Текст книги "Мученики науки"

Пройдя ряд таких испытаний, Палисси медленно приближался к цели. Наконец настал день, когда его великолепная посуда и красивые статуэтки были оценены по достоинству и раскупались нарасхват. Горшечник заручился покровительством коннетабля Монморанси и получил от него значительные заказы. Потом Екатерина Медичи вызвала его в Париж. Бернар Палисси поселился в Тюильри и занялся отделкой королевских дворцов.

Бернар Палисси

В то время французская школа, покровительствуемая Франциском I-м, достигла апогея своего величия: Жан Гужон, Пьер Леско, Жермен Пилон и Дюсерсо соперничали в искусстве с Леонардо-да-Винчи, Приматиччио, Андреа-дель-Сарто и Бенвенуто Челлини. Попав из деревни прямо в среду лучших мастеров этой школы, Бернар Палисси, подобно им, сделался поклонником итальянского искусства. Он приготовил множество эмалированных ваз для украшения садов, фонтанов и роскошных домов затем великий артист занялся отделкой Тюильрийского дворца, только что построенного Екатериной Медичи.

Помимо этого, он занимался и другими работами, давшими ему право считаться первым профессором естественных наук и одним из основателей современной геологии. Во время своих многочисленных путешествий, он обращал особенное внимание на строение скал и собирал ископаемые раковины, на которые смотрели в то время, как на вещи, не имеющие никакого значения, как на странные отпечатки, обязанные своим происхождением случаю или игре природы.

Простой горшечник, не знающий ни греческого, ни латинского языка, созвал к себе философов и ученых и «осмелился в Париже, пред лицом всех докторов наук, утверждать, что ископаемые раковины суть настоящие раковины, осажденные некогда морем на тех местах, где они тогда находились, и что отпечатки, получившиеся на них, произошли от соприкосновения с ними животных и, главным образом, рыб»[77]77
  Fontenelle: «Histoire de l’Acadеmie».


[Закрыть].

Палисси собрал предметы, необходимые для своих демонстраций, расположил в известном порядке кристаллы и ископаемые раковины, найденные им во время путешествий, и основал, таким образом, в 1575 году, первый кабинет естественных наук. В нем он начал читать свои публичные лекции (беседы), которые с удовольствием посещались многими, и продолжал их до 1584 года. Его коллекция редкостей привлекала многочисленных посетителей. «Все предметы в ней были старательно распределены по порядку на полках, с надписями под каждым, чтобы посетители могли поучаться сами, без посторонней помощи».

Имея в руках веские доказательства, Палисси чувствовал себя правым и был непоколебим в своих убеждениях, он готов был сносить язвительные насмешки критики и слепую ярость невежд и смело отвечал на все нападения: «Ступайте и приведите мне теперь латинских философов, пусть они представят мне доказательства противного».

Для сочинений своих[78]78
  Не безынтересно привести подлинное заглавие сочинений Палисси во всей их наивной прелести: Чудесные рассуждения о природе вод и источников естественных и искусственных, о металлах, солях, камнях, землях, об огне и эмалях со многими другими тайнами предметов, встречающихся в природе. С прибавлением трактата об удобрении земли весьма полезного и необходимого для людей, занимающихся земледелием, все представленное в виде разговоров, которые ведутся Теоретиком и Практиком. Сочинение г. Бернара Палисси, изобретателя сельских глиняных произведений короля и королевы-матери.


[Закрыть], Бернар Палисси избрал форму разговоров. Он выставляет в них двух вымышленных личностей: одна из них, под именем Теоретика, изображает схоластика, невежественного и упрямого педагога, часто возбуждающего к себе жалость глупостью своих возражений другая – Практика, беспрестанно опровергающего грубые рассуждения своего собеседника. Как горячо, умно и ловко он оспаривает предвзятые мнения! Эта неподражаемая книга служит одним из важнейших литературных памятников XVI столетия. Кроме страстного вдохновения, изящества вкуса и красноречия автор отличается здравым, логически последовательным изложением и основывает свои воззрения на наблюдениях природы. Об этом можно судить из нижеследующего отрывка разговора, написанного Палисси после долгих доказательств о том, что камни не растут, как это предполагали в его время.

