Текст книги "Обманщик"

Глава 2

Прогремевшие в саду два выстрела не сразу взбудоражили дом, в котором в это время находилось лишь два человека.

Внизу Джефферсон готовил к обеду фруктовый пунш – леди Моберли спиртных напитков не употребляла. Позже он сказал, что, должно быть, в тот момент у него был включен миксер, поэтому он не слышал выстрелов.

Адъютантом губернатора был лейтенант Джереми Хаверсток, молодой человек с пушком на щеках, командированный на Саншайн из полка королевских гвардейских драгунов. В своей комнате в дальнем углу резиденции он закрыл окна, включил на полную мощность кондиционер и радио. Лейтенант наслаждался музыкой, которую транслировало радио Нассау. Позже он тоже скажет, что ничего не слышал.

К тому времени, когда Джефферсон вышел в сад, чтобы согласовать с сэром Марстоном некоторые тонкости приготовления бараньих отбивных, убийца, очевидно, уже вышел в стальную дверь и скрылся. Джефферсон увидел, что хозяин, широко раскинув руки, лежит на спине, и на его темно-синей сорочке расплывается еще более темное пятно.

Первой мыслью Джефферсона было, что его хозяин, должно быть, потерял сознание, и он сбежал с лестницы, чтобы помочь губернатору подняться. Потом он заметил рану в груди, на мгновение замер, не веря своим глазам, и в панике бросился звать на помощь лейтенанта Хаверстока. Через несколько секунд прибежал молодой лейтенант, все еще в шортах.

Хаверсток сохранял хладнокровие. Он осмотрел тело, не прикасаясь к нему, убедился, что сэр Марстон мертв – мертвее не бывает, – и, усевшись в кресло губернатора, задумался, что ему следует предпринять.

Командир младшего офицера Хаверстока в характеристике на своего подчиненного написал: «чудесно тренирован, не слишком умен», словно речь шла о лошади кавалериста, а не о самом кавалеристе. Впрочем, возможно, в кавалерии существует своя шкала ценностей: хорошая лошадь незаменима, чего нельзя сказать о младшем офицере. Хаверсток, сидя в кресле в нескольких футах от тела, напряженно обдумывал ситуацию, а Джефферсон округлившимися глазами следил за ним с верхней ступеньки лестницы, которая вела на веранду. В конце концов лейтенант сделал следующие выводы: во-первых, перед ним лежит тело губернатора, во-вторых, кто-то убил губернатора и скрылся, в-третьих, он, лейтенант, должен поставить в известность вышестоящего начальника. Проблема заключалась в том, что выше губернатора на острове начальников не было. В этот момент вернулась леди Моберли.

Джефферсон первым услышал шуршание колес служебного «ягуара» по гравию подъездной дороги и через прихожую бросился навстречу госпоже. Он сообщил новость, возможно, не очень тактично, зато достаточно недвусмысленно:

– О, леди, губернатора убили. Насмерть.

Леди Моберли поспешила на веранду, бросила взгляд на лужайку, но на веранде ее перехватил поднявшийся по лестнице Хаверсток. Лейтенант проводил ее в спальню и как мог попытался успокоить. Казалось, леди Моберли была не столько убита горем, сколько растеряна, словно обеспокоена тем, чтобы министерство не сыграло теперь злую шутку с карьерой ее мужа.

Уложив леди Моберли, лейтенант Хаверсток послал Джефферсона за единственным на острове врачом, который по совместительству был также единственным коронером, и за старшим инспектором Джонсом. Лейтенант наказал расстроенному дворецкому никому ничего не объяснять, просто попросить срочно приехать в резиденцию губернатора.

С тем же успехом лейтенант мог не давать Джефферсону никакого наказа. Несчастный Джефферсон сообщил новость Джонсу в присутствии трех констеблей, у которых тут же глаза на лоб полезли, а доктору Карактакусу Джонсу – когда рядом с ним стояла его экономка. Пока дядя и племянник спешили к резиденции губернатора, новость, как лесной пожар, уже распространялась по острову.

