриотическое кино. Когда на экране русский богатырь Иван Поддубный в ярком исполнении актера Станислава Чекана одного за другим лихо клал на обе лопатки заморских борцов, почти каждый советский зритель невольно испытывал подъем патриотического духа: мол, наш Иван всех умыл! И это при том, что режиссер фильма был евреем.

Вообще кинопрокат 1957–1958 годов явил удивительную картину: создателями большинства кассовых лент были... евреи. Так, в кинопрокате-57 из 18 картин, расположившихся на вершине, 15 были сняты евреями, а в следующем году из 17 кассовых лент евреи опять же сняли 15. Это было ярким доказательством того, что хрущевская «оттепель» для киношных деятелей еврейского происхождения стала неким повторением нэповских 20-х годов.

Отметим, что и по своему таланту новое поколение ни в чем не уступало своим предшественникам, а некоторые и вовсе их превосходили. Среди самых одаренных назову следующих режиссеров: Александр Алов и Владимир Наумов («Тревожная молодость», 1954; «Павел Корчагин», 1956), Николай Досталь («Мы с вами где-то встречались», 1954, с А. Тутышкиным), Владимир Венгеров («Кортик», 1955; «Два капитана», 1956), Григорий Чухрай («Сорок первый», 1956), Эльдар Рязанов («Карнавальная ночь», 1956), Станислав Ростоцкий («Земля и люди», 1956), Яков Сегель («Переполох», 1955; «Это начиналось так», 1956; «Дом, в котором я живу», 1957), Самсон Самсонов («Попрыгунья», 1955; «Огненные версты», 1957), Феликс Миронер («Весна на Заречной улице», 1956), Захар Аграненко («Бессмертный гарнизон», 1956; в 1960 году Аграненко скончается в возрасте 48 лет), Анатолий Граник («Алеша Птицын вырабатывает характер», 1953; «Максим Перепелица», 1956), Генрих Габай («Капитан „Старой черепахи“, 1956), Лев Кулиджанов («Это начиналось так», 1956; «Дом, в котором я живу», 1957 – все с Я. Сегелем), Константин Воинов («Две жизни», «Трое вышли из леса», 1958), Теодор Вульфович («Последний дюйм», 1959, с Н. Курихиным).

Славянское пополнение окажется не менее внушительным. В его составе самыми именитыми будут следующие постановщики: Иван Лукинский («Чук и Гек», 1953; «Солдат Иван Бровкин», 1955), Владимир Басов и Мстислав Корчагин («Школа мужества», 1954), Владимир Гончуков («Чемпион мира», 1954), Андрей Тутышкин («Мы с вами где-то встречались», 1954, с Н. Досталем), Юрий Егоров («Случай в тайге», 1954; «Море студеное», 1955; «Они были первыми», 1956; «Добровольцы», 1957), Юрий Озеров («Сын», 1955), Василий Ордынский («Переполох», 1955, с Я. Сегелем; «Секрет красоты», 1955; «Человек родился», 1956), Виктор Иванов («Приключение с пиджаком Тарапуньки», 1955), Николай Розанцев («Крутые горки», 1956), Эдуард Бочаров («Орленок», 1958), Алексей Сахаров («Легенда о ледяном сердце», 1958, с Э. Шенгелая), Юрий Чулюкин («Неподдающиеся», 1959), Никита Курихин («Последний дюйм», 1959, с Т. Вульфовичем).

Однако, даже имея такой мощный «десант» в кинематографе, евреи так и не сумели вернуть на экран «еврейскую» тему, которая так широко была представлена в советском кино в те же 20–30-е годы. Виной всему была большая политика, а именно – все более ухудшающиеся отношения между СССР и Израилем. Поэтому единственное, что могли тогда сделать евреи-кинематографисты, – это иногда показывать на экране своих соплеменников в качестве героев первого или второго плана, причем без упоминания их национальности (как, например, в фильме того же 57-го года «Солдаты», где одним из главных героев был еврей Фарбер в исполнении Иннокентия Смоктуновского, о чем речь еще пойдет впереди). Как писал известный нам киновед М. Черненко:

