Текст книги "Прощай, Жаннет"

– Прости, пожалуйста, – взмолился он. – Честное слово, ты мне ужасно нравишься. Я и не ожидал от себя такого. Прошу тебя, не сердись на меня. Я больше не буду.

Она вытерла нос тыльной стороной ладони. Шмыгнула носом, глядя на него.

– Ты ведь не думаешь так о моей сестре, как сказал, правда?

– Разумеется, нет, – твердо ответил он. – Я просто так же расстроен по поводу тебя, как и по поводу твоей сестры. Ты же знаешь, как я к ней отношусь.

– А как ты к ней относишься?

– Я ее люблю, – медленно проговорил Патрик, глядя прямо в вопрошающие глаза. – Но не влюблен в нее, – мягко добавил он. – Влюблен я в тебя.

Часть IV
МАДАМ

Когда он вышел из ванной, она сидела голая на краю кровати, держа в руке маленькое зеркало и аккуратно поправляя макияж.

Он остановился и удивленно уставился на нее. Вокруг талии он обернул влажное банное полотенце.

– Что это ты делаешь? – спросил он по-французски с сильным греческим акцентом.

– Крашусь, – ответила она, не отрываясь от зеркала.

– Зачем? – удивился он. – Я полагал, ты останешься на ночь.

– Передумала, – ответила она, по-прежнему не глядя на него.

– Нам надо многое обсудить. Ты же не думаешь заключить десятимиллионную сделку, не трахнувшись предварительно хотя бы накоротке?

– Тут ты прав, – сказала она, вставая и глядя на него сверху вниз (она была на целую голову выше него). – Ты уже получил, что хотел. Так нечего тратить время на все это дерьмо. К тому же я спешу.

Она прошла мимо него в ванную. Быстро повернула краны, начала приводить себя в порядок.

Он последовал за ней и остановился в дверях, наблюдая, как она моется.

– Так ты только из-за этого со мной пошла? Из-за денег?

Она подняла голову и встретилась с ним взглядом.

– А ты можешь назвать более убедительный повод? Мне безразлично, богаче ты Онассиса в десять раз или больше. Ты еще страшнее, и у тебя нет его обаяния.

– А ты обыкновенная шлюха, – презрительно бросил он.

Она даже не ответила.

– Да если даже твое влагалище покрыто золотом и утыкано бриллиантами, почему ты думаешь, что оно стоит десять миллионов долларов?

– Я так и не думаю, – ровно сказала она. – Это же ты там только что побывал. Ты мне и расскажи. – Она закрыла краны. – Кроме того, я сюда пришла по делу. А не трахаться. Это уж была твоя идея.

– Стерва! – резко бросил он и вышел.

Когда через несколько минут она вышла из ванной, он сидел в кресле и потягивал коньяк. Он молча наблюдал, как она взяла красивый лифчик и спрятала в нем свою великолепную грудь. Потом застегнула пояс вокруг талии и села на кровать лицом к нему, аккуратно натягивая чулки. Несмотря на всю свою злость, он почувствовал, что снова заводится. Эта сучка знала все приемы. На ней не было даже маленьких трусиков. Никогда не ношу, заявила она. Она встала, обернула вокруг себя юбку и застегнула ее. Затем надела простую белую блузку. Туалет довершили туфли на высоких каблуках.

– Жаннет, – позвал он. Она молча взглянула на него.

– Я действительно хотел поговорить с тобой о делах. Когда она заговорила, в голосе не было враждебности.

– Да что там обсуждать? Все бумаги у тебя уже больше двух недель. Уверена, твои бухгалтеры все проверили, и ты уже принял решение. А я ответила на единственный вопрос, который еще оставался открытым. Теперь ты просто должен сказать да или нет.

– Все не так просто, – заметил он.

– Возможно, – пожала она плечами чисто по-французски. – У тебя могут быть сложности, у меня же все просто. Мне требуются десять миллионов долларов для создания сети собственных магазинов раньше, чем Кенсингтон продаст меня японцам. Au revoir,[58]58
  До свидания (фр.).


[Закрыть] Нико.

Жаннет была уже в дверях, когда он спросил:

– А что ты будешь делать, если я не дам тебе деньги? Она оглянулась на него и лениво улыбнулась.

– Как-нибудь устроюсь, – сказала она спокойно. – Не в первый раз. Да и не в последний. Но я всегда умудрялась выжить.

– Позвоню тебе утром, – бросил он. – Может быть, что-нибудь придумаем.