Тем временем Хаверсток размышлял, каким образом поставить в известность Лондон. В резиденции губернатора не было и намека на современные системы связи, защищенные от подслушивания. Считалось, что в них нет необходимости. Здесь была только самая обычная открытая линия телефонной связи, а губернатор отправлял свои сообщения в Лондон через представительство высокого комиссара в Нассау на Багамских островах, для чего использовалась устаревшая система С2, стоявшая на отдельном столике в кабинете губернатора.

На первый взгляд это был обычный телекс, который хорошо знают и которого страшатся иностранные корреспонденты во всем мире. Чтобы установить связь с Нассау, нужно было набрать обычный код и получить подтверждение с другого конца линии. Затем телекс можно было переключить на шифрованный режим, для этой цели рядом с ним стоял второй ящик – шифровальная машина. Любое сообщение печаталось на бумаге перед глазами отправителя, автоматически шифровалось и передавалось в Нассау.

Беда была в том, что для включения шифровальной машины в нее нужно было вставить гофрированный диск, свой на каждый день месяца. Эти диски хранились в сейфе губернатора, а сейф был закрыт. Цифровой код замка знала Мертл, личный секретарь губернатора, но она уехала навестить родителей, которые жили на Тортоле, на Виргинских островах. В ее отсутствие губернатор сам посылал шифрованные сообщения. Он знал и код замка сейфа, а Хаверстоку код был неизвестен.

В конце концов Хаверсток просто позвонил в представительство высокого комиссара в Нассау и объяснил все на словах. Через двадцать минут ему перезвонил до предела возмущенный первый секретарь, попросил подтвердить сообщение, выслушал объяснения и холодно приказал опечатать резиденцию и никого в нее не впускать до прибытия комиссии из Нассау или Лондона. Затем первый секретарь передал по радио зашифрованное, совершенно секретное сообщение в Лондон, в Министерство иностранных дел. В бассейне Карибского моря было уже шесть часов вечера и начинало темнеть, а в Лондоне – одиннадцать часов вечера, поэтому радиосообщение попало к дежурному чиновнику. Тот позвонил домой одному из руководителей карибского сектора, и колесо завертелось.

Через два часа новость из Порт-Плэзанса расползлась по всему Саншайну, и какой-то радиолюбитель во время своего традиционного вечернего сеанса связи поделился ею со своим вашингтонским приятелем. Американский радиолюбитель, движимый заботой об интересах общества, позвонил в «Ассошиэйтед Пресс». Там засомневались было, но в конце концов выпустили официальное сообщение, которое начиналось словами:

Согласно неподтвержденным сведениям, поступившим с британской зависимой территории – с островов Баркли, губернатор этого крохотного архипелага сегодня вечером был застрелен неизвестным убийцей…

* * *

Далее в сообщении, которое сочинял, вооружившись большой лупой и сверяясь с огромной картой, дежурный ночной помощник редактора, подробно объяснялось, что это за острова и где они находятся. В Лондоне репортеры агентства Рейтер узнали о трагедии от своих заокеанских конкурентов и попытались получить подтверждение в Министерстве иностранных дел. Незадолго до рассвета министерство признало, что оно получило такое сообщение и что в настоящее время предпринимаются соответствующие меры.

* * *

Соответствующие меры включали пробуждение множества чиновников, мирно спавших в своих домах в Лондоне и его окрестностях. Спутники американского Национального управления рекогносцировки отметили усиленную радиоперекличку между Лондоном и представительством высокого комиссара в Нассау; послушные машины сообщили об этом в Агентство национальной безопасности в Форт-Миде, а те – в ЦРУ. Впрочем, там уже все знали, потому что в Лэнгли читают сообщения «Ассошиэйтед Пресс». Спутники и приборы общей стоимостью около миллиарда долларов подтвердили то, что три часа назад радиолюбитель из развалюхи на склоне холма Спайгласс с помощью своей самодельной радиостанции сообщил вашингтонскому приятелю.

