Текст книги "Тайна подружки невесты"

Глава 7

Беременна.

Это слово подействовало на Романо как ледяной душ. Его руки опустились, и он отстранился. Должно быть, она пошутила.

– Ты имеешь в виду… мы с тобой…

Она закусила губу и кивнула.

Романо был не из тех, кто привык грубо выражаться, но сейчас так громко и изобретательно выругался, что Джеки содрогнулась.

Его взгляд скользнул по ее тонкой талии. Никакого намека. Она была даже худее, чем семнадцать лет назад.

В его голове пронесся поток вопросов. Затем его поразила страшная догадка.

– У тебя был… Ты его потеряла? – произнес он, чувствуя печаль и сожаление.

Джеки покачала головой, и его печаль сменилась ужасом. Стиснув руки в кулаки, он процедил сквозь зубы:

– Ты от него избавилась?

Ее возмущенный взгляд был красноречивее любых слов.

Но это означало…

Нет, это было невозможно.

За все годы, что они вращались в одних кругах, он ни разу не слышал, чтобы кто-то упоминал о ребенке Джеки. Она не выставляла напоказ свою частную жизнь, но разве подобный факт мог ускользнуть от его внимания?

Конечно, мог.

Разве он проявлял интерес, когда коллеги показывали ему фотографии своих детей? Он пропускал мимо ушей все разговоры о подгузниках, утренниках и школьных матчах.

Он окинул взглядом тенистый сад и грот, который неожиданно превратился из любовного гнездышка в место преступления.

– Романо?

Он растерянно посмотрел на Джеки. Ее лицо выражало решимость.

– У тебя есть дочь, – произнесла она невыразительным тоном.

У него есть ребенок?

Его колени задрожали, и он опустился на низкий, поросший мхом заборчик.

Ребенок? Какая глупость! Столько лет прошло. Его дочь уже взрослая девушка. Почти женщина.

Он резко поднялся:

– Почему ты от меня ее прятала?

– Дело в том… – Джеки отвернулась. – В общем, все слишком сложно. Я объясню тебе через минуту, когда ты немного успокоишься.

Когда он успокоится?

Как он может быть спокойным? Все эти годы она скрывала от него правду. Одна воспитывала их дочь, в то время как он даже не знал о ее существовании. Кто дал ей право принимать такие решения?

И почему она это сделала?

Ответ лежал на поверхности. Она считала, что он не готов взять на себя такую большую ответственность.

Так же, как не считала его достойным ее любви.

Вдруг все встало на свои места.

– Ты поэтому отказалась меня видеть и отвечать на мои звонки?

Она глубоко вдохнула:

– Нет. Тогда я еще ничего не знала. Это произошло потом.

Тогда почему она не сообщила ему позже? Ответ был ему уже известен, и он смерил ее ледяным взглядом.

– Где она сейчас? – Он осмотрелся по сторонам. – Она здесь, в Монта-Корренти?

При мысли об этом у него засосало под ложечкой, но не от страха, а от волнующего ожидания.

– Она в Лондоне.

Лондон. Сколько раз он там бывал за последние семнадцать лет? В этом огромном мегаполисе с многомиллионным населением его шансы столкнуться с дочерью были ничтожны, но при мысли о том, что они могли встречаться, его бросило в дрожь.

– Она обо мне знает? Знает, кто ее отец?

– Нет. – Голос Джеки сломался.

Он закрыл глаза, затем снова открыл. Хотя он догадывался, каким будет ее ответ, ее «нет» подействовало на него как удар под дых.

– А как насчет свидетельства о рождении? Ты не можешь прятать его от нее вечно. Однажды она все равно узнает.

К его удивлению, Джеки кивнула. Но ее дальнейшие слова привели его в еще большее замешательство.

– Я никому не говорила, кто ее отец. Даже маме. В свидетельстве о рождении указано только мое имя.

У Романо перехватило дыхание. Он был всего лишь пустой строкой в документе. Все эти годы он пытался доказать самому себе и всему миру, что чего-то стоит, а эта женщина поставила его на место.

Джеки подошла ближе. У Романо не было слов, поэтому он просто смотрел на нее. Ее руки были так напряжены, что он видел сухожилия на тыльной стороне кистей.

– Почему? – прошептал он, возвращаясь к главному вопросу. – Почему ты ничего мне не сказала?

– Я думала, что сказала.

Ее слова привели Романо в ярость, но он сдержался.

– Почему-то мне кажется, что я бы запомнил этот разговор, – произнес он с едва скрываемой насмешкой.

Джеки подошла к каменной скамейке, села на нее и опустила глаза. Романо неохотно последовал за ней, понимая, что терпение – это единственный способ получить больше фактов.

Он смотрел на пенящуюся воду в фонтане, пока она рассказывала ему нелепую историю о том, как ее сестра и кузина утопили в реке ее письмо, адресованное ему. Оказывается, в этом письме она сообщала ему о своей беременности и назначала встречу в заброшенном фермерском доме. Она долго ждала его, но он не пришел на свидание. Тогда она решила, что ему не нужны ни она, ни ребенок.

– Почему ты не попыталась снова со мной связаться? Мне могли помешать серьезные обстоятельства.

Наклонившись вперед, Джеки закрыла лицо руками. Она долго молчала. Романо сидел рядом и прислушивался к ее дыханию.

Наконец Джеки подняла голову и произнесла:

– Поначалу я надеялась на это. Я прождала тебя до позднего вечера. Надеялась, что ты появишься. Верила в это до последнего.

Печаль, которую он увидел в глубине ее глаз, задела его за живое. Она словно играла на болевых струнах внутри него.

– Я думал, что ты хорошо меня знаешь, Джеки. Если бы я получил твое письмо, я бы обязательно пришел.

Она издала резкий смешок:

– И что бы ты сделал?

– Не знаю. – Он нахмурился. – Мы бы вместе что-нибудь придумали.

Джеки посмотрела на него:

– Ты хочешь сказать, что поддержал бы меня?

– Да.

– Нет! – Она часто заморгала. – Нет, – повторила она более спокойным тоном.

– Ты не можешь этого знать!

Он непременно поддержал бы ее. По крайней мере, он так думал сейчас.

– Неужели ты бы на мне женился и вместе со мной воспитывал бы дочь?

– Возможно, – признался он, вспомнив, как сильно любил ее когда-то.

Вопреки его ожиданиям, Джеки не рассмеялась ему в лицо. Ее глаза наполнились слезами, руки, лежащие на коленях, задрожали.

– Глупости. Ты так говоришь, потому что хочешь в это верить.

Он вскочил со скамейки и начал ходить туда-сюда.

– Неужели так трудно в это поверить? Неужели я, по-твоему, ни на что не годен?

Джеки открыла рот, чтобы ответить, но в этот момент неподалеку послышались голоса и шорох шагов. Недолго думая, Романо схватил Джеки за руку и потащил в грот. Они должны были закончить этот разговор и не хотели, чтобы их кто-нибудь подслушал.

Сейчас Джеки прижималась к стене грота, а он стоял почти вплотную к ней. Здесь их никто не найдет. Она была напряжена, и у него пропало желание заводить с ней интрижку.

Если бы они занялись любовью и она бы рассказала ему о дочери после этого, было бы намного хуже. Она правильно сделала, остановив это безумие. Все же он по-прежнему был на нее зол.

– Это Лиззи и Джек, – прошептала она, узнав голоса.

Кивнув, он слегка повернулся, чтобы ему было лучше видно дорожку. К счастью, молодожены были слишком поглощены друг другом и ничего не заметили.

Лиззи положила голову на плечо Джеку и томно вздохнула. Он поглаживал ее по спине, целовал ее волосы. Романо и Джеки были не единственными, кто устал от шумной толпы. Он надеялся, что прогулка новобрачных закончится лучше, чем их.

Джек и Лиззи обошли тенистый сад, время от времени останавливаясь, чтобы поцеловаться, после чего направились по тропинке к маленькому пляжу.

Когда они удалились, Романо вышел из грота и бросил взгляд туда, где только что промелькнуло между деревьями белое платье.

Они казались такими счастливыми.

Когда Романо впервые увидел Джека и Лиззи вместе, он сразу понял, что они созданы друг для друга. Впереди их ждало столько всего удивительного. Медовый месяц, обустройство семейного гнездышка, рождение близнецов.

Он вдруг обнаружил, что завидует им, и это его удивило. Он не думал, что ему когда-нибудь захочется всего этого.

Какая ирония! У него могло все это быть. Он мог бы повторять за священником брачные клятвы, глядя в сияющие глаза своей невесты. Мог бы находиться рядом со своей дочерью с самого ее рождения, качать ее, когда она плакала, читать ей книжки на ночь. Но сейчас, когда он осознал, как ему не хватало этих моментов, их уже нельзя было вернуть. Они были украдены у него с женщиной, которая вжалась в стенку грота и как никогда была похожа на растерянную девочку-подростка.

Это зрелище не вызывало у него ни капли жалости. Он отвернулся.

Жениться на ней? В данный момент ему меньше всего этого хотелось. Он был бы очень рад, если бы больше никогда не увидел Джеки.

– Как ее зовут? – спросил он, не глядя на Джеки.

– Кейт, – мягко ответила она. Кейт.

Типичное английское имя. Он никогда бы так не назвал свою дочь, если бы это зависело от него. Но от него ничего не зависело. Ему хотелось закричать, сломать что-нибудь. Сделать что-нибудь, чтобы выплеснуть свое отчаяние. Обычно он мог сдерживать негативные эмоции, обращать ситуацию в шутку, но признание Джеки выбило его из колеи. Факты. Ему нужны факты.

– Кейт это сокращенное от Кэтрин? – спросил он.

Джеки не ответила, и он раздраженно вздохнул. Как она могла продолжать с ним играть после того, что ему рассказала? Почему заставляла его вытягивать из нее ответы?

Потому что это была Джеки Пэттерсон. Она устраивала проверки. Ты лез из кожи вон, чтобы их пройти, а она все равно считала тебя недостойным.

Повернувшись, он посмотрел на нее сверкающими от ярости глазами.

Она сглотнула:

– Полагаю, что так. Я не уверена.

Неужели было так трудно сказать просто «да» или «нет»? Он больше не мог это выносить. Еще один ее замысловатый ответ, и его голова взорвется.

– Если ты хочешь продолжать в том же духе, я лучше пойду.

На ее лице было замешательство. Он не понимал почему, но ему было все равно.

– Только не думай, что отделалась от меня, – добавил он. – Завтра ты расскажешь мне все до мельчайших подробностей. И больше никаких игр!

Справившись со своим смущением, Джеки отошла от стены грота и пронзила его взглядом, от которого его бросило в дрожь.

– Не смейте мной командовать, синьор Пуччини! Мы оба прекрасно знаем, что тогда ты не был готов взять на себя обязательства.

Романо чувствовал, что его гнев вот-вот вырвется наружу. Но Лиззи и Джек были где-то рядом, и он не хотел портить им праздник. Поэтому он мысленно сосчитал до десяти и понизил голос до шепота:

– Ты не имеешь права меня осуждать. Ты не можешь знать, как бы я себя тогда повел. Кем ты себя возомнила?

Джеки вышла из грота. На мгновение ему показалось, что она собирается удалиться, но она прошла несколько метров по дорожке, после чего развернулась и направилась к нему.

Ну разумеется. Джеки Пэттерсон привыкла к тому, чтобы последнее слово оставалось за ней.

– Кем я себя возомнила? Я сейчас скажу тебе, кем я себя возомнила. – Ее губы растянулись в подобии улыбки. – Я бедная наивная девочка, которая целый день прождала тебя в фермерском доме, до смерти перепуганная и одинокая.

Романо никак не мог понять, почему она продолжала его упрекать.

– Ты знаешь, что я не получал твоего письма, – сказал он. – Ты не можешь меня в этом винить.

Ее глаза сузились и победоносно засверкали.

– Я вас видела, Романо.

Кого она видела? О чем идет речь? До сих пор он думал, что все дело было только в том, что он не пришел.

– Когда мне надоело ждать, я направилась по колее к шоссе и увидела там вас.

Джеки уставилась на него, ожидая, что он подтвердит ее слова, но он недоуменно пожал плечами.

– Ты ехал на своем мопеде с ней. С Франческой Гамбарди!

Он совсем об этом забыл.

Тем вечером он наконец поддался на уговоры Франчески и согласился прокатить ее. Он надеялся, что в ее присутствии сможет отвлечься от переживаний, которые не давали ему покоя после разрыва с Джеки.

Это не сработало. Франческа не смогла его отвлечь. Всякий раз, когда она смотрела на него влюбленными глазами или прижималась к нему, он думал, что на ее месте должна была быть Джеки. В конце концов он отвез Франческу домой, подарив ей на прощание ничего не обещающий поцелуй в щеку.

Джеки всегда его ревновала к этой девушке и, увидев их вместе, навоображала себе бог знает что. Если бы она снизошла до разговора с Романо, то узнала бы правду. Да, он вел себя как глупый мальчишка, но и ее поведение не отличалось зрелостью.

– И поэтому ты не сказала мне, что ждешь от меня ребенка? Потому что видела меня на мопеде с другой девушкой? Джеки, это не оправдание.

Джеки поморщилась, словно ей было неприятно слышать правду. Но ей понадобилось немного времени, чтобы взять себя в руки и нанести ответный удар.

– Но ведь я думала, что ты читал мое письмо. Думала, что ты знал о моей беременности и о том, что я тебя ждала, чтобы поговорить о будущем. Когда ты проезжал мимо фермерского дома, нашего особенного места, с другой девушкой… в общем, это говорило само за себя.

– Но почему ты меня не спросила? Не захотела узнать наверняка? Понимаю, ты на меня злилась. Но ты могла сделать это через месяц, два, после рождения дочери? Неужели она не задавала вопросов? Неужели никогда не хотела узнать, кто ее отец?

Джеки молча смотрела на него.

Возможно, его дочь точная копия своей матери. Такая же самодовольная, черствая эгоистка. Он без труда представил себе, как они вместе ходят в дорогие рестораны, на показы мод, в салоны красоты. Чего он не мог себе представить, так это как они вместе играют и веселятся.

Романо вздохнул. Джеки Пэттерсон никогда не давала ему спуску.

Голос Джеки вернул его к реальности.

– Я думала о тебе, когда она родилась и после этого. – Она помедлила. – Ты можешь мне не верить, но каждый день ее рождения был для меня настоящей пыткой. К сожалению, было уже слишком поздно и я не могла повернуть время вспять.

Она опять говорила загадками, играла с ним. Первым его желанием было выплеснуть на нее свой гнев, но в ее глазах было столько печали, что он не смог этого сделать.

– Что значит «было уже слишком поздно»?

– Она уже привязалась к своим новым родителям. Людям, которые ее удочерили.

До него не сразу дошел смысл ее слов. Он слышал их звук, знал их значения, но почему-то они не укладывались у него в голове. Отойдя от нее, он подошел к искусственному прудику и опустил руку в воду, намочив рукав пиджака.

Холодная вода не остудила его пыл. Выпрямившись, он снял дорогой пиджак и вытер о него руку.

– Ты хочешь сказать, что вместо того, чтобы самой воспитывать дочь и сообщить мне, ее отцу, о ее существовании, ты отдала ее чужим людям? Как будто она была вещью?

Он подошел к ней и схватил ее за плечи:

– Все было именно так, Джеки? Она не вписывалась в твои безупречные планы, и ты решила от нее избавиться. С глаз долой – из сердца вон?!

Рот Джеки приоткрылся, но она не произнесла ни звука. Ее лицо стало белее мела. Затем она вырвалась из его объятий и убежала прочь.

Романо вдруг понял, что перегнул палку, наговорил ей слишком много обидных вещей. У него не было остроумного замечания, чтобы сгладить углы. Он был в полной растерянности.

Джеки побежала по тропинке и скрылась за деревьями.

Черт побери.

Романо тут же помчался следом за ней. Он не понимал до конца, почему было так важно, чтобы она не столкнулась с Лиззи и Джеком. Она полностью заслужила, чтобы любимая сестра увидела ее в таком состоянии. Игнорируя чувство жалости, он сказал себе, что хочет помешать ей омрачить праздник Лиззи.

Он догнал ее, когда она была шагах в двадцати от пляжа.

– Джеки! – позвал он ее. Это было нечто среднее между криком и шепотом.

Она оступилась, но продолжила бежать. Поравнявшись с ней, Романо схватил ее за руку и тихо произнес:

– Не сюда.

Ее мышцы напряглись, и он почувствовал, что Джеки собирается вырваться, но затем с пляжа донесся веселый смех, и она посмотрела на него в замешательстве.

– Сюда.

Романо осторожно повернул ее и повел в обратном направлении в узкую часть острова, где у них будет меньше вероятности столкнуться с кем-то из гостей. Когда они добрались до зеленой поляны, у Джеки подкосились ноги, и она устало опустилась на траву.

– Все было совсем не так, – спокойно произнесла она. – Ты многого не знаешь.

Романо вдруг понял, что она продолжает их предыдущий разговор, как будто ничего не произошло. И это было не единственной странностью. Его гнев внезапно куда-то улетучился, и он не понимал почему. Наверное, за последние полчаса он испытал слишком много сильных эмоций и больше ничего не осталось.

Он сел рядом с ней:

– Тогда расскажи мне. Как все было на самом деле.

Его просьба прозвучала суховато, но в данных обстоятельствах на большее он был не способен.

Джеки сняла туфли, обхватила ноги руками и легла щекой на колено. Ее лицо было обращено в его сторону, но взгляд ничего не выражал.

– Я хотела верить, что ты придешь, – произнесла она голосом, так похожим на голос пятнадцатилетней Джеки. – Хотела верить, что все закончится хорошо, но не думаю, что тогда это было возможно.

Еще один камень в его огород. Еще одно подтверждение того, что она считала его неудачником. Ему следовало снова на нее разозлиться, но в ее голосе и выражении лица было что-то, что помешало ему.

Честность. Чистая и неприкрытая.

В их отношениях с Джеки это была такая редкость, что он не стал ничего делать, чтобы не спугнуть ее. Ему нужны были ответы, а Джеки была единственной, кто мог ему их дать.

– Когда мама узнала о моей беременности, она пришла в такую ярость, что я испугалась, что она меня убьет.

Один уголок его рта поднялся. Он легко мог себе представить Лизу Фиренци в бешенстве.

– Она настаивала на том, чтобы отдать ребенка – это единственный выход. Разве я могла противостоять ей в одиночку?

– А как насчет твоего отца?

Джеки фыркнула:

– Он достаточно умен, чтобы не спорить с мамой. Он не знал, что со мной делать. Он хорошо разбирается в бизнесе, но человеческие отношения не самая сильная его сторона. Думаю, он просто хотел избавиться от проблемы. Ему пришлось меня терпеть до рождения ребенка.

