Текст книги "Пожиратели сознания"

13

В первый раз Джек проскочил мимо дома Холдстока. Он был здесь только однажды и в темноте пропустил его. Тем более, что дом Холдстока скрывался за завесой дождя. Вернувшись и наконец найдя его, он понял, в чем дело: в доме не было ни проблеска света, ни малейшего признака жизни.

Когда он вылез из машины и пошел пройтись, в голове раздался тревожный сигнал. Быстрый взгляд на окна фасада – ни проблеска. С другой стороны дома – та же история. На могиле царило бы большее оживление.

Вернувшись к своей машине и стряхнув капли дождя, Джек, не отводя взгляда от темного дома, устроился на переднем сиденье.

Он полностью выжат.

Если мы тебе нужны, ты знаешь, где найти нас.

Жаннет или, точнее, Единство, которое и говорило ее устами, сбило его с пути. Зачем? Чтобы он впустую потратил свое время? Или…

О дьявольщина! Кейт.

Схватив сотовый телефон, он набрал номер. Тот предназначался только для крайних ситуаций, и Джек всегда помнил об этом. Сейчас и был такой крайний случай.

Занято. Хороший знак. Единству для связи не нужны телефоны, а Кейт было сказано, что она может позвонить.

Вопрос вот в чем: знает ли Единство, где он живет, Он должен исходить из того, что ему известно большинство сведений, которыми располагает Кейт, а уж она-то знает его адрес. И возможно, кто-то из членов Единства сейчас направляется по этому адресу. Он или она не смогут войти, но Джек будет чувствовать себя куда лучше, окажись он рядом с Кейт.

И он на полной скорости погнал машину к Бронкс-Ривер-парквей.

14

Ответил на звонок Рон. В потоке слов, которые клокотали в трубке, она слышала раздражение, смешанное с облегчением.

– Господи Иисусе, Кейт, куда ты пропала? С тобой все в порядке?

– Абсолютно, – сказала она.

Его голос отдалился, когда она услышала, как он говорит:

– Это мама. С ней все в порядке. – Облегченное бормотание Кевина и Лиззи – и снова возник его голос: – Мы ужасно беспокоились о тебе. Почему ты не звонила? Словно исчезла с лица земли. Когда ты не появилась сегодня днем, я начал названивать твоей подруге, на твой сотовый – нигде никого. Мы были просто вне себя. Я уже собирался звонить в полицию Нью-Йорка!

– Здесь все было ужасно, Рон, – сказала Кейт. – Жаннет в коме. И не думаю, что она выйдет из нее.

Она хотела, чтобы в ее словах было как можно меньше лжи, но, поскольку в правду никто не поверил бы, ей приходилось как-то выкручиваться. Жаннет – настоящая Жаннет – в самом деле была в коме.

– Ох, – сказал Рон. – Прости. Но ты могла позвонить.

– А потом свалился и мой брат Джек.

– Давно потерянный Джек?

– Я тут наткнулась на него, а через три или четыре дня он серьезно заболел – высокая температура, бред. Так что одно нашло на другое.

– Да, тебе досталось. – Кроме беспокойства, в его голосе теперь звучало понимание. Это всегда было сильной стороной Рона: умение понимать. – Ты так и не сказала, как себя чувствуешь.

– Честно говоря, не очень.

– И все же… ты могла позвонить. Ты еще в Нью-Йорке?

– Да.

– Значит, на концерт ты никак не успеешь. – Он понизил голос. – Лиззи будет страшно переживать.

– Я знаю, Рон. Неужели ты думаешь, я и сама не переживаю? Позови ее, пожалуйста.

Возник голосок ее дорогой милой девочки. Кейт взмолилась, чтобы она ее поняла. И Лиззи сказала, что все в порядке, что будет и другой концерт, на котором она будет выступать специально для мамы, когда она вернется домой, – и Кейт расплакалась, и пообещала, что никогда в жизни больше не пропустит ни одного концерта.

– Ты же знаешь, Лиззи, что я люблю тебя больше всего в жизни, – сказала она. – Что бы ни случилось, никогда не забывай этого.

