Текст книги "Ротшильд, или История династии финансовых магнатов"

Вскоре Крупп понял, что Николаи не только не помогает, но даже мешает ему. Договор предусматривал, что разногласия, возникающие между двумя сторонами, подписавшими договор, должны решаться в суде, назначенном Высшим вестфальским горным ведомством. По ходатайству обеих сторон в мае 1816 года состоялось заседание комиссии, проверившей условия договора и его выполнение. Решение этой комиссии должно было определить дальнейшее участие Николаи в делах фабрики. По решению комиссии, произведенная Николаи литейная сталь была признана непригодной, а он сам – некомпетентным в этой области. Такие разногласия между участниками изобретения не являлись тогда чем-то удивительным. В истории развития техники, особенно в раннем периоде рурского угольного района, такие процессы не были редкостью. Например, процессы, сопровождавшие возникновение металлургического завода в Виттене – с чем связан эмигрант де Вендель, о котором упоминает в своем дневнике Гете, – были удивительно похожи на процесс Круппа против Николаи. Обычно неудачи такого рода заканчиваются разногласиями, процессами, денежными расходами, являющимися следствием судебных разбирательств.

Дело Круппа слушалось сначала в городском и окружном суде Эссена, потом в главном суде герцогства Клеве. Разбирательства шли до 1 марта 1820 года, и наконец дело было окончательно решено в пользу Круппа. Договор, заключенный между Круппом и Николаи, был ликвидирован, расходы по судопроизводству должен был заплатить Николаи. Конечно, Николаи, исключительно уверенный в себе человек, не сидел сложа руки все семь лет, пока длился этот процесс. Он использовал все средства, нашел даже адвоката, выступившего в суде города Клеве против Круппа, но все апелляции подтвердили первоначальное решение суда. Николаи попытался добиться отмены этого решения, обратившись в Верховный трибунал в Берлине, но также безуспешно. Все, чего он смог добиться, это то, что расходы по судопроизводству были списаны с него с формулировкой «из-за неплатежеспособности».

С сентября 1816 года Крупп стал единственным владельцем фабрики в Валькмюле. После проведения необходимых работ по расчистке и ревизии оставшихся сырьевых ресурсов 30 октября 1816 года – важная дата в истории завода – произошла первая поставка литейной стали. Заказчиком была фирма «Якоби, Ганиель и Хьюссен» в Штеркраде, в которой техническое руководство осуществлялось старинным конкурентом Фридриха Круппа Готтлобом Якоби. До конца года Крупп осуществил и другие поставки, выполнив заказы фирм в Изерлоне, Альтене и Эссене. Они стали началом производства литейной стали. На этом упорная борьба за высококачественные отливки не закончилась, скорее это было только начало. Через год Монетное ведомство в Дюссельдорфе дало следующую оценку литейной стали производства Фридриха Круппа: «Из всех производимых у нас сортов литейной стали, которые подвергались многократной проверке, сталь, произведенная господином Круппом в Эссене, отличается особыми качествами. Мы использовали ее для изготовления чекана и считаем не только превосходной, но и нашли в ней такие качества, по которым ее следует предпочесть так называемой гантсманской стали».

С самого начала Фридрих Крупп производил сталь различной степени закаленности. Сначала – еще во времена братьев Кехель – готовые изделия, которые он изготовлял, были только напильники из цементной стали. После разрыва с Николаи Крупп стал заниматься изготовлением инструментов из рафинированной стали, в том числе чеканов, сверл, токарных резцов. Все это он продавал фабричным рабочим, мастерам-ремесленникам и перекупщикам товара. Областью сбыта его товаров была территория, начиная от Эссена до Нюрнберга и Гейльбронна, отдельные поставки его товара были отмечены в Люттихе, проданные братьям Кокерилл.