«На советском экране место еврейству было по-прежнему уготовано в своеобразной „черте оседлости“, жестко ограниченной двумя-тремя тематическими уездами: главным образом историко-революционным, к которому примыкали все более становившиеся историческими ленты об Отечественной войне, и экранизациям разного рода малой и крупной литературной классики, тоже в большинстве своем советской. Реальной, еврейской жизни современного советского еврейства на экране практически не было, и если в сюжете вдруг появлялись и даже занимали довольно большую драматургическую площадь люди еврейского происхождения, то кроме имени и отчества они ничем от окружающих не отличались...».

Кумиры «оттепели»

Отметим, что в отличие от сегодняшнего российского зрителя советский зритель имел возможность лицезреть на широких экранах фильмы совершенно разных жанров, где были заняты не дутые «звезды» и «звездочки», а настоящие профессионалы своего дела, что называется, Актеры и Актрисы с большой буквы.

Во второй половине 50-х годов в советском кино появился новый герой, который, будучи духовно связанным с героями сталинского кинематографа, в то же время сумел избавиться от их излишней плакатности и стать еще ближе рядовому зрителю. Тогда в киношной среде даже появилось такое определение: «Шагнуть с экрана в жизнь». А поскольку жизнь в ту пору была полна энтузиазма и веры в наступление скорого светлого будущего, то и герои тогдашнего кинематографа были под стать той жизни – добрые, бескорыстные, одухотворенные.

Не случайно, что львиную долю выходивших в те годы фильмов составляли ленты о современности. Исторических картин, сюжеты которых уходили бы в глубь русской истории, советские режиссеры почти не снимали, поскольку... не разрешали. Более того, даже снятые ранее, при Сталине, фильмы о выдающихся деятелях России (вроде «Глинки», «Суворова», «Адмирала Нахимова» и т. д.) были сняты тогда с проката. Спросите, почему? Виновником этого стал все тот же Хрущев и его антисталинский доклад на ХХ съезде в феврале 1956 года. После этого в советском искусстве был провозглашен лозунг «Долой любой культ личности!». Как вспоминал актер и режиссер Евгений Матвеев:

«Запущенные к тому времени в производство картины об исторических личностях были закрыты, истраченные на подготовку сотни тысяч рублей списаны. Не жалко – народные...

Иван Александрович Пырьев начал снимать картину про молодого Ивана Грозного с Андреем Поповым в главной роли, а я готовился там играть Адашева – закрыли... Я уже снимался в роли художника Константина Маковского в картине «Иван Крамской» у режиссера Александра Борисовича Столпера – закрыли...

Какой нравственный урон был нанесен из-за этих дурацких запретов своему же народу! Его лишили возможности знать свою историю. Я уж не говорю о том, какой прибыли от демонстрации этих исторических картин недосчиталась государственная казна. Идиотизм полный!..»

Между тем взамен исторических картин власти настойчиво требовали от кинематографистов увеличения выпуска фильмов на современную тему. Ведь кинематограф, по-прежнему являясь самым массовым пропагандистом и агитатором, должен был еще более активно, чем это было ранее, откликаться на важнейшие инициативы властей и призывать людей на новые трудовые свершения. К примеру, объявила партия кампанию по освоению целины, как тут же кинематограф откликнулся на этот призыв, выпустив на экраны страны целую серию фильмов на эту тему («Первый эшелон», «Иван Бровкин на целине», «Мы здесь живем» и т. д.).