В Лондоне Министерство иностранных дел подняло на ноги кабинет министров, а те, в свою очередь, – сэра Питера Имберта. комиссара полиции большого Лондона, требуя немедленно отправить на остров опытного детектива. Комиссар разбудил Саймона Кроушоу из отдела специальных операций, который дозвонился до начальника сектора опасных преступлений.

Начальник сектора связался с новым Скотланд-Ярдом, точнее, с круглосуточно работающим бюро резерва, и спросил:

– Кто у нас свободен?

Дежурный сержант бюро резерва заглянул в список. Единственной задачей этого крохотного бюро является постоянное обновление списка детективов, которые могли бы в случае поступления срочного запроса быстро выехать за пределы большого Лондона, чтобы помочь местным полицейским. Верхнюю строчку списка занимает фамилия детектива, который должен выехать на место происшествия в течение часа после поступления приказа, вторую строчку – в течение шести часов, а третью – двадцати четырех часов.

– Главный детектив-инспектор Краддок, сэр, – доложил дежурный сержант. Потом он заметил приколотую к бумаге записку. – Нет, прошу прощения. В одиннадцать утра он должен быть в Оулд-Бейли, давать показания.

– Кто следующий? – из своего дома в Уэст-Дрейтоне, недалеко от аэропорта Хитроу, прорычал начальник сектора.

– Мистер Ханна, сэр.

– Кто у него детектив-инспектор?

– Уэдералл, сэр.

– Попросите мистера Ханну позвонить мне домой. Немедленно, – распорядился начальник.

В это неприятное, темное декабрьское утро в начале пятого часа в Кройдоне на ночном столике зазвонил телефон. Он разбудил главного инспектора Десмонда Ханну. Детектив выслушал сержанта из бюро резерва и тут же набрал уэст-дрейтонский номер.

– Билл? Это Дес Ханна, Что случилось? Он слушал минут пять, потом спросил:

– Билл, а где этот чертов Саншайн?

В это время на острове доктор Карактакус Джонс закончил осмотр тела и объявил, что губернатор мертв. В саду стало совсем темно, и Джонсу пришлось работать при свечах. Впрочем, все равно он не мог ничего сделать. Он был практикующим врачом, а не судебным патологоанатомом. Он как мог следил за здоровьем островитян, а в своей крохотной хирургической лечил порезы и ушибы. Он принял столько родов, что потерял им счет, и удалил в десять раз больше рыболовных крючков. Как врач он мог подписать свидетельство о смерти, а как коронер – разрешение на похороны. Но ему никогда не приходилось иметь дело с мертвым губернатором, и он искренне надеялся, что сэр Марсток будет первым и последним губернатором в его практике.

Если к доктору Джонсу поступал нуждающийся в операции пациент с серьезной раной или болезнью, его всегда отправляли в Нассау. Там была прекрасная современная больница с операционным отделением и с блоком для аутопсии. У Джонса не было даже морга.

Когда доктор Джонс закончил обследование, из кабинета губернатора вернулся лейтенант Хаверсток.

– Из Нассау сообщили, что Скотланд-Ярд направляет к нам детектива, – объявил он. – в темноте обошел стену резиденции с внешней стороны, сел на землю, прислонившись спиной к стене, и тотчас заснул.

В саду старший инспектор Джонс объявил:

– До утра ничего не трогать. Тело должно остаться там, где оно лежит.

– Мальчик, не будь идиотом, – возразил дядя инспектора. – До утра тело наполовину разложится. Оно уже разлагается.

Врач был прав. В жарком климате Карибского моря покойников обычно хоронят не позже суток после смерти. Если этого не сделать, будет нечто невообразимое. Над лицом и грудью покойного губернатора уже жужжали тучи мух. Трое мужчин обсудили положение. Джефферсона отправили ухаживать за леди Моберли.

– Надо отнести его в ледник, – сказал наконец доктор Джонс. – Больше некуда.