В 1817 году Крупп занялся новой для него отраслью – производством валков из литейной стали. В 1818 году он попытался изготовить валки для производства монет, то есть сделать такой фасонный валок, который производил бы закалку, обточку и шлифовку монет – операции, которые раньше вообще не выполнялись из-за отсутствия соответствующих приспособлений. Из 14 валков, которые он в 1819 году поставил дюссельдорфскому чеканному двору, и были возвращены как непригодные к употреблению. По всем пунктам 1819 год был неудачным. Вероятно, причина неудачи была в его слишком оптимистическом характере. После первых успехов он поверил, что удача не покинет его, он может быть уверен в своем будущем. Все его помыслы и желания были связаны с обновлением, расширением, он искал возможности применения своей страсти к новому строительству. Здание его фабрики в Валькмюле было уже не новым, к тому же ее местоположение было далеко от центра города. Крупп, не долго думая, принимает решение перенести фабрику ближе к центру города. На земельном участке, издавна принадлежавшем семейству Крупп, носившем название «Камп ам Шнеевинкель» в 1818–1819 годах Крупп строит новую плавильную мастерскую, довольно большой фабричный цех, в котором размещались 8 плавильных печей. Здание фабрики находилось неподалеку от рудника Зельцер-Нойак, что удешевляло и упрощало транспортировку угля на фабрику. Однако дороги, ведущие к Валькмюле, были в плохом состоянии, подъехать туда было затруднительно. Кроме этого выяснилось, что протекающая там маленькая речка Берн не может быть энергетической основой для кузницы. Таким образом новая фабрика не располагала энергетическими возможностями. Крупп был вынужден оставить мысль о кузнице в Валькмюле и начать строительство новой. Теперь транспортировка его отливок на кузницу сводила на нет все преимущества, которое давало новое расположение плавильного цеха.

В планах Крупна были и другие серьезные просчеты. Он целиком отдавался строительству, почти не уделяя внимания производству, что сразу заметили заказчики, значительно сократившие свои заказы. Фридрих ничего не мог изменить, так как строительство продолжалось, и сроки его завершения все отдалялись, так как у Круппа не было средств для его завершения. Непонятно, почему родственники отказывали ему в денежной помощи. Единственным человеком, на которого он мог рассчитывать, была его мать Петронелла Крупп (в девичестве Форстгофф), которая не обладала сентиментальностью, но все же не колеблясь помогла Круппу своими средствами. После смерти сына Вильгельма в 1815 году она наследовала его состояние, кроме того, решила продать свое имение Форстгофф, расположенное недалеко от Ратангена, что и сделала в 1817 году, выручив за него 17500 талеров. Так началась распродажа земельной собственности семейства Крупп, собственности, на приобретение которой работало не одно поколение. В следующем году Фридрих Крупп продал следующую часть – Нирманнсгоф, расположенный около Горделя и недвижимость возле Штеле и в Эссене. Вырученных денег хватило лишь на новое строительство. В мае 1819 года дошло до того, что жена Круппа (в девичестве Вильгельми), когда один из векселей ее мужа был опротестован, вынуждена была обратиться к своему отцу, который не отличался щедростью. Отец не отказал в помощи и выдал ей поручительством 4500 талеров, которые были еще раз пущены в оборот сестрой Фридриха Крупна Хеленой и ее мужем, Фридрихом фон Мюллером. Когда же Крупп, финансовое положение которого все время продолжало ухудшаться, не смог заплатить своей семье проценты, в дело вмешался отец Терезы, старый Вильгельми, и предъявил семье Мюллер требование об уплате на сумму 14500 талеров, кроме того, он подал на них в суд за неуплату долгов. Трудно упрекнуть его за этот шаг, направленный на то, чтобы спасти хотя бы часть состояния Круппа, но, как выяснилось впоследствии, ни Фридрих Крупп, ни его дети не увидели больше той части состояния, которую Крупп – как он надеялся временно отдал Вильгельми.

Через два года после пуска новой плавильной печи, в 1821 году, Фридрих Крупп делает запись, которая полностью отражает сущность его характера и подтверждает, что ему не было свойственно видеть обстоятельства в реальном свете. Он испытывал чувство горечи из-за того, что подъем производства литейной стали, который отмечался в 20-е годы, закончился безрезультатно, так как у него не было достаточных средств для развития производства. Именно в это время, после проведения многочисленных экспериментов, Фридрих Крупп мог поставлять высококачественную литейную сталь. Оборот средств, который в последний год снизился из-за проведения строительных работ, теперь, когда новый плавильный цех был готов, снова увеличился.