Затем она поговорила с Кевином.

– Я чувствую себя ужасно виноватой. Прочитала такую лекцию, что мы должны держаться одной семьей, и сама же не справилась… Но ты же знаешь, что, будь у меня возможность оказаться вместе с вами, я бы тут же это сделала.

– Конечно, ма.

– Так что замени меня, ладно? Будь моим представителем.

А затем она сказала ему, как гордится им, как любит его и хочет, чтобы у него все и всегда получалось в жизни.

На линии снова возник Рон. Голос у него был приглушенный.

– С тобой что-то происходит, Кейт? У тебя такой странный голос. Дети перепугались.

– Я не хотела волновать их, – сказала она. – Может, все дело в том несчастье, которое постигло Жаннет. Невольно начинаешь думать, что же хорошего ты сделала в жизни. И в чем ошибалась. Прости, что я так вторглась в твою жизнь, Рон.

– Ты? Нет, это было…

– Это моя вина, Рон. Во всем виновата я. Ты хороший человек, и тебе было бы куда лучше, если бы мы никогда не встретились.

– Но тогда не было бы Кевина и Лиззи.

– Да, это так. Они – лучшее, что мы сделали в жизни. – Она сглотнула. – Ты счастлив, Рон?

– Я? – Похоже, он удивился. – Не совсем, но терпимо. Нельзя ждать, что счастье придет к тебе дважды.

Эти слова поразили ее.

– Дважды? А когда было в первый раз?

– Может, десять лет назад, когда мы только начинали нашу практику, а дети пошли в школу. Я… я думал, что мы были отличной командой, ты и я. И казалось, перед нами открываются безграничные возможности. Никогда в жизни я не испытывал такого счастья. И мечтать не мог, что оно придет ко мне. И частью его была ты, Кейт. Это ты принесла его мне. Так что даже и не заикайся, что мне было бы лучше без тебя.

У Кейт потекли слезы по щекам. Она не могла произнести ни слова.

Пожалуйста, только не спрашивай, была ли я счастлива, подумала она, потому что порой думаю, что вообще не испытывала в жизни подлинного и искреннего счастья.

Да, были островки счастья в общении с детьми, была надежда на него, связанная с Жаннет, но настоящее счастье всегда оставалось где-то за углом, за следующим дальним холмом.

Наконец она обрела голос и с трудом сказала:

– Ты хороший человек, Рон. Отличный отец, а мужем ты был куда лучшим, чем я тебе женой. Никогда не забывай об этом.

– Мне в самом деле не нравится твой голос, Кейт. Ты… – Он еще больше понизил голос. – Похоже, у тебя депрессия. Но ты же не собираешься сделать что-то непоправимое?

Ей надо кончать этот разговор. И как можно быстрее. Прежде чем она сломается.

– Рон, – укоризненно сказала она, – за все эти годы ты мог куда лучше узнать меня. Дело в том, что я никогда так надолго не расставалась с детьми, а то, что здесь произошло, вызывает у тебя мысли о смерти. Я же не могу не думать: а что, если по пути домой со мной что-то произойдет? Ведь у нас никогда не было времени сказать людям, которых мы любим, как много они значат для нас, и поэтому мне так хочется дать им знать, как важны они для меня и как мне грустно, что я огорчала тебя. Вот и все, ладно? Я скоро буду дома. Ой, кто-то стучит в дверь. Мне надо идти. Пока.

Кейт отключила мобильник и опустилась на пол. Сдерживая слезы, она смотрела на телефон. Господи, как ей не хочется этого делать, но другого пути нет. Ради Кевина, ради Лиззи. Да и ради себя. Она должна справиться.

Взяв будильник, она положила конец всем эмоциям. Прижав его к бедру, она поставила таймер на 10.00 пополудни. На концах наспех скрученных проводов болтались два детонатора. Время она поставила навскидку, но прикидывала, что его должно хватить. Она уже достаточно знала о Единстве, дабы понимать, что новое место встречи довольно далеко, а мутация вируса в штамм, распространяющийся воздушно-капельным путем, – это дело отнюдь не нескольких минут. Она предполагала – точнее, молила, – что к тому времени окажется среди них.

