Текст книги "Черный город"

33

В этот день мы шли в течение нескольких часов, проходя то через зоны густой, как живая изгородь, растительности, то через территории, на которых деревьев, лиан и кустов было так мало, что мне начинало казаться, что мы прогуливаемся по ухоженному саду, и лишь гигантские деревья шестидесятиметровой высоты напоминали мне о том, где мы на самом деле находимся.

– Похоже на свод собора… – показывая на небо, восхищенно произнес профессор, у которого после того, как Иак дал ему выпить сока какой-то лианы – чтобы ослабить боль в ране, – разыгралось воображение и развязался язык. – Бесконечно огромного собора…

– Да уж, – хмыкнула Кассандра, отгоняя ладошкой насекомых, мельтешащих у нее перед лицом. – Собор, в котором полно москитов.

– Москиты тоже творения Божьи, – с идиотской улыбкой на губах напомнил ей профессор. – Это ведь тоже его дом…

Кассандра закатила глаза, а я повернулся к Иаку, который шел теперь в хвосте нашей маленькой группы, и поинтересовался:

– Можно узнать, что ты ему дал?

– Только лекарство от боль, он похожий на айауаска[34]34
  Айауаска – напиток из настоя корней айауаки.


[Закрыть], – сказал Иак таким тоном, как будто речь шла о чем-то самом-самом обыденном.

– Что-то мне не верится… Ты дал ему какой-то галлюциноген?

– Очень мало, как для ребенок, – ответил туземец, пожимая плечами. – Не происходить ничто плохой.

– Ничего плохого, может, и не произойдет, – вмешалась Кассандра, видя, как профессор поднял руки к небу, – но вот религиозный пыл, ранее отнюдь не свойственный ему, похоже, пробудился.

Словно бы в подтверждение ее слов бывший преподаватель средневековой истории, работавший в Автономном университете Барселоны, убежденный атеист и иконоборец, опустился на колени и начал, крестясь, молиться, благодаря Господа за чудесные творения. Над его головой тут же появилось целое облачко москитов, чем-то похожее на нимб.

Когда стемнело, мы опять разбили скромный лагерь. Очистив влажную землю от листьев и веточек, мы повесили гамаки. После того как Иак в своей обычной манере развел костер, мы поджарили на нем еще остававшуюся у нас половину змеи сурукуку, поскольку, как ни старался туземец, его охотничьи усилия ни к чему не приводили, тем более что если поначалу живность мелькала вокруг нас все реже и реже, то теперь она почти полностью исчезла.

Усевшись вокруг костра, мы почувствовали себя настолько уставшими, что ни у кого уже не осталось сил даже на то, чтобы о чем-то разговаривать. Было заметно, что животных в этой части сельвы почти нет. Лишь несколько обезьян-пауков перебирались с ветки на ветку над нашими головами, два попугая, самец и самка, переговаривались друг с другом, словно бы обсуждая свои любовные отношения, да вездесущие древесные лягушки квакали где-то вдалеке. В целом же в эту ночь царила тишина, и чем более заметной она становилась, тем более зловещей казалась.

Даже Иак, по мере того как мы углублялись в этот тропический лес, вел себя все более и более настороженно, и, когда он сидел в этот вечер вместе с нами возле костра, в выражении его глаз, освещаемых трепещущим оранжевым пламенем, появилось что-то очень похожее на страх. Я не решился спросить, кого или чего он боится.

– Сколько, по-вашему, мы уже прошли? – тихо осведомилась Кассандра, нарушая напряженное молчание.

– Мне кажется, от восьми до двенадцати километров, – неуверенно предположил я, не отводя взгляда от огня.

– Всего лишь? – удивился профессор, у которого, похоже, наконец-то прекратились галлюцинации. – Я чувствую себя так, как будто пробежал марафонскую дистанцию!

Я посмотрел на него с усталой улыбкой и, слегка усмехнувшись, сказал:

– Ничего странного, если учесть, что… что вы прошли свой собственный крестный путь.

Касси хихикнула, а профессор в изумлении поднял брови.

– Крестный путь? – переспросил он, не понимая, что я имею в виду, и переводя взгляд с меня на Кассандру и обратно. – О чем это ты?