Сравнивая развитие фабрики литейного производства Круппа с подъемом, который характеризовал фирму «Якоби, Ганиель и Хьюссен», т. е. металлургический завод «Гуте Хоффнунг», выясняется, что металлургический завод, сумев избежать и технического и финансового риска, смог достичь высоких показателей в работе и высоких прибылей. Крупп же руководствовался идеей общей полезности своего предприятия и не стремился к получению дохода от производства. На этом основывалось его прошение о кредитовании, которое он направил в государственные органы. За несколько месяцев до смерти он пожертвовал все свое состояние на продолжение исследований, предметом которых было производство литой стали. Тогда Крупп сказал: «Моим желанием, моей мечтой является такое положение немецкого фабриканта, когда он ни в чем не будет уступать его английскому собрату, и я сделаю все, что зависит от меня, чтобы добиться этой цели». Эти мысли разделял и Фридрих Гаркорт, который в 1818 году оборудовал механические мастерские в замке Воттер. Подобно Гаркорту, в течение всей свой жизни отдававшему все силы общественным интересам, Фридрих Крупп тоже служил общему благу, хотя и в меньших масштабах. В отличие от долгих мучительных усилий, связанных со становлением сталелитейной фабрики, деятельность Крупна в качестве советника города Эссена была светлой и радостной; она может служить образцом служения своему народу отцам города и нашего времени.

Общественная деятельность Круппа началась в военные годы (1812–1815) в качестве комиссара, ответственного за распределение по квартирам горожан солдат действующей армии. В том беспорядке, которым сопровождалось прохождение частей действующей армии через город, он был воплощением покоя и ответственности, он старался быть справедливым, выполняя эту неблагодарную миссию и заслужил признание своих сограждан. Бургомистром Эссена, после ухода из города французской мэрии, стал представитель старинного рода Генрих Хьюссен, купивший в 1808 году у Хелены-Амалии Крупп металлургический завод «Гуте Хоффнунг» в Штеркраде. Его предки, как и предки Круппа, по традиции, были членами городского совета. Еще продолжалась война, а Крупп и Хьюссен занялись ликвидацией ужасного состояния, в котором были улицы и мостовые города.

После основательного ремонта главных улиц, для чего Крупп и Хьюссен использовали и свои личные отношения и вклады владельцев прилегающих участков, и добровольные пожертвования граждан, критика, произнесенная Грунером в адрес всех, кто занимался восстановлением города, не коснулась якобы Круппа и Хьюссена. Конечно, оставалось еще много невыполненной работы, но когда в 1823 году снова занялись укладкой камня на улицах города, Крупп передал новому бургомистру города Копштадту полностью подготовленный план мощения улиц, который советник города сделал сам. Этот план предусматривал использовать полуразрушенные стены города как каменоломню, а владельцев домов, живущих на участках, подлежащих ремонту, привлечь к финансовому участию в восстановительных работах. Именно по этому плану в течение следующих 20 лет и были проведены все ремонтные работы, правда, после преодоления множества бюрократических препятствий. Крупп мечтал о том, чтобы окончательно убрать ставшие давно ненужными городские каменные стены и создать на их месте зеленое кольцо, которое охватывало бы весь город. Эту часть плана начали было осуществлять, но реставрация затянулась, а следующее поколение решало этот вопрос иначе.

Кроме своей службы в качестве советника города в декабре 1822 года он получил должность офицера, отвечающего за пожарную безопасность. Его предшественником на этой должности был механик Франц Дюннендаль, которому и здесь не повезло: именно в период его службы офицером по пожарной безопасности в Эссене в феврале 1821 года полностью сгорела его фабрика. Когда Высшим управлением по тушению пожаров на эту должность был назначен Фридрих Крупп, он сразу же представил бургомистру города Копштадту проект обновления эссенской пожарной службы, сам занялся ремонтом старинных пожарных труб, которые уже давно требовали ремонта, начатого до него Дюннендалем и другими. Кроме того, он настаивал, чтобы каждый владелец дома выполнял предписание городского противопожарного управления и держал у себя пожарное ведро, которое «должно было находиться в нижней части дома и использоваться только в соответствующих ситуациях».