Все согласились, что врач прав. Единственный на острове ледник, получавший электроэнергию от муниципального генератора, находился возле пристани. Хаверсток взял покойника за плечи, а инспектор – за ноги. С трудом они подняли еще не успевшее окоченеть тело по лестнице, пронесли его через гостиную, мимо двери в кабинет, потом в прихожую. Леди Моберли выглянула из спальни, перегнулась через перила, бросила взгляд на покойного мужа, заохала, застонала и снова скрылась в спальне.

В прихожей мужчины сообразили, что до пристани им сэра Марстона не донести. Они обратили было внимание на багажник «ягуара», но быстро отбросили эту мысль: багажник был слишком мал, да и не подобало везти губернатора в багажнике.

Проблему решил полицейский «лендровер». В машине освободили место и втолкнули в нее тело, прислонив его спиной к обратной стороне переднего сиденья. К сожалению, даже в таком положении ноги губернатора свешивались с откидного бортика. Тогда доктор Джонс втиснул ноги губернатора в машину и захлопнул заднюю дверь. Голова сэра Марстона упала на грудь, словно он возвращался после очень долгой и очень пьяной вечеринки.

Старший инспектор Джонс сел за руль «лендровера», лейтенант Хаверсток устроился рядом с ним. До самой пристани машину провожало едва ли не все население Порт-Плэзанса. В ледник, где поддерживалась минусовая температура, тело сэра Марстона внесли более достойно.

Свою первую ночь в мире ином покойный губернатор ее величества островов Баркли провел в компании огромного марлина и великолепного тунца с темными плавниками. К утру лицо губернатора приобрело примерно такое же выражение, что и морды рыб.

Разумеется, рассвет в Лондоне наступает на пять часов раньше, чем на Саншайне. К семи часам утра, когда первые лучи восходящего солнца коснулись крыш Вестминстерского аббатства, главный детектив-инспектор Ханна закрылся с коммандером Брейтуэйтом в кабинете в новом Скотланд-Ярде.

– Вы вылетаете из Хитроу около полудня рейсом британской авиакомпании до Нассау, – говорил Брейтуэйт. – Вам забронированы места в салоне первого класса. Свободных мест не было, пришлось снять двух пассажиров с рейса.

– А моя бригада? – спросил Ханна. – Они полетят в клубном или в туристическом?

– Ах да, бригада. Дес, дело в том, что вам придется работать с бригадой из Нассау. Этим сейчас как раз занимается Министерство иностранных дел.

Десмонд Ханна почуял неладное. Ему шел пятьдесят второй год. Он был детективом старой школы, прошел путь от простого патрульного, который проверяет сохранность замков на лондонских улицах, помогает старушкам перейти улицу и объясняет дорогу туристам, до главного инспектора. Через год он уйдет на пенсию и, как многие его коллеги, возможно, займет куда более спокойную должность руководителя службы безопасности в какой-нибудь солидной корпорации.

Он понимал, что теперь уже не получит чин коммандера.

Четыре года назад его перевели в группу по расследованию убийств в отделе специальных операций. Эту группу называли кладбищем слонов. Прикомандированный к группе здоровяк обычно уходил мешком с костями.

Десмонд Ханна любил порядок. При любом расследовании, даже на заморских территориях, детектив из группы по расследованию убийств вправе ожидать, что ему в помощь будет предоставлена бригада, состоящая по меньшей мере из четырех специалистов: эксперта по оценке места преступления в звании не ниже сержанта, сержанта по связи с лабораторией, фотографа и дактилоскописта. От криминалистического анализа могло зависеть, и в большинстве случаев действительно зависело, очень многое.

– Билл, мне нужны наши эксперты.

– Дес, это невозможно. Боюсь, в этом случае всем распоряжается Министерство иностранных дел. Из кабинета министров сообщили, что они оплачивают все расходы. И, кажется, большой щедростью они не отличаются. Представительство высокого комиссара в Нассау договорилось с багамской полицией, что те предоставят бригаду экспертов. Уверен, там отличные специалисты.

– А вскрытие? Аутопсию тоже будут делать багамцы?

