Текст книги "Пожиратели сознания"

О боже милостивый, какое тут можно сделать кино! Надо обеспечить права.

– Я могу добиться для вас помилования! – выпалил Сэнди.

Спаситель сел на корточки и опустил голову на руки. Потер глаза.

– Вот уж не верю.

Он переполнен эмоциями, подумал Сэнди.

– Да, могу! Я могу начать кампанию. Заставлю вспомнить жизни, которые вы спасли в тот вечер. Как это вас не амнистируют!

– Легче легкого. – Спаситель посмотрел на него снизу верх. – Просто скажут «нет» – и все тут.

– Они не смогут сказать вам «нет». Вы не знаете силы прессы. Я заставлю их вернуть вас с холода.

Спаситель поднялся:

– С чего ты взял, что мне не нравится холод? Может, я гребаный полярный медведь!

– Не верю. Потому что никто не хочет быть никем, когда он может быть кем-то… настоящим кем-то!

– Ты впустую тратишь свое время. И мое тоже. – Он повернулся и стал уходить.

– Подождите! Вы не можете вот так взять и уйти! Это же шанс на всю жизнь!

– Может, для тебя. – Он даже не обернулся. – Меня это не волнует.

Встревожившись, Сэнди кинулся за ним. Он должен поговорить с ним, он должен убедить его. Но тут он остановился, осознав, что для этой цели ему никто не нужен. Он может самостоятельно вызывать мощную волну симпатии к Спасителю… и даже не придется ни на йоту отступать от истины.

Первым делом – кусок, в котором он расскажет, как у них состоялся еще один разговор со Спасителем и как этот человек признался, что единственная причина, по которой он остается неизвестным, кроется в том, что он преступник, находящийся в розыске. В подробности этого преступления Сэнди вдаваться не будет – еще не хватало, чтобы копы подняли свои архивы и вычислили Спасителя раньше его, – но он опишет его как достойного порядочного человека, виновного лишь в единственной ошибке молодости, который много лет назад скрылся от наказания, но на прошлой неделе сполна вернул свой долг обществу, вернул куда более убедительно, чем если бы сидел в камере, вернул тем, что спас жизни, а не провел годы в тюрьме. Затем он приведет рассказы других спасенных – начав с Бет. Далее он возьмет интервью у мэра, и у комиссара полиции, и у окружного прокурора. Он поставит перед ними вопрос: как насчет амнистии для героя? Неужели один плохой поступок, который он совершил, будучи подростком, перевесит его героическое поведение, доказывающее, что он изменился до мозга костей?

Он не просто подбирал слова, теперь они хлестали бурным потоком!

Вся компания стала обретать отчетливую форму. Он уже предвкушал, как другим крупным газетам придется подхватить ее – кого волнует, за они будут или против? – а дальше дебаты развернутся и на страницах таких общенациональных журналов, как «Тайм» и «Ньюсуик». И если он не потеряет мяч, то, может, он его приведет в такой журнал, как «Пипл».

А когда он добьется амнистии для Спасителя, дальше ему решать, примет ли он ее или отвергнет. Во всяком случае, Сэнди вернет ему долг.

Он направился обратно к подземке, чувствуя такое возбуждение, что порой переходил на бег. Он не мог дождаться начала работы.

9

– С тобой все в порядке, Джек? – спросила Кейт. Он вернулся в квартиру Жаннет прямо из парка и все не мог успокоиться.

– Немного взвинчен, вот и все, – ответил он сестре.

Ничего себе немного – еще как взвинчен. Он чувствовал, словно сидит на иголках. Все время, что он провел в парке, ему казалось, что за ним кто-то наблюдает, но он так и не смог вычислить, кто же им интересуется. И пока он шел к дому Жаннет, это чувство не оставляло его.

И теперь он стоял у окна, глядя на улицу, пытаясь определить, кто кажется тут чужаком. Он обратил внимание на парочку, что курила рядом с магазином гравюр, и на другую пару работяг, что сгружала рулоны тканей и заносила их в магазин оптовой продажи. Но никто не сидел в засаде.

Он вспомнил идиотский замысел Палмера.

