Текст книги "Свет погасших звезд. Они ушли в этот день"

С собою отец взял рабочую тетрадь для записи афоризмов (он их называл – «охренизмы». – Ф. Р.), очки и ручку…

Итак, было 24 апреля 1982 года, чудесная погода, славное настроение. Дело, кажется, шло на поправку: накануне нам позвонили из больницы и сообщили, что состояние Бориса Федоровича улучшилось и его даже перевели из отделения интенсивной терапии в обычное.

Мы сидели в палате и болтали о всякой всячине, предвкушая скорую встречу по-домашнему. Когда собирались уже уходить, отец вдруг спросил:

– Как вы думаете, почему это я лежал на площади у врат храма, а вокруг было много-много народа?

– ?..

– Ай, – он по-особенному, как только ему присуще было, досадливо отмахнулся рукой, – должно быть, приснилось. Ерунда какая-то.

Сколько ни упрашивали, он настойчиво вызвался нас проводить – хотя бы до коридора. Огромный и добрый, стоял, заслонив дверной проем, и глядел, как мы уходили. Нет, не мы. Тогда от нас уходил он.

Вечером, в половине одиннадцатого, позвонила лечащий врач… В это не хотелось, нельзя было поверить.

…На исходе Пасхальной недели отца хоронили. Шли последние минуты прощания. Гроб с телом русского артиста установили перед входом в церковь Большого Вознесения, что на Ваганькове. Отчаянно светило солнце. Вокруг собрался народ. Многие плакали…»

Буквально через несколько месяцев после смерти мужа из жизни ушла и Галина Васильевна.

Р. S. Незадолго до смерти у Б. Андреева родился внук, которого в честь деда назвали Борисом.

25 апреля – Екатерина САВИНОВА

Судьба этой замечательной актрисы наглядно демонстрирует преимущества системы, которая была известна под названием социализм. Вчерашняя выпускница школы, которая всю жизнь прожила в глухом алтайском селе и не видела даже паровоза, приехала в одиночку в Москву и без всякого блата поступила в кузницу кинематографических кадров – во ВГИК. К сожалению, в дальнейшем жизнь круто обошлась с этой актрисой: ее провинциальная наивность и бескорыстие были буквально раздавлены пороками кинематографической среды, что в итоге привело к трагедии.

Екатерина Савинова родилась 26 декабря 1926 года в алтайском селе Ельцовка и росла, как принято говорить, дремучей девушкой. Она никогда не пользовалась телефоном, не ездила на поезде, не видела ванной и других благ цивилизации. Но она была чрезвычайно талантлива: у нее был прекрасный голос, которым она могла брать ноты в три с половиной октавы. И вот эта «дремучая» девушка, закончив школу в 1945 году, собирает свои нехитрые пожитки, садится в поезд и едет в Москву «делать карьеру артистки». Она собиралась поступать во ВГИК, но опоздала к экзаменам. Чтобы не возвращаться обратно домой, Савинова поступила в Землеустроительный институт, что на улице Казакова. Проучилась там полгода и, узнав о зимнем наборе во ВГИК (курс набирал Василий Ванин), немедленно отправилась туда. И поступила с первого же захода, хотя за ее спиной не было ни знаменитых родителей, ни богатого любовника. А был у нее несомненный талант, который опытные преподаватели сумели в ней разглядеть.

В происшедшем с девушкой не было ничего удивительного, поскольку именно в этом и заключалось величайшее завоевание советской власти, когда именно такие «дремучие», но талантливые девушки и парни имели возможность без всякого блата и взяток поступить в тот вуз, который соответствовал их таланту.

Между тем, так легко начавшись, карьера Савиновой впоследствии складывалась весьма непросто. Она проучилась на курсе Василия Ванина всего полгода, когда тот внезапно решил ее отчислить. Свое желание он объяснил следующими словами: «Ваше место, девушка, не в кинематографе, а в театре». Но Савинова мечтала о карьере именно в кино. Поэтому летом 1946 года она вновь подала документы во ВГИК. И вновь поступила, на этот раз на курс Бориса Бибикова и Ольги Пыжовой. Причем конкурс на актерский факультет был огромный – поступало около трех тысяч человек, однако приняли только двадцать, среди которых оказалась и Савинова (в том же году во ВГИК, но на курс Сергея Герасимова и Тамары Макаровой, поступили также многие будущие звезды советского кинематографа: Вячеслав Тихонов, Нонна Мордюкова и др.).

По словам К. Лучко (она поступила на тот же курс, что и Савинова): «Катя потрясла всю приемную комиссию, когда читала стихи, басни, отрывки из прозы, танцевала и пела. Голос у нее был замечательный. Он был необычайно широкого диапазона: от сопрано до контральто. Конечно, ее приняли. Она получила стипендию, жила в общежитии, ходила в одном и том же стареньком черном платье и несуразном пальто…»

Савинова окончила ВГИК в 1950 году. Для кино это было сложное время, так называемое малокартинье, когда в год на всех киностудиях страны снималось не больше… десяти картин. Но Савиновой повезло. В год окончания института она получила приглашение от мэтра советского кинематографа Александра Пырьева. Он предложил ей роль казачки Любочки в комедии «Кубанские казаки». Знай Савинова, чем обернется для нее это приглашение, наверняка бы сто раз подумала наперед, прежде чем соглашаться.

Вспоминает К. Лучко (в том же фильме она играла Дашу Шелест): «В экспедиции на Кубани мы с Катей жили в одной гостинице, в одном номере. Номер был очень маленький и походил на купе поезда. Катя меня все время поражала. Она никогда не видела арбузов, никогда их не ела и попробовала только на съемке. Когда мы ели арбузы, она выгрызала корку до самого основания, а когда увидела, что на моем куске остается немного мякоти, вдруг заплакала: „Ну как ты можешь?! Ведь есть люди, которые никогда не видели и никогда не ели это чудо!“ Потом она призналась мне, что никогда не видела ванны, не видела гибкого душа, не видела телефона. Живя в Москве, набирала номер 100 и узнавала время: своих часов у нее не было. Как только раздавался гудок, она говорила: „Скажите, пожалуйста, который час?“ – и, услышав ответ, вежливо благодарила. Была страшно удивлена, узнав, что отвечает автоматическая запись, а не живой человек. Она много молилась, ей очень хотелось, чтобы о ней сделали фильм, где она в черном платье, в мальчишеских ботинках на босу ногу, с фибровым чемоданом, перевязанным веревкой, приезжает в Москву поступать в консерваторию и учится жить в большом городе…»

Во время съемок в «Кубанских казаках» у Савиновой случился инцидент с Пырьевым. Этот выдающийся режиссер имел слабость по части женского пола и редко упускал возможность приударить за молоденькими актрисами. Большинство из них боялись его как огня и, опасаясь монаршего гнева, никогда не придавали огласке эти приставания. Савинова оказалась совсем другим человеком. Чистая и наивная сибирячка, она и мысли не могла допустить, чтобы кто-то из мужчин мог покуситься на ее честь, не будучи ее возлюбленным.

Как гласит легенда, когда режиссер, оставшись с молоденькой актрисой наедине, попытался добиться благосклонности, та влепила ему пощечину. Будь Пырьев настоящим мужчиной, то поступил бы соответственно: проглотил бы обиду и навсегда забыл бы дорогу к сердцу Савиновой. Но он оказался человеком злопамятным. В итоге, используя свое высокое служебное положение, он перекрыл молодой актрисе кислород – запретил снимать ее в главных ролях. И с тех пор Савинова если и снималась, то в ролях второго плана либо в малюсеньких эпизодах.

В 1955 году произошел и вовсе вопиющий случай. Георгий Чухрай собрался было снимать Савинову в главной роли в фильме «Сорок первый», но едва об этом узнал Пырьев, как своим волевым решением запретил это делать. В итоге за целое десятилетие такая незаурядная актриса, какой была Савинова, снялась всего в девяти фильмах, да и то в эпизодах и на республиканских киностудиях (и это при том, что с 1953 года период малокартинья в СССР закончился). Полный список фильмов с ее участием выглядит следующим образом: «Сельский врач» (1951), «Таинственная находка», «Дети партизана», «Большая семья» (все – 1954), «В один прекрасный день», «Тень у пирса» (1955), «Медовый месяц» (1956), «Человек с планеты Земля» (1958), «Косолапый друг» (1959), «Колыбельная» (1960).

Понимая, что ей абсолютно ничего не светит в профессии, пока Пырьев занимает высокое положение в киношной иерархии (он был председателем Правления Союза кинематографистов СССР и директором «Мосфильма»), Савинова решает попытать счастья на другом поприще – певческом. Благо голос у нее был, что называется, от бога. И она поступает в Гнесинский институт. И достаточно быстро становится там одной из лучших студенток. В итоге уже на четвертом курсе она исполняла арии из классических опер. Когда учеба в институте близилась к концу, Савиновой сделали два заманчивых предложения: петь в Большом театре или выступать на эстраде с собственным оркестром (тогда некоторые актеры кино уходили в эстраду, например, Глеб Романов и Майя Булгакова). Однако Савинова оба предложения отклонила: она любила кино, хотя то и платило ей за эту любовь черной неблагодарностью.

С 1952 года Савинова числилась в штате Театра киноактера, однако и там играла небольшие роли. Все могло измениться в середине 50-х, когда в театр на место главного режиссера пришел Алексей Дикий (в свое время он удачно совмещал профессии режиссера и актера: возглавлял собственную студию, работал в Театре имени Вахтангова, Малом, имени Пушкина, а также снимался в кино, сыграв там нескольких выдающихся личностей: Кутузова, Нахимова и даже самого Сталина в фильмах «Третий удар» и «Сталинградская битва»). Дикий сразу выделил талант Савиновой и предложил ей роль Кабанихи в инсценировке пьесы А. Островского «Гроза». Все, кто видел актрису в этой роли на репетициях, утверждали, что это было великолепное исполнение. Сыграй Савинова эту роль, и ее творческая карьера могла пойти по иному пути. Ведь в этот театр частенько захаживали многие известные кинорежиссеры и, увидь они Савинову в роли Кабанихи, наверняка нашли бы ей место в своих фильмах, особенно в экранизациях русской классики, которые в те годы были очень популярны в советском кинематографе. Но, увы, этого не произошло: «Грозу» сняли с репертуара спустя три месяца после начала репетиций. Почему так получилось – неизвестно.

Гораздо удачнее складывалась личная жизнь Савиновой. Спустя восемь месяцев после окончания ВГИКа она вышла замуж за своего однокурсника Евгения Ташкова (впоследствии он станет режиссером и снимет для телевидения такие «нетленки», как «Майор Вихрь» и «Адъютант его превосходительства»). Молодые поселились в маленькой двухкомнатной квартирке на чердаке дома в Скатертном переулке. Жилище было настолько низким, что все, кто приходил к ним в гости, вынуждены были ходить там чуть ли не в три погибели. Чуть позже, когда супруги были зачислены в штат Театра киноактера, им выделили комнату в трехкомнатной коммуналке (их соседями были супруги Клара Лучко и Сергей Лукьянов, а также еще одна молодая актерская семья). Именно там 30 июля 1957 года у молодых случилось пополнение семейства – родился сын Андрей (впоследствии тоже ставший актером).

Именно своему мужу Савинова обязана самой значительной ролью в своей нелегкой кинематографической карьере – алтайской девушки Фроси Бурлаковой, прообразом которой была… сама Екатерина Савинова. Это был биографический фильм, в котором рассказывалось о том, как деревенская девушка приезжала в Москву и с первого захода поступала в консерваторию на класс вокала. В первоначальном варианте фильм назывался «Не от мира сего», потом его переименовали во «Фросю», а в прокат он уже вышел под другим названием – «Приходите завтра».

Между тем попадание Савиновой в картину собственного мужа тоже было нелегким. Несмотря на то что картина снималась на Одесской киностудии, худсовет, зная о нелюбви Пырьева к этой актрисе, запретил ее снимать. И назначил на роль другую исполнительницу, недавно сыгравшую главную роль в фильме про любовь. Стараниями мужа-оператора эта актриса смотрелась на крупных планах свежее и ярче, чем Савинова (той к тому моменту уже было 35 лет, а играть она должна была недавнюю выпускницу школы). Однако Ташков отказался работать с другой актрисой и после нескольких месяцев упорной борьбы сумел отстоять свое мнение. Главным аргументом его было то, что роль писалась «на Савинову и только на нее». В итоге с прежним оператором Ташков расстался, взяв вместо него другого – Радомира Василевского, дебютировавшего в кино прекрасной лентой «Весна на Заречной улице» (1956).

Кое-что Ташков привнес в картину и из своего личного опыта. По его словам: «В моей школе был учитель физкультуры – совсем молодой человек, на войне получил ранение. И он написал рекомендательное письмо в Москву своей тетке, чтобы она меня приютила, когда я приехал в Москву поступать во ВГИК. Причем эта тетка видела его только один раз, когда крестила. У нее были две дочки, которые уже учились в институте. Они меня спрашивают: „Ну, куда ж ты хочешь поступать?“ – „На актера!“ И они стали иронизировать, расспрашивали, знаю ли я, кто такие Станиславский и Немирович-Данченко.

Однажды, когда я уже жил в комнате в коммуналке, часов в 6 утра слышу – кто-то стучит в дверь со страшной силой. Открываю дверь, а на пороге с баулами стоит двоюродная сестра из Волгограда: «Ну, к вам не достучишься!» – «Так звонок же есть!» – «А я не знала, не видала!» Этот эпизод тоже вошел в картину.

В Киеве поехали в мастерскую к скульптору. Там я увидел неоконченную скульптуру льва. «Что это такое?» – «Это мысли художника». Эту реплику я тоже внес в сценарий…»

Фильм начали снимать летом 1961 года. Снимали понемногу, но потом, что называется, «раскочегарились» – в одном сентябре у группы была 31 съемочная смена. Савинова снималась с огромным желанием, с воодушевлением. Причем никто, даже муж, не догадывался, что она снималась, будучи больной – у нее каждый день была температура 37,4. И так было на протяжении трех месяцев! Когда Ташков случайно об этом узнал, ему чуть самому плохо не стало. И он принял волевое решение – законсервировал картину.

Савинову положили в больницу, однако пробыла она там недолго – каких-то три дня. Врачи отказались ее лечить, мотивируя это тем, что она не их пациентка. Тогда за лечение актрисы взялся один психиатр, который объявил, что все психические заболевания Савиновой происходят от попадания в организм какой-то инфекции. «Скорее всего это бруцеллез!» – заявил врач. Потом выяснилось, что Савинова могла подхватить эту болезнь во время съемок в Крыму, когда купила на рынке молочные продукты и от них подхватила эту страшную болезнь. В результате у нее произошло поражение центральной нервной системы (судя по всему, это произошло в сентябре 61-го, когда нагрузка на съемках стала особенно большой). Врач прописал актрисе психотропные препараты, которые Савинова глотала десятками.

В 1962 году, когда Савиновой стало чуть лучше, съемки фильма были продолжены. И вновь, как и год назад, работа велась весьма активно. Как вспоминает Юрий Горобец (он играл роль жениха Фроси): «Иногда работать приходилось по 24 часа. Техники, артисты могли меняться, а режиссер этого себе позволить не мог. Когда Ташков смертельно уставал, то заходил в комнату, там стелил себе и отключался. А через 20 минут вставал как огурец и работал дальше. Все остальные так не могли и поэтому падали с ног. Но ощущение оптимизма, которое царило на съемочной площадке, думаю, в картине чувствуется и сейчас…»

Озвучивание фильма проходило на Одесской киностудии. Два актера туда приехать не смогли из-за занятости – Анатолий Папанов и Юрий Горобец, поэтому их роли озвучили другие люди: за Папанова говорит Евгений Ташков, за второго – Юрий Саранцев. А вот Савинова озвучила две роли: Фросю Бурлакову и домработницу.

Вспоминает Е. Ташков: «Фильм едва не попал на полку благодаря стараниям секретаря ЦК КПСС по идеологии Ильичева. Он обвинил картину в том, что она выступает против соцреализма – из-за того, что скульптор разбивает статуи, сделанные именно в этом стиле. Меня ругали за то, что оказалась разбитой и маска Карла Маркса. На самом деле это Герцен. Но кому какая была разница? Наконец мне „пришили“, что я выступил против считавшегося тогда „официальным“ скульптора Томского. Оказалось, что его звали так же, как и героя Папанова, – Николай Васильевич. В общем, картину положили на полку. А когда все-таки выпустили, было уже лето – пляжный сезон. Она прошла в прокате тихо, незаметно…»

Роль Фроси Бурлаковой так и осталась единственной главной ролью Савиновой в кино. Это было более чем несправедливо, поскольку именно эта роль принесла актрисе всесоюзную славу и открывала дорогу к покорению новых вершин. Тем более что и ее давний недоброжелатель именно тогда утратил свое высокое положение в кинематографической среде (в августе 1964 года Пырьева сняли с поста председателя Правления Союза кинематографистов СССР, а пост директора «Мосфильма» он потерял еще раньше – в начале 60-х) и уже не мог препятствовать карьере Савиновой. Однако именно в середине 60-х здоровье Савиновой стало стремительно ухудшаться, когда она по три-четыре месяца вынуждена была проводить в больницах. Естественно, ни о какой полноценной актерской карьере говорить не приходилось. В результате актриса хотя и снялась еще в нескольких фильмах, однако это опять были эпизоды. Речь идет о фильмах: «Женитьба Бальзаминова», «Ко мне, Мухтар!» (оба фильма снимались на «Мосфильме», куда до этого Савиновой путь был закрыт), «Дорога к морю» (все – 1965), «Зигзаг удачи» (1968; еще одна мосфильмовская лента), «Жажда над ручьем» (1969), «Расплата» (1971).