– Ни о чем, проф. Так, о своем, личном… – ответил я, небрежно махнув рукой. – А почему ты спросила о том, сколько мы уже прошли, Касси?

Мексиканка молча посмотрела на меня, видимо надеясь, что я и сам отвечу на этот свой вопрос.

– А разве ты не говорил, – сказала она несколько секунд спустя, – что нам от реки нужно пройти девять километров, чтобы попасть в город Z?

– Приблизительно, – уточнил я, поднимая указательный палец.

– Ну да, приблизительно… Однако мы до сих пор не видели ничего, что свидетельствовало бы о том, что мы находимся рядом с потерянным городом или чем-то вроде того. Здесь нет ни дорог, ни дорожных указателей, ни вообще каких-либо подобных признаков.

– Ну ты даешь, Касси! Ты ведь археолог, а потому тебе прекрасно известно, что мы вполне можем сидеть сейчас прямо на каких-нибудь руинах и при этом даже не догадываться об этом.

– Да, ты прав, – с готовностью согласилась Кассандра. – Однако мы до сих пор не наткнулись вообще ни на что, поэтому мне в голову лезут тревожные мысли.

– Какие именно? – с любопытством спросил профессор Кастильо.

Кассандра задумчиво посмотрела сначала на профессора, а затем на меня.

– А если мы… ошиблись? – нерешительно произнесла мексиканка, выдержав небольшую паузу.

– В расстоянии? – поинтересовался я. – Я тебе уже сказал, что…

– Нет, Улисс, – оборвала меня она. – В направлении.

– Ты хочешь сказать, что… – Профессор Кастильо осекся на полуслове и замолчал.

Кассандра смущенно пожала плечами.

– Наши действия основаны исключительно на предположениях и приблизительных вычислениях, – не скрывая своей обеспокоенности, торопливо заговорила она. – У нас нет никакой гарантии, что история, которую рассказал Менгке в тот день, когда он был пьян, не выдумка… И тем более у нас нет гарантии, что мы идем по маршруту, ведущему в город Z. Кроме того, он, вполне вероятно, не имеет никакого отношения к «древним людям». К тому же я допускаю, что таинственные руины, которые описывает в своем дневнике Джек Фосетт, являются всего лишь выдумкой этого путешественника, родившейся после того, как он выпил слишком много айауаски. А еще, возможно, что…

Кассандра замолчала, увидев, что я положил руку на ее колено, и уставилась на меня. Я показал ей взглядом на профессора.

Несмотря на тусклый свет и покрывавший кожу профессора слой грязи, было видно, что его лицо помрачнело, а челюсти сильно сжались.

– Ты права, – пробормотал Кастильо с подавленным видом. – Ты абсолютно права. Это все какой-то бред… И эта наша импровизированная экспедиция, и то, что я убедил вас поехать вместе со мной, чтобы рисковать своими жизнями, искать руины города, которого здесь, посреди бассейна Амазонки, наверняка никогда не было… – Профессор в отчаянии сжал голову руками. – Наверное, я обезумел и вовлек вас в свое безумие… – Он поднял глаза, и я увидел выступившие в них слезы. – Я прошу вас простить меня. Поверьте, мне очень жаль, что все так произошло…

– Хватит говорить глупости! – пробурчал я, вставая. – Здесь никто не должен ни у кого просить прощения. Мы с Кассандрой поехали с вами по своей собственной воле. Более того, я убежден, что мы находимся на правильном пути и обязательно найдем этот чертов Черный Город. А если мы найдем этот город, то мы найдем и вашу дочь. Можете в этом даже не сомневаться.

Профессор, сняв очки, стал вытирать слезы рукавом истрепанной рубашки.

– Спасибо тебе за то, что подбадриваешь меня, Улисс, – сказал он, снова надев очки. – Но я теперь уже достаточно поумнел для того, чтобы осознать, что предпринятая нами экспедиция с самого начала была ужасной ошибкой. Кроме того, у нас пропало не только оснащение, но и GPS-навигатор, не говоря уже о спутниковом телефоне – нашем единственном средстве связи с внешним миром… – Было заметно, что профессор изо всех сил старается говорить убедительно и при этом сохранять спокойствие. – Поэтому самое разумное, что мы можем сделать, – это повернуть завтра назад и пойти туда, откуда пришли. Мы найдем способ вернуться в цивилизованный мир и подождем, пока на поиски не отправится другая, более подготовленная спасательная экспедиция, и тогда…

– Вы шутите? – резко перебил я его, с трудом веря в то, что я сейчас слышал. – Повернуть назад после того, как мы добрались аж сюда? Вот просто взять и пойти назад?