– Нет, – утешил Ханну коммандер. – Для этой цели мы посылаем в Нассау Йана Уэста. Тело еще на острове. Вы его осмотрите и тут же в жестком похоронном мешке отправите в Нассау. Йан вылетит через двадцать четыре часа после вас. К тому времени, когда он приземлится в Нассау, вы должны уже доставить туда тело, чтобы он сразу приступил к вскрытию.

Ханна проворчал что-то нечленораздельное. Это было хоть каким-то утешением. По крайней мере, в лице доктора Йана Уэста в его распоряжении будет один из лучших в мире судебных патологоанатомов.

– Почему бы Йану не сделать аутопсию на Саншайне? – спросил Ханна.

– На Саншайне нет морга, – терпеливо объяснял коммандер.

– Так где же хранится тело?

– Не знаю. – Черт, когда я туда доберусь, тело уже наполовину разложится, – сказал Ханна.

Конечно, он не мог знать, что в ту минуту тело сэра Марстона Вовсе не разлагалось. Оно стало твердым как камень. Доктор Уэст не справился бы с ним, даже вооружившись зубилом.

– Баллистическую экспертизу нужно сделать здесь, – настаивал Ханна. – Если я найду одну или несколько пуль, я бы хотел, чтобы ими занялся Алан. Пули могут связать все в единую картину.

– Хорошо, – уступил коммандер. – Скажите людям из представительства высокого комиссара, чтобы они переслали нам пули с дипломатической почтой. А теперь не лучше ли вам как следует позавтракать? Машина будет подана сюда к девяти часам. Ваш помощник соберет все необходимое. Он будет ждать вас в машине.

– А что с прессой? – уже поднявшись, поинтересовался Ханна.

– Боюсь, будет полный сбор – Новость еще не попала в газеты, о ней стало известно лишь после полуночи. Но все агентства уже в курсе дела. Одному Богу известно, каким образом они так быстро докопались. Возможно, самые шустрые из желтой прессы уже в аэропорту и пытаются попасть на тот же рейс, каким полетите вы.

Когда до девяти оставалось несколько минут, Десмонд Ханна взял сумку и спустился во внутренний двор, где его ждал «ровер». За рулем сидел сержант в форме. Ханна повертел головой, отыскивая Харри Уэдералла, детектива-инспектора, с которым он работал уже три года. Харри нигде не было видно, зато к Ханне заторопился розовощекий молодой человек лет тридцати. Он нес «сумку убийств» – небольшой чемоданчик с разнообразными щеточками, тампонами, ампулами, скляночками, силтановыми мешочками, пузырьками, щипчиками, скребками и зондами – словом, всем необходимым для обнаружения, извлечения и сохранения улик и вещественных доказательств.

– Мистер Ханна? – обратился молодой человек.

– Кто вы?

– Детектив-инспектор Паркер, сэр.

– А где Уэдералл?

– Боюсь, он болен. Азиатский грипп или что-то в этом роде. Из бюро резерва меня попросили заменить Уэдералла. Я всегда держу паспорт в столе, просто на всякий случай. Я ужасно рад возможности поработать с вами.

Черт бы тебя побрал, Уэдералл, подумал Ханна. Будь ты проклят!

Большую часть пути до Хитроу они ехали молча. По крайней мере, молчал Ханна. Паркер («называйте меня Питером, сэр») хвастал своим знанием островов Карибского моря. Он дважды побывал там со Средиземноморским клубом.

– А вы были в Карибском море, сэр? – спросил он.

– Нет, – ответил Ханна и снова надолго замолчал. В Хитроу Ханну и Паркера уже ждали. Проверка паспортов оказалась пустой формальностью. «Сумке убийств» не пришлось проплывать через рентгеновский контроль, где она могла бы вызвать много вопросов. Чиновник аэропорта провел двух детективов мимо обычных пунктов контроля в зал ожидания для пассажиров первого класса.