«Теоретик. Где же ты нашел это, в каких книгах, или, по крайней мере, скажи мне, в какой школе ты учился, где ты мог бы слышать об этом?»

«Практик. У меня не было других книг кроме неба и земли, книг, известных всем и данных людям, чтобы они познавали и читали их. Поэтому я и изучал вещества земные, не имея возможности изучать тела небесные вследствие того, что я не учился астрологии».

Читая «Чудесныя рассуждения» («Discours admirables»), невольно удивляешься новизне и разнообразию наблюдений Палисси относительно строения гор и состава различных почв, происхождения минеральных веществ, об образовании и приросте камней, рассматриваемых им с различных сторон, относительно формы, цвета, сцепления частиц, веса и плотности. Естественные кристаллы, сталактиты, окаменелые деревья, ископаемые, рухляк, раковистый известняк, ничто не ускользает от его изысканий. Верный обычному своему методу исследования, он находит связь между собранными им фактами и рассматривает их с какой-нибудь общей точки зрения, выбирая ее так удачно, что почти всегда достигает самых плодотворных результатов.

Произведение это изобилует широкими и смелыми взглядами на важнейшие научные вопросы. В нем встречаются гениальные мысли, иногда даже предсказания, которые наука впоследствии подтвердила почти все.

В своих «Рассуждениях о природе вод и источников» Палисси указывает средства проводить воду из одного места в другое при помощи насосов, труб и водопроводов он изучает минеральные воды и приписывает их высокую температуру вечно пылающему подземному огню, указывает на важное значение неизвестной еще людям силы водяного пара, могущество которого он узнал не из «книги философов», а из наглядного опыта, кипятя воду в котелке. По его взгляду, ключевая вода происходит от впитывания в землю дождей, и он дает полную теорию образования источников. Он утверждает, что воды (источников), находящиеся в земле, «питаются сосками Океана», указывает, каким образом можно сделать искусственные источники, подражая природе «по образцу этого несравненного творца источников… и тем более, что невозможно подражать в чем бы то ни было природе, не рассмотревши предварительно ее творений и не взявши ее за наставника».

В нижеприведенном отрывке из его «Traitе de la Marne» Палисси является истинным изобретателем артезианских колодцев.

«Мне кажется, говорит он, что бурав легко должен проникать сквозь некоторые мягкие камни и что таким образом не трудно найти рыхлую землю и даже воду, которая могла бы иногда подниматься выше того места, где ее встретит бурав, и служить для колодцев. Это может произойти в том случае, если вода течет с места более высокого чем то, где пробуравливается отверстие».

Будучи физиком, химиком и агрономом в одно и то же время, Палисси рассматривает все великие научные задачи своего времени, разъясняет их путем рассуждений и передает свои мысли самым ясным и основательным образом.

Своими удачными опытами по химии Палисси старается показать нелепость тщетных попыток современных ему искателей философского камня, он доказывает, что соли далеко не представляют, как это думали, видоизменения или превращения воды, и что они вновь кристаллизуются из растворов. Будучи неумолимым противником алхимиков, он обнаруживал посредством изложения способов купеляции[79]79
  Способ, употребляемый, для отделения благородных металлов от неблагородных при помощи купели (чашечки), сделанной из прессованнаго порошка животнаго угля, имеющего свойство впитывать в себя окислы. (Примеч. переводч.)


[Закрыть] обман, который большинство из них употребляет, с целью заставить думать других, что они превращают свинец в золото или серебро. Врачам Палисси советует заниматься химией и в особенности изучать предметы, встречающиеся в природе. Земледельцам он дает совет унаваживать землю и указывает им пользу удобрения; главным образом он уговаривает их не истреблять и беречь леса. «Если истребить леса, – говорит он, – то придется оставить все ремесла и ремесленники дойдут до того, что будут принуждены, как некогда Навуходоносор, питаться травой». Всем он преподает самые мудрые советы, основанные на здравой и безыскусственной философии. В великом ремесленнике проглядывает не только ученый, но иногда Палисси проникает до сфер, в которых может парить ум только величайших мыслителей, что видно из его знаменитых изречений: «Наука открывается тому, кто ее ищет!», или «Не следует злоупотреблять Божьими дарами и зарывать свой талант в землю, потому что дурак, скрывающий свою глупость, стоит больше чем мудрец, скрывающий свои познания».