Она аккуратно ввернула детонаторы в их прежние дыры, освободила наплечную сумку от всего лишнего и осторожно положила взрывное устройство на самое ее дно. Прихватив кухонное полотенце, она прикрыла бомбу, а сверху положила косметику и какие-то мелочи.

Найдя ручку и клочок бумаги, она быстро набросала записку Джеку, объяснив, что идет мутация и как она собирается положить ей конец. Она плохо представляла, куда ей придется ехать, но если он решит последовать за ней и успеет вовремя – то есть до десяти часов, – может, он найдет другое решение, которое позволит ей остаться в живых, чтобы увидеть, как растут Кевин и Лиззи, чтобы стать наконец свекровью и тещей, а потом и счастливой бабушкой…

Но в данный момент был только один путь.

Так… где же оставить записку? Она не хотела, чтобы та была на том месте, где ее увидит Единство, когда придет за ней, – весь ее план может рухнуть. Она осмотрелась, и взгляд ее упал на микроволновку, которая продолжала стоять на полу.

Ну, конечно.

Теперь она готова.

Она обратила внимание на маленький пистолет Джека. Может, прихватить и его? Поскольку ей придется иметь дело со смертью и разрушением, она хотела иметь пистолет при себе. Кейт сунула оружие в карман юбки.

Теперь самое тяжелое: отключение микроволновки. И еще открыть дверцу – за ней будет место, куда спрятать записку Джеку. Единство никогда не станет заглядывать туда, но Джек обратит внимание на открытую дверцу… во всяком случае, она на это надеялась.

Держа записку в правой руке, она протянула левую к защелке дверцы, но рука замерла на полпути. Казалось, она понимала последствия этого действия. Она заставила ее двинуться вперед – Кейт как бы отказывалась бороться с Единством, – и кончики пальцев коснулись защелки.

Неужели нет другого пути, буквально застонала она. Ведь должна же быть какая-то альтернатива!

Нет. Ее не существует.

Кейт потянула защелку. Когда дверца приоткрылась и тихое гудение печки смолкло, она сунула письмо внутрь…

…и почти сразу же все нахлынуло: звуки, прикосновения, присутствие Единства.

Кейт! Ты вернулась! И ты одна! Это значит, что ты остаешься с нами! Восхитительно, Кейт. Нам так не хватает тебя.

И она знала, что это правда. Когда ты в Единстве, лгать невозможно. Ее затопила волна теплой любящей доброжелательности… и это было так чудесно. Почему она вообще сопротивлялась? Она смутно припоминала, что была опечалена, была испугана – но чем? Одиночеством? Этого не может быть. Она больше никогда не будет одна.

Она чувствовала, что бывшая Жаннет ждет за дверью на ступеньках лестницы, чтобы доставить ее на общее собрание. Кейт любила ее – но не больше, чем она любила всех остальных членов Единства. Она смутно припомнила, что любила ее порочным, куда более плотским образом, но это было в прошлом.

Она открыла дверь и спустилась по ступенькам к Жаннет. Сегодняшний вечер обещает быть просто удивительным. Большой Прыжок приведет их к Великой Неизбежности, и она будет частью ее. Она чувствовала себя спокойно и уверенно. Вот где ее подлинное место. И ничего остального не существует…

15

Внезапный взрыв радостных криков и аплодисментов удивил Сэнди.

Внимание у него уже стало рассеиваться. В жизни ему приходилось бывать на скучных вечеринках, но эта была… просто гаси свет. Шесть человек сидели несколько часов не произнося ни слова. И отнюдь не потому, что были немыми или глухими; они не пользовались и языком знаков. Они даже не гудели, как на той встрече, за которой ему довелось наблюдать раньше.