Профессор посмотрел на меня, но ничего не ответил.

– Мне, признаться, не верится… – сказал я, хватаясь руками за голову. – Теперь, когда мы находимся уже так близко, нам ни в коем случае нельзя поворачивать назад.

– Находимся близко от чего, Улисс? – спросил профессор, разводя руками. – Мы ведь даже не знаем, где именно находимся.

– Мы, может, и не знаем, а вот он знает. – Я указал на Иака, который еще не произнес ни слова.

Туземец, бросив на меня удивленный взгляд, растерянно заморгал.

– Я не знать, – сказал он несколько секунд спустя. – Я только идти в направление, которое вы показать… Я никогда не бывать здесь раньше.

– Но мы находимся на территории морсего, разве не так? – спросил я. – Там, где вроде бы должен находиться город «древних людей»?

Внук Джека Фосетта, ничего мне не отвечая и отведя взгляд куда-то в сторону, на окружающую нас темноту, стал ковырять палкой в пепле костра. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием веток в костре да доносившимся откуда-то издалека приглушенным воем обезьяны-ревуна.

Тишина в джунглях, где вроде бы должны были жить тысячи животных, казалась более чем тревожной. Мне невольно подумалось, что самый подходящий эпитет для нее – жуткая.

– Только в ад может быть так тихо… – наконец вымолвил Иак, тем самым как бы подтверждая мои мысли.

34

На следующее утро нас уже не ждали такие неприятные сюрпризы, как в предыдущий день, но, тем не менее, когда Кассандра, спрыгнув на землю из своего гамака, стала надевать носки, она заметила на своей левой лодыжке пару маленьких отметин.

– Проклятые москиты, – пробурчала она. Почесав в этом месте, мексиканка с удивлением увидела, как из этих двух отметин потекли две тонюсенькие струйки крови. – Черт бы их всех побрал…

Наш друг туземец подошел к ней и, осмотрев ранки и пощупав кожу возле них, с уверенным видом заявил:

– Не москит. Этот ночь ты дать еда для вампир.

Подобное заявление туземца вызвало у нас троих улыбку.

– Интересно! – воскликнул профессор. – А я-то подумал, что тот тип с клыками и в плаще с капюшоном, которого я видел вчера ночью, был работником какой-то местной фермы.

Туземец, не поняв шутки, с недоумевающим видом посмотрел на Кастильо.

– Ты смеяться, потому что вампир пить кровь женщина? – спросил он.

Касси, увидев, насколько озабочен Иак, тут же перестала улыбаться.

– Ты что, говоришь серьезно? – недоверчиво спросила она.

– Есть такие летучие мыши, они называться «вампиры», – пояснил туземец, махая руками и, видимо, изображая летучую мышь. – Они прилетать ночью, когда ты спать. Сначала осторожно кусать, а затем пить твой кровь при помощи язык. Ты не замечать, как они пить твой кровь.

Смуглая от природы Кассандра резко побледнела.

– Боже мой! – пробормотала она, тяжело опускаясь на край своего гамака. – Какая мерзость! Подумать только – эта чертова тварь пила мою кровь!..

– Ты не беспокоиться, – сказал Иак, похлопывая Кассандру по колену, чтобы ее успокоить, – а просто спать всегда в ботинки. Я дать травы, чтобы они больше не приближаться, потому что иначе они прилетать каждый ночь и пить весь твой кровь.

Одним из неожиданных для нас преимуществ того, что в этой части сельвы водилось, по-видимому, очень мало животных, было то, что попадавшиеся нам по дороге плодовые деревья и растения – такие, как гуайява, маракуйя и анона черимойя, – стояли практически нетронутыми и были усыпаны плодами, как будто ждали, когда кто-нибудь подойдет и соберет с них сразу весь урожай.