Насколько важной была эта приписка, свидетельствовало то состояние, в котором находилось оборудование, предназначенное для тушения пожаров. Для этой цели использовались в то время дровяные бочки, которые чаще всего принадлежали нескольким домовладельцам. Только незначительное количество бочек было в хорошем состоянии, так как чаще «их использовали как емкости для заготовки овощей». Поскольку дома тогда, по традиции, были частными, и каждый домовладелец был хозяином в своем доме, эти указания не соблюдались. Несмотря на это, Крупп не жалел ни времени, ни сил, убеждая своих сограждан, и не успокаивался до тех пор, пока все бочки не были приведены в нужное состояние. Можно, конечно, свысока относиться к этим бытовым подробностям, но таков был Фридрих Крупп с его постоянной заботой о благе города, развитие которого как будто бы остановилось. Он видел в общем благе смысл своей работы, зачастую не думая о себе. Не стоит однозначно оценивать деятельность Круппа. Он и так достаточно часто испытывал снисходительное отношение со стороны своих дорогих сограждан, считавших его небогатым и странным. Но нужно отдать ему должное. Тот самый человек, который в истории со сталелитейной фабрикой был плохим коммерсантом, оказавшись финансовым помощником в масштабе города, проявлял точный расчет и умение распоряжаться общественными финансами; сохранились документы, свидетельствующие о том, как бережно он относился к каждому пфеннигу в городской кассе и к каждому камню в городских стенах. Его трезвый, врожденный разум и практический опыт сделали возможным то, что он во многом предвидел направление будущего развития общества; например, новые источники поступлений в общественное хозяйство в форме добровольных взносов граждан, в частности полученных от владельцев домов, он был очень изобретателен в использовании свободных городских площадей. Кроме того, он не упускал возможности переложить муниципальные расходы на государство. Долг, который числился за городом еще со времени Тридцатилетней войны и увеличился из-за последующих займов и процентов по займам нельзя было ликвидировать только экономией средств и бережливым расходованием их. Понимая это, Крупп совместно с другими советниками подал прошение в государственные органы о хотя бы частичном погашении этого долга за счет государства. В то время оно не имело успеха. Позднее государство пришло именно к такому решению. Но это было уже после смерти Фридриха Круппа.

* * *

Хотелось, чтобы Альфред Крупп был в этом отношении хоть немного похож на своего отца. Но в биографии Альфреда Круппа нет и намека о его участии в городском самоуправлении. Безусловно, у него были причины на то, чтобы всецело заниматься своей фабрикой, собственным делом. Ведь он видел, как общественная деятельность его отца довела фабрику почти до полного разорения, подорвала его силы, а также его и без того не очень крепкое здоровье. В последние годы он очень страдал от недуга, выражавшегося в недостаточной способности сконцентрировать внимание на определенном предмете, но он не сдавался и продолжал заниматься привычной работой: предлагал свою литую сталь не только немецкому Монетному двору, но и другим монетным дворам, планировал построить еще одну сталелитейную фабрику, иногда ему приходили мысли даже о строительстве сталелитейной фабрики в России.

Неудачи преследовали его и в конце жизни, но Крупп продолжал сопротивляться им. Вместо ссуды, обещанной ему государством, начинается строительство государственной сталелитейной фабрики возле Нойштадт-Эберсвальде, которая со временем станет успешно конкурировать с фабрикой Круппа. Судебные процессы омрачали последние годы тяжело больного Фридриха Круппа, постоянно лечившегося в Бад Лангеншвальбахе. В 1824 году его прекрасный особняк «Ам Флаксмаркт» стал собственностью тестя, старого Вильгельми, который перепродал его отцу Фридриха Грилло. С этого времени убежищем Фридриха Круппа и его семьи стал небольшой домик, который он называл «постоянным домом», расположенный возле плавильной мастерской, куда он и переселился с женой и четырьмя детьми. Его мать вынуждена была взять на себя руководство кассовыми делами. Она была испугана постоянными процессами, которые возбуждались вокруг ее сына, она опасалась, что окажется без средств, хотя в ее владении находилась еще значительная часть фамильного состояния. Отношения между нею и больным и излишне чувствительным сыном были не так безоблачны, как раньше; он не понимал, что она всеми силами старалась спасти то, что еще можно было спасти от ее форстгоффского состояния. В 1821 году она погасила долговые обязательства сына на сумму 15000 талеров и 20000 прямо или косвенно вложила в фабрику. Оставшуюся часть состояния, которую хотела сохранить для своих внуков, она решает оставить за собой, и, действуя со спокойной решительностью, лишает сына права распоряжаться им.

Такую же решительность она проявила по отношению к дочери Фридриха Круппа Иде, которую она против воли ее отца взяла к себе в дом, чтобы подыскать ей место, где она должна была учиться вести домашнее хозяйство и изучать два языка – немецкий и французский. В письме к сыну, конфликтовавшему со всем миром и с самим собой, Петронелла так объясняла этот поступок: «Теперь Ида ничем не может помочь тебе. Если же она научится чему-нибудь, то сможет помочь не только в ведении домашнего хозяйства. Если Альфред захочет когда-нибудь уехать за границу, она сможет помогать тебе в делах».