Все средства массовой информации действительно постарались получить места для своих людей на тот же рейс, хотя Ханна заметил репортеров лишь на борту самолета. Две организации, не испытывавшие недостатка в средствах, убедили некоторых пассажиров поменять билеты на следующий рейс. Другие репортеры, корреспонденты и операторы пытались попасть на любой из двух утренних самолетов до Майами, а тем временем их руководители договаривались о чартерных рейсах от Майами до Саншайна. Телеоператоры из Би-би-си, Ай-ти-ви и компании Британского спутникового вещания, возглавляемые своими комментаторами, тоже стремились всеми правдами и неправдами попасть на острова Баркли. В драку за места на самолетах включились репортеры и фотографы из пяти крупнейших газет.

В зале ожидания к Ханне подошел запыхавшийся молодой человек, который представился сотрудником Министерства иностранных дел. Он вручил детективу толстую папку.

– Специально для вас мы собрали справочные материалы, – сказал он. – География, экономика, население островов Баркли, такого рода сведения. И, разумеется, анализ современной политической ситуации.

У Ханны тревожно екнуло сердце. С обычным домашним убийством можно было бы разобраться за несколько дней, но если там политическая подоплека… Пассажиров пригласили на посадку.

Сразу после взлета неугомонный Паркер взял предложенное стюардессой шампанское и с удовольствием отвечал на вопросы Ханны о себе. Ему двадцать девять лет, для детектива-инспектора это немного, его жена, Элейн, работает агентом по продаже недвижимости. Они живут в новом фешенебельном районе Докленд, совсем недалеко от верфи «Канари». Сам он обожает спортивный «морган», а Элейн водит «форд-эскорт».

– С открывающимся верхом, разумеется, – добавил Паркер.

– Разумеется, – пробормотал Ханна. Ну и подсунули мне субчика, думал он. Двойной доход, детей нет. Этот далеко пойдет.

Скоро Ханна узнал, что сразу после школы Паркер поступил в престижный, университет, где сначала изучал политику, философию и экономику, а потом переключился на право. По окончании университета Паркер был принят в полицию большого Лондона, где после обязательного периода обучения в течение года служил в дальних пригородах столицы. Потом он закончил специальные курсы полицейского колледжа в Брамсхилле и вот уже четыре года трудится в группе планирования, подчиняющейся непосредственно комиссару.

Самолет пролетал над ирландским графством Корк, когда Ханна закрыл папку и негромко спросил:

– Вы часто принимали участие в расследовании убийств?

– Видите ли, в сущности, это мое первое расследование. Поэтому я был так рад, что оказался на месте сегодня утром. Но в свободное время я изучаю криминологию. Мне кажется, понять ход мыслей преступника – это очень важно.

Несчастный Десмонд Ханна в отчаянии отвернулся к иллюминатору. Итак, ему всучили убитого губернатора, предстоящие выборы, багамских криминалистов и зеленого помощника, который хочет понять ход мыслей преступника. После ленча Ханна задремал и проспал почти до посадки. Ему удалось даже забыть о прессе. Но только до Нассау.

* * *

Из– за пятичасовой разницы во времени сенсационное сообщение «Ассошиэйтед Пресс», переданное накануне вечером, не могло попасть в британские утренние газеты в Лондоне, но в «Майами геральд» в самый последний момент сообщение успели-таки втиснуть.

В семь часов утра Сэм Маккриди сидел на балконе и, глядя на спокойное лазурное море, неторопливо пил первую чашку кофе.

Он услышал, как под дверью его номера зашуршал свежий номер «Майами геральд».

Маккриди не поленился подняться, взял газету и вернулся на балкон. Сообщение «Ассошиэйтед Пресс» было помещено внизу на первой полосе, для этого пришлось пожертвовать информацией о выловленном рекордно большом омаре. Газета, ссылаясь на непроверенные источники, просто перепечатала сообщение информационного агентства. Заголовок гласил: БРИТАНСКИЙ ГУБЕРНАТОР УБИТ? Маккриди прочел статью несколько раз.

– Очень некстати, – пробормотал он и направился в ванную, чтобы принять душ, побриться и одеться.