– Не утруждай себя, – ответила Жаннет. – Я уже знаю ответ. Да и ты тоже.

Нико смотрел, как за ней закрылась дверь, отпил немного коньяку, подошел к окну и выглянул. Она вышла из дому, шофер открыл ей дверцу машины, она села. Грек подождал, пока „роллс-ройс» скроется за дальним поворотом, потом тяжелыми шагами вернулся в комнату. Странно, но ему вдруг стало тоскливо. Если бы такое случилось с ним двадцать лет назад! За жизнь мужчина встречает всего несколько таких женщин. Как чудесно все могло бы сложиться.

Она забилась в дальний угол машины и закурила сигарету, задумчиво глядя на проносящиеся мимо пустые улицы Нейи, пока машина выезжала на шоссе, ведущее в Париж. Странно, но она не была ни огорчена, ни разочарована результатами своей встречи с греком. С самого начала переговоров ей стало ясно, что она не получит никакого ответа, пока не ляжет с ним в постель. Избежать этого было нельзя. Такой человек, как Нико Караманлис, не успокоится, пока все не проверит.

И все-таки попытаться стоило. Ничего никогда нельзя знать заранее. Не слишком много попадается мужиков с такими деньгами. Греки да арабы. Только они умудряются процветать в этом беспокойном мире с его хроническими энергетическими кризисами. Жаннет предпочитала греков. Они все-таки европейцы.

Когда машина выехала на автостраду, Жаннет взглянула на часы. Светящиеся цифры показывали девять сорок пять. Она нажала кнопку, и стекло, отделяющее салон от кабины водителя, поднялось. Она взяла телефон с консоли между двумя откидными сиденьями и позвонила домой.

– Residence des Bcauvillcs.[59]59
  Резиденция Бовилей (фр.).


[Закрыть]

– Это я, – сказала она. – Кто-нибудь звонил?

– Был всего один звонок, мадам, – ответил он. – Звонил маркиз и просил вас перезвонить ему как можно скорее, в любое время. Он сказал, что дело срочное и он всю ночь будет дома.

– Спасибо, Жюль, – сказала Жаннет, кладя трубку. Она колебалась, звонить ли Морису. Ей не хотелось сейчас пи с кем разговаривать. Но все-таки решила позвонить.

Он сам взял трубку.

– Oui?

– Это Жаннет.

Голос стал возбужденным.

– Ты где? Я весь день пытаюсь до тебя дозвониться.

– Я в машине, еду из Нейи, – ответила она. Он хихикнул.

– Трахалась с этим греком. Спросила бы меня, я бы тебе заранее сказал, что это пустой номер.

– Откуда ты знаешь? – спросила она.

– Сейчас только без десяти десять, – ответил он. – В противном случае ты все еще была бы у него.

Жаннет рассердилась.

– Я звоню, потому что ты сказал, что это срочно.

– Так и есть, – подтвердил Морис. – Мне надо с тобой поговорить. Можешь сегодня приехать?

– А до утра нельзя подождать? – спросила она.

– Нет, – ответил он. – Помнишь, о чем мы говорили несколько лет назад, когда я дал тебе миллион франков?

– Мы о многом говорили, – осторожно ответила Жаннет.

– Не хочу говорить по телефону, – объяснил Морис. – Это касается твоей матери и швейцарского банка. У меня тут человек с любопытной информацией, но он хочет говорить лично с тобой.

Она немного подумала и вспомнила. У Мориса была вздорная идея, что мать припрятала где-то в швейцарском банке целое состояние в золоте. Он считал, что Иоганн в курсе дела и придерживает золото для себя.

– Я приеду, – сказала Жаннет. – Приблизительно через час.

Она положила трубку и опустила стекло.

– Рене.

– Oui, мадам, – ответил он, не оглядываясь.

– Мы поедем на квартиру к маркизу, на Иль Сен-Луи.

– Certainement,[60]60
  Конечно (фр.).


[Закрыть] мадам.

Она снова нажала кнопку и подняла стекло. Шоссе было пустынным, так что больше часа дорога не займет. Она быстро открыла сумочку и поискала там бутылочку с кокаином. Когда имеешь дело с Морисом, лучше быть начеку.

Прикрывшись ладонью, чтобы шофер не видел ее в зеркало, Жаннет втянула кокаин в каждую ноздрю и сунула бутылочку обратно в сумку. Потом откинулась на спинку. Через минуту она почувствовала, как голова прояснилась. Нахлынули воспоминания.