Последний аргумент был очень слабым утешением тяжелобольному Фридриху Круппу. Его фабрика давно бездействовала. Он сам сложил с себя все обязанности, которые выполнял в городском управлении. Из списка лиц, подлежащих обложению налогов, его вычеркнули. 8 октября 1826 года, через несколько месяцев после смерти Франца Дюннендаля, последние годы которого были также омрачены тяжелой болезнью, он умер в своем «постоянном» доме. Технический аспект производства литой стали был очень трудным; не менее трудным было и его финансирование. Необходимость решить наряду с технической задачей современную финансовую проблему, причем сделать это устаревшими и явно недостаточными методами – это была двойная задача, на которой он и сорвался». Такими словами описал судьбу Фридриха Круппа один из лучших знатоков современной экономической истории.

Фридрих Крупп сделал наследниками свою жену и детей и специально оговорил в завещании, что «фабрика должна перейти в полную собственность его жены и назначенного ею компетентного лица, которое сможет помогать ей в руководстве». Согласно воле своего мужа, Тереза Крупп взяла на себя все трудности, связанные с наследством, оградив от них детей. Петронелла Крупп-Форстгофф, его мать, в 1825 году разделила все, что осталось от се состояния, на две части и распределила одну часть между четырьмя детьми, оставив за собой право пользования всем наследством всю оставшуюся жизнь. В инвентарной описи, представленной Терезой Крупп, вдовой Фридриха Крупна, опекунскому совету, она отмечала, что в 1826 году пассивы почти на 10000 талеров превосходили активы, что земельные участки в Валькмюле и Эссене были заложены и во владении остался только один участок пахотной земли, находившийся около ветряной мельницы, неподалеку от Лимбеккертор.

Альфред Крупп – имя, полученное при крещении, – позднее он стал называть себя Альфредом – должен был в 1826 году уйти из школы и стать к плавильной печи в кузнице, начав рабочую биографию. Таково было распоряжение его отца, и он не мог ослушаться. Отеческое отношение, которое Фридрих Крупп проявлял к своим немногочисленным рабочим, запомнилось его 14-летнему сыну и, без сомнения, пошло ему на пользу. Семейные предания Круппов сохранили имя рабочего, который был первым учителем Альфреда Крупна в кузнице. Овладеть этой профессией ему помогали и другие опытные специалисты: Иоганн Дюннендаль, брат Франца Дюннендаля из Мюльэймера, Фридрих Гаркорт и его брат Иоганн Каспар Гаркорт, владевший небольшим металлургическим заводом в местечке Гаркорт, ставший одним из самых надежных заказчиков Круппа, Вильгельм Люег, сменивший Якоби на металлургическом заводе в Штеркраде, Генрих Рохалль, имевший небольшое прокатно-шлифовальное производство в Бармене, и мастер чеканки монет Ноелль из Дюссельдорфа. К счастью Альфреда Круппа, его отец Фридрих Крупп, был открытым гостеприимным человеком и с ранней молодости приобрел хороших друзей, которые и помогли молодому Круппу на первых порах его деятельности, когда он, оптимистично и решительно настроенный, попытался запустить заглохшее дело отца.

Внешне ситуация в семье со времени смерти Фридриха Круппа как будто бы не ухудшалась. Не было долговых счетов, требовавших немедленной оплаты. Ближайшие родственники, не очень понимавшие его самолюбивые стремления, связанные со всевозможными открытиями и откровенно не поддержавшие его в свое время, теперь прилагали все старания, чтобы помочь его семье. Тереза Крупп решила что она сама должна помочь себе и своим детям; как говорили, она стала действовать в духе ее собственных рабочих, которые имели свои небольшие участки. Она завела небольшое хозяйство, в котором была одна-единственная корова, дававшая молоко, организовала продажу излишков на рынке и таким образом помогала и себе и своим детям. Советчиком во всех делах был ее зять Карл Шульц, владелец магазина в Эссене, который обладал более широким кругозором, чем многие из его сограждан. Создается впечатление, что именно Шульц был тем человеком, который помогал Терезе Крупп поддерживать переписку с нужными ей людьми; и уже не вызывает сомнения, что в поездках, когда объезжал далеко живущих заказчиков, он не только убеждал клиентов в высоком качестве своих товаров, но и рекламировал литейную сталь, производимую на заводе Круппа. Частично Альфред Крупп и сам активно искал своих будущих заказчиков: где пешком, а где на извозчике, он обходил или объезжал окрестности Эссена; его можно было увидеть и в Гагене, Альтеке, Гоенлимбурге, Бармене и Золингене.