В девять часов утра он на такси подъехал к британскому консульству, где представился сотрудником Министерства иностранных дел мистером Фрэнком Диллоном. Консула пришлось ждать полчаса. После.непродолжительной беседы с консулом с глазу на глаз Маккриди получил то, что ему было нужно: доступ к линии специальной телефонной связи с посольством в Вашингтоне. Около двадцати минут он разговаривал с главой бюро Интеллидженс Сервис в Вашингтоне, которого он хорошо знал еще по Лондону и с которым он просидел на семинаре ЦРУ всю прошлую неделю.

Вашингтонский коллега Маккриди подтвердил сообщение информационного агентства и добавил несколько деталей, которые только что передали из Лондона.

– Я вот подумал, не стоит ли мне посмотреть краем глаза, – сказал Маккриди.

– Не совсем наше дело, не так ли? – возразил шеф бюро.

– Вероятно, не наше, но взглянуть, мне кажется, все же стоит. Мне понадобятся деньги и надежная связь.

– Я договорюсь с консулом. Вы не могли бы позвать его к телефону?

Еще через час Маккриди покинул консульство с пачкой долларов, на которые он оставил расписку, и с «дипломатом», в котором лежали радиотелефон и шифровальное устройство с такой дальностью передачи, чтобы без помех можно было связываться с консульством в Майами. Оттуда шифрованные сообщения уйдут в Вашингтон.

Маккриди вернулся в «Сонеста Бич», уложил свои вещи, рассчитался за номер в отеле и позвонил в аэропорт. С компанией воздушных такси он договорился, что в два часа дня его за девяносто минут доставят на Саншайн.

* * *

Эдди Фаваро тоже встал рано. Он уже решил, что ему есть смысл начинать поиск только в одном месте – на рыболовном причале, где собираются любители спортивной ловли рыбы. Где бы Хулио Гомес ни остановился, большую часть отпуска он должен был провести там.

Не имея машины, Фаваро пошел пешком. Причал оказался недалеко. На всем пути едва ли не на каждой стене и на каждом дереве висели плакаты, призывающие островитян голосовать за того или другого кандидата. С плакатов лучезарно улыбались оба претендента на место премьер-министра: один внешне приятный и воспитанный метис, другой – крупный и веселый.

Некоторые плакаты были сорваны или замазаны то ли мальчишками, то ли приверженцами другого кандидата, но все были напечатаны типографским способом. На стене складского здания возле пристани краской был начертан другой призыв:

НАМ НУЖЕН РЕФЕРЕНДУМ. Когда Фаваро проходил недалеко от склада, мимо промчался черный джип, в котором сидели четыре человека.

Джип резко затормозил. Все четверо были в пестрых рубашках и широких темных очках, надежно скрывавших их глаза. Четыре черных головы серьезно оглядели призыв на стене склада, потом повернулись к Фаваро, словно это именно он только что написал на стене три слова. Фаваро пожал плечами, как бы говоря: я здесь ни при чем, меня это вообще не интересует. Четыре лица бесстрастно следили за ним, пока он не завернул за угол. Потом Фаваро услышал, как джип резко рванулся с места и умчался.

На рыболовном причале активно обсуждалась та же новость, что и в холле отеля. Фаваро подошел к группе островитян и спросил, кто из них возит туристов на рыбную ловлю. Кто-то показал на мужчину, возившегося в своей лодке.

Фаваро прошел вдоль причала, возле лодки присел на корточки, задал интересовавший его вопрос и показал фотографию Хулио Гомеса. Рыбак покачал головой.

– Да, он был здесь на прошлой неделе. Но он ходил с Джимми Доббзом, а лодка Джимми, «Галф Леди», вон там.

На «Галф Леди» не оказалось ни души. Фаваро сел на кнехт и стал ждать. Как любой полицейский, он знал цену терпению. За считанные секунды информацию получают только в телевизионных триллерах, а в действительности большую часть жизни детектив проводит в ожидании, Джимми Доббз появился в десять часов.

– Мистер Доббз?

– Он самый.

– Привет, меня зовут Эдди. Я из Флориды. Это ваша лодка?

– Чья же еще? Приехали порыбачить?

– Мое любимое занятие, – ответил Фаваро. – Мне рекомендовал вас один мой друг…

– Приятно слышать.