Шесть лет назад. Тогда надо было откупиться от Кэрролла и сохранить Дом моды. Теперь надо откупиться от „Кенсингтон Миллз», чтобы сохранить контроль над своей собственной компанией и не позволить им продать ее какому-нибудь гигантскому конгломерату. Ничего не изменилось, как во все времена, значение имеет лишь успех.

Сегодня успех только повысил цену свободы. Десять миллионов долларов. Шесть лет назад это стоило немногим более миллиона. Но тогда с ней были Лорен и Патрик.

Теперь она одна-одинёшенька.

Прошло шесть лет со дня показа „красной коллекции». Жаннет и Жак ехали к Морису. Странно, но он не спал и, казалось, поджидал их. Он сразу взял быка за рога.

– Ты рассталась с Кэрроллом?

– Да, – ответила она.

– Значит, ты знаешь, что Филипп подписал с ним контракт?

Она удивилась. Посмотрела на Жака, потом снова на Мориса.

– А ты откуда знаешь? – Но она сама уже знала ответ. Слухи у педиков распространялись стремительно, и никаких секретов в их мире не существовало.

Морис улыбнулся и промолчал. Слуга принес кофейник и бутерброды, поставил поднос на столик и вышел. Морис жестом пригласил ее за стол.

– Я думал, ты проголодалась. Она взглянула на него.

– Что еще ты знаешь, Морис?

– Он достал Филиппа через Марлона, – ответил тот. – Сейчас это уже не имеет значения. C'est fait.[61]61
  Дело сделано (фр.).


[Закрыть] – Он подошел к столику и разлил кофе. Протянул чашку Жаннет. – Выпей, – сказал он мягко. – Горячий кофе тебя взбодрит.

– Спасибо. – Она сделала глоток. Морис был прав. Она начинала приходить в себя.

– Сколько нужно, чтобы отделаться от Кэрролла? – спросил он.

– Миллион франков, – ответила она.

Он долго смотрел на нее, потом молча подошел к письменному столу и открыл ящик. Вынул чековую книжку, что-то написал и протянул ей чек.

Жаннет взглянула на цифру. Миллион франков. Подняла глаза на него.

– Не знаю, что и сказать. Морис улыбнулся.

– А зачем слова? Мы же одна семья.

Жаннет недоверчиво покачала головой. Так не похоже на Мориса. Но ничего не сказала.

– С помощью этих денег ты сможешь только разделаться с Кэрроллом, но главной своей проблемы не решишь. Что дальше?

– Найду кого-нибудь еще, – сказала она. – После сегодняшнего показа трудностей не должно быть.

– „Рирдон Груп», компания, принадлежащая семье Патрика, только что купила „Кенсингтон Миллз», ходят слухи, что они собираются заняться pret-a-porter, – сказал Жак. – Уверен, Патрик поможет тебе. Есть и другие.

– Надо действовать быстро, – заметил Морис. – Нельзя терять инерцию, которую дал этот показ.

– Конечно, – согласилась Жаннет. – Жак завтра едет в Лондон – разведать что и как.

Жак удивленно взглянул на нее, но промолчал. Он впервые услышал об этой поездке.

– Тогда, может быть, Жак поедет домой и отдохнет? Ему завтра рано вставать, – спросил Морис с улыбкой.

– Я в порядке, – быстро возразил Жак. Морис снова улыбнулся.

– Конечно. Но мне хотелось бы кое-что обсудить с Жаннет. Наши семейные дела.

Жак посмотрел на Жаннет. Она незаметно кивнула.

– Тогда я ухожу, – сказал он и протянул Морису руку. – Хочу тебя поблагодарить.

– Это необязательно, – бросил Морис. Дождавшись, когда за Жаком закроется дверь, он показал Жаннет на стул возле письменного стола. – Садись. Ты, наверное, устала.

Она опустилась на стул, молча глядя на него.

– Коньяку налить? – спросил он. Она кивнула.

Он наполнил две рюмки и уселся за стол.

– Твое здоровье!

Жаннет сделала глоток коньяку. Тепло разлилось по ее телу. Она молчала.

– Лорен останется в Париже? – спросил он. Она отрицательно покачала головой.

– Нет. Завтра уезжает с Патриком в Сен-Тропез. Я поеду туда только на уик-энд.

Он кивнул.

– Коллекция имела успех. Если повезет, я думаю, в этом году ты сможешь заработать.

– Как только это произойдет, я верну тебе долг, – сказала Жаннет.

Он отмахнулся.

– Брось. Меня не это волнует. Она отпила еще коньяку.