Эта жутковатая атмосфера стала надоедать, и Сэнди уже хотелось, чтобы что-нибудь произошло. И в самом деле что-то стало назревать – Сэнди видел, что их манеры, их язык тела говорят, как в них растет ожидание. Оно крепнет. В воздухе повисло напряжение. Может, что-то не так. Но как бы там ни было, Сэнди надеялся, что сможет досмотреть до конца.

Но вдруг его рассеянные мысли вернулись к той комнате бунгало, где неожиданно раздались голоса – подлинные человеческие голоса.

Улыбки, смех, всеобщие объятия…

Что происходит? Что я пропустил?

Наконец все расселись, и снова наступило глухое молчание. Но напряжение исчезло – это не подлежало сомнению. Сэнди видел, что все полны какого-то ожидания.

Странно. Чертовски странно.

Может, они прикидывают, как помочь Холдстоку удрать из страны? Или, чтобы избежать преследования, перебраться куда-то всей сектой?

И тут он заметил, что кто-то убрал фотографию в черной рамочке со свободного стула и поставил ее на соседний столик. Теперь Сэнди мог рассмотреть фотографию. Он чуть не поперхнулся, когда узнал эту физиономию: Эллен Блаунт, женщина, которая хотела всадить нож в спину Спасителя.

Сэнди словно трахнуло по голове: он припомнил, что эти столь невинно выглядевшие люди уже убили одного человека и покушались на другого. А теперь он находится черт-те где и глазеет на них. Он что, с ума сошел? Он должен развернуться и уносить ноги к чертовой матери отсюда. Эти люди – убийцы, и если они увидят, как он шпионит за ними, то убьют и его тоже.

Возвращайся к машине, наблюдай с безопасного расстояния и будь готов мгновенно сорваться с места. Самое умное, что ты сможешь сделать.

Но никто не обещал, что игра будет вестись по правилам.

И тут он вспомнил слова Спасителя: «Если копы не возьмут Холдстока, я сам нанесу ему визит».

Может, он должен позвонить ему и дать знать, что здесь происходит. Появление человека, которого они пытались убить, явно оживит вечеринку.

Сэнди тихонько отдалился от дома и направился в конец квартала, чтобы посмотреть, как называется улица. Теперь он может оставить адрес на автоответчике Спасителя.

Но если ничего не происходит, то, может, Сэнди удастся хоть как-то подтолкнуть ход событий.

16

Джеку показалось, что желудок превратился в свинцовый ком, когда он увидел приоткрытую дверь квартиры.

Он осторожно скользнул в нее и сразу же кинулся на кухню.

– Кейт?

В его спальне, у телевизора – все пусто. Никаких следов борьбы. Обратно к дверям: никаких следов взлома. Что за чертовщина? Смахивало, что Кейт просто выключила духовку и ушла. Но она не могла этого сделать.

Все же не подлежало сомнению, что именно так она и поступила. А это означало, что она, находясь под влиянием Единства, бродит где-то по городу.

Джека охватила паника. Она может быть где угодно. Почему? Почему она это сделала? Он стоял у молчащей микроволновки, глядя на треснувшее стекло дверцы. Он уже был готов плотно прикрыть ее, как заметил внутри краешек листа бумаги. Распахнув дверцу, он вытащил его, развернул и прочел.

И прочел снова. Во рту пересохло, и язык превратился в сухой пергамент.

Вирус… мутация в воздушную форму… бомба.

Кинувшись к секретеру, он увидел выдвинутый пустой ящик. «Земмерлинг» тоже исчез.

Она заново воссоздала бомбу, превратив себя в троянского коня.

У Джека спазмом перехватило горло, когда он представил, как Кейт сидит тут в одиночестве, собирая взрывное устройство. Какое ею владело отчаяние, раз она пошла на это…

Почему, Кейт? Ему хотелось выкрикнуть эти слова. Почему ты не могла дождаться меня? Мы бы вместе вступили в бой. И я бы справился, если бы ты дала мне это сделать!

Десять часов… в записке говорится, что, если он может что-то сделать, пусть постарается успеть до десяти. Он посмотрел на свои часы: 8.05. Осталось меньше двух часов. Но если бы в его распоряжении было и два дня – он же понятия не имеет, где Кейт.