Другим нюансом, привлекшим наше внимание в местности, по которой мы теперь шли, было явное изменение ее рельефа: поначалу она представляла собой абсолютно плоскую равнину, но затем стали следовать один за другим холмы и пригорки, постепенно увеличивающиеся в размерах. Впрочем, забираться на них не пришлось, потому что нам всегда удавалось тем или иным способом их обходить, и мы спасали себя от необходимости продираться сквозь покрывающую их густую растительность. Кроме того, в низинах тропический лес, состоявший в основном из больших хлопковых и каучуковых деревьев, был не таким труднопроходимым, как на холмах и пригорках. Иак ради забавы показал нам, каким образом нужно добывать их клейкий белый сок. Так что теперь у нас не было необходимости все время прорубать себе дорогу мачете. Поэтому мы продвигались вперед уже в более расслабленной манере, хотя по-прежнему внимательно смотрели себе под ноги, чтобы случайно не наступить на какую-нибудь притаившуюся в павшей листве змею. Впереди шли Иак с профессором, то и дело задававшим туземцу вопросы о пребывании Валерии в деревне племени менкрагноти, а за ними следовали мы с Кассандрой. Я шагал молча: опыт подсказывал мне, что если начать с ней о чем-то говорить, то это очень даже может привести к ожесточенному спору.

– А если профессор прав? – неожиданно спросила у меня мексиканка.

– Прав в отношении чего? – поинтересовался я, перелезая вместе с ней через упавшее дерево.

– Ты и сам прекрасно знаешь, что я имею в виду, – сказала Кассандра, продолжая внимательно смотреть себе под ноги. – Прав в отношении того, что мы совершаем ошибку, забираясь так далеко в эти дебри и при этом точно не зная, куда нам нужно идти.

– Мы идем в город Z, – напыщенно произнес я. – В Черный Город «древних людей», или как их там называют… Мы разыскиваем дочь профессора.

– Да перестань ты, Улисс… – Кассандра подняла голову и посмотрела на меня своими зелеными глазами. – Тебе прекрасно известно, что мы вряд ли найдем этот чертов город, потому что все заявления о его существовании представляют собой не более чем миф, похожий на мифы об Эльдорадо[35]35
  Эльдорадо – мифическая страна, в которой полно золота.


[Закрыть] или Шангри-Ле[36]36
  Шангри-Ла – вымышленная страна, описанная в романе английского писателя Джеймса Хилтона «Потерянный горизонт».


[Закрыть]. – Кассандра сделала паузу и прищелкнула языком. – Но даже если он и существует, мы не можем быть уверены, что Валерия и ее спутники находятся именно там. Наши поиски могут закончиться тем, что спасать придется уже нас.

Я, конечно же, прекрасно понимал, что мексиканка права, однако если в своей жизни, полной случайностей и невероятных событий, я чему-то и научился, то это вера: пока есть хоть малейшие шансы, нужно надеяться на успех. Если бы мы сейчас повернули назад, я потом извелся бы мыслями о том, что, возможно, мы не дошли до своей цели всего лишь пару сотен метров.

– Может быть, ты и права, – ответил я некоторое время спустя. – Но, тем не менее, я считаю, что мы должны пройти еще какое-то расстояние вперед. Ну так, знаешь ли… на всякий случай.

Как бы там ни было, к середине утра Касси вырвала у меня обещание, что, если в ближайшие два дня мы не натолкнемся на что-нибудь такое, что дало бы нам основания полагать, что мы на правильном пути, я настоятельно предложу профессору повернуть назад, потому что, дескать, подобными рискованными спасательными экспедициями должны заниматься профессионалы, которые подготовлены к такого рода занятиям гораздо лучше нас.

Когда мы сделали привал на какой-то поляне, чтобы позавтракать фруктами, собранными нами по дороге, где-то рядом раздался раскат грома, oт которого задрожала земля, и уже буквально через несколько секунд полил такой сильный дождь, как будто Бог опять решил устроить всемирный потоп. Шум ливня, хлещущего по кронам деревьев, был оглушительным, и вскоре дождевая вода, пробившись через верхние ярусы растительности, намочила нас так сильно, как если бы мы приняли душ, не снимая одежды. Поскольку спрятаться от дождя нам здесь было негде, а на сооружение какого-нибудь укрытия ушло бы слишком много времени, мы решили как можно быстрее дойти до ближайшего холма, где тропический лес был более густым и где мы могли бы найти себе укрытие.

