Текст книги "Мастера пейзажа"
Автор книги: Галина Дятлева
Жанр: Изобразительное искусство и фотография, Искусство
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)
Федор Александрович Васильев
(1850–1873)
С юного возраста Ф. А. Васильев был вынужден содержать себя и свою семью, но никогда не поддавался унынию. Юноша всегда одевался по моде, держался с достоинством и блистал знаниями, как выпускник лицея, несмотря на то что ему не удалось получить никакого образования. Он был весел, общителен, обаятелен, заразительно смеялся. Репин писал, что «такую живую, кипучую натуру… имел разве что Пушкин».
И. Н. Крамской сказал о Васильеве такие слова: «Ему было суждено внести в русский пейзаж то, чего последнему недоставало и недостает: поэзии при натуральном исполнении». Несмотря на то что Васильев умер в молодом возрасте (ему едва исполнилось двадцать три года), его работы характеризуют его как одного из самых талантливых пейзажистов конца XIX века.
Федор Александрович Васильев родился в Гатчине Санкт-Петербургской губернии. Он был внебрачным ребенком, поэтому не имел права носить фамилию своего отца, А. В. Васильева. Рисовать он начал рано. Но так как его семья жила очень бедно, ему не удалось получить систематического образования: уже с двенадцати лет он был вынужден сам зарабатывать себе на жизнь. Федор поступил на почту и целыми днями разносил письма, а по вечерам рисовал. Одним из первых сохранившихся рисунков является «Кучевое облако», которое Васильев писал углем и мелом с 1867 по 1869 год.
В 1863 году в возрасте тринадцати лет Федор начал посещать школу Общества поощрения художников и работать помощником реставратора Академии художеств И. К. Соколова. Там он получил возможность изучить работы знаменитых мастеров: К. Коро, Т. Руссо, Ш. Ф. Добиньи, А. Калама, К. Тройона, братьев Ахенбах, входившие в коллекцию живописи графа Н. А. Кушелева-Безбородко. В 1863 году владелец подарил ее Академии художеств, и с тех пор она была открыта для публики.
Васильев проводил в галерее много времени. Влияние этих художников чувствуется в его ранних работах. Он получил начальные сведения о материале и технике живописи. Начиная с 1866 года Васильев начал учиться рисованию под руководством И. И. Шишкина. К этому же времени относятся его первые пейзажи: «После дождя» (1867), «Возвращение стада» (1868), «После грозы», «Перед дождем» (Третьяковская галерея, Москва), «Вид в Парголове» (1868, Художественный музей им. А. Н. Радищева, Саратов), «Летний жаркий день» (1869) и другие произведения.
Ф. А. Васильев. «Летний жаркий день», 1869
Ф. А. Васильев. «Волжские лагуны», 1870
Пейзаж был жанром, который привлекал Васильева больше всего. Возможно, на него оказал влияние его учитель – Шишкин. Заметив, что у юноши большой талант, он взял на себя руководство его занятиями. Шишкин учил его правильно выполнять рисунок – основу любой картины, показывал, как точнее изобразить пригорок, покрытый травой и цветами, или деревья так, чтобы была видна каждая травинка, каждый цветок, каждый листок. Он приучал его рисовать не обобщенно, а так, чтобы при взгляде на рисунок можно было узнать местность, которую он изобразил, каждый его элемент: дерево, пенек, валун, извилистую тропинку…
В 1867 году Шишкин с Васильевым совершили поездку на остров Валаам на Ладожском озере. Начинающий пейзажист выполнил множество удачных этюдов, на которых изобразил типичную для этого места природу: берега острова с огромными валунами, лесами и буреломами. Васильев остался очень доволен этой поездкой. «Я всем наслаждался, всему сочувствовал и удивлялся – все было ново», – писал он в одном из писем.
Валаамские этюды сделали его популярным не только среди художников того времени, но и среди широкой публики. У него появились новые друзья: И. Е. Репин, И. Н. Крамской и многие другие живописцы, уже добившиеся успеха.
В 1870 году Васильев отправился с И. Репиным и Е. Макаровым в путешествие по Волге. Репин планировал сделать этюды для своей будущей картины, на которой он хотел изобразить бурлаков, и именно Васильев посоветовал ему отправиться на Волгу. Это путешествие очень много значило и для самого Васильева: у него появилась возможность писать с натуры волжскую природу. Он создал множество четких этюдов, написанных в сочной и светлой цветовой гамме. Репин вспоминал: «Он поражал нас на каждой мало-мальски интересной обстановке. В продолжение десяти минут, если пароход стоял, его тонко заостренный карандаш с быстротой машинной швейной иглы черкал по маленькому листку его карманного альбомчика и обрисовывал верно и впечатлительно целую картину крутого берега с покривившимися над кручей домиками, заборчиками, чахлыми деревцами и остроконечными колокольнями вдали».