– Кейт! – шепнул он записке. – Где ты?

Он заметил телефон. Она им пользовалась. Может быть…

Джек проверил автоответчик. Только одно послание. Ради бога!

– О, дерьмо! – выдавил он сквозь зубы, когда узнал голос Палмера.

– Для вашего сведения: ваш друг Холдсток с остатками своей секты переместился для встреч по адресу: Старфишер-Лейн, 7 в Оушн-Бич, Нью-Джерси. Можете явиться сюда и полюбоваться. Ничего более странного видеть не приходилось.

Едва только прозвучало последнее слово, Джек сорвался с места. Джимми Олсен, друг и помощник Супермена, появился как раз вовремя. Не стоит тратить время, чтобы вооружаться. Огневой мощи у него хватит. Вот что нужно ему – время.

Русская женщина сказала, что Единство будет причиной войн, ненависти, смертей, страхов, боли и разрушения. Если им это нравится, это же они и получат. В полной мере.

17

Наконец Сэнди забрался в машину, где можно было укрыться от сырого соленого ветра, и сейчас сидел в ней, прикидывая, что делать. С момента бурной вспышки радости прошло два часа, и с тех пор из бунгало не доносилось ни звука. Никто не вставал с места, разве чтобы налить прохладительный напиток или взять крекер с сыром.

Сэнди размышлял, что если Спаситель получил его послание, то он уже едет сюда. А уж это Сэнди никак не хотел пропустить. Каким бы он ни был усталым.

Его внимание привлек проблеск света на соседней улице. Свет фар приближался к бунгало, где устроилась секта. Сэнди немедленно выбрался из машины и направился к нему. Он успел как раз вовремя, чтобы увидеть, как две женщины подошли к дверям бунгало и те открылись перед ними. Сэнди перебрался к прежнему наблюдательному пункту и уставился в окно.

Из этих двух Сэнди довелось видеть брюнетку – она была в числе тех, кто на одной из встреч сидел и гудел, – а вот блондинка была новенькой. Ее встретили как сбежавшую и вернувшуюся дочь, которую каждый стремился обнять, – но, черт возьми, все без единого слова!

Наконец все утихомирились и расселись на стульях, составленных в круг. Когда осталась стоять только блондинка, все вдруг оцепенели, глядя на нее. А она, в свою очередь, смотрела на какой-то предмет, который держала в руках.

Когда Сэнди узнал его, то чуть не прыгнул в окно. Он уже видел этот маленький пистолет.

18

Откуда ты взяла пистолет, Кейт? Не знаю. Я никогда его раньше не видела. Кейт удивленно смотрела на этот блестящий предмет, что лежал у нее на ладони. Когда она нагибалась, чтобы поставить под стул сумку, оттягивавшую плечи, то почувствовала, что содержимое кармана врезается ей в бедро. Именно его она и извлекла. Предмет был такой маленький, что его трудно было считать настоящим, но он был из стали и слишком тяжелый, чтобы быть игрушкой.

Почему ты принесла его сюда?

Я даже не знала о его существовании.

Должно быть, он принадлежит твоему брату. Он очень опасный человек. Но по завершении сегодняшнего вечера он станет беспомощен. Оставь в покое оружие и займи свое место.

Что она и сделала, положив пистолет рядом с полупустой миской картофельных чипсов.

Да, должно быть, он принадлежал Джеку. У него было много пистолетов – она сама их видела. Но, ради всех святых, каким образом этот оказался у нее в кармане? Она счастлива, что бывшая Жаннет увела ее от брата – туда, где он не сможет найти ее и снова нарушить связь с Единством.

Кейт, остался всего час до полного слияния – и тогда оно придет к нам на помощь в Великом Прыжке, за которым последует Великая Неизбежность.

Сейчас Кейт понимала, что вызывало беспокойство у Единства: потеря бывшей Эллен могла помешать трансформации. Очевидно, для достижения коллективного сознания необходима определенная критическая масса клеток мозга, инфицированных вирусом, а вот для начала мутации нужна масса покрупнее.