Иак бежал впереди, прокладывая путь, а мы втроем следовали за ним, прикрывая голову большими листьями бананового дерева, толку от которых, вообще-то, было очень мало. Мы начали подниматься по склону холма, хватаясь за все, что попадалось под руку, чтобы не соскальзывать обратно вниз. Достигнув уже середины склона и оказавшись под относительной защитой пальмы, мы увидели метрах в десяти впереди себя нечто похожее на вход в пещеру. К сожалению, склон здесь становился абсолютно отвесным, да еще и каменистым, а потому добраться до этой пещеры было не так-то просто.

– Давайте вскарабкаемся вверх по лианам! – предложил я, пытаясь перекричать шум ливня и показывая на покрывавшие склон лианы.

Профессор посмотрел на меня с таким видом, как будто я предложил ему исполнить танец в подштанниках.

– Вы предпочитаете стоять здесь и мокнуть? – вызывающе спросил я.

– Давайте поищем какое-нибудь другое место! – крикнул профессор.

Мне было известно, что он очень боится высоты, даже не очень большой, однако шутить по этому поводу мне сейчас было некогда.

– Ну хорошо, – сказал я, кладя ему руку на плечо. – Вы подождите здесь, а я пойду тормозну такси.

Не дожидаясь ответа, я ухватился за одну из свисавших сверху лиан и, упираясь ногами в каменистую поверхность склона, начал карабкаться наверх, зная, что и у профессора, и у Кассандры вполне хватит сил и ловкости для того, чтобы последовать моему примеру. Иака же мне не пришлось даже и спрашивать, потому что он тут же ухватился за толстую лиану и, начав взбираться по ней рядом со мной, очень быстро меня обогнал и добрался до пещеры первым.

Оказавшись у входа в пещеру (она имела почти два метра в диаметре и уходила куда-то далеко вглубь горы), я обнаружил, что прямо перед этим входом имеется узенькая площадка, похожая на наблюдательный пункт, с которого прекрасно просматривалась близлежащая местность. Я, конечно же, решил, что рассмотрю пейзаж чуть-чуть попозже, а пока помогу профессору преодолеть последний метр, отделяющий его от края площадки. Я также протянул руку и Кассандре, но она с негодованием отвела ее в сторону и забралась на площадку самостоятельно. Вскоре мы все трое уже вошли внутрь пещеры – именно трое, потому что Иак вошел туда еще раньше, – видимо, чтобы проверить, нет ли там опасных животных, решивших, как и мы, спрятаться в ней от дождя.

– Иак! – позвал туземца профессор после того, как прошло несколько минут, а туземец, углубившись в темноту пещеры, не вернулся. – Ты где?

Мы, стоя в пещере неподалеку от выхода из нее – там, где было еще более-менее светло и куда не доставал дождь, – вглядывались в дальнюю часть пещеры, как в глубокий колодец, надеясь, что вот-вот различим приближающийся силуэт туземца.

Однако Иак не появлялся и не отвечал на наши – громко произнесенные! – обращения к нему. Впрочем, доносившийся из-за наших спин шум дождя вполне мог заглушить все наши слова.

– Может, с ним что-то случилось? – предположила Кассандра.

– Не беспокойтесь, – ответил я. – Он, наверное, пытается выяснить, нет ли здесь змей… – я легонько толкнул локтем Кассандру, – или вампиров.

– Твои шуточки сейчас неуместны, – сердито отозвалась мексиканка. – С Иаком действительно могло что-нибудь случиться.

– Может, он натолкнулся на ягуара? – не на шутку забеспокоился профессор.

– Ягуары не живут в пещерах, проф, – фыркнул я. – В пещерах живут медведи.

– …или же он наткнулся на одного из морсего, которых, насколько я поняла, очень сильно боятся индейцы племени менкрагноти, – сказала Кассандра, тоже начиная волноваться всерьез.

– Ну ладно, хватит, давайте не будем сходить с ума, – проворчал я. – Вы похожи на туристов из фильма ужасов. Давайте присядем и спокойно будем ждать, когда Иак вернется. Я уверен, что с ним все в порядке. Или вы всерьез опасаетесь, – я заставил себя улыбнуться, – что из пещеры может неожиданно появиться чудовище и что оно нас всех сожрет?