Мальчишка не имел представления, с чем он имеет дело. Амнистия означала, что ему придется иметь дело с Налоговым управлением США, с ФБР, улаживать взаимоотношения с генеральным прокурором штата Нью-Йорк и с окружными прокурорами почти всех пяти округов. Именно так. А ведь «Джетс» собираются выиграть в очередных шести играх Суперкубка.

А Ницще? А «с холода»? Откуда он набрался всех этих штучек? У мальчишки явно имеется в запасе что-то еще.

Джек отошел от окна.

– Ты что-нибудь слышала из Национального института здравоохранения? – спросил он, не испытывая желания и дальше продолжать разговор о его настроении.

Кейт покачала головой:

– Ничего конкретного. Все, с кем я говорила, как воды в рот набрали.

– То есть?

– Не смогла найти ни одного, кто бы признался, что говорил с доктором Филдингом, и никого, кто бы признался, что не слышал о нем.

– Типичные бюрократические игры – вокруг и около.

– Так я и подумала, но…

– Но не услышала ничего хорошего. Она кивнула:

– Именно.

– Ты думаешь, Филдинг нам рассказал далеко не все?

– Утверждать не берусь. Но у меня появилось какое-то смутное ощущение.

Джек не мог не улыбнуться.

– «Смутное ощущение»… Типичные семидесятые. Она пожала плечами:

– На них и пришлась моя юность. – Кейт потянулась к телефону. – Я больше не хочу ходить вокруг и около. Позвоню Филдингу и напрямую спрошу его…

Джек мягко перехватил ее за руку:

– Напрямую лучше всего разговаривать лицом к лицу. Где его офис?

– В медицинском центре.

– На Первой авеню? – От них это было прямо на востоке. Двадцать седьмая выведет их. – В дорогу?

– Почему бы и нет? Нанесем доктору Филдингу маленький неожиданный визит. – Она направилась к дверям, но остановилась. – А что, если он не захочет разговаривать? Что, если он нас выставит?

Может, и попытается. Но Жаннет была так важна для его сестры, что такой же она стала и для Джека. Так что не будет никаких попыток выставить. Джек в этом не сомневался.

– Еще как будет разговаривать, – сказал ей Джек. И когда она как-то странно на него посмотрела, он добавил: – Людям нравится откровенничать со мной. Это мой дар. Вот увидишь.

10

– Ага, – сказал Джой, – но как мы выясним, здесь ли он живет? Может, он просто зашел в гости?

Стэн Козловски закусил изнутри щеку и пожевал ее, глядя на разукрашенный фасад здания на Западной Двадцать седьмой улице. Джой задавал ему этот вопрос, должно быть, в шестой раз, но Стэн, как и в первый раз, не знал, что ему ответить.

Они следовали за своим объектом слежки всю дорогу из Риверсайд-парка. Это было нетрудно. Похоже, он не подозревал о существовании хвоста, но они принимали все меры предосторожности, отпуская его так далеко, что один раз чуть не потеряли из виду. Они видели, как он вошел в этот дом. Поскольку они не могли последовать за ним внутрь, братья нашли укромное местечко на той же стороне улицы и продолжили наблюдение за входом.

– Есть только один способ выяснить, – сказал Стэн. – Следить за ним, куда бы он ни пошел, куда бы ни возвращался, где бы ни проводил ночь, – так и узнаем, где он живет.

– Надейся.

– Поскольку мы не знаем его имени и вообще ничего о нем…

– Мы вроде услышали, что его, кажись, зовут Джек.

– «Вроде» нам не поможет. Джек – не такое уж редкое имя. Неужто ты не понимаешь, что у нас нет иного шанса, кроме как наблюдать и ждать.

– Я не могу ждать, Стэн. Я и так жду слишком долго.

– Потерпи, Джой. Неделю назад у нас не было даже надежды, что мы его снова встретим. А теперь мы его не упустим.

– Ка-пут! – ухмыльнулся Джой.

– Это ты верно сказал. Мы… эй, а это не он? Да. Точно он. И не один. Обнимает за плечи какую-то блондинку.

– Вот черт, – проворчал Джой, когда им снова пришлось прижаться к стене. – Подцепил куколку. Просто классно.

– Если она живет здесь, братец, то, значит, мы нашли его кроватку. Но для надежности давай-ка проследим за ним.