– Ладно, Морис. Мы сейчас одни. Хватит ломать комедию. Чего ты хочешь?

Морис засмеялся. Потом его лицо стало серьезным.

– Денег. Чего еще я могу хотеть?

– И сколько? – спросила Жаннет.

– Двадцать миллионов долларов, – ответил он. Она удивленно уставилась на него.

– Ты с ума сошел. У меня таких денег никогда не было.

– Твоя компания меня не волнует, – сказал Морис. – Мне даже наплевать, отдашь ты мне долг или нет.

– И где же я, по-твоему, возьму такие деньги? – поинтересовалась Жаннет.

– В швейцарском банке, – ответил он. – Когда твоя мать уезжала в Швейцарию к генералу, она путешествовала в машине, битком набитой золотыми луидорами. С тех пор о них никто ничего не слышал.

– Как ты об этом узнал?

– Знаю, – ответил Морис. – Всегда знал, только доказать не мог.

– Ты пытался расспросить Таню?

– Да. Разумеется, она все отрицала. Если вспомнить, как она ко мне относилась, другого и ожидать было нельзя. – Он помолчал. – Иоганн знает, где золото.

Жаннет взглянула на него.

– Почему ты так думаешь? Морис ухмыльнулся.

– Он от тебя откупился, верно?

– Иоганн одолжил деньги у тестя.

– Это он так говорит, – разозлился Морис. – Но я проверял. У отца Хайди он ничего не брал. Во всяком случае до того, как завладел компанией и объединился со стариком.

– Если это правда, – спросила Жаннет, – как я получу доказательства?

– Не знаю, – ответил Морис. – Но тайное всегда становится явным. Когда все выплывет наружу, я твой партнер.

Жаннет допила коньяк.

– Не могу поверить. Он улыбнулся.

– Веришь ты или нет, но мы договорились? Она рассмеялась.

– Если больше ты ничего не хочешь, то договорились.

– Я к утру составлю договор, – сказал Морис, – и мы его подпишем.

– Ты на самом деле в это веришь?

– Верю, – твердо ответил он. Жаннет встала.

– Сегодня у меня был длинный день. Пожалуй, мне пора.

Морис не поднялся со своего стула.

– Помнишь, когда ты была совсем молоденькой, то надевала для меня маленькие черные трусики. Ты до сих пор такие носишь?

– Нет, – улыбнулась она. – Я выросла. Никаких теперь не ношу.

Он засмеялся, встал и пошел за ней к двери. Придержал дверь, пока она выходила. Она повернулась и поцеловала его в щеку.

– Спокойной ночи, Морис. Он посмотрел на нее.

– Почему бы тебе при следующей встрече с Иоганном не спросить его прямо?

– Я его почти десять лет не видела. С чего бы мне с ним встречаться?

– Пути Господни неисповедимы, – сказал он. – Но, если увидишь, обязательно спроси.

Через неделю после поездки в Сен-Тропез она действительно встретилась с Иоганном. Но так ни о чем и не спросила. Сама идея Мориса казалась ей смехотворной.

Когда она открыла дверь, на его лице отразилось неописуемое удивление. Таня. Он едва не произнес это вслух. Жаннет была копия матери.

– Иоганн! – радостно воскликнула Жаннет, взяла его за руку и провела в номер. Закрыв за ним дверь, поцеловала в щеку. – Иоганн! – повторила она.

Неожиданно он почувствовал себя неловко, так всегда бывало в присутствии ее матери.

– Жаннет. – Едва он произнес ее имя вслух, неловкость исчезла. – Я по-настоящему рад тебя видеть, – сказал он совершенно искренне.

Она улыбнулась. И улыбка у нее была Танина.

– Я не думала, что ты будешь в Нью-Йорке.

– Приехал на заседание правления, – объяснил он. – Услышал, что ты в городе, и решил зайти.

– Я рада тебя видеть, – сказала она. – Выпить хочешь?

– Разве что кофе, – ответил Иоганн. – У меня днем еще заседание.

– А ты не изменился, – улыбнулась Жаннет. – Пойдем, у меня есть кофе. – Они прошли к столу и сели. Он посмотрел в окно. Стояло жаркое лето, в Центральном парке было полно народу, а здания на Вест-Сайд таяли под солнцем. Но в номере на двадцать втором этаже гостиницы работал кондиционер, было уютно и прохладно.