Представить только… вирус способен мутировать по своей собственной воле. В трудах по вирусологии такая возможность даже не упоминалась. Придется их переписывать…

Нет, не переписывать. Выкинуть в мусор. Ибо, когда Единство достигнет Великой Неизбежности, никакие медицинские тесты больше не понадобятся. Болезни уйдут в прошлое. Единство не потерпит никакого внешнего воздействия – бактерии и вирусы-соперники будут немедленно опознаны, стоит им попасть в организм, и незамедлительно уничтожены. Под руководством Единства все поврежденные или мутировавшие клетки, начиная с раковых, будут замещены здоровыми. От генетических болезней останутся лишь воспоминания после того, как все дефективные гены будут исправлены: заменить неправильную последовательность в основе ДНК правильной – дело несложное. Будут прочищены артерии, укрепится костный скелет, а травмы тканей станут заживать куда быстрее.

Великая Неизбежность принесет человеческой расе золотой век здоровья и бессмертия.

Кейт с трудом могла дождаться его.

Но первым делом – Большой Прыжок.

Сев, она сплела руки с бывшей Жаннет слева, а справа с бывшим Чарльзом, и ее охватило чувство Слияния. Она полна значимости, она – часть чего-то неизмеримо более крупного, чем она сама, которое превратит этот мир в подлинный рай; пока же она на стартовой позиции, готовая к трансформации, – а после нее все станет возможно…

В воздухе возникло сияние. Кейт закрыла глаза, но сияние осталось, потому что оно шло откуда-то изнутри. Она испытала пьянящее головокружение, когда сознание ее постигло молекулярный уровень, где цепочки ДНК вирусов перестраивались в новый порядок, который позволит приобретать новых хозяев и, используя воздушные течения, постоянно и неуклонно обеспечивать приток новых членов.

Такого экстаза она не испытывала никогда в жизни…

Но тут Слияние было жестоко нарушено треском и грохотом, словно дверь сорвали с петель, и голосом…

– Кейт!

На плечо легла чья-то грубая рука, которая бесцеремонно встряхнула ее…

Теперь Кейт видела себя глазами Единства: она сидит спиной к дверям, а над ней стоит какой-то человек… это Джек.

Ее – так же как и Единство – пронзила острая тревога. Джек! Он не должен быть здесь. Она должна заставить его убраться. Он может помешать трансформаций…

Была и еще одна ужасно важная причина, по которой он не должен быть здесь, но она никак не могла припомнить ее.

– Кейт.

Джек разорвал их сцепленные руки с бывшей Жаннет, с силой разорвал контакт с бывшим Чарльзом, – и картина перед ее глазами изменилась…

– Кейт, ты меня слышишь? Она открыла глаза и повернулась.

– Что ты здесь делаешь, Джек?

Его глаза блестели, на скулах перекатывались желваки, он говорил сжав зубы.

– Неужто я должен объяснять тебе? – Он схватил ее за предплечье и потянул к дверям. – Давай! Мы уходим отсюда!

НЕТ!

Вскрикнула не только Кейт – хор голосов раздался и в голове, и в ушах. Единство вскочило на ноги, возмущенно размахивая руками.

Джек выхватил из-за спины пистолет, большой, черный, с угловатыми очертаниями. Ствол, миновав Кейт, взял на прицел членов Единства.

– Кто хочет стать первым? При виде оружия Кейт осенило. Тот маленький пистолет!

Да, Кейт! Да!

Подчиняясь Единству, она вывернулась из-под руки Джека и схватила со стола маленький пистолет. Когда она вскинула его, в голове у нее раздался громовой голос:

Стреляй в него! Уничтожь его!

Кто-то в Единстве знал, как обращаться с оружием, и по его указанию левая рука Кейт оттянула затвор и отпустила его.

Прицелься в него и нажми на спусковой крючок!

Но Кейт не смогла этого сделать. У нее не получилось.

Нет. Она повернулась к нему. Я никогда не стреляла и если попробую, то могупромахнуться.