– Ага, – сказал Джой и, расплывшись в улыбке, потер изуродованную руку здоровой. – Потому что хотим точно знать.

Стэн смотрел, как пара направилась к Шестой авеню. Пока все получается классно. И приятнее всего было то, что он уже несколько лет не видел Джоя в таком хорошем настроении.

11

– Все, что я могу посоветовать, – сказал доктор Филдинг, беспомощно разводя руками, – это проявлять терпение.

Кейт, сидя рядом с его столом в тесном кабине-тике доктора на третьем этаже Центра клинических исследований Соломона и Мариам Броди, смотрела, как лоснятся напомаженные волосы доктора. Кейт была хорошо знакома с мраморным вестибюлем этого двухэтажного здания с кирпичным фасадом. Ей часто приходилось тут бывать вместе с Жаннет.

Филдинг засуетился, когда они неожиданно вошли к нему – Джек не стал слушать никаких слов секретарши, – но быстро обрел свой облик самоуверенного врача-исповедника. Кейт была хорошо знакома с такой манерой поведения, часто сталкиваясь с ней на работе.

Он поклялся, что на этих днях связался с Национальным институтом здравоохранения и с таким же волнением, как и Кейт, ждет от них помощи и поддержки.

– Но ей с каждым днем становится все хуже. – Кейт старалась говорить спокойно, хотя ей хотелось кричать.

– Знаю, знаю, – скорбно покивал он. – Но нам приходится иметь дело с бюрократией масштаба Пентагона.

Кейт знала, что он преувеличивает. Скорее всего, знал это и Филдинг. Он бросил взгляд на Джека – он все время посматривал на него. Может, потому, что, войдя, Джек сообщил, что у его сестры есть несколько вопросов, и с тех пор не произнес ни слова. Он просто сидел и смотрел на Филдинга. От его взгляда и Кейт было не по себе; она могла только догадываться, как он действует на Филдинга.

Внезапно Джек ожил. Он хлопнул ладонями по бедрам и встал.

– Что ж, наверно, так и есть. – Он протянул руку Филдингу. – Спасибо, что уделили нам время, док.

Филдинг тоже встал, и они обменялись рукопожатиями.

– Не сомневаюсь, что скоро все выяснится.

– Еще один вопрос, – сказал Джек, не выпуская руки Филдинга. – Почему вы врете?

– Что? Как вы смеете…

Джек сменил хватку и, зажав большой палец Филдинга, взял его на излом. У Филдинга подогнулись колени, и он застонал.

– Джек! – воскликнула Кейт, кидаясь к нему. – Боже милостивый, что ты делаешь? Прекрати!

– Я извиняюсь за то, что мы тут устроили армрестлинг, – сказал он ей. – Будь у нас время, я бы нашел другой способ. Но поскольку время поджимает…

– Я позову охрану! – выдохнул Филдинг. Он пустил в ход свободную руку, чтобы освободиться от хватки Джека, но его старания привели лишь к тому, что Джек перехватил большой палец и левой его руки. – Полиция!

– Прекрасно, – мягко и спокойно, словно объясняя прохожему, как пройти к ближайшей станции подземки, сказал Джек. – Но это не помешает мне вывихнуть вам оба больших пальца и вывернуть их на триста шестьдесят градусов. Вы врач. И можете представить, как долго вы не сможете пользоваться ими, если вообще сможете. Копы могут явиться, но вам придется жить без больших пальцев. Как низшей форме жизни.

– Джек, прошу тебя! – Кейт никогда не видела брата таким – воплощением необоримой силы и неумолимости; от него шло грозное обещание жестокости. Она ужаснулась, испытывая страх. – Он же не…

– Правду! – Джек повысил голос, выворачивая оба пальца на четверть оборота. – Вы не звонили в НИЗ. Ни разу. Я прав?

Филдинг что-то пролепетал. По его искаженному лицу градом тек пот. Наконец он кивнул.

– Подонок! – вырвалось у Кейт. Джек посмотрел на нее:

– Что это за слово?

Не обращая на него внимания, Кейт подошла к столу Филдинга. Только что она испытывала сочувствие к этому человеку – она не выносила, когда кому-то причиняют боль, – но сейчас она хотела взять его медный письменный прибор и вышибить ему мозги. Джеку потребовалось всего тридцать секунд, чтобы сорвать с Филдинга маску респектабельности, после чего некогда уважаемый коллега представлял собой жалкое зрелище.