Наливая кофе, Жаннет разглядывала его. Все-таки он изменился. Появилось спокойное достоинство, раньше она его в нем не замечала. Может быть, причиной тому его седина? Он погрузнел, одет, как американец, не так официально, как когда-то в Европе. Но главное, он выглядит довольным жизнью.

– Без сахара, – сказал Иоганн улыбаясь. – Нужно следить за весом.

Жаннет засмеялась.

– Наша общая беда.

Он взял чашку у нее из рук.

– Расскажи мне о Лорен. Ей нравится во Франции?

– Думаю, да, – ответила Жаннет. – Сейчас она на яхте моего друга, на Сардинии. Я их видела в Сен-Тропезе на уик-энд.

– А ее приятель там? – спросил Иоганн.

– Харви?

– Да.

Жаннет кивнула.

– Лорен давно его знает. Хайди все время из-за этого беспокоится. Считает, что он плохо влияет на девочку.

Жаннет улыбнулась.

– Думаю, волноваться не о чем. Харви милый мальчик, и Лорен делает с ним что захочет, а не наоборот.

Иоганн рассмеялся.

– Я то же самое говорю жене.

– Как Хайди поживает? – спросила Жаннет.

– Замечательно, – ответил Иоганн. – Мы оба в порядке. Нам здорово повезло. – Он оглядел номер. – Я думал, Жак тоже здесь.

– У него назначена встреча, – сказала Жаннет. – Он просил меня передать тебе привет и извиниться, что не смог дождаться.

– Я понимаю, – сказал Иоганн, глядя на нее. – Что произошло между тобой и Кэрроллом?

– Он тебе не рассказал? Иоганн кивнул.

– Разумеется. Свою версию. Теперь я хотел бы послушать тебя.

– Да нечего рассказывать, – сказала Жаннет. – Просто он хотел, чтобы я делала кое-что такое, на что я не могла согласиться.

– Что именно?

Она выдержала его взгляд.

– Он хотел воспользоваться Лорен для рекламы. Я сказала ему, что такого пункта в нашем контракте нет и что девочка участвовала в показе по моей просьбе, всю жизнь она заниматься этим не собирается. Он разозлился и стал настаивать. Тогда я вернула ему деньги. Вот и все.

Иоганн кивнул и сделал глоток кофе.

– Он мне сказал, что Филипп Файяр уходит от тебя к нему.

– Это правда, – подтвердила Жаннет.

– Тебе это повредит? – спросил Иоганн. – Я могу помешать ему, если хочешь.

Жаннет покачала головой.

– Не вмешивайся. Контракт с Филиппом кончается в этом году, и я не собиралась его возобновлять. Во многих отношениях я уже переросла его. Кроме того, у меня ощущение, что мода движется совсем в другом направлении. Хочу быть свободной, а не сражаться с собственным модельером за каждое изменение в моде. Это я точно поняла после истории с последней коллекцией.

– А с финансовой точки зрения? Я слышал, у тебя проблемы.

– Увы, да, – не стала отрицать Жаннет. – Но я с ними справлюсь. По крайней мере, в этом году мы хорошо заработаем. Это нам поможет.

– Ты же знаешь, что всегда можешь позвонить мне, – сказал Иоганн.

Она посмотрела на него. Почувствовав, что на глаза наворачиваются слезы, кивнула.

– Я это всегда знала, дядя Иоганн, – ответила она. – Даже когда вела себя как последняя стерва.

Жак угрюмо сидел рядом с Жаннет в самолете компании „Эр Франс», поднимающемся в небо над Нью-Йорком со взлетной полосы международного аэропорта Кеннеди. Жаннет повернулась к нему.

– Мы пролетаем над статуей Свободы.

– Если бы спросили мое мнение, я отобрал бы ее у америкашек, – усмехнулся он.

Жаннет улыбнулась.

– Мы ничего не потеряли, – заметила она. – И многому научились.

– Ну как же, – с горечью сказал Жак. – Мы научились понимать, какие мы глупые и наивные люди.

– Выпей, станет легче на душе, – посоветовала она.

– Мне требуется кое-что покрепче, – сказал он. – Как только погаснет сигнал „пристегнуть ремни!», я отправлюсь в туалет и парочку раз хорошенько нюхну.

Она засмеялась.

– А потом я.

– Черт побери! – сказал он. – Надо же нам было оказаться такими идиотами! Они ведь с самого начала настроились на Живанши! Даже не хватило порядочности сразу сказать нам, что „Рирдон Груп» уже ведет с ним переговоры.