Путешествие по Волге сильно повлияло на художника: вернувшись, он выглядел повзрослевшим, уверенным в себе. Его пейзажи уже можно было назвать работами зрелого, опытного художника, прекрасно изучившего природу, несмотря на то что Васильеву было всего двадцать лет.
По возвращении Васильев написал по мотивам своих этюдов несколько картин: «Волжские лагуны» (1870), «Вид на Волге. Барки» (1870, Русский музей, Санкт-Петербург), «Берег Волги после дождя» (1871) и др.
Одной из работ этого периода была «Оттепель» (1871, Третьяковская галерея, Москва). Эта картина считается его первой серьезной работой. Он экспонировал ее на выставке Общества поощрения художников.
Васильев изобразил на полотне путника с ребенком, идущего по размытой дороге. Вдалеке виднеется хижина, рядом с ней – старые, раскидистые деревья. Небо затянуто темными, плотными облаками. Преобладают золотисто-коричневатые и свинцово-серые тона.
«Оттепель» произвела сильное впечатление и на критиков, и на простых зрителей.
Несмотря на кажущуюся простоту, все в ней было гармонично и притягивало взгляд. Этот пейзаж приобрел для своей галереи П. М. Третьяков.
В том же году Васильев начал в качестве вольнослушателя посещать занятия в Академии художеств. Однако ему так и не удалось закончить образование: художник чувствовал себя все хуже и хуже, и скоро врачи поставили диагноз – туберкулез горла. Они посоветовали Васильеву уехать в Крым. Последние три года художник прожил на берегу Черного моря.
Ф. А. Васильев. «Заброшенная мельница», 1871–1873, Третьяковская галерея, Москва
Ф. А. Васильев. «Мокрый луг», 1872, Третьяковская галерея, Москва
Там он написал свои лучшие пейзажи: «Мокрый луг» (1872, Третьяковская галерея, Москва), «Заброшенная мельница» (1872–1873), «В Крымских горах» (1873). «Мокрый луг» Васильев отослал на выставку в Петербург и был награжден премией. В этом полотне он воплотил свою тоску по северной русской природе.
Ф. А. Васильев. «В Крымских горах», 1873
Несмотря на прогрессирующую болезнь, Васильев до конца своих дней продолжал работать. Он изучал иностранные языки, играл на скрипке и очень много рисовал. Последний пейзаж, который он начал и не успел закончить, должен был изображать крымскую природу. Именно в этот период Васильев заметил, что стал более четко различать тона. Он писал: «…У меня до безобразия развивается чувство каждого отдельного тона… Где я ясно вижу тон, другие ничего не могут увидеть или увидят серое или черное место…». В своем последнем пейзаже Васильев хотел с помощью новых цветовых сочетаний показать красоту Крымских гор. Однако его мечте не суждено было осуществиться. Несмотря на лечение и материальную помощь его многочисленных друзей, Васильев не смог излечиться и в 1873 году умер.
Архип Иванович Куинджи
(1841–1910)
Страсть к рисованию владела Куинджи с детских лет. Он не расставался с карандашом в короткие школьные годы, а затем – в период работы у строительного подрядчика и хлеботорговца. Рисунки появлялись в ученических тетрадях, в книгах по учету кирпича, на стенах кухни, в которой ютился мальчик. Хозяева не запрещали ему заниматься любимым делом и даже с гордостью демонстрировали творения своего маленького работника всем гостям.
Архип Иванович Куинджи родился в Мариуполе в семье грека-сапожника Ивана Христофоровича Еменджи (так записана фамилия художника в свидетельстве о рождении). В переводе с турецкого «еменджи» – «трудовой человек», именно таким и был Иван Христофорович, который, помимо сапожного дела, занимался хлебопашеством.
Уже после смерти Ивана Христофоровича в переписи 1857 года появилась другая фамилия – Куинджи, с турецкого – «ювелир» (золотых дел мастером был дед Архипа Ивановича). Куинджи было всего три года, когда умерли его родители. Маленького Архипа вместе с другими детьми воспитывали родственники. Они и отдали мальчика в городскую школу. Учился Куинджи неважно, зато рисовал прекрасно.