– Почему не звонили? – закричала она. – Объясните!

– Прошу вас… – выдохнул он, кивая на свои беспомощные руки.

Джек выпустил левую, но продолжал держать правую руку.

– Мы ждем.

Филдинг сделал глубокий вдох.

– Векторный вирус не подвергся мутации. Кейт оцепенела.

– Но если мутации не было, почему же?.. Филдинг отвел глаза.

– Он был заражен. Теперь она все поняла.

– И что из этого? – спросил Джек. – В любом случае Жаннет подсадили в мозг не того клопа, так что…

– Его нельзя было бы осуждать за непредусмотренную мутацию, – объяснила Кейт. – Пока вирус не подвергся воздействию ионизирующего излучения. Но зараженный… вот за это он несет полную ответственность. И тут не может быть никаких извинений. Зараженный вирус делает его положение хуже некуда.

– Ты, слизняк, – рыкнул Джек. – Я сейчас сделаю из тебя черт-те что…

– Нет… умоляю вас… – захныкал Филдинг.

– Джек, не надо.

Джек отшвырнул руку Филдинга и толчком послал его обратно в кресло, где он и съежился.

Кейт закрыла глаза, чтобы дать себе время привести в порядок сумятицу мыслей. Она понимала, каков будет следующий вопрос, но медлила задать его, боясь услышать ответ. Но без него не обойтись.

– Что за заражение? – спросила она.

– Так получилось. Я не знаю. Оно не походит ни на один из вирусов, что я видел. Похоже, оно само представляет отдельный класс.

О нет. Кейт спазмом свело желудок.

– Как это получилось?

– Я совершенно растерян, – развел руками Филдинг. – Все культуры у нас закрыты, хранятся под замком, существует процедура расписки за каждую взятую и возвращенную культуру.

– Вы имеете в виду, – нахмурился Джек, – что кто-то мог захотеть украсть вирус?

– Нет, конечно же нет. Просто, чтобы была уверенность, что лишь обученный персонал, люди, которые знают порядок обращения с вирусами, имеют дело с культурами, дабы предотвратить то… то, что случилось: заражение.

– Похоже, что ваши люди нуждаются в дополнительных курсах, – сказала Кейт.

Она заметила, что на лице Филдинга мелькнуло смущенное выражение.

– В чем дело?

– Какое дело? – переспросил Филдинг. – Ни в чем.

– Рассказывайте, – сказал Джек. Он переплел пальцы и постучал костяшками по столу.

Филдинг подпрыгнул при этом звуке.

– У нас возникла… э-э-э… определенная прореха в системе безопасности.

Джек наклонился к нему:

– Какого рода?

– Неопознанная личность получила доступ к культурам вирусов.

Кейт почувствовала тошноту.

– Террорист?

– Сомневаюсь. Скорее всего, я бы никогда об этом не узнал, если бы не стало известно о зараженном вирусе. Я проверил все записи о получении и нашел неизвестное имя.

– Мы его знаем? – спросил Джек. – Может, кто-то типа Холдстока?

– Нет. Я нашел только одну входящую запись, сделанную несколько месяцев назад. – Он порылся в бумагах на своем столе, вытащил ксерокопию и показал на строчку, обведенную красным. – Вот. «М. Аролос». Но у нас в институте нет никого с таким именем, не говоря уж о лаборатории вирусов.

– Минутку, – сказал Джек, перехватывая лист и внимательно изучая его.

– В чем дело? – спросила Кейт. – Ты что, знаешь его?

Он покачал головой:

– Никогда не слышал. Но вот что-то в этом имени… – Он продолжал рассматривать записи, беззвучно бормоча про себя это имя, а затем вернул лист. – Забудем. Что бы тут ни было, все прошло. А может, и ничего не было.

Но Кейт видела, что эта история продолжала волновать его.

– Если что-то вспомните, немедленно дайте мне знать. Никто ровно ничего не помнит об этой личности, даже те, кто давали ей расписаться.

– Вы думаете, что этот Аролос и заразил вирусы?