СТРЕЛЯЙ!

Теперь она стояла лицом к Джеку. Ее рука уже стала поднимать пистолет, но вдруг Кейт резко развернула ствол и прижала его себе к горлу.

Нет, Кейт!

— Кейт, что ты делаешь? – побледнев, вскричал Джек.

Единство попыталось заставить ее опустить пистолет, но теперь ею владела какая-то гораздо более мощная сила, которая поднялась из глубин ее существа и, сметя лабиринт защитных инстинктов, что таились в самых древних участках мозга, хлынула в руку, которая и застыла на месте.

Дай мне договорить! Я заставлю его уйти! Внезапно она обрела голос. V – Уходи, Джек! Прошу тебя.

– Нет. – Он не сводил глаз с ее горла, с той точки, куда уткнулся ствол. Голос его напоминал хриплое карканье. – Без тебя не уйду.

Она видела, как он отвел назад свободную руку, как напряглось его тело, готовое к прыжку.

– Я знаю, что ты задумал, Джек. Даже и не пробуй. Клянусь Господом, если ты сделаешь хоть шаг ко мне, я покончу с собой тут и сейчас.

Его взгляд скользнул вниз и остановился на сумке, которая стояла у ее ног. Почему он так смотрит на нее? Когда Джек снова поднял на нее глаза, его взгляд был полон ужаса.

– Кейт, прошу тебя. Будь умницей. Опусти пистолет… и пойдем со мной. Сейчас. Это важно!

Скажи ему, что пойдешь с ним попозже.

— Дай мне немного времени, Джек, и потом я пойду с тобой.

– Только сейчас!

Он так нервничает… так боится… чего?

– Потом, Джек.

Он облизал губы и посмотрел мимо нее.

– Они тебя отпустят?

Семь голосов за ее спиной произнесли в унисон:

– Возвращайся через два часа, и пусть она идет куда хочет. Можешь увести ее куда угодно.

Чем дальше, тем лучше. Джек прищурился.

– Почему я должен вам верить?

– Это правда, Джек, – сказала Кейт. – Я не вру тебе.

– Не…

– Я не дам увести себя, Джек. – Кейт еще сильнее уткнула ствол в горло. – Или я погибну сейчас, или уйду с тобой попозже. Решать тебе.

Кейт видела, как лицо брата исказила мучительная агония страха, но в ней жила надежда, что он послушается. Она не хотела спускать курок. Не потому, что боялась смерти – она бы с радостью умерла ради Единства, – а потому, что ее смерть помешает трансформации.

Внезапно Джек расслабился. Похоже, он принял решение.

– Хорошо. Через два часа. – Он посмотрел на запястье. – Черт! Уже без десяти десять!

Ее охватила тревога. Без десяти десять! Но почему ход времени наполняет ее таким беспокойством и страхом?

– Иди же, Джек! Уходи – и как можно дальше!

Это ее слова – не Единства. Почему она их произнесла? Почему она полна такого отчаянного беспокойства – как можно скорее выгнать его отсюда? Она не может объяснить, но твердо знает – он не может оставаться здесь. Он должен уходить – и немедленно!

– Я ухожу! – быстро сказал он, отступая к дверям. – Но вернусь ровно без десяти двенадцать и хочу увидеть, как Кейт стоит перед дверьми этого дома, ожидая меня. Если же нет…

Не окончив фразы, он вышел. Великолепно, Кейт, сказало Единство, когда она опустила пистолет.

Мы сказали ему правду?

Конечно. Как только завершится Большой Прыжок, мы сами захотим, чтобы ты стала путешествовать – далеко и широко, и всюду, где ты окажешься, распространять трансформированный вирус. Он будет думать, что разрушил наши планы, а на самом деле будет способствовать нашей задаче.

И Кейт почувствовала, как теплая пелена снова обволакивает ее.

Ты отлично сработала, Кейт. Ты превратила врага в нашего невольного союзника. Мы гордимся тобой!

Их похвала наполнила Кейт счастьем.