– Хулио Гомес. Помните его?

Честное, открытое лицо чернокожего рыбака помрачнело. Он спустился на палубу лодки, снял удилище с крепления, несколько секунд изучал блесну и крючок, потом протянул снасть Фаваро.

– Кубинского желтохвоста любите? Прямо под причалом ловится отличный желтохвост. Не здесь. Подальше.

Фаваро и Доббз прошли к концу пристани, где их никто не мог услышать. Фаваро не понял, зачем Доббз увел его от лодки.

Доббз взял у Фаваро спиннинг, умело забросил леску, потом стал медленно наматывать ее на катушку. Яркая блесна, поворачиваясь, тянулась недалеко от поверхности. К блесне метнулся было маленький каранг, но, почуяв неладное, в последний момент повернул назад.

– Хулио Гомеса убили, – мрачно сообщил Джимми Доббз.

– Я знаю, – сказал Фаваро. – Я хотел бы узнать, почему его убили. Я так понял, что он часто с вами рыбачил.

– Каждый год. Он – хороший человек, отличный парень.

– Он рассказывал вам, чем он занимается в Майами?

– Да. Но только раз.

– А вы об этом кому-нибудь говорили?

– Нет. Вы друг или товарищ по работе?

– И то и другое, Джимми. Скажите, когда вы последний раз видели Хулио?

– В четверг вечером. Вот здесь. Мы плавали весь день и договорились встретиться на следующий день утром. Он так и не пришел.

– Да, – сказал Фаваро. – В то утро он был уже на летном поле. Пытался улететь в Майами. Срочно. Выбрал не тот самолет. Он взорвался над морем. Почему мы можем говорить только здесь?

Джимми Доббз поймал на крючок двухфунтового каранкса и передал дрожащее удилище Фаваро. Американец неумело попытался намотать леску на катушку. Рыба воспользовалась плохо натянутой леской и сорвалась с крючка.

– На этих островах есть плохие люди, – объяснил Доббз… Только теперь Фаваро понял, почему атмосфера в городке показалась ему чем-то знакомой. Это была атмосфера страха, Любой полицейский из Майами знает, что такое страх. Каким-то образом страх проник и в этот райский уголок.

– Когда вы расстались, какое у него было настроение?

– Отличное. Он поймал на ужин хорошую рыбу. Он был всем доволен. Никаких проблем.

– Куда он пошел? Джимми Доббз удивился.

– К миссис Макдоналд, конечно. Он всегда у нее останавливался.

Миссис Макдоналд в пансионе не оказалось. Она ушла за покупками. Фаваро решил не ждать, зайти в пансион попозже, а пока проверить аэропорт. Он вернулся на Парламент-сквер. Там стояли два такси, но оба водителя были на ленче. Фаваро ничего не оставалось, как тоже пойти перекусить в «Куортер Дек» на другой стороне площади. Он занял место на веранде, откуда были видны обе машины. Все посетители возбужденно обменивались мнениями, тема была той же, что и за завтраком, – вчерашнее убийство губернатора.

– Сюда присылают детектива из Скотланд-Ярда, – Там возникли какие-то проблемы со связью. Кажется, там не могут открыть сейф губернатора. Я установлю новый аппарат, чтобы вы могли разговаривать с представительством высокого комиссара по прямой линии радиотелефонной связи. Разумеется, защищенной от подслушивания. И конечно, как только коронер закончит вскрытие, нам нужно будет вернуть тело.

Деловой подход мистера Баннистера понравился Ханне. Потом Ханна встретился с криминалистической бригадой; багамская полиция любезно предоставила в его распоряжение четырех специалистов. Совещание со специалистами продолжалось около часа.

Из окна Ханна бросил взгляд на бетонное поле аэродрома. В тридцати ярдах стоял готовый к взлету десятиместный самолет, который должен был доставить Ханну и его теперь большую команду на Саншайн. Между зданием и самолетом в ожидании подходящего момента томились две бригады телеоператоров. Ханна вздохнул.