Романо ничего не сказал. Он всегда считал Джеки дочерью богатых родителей, которая знала свое место в мире и была уверена в завтрашнем дне. Он даже завидовал ей, потому что у нее были сестры, кузина и кузены. Его отец не был образцовым отцом, но всегда показывал ему свою любовь. Поэтому в юности Романо чувствовал себя защищенным и был слишком беспечен и самоуверен. Он вдруг понял, что Джеки никогда не знала такой любви.

Один любящий родитель, несмотря на его возможные недостатки, был лучше, чем два равнодушных. Он подвел дочь, не защитил ее, не встал на ее сторону, как поступил бы любой нормальный отец.

Теперь он, Романо Пуччини, сделает это.

Джеки подняла голову:

– Когда мою беременность стало невозможно скрывать, мама собрала мои вещи и отправила меня к отцу в Лондон, и знаешь, что было дальше? – Она глубоко вдохнула и потерла глаза.

– Что? – спросил Романо, желая как можно скорее узнать все подробности.

– Пока я жила у него, он ни разу не упомянул о моей беременности, хотя я с каждым днем становилась все больше. Он это просто игнорировал. – Она покачала головой. – Когда я вернулась из больницы без… одна, на его лице не было никаких эмоций, кроме чувства облегчения.

Она снова положила голову на колени. Романо видел, как дергаются мускулы на ее щеке, словно она произносила про себя слова, которые хотела, но не смогла сказать своему отцу.

Джеки была так молода и так одинока. Она назвала лишь голые факты, но он мог себе представить, как сильно она страдала. Слова были излишни, поэтому они долго сидели в тишине.

– Каким был день, когда она родилась? – наконец спросил Романо.

– Шел дождь.

Чувствуя, что она собирается все ему рассказать, он не стал задавать ей вопросы. Ей нужно было время.

Солнце начало садиться, небо над горизонтом посветлело, и вода в озере стала похожа на жидкое золото. Джеки вздрогнула, и Романо накинул ей на плечи свой пиджак.

Она продолжила свой рассказ с описания долгих родов, которые измучили и ее, и ребенка. В итоге Кейт появилась на свет с помощью кесарева сечения. И в эти трудные дни Джеки была совершенно одна. Ее отец уехал в командировку, а мать осталась в Италии, чтобы никто не догадался о семейном позоре.

– Какая она была? Кейт?

Выражение лица Джеки смягчилось.

– Она была такой маленькой, такой красивой. У нее были такие же темные волосы, как у тебя, и характер как у меня.

Романо хотел улыбнуться, но его лицевые мускулы словно парализовало.

По ее щеке покатилась слеза.

– Она удивительная, Романо. Просто удивительная.

Он выпрямился:

– Ты с ней встречалась?

Джеки кивнула:

– Она разыскала меня несколько месяцев назад. Мы пытаемся подружиться. – Она состроила гримасу. – Пока не очень получается.

Если Кейт унаследовала характер Джеки, это неудивительно.

Джеки задумчиво посмотрела на заходящее солнце. Романо подумал, что никогда еще не видел ее такой искренней и уязвимой.

– Я собиралась все рассказать своим родным после свадьбы, – произнесла она. – Кейт хочет с ними встретиться, узнать, где ее корни. Но Скарлетт призналась, что утопила мое письмо, и я решила, что ты должен узнать первым. Я собиралась все тебе рассказать завтра, но… э-э… обстоятельства заставили меня сделать это сегодня.

«Ты полный идиот. Все это время ты думал, что она тебя хочет, а на самом деле она готовила тебя к этому непростому разговору».

– Что будем делать? – растерянно произнесла Джеки.

Поднявшись, Романо протянул ей руку и помог ей подняться. Пока она надевала туфли, он смотрел по сторонам, словно ища ответы.

На честность следовало отвечать честностью.

– Не знаю, – ответил он, – но нам пора возвращаться к остальным.