Появилась необходимость восславить работу органов внутренних дел, как тут же были выпущены на экраны страны фильмы о самоотверженной работе милиции («Дело №306», «Дело Румянцева», «Дело „пестрых“, „Улица полна неожиданностей“ и т. д.). Призвала партия усилить борьбу с рецидивной преступностью, а к людям, однажды оступившимся, проявлять снисхождение, как и это немедленно нашло свое отражение в киноискусстве („Ночной патруль“, „Исправленному верить“ и т. д.). Чтобы описать то время, сошлюсь на слова двух историков – М. Калашникова и С. Кугушева:

«Социалистическая система набрала ход, советское общество состоялось. Да и сам народ умом и сердцем оказался готов к такому повороту. Люди искренне верили, что живут в самой справедливой, сильной и доброй стране мира. Подросла молодежь, готовая к небывалым свершениям. Никогда в истории ни в одной стране мира не наблюдалось такого массового, народного творчества, как в Советском Союзе второй половины 1950-х – начала 1960-х годов. Изобретательство и рационализаторство тогда охватили десятки тысяч человек. Тогда мы совершили прорывы, до сих пор поражающие воображение. Поднимался вал экономических инноваций. Шли многообещающие социальные эксперименты: от самоуправления до выравнивания стартовых условий для молодежи из семей разного достатка, разного культурного и образовательного уровня. Энтузиазм – вот самое точное определение того времени. Общество переполнялось надеждами и ожиданиями. Оно наконец поверило в близость полного торжества добра, созидания и справедливости. Победа в войне стала самым весомым доказательством того, что тысячелетняя мечта вот-вот осуществится...

В те годы разворачивались комсомольские ударные стройки в Сибири и на Дальнем Востоке. Поднимались голубые города – города молодых и энергичных, а не нынешнего голубого меньшинства. В те годы слово «голубой» означало цвет счастья и надежды, а не символ содомитов. Сотни тысяч юных ехали на другой конец света «за туманом и за запахом тайги». Их вело убеждение в том, что пройдут считаные годы – и «на дальних тропинках далеких планет появятся наши следы».

Всенародный энтузиазм невозможно сыграть, нельзя организовать по разнарядкам «сверху». 12 апреля 1961 года миллионы ликующих людей высыпали на улицы больших городов стихийно, по велению сердца. Гагарин в космосе! Мы – первые! Мы одержали космическую победу! Это трудно понять в нынешней РФ – унылой, покрытой позором, терпящей поражение за поражением. Никакие разнарядки из парткомов не могли выгнать на улицы радостные толпы, встречавшие молодого Фиделя Кастро, впервые прилетевшего с Острова свободы в столицу Красной империи. А как радостно принимала Москва Фестиваль молодежи и студентов 1957 года! Казалось бы, еще немного – и СССР выиграет исторический спор о превосходстве светлой стороны человека над его темной стороной. То было соревнование не между социализмом и капитализмом, а между Добром и Злом, между взаимопомощью и конкуренцией, между коллективизмом и безудержным эгоизмом. У нас оказались все предпосылки и основания для великой победы. И совсем не случайно сотни лучших умов западного мира из самой верхушки истеблишмента спорили не о том, превзойдет ли СССР Америку по экономической, военной и политической мощи, а лишь о том, как скоро это случится. Победу они уже безоговорочно отдавали нам...

Чтобы ощутить настроение 1930-х годов, мы отошлем вас к фильмам предвоенных лет. А чтобы понять дух Эпохи Энтузиазма, надо посмотреть ленты конца 1950-х – начала 1960-х годов. «Дом, в котором я живу». «Весна на Заречной улице». «Летят журавли». «Чистое небо». «Карьера Димы Горина». «Девять дней одного года»... И многие другие. Бьемся об заклад – у вас тоже возникнет устойчивое ощущение, что тот мир был чистым и привлекательным, а нынешний – нет...».