– Не могу не предполагать. Он расписался за получение культуры моего аденовируса. Но я продолжаю спрашивать себя: зачем? Какую цель преследовал любой, кто заразил культуру, предназначенную Для борьбы с опухолью мозга?

– Какое-то профессиональное соперничество? – предположила Кейт.

Филдинг пожал плечами:

– Я не сделал никаких открытий.

– А как насчет бактериологической войны? – спросил Джек.

Филдинг улыбнулся – в первый раз с момента их появления, – точнее, скривил губы в легкой снисходительной усмешке.

– С помощью аденовируса? Весьма сомнительно. Глянув на него, Джек процедил сквозь зубы:

– Я имею в виду зараженный. Улыбка Филдинга исчезла.

– Тоже вряд ли. Он не вызывает никаких симптомов.

– Кроме изменений личности, – уточнила Кейт.

– Разве что. Но мы не можем быть уверены. Даже в этом случае такой сценарий террористам не нужен. Им нужен именно террор – что-то вроде эпидемии размахом с лихорадку Эбола, когда люди мерли как мухи в лужах кровавых экскрементов. Судя по тому, что я успел узнать о зараженном вирусе, он не передается ни через воздух, ни через выделения.

– Значит, через кровь? – сказала Кейт, которую охватила дрожь.

Она посмотрела на свою ладонь. Ранка от укола затянулась. Но ведь что-то попало в нее через этот крохотный прокол в коже?

– Я тоже так считаю, – кивнул Филдинг. – Если бы мне удалось наладить сотрудничество с Жаннет, или Холдстоком, или с кем-то еще, я бы мог это выяснить. Я был бы рад убедиться, что сформировались какие-то антитела. Это какой-то странный вирус, который может поселиться в спинно-мозговой жидкости, – во всяком случае, предполагаю, что там он концентрируется, но не вызывает никаких симптомов энцефалита или менингита.

– А каковы симптомы? – спросил Джек.

– Все, что угодно, – от лихорадки и головной боли до паралича, инсульта, комы и смерти.

Джек посмотрел на сестру:

– Сегодня утром Жаннет выглядела совершенно здоровой.

– Физически она себя прекрасно чувствует, – согласилась Кейт.

А вот что относительно меня? – подумала она.

Сейчас она хорошо себя чувствовала, но помнила и легкую боль, и озноб, и головную боль, которая преследовала ее вчера и позавчера.

– Вот что тут самое удивительное, – продолжил Филдинг. – Похоже, нет никакой реакции со стороны иммунной системы – во всяком случае, которая имела бы клиническое проявление. Если бы только я мог получить образец крови…

– Мы надеемся, что об этом позаботится НИЗ, – сказал Джек, – а не мы.

– И ЦКЗ, – добавила Кейт. – Центр по контролю за заболеваниями.

Филдинг побледнел.

– Послушайте. Все надежды Жаннет связаны лишь со мной. Я опережаю всех, кто изучает это заражение. Я уже начал тестировать агенты-убийцы вирусов.

– И?.. – спросила Кейт, молитвенно надеясь услышать хорошие новости.

– Пока не везет. – Он облизал пересохшие губы и быстро продолжил: – Но по крайней мере, я знаю, какие факторы не срабатывают, а когда найду действенный, то не сомневаюсь, что смогу устранить все симптомы, вернуть и Жаннет, и остальных в прежнее состояние. Я уже заложил основу для создания полисахаридной вакцины против заражения.

– Отлично, – сказал Джек. – И теперь большие ребята смогут понять, где вы оплошали.

Филдинг сложил ладони, словно на молитве.

– Прошу вас, дайте мне еще немного времени. Я справлюсь с этим куда быстрее, чем эти бюрократы. Они вечно начинают с каких-то бессмысленных исследований.

– Забудьте, – махнул рукой Джек.

Кейт открыла рот, чтобы согласиться, но ее охватила волна нерешительности и слова застряли в горле.

Может, Филдинг прав. Может, он один сможет сделать куда больше, чем эта куча бюрократов.

Нет. Это смешно. Она обязана оповестить НИЗ и ЦКЗ о новом вирусе, который вызывает изменения личности.