– Я их не виню, – заметила Жаннет. – Будь я на их месте, тоже предпочла бы Живанши Жаннет. Он ведь уже доказал, на что способен. Он вообще один из лучших.

– Они тянули эту резину, чтобы побольше у нас выведать, – горько сказал Жак.

– Но и мы не в накладе, – возразила Жаннет. – По крайней мере, мы теперь знаем, что им нужно. Кроме того, они еще ничего не подписали с Живанши. И, возможно, никогда не подпишут. Для него независимость куда важнее, чем для нас.

Погас сигнал, и Жак поднялся.

– Двойное виски со льдом, – сказал он стюардессе, направляясь к туалету.

– А мне шампанского, – попросила Жаннет, тоже вставая. Она подождала, пока Жак выйдет, и взяла у него маленькую бутылочку.

– Ну как, лучше?

– Слегка, – ворчливо произнес он. – Пока что это самое приятное в нашем путешествии.

Жаннет закрыла за собой дверь туалета и посмотрела в зеркало. При дневном освещении она выглядела неважно. Усталая, темные круги под глазами. Она открыла бутылочку и с помощью золотой ложки приняла дозу. Глубоко вдохнула, чтобы кокаин быстрее подействовал. Почувствовав подъем, она насыпала немного кокаина на палец и потерла десны. Вкус был приятным. Аккуратно закрыв бутылочку, спрятала ее в сумку.

Еще раз взглянула в зеркало – уже не такой усталый вид. Проверила макияж – немного пудры под глаза и на скулы, пройтись помадой по губам – и можно возвращаться на свое место.

Жак поднялся, пропуская ее к иллюминатору. Подал бокал с шампанским и поднял свою рюмку.

– За наше здоровье! – сказал он. – Ты выглядишь получше.

– Доказывает, чего можно добиться с помощью небольшого количества косметики, – пошутила Жаннет.

Они сделали по глотку.

– Ну и что теперь? – спросил Жак. Она пожала плечами.

– Посмотрим. В этом году мы с прибылью, так что прямой угрозы пока нет.

– Как ты думаешь, Иоганн всерьез говорил, что ты всегда можешь обратиться к нему, за деньгами? – спросил он.

– Вне всякого сомнения, – ответила она. – Но я не собираюсь этого делать. Тогда мне придется провести всю жизнь в тени моей матери и проститься с независимостью.

Жак помолчал.

– Жаль, что твой приятель Патрик не занимается семейным бизнесом. Тогда у нас все получилось бы.

Жаннет задумчиво посмотрела на него. У Патрика были свои причуды. Но при удачном стечении обстоятельств можно извлечь из них пользу.

– Возможно, у нас еще есть шанс, – сказала она.

Когда Лорен и Харви вернулись около полуночи домой, на вилле горел свет, но никого не было видно. Харви опустил на пол саквояжи.

– Наверное, она еще не вернулась из Нью-Йорка, – сказал он.

– Она обещала вернуться на уик-энд, – заметила Лорен.

В этот момент раздался голос Жаннет.

– Лорен, это ты?

– Да. Мы что, тебя разбудили?

– Нет, – ответила Жаннет. – Приятель позвонил мне из Кале полчаса назад, сказал, что вы только что вошли в порт, так что я одевалась, чтобы спуститься вниз. Патрик с вами?

– Нет, – ответила Лорен. – Только я и Харви. Патрик придет утром. В Нью-Йорке все прошло хорошо?

– Нормально, – ответила Жаннет. – Видела Иоганна. Он шлет тебе привет. Хорошо повеселились на Сардинии?

– Прекрасно, – ответила Лорен. – Там огромные тихие пляжи. Не то что здесь.

Жаннет спускалась по лестнице. На ней был туалет от Сен-Тро – прозрачная черная блузка и узкая кожаная юбка супермини. Глаза сияют, на скулах – золотые блестки.

– Как насчет ночной жизни? – поинтересовалась она. – Я слышала, там открылась великолепная новая дискотека.

– Да мы вечерами никуда не ходили. Один или два раза в ресторан, а так все больше на яхте, – ответила Лорен. – Обошлось без происшествий.

– Что-то не похоже на Патрика, – удивилась Жаннет. – Он обычно рвется в бой.

– Я пошел спать, – заявил Харви. – Приятно будет провести ночь в постели, которая не качается. У меня все еще такое чувство, будто я хожу по палубе.

– К утру пройдет, – засмеялась Жаннет. Харви начал подниматься по лестнице.

Лорен молчала, пока не услышала, что за ним захлопнулась дверь, потом повернулась к Жаннет.