И в самом деле, среди шагнувших в конце 50-х годов с экрана в жизнь героев оказались те, кто и сегодня, спустя полвека, для миллионов людей не утратил своего обаяния и жизненной правды. Среди них: монтажники Саша Савченко и Николай Пасечник из фильмов «Весна на Заречной улице» и «Высота» (Николай Рыбников), обаятельные деревенские пареньки Иван Бровкин из дилогии «Солдат Иван Бровкин» и «Иван Бровкин на целине» (Леонид Харитонов) и Максим Перепелица из одноименного фильма (Леонид Быков), красавицы Леночка Воронцова из «Укротительницы тигров» (Людмила Касаткина) и ее тезка Леночка Крылова из «Карнавальной ночи» (Людмила Гурченко), принципиальный рабочий Степан Огурцов и кристально честный чекист Венька Малышев из фильмов «Разные судьбы» и «Жестокость» (Георгий Юматов), бескорыстный шофер Саша Румянцев и павший смертью храбрых на фронтах Великой Отечественной войны Борис Бороздин из фильмов «Дело Румянцева» и «Летят журавли» (Алексей Баталов), молоденький солдатик Алеша Скворцов из «Баллады о солдате» (Владимир Ивашов), отважный коммунист Василий Губанов из «Коммуниста» (Евгений Урбанский), стойкий русский солдат Андрей Соколов из «Судьбы человека» (Сергей Бондарчук), строгая и принципиальная Саша Потапова из «Простой истории» (Нонна Мордюкова) и многие другие.

Всех перечисленных актеров можно смело назвать «птенцами сталинского гнезда». Ведь это во многом благодаря сталинской политике система советского образования была выстроена таким образом, что почти любой талантливый человек мог реализовать свои способности, поступив в тот вуз, который соответствовал его устремлениям. И хотя у всех перечисленных выше актеров обстоятельства попадания в профессию складывались по-разному, однако объединяло их одно – все они пришли туда еще при жизни вождя народов либо вскоре после его смерти.

Так, бравый моряк Георгий Юматов, вернувшись с фронта, куда он попал еще будучи подростком, случайно был увиден режиссером Григорием Александровым и оказался в массовке его фильма «Весна» (1947). А год спустя Юматов благополучно поступил во ВГИК.

Фронтовиком был и Сергей Бондарчук, однако, в отличие от Юматова, он еще до войны успел попробовать себя в актерской профессии – играл на сцене драматического театра в Ростове-на-Дону. После войны, в 1946 году, Бондарчук приехал в Москву и был принят на 3-й курс ВГИКа в мастерскую Сергея Герасимова и Тамары Макаровой (туда же будет принят и Г. Юматов).

Вместе с Бондарчуком во ВГИКе тогда же училась и его землячка – донская казачка Нонна Мордюкова. Она с детства мечтала стать артисткой (в 12 лет даже написала письмо знаменитому актеру Николаю Мордвинову и получила от него ответ), однако ни в каких драмкружках или школьной самодеятельности сроду не училась. Но все же смогла с первого же захода поступить во ВГИК, сразив приемную комиссию бытовыми историями... собственного сочинения.

Совсем иначе попала в искусство Людмила Касаткина. Будучи москвичкой, она с детства занималась балетом. Но потом эти занятия пришлось оставить, и девушка поступила в драмкружок Дворца пионеров в переулке Стопани. Благодаря этому Касаткина в 1943 году смогла без особого труда поступить в ГИТИС.

Леонид Быков мечтал стать летчиком, однако из-за маленького роста ему это не удалось. Тогда Быков решил податься в артисты. В 1946 году попытался поступить в Киевскую школу актеров, но экзамены провалил. Немедля он отправился в Харьков и уже там благополучно прошел в артисты – поступил в театральный институт.

Николай Рыбников жил в Волгограде и учился в медицинском институте. Однако любовь к искусству пересилила тягу к медицине, в результате чего Рыбников в 1948 году приехал в Москву и с ходу поступил во ВГИК, в мастерскую все тех же Сергея Герасимова и Тамары Макаровой.

Алексей Баталов пошел в артисты, чтя семейные традиции – его родители были актерами МХАТа, а родной дядя, Николай Баталов, прославился на всю страну, сыграв главную роль в фильме «Путевка в жизнь». Поэтому Алексей практически с детских лет знал, кем он станет – только артистом. В итоге в 1946 году он благополучно поступил в Школу-студию МХАТ.

В этих же стенах учился и Леонид Харитонов. Хотя он поначалу об актерской карьере не думал и после школы поступил на юридический факультет Ленинградского университета. Но в 1950 году увидел на улице афишу о наборе студентов в Школу-студию МХАТ и поступил туда с первой же попытки.