Нерешительность продолжала крепнуть… Почему бы в самом деле не дать Филдингу время? Поскольку опасность распространения инфекции так невелика, почему бы не подождать… ради Жаннет. Всего несколько дней…

Она покачала головой. Откуда только берутся эти сумасшедшие идеи?

– Кейт? – обратился к ней Джек.

Подняв глаза, она увидела, что Джек и Филдинг смотрят на нее. Лицо Филдинга было полно надежды, а выражение Джека говорило: у тебя не может быть никаких сомнений по этому поводу.

И этот его взгляд сломал стену нерешительности.

– Звони им сейчас же, – велела она, выталкивая слово за словом. Голову резануло болью, когда она произносила их.

– Хорошо, – кивнул Джек. – Я вижу, тут есть громкая связь. Воспользуйся ею. А мы послушаем.

– Прошу вас, не надо. Я…

– Если бы вы сами позвонили в ЦКЗ, – сказала Кейт, с трудом обретая контроль над своим голосом и удерживаясь от желания прикрикнуть на этого человека, – то могли бы спасти остатки своей репутации. А поскольку звонить придется мне, я расскажу им, как вы увиливали от необходимости рассказать о случайном заражении, – и можете послать своей карьере воздушный поцелуй.

Филдинг набрал номер.

Кейт сидела рядом с Джеком, слушая по громкой связи, как Филдинг прокладывал путь в лабиринте служб ЦКЗ, пока наконец не вышел на какого-то нужного человека в правильном кабинете, который может заняться этой проблемой. Доктор Пейдж Фримен, голос которого звучал так, словно ему лишь чуть больше двенадцати, дал ему конкретные инструкции, каким образом к утру доставить образец в Атланту.

Кейт лично проследила, чтобы образец культуры запечатали, упаковали и отправили. Они даже дождались представителя «Федерал экспресс»[16]16
  «Федерал экспресс» – федеральная служба доставки.


[Закрыть].

Доктор Филдинг покорно выдержал все это, но его решимость лишь укрепилась, когда они собрались уходить.

– Вы же понимаете, что это нечестно. Я всегда строго соблюдал правила стерильности. И не могу нести ответственность, если кто-то сознательно заразил культуру. Это просто нечестно!

– Вы верите в честность? – поинтересовался Джек. – А я-то думал, что вы верите только в Санта-Клауса и волшебную зубную щетку. Вы считаете, что честность существует сама по себе? Ничего подобного. Хотите ее – так сами и ведите себя соответственно.

Кейт посмотрела на Джека, удивившись его внезапной горячности. Что это с ним такое? Но Филдинг, похоже, понял.

– Я по-прежнему говорю, что вашей подруге лучше надеяться на меня, – сказал он, кивнув. – Я первым это начал и буду продолжать. Если я подвергнусь осуждению за случившееся заражение, то постараюсь восстановить к себе доверие, поняв, как справляться с ним. Увидите. Прежде чем ЦКЗ начнет раскручиваться, я найду для вас решение.

Кейт подумала, что он слишком оптимистичен, но ей не хотелось обескураживать его.

– Спасибо, – поблагодарила она.

– А если бы я мог получить образчик крови Жаннет, – продолжил Филдинг, – то это конечно же ускорило бы процесс.

– Посмотрим, что мы сможем сделать, – сказал ему Джек.

После того как они покинули кабинет Филдинга, Кейт спросила:

– Как, по-твоему, мы сможем взять у Жаннет кровь на анализ?

Он пожал плечами:

– Ты бы удивилась, знай, сколько есть способов получить кровь.

Кейт вздохнула. Пусть все идет своим чередом. По крайней мере, теперь делом занялись специалисты. Она знала, что, хотя центр недавно стал известен во всем мире, он не всесилен и не безупречен. Но у него есть связи с лучшими вирусологами мира. Она почувствовала уверенность, что решение уже на подходе.

Но так же, как она почувствовала подъем духа, он и упал. Не нужно ли лечение и ей самой? Хотя она никак не могла быть уверенной, да и не хотела в это верить, Кейт подозревала, что Жаннет заразила ее этим отбившимся от рук вирусом.

Но зачем? Зачем Жаннет было нужно так поступать с ней? Она передернулась при мысли о неопознанном организме, который обосновался в ее теле, вторгается в ее клетки и размножается. Что он с ней сделает?