Едва я задал этот вопрос, как из темноты до нас донеслись звуки быстро приближающихся шагов и запыхавшегося дыхания.

35

Мы все трое насторожились и стали прислушиваться. Несколько секунд спустя из темноты вынырнул Иак. Он бежал, неся в поднятой руке что-то ярко-желтое. Лишь когда он подбежал к нам и остановился, я смог разглядеть, что это. К моему удивлению, это оказался современный, весьма дорогой, непромокаемый плащ «норт фейс» из воздухопроницаемого нановолокна. Подобный предмет одежды можно было купить только в специализированных магазинах, торгующих товарами для прогулок по пересеченной местности и скалолазания.

Мы переглянулись, и нам троим, похоже, пришла в голову одна и та же мысль. Все еще не веря своему предположению, мы стали мысленно сопоставлять различные факты, чтобы попытаться понять, может ли эта находка и в самом деле означать то, о чем мы подумали… Профессор уже даже начал радостно улыбаться и раскрыл было рот, чтобы озвучить то, о чем мы все трое думали, как вдруг Кассандра увидела что-то такое, что привлекло ее внимание, и, протянув руки и взяв этот непромокаемый плащ за края, она затем расправила его и стала внимательно разглядывать.

– О Господи… – прошептала мексиканка, широко раскрывая глаза от удивления.

– Что… что там такое?.. – нетерпеливо спросил профессор.

На этом плаще, по его спине, сверху вниз проходили четыре параллельных разреза. Разрезы эти были очень ровными, как будто их сделали острым ножом.

– Какое животное могло сделать… это? – с содроганием произнес я и посмотрел на Иака.

– Я не знать, – с тревогой в голосе ответил тот. – Я никогда не видеть раньше ничто подобное.

– Это, наверное, был ягуар, – предположила Касси. – Здесь нет какого-либо другого животного, которое могло бы вот так царапнуть когтями.

Туземец, растопырив пальцы, провел ими по разрезам. Расстояния между разрезами были намного больше расстояний между его пальцами.

– Лапа у ягуар не такой большой, – констатировал он.

– Ну и что? – Мексиканка пожала плечами. – Может, это был огромный ягуар. Ну не попугай же это сделал!

– А мне кажется, – сказал я, проводя пальцем по краям разреза, – что эти разрезы сделаны не когтями, – уж слишком они для этого ровные.

– Не болтай чепухи, – фыркнула Касси. – С каких это пор ты стал специалистом по диким животным?

– Я почти целый год жил рядом с тобой. Ты что, об этом забыла?

По выражению, появившемуся на лице Кассандры, я понял, что моя шутка ей очень не понравилась. Однако мне хотелось, чтобы она знала, что я тоже могу уязвить ее так, как частенько уязвляет меня она.

Тропический ливень, еще несколько минут назад яростно поливавший все вокруг за пределами пещеры и неистово обрушивавшийся на сельву, начал потихоньку ослабевать, и между туч уже даже пробился на коротенькое время робкий солнечный луч, предвещающий конец дождя.

– Если не произошло какого-нибудь невероятного совпадения, данный непромокаемый плащ является подтверждением того, что ваша дочь и ее товарищи по экспедиции были здесь, – сказал я, поворачиваясь к профессору и стараясь не встречаться взглядом с Кассандрой.

Профессор в ответ озабоченно нахмурился.

– Да, это верно, – пробормотал он, не отрывая взгляда от параллельных разрезов на непромокаемом плаще. – Но… что это означает? Что с ними произошло?

– Да ладно, проф, не ломайте себе голову, – вмешалась в разговор Кассандра. – Произойти могло что угодно, но если вы приглядитесь, – Касси поднесла непромокаемый плащ поближе к лицу профессора, – то заметите, что здесь нигде нет следов крови. А значит, когда по этому плащу резанули чем-то острым, он не был ни на кого надет.

– Да, ты права. – Профессор вздохнул с облегчением, а затем, повернувшись к Иаку, спросил: – Где ты это нашел, друг? Там было что-нибудь еще?

Туземец отрицательно покачал головой.

– Я не видеть ничто. Я встречать это прямо здесь, – пояснил он, показывая куда-то в темноту, – но не видеть ничто больше.