В то время как Бернар Палисси своими трудами обогащал современный ему век, Франция страдала под гнетом внутренних междоусобий. К несчастью для себя, горшечник принадлежал к протестантской церкви и во время свирепствующих в Сентонже (Saintonge) религиозных войн, его арестовали и таскали из тюрьмы в тюрьму то в Сент, то в Бордо. Благодаря покровительству Екатерины Медичи, он спасся от смерти в Варфоломеевскую ночь, но все-таки религиозная ненависть не пощадила его. Когда Лига завладела Парижем в 1588 году, благородный старец был схвачен и посажен в Бастилию. Матьё де Лоне (Mathieu de Launay), один из «Шестнадцати»[80]80
  Во Франции во время религиозных смут образовалась сначала в Пикардии Лига, имевшая главною целью защиту и восстановление католической религии; во главе этой Лиги стал, 13-го февраля 1576 года, герцог Генрих Гиз, причем ее сторону принял сам король Генрих III. Лига эта, из которой впоследствии возникла Лига, составленная парижским гражданином Рошблоном и названная по числу кварталов города «Лигой шестнадцати», защищала интересы католиков против самого Двора, поддерживала вмешательство Италии и силилась удалить от правления Генриха IV. (Примеч. Переводч.)


[Закрыть], настоятельно требовал, чтобы кальвинист Бернар Палисси был приведен на «публичное зрелище» т. е. предан смерти. Герцог де Майен (de Mayenne), покровительствовавший ему, если и не мог совсем освободить его, то всячески старался затянуть производимое о нем следствие.

Палисси оставался до конца верен своим убеждениям. Однажды к нему пришел в Бастилию король Генрих III в сопровождении придворного вельможи графа Молеврие (Maulevrier).

– «Мой милый, – обратился король к Палисси, – вы 45 лет служили моей матери и мне. Мы позволяли вам оставаться в вашей вере во время войн и убийств. Теперь же я так притеснен Гизами и народом, что вынужден предать вас в руки врагов, если вы не перемените религии, то завтра будете сожжены».

– «Ваше Величество, – ответил старик, – я готов отдать жизнь мою для прославления Бога. Вы говорили неоднократно, что сожалеете обо мне, а я сам считаю вас достойным сожаления за произнесенные вами слова: «я вынужден!» Слова эти унизительны для короля и ни вы, ни принуждающие вас Гизы и народ не смогут восторжествовать надо мной, я сумею умереть»[81]81
  Histoire universelle de D’Aubignе. – Oeuvres complеtes de Bernard Palissy, par. P. A. Cap. – Paris, 1844.


[Закрыть].

Спустя несколько времени, в 1589 году, Палисси скончался в одном из казематов Бастилии.

Всю жизнь его можно охарактеризовать девизом: «Бедность мешает преуспеянию великих умов». Подобную же мысль высказал позднее Бенджамин Франклин другими словами: «Бедность часто лишает человека средств и возможности привести в исполнение задуманное: как трудно пустому мешку стоять прямо, так трудно и бедному достичь желаемого».

Мы могли бы перечислить наряду с Палисси еще много знаменитых ученых: Везалий, отец анатомии, Амбруаз Парэ, великий хирург, Парацельс, знаменитый химик – все это личности, составляющие славу эпохи «Возрождения». Мы остановимся здесь только на одном из современников Палисси, на несчастном Мишеле Серве (Michel Servet), сделавшемся жертвой преследований.

– «Ни король, ни народ не могут восторжествовать надо мной: – я сумею умереть!»

Он родился в 1509 году в Виллануева (Villanueva) в Арагоне, окончил в Тулузе курс правоведения и занялся изучением религиозных вопросов, возбужденных только что возникшей Реформацией. В Базеле и Страсбурге свободой своих доктрин Серве возбудил удивление одних и негодование других. Противники называли его «злым испанским разбойником». Его «Диалоги» (Dialogues), касавшиеся самых догматов религии, вызвали против него в Германии такое негодование, что он вынужден был некоторое время скрываться под вымышленным именем Мишеля де Вильнев и потом, воспользовавшись первым удобным случаем, убежать во Францию.

В Париже он получил степень доктора медицины, с успехом читал лекции в Ломбардской коллегии и обратил на себя всеобщее внимание своими трудами и неутомимым усердием к науке. К несчастию, он встретил Кальвина и начал с ним открытую борьбу из за религиозных вопросов, и посеял, таким образом, первый зародыш вражды, превратившийся впоследствии в ярую ненависть. Находясь всегда в тревожном настроении духа, Серве покинул Париж и посетил Лион, Шарлье и Авиньон, исполняя одновременно обязанности врача и корректора типографии. Занимаясь постоянно своими религиозными доктринами, он хотел убедить Кальвина принять его верования, для чего издал громадное сочинение «Восстановление Христианства» (La Restitution de Christianisme) и сумел ужаснейшим образом рассердить своего неумолимого антагониста. Мишель Серве, как и Кальвин, был протестантом, но он был тем, что мы называем теперь «протестантом либеральным» (protestant libеral), между тем как Кальвин был протестантом правоверным (protestant orthodoxe). Кальвин решился погубить Серве. Он донес на него Инквизиции, вследствие чего Серве был посажен в тюрьму в Лионе. Ему удалось, однако убежать. Чтобы пробраться в Италию, он отправился через Женеву, где попал в руки своего мстительного врага. Благодаря настояниям Кальвина, он был снова арестован, причем Кальвин сам вел этот несправедливый процесс, окончившийся осуждением на смерть его соперника.

Мишель Серве погибает на костре

27-го октября 1553 года Мишель Серве, как еретик, был сожжен живым, 44 лет от роду. Когда он приближался к костру, то Фарель, присутствовавший при его смерти, убеждал его отказаться от своих верований но философ остался непоколебимым. Он мужественно шел навстречу смерти и только тогда, когда пламя охватило его, испустил раздирающий крик[82]82
  Saisset: «Revue des Deux Mondes’ 1848.– Biographie geтerale. – Achille Chereau: «Michel Servet et la Circulation pulmonaire, 1 brohure in 8°, Paris, g. Masson». Ученый автор этого произведения доказал, что легочное кровообращение открыл впервые не Серве, а Realdo Colembo de Crеmone.


[Закрыть].

Через 10 лет после смерти Серве погиб не менее роковым образом другой знаменитый ученый его времени Пьер Белон[83]83
  Родился около 1517 года близ местечка Д’Уазе в Сартском департаменте (bourg d’Oizе Sarthe).


[Закрыть], павши однажды вечером в Булонском лесу от руки неизвестного убийцы (в 1564 году). Белон считается одним из величайших французских естествоиспытателей покровительствуемый знаменитым Манским епископом, он рано приступил к изучению природы и сделался одним из самых горячих защитников новых идей. По возвращении его из путешествия по Германии, против него начались преследования. Арестованный под стенами Тионвилля в Люксембургском герцогстве, Белон был посажен в тюрьму, по подозрению в принадлежности к последователям философских учений, искупленных уже столькими жертвами. Но благодаря счастливому случаю, на этот раз философа спас один из его приверженцев, заплативший за него значительный выкуп.

По освобождении, Пьер Белон отправился в Париж и занялся усовершенствованием своих познаний в естественных науках, под покровительством нескольких кардиналов, друзей науки, потом он предпринял большое путешествие на восток с целью изучить все целебные растения, существование которых было ему известно только из книг.

Белон объехал Грецию, Македонию, Малую Азию, съездил в Александрию, побывал в Каире, посетил Нижний Египет, пробрался в Палестину и привез бесчисленное множество документов, свидетельствующих о важности этой ученой экспедиции. Генрих II, по возвращении его, назначил ему пенсию в 200 экю; впоследствии знаменитый естествоиспытатель находился в милости у Карла IX и наконец, смерть, как мы уже упоминали, внезапно прекратила его карьеру[84]84
  Cuvier: «Histoire des Sciences naturelles, tome III».


[Закрыть].

Труды Декарта и Френсиса Бэкона увенчали здание натуральной философии, так мужественно отстаиваемой в XVI веке. Считаем долгом перечислить главные события из их жизни.

Рене Декарт

Первый из них, французский философ Декарт[85]85
  Декарт родился в Лагэ (Lahaye) в Турени, в 1596 году. Он происходил из аристократического рода и воспитывался в Ла-Флеш у иезуитов.


[Закрыть], прослужив в качестве волонтера у Морица Саксонского и Морица Нассауского, посетил Германию, Голландию, жил в Париже, в близких отношениях с тамошними знаменитыми учеными и наконец удалился в Голландию, где проживал в полнейшем уединении. В своем первом сочинении «Рассуждение о вселенной» (Le Traitе du monde) он признавал, вместе с Галлилеем, вращение земли, но поспешил благоразумно уничтожить свою книгу, узнав об осуждении, постигшем его итальянского современника. Сочинения его: «Рассуждение о Методе» (Le Discors de la Methode), «Мысли о первичной философии» (Les Meditations sur la philosophic premiere), «Основы философии» (Les Principes de la philosophie) наделали громадного шуму. Но вместе с поклонниками у Декарта явились и враги, искавшие случая погубить его, обвиняя в атеизме. По приглашению шведской королевы Христины, Декарт отправился в Стокгольм в конце 1649 года, но не перенес сурового климата и умер на 54 году своей жизни.

Английский философ, Френсис Бэкон[86]86
  Бэкон родился в Лондоне в 1561 году.


[Закрыть], сын хранителя печати в царствование Елизаветы, Николая Бэкона, был сделан членом палаты общин, но не совсем честно относился к своим обязанностям, чем объясняются слова Вольтера: «Он такой великий человек, что невольно забываешь его недостатки». В царствование Иакова I-го Бэкон сделался адвокатом (соллиситор) и потом последовательно генеральным прокурором, хранителем печати и государственным канцлером (1618). Обвиненный палатой общин в лихоимстве и продаже за деньги прав и привилегий, он был присужден к уплате миллиона франков штрафа, исключению из службы, лишению всех прав и заключению в лондонской башне.

Король Иаков скоро возвратил свободу своему бывшему любимцу, но с тех пор Бэкон жил в уединении и не мешался ни в какие дела. Пытались было снять с Френсиса Бэкона лежавшие на нем обвинения, но несомненно, что нравственная сторона его остается печальной загадкой для людей, восхищавшихся им и желавших уважать его. Поэтому здесь мы будем видеть в Бэконе только автора «Нового Органона» («Novum organum»), этого замечательного произведения, одного из самых блестящих творений человеческого разума. В нем автор представляет окончательно основы новой логики и предсказывает скорое обновление наук под влиянием безусловного авторитета наблюдений, открывающих факты, и опыта, изучающего их.

Последние годы своей жизни Франциск Бэкон почти всецело посвятил научным опытам и старался, главным образом, найти полезное применение наблюдаемых им явлений природы.

2-го апреля 1626 года бывший канцлер катался в карете с знаменитым шотландским врачем Вайтербонном (Witherbonne) и, обратив внимание на падавший большими хлопьями снег, принялся размышлять о возможности применения его для сохранения пищевых веществ. Решившись подтвердить немедленно свою мысль на опыте, он приказал кучеру остановиться, вышел в ближайшую избу, принадлежавшую бедной крестьянке, купил у нее курицу и зарезавши ее, обложил снегом, чтобы тут же сделать задуманный опыт. Вследствие этого Френсис Бэкон простудился, с ним сделался пароксизм лихорадки и он принужден был искать приюта в соседнем доме графа Д’Аронделя (d’Arundel), находившегося тогда в отсутствии. Он написал тотчас же очень вежливое письмо к этому вельможе, извиняясь в том, что без его ведома поселился в его доме: «Я едва не испытал, добавил великий философ, судьбы Плиния Старшего, который умер от того, что слишком близко подошел к Везувию с целью лучше наблюдать его извержение». Письмо кончалось извещением, что опыт со снегом удался.

Френсис Бэкон

Не будучи в состоянии, вследствие чрезмерной слабости, ехать домой, Франциск Бэкон остался у графа Д’Аронделя. После болезни, продолжавшейся одну неделю, человек, столько сделавший в пользу опытного метода исследования, умер, единственно вследствие своего последнего опыта, на 66-м году своей жизни[87]87
  D. Mallet: «Bacon’s Works, 4 vol. in – 4 London, 1740». – «The Works of Fr. Bacon», 16 vol. in – 8. Londres 1834.


[Закрыть].

Глава седьмая
Творцы науки

Когда мы в первый раз предаемся изучению науки, то становимся, по отношению к ней, в положение, сходное с тем, в каком находятся дети.

Лавуазье

Между людьми, оказавшими неоцененные услуги прогрессу науки, трудно было бы указать на человека более великого, чем Паскаль. Если Англия справедливо гордится Ньютоном, то Франция с не меньшим правом может гордиться своим великим гением, которого Бейль выразительно называет «одним из высочайших умов в свете». Паскалю не пришлось бороться ни против опасностей исследования, ни против гонений, но он представляет нам пример человека, бывшего в некотором роде мучеником собственной своей мысли. Слишком обширные умственные способности и напряженная работа мысли должны были сломить его физическую природу, как чрезмерно палящий жар раскаляет и разрушает ту печь, в которой заключен горючий материал.

Блез Паскаль, родившийся в Клермон-Ферране, в провинции Овернь, 19-го июня 1623 года, никогда не имел другого наставника, кроме своего отца, президента провинциальной податной палаты, человека очень ученого и весьма хорошего математика. Его мать была дочерью сенешаля Оверни. С раннего детства Блез проявлял необыкновенные умственные способности и живость ума. Он поражал всех, кому приходилось сталкиваться с ним, как меткостью своих ответов, так и верностью суждений.

Когда Паскалю не было еще одиннадцати лет, кто-то однажды, ударив ножом по фаянсовой тарелке, стоявшей на столе, заметил, что ее звук тотчас прекращается, как только рука коснется тарелки. Он стал размышлять о причине этого явления и тотчас же произвел целый ряд самых разнообразных опытов, которые потом изложил в небольшой брошюре, замечательной по своей серьезности и исполненной основательных наблюдений.

Способ, каким Паскаль научился математике, представляется просто чудесным. Его отец, замечая в нем необыкновенное расположение к умозрительному мышлению, опасался, что знакомство с математикой помешает ему изучать языки. Он отклонял своего сына, насколько мог, от мысли о геометрии, прятал все книги, в которых о ней трактовалось, избегал даже говорить о ней в его присутствии. Он не мог отказать, однако настоятельной любознательности сына в следующем, общем ответе: геометрия есть наука, которая указывает способы чертить правильные фигуры и находить их взаимные соотношения. При этом, он запретил Блезу на будущее время не только говорить о геометрии, но даже думать о ней.

После столь простого и короткого указания, мальчик в часы отдыха начал размышлять и чертить на полу углем фигуры: он усиленно стал отыскивать отношения фигур между собою и ему удалось самому дойти до определений, аксиом и доказательств. Окружности у него назывались кружками, а прямые линии палочками. Он подвинулся так далеко в своих исследованиях, что дошел до тридцать второго предложения первой книги Эвклида. Однажды отец застал его среди фигур и спросил, чем он занят ребенок отвечал, что он «кое-что» отыскивает и это кое-что было именно 31-й теоремой Эвклида. На вопрос отца, что его навело на подобную мысль, молодой Паскаль отвечал, что это было нечто другое, им найденное ранее, возвращаясь далее и далее к предыдущему и объясняя все своими палочками и кружками, он дошел, наконец до определений и аксиом, которые сам себе составил.

Ле Пальёр, друг семейства Паскалей, советовал отцу не препятствовать более Блезу. Паскаль дал сыну «Начала» Эвклида, которые тот прошел совершенно один, не нуждаясь в вспомогательных объяснениях. Он сделался вскоре способным правильно следить за еженедельными конференциями, на которых молодые парижские ученые обсуждали научные работы. Молодой Паскаль с этих пор участвовал там наравне с прочими. Не реже других членов он доставлял в собрание что-нибудь новое и иногда отыскивал ошибки, не замечаемые другими, в трудах, подвергавшихся обсуждению. Однако, изучению геометрии он посвящал только часы, свободные от своих лингвистических занятий с отцом. Так как Паскаль в точных науках находил истину, которую любил со всем пылом юности, то он делал на этом поприще столь быстрые успехи, что в шестнадцать лет написал трактат о конических сечениях. Этот труд можно считать за один из величайших подвигов ума, какое только можно себе представить. Когда Декарт прочел его и услышал, что он был выполнен шестнадцатилетним ребенком, то был крайне изумлен и охотнее готов был верить, что настоящим творцом его был Паскаль-отец.