В десятилетнем возрасте его забрали из школы и определили на работу к строительному подрядчику, а затем к хлеботорговцу Аморетти, у которого талантливого мальчика заметил феодосийский хлеботорговец Дуранте. Он и посоветовал Куинджи отправиться в Феодосию к знаменитому художнику И. К. Айвазовскому. Дуранте дал Архипу рекомендательные письма к маринисту, а также к его ученику А. И. Фесслеру.
В Феодосии юноша обучался у А. И. Фесслера, занимавшегося копированием картин Айвазовского. Сам Айвазовский, владелец богатого особняка, не обратил на Куинджи никакого внимания, вероятно не разглядев в нем талант. Спустя много лет Архип Иванович писал: «Не знаю, почему меня называют его учеником. Я у него не учился никогда». Фесслер познакомил его с азами живописи. Тем не менее методы обучения не понравились Куинджи (Фесслер заставлял ученика копировать картины Айвазовского), и он вернулся домой в Мариуполь. Но феодосийский период не прошел для него даром. В доме Айвазовского Куинджи впервые увидел настоящие картины, а не репродукции. Живопись знаменитого мариниста, а также красота Черного моря пленили мальчика, твердо решившего связать свою жизнь с искусством.
В Мариуполе Куинджи некоторое время работал ретушером в фотоателье. Вскоре он переехал в Одессу, где также зарабатывал на жизнь профессией ретушера.
В конце 1860-х годов Куинджи приехал в Петербург и стал вольнослушателем Академии художеств. Он рисовал гипсовые модели, изучал произведения известных мастеров в картинной галерее академии. Огромное впечатление произвели на молодого художника полотна К. Коро, Ш. Ф. Добиньи, Г. Курбе, Э. Делакруа, Ж. Ф. Милле. Любимым художником Куинджи стал А. Ахенбах.
В Петербурге Куинджи познакомился с И. Е. Репиным и В. М. Васнецовым. Вместе молодые художники посещали недавно открывшийся для широкой публики Эрмитаж, где любовались картинами П. Рубенса, Х. Рембрандта, К. Лоррена. Куинджи был беден и, чтобы иметь средства на жизнь, работал ретушером в фотоателье, благо, эта профессия ему была хорошо знакома. Он трудился в ателье с 10 утра до 6 вечера, а затем встречался со своими друзьями – молодыми художниками. Рисовать ему приходилось рано утром. «Все утро от четырех до десяти в моем распоряжении», – говорил Куинджи товарищам. Денег часто не хватало, ведь нужно было не только чем-то питаться и покупать одежду, но и приобретать холсты, кисти, краски. Был момент, когда Куинджи, не выдержав, оставил живопись и своих друзей. Вскоре в одном из фотоателье его разыскал В. М. Васнецов. Ему удалось уговорить Архипа Ивановича вернуться в круг друзей и опять заняться искусством.
А. И. Куинджи. «На острове Валааме». Фрагмент, 1873, Третьяковская галерея, Москва
В ранних работах художника чувствуется влияние И. К. Айвазовского. Его романтические картины «Татарская деревня при лунном освещении на берегу Крыма» (1868), «Рыбачья хижина на берегу Азовского моря» (1869), «Буря на Черном море при закате солнца» (1869), «Вид реки Кальчик в Екатеринославской губернии» (1870) выполнены в традициях классицизма. Пейзаж «Татарская деревня при лунном освещении на берегу Крыма», показанный на академической выставке, принес Куинджи звание свободного художника, что было весьма кстати: это освобождало молодого человека от воинской обязанности.
Одна из лучших работ этого времени – архитектурный пейзаж «Вид Исаакиевского собора при лунном освещении» (1869), представляющий величественную громаду собора, окутанного таинственным светом луны.
Вскоре романтические пейзажи Куинджи уступают место реалистическим композициям. Новый этап в творчестве художника открыла картина «Осенняя распутица» (1870, Русский музей, Санкт-Петербург). На полотне – раскисшая от дождей земля, в которой увязла крестьянская телега. С нее только что сошли женщина и ребенок. Они направляются в сторону виднеющихся вдали домов. Густой, влажный туман окутал все вокруг: одинокое дерево с голыми ветвями, деревню, возницу, сидящего в телеге. Унылый, печальный пейзаж, написанный буровато-желтыми красками, воплощает всю беспросветность и тоску российской действительности той эпохи.
В ноябре 1871 года «Осенняя распутица» была показана на I Передвижной художественной выставке, где демонстрировались такие знаменитые шедевры, как «Грачи прилетели» А. К. Саврасова или «Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе» Н. Н. Ге.
В этот период Куинджи, подобно многим русским пейзажистам, часто посещал остров Валаам. Валаамская природа, напоминающая суровые скандинавские ландшафты, поразила его. С Валаама живописец привез несколько прекрасных работ, среди которых – «Ладожское озеро» (1873, Русский музей, Санкт-Петербург) и «На острове Валааме» (1873, Третьяковская галерея, Москва). И. Е. Репину так понравилась последняя работа Куинджи, что он написал о ней П. М. Третьякову: «Всем она ужасно нравится, и еще не дальше как сегодня заходил ко мне Крамской – он от нее в восторге». Третьяков, увидевший полотно, приобрел ее для своей галереи.
Картина «На острове Валааме» поставила Куинджи в один ряд с лучшими европейскими мастерами пейзажа. Ощущение печали и одиночества, пронизывающее полотно, подчеркивает все детали северного ландшафта: каменистый берег, заросшую протоку, поваленную бурей березу, два дерева, обломанные ветви которых говорят о нередких в этих краях штормовых ветрах. Чтобы усилить впечатление, автор использует резкие светотеневые переходы и освещение, напоминающее искусственное, как в картинах художников-академистов. Истинно русским назвал пейзаж Ф. М. Достоевский, написавший о нем: «…Туча не туча, но мгла, сырость; сыростью вас как будто пронизает всего, вы ее почти чувствуете… Ну что тут особенного? Что тут характерного, а между тем как это хорошо!»
Так к художнику пришла настоящая известность, и не только в России, но и за ее пределами. В 1873 году на Всемирной выставке в Лондоне за картину «Снег» Куинджи получил бронзовую медаль. В этом же году он впервые побывал за границей – денег, полученных за проданные полотна, хватило на путешествие в Европу. Он посетил Германию и Францию, затем поехал в Лондон, а оттуда через Швейцарию и Австрию в Россию. В Европе Куинджи посещал музеи и выставки, он увидел живопись художников прошлого и полотна своих современников. В Париже его поразили работы мастеров барбизонской школы. Особенно восхитили русского пейзажиста произведения Ж. Ф. Милле, К. Коро.
Красота европейских городов и ландшафтов не тронула сердце Куинджи. Вернувшись на родину, он вновь обратился к российским мотивам.
В 1874 году художник завершил начатое еще до поездки за границу полотно «Забытая деревня» (Третьяковская галерея, Москва). Уныла и мрачна природа на картине: серое небо, редкие деревья, пустые поля и покосившиеся избы – этот печальный пейзаж рождает мысли о беспросветности российской действительности.
«Забытая деревня» показала значительно возросшее колористическое мастерство Куинджи. С помощью тонких цветовых градаций, контрастов теплых и холодных оттенков мастеру удалось выразить искреннее сочувствие к забытой, нищей деревне. В этом пейзаже Куинджи ближе всего подошел к передвижникам.
Тему заброшенной деревни, безысходности человеческой жизни Куинджи продолжил в картине «Чумацкий тракт в Мариуполе» (1875, Третьяковская галерея, Москва), о которой писатель В. М. Гаршин отозвался так: «Грязь невылазная, дождь, дорога, мокрые волы и не менее мокрые хохлы, мокрый пес, усердно воющий у дороги о дурной погоде. Все это как-то щемит за сердце». Чумацкие обозы, везущие зерно, соль, фрукты, вина, – явление, обычное для того времени, и не только Куинджи, но и другие художники, в частности Айвазовский, обращались к подобной теме. Но только Куинджи смог реалистично и правдиво передать все тяготы чумацкой судьбы, страдания людей, вынужденных неделями, утопая в грязи, терпя голод, холод, проливные дожди, брести по размокшей от влаги дороге.
В 1875 году Куинджи стал членом Товарищества передвижников. С этого времени направленность его живописи резко меняется. Обличительные настроения сменяются «чистой поэзией». Теперь Куинджи стремится показать зрителю всю красоту природы, показать так, как видит ее он сам.
В этом же году художник второй раз побывал за границей. Он посетил Париж, где встретился с Репиным. В Париже Архип Иванович впервые увидел работы импрессионистов. Вернувшись на родину, он взял на вооружение новые живописные средства, созданные импрессионистами.