Произведенные им инструменты постепенно делали известным и самого Круппа. Он выпускал в это время токарные резцы, стамески, напильники и инструменты для обработки кожи. Конечно, среди рабочих Круппа были очень опытные специалисты, работавшие на фабрике еще при его отце, по своей рабочей квалификации они были выше его, но заводу был нужен руководитель, умевший найти выход из любой создавшейся ситуации, который обеспечил бы транспортировку изделий между плавильным цехом и кузницей. Альфред Крупп успешно выполнял эту роль, одновременно работая у плавильной печи, в кузнице или у тигельного пресса. По опыту, полученному им с ранних лет, его можно было считать зрелым человеком. Он хорошо понимал, сколько сил нужно было потратить, чтобы организовать производство, точно рассчитать и максимально использовать рабочее время.

Будучи в зрелом возрасте, он начисто отвергал представление о себе как о вундеркинде, успехи которого были следствием его способностей. На деле с самого начала его сопровождали горькие разочарования и тяжелые удары. Особенности производства, которые он недостаточно знал, технические ошибки, проявлявшиеся уже в процессе работы, доставляли ему горькие минуты. Инструменты для дубления кожи часто получались недостаточно жесткими, литая сталь иногда оказывалась низкосортной и требовала переплавки. В 1828 году Крупп проводил опыты с целью превратить остатки от стального литья в напильники. В этом производстве он был вынужден производить расчеты, учитывая даже копейки. Но стремление к экономичности вышло за рамки разумного, так что оно стало обходиться слишком дорого. Кроме того, он занялся производством валков, но предприятие оказалось неудачным из-за низкого качества применяемого сырья. К тому времени, когда умер Фридрих Крупп, на фабрике оставалось всего двое рабочих. В течение следующих трех лет их число возросло до 8 человек, а в 1831 году – до 9. Производство литой стали в период до 1830 года колебалось между 6000 и 9500 фунтами, в 1830 году оно снова упало до 8000 фунтов. В пересчете на денежные единицы объем оборотов до 1830 года возрос с 1607 до 3527 талеров, а в 1830 году снизился до 2188 талеров, то есть был гораздо ниже, чем в самые удачные годы при Фридрихе Круппе.

В денежных затруднениях Круппу помогала бабушка, Петронелла Крупп, которая после смерти ее сына перестала активно заниматься руководством производства, и Карл Шульц, который в 1830 году отдал под залог часть своей собственной ссуды, выделенной под недвижимое имущество. Дедушка Круппа Вильгельми все больше времени уделял ведению дел, связанных с его наследством, уходя от торговых операций. Он стал банкиром Альфреда Крупна, дисконтировал его векселя, занимался его долговыми обязательствами и неохотно ссужал деньги. Так как общение со стариком становилось очень затруднительным, мать Круппа Тереза как лицо, владеющее заводом, снова обращается к прусскому правительству с просьбой о займе, но берлинские ведомства отказывают ей, как когда-то отказывали в подобных просьбах Фридриху Круппу.

Между тем, Альфред Крупп искал новые возможности для сбыта своего товара. Он искал людей, которым он мог поручить продажу его инструментов для дубления кожи в разных городах и пришел к мысли о необходимости создания торговой организации. Его объявление, помещенное в газете, гласило: «Кожевник получит на каждый день проездные в сумме, достаточной для проживания, 20–23 монет серебром, а также комиссионные от проданного товара: 10 % от каждой отдельной вещи и 5 % от общей суммы проданных товаров». Неизвестно, чем окончилась командировка кожевника, продававшего, по заданию Круппа, инструменты для дубления кожи.

* * *

Чтобы понять как формировался характер Альфреда Круппа, нужно помнить о трудностях, которые ему пришлось преодолевать на первых этапах его деятельности. Конечно же, этот оптимистичный по натуре молодой человек не был аскетом, но внутренние переживания и потрясения сказались на его характере, и от чрезмерной уверенности в своих силах, которой он отличался, как только покинул шкоду, не осталось и следа. Он принадлежал к тем несчастливым людям, которые забывают хорошее быстрее, чем плохое, поэтому его воспоминания о юности имеют горький привкус. Наверняка в ней не все было таким мрачным, как ему это казалось спустя несколько лет. Но тем не менее жизненный опыт сыграл свою роль, и Крупп сделался серьезным молодым человеком.

А между тем, литые стальные валки продавались очень хорошо. Их производство начал еще Фридрих Крупп, который поