Текст книги "Внимание! Муж-волшебник, или Куда приводят мечты"

Глава 20

Я удачно придумала отговорку насчёт женских дней. Это позволило мне не спускаться к гостям. В свете навалившихся проблем я бы не смогла изображать, что всё в порядке, и вряд ли была бы хорошим собеседником. И так с аттаном спорила целый день, отстаивая своё решение остаться.

Варгос поставил дежурить своих людей и приказал держать ухо востро. Кое-кого отправил в город послушать, о чём говорят. Мы затаились, ожидая новостей, и утром они не заставили себя ждать.

Город наполнился слухами о том, что статуя богини в главном храме улыбается. Люди были взбудоражены, ожидая чего-то хорошего: начиная от появления новой наяриты и заканчивая явлением самой богини народу. А ещё возле нашей виллы были замечены подозрительные личности. Но всё решило доставленное мне жрецом днём письмо. Ранг посланника был неизвестен, все они ходили в белом и лишь главные надевали парадные одежды на праздники.

Послание гласило: «Наша встреча была неожиданной, и я прощаю вашу агрессию. Надеюсь, что при личной беседе вы поясните причины, побудившие вас отказаться от дара. Нам не помешает узнать друг друга лучше. Ожидаю вас».

Без подписи, но и так понятно, от кого оно. Что ж, меня нашли и желают видеть. Зачем? Не могут поверить, что кто-то не собирается посвящать свою жизнь служению другим? А ещё меня задели его слова о прощении. Можно подумать, я в нём нуждаюсь!

Жрец ждал ответа, и я набросала ответную записку:

«Я не нуждаюсь в вашем прощении. Если в моей позиции для вас остались неясности, меня не затруднит их прояснить. Не советую совершать опрометчивые поступки. Последствия вас не порадуют и лягут на вашу совесть».

Подписываться тоже не стала. Скрываться я не собиралась, как и избегать встречи, но если мой собеседник не пожелал назвать себя, то с какой стати это делать мне?

Выпроводив посланника, усилила охрану ребёнка, вызвав на виллу всех людей азгарна, и стала собираться на встречу. Страх прошёл, и настроена я была решительно. Пусть только попробуют давить на меня, мало не покажется! Предпринимать решительные шаги жрец тоже вряд ли будет, поостережётся последствий. Скорее всего, меня начнут прощупывать и вести душещипательные беседы.

Варгос заранее направил в храм своих людей, чтобы крутились под видом посетителей и ловили слухи. В крайнем случае будет силовая поддержка. С собой я взяла немного охраны, хватило и городских стражников в сопровождении. Аттана попросила просто быть рядом, но не вмешиваться, а то он уже был готов наплевать на всё и перенестись ко мне. Пришлось напомнить о том, что для всех я его Тень, и не нужно облегчать недругам жизнь, подставляясь. На чужой территории его намного проще устранить. Узнай аруанцы, что он привязал к себе наяриту, так на кусочки порвут.

На женскую половину храма я вошла одна. Леди Кларизе я не сообщила, куда поехала. Ни к чему. Помочь всё равно ничем не сможет.

В этот раз мне было не до окружающих красот. Внутренне я была готова к любым неожиданностям, но всё было спокойно. Я, как и все, заплатила за вход и пошла себе спокойно. Никто не обращал на меня внимания. К статуе наяриты я подходить не планировала, но пришлось. Меня привлекло нечто новое в её образе. Если раньше взгляд у богини был скорбный, то сейчас выражение лица неуловимо изменилось. Казалось, что она хранит какую-то тайну и чему-то усмехается.

Интересно, как жрецы провернули такое со статуей? Или действительно в ней хранится божественная искра?

Как бы то ни было, я подошла к статуе и коснулась рукой её ноги, подняв голову и взглянув ей в глаза:

– Можешь забрать у меня свой дар, я его недостойна. Если же оставишь, то знай, что ноги моей в храмах не будет, эта дорога не для меня, – тихо произнесла я.

Ответа я не получила. Статуя всё так же таинственно улыбалась, но я предупредила, если что.

С лёгким сердцем отошла от неё, раздумывая, куда идти дальше и где искать жреца. Надо же, ожидала, что ко мне кинутся с распростёртыми объятиями, а тут никому нет до меня дела.

«Или это психологический ход, чтобы я расслабилась?» – задалась вопросом я.

«Не нравится мне всё это, – вторя моим мыслям, произнёс аттан. – Ты где вчера этого жреца встретила?»

– В саду у цветка. Показать?

«Давай», – вздохнул он.

Через храм я не пошла, предпочтя его обойти и добраться в сад через улицу. У меня и в прошлый раз мантия наяриты дрожь вызывала, а сейчас превратилась в символ грозящего мне будущего.

Как и в прошлый раз, по аллее гуляли посетители, но в той части, где рос цветок, никого не было. Ни один жрец в поле видимости также не наблюдался. Я спокойно прошла к цветку, который засох и всё так же лежал на земле.

– Вот из-за него я и прокололась, – испепелила я взглядом растение. Казалось, что ничего не изменилось со вчерашнего дня, вот только лейка стояла на прежнем месте, а не валялась, отброшенная мной.

Заинтересованная, я подошла к ней и, встряхнув, услышала плеск воды. Подойдя к цветку, полила его.

«Вика, зачем? Тебе вчера мало было?»

– Проверяю теорию. Посмотри магическим зрением.

Больше не критикуя, аттан подчинился и присвистнул: вокруг цветка была установлена серьёзная защита.

«Мне кажется, что сейчас появятся гости. Плетения завязаны на изменениях в нём».

Я подошла к цветку и, присев, взяла в ладони засохший бутон. Сосредоточившись, послала ему пожелание жизни.

«Если раскроешься – с корнем выдеру!» – пообещала растению, чувствуя изменения под руками.

– Я так и знал, что за напускной жестокостью у тебя доброе сердце, – услышала я и распахнула глаза. Рядом со мной стоял вчерашний жрец и смотрел таким взглядом, как будто знает обо мне всё.

– Тут вы правы, я против лишней жестокости, – встала я и выпустила цветок из ладоней. Он гордо выпрямился на вновь упругом стебле. Вот только бутон так и не раскрылся, и я с вызовом произнесла: – Особенно когда прислушиваются к моим словам.

Жрец перевёл взгляд на бутон, и в глазах его появилось удивление, которое ему не удалось скрыть, а я с намёком добавила:

– Всего-то и нужно было пообещать его с корнем выдрать. Вчера он не послушался моих угроз, сегодня же оказался более благоразумным.

– И ты бы уничтожила того, кого недавно вернула к жизни? – поразился жрец, смотря на меня испытующим взглядом.

– Легко. Обещания нужно выполнять, или они ломаного гроша не стоят. И прекращайте мне тыкать! Мы с вами не друзья, и нам ими точно не стать.

– Могу я узнать причину столь предвзятого отношения? – выпрямился жрец, пронзая меня взглядом оскорблённой невинности.

– Меня возмущает ваше панибратство, а обращение «дочь моя» выводит из себя. С моим отцом вы не имеете ничего общего, и у вас нет права так меня называть. Это оскорбляет мою память о нём. Своё же прощение можете оставить тем, кто в нём нуждается, – припомнила ему записку.

– В тебе говорит гордыня, дитя.

– Не испытывайте моего терпения, – с нажимом произнесла я. – Меня учили, что старость нужно уважать, и лишь из-за этого я сдерживаюсь, но моё терпение на исходе. Или умерьте свою напыщенность и соблаговолите разговаривать уважительно, или наш разговор окончен.

«Вика, полегче, он маг», – одёрнул меня аттан.

– Нам лучше поговорить в другом месте. Следуй за мной, – приказал жрец и, не оглядываясь, пошёл в сторону храма.

Ага, сейчас! С чистой совестью я развернулась и направилась совсем в другую сторону на выход из сада.

В том, что аттан прав, я убедилась, когда жрец возник из ниоткуда прямо передо мной.

– У вас плохо со слухом? – поинтересовался он.

– Нет, это вы с запозданием реагируете на мои слова. На «вы» перешли только сейчас. И на будущее – я не подчиняюсь приказам, а форма вашего приглашения слишком сильно на него похожа.

– Мне жаль, что вы не цените моего молчания, – вздохнул жрец.

– Ваше молчание обусловлено моими угрозами.

– Тем, что я разделю судьбу цветка? – нехорошо усмехнулся старец, насмешливо смотря на меня.

Я повернула голову в ту сторону, где виднелась совершенно невредимая нира. Значит, вода в лейке оказалась совершенно не случайно?! Но как он подстроил то, что я подойду к цветку? Или меня именно поэтому никто не встречал?

– Следуйте за мной, – холодно произнёс жрец.

Нет, ну такого я стерпеть не смогла и вместо того, чтобы идти за ним, направилась к треклятому цветку.

– Вы больше не пройдёте защиту, – донеслось мне в спину.

– Ну, мы это ещё посмотрим, – процедила я и уже тише: – Рид, сломай.

«Вика, оставь, не нужно открывать им способность к магии», – увещевал меня аттан, но я не хотела ничего слышать. Жрец так уверен в своей безопасности…

Я шла к цветку, как будто через толщу воды, которая меня не пускала. Каждый новый шаг давался с ещё большим трудом. Когда я была от него в трёх шагах, сопротивление воздуха достигло своего апогея, и я не смогла двинуться с места, увязнув, как муха в паутине.

«Вика, сейчас здесь блокируется магия, я не могу помочь», – напряжённо произнёс Ридгарн.

Моя злость росла прямо пропорционально моему бессилию. Не могла позволить жрецу одержать верх. Напрягая каждый мускул в желании продвинуться вперёд, мысленно проводя аналогию, что борюсь с водой.

«Вот только вода мне отвечает», – сказала себе, с трудом поднимая руки. Резко их опустив, одновременно представила, как опадает удерживающая меня стена воды. В воздухе раздался звук, как будто лопнула натянутая тетива – и я получила свободу, делая несколько шагов и падая возле цветка на колени.

Не задумываясь о том, как у меня это получилось, взяла в ладони бутон цветка и, мысленно перед ним извинившись, стала представлять его увядание. Лепестки осыпались в моей ладони, но на ней осталась ещё и семечка. Мгновение моего замешательства – и я втыкаю её в землю, желая ей прорасти. С непроницаемым лицом встала, отряхивая руки, и взглянула на жреца.

– Скажете обо мне хоть слово – сдохнете! – жёстко пообещала ему. – И не нужно смотреть на меня, как на нового забавного питомца в своём зверинце. Я не ваша и здесь никогда не останусь.

– Я знаю, что у вас уже есть хозяин, – холодно ответил старец, смотря на меня таким взглядом, как будто увидел неизвестную зверушку и теперь решал, к какому подвиду её отнести. Хорошо хоть, снисходительность исчезла. Сейчас он оценивал меня как противника, который преподнёс ему сюрприз.

Он явно меня недооценил, но я не собиралась совершать такую же ошибку. То, как он ловко провернул всё с цветком, играя на моей доброте, характеризовало его как непревзойдённого манипулятора.

– Сейчас он смотрит вашими глазами? Позволите нам поговорить?

– Желаете поговорить – напишите письмо, – не повелась на провокацию я. Понятное дело, что старается выяснить, кто уничтожил защиту вокруг цветка. Слишком уж он был самоуверен, и мне удалось щёлкнуть его по носу.

– Я хочу получить пояснения вашей немотивированной агрессии. Сами видите, это неподходящее место для приватного разговора. Вы настаиваете на соблюдении конфиденциальности, и если не желаете, чтобы у нашего разговора были нежелательные свидетели, почтите своим присутствием храм пресветлой богини Наяриты, чья искра горит в вашем сердце.

Всё это было сказано с достоинством и без насмешки.

– Ведите, – не стала упираться я, так как тут действительно не стоило выяснять отношения.

Странно, но жрец повёл меня совсем в другую сторону. Мы прошли по аллее к купальням, но, не доходя до них, свернули направо к зданию, в середине которого возвышалась высокая башня, которую венчал золотой купол.

«Вика, будь осторожна. Не знаю, как у тебя это получилось, но магию разрушила ты. Дело не в цветке, а в самом месте. Древняя магия. Подозреваю, это было нечто вроде ловушки, рассчитанной на наярит. Оно притягивало их. Только в этот раз в сеть попалась слишком крупная рыбка», – высказал своё мнение аттан. У меня создалось впечатление, что он пребывает в неком шоке от того, что я сделала.

Что ж, может быть. Иначе, почему меня притянуло к этому дурацкому цветку? А ещё я отметила, что вначале жрец собирался вести меня в храм, а сейчас мы идём в противоположную сторону. Изменил планы после того, как я уничтожила цветок? Вполне возможно. С него сталось бы объявить меня наяритой перед другими жрецами, ведь опасность ему больше не грозила.

Перед входом жрец приостановился возле большой каменной чаши с водой и, омыв руки, умылся.

– Принято смывать с себя налёт мирского, очищая свой разум и душу, – пояснил старец в ответ на мой вопросительный взгляд.

Что ж, я тоже помыла руки, как-никак в земле ковырялась, и увлажнила лицо. Мои действия пришлись по душе жрецу, и он посмотрел на меня одобрительно. Мы уже входили, когда его окликнули:

– Пресветлый, все уже собрались и ждут.

Я стояла близко и успела заметить тень неудовольствия, мелькнувшую в глазах старца, которую он постарался скрыть.

– Не сейчас. Я занят, брат.

– Но… – растерялся молодой жрец, но тут же заткнулся под взглядом старшего и поклонился.

– Что, объявление о великой радости, постигшей всех, отменяется? – я бросила язвительный вопрос в спину Пресветлого.

«От скромности он не умрёт», – добавила про себя.

Как дважды два ясно, что планировалось провернуть воскрешение цветка и деморализованную меня представить перед другими жрецами.

Ничего не ответив, старец провёл меня в просторную комнату, из мебели в которой были лишь удобные кресла и чайный столик. Окно в пол выходило на водопад, и слышалось приятное журчание воды.

Прежде чем войти, аттан просканировал комнату магическим зрением, но здесь всё было чисто. Поэтому я спокойно зашла и, повинуясь приглашающему жесту своего спутника, села в кресло.

– Любопытно, для чего предназначена эта комната? – поинтересовалась я.

– Многим приходящим в храм необходимо не только лечение тела, но и души. Всё, что слышат эти стены, здесь же и остаётся.

«Ага, нечто типа исповедальни», – перевела для себя.

– Желаете облегчить душу? – с участием спросила я. Несмотря на натянутые нервы, меня пробивало на смех. Такое чувство, что на приёме у психотерапевта оказалась. Водопад создавал расслабляющий фон, сам жрец никак не прореагировал на мой выпад, по-доброму смотря на меня. Вот только я ни капли не верила в его доброжелательность.

– Я готов ответить на любые интересующие вас вопросы и, в свою очередь, ожидаю, что вы расскажете мне немного о себе.

Так и хотелось сказать «ожидайте», но я сдержалась. Моя задача донести до сведения, что здесь я оставаться не собираюсь, а не цапаться с ним.

– У меня к вам нет вопросов, так что равноценного обмена информацией не получится. Спрашивайте, что вас интересует, и расстанемся, – отбила подачу я.

– Нет вопросов? – усомнился жрец. – Неужели вы не желаете узнать больше о своём даре? Или вы уже проходили обучение?

Я скрыла улыбку, так как стало понятно, что он пытается выяснить, учили ли меня владеть способностями. Им же нужно знать, где появились конкуренты.

– Недавняя демонстрация моих способностей возле цветка стала для вас сюрпризом. Так чему вы собираетесь обучать меня?

– Тогда, может, вы поделитесь тем, как вам удалось их так развить?

– Природный талант, – кратко ответила я.

– У вас не было учителей?

– Это больше всего вас волнует? Давайте не будем тратить время на второстепенные вопросы.

Если раньше я бы хотела научиться лучше владеть своим даром, то после знакомства с жрецом желания поубавилось. Лучше быть самоучкой, чем довериться вот этому.

– Хорошо. Тогда ответьте, почему вы враждебно настроены к тем, кто почитает богиню Наяриту? В вас горит искра её дара, так отчего вы столь недоверчивы, придя в её храм. Разве мы для вас враги?

– Не надо смешивать. Богиня – отдельно, вы – отдельно. Не имею ничего против богини, но вот вас я не знаю и доверять первому встречному не намерена. Жрецы – не боги, и подвержены алчности, напыщенности и гордыне, как обычные люди. То, что вы живёте при храме, ещё не делает вас выше остальных.

– Соглашусь с вами, но лучше всего о людях говорят их поступки, – мягко произнёс Пресветлый.

– Вы правы, и ваши мне не нравятся. Очень ловко устроили всё так, чтобы я возродила цветок, и тут же собрали всех жрецов, чтобы огласить меня наяритой. Разве не так?

Старец не стал ничего отрицать, заговорив о другом:

– Мансан для многих является последней надеждой. Из дальних уголков плывут сюда в поисках спасения от недугов. При нашей первой встрече вы были чересчур резки и категоричны. Не нужно осуждать меня за желание задержать вас здесь и показать, сколь сильно люди нуждаются в вас.

– Легко быть добреньким за чужой счёт, – хмыкнула в ответ я. – Вот только на жизнь у меня свои планы, и Мансан в них не входит.

– Здесь вы – дочь богини, каждому слову которой внимают люди. Неужели лучше быть чужой марионеткой, выполняющей все прихоти Хозяина? – уколол меня жрец, прощупывая почву насчёт нашей связи с аттаном.

– Хотите сказать, что в ваших силах разорвать связь Хозяин – Тень? – приподняла бровь я.

– К сожалению, такая связь рвётся лишь со смертью, но у нас есть много друзей, которые могут помочь вам освободиться.

«Вика, у тебя есть прекрасная возможность натравить на меня фанатиков», – подал голос аттан, не скрывая насмешки.

Так и хотелось сказать некоторым, что они доиграются, но я не стала отвлекаться:

– Зачем? Аттан Корнуилса благородный человек и ни к чему меня не принуждает.

– Хотите сказать, что Тенью вы стали добровольно? – поддел меня жрец, давая понять, что ему известно обо мне многое.

– Как же быстро распространяются сплетни… Каждый ошибается. Аттану Корнуилса хватило ума понять, как он был не прав, и мы достигли взаимопонимания, – с намёком ответила я.

«Радость моя, мне понравилось, каким образом мы с тобой достигали «взаимопонимания», и я жду не дождусь тебя, чтобы продолжить», – бархатным тоном многообещающе произнёс Ридгарн, вызвав табун мурашек у меня внутри.

Вот же зараза! У меня серьёзный разговор, а он отвлекает.

– Надеюсь, и с вами мы его достигнем, – елейным голосом отозвался Пресветлый.

«Пусть и не мечтает!» – рыкнул аттан, растеряв всю свою игривость.

– Чего вы хотите? – поморщилась я от эмоциональности отдельно взятых личностей.

– Задержитесь в Мансане. Узнайте больше о наяритах и их жизни.

– Не обсуждается. Можете дать почитать книги, в свободное время пролистаю, но говорю сразу, что их путь не для меня. Удерживать силой вы права не имеете, я собственность гражданина другого государства, да и о моих способностях не забывайте. Один неверный шаг – и я не буду больше угрожать, а начну защищаться.

– Разве я на вас нападаю?! – всплеснул руками жрец. – Я, наоборот, желаю вам помочь! Сильные мира сего не оставят вас в покое. Похищения, войны… Лучше сами останьтесь здесь. Мансан – дом наярит.

– Куда врываются все кому не лень, топчась грязными сапогами, – с иронией произнесла я. – В ваших словах есть доля истины, вот только от кого они узнают о моих способностях?

Мы с жрецом скрестили взгляды, и повисла пауза.

Да, он сделал выводы о том, что никто из королей о моих способностях не в курсе, так как медленно произнёс:

– Не понимаю, как вам это удалось, но вы не сможете долго хранить свой секрет от Хозяина, и лучше вам к этому моменту оказаться под защитой Мансана.

– Защита? Я не считаю ваше паразитирование на способностях наяриты защитой. К тому же Мансан уже столько раз завоёвывали, что ваши слова попросту смешны.

– Паразитирование?!

– А как ещё это можно назвать? Всё здесь держится на воде, которую наполнила силой последняя наярита. Деньги за вход и лечение люди платят. Куда идут средства? Кто распоряжается ими? Уж точно ни наярита, ни её дети с этого не имели ни копейки.

– Наяритам не свойственна корысть. Они всю себя отдают людям, неся к ним свет и благословение богини.

Да-да, я уже не первый раз слышала эту песню и поэтому жёстко произнесла:

– А я не наярита. Я корыстна, эгоистична, обидчива и весьма мстительна. На моей родине не слышали о вашей богине, и к её свету я не имею никакого отношения. Я прекрасно понимаю, что ваши источники теряют силу и срочно нуждаются в подпитке, но на меня можете не рассчитывать. Со временем Мансан превратится в обычный город и станет памятником всем наяритам. Зато в истории кровавых завоеваний и борьбе за обладание наяритой будет поставлена жирная точка.

«Радость моя, никогда ещё женские пороки не звучали для меня так привлекательно. Только сейчас понял, что люблю в тебе каждый из них», – прокомментировал аттан мои слова, снижая градус внутреннего напряжения.

Пресветлый сложил ладони домиком, задумчиво смотря на меня.

– В твоих словах много боли, дитя, – меня перекосило, и он тут же исправился: – Жизнь научила вас защищаться, но поймите, что здесь врагов нет. Для нас вы – живое благословение богини всему роду людскому.

«Ага, а также дойная корова», – уже про себя дополнила я.

– Вы зря обвиняете нас. Все пожертвования идут на благотворительность. Мы помогаем нуждающимся, выделяем средства больницам, открываем приюты по всей стране…

Тихим тоном жрец начал перечислять, кому и как они оказывают помощь. Его речь лилась плавно, успокаивая и убаюкивая моё возмущение и гнев на них.

«Разве это не благое дело? – говорил он. – В мире много боли и несправедливости. В Мансане люди получают избавление от болезней. Мы протягиваем им руку помощи».

Он говорил и говорил. Вначале я скептически отнеслась к его речи, но потом тихие слова стали сливаться с журчанием воды, и сознание выхватывало отдельные фразы: «несём добро», «благо всем», «доверие»…

Ладони, сложенные домиком, мерно покачивались, и постепенно моя голова стала утвердительно покачиваться с ними в такт, а глаза всё норовили закрыться.

«Вика, очнись! – резкий вопль аттана в моей голове заставил меня вздрогнуть и распахнуть глаза. – Он влияет на тебя. Уходи немедленно!»

Приказ прозвучал настолько властно, что я тут же вскочила и покачнулась на ватных ногах. Тело разомлело и плохо слушалось.

– Дочь моя, что случилось? – жрец тоже встал, но вопрос прозвучал не тревожно, а как-то успокаивающе.

Вот только крики аттана в моей голове уже прогнали окутывающий сознание туман, и вместо расслабленности пришла ярость, подпитываемая страхом.

– Зря ты стал играть со мной в эти игры, старик! – воскликнула я и, не стыдясь, бегом рванула к выходу, успев заметить в глазах жреца мелькнувшую досаду.

От мысли, что меня чуть не загипнотизировали, леденело всё в душе. Неизвестно, как бы он промыл мне мозги, если бы не Рид.

– Ты куда смотрел? – на бегу спросила я.

«Он меня сам заговорил. Спасибо, что принесли срочное донесение».

Действительно, хвала богам. Меня трясло от испуга и гнева на то, что сидела развесив уши. Нечестными методами играет жрец, нечестными…

Выбежав из здания, я бросилась к чаше с водой, в которой мы омывали руки. Опустив ладони, я передала воде свой страх, транслируя мысли: «Бежать! Срочно покинуть храм! Бежать!»

– Ты что делаешь, дитя? – возник рядом со мной жрец, и в голосе его звучало беспокойство.

– Я не дитя! – огрызнулась в ответ, убирая из воды руки и отряхивая воду с них ему в лицо. – При мысли меня подчинить будешь икать!

– Ик, – тут же икнул жрец, и глаза его расширились от удивления. Они стали ещё больше, когда на аллее, ведущей из купальни, появились бегущие к выходу женщины. Не было больше неспешно прогуливающихся людей. Все в страхе бежали, как будто за ними гнались. Многие бежали неодетыми, кутаясь в одни простыни. Были и такие, которые не понимали, в чём дело. Наверное, они не контактировали с водой, когда я бросила призыв.

– Нет ничего страшнее, чем лишать человека свободы воли, жрец. Это тебе мой урок!

– Пресветлый, что происходит? – с растерянным лицом к нам нёсся один из жрецов. – Почему все бегут?

Послав холодную улыбку Пресветлому, который во все глаза смотрел на творящийся хаос, я вытерла руки о юбку платья и с независимым видом пошла на выход.