Этюды, написанные Куинджи во второй половине 1870-х годов, говорят о его интересе к передаче световоздушной среды. Легкая вибрация воздуха в картине «Север» (1879, Третьяковская галерея, Москва) достигается с помощью тончайших градаций розовых и перламутровых оттенков.
А. И. Куинджи. «Украинская ночь», 1876, Третьяковская галерея, Москва
Весной 1876 года на V Передвижной выставке была показана новая картина Куинджи – «Украинская ночь» (1876, Третьяковская галерея, Москва). Небольшая по размерам (всего 80 см в высоту и немногим более 1,5 м в длину), она привлекла внимание зрителей. Это полотно затмило собой все, что было на выставке. Современники вспоминали, что к пейзажу Куинджи было трудно протолкнуться. Чем же привлекла зрителей эта незатейливая композиция, изображавшая окутанное ночным мраком озеро, тополя, белые хаты, залитые лунным светом? Вероятно, этим самым светом, таинственно мерцающим из глубины ночи, обволакивающей все вокруг теплом и благоуханием. Украинская ночь, представленная Куинджи, совершенно непохожа на сырые и промозглые петербургские ночи. Живописец М. В. Нестеров писал: «Совершенно я растерялся, был восхищен до истомы, до какого-то забвения всего живущего знаменитой ”Украинской ночью“ Куинджи».
До Куинджи мастером, способным выполнить столь трудную задачу, как передача лунного света, считался И. К. Айвазовский. С появлением «Украинской ночи» критики стали писать, что Куинджи пошел дальше Айвазовского. Новым в этой картине был не только необычный эффект передачи лунного света, но и многое другое. В отличие от таких известных пейзажистов, как А. К. Саврасов и И. И. Шишкин, Куинджи исключил при создании полотна описательность. В «Украинской ночи» не чувствуется авторского интереса к конкретным деталям. Все предметы на переднем плане почти скрыты во мраке ночи, и, чтобы увидеть их, нужно внимательно приглядеться. Этот прием мастер использовал с целью направить внимание зрителя на главное – освещенные луной крестьянские хаты. Но даже они написаны почти схематично, без лишних подробностей.
Своей картиной Куинджи смело ломал установленные законы живописи, поэтому многие не поняли «Украинскую ночь» и не приняли ее. П. М. Третьяков, купивший для своей коллекции пейзажи «На острове Валааме», «Забытая деревня» и «Чумацкий тракт в Мариуполе», отказался от последней работы Куинджи. Картину приобрел брат П. М. Третьякова – Сергей Михайлович Третьяков.
«Украинская ночь» показала, что Куинджи окончательно отошел от социально-обличительного направления и вновь вернулся к романтической живописи. Но это уже не прежний академический романтизм, а иной, лирический. По своему духу картина близка к народному творчеству, хотя ее ни в коей мере нельзя назвать стилизацией.
В 1878 году «Украинская ночь» вместе с рядом других работ Куинджи была показана на Всемирной выставке в Париже. Картина вызвала бурный восторг публики, критики осыпали ее комплиментами.
В 1879 году на VII Передвижной выставке Куинджи продемонстрировал новую работу – знаменитую «Березовую рощу» (1879, Третьяковская галерея, Москва). Хотя пейзажу присущи некоторые элементы академической живописи (кулисность построения, выделение центра), художник проявил необыкновенную смелость. Обычный березовый лес он превратил на своем полотне в необычное, волшебное зрелище. Экспериментируя с цветом, противопоставляя ему яркие потоки света, используя дополнительные цвета, Куинджи создал пейзаж, на котором краски как будто пылали, заставляя зрителей в восторге замирать перед картиной. Убрав все лишнее, отвлекающее, художник удивительным образом соединил в «Березовой роще» реальность и условность, даже символичность.
А. И. Куинджи. «Березовая роща». Фрагмент, 1879, Третьяковская галерея, Москва
Стремление показать людям нетленную красоту мира выразилось в создании других романтических декоративных полотен. Среди них – пленэрный пейзаж «После дождя» (1879, Третьяковская галерея, Москва) и «Север» (1879, Третьяковская галерея, Москва), также представленные на VII выставке передвижников.
С этого времени начался постепенный отход Куинджи от Товарищества передвижных художественных выставок. В 1880 году он вышел из объединения. Поводом для разрыва послужила анонимная статья в издании «Молва». Ее автор (им оказался один из членов Товарищества, пейзажист М. К. Клодт) назвал Куинджи однообразным художником, злоупотребляющим световыми эффектами. Архип Иванович потребовал исключения своего обидчика из товарищества, но никто не поддержал его. Тогда обиженный Куинджи сам вышел из объединения.
В 1880 году художник завершил работу над картиной «Лунная ночь на Днепре» (1880, Русский музей, Санкт-Петербург). Вместе с «Березовой рощей» пейзаж демонстрировался в Петербурге на необычной выставке. В полутемном зале полотна высвечивались лучами электрического света. Успех выставки был колоссальным. Зал Общества поощрения художеств, где проходила выставка, не мог вместить всех желающих увидеть творения Куинджи. И. Н. Крамской писал И. Е. Репину: «Какую бурю восторгов поднял Куинджи!.. Этакий молодец, прелесть!». Многие пытались разгадать, какими красками пишет художник, отчего они так светятся. Зрители из простых даже уверяли друг друга, что существует специальная «лунная краска».
А. И. Куинджи. «Лунная ночь на Днепре». Фрагмент, 1880, Русский музей, Санкт-Петербург
А. И. Куинджи. «Эльбрус вечером», 1898–1908, Русский музей, Санкт-Петербург
К сожалению, нам не дано узнать, как выглядели картины Куинджи сразу после их создания: со временем многие краски, созданные художником путем долгих экспериментов, потемнели и утратили свой мерцающий блеск. «Лунную ночь на Днепре» за пять тысяч рублей (невероятная по тем временам сумма) приобрел великий князь Константин. Картина так полюбилась ему, что он взял ее с собой в кругосветное плавание. Сырой и соленый морской воздух нанес полотну непоправимый вред, и краски очень быстро потускнели.
Слава Куинджи была огромной. Ему подражали, его картины копировали. Продавцы художественных лавочек, стремясь больше заработать, выдавали картины других мастеров за произведения Куинджи.
В пейзажах, созданных в конце 1880-х годов, ощущается интерес художника к передаче воздушной среды. Архип Иванович не оставил импрессионистические поиски и в дальнейшем. Наиболее ярко они выражены в незавершенной картине «Туман на море» (1905–1908).
Как и А. К. Саврасов, Куинджи стремился передать в своих пейзажах изменчивые состояния природы. Он написал множество этюдов, посвященных зиме. С большим мастерством художник показал тающий снег, пропитанный влагой воздух, в котором исчезают очертания предметов.
Живописца интересовало море и горы, величественные и грандиозные, освещенные лучами дневного или закатного солнца («Море. Крым», «Эльбрус вечером», обе – 1898–1908, Русский музей, Санкт-Петербург).
Продолжая писать, Куинджи перестал выставлять свои работы. Он показывал написанное лишь самым близким людям. Современники не могли понять, как можно отказаться от славы, но она, как видно, не имела для художника никакого значения. Главным для него было искусство. Куинджи не расставался с кистью ни дома, ни в путешествиях. Иногда он просыпался ночью и поднимался в мастерскую, чтобы внести в картину еще один штрих.
За тридцать лет затворничества Куинджи написал множество восхитительных пейзажей. Среди них – «Дубы» (1900–1905, Русский музей, Санкт-Петербург), «Ночное» (1905–1908, Русский музей, Санкт-Петербург).
За все эти годы Куинджи не представил ни одной своей картины на выставке. Постепенно многие из тех, кто восхищался его живописью, забыли о нем.
Несмотря на столь длительное творческое молчание, Куинджи не переставал общаться со своими друзьями-передвижниками и даже посещал общие собрания Товарищества, из которого когда-то демонстративно вышел. Он принимал участие в реформировании Академии художеств в 1890-х годах. Архип Иванович помогал нуждающимся молодым художникам.
В 1901 году он положил в премиальный фонд весенних академических выставок сто тысяч рублей. В 1909 году было образовано общество имени Куинджи. Художник выделил пятьсот тысяч рублей на поддержание молодых талантов и оказание помощи тем, кто в ней нуждался. Это общество существовало вплоть до 1931 года.
Умер Архип Иванович Куинджи 11 июля 1910 года от болезни сердца. Проститься с умирающим учителем собрались его воспитанники: Н. К. Рерих, А. А. Рылов, К. Ф. Богаевский, В. Д. Зарубин, Н. П. Химона.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.