– У меня есть косячок. Войдешь в долю?

– Разумеется, – ответила Жаннет. Она внимательно разглядывала Лорен, пока та прикуривала сигарету.

– Все в порядке? У тебя ужасно серьезный вид.

– Все в порядке, – быстро ответила Лорен, передавая ей сигарету.

Жаннет затянулась.

– У тебя проблемы с Харви?

– Нет, – покачала головой Лорен. Взглянула на сестру. – Что ты думаешь о Патрике? Только серьезно.

– Патрик как Патрик, – ответила Жаннет. – Умный, жизнерадостный, любит повеселиться.

– Он сказал, что любил тебя и хотел на тебе жениться, – выпалила Лорен.

Жаннет засмеялась.

– Он был либо под кайфом, либо пьян, а может, просто шутил. Я думаю, что он сделал мне предложение только потому, что был уверен в отказе. – Она заметила выражение лица Лорен. – У тебя с ним какие-то сложности?

Лорен покачала головой.

– Да нет.

– Тогда в чем дело? Лорен посмотрела ей в глаза.

– Ты его любишь? Жаннет расхохоталась.

– Патрика? Да ни за что на свете. Он славный парень, но рядом с собой я его не представляю.

Она заметила, что Лорен вздохнула с облегчением.

– Ты мне сильно облегчила жизнь.

– Каким образом? – И, прежде чем Лорен успела ответить, догадалась. – Ты что, влюбилась в него?

– Да, – ответила Лорен, на секунду опуская глаза, но тут же снова взглянула на сестру. – Он говорит, что влюблен в меня и хочет жениться. Но я еще не дала ответа, не знала, что ты об этом думаешь. Я не хотела встревать между вами.

– Никаких наших отношений ты не разрушишь, – быстро сказала Жаннет. Она дотронулась до руки Лорен. – Но ты же еще ребенок, тебе всего семнадцать. Ты уверена, что можешь разобраться в собственных чувствах?

– Я знаю, как отношусь к нему, – сказала Лорен. – Я его люблю. Но я предупредила, что не могу выйти за него замуж, пока мне не исполнится восемнадцать.

– А он что? – спросила Лорен.

– Сказал, что подождет. Но он хочет объявить о помолвке уже сейчас.

Жаннет немного помолчала.

– Ты занималась с ним любовью?..

– Нет еще, – ответила Лорен. – Я сначала хотела во всем разобраться.

– А куда делись две его подружки? – поинтересовалась сестра.

– Они уехали в первый же день, как только мы добрались до Сардинии, – ответила Лорен. – Патрик сказал, что с этим покончено. Он даже серьезно подумывает заняться бизнесом, как хотел его отец.

Жаннет еще раз затянулась сигаретой и вернула ее Лорен. Лениво улыбнулась.

– Да, похоже, он всерьез надумал жениться, – сказала она. – Потому что для него сама мысль заняться делом – уже чудо.

– На самом деле он неплохо во всем разбирается, – быстро заметила Лорен. – Просто он боялся сравнения с отцом. Но ведь отец уже умер.

Жаннет кивнула. Она могла понять Патрика. Наклонилась и поцеловала Лорен в щеку.

– Тебе самой решать, хорошая моя, – сказала она. – И, что бы ты ни решила, можешь рассчитывать на мою поддержку.

Лорен порывисто обняла ее.

– Я рада. Мама с папой обалдеют, когда я им скажу.

– Уверена, мы сможем их убедить, – уверила ее Жаннет. Она кивнула в сторону комнаты Харви. – А он что-нибудь знает об этом?

Лорен покачала головой.

– Нет. Я никому не хотела говорить, пока не поговорю с тобой. Теперь скажу.

– Можно и до утра подождать, – посоветовала Жаннет. – Харви расстроится. Он влюблен в тебя.

– Харви? – недоверчиво сказала Лорен. – Да ты ничего о нас не знаешь. Мы уже сто лет друзья. И вовсе он не расстроится.

Не успели эти слова сорваться с ее губ, как она поняла, что на самом деле это совсем не так.

В комнате Харви горел свет. Когда Лорен проходила через холл, она видела полоску света под дверью. Немного поколебавшись, тихо постучала. Было слышно, как он ходит по комнате, но на стук не отзывается. Она снова постучала, на этот раз громче.

– Харви?

– Да?

– Ты уже спишь?

Немного погодя он открыл дверь и остановился на пороге.

– Что тебе надо? – спросил он хриплым голосом.

– Хочу поговорить, – ответила Лорен.

Он стоял и молча смотрел на нее. Потом отступил на шаг и сказал:

– Заходи.

На кровати лежал саквояж, рядом ворох одежды. Она повернулась к нему.

– Что это ты делаешь?

Он обошел ее, взял стопку рубашек и положил в открытый саквояж.

– А ты как думаешь? – спросил он и тут же добавил: – Завтра утром еду домой.

Лорен молча смотрела, как он укладывает вещи.

– Тебе вовсе не надо уезжать, – сказала она. Харви повернулся и взглянул на нее. В глазах была боль, а в голосе обида.

– Разве? Ты что, за дурака меня держишь?

– Я не считаю тебя дураком, Харви, – тихо сказала Лорен.

Он отвернулся от нее. Не хотел, чтобы она заметила слезы на глазах.

– Плевал я на эту проклятую Европу. Я сюда приехал из-за тебя.

– Но я же здесь, – заметила она. Он посмотрел ей в глаза.

– Ты знаешь, что все не так. И я это знаю. Так кого же ты пытаешься обмануть? – Она не ответила, и он продолжил. – Ты думаешь, я не вижу, что происходит? Между тобой и Патриком!..

– Ничего не происходит, – быстро сказала Лорен.

– Да что ты говоришь! – с сарказмом возразил он. – Я мог уйти с яхты с теми двумя девицами, и ты бы даже не заметила.

– Харви, ну Харви, – мягко проговорила Лорен, подходя к нему и кладя руки ему на плечи. – Мы ведь друзья. Я всегда хотела, чтобы мы были друзьями.

Он посмотрел ей в лицо и не смог удержать слез. Обнял ее, прижал голову к своей груди.

– Послушай, Лорен, – сказал он хрипло, – я знал, что мы оба дети. Я всегда знал, что люблю тебя. Но ведь дети о любви не говорят. Такие разговоры для взрослых. К тому же я считал, что еще есть время. Наверное, я ошибался, но никогда не думал, что ты влюбишься в старика.

Лорен тоже расплакалась.

– Он вовсе не старик, – шептала она ему в рубашку, хлюпая носом. – Ему только тридцать исполнится в будущем году.

– Все равно, он на двенадцать лет старше тебя. Это много.

– Да ничего это не много, – возразила она. – Мой отец на шестнадцать лет старше моей матери.

– И он странно говорит, – сказал Харви. – Я не понимаю ни одного слова, приходится догадываться. Почему он не может говорить нормально, как мы все?

– Так он англичанин, – объяснила Лорен. – А они говорят иначе, чем американцы.

– Готов поспорить, они многое делают иначе, чем американцы, – сказал Харви.

Она осторожно положила палец ему на губы, чтобы заставить замолчать, и посмотрела в лицо.

– Харви, я собираюсь за него замуж.

От изумления у него отвисла челюсть, и он оттолкнул ее от себя.

– Еж твою мышь! – воскликнул он. – Да твои предки тебя прибьют!

– Ничего подобного!

Он все еще не мог отвести от нее взгляда.

– Значит, дела серьезные.

– Да. И я немного боюсь.

– Понятно, – сказал Харви. – А ты уверена, что не перебарщиваешь?

– Уверена, – ответила Лорен. – Я его люблю.

– Елки-палки! От такого крыша может поехать. Надо же, замуж и все такое. На всю жизнь.

– Ага, – согласилась она.

Он пошел к саквояжу и вернулся с маленькой бутылочкой в руках.

– Это все, что осталось от номера тринадцать. Приберегал для особого случая вроде сегодняшнего.

– А как он действует? – спросила Лорен.

– Придает уверенность в себе, – сказал он. – Чувствуешь, что в мире нет ничего, с чем бы ты не справился.

Приняв валиум, он крепко заснул и не слышал ничего, пока удар кожаного ремня по спине внезапно не разбудил его.

– Какого черта? – пробормотал он, перекатываясь по постели, чтобы дотянуться до выключателя и зажечь свет.

– Господи! – завопил он. Следующий удар совпал с щелчком выключателя. Он увидел Жаннет, стоящую рядом с его кроватью. Грудь ее вздымалась под черной прозрачной блузкой, заправленной в малюсенькую кожаную юбку. Она подняла руку с ремнем, и он заметил полоску бедра между юбкой и высоченными черными сапогами. Попытался увернуться от удара, чтобы он пришелся на руку. – Ты что, рехнулась? – взвизгнул Патрик.