На девятнадцатом году Паскаль изобрел арифметическую машину, которая по справедливости может считаться одним из самых необыкновенных произведений, какие кто-либо изобретал. Обдумывание и выполнение этой первой счетной машины стоили ему, в продолжение двух лет, невероятных трудов и имели последствием расстройство здоровья. Пораженный в высшей степени этим аппаратом, исполнявшим все вычисления с помощью одних глаз и рук, знаменитый Лейбниц старался его усовершенствовать. Большая часть открытий Паскаля, как и выше приведенное, имеют всеобщий интерес. Так, мы обязаны ему тачкой и тележкой с длинными оглоблями, которая представляет счастливое сочетание рычага и наклонной плоскости. На двадцать третьем году Паскаль дал теорию барометра. Торричелли, развивая первые понятия, внесенные в науку Галилеем о тяжести воздуха, только что произвел в 1643 году свой известный опыт над равновесием столба ртути под влиянием атмосферного давления. Паскаль узнал об этом факте от Мерсена, которому Торричелли сообщил о нем. Этот важный опыт подсказал ему мысль, что «пустота не есть что-нибудь невозможное» и что «природа не боится ее», как это многие думали. В 1647 году Паскаль вполне сознал идею, которую он назвал: «великим опытом над равновесием жидкостей». Ему пришло на мысль проделать знаменитый опыт Торричелли несколько раз в один и тот же день, с той же самой трубкой и с той же самой ртутью, но на разных высотах, напр. у подошвы горы вышиной от 2 до 2½ тыс. фут. и на ее вершине, с тем чтобы узнать: зависит ли высота ртути в трубке от относительного повышения или понижения положения прибора над уровнем моря.

Чтобы осуществить этот опыт, он выбрал гору Пюи-де-Дом и просил своего зятя Перье, советника податной палаты в Оверне, произвести его.

«Если окажется, говорил Паскаль, что высота ртути в трубке меньше на вершине, чем у подошвы горы, то надобно будет допустить одно из двух: или, что природа боится пустоты у подножья горы более, чем на ее вершине (очевидная нелепость!), или же единственная причина этого явления заключается в атмосферном давлении, так как известно, что у подошвы горы воздуху более, чем на ее вершине».

Это рассуждение оправдалось на опыте, о результате которого Перье сообщил в достопамятном письме своем к Паскалю от 22 сентября 1648 года.

Немного времени спустя, Паскаль повторил опыт над тяжестью воздуха на вершинах и у подножья колокольни Собора Богоматери и башни Сен-Жак-ля-Бушери. С этого времени наступила эра новейшей физики.

Мы не будем следить за Паскалем, когда он покинул науку и со страстью предался религиозному сподвижничеству. Сент-Бев утверждает, что первый толчок к этому Паскалю дан был книгою Янсена «О преобразовании внутреннего человека». Изучение человека, размышление о нравственном мире заняли в уме великого мыслителя место геометрии и физики. После научных открытий два огромных труда созрели в голове Паскаля: «Provinciates» и «Pensees».

С этого времени физическая жизнь стала для него не более как долгим рядом страданий. Паскаль с детства обладал слабым телосложением. «Хрупкость здоровья Блеза, говорит его сестра m-me Перье, была условием тех недугов, которые более его не оставляли он признавался нам, что с семнадцати лет жизни не проводил ни одного дня без каких-нибудь болей».

Паскаль отказался вскоре от всяких занятий и научных работ, «чтобы посвятить себя исключительно тому, говорил он, что Иисус Христос называет «едино же на потребу». Будучи мыслящим атомом среди «тех бесконечных пространств, вечная тишина которых приводит его в трепет», великий философ постоянно ожидал увидеть у своих ног разверзнувшуюся пропасть. Он заговорил о ничтожестве науки: «Мы горим желанием все постигнуть и построить башню, поднимающуюся до бесконечности. Но все наше здание трещит, и земля открывает бездну»[88]88
  «Pensеes de Pascal, статья IV»


[Закрыть].