Олег Стриженов попал в искусство благодаря своему старшему брату Глебу, который в конце 40-х годов поступил в Школу-студию МХАТ. Олег же мечтал о карьере художника и даже поступил на бутафорский факультет Московского театрально-художественного училища. Но брат в итоге уговорил его бросить учебу там и поступить в Театральное училище имени Б. Щукина.

Похожая судьба была и у Евгения Урбанского. Поначалу он тоже не думал об актерской карьере – в 1950 году поступил в Московский дорожный институт. Но там стал активным участником художественной самодеятельности и в итоге стал студентом все той же Школы-студии МХАТ, на курсе народного артиста СССР В. Топоркова.

А вот Татьяне Самойловой было изначально уготовано стать артисткой – она была дочерью знаменитого советского киноактера, любимца женщин 30–40-х годов Евгения Самойлова (он стал знаменит после фильма 1939 года «Девушка с характером»). Поэтому, несмотря на то что в детстве Татьяна подавала большие надежды как балерина (даже училась в балетной студии при Театре им. Станиславского и Немировича-Данченко), закончив школу, она подала документы в Театральное училище имени Б. Щукина.

Но самая уникальная история выпала на долю Екатерины Савиновой, которая жила в глухом таежном селе на Алтае и до 17 лет многих благ цивилизации – вроде телефона или ванной – даже в глаза не видела. Но она с детства прекрасно пела (у нее был голос в три октавы) и мечтала стать артисткой. Поэтому в 1945 году она собрала свои нехитрые пожитки, села в поезд (который тоже до этого вживую не видела) и приехала в Москву. Но поскольку о сроках сдачи экзаменов она не знала, то приехала поздно. Тогда Савинова поступила в Институт землеустройства, а потом, узнав о зимнем наборе во ВГИК, вновь пришла туда и была принята с первой попытки.

Все перечисленные выше люди были плотью от плоти советской системы образования, которая ставила своей целью воспитать из них не только настоящих профессионалов своего дела, но и патриотов своей страны. Это не сегодняшние студенты, большинство из которых, воспитанные реалиями дикого капитализма по-русски, мечтают только об одном – выйти из стен институтов и начать зарабатывать «реальные бабки», снимаясь в дешевых сериалах и прыгая голыми по театральной сцене в угоду «богатеньким буратинам». Студенты советских творческих вузов 50-летней давности были нацелены на служение своей стране и ее народу. Вот почему все их тогдашние работы в кинематографе до сих пор не знают сносу и многократно крутятся по российскому ТВ, собирая многомиллионную аудиторию. Потому что создавали их люди материально бескорыстные и духовно богатые. А вот что останется в истории искусства от деятельности сегодняшних звезд, большой вопрос. Видимо, ничего не останется. Как говорится, ни «бабок», ни искусства.

Но вернемся в 50-е годы.

Конечно, нельзя сказать, что все советские люди были вдохновлены происходившими в жизни общества переменами и были заряжены на созидание. Определенная часть советского общества продолжала исповедовать космополитизм и в качестве своего идеала избрала США. В качестве примера приведу слова Александра Солженицына, который еще задолго до своего выдворения из страны (а это случится в 1974 году) готов был (по Аркадию Гайдару) «бегать буржуинам за сигаретами». Цитирую:

«В пятидесятые годы, после окончания войны, мое поколение буквально молилось на Запад как на солнце свободы, крепость духа, нашу надежду, нашего союзника. Мы все думали, что нам будет трудно освободиться, но Запад поможет нам восстать из рабства...».

Солженицын, конечно же, лжет, когда говорит от лица всего поколения. Это он, да еще некоторая часть советской молодежи, преимущественно городской, и в самом деле молилась на Запад, но подавляющая ее часть верила в социализм и жила так, как описано у М. Калашникова и С. Кугушева. Другое дело, что очень скоро сама власть превратит своих недавних союзников в противников, в людей, которые станут мыслить точно так же, как и Солженицын и иже с ним.