В простоях между работой в кино Савинова вместе с мужем ездила с концертами по стране от Бюро кинопропаганды. Первое отделение вел Ташков, второе – Савинова. Она читала свои смешные трогательные рассказы, пела. А потом… Савинова покончила с собой. Но прежде из жизни ушел ее давний недоброжелатель – Александр Пырьев. Он умер в начале февраля 1968 года. Как гласит легенда, незадолго до смерти он стал обзванивать многих своих коллег из кинематографического мира, которых когда-то обидел, и просил у них прощения. Позвонил ли он Савиновой, неизвестно.

Савинова погибла весной 1970 года. Судя по тому, как она себя вела накануне смерти, все было продумано ею заранее. Вот как вспоминает об этом К. Лучко:

«Как-то Катя позвонила мне и сказала: „Внутренний голос мне говорит, чтобы я попросила у тебя прощения, если я что-нибудь плохое тебе сделала“. Я засмеялась: „Катя, ну что ты мне можешь сделать плохое?! Ведь ты даже мухи не обидишь“. Она действительно помогала всем, чем могла. Вообще ей было не знакомо чувство зависти, суетности. Она жила в своем, придуманном ею мире. Через некоторое время она снова позвонила мне и сказала, что едет в Сибирь к своей сестре. Катя там давно не была и очень соскучилась. И что внутренний голос ей сказал, чтобы она попрощалась со мной и чтобы я простила ее. Голос у нее был какой-то хриплый и тревожный. Это был последний наш разговор…»

Савинова уехала в Новосибирск, где жила ее сестра Маша, в конце апреля. Никто не заподозрил ничего дурного в ее отъезде, а она между тем еще в Москве решила добровольно уйти из жизни. Уложила в чемодан красивое платье, новые туфли. Простилась с мужем и 12-летним сыном Андрюшей.

По словам Маши, она давно не видела Катю такой радостной и счастливой, как в тот приезд. Катя прожила у нее в доме несколько дней. А 25 апреля, накануне светлого праздника Пасхи, она накрасила яйца, напекла куличей, затем принялась за уборку в квартире. Она вымыла дочиста полы, перевернула стулья ножками вверх и поставила их на стол. Потом надела старенькую шубку, туфли и сказала родным, что идет на вокзал встречать подружку из Москвы. Однако она соврала – никакая подруга к ней не приезжала.

Приехав на вокзал, Савинова долго ходила по перрону, ожидая прибытия поезда. Кому-то это показалось подозрительным, и он спросил: «Что вы здесь делаете?» – «Жду поезда», – спокойно ответила Савинова. Больше ее никто не трогал. А едва вдали показался поезд, она спустилась на рельсы и легла на них, причем так, чтобы не изуродовать лицо. Видимо, она все продумала заранее и прекрасно отдавала себе отчет в том, что делала.

Сыну Савиновой Андрею на тот момент было 12 лет. О смерти матери он узнал от отца. По его словам: «Мы отдыхали во Фрунзенском, и однажды отец мне говорит: „Я хочу тебе сказать…“ Я напрягся: ну, думаю, опять что-то сделал не так. А отец говорит: „Мамы больше нет“. Естественно, я поначалу не понял. Но он объяснил, что ее уже нет на этом свете, что она умерла. Первое, что подумал: „Слава богу, не ко мне претензии высказывает“. Потом мы ехали на катере вдоль берега, и он все ждал моей реакции, чтобы начать меня успокаивать. Реакция произошла позже. Спустя полгода меня стало трясти в конвульсиях. Я спрашиваю: „Папа, что это со мной? Так бывает?“ – „Да, бывает“, – сказал отец. И я успокоился. Может быть, сработала какая-то защита в организме…»

Похоронили Екатерину Савинову в Новосибирске, на Клещихинском кладбище. Долгое время за могилой ухаживала сестра Савиновой, а когда той не стало, заботу об этом взяли на себя дальние родственники актрисы. Благодаря их стараниям могила талантливой актрисы не забыта и по сей день. Правда, выглядит она скромно: обыкновенная гранитная плита и маленькая фотография актрисы в пору расцвета ее таланта.