Недуги Паскаля, в особенности головные боли, увеличивались по мере наступления зрелого возраста[89]89
  «Vie de Pascal». Состав. его сестрой М-me Pеrier.


[Закрыть]. Они вскоре поставили его в невозможность работать и с кем-либо видеться. Молитвы и чтение Св. Писания занимали все его время. Он задумал даже изнурять свою плоть и носил на голом теле железный пояс, с колючками, которые вонзались ему в кожу. Когда приходили к нему в голову суетные мысли или он находил где-нибудь удовольствие, то ударял себя локтями, чтобы усилить уколы и тем напомнить самому себе о своем долге.

Все мысли Паскаля были направлены теперь единственно к делам милосердия и заботам о бедных, он отказался от всяких прихотей и удовольствий и дошел даже до того, что в комнате, в которой жил, оставил только самую необходимую мебель. «Я люблю бедность – говорил он, – потому что Иисус Христос любил ее. Богатство же ценю только потому, что оно дает средства помогать бедным».

Блез Паскаль

Последняя болезнь Паскаля началась с того, что за два месяца до смерти у него явилось какое-то странное отвращение к пище. Страдания его были ужасны, и только постоянными заботами о бедных он мог лишь несколько заглушать их. При этом он проявлял такое терпение, что удивлял всех окружающих. Когда выражали соболезнование его страданиям, Паскаль, распростертый неподвижно на своей постели, говорил: «Не печальтесь за меня: страдание – удел христианина».

Головные боли все усиливались, но Паскаль переносил их героически, как и все вообще свои страдания. Он исповедался и приобщился Св. Тайн и просил перенести себя в больницу для неизлечимо больных, желая умереть среди бедных. На это г-жа Перье, сестра Паскаля, ходившая за ним, заметила, что доктора находят, что он не выдержит эту переноску. После соборования, при словах: «Да не оставит меня Господь Бог во веки!», с Паскалем сделались конвульсии, продолжавшиеся двадцать четыре часа. Паскаль умер 19 августа 1662 года в час пополудни, на тридцать девятом году своей жизни.

Двадцать два года спустя после смерти Паскаля, Людовиком XIV был совершен, под влиянием г-жи Ментенон, отца Лашеза и Лувуа, известный возмутительный государственный акт, наложивший пятно и на царствование этого государя, и на историю вообще: мы говорим об отмене Нантского эдикта (17 октября 1685 года). Протестанты были лишены права публичного богослужения их священнослужители – изгнаны они с этого момента перестали пользоваться правами гражданского сословия, дети их могли быть у них отняты и переданы на воспитание католическим священникам, искавшие спасения в бегстве осуждались на галеры.

Насчитывают до 300 000 реформатов, покинувших Францию и унесших с собою заграницу ее знания и искусства. Жестоким гонениям подверглись и знаменитые ученые.

К числу их принадлежат: Денис Папин, Гюйгенс и Н. Лемери.

Голландский математик Гюйгенс (Huygens)[90]90
  Такое правописание имени этого ученого основано на фактических данных. Гюйгенс подписывался по-латыни Hugenius. Во многих сочинениях его времени имя его писалось безразлично: и Huighens и Hughens; но сам он в своих письмах подписывался Huygens.


[Закрыть], известный своими открытиями в области астрономии и физики, родился в Гааге 14 апреля 1629 года. Получив дома основательное воспитание, он занялся юридическими науками в Лейденском университете, в то же время посвящая все свободное время изучению математики и физики, которые неотразимо привлекали к себе его ум. Еще в ранней юности он обратил на себя внимание своими заметками о геометрических кривых линиях. Двадцати четырех лет он явился во Францию и получил здесь степень доктора прав в протестантском факультете в Анжере. Возвратясь в Голландию, он вместе с братом своим Константином, занялся изучением оптики и астрономии. Он даже сам сделал хорошую астрономическую трубу, при помощи которой открыл первого спутника Сатурна.