Мы, освещая себе путь тусклым пламенем моей зажигалки, пошли вглубь пещеры, чтобы посмотреть, не валяются ли там какие-нибудь еще предметы, свидетельствующие о том, что в этой пещере кто-то побывал, однако после десяти минут безрезультатных поисков мы пришли к выводу, что этот плащ, по-видимому, принесло сюда какое-то дикое животное, возможно обезьяна, которое нашло его совсем в другом месте.

– Вообще-то, я, как ни странно, не видела здесь, в этой округе, обезьян, – задумчиво произнесла Касси, когда мы уже шли обратно, к выходу из пещеры.

– Я думаю, ты права, – согласился я, говоря примирительным тоном. – Чем дальше мы шли, тем меньше нам встречалось животных.

Повернувшись к Иаку, снова державшему в руках найденный им желтый непромокаемый плащ, я спросил:

– Чем, по-твоему, это вызвано? Выглядит как-то странно, да? Еды тут полно.

Туземец, внимательно рассматривавший непромокаемый плащ, далеко не сразу оторвал от него взгляд и тихо, но обеспокоенно сказал:

– Это быть земля, где смерть… Это быть земля, где охотится морсего, и поэтому животные прятаться, потому что они знать, что умереть, если они встретить морсего.

– Земля смерти, говоришь? – переспросил я. – А мне она такой не кажется. – Я показал рукой на местность, простирающуюся за пределами пещеры. – Это больше похоже на рай. Там так тихо и спокойно.

– Одну секунду, – вмешался в разговор профессор, подходя поближе к туземцу. – Ты говоришь, что это земля морсего? Тогда получается, что мы находимся недалеко от города «древних людей», да?

Голубоглазый туземец ограничился лишь тем, что пожал плечами.

– Я только знать, что место, где жить «древние люди», быть в земля, который принадлежать морсего, и этот земля быть земля, где смерть.

– Кроме того, – добавил я, почесывая подбородок, на котором за прошедшие несколько дней уже выросла щетина, и углубляясь в свои собственные размышления, – если этот плащ в пещеру и вправду притащило какое-то животное, оно наверняка нашло его не очень далеко отсюда. Так что если экспедиция Валерии ориентировалась на координаты, указанные в дневнике, но отправилась другой дорогой и прошла неподалеку от этой пещеры, то…

– То это означает, что мы сейчас находимся где-то поблизости от того места, которому соответствуют известные нам координаты города Z! – с энтузиазмом договорил за меня профессор Кастильо.

В этот самый момент до нас донесся голос Касси, уже вышедшей из пещеры.

– Возможно, вы и правы, – сказала она, глядя куда-то вдаль.

Мы с профессором, явно заинтригованные не столько самими словами Кассандры, сколько странной интонацией, с которой она их произнесла, вышли на площадку, находившуюся у входа в пещеру, откуда можно было окинуть взглядом окрестности.

Дождь уже почти закончился, и отдельные лучи солнца, пробиваясь сквозь тучи, освещали маленькие участки сельвы, заставляя сверкать и переливаться бесчисленные капельки воды, покрывающие листья на кронах самых высоких деревьев. С той высоты, на которой мы находились – а мы оказались немного выше даже самого верхнего яруса растительности джунглей, – мы могли любоваться представшим перед нами пейзажем. Все вокруг было усыпано маленькими холмами и пригорками различных форм и размеров, которые полностью заросли деревьями и были неравномерно распределены по всему открывшемуся нашему взору пространству аж до линии горизонта.

Касси протянула руку и, показав на какую-то точку примерно в пятистах метрах от основания холма, на котором мы находились, провела от нее пальцем в воздухе линию, ведущую вдаль.

– Там что-то есть… – прошептала она.

Проследив за движением ее пальца, я различил более темную полосу деревьев, в пределах которой растительность, казалось, отличалась от растительности остальной части джунглей.

Эта полоса, являвшаяся, по моему предположению, руслом реки, тянулась между холмами и пригорками подобно обычной реке. Впрочем, в ней имелось нечто необычное, нечто странное… Что именно – это я понял лишь пару секунд спустя.

Полоса, на которую обратила наше внимание Касси и которая резко обрывалась примерно в трех километрах от нас перед одним из самых высоких холмов, была, к моему превеликому удивлению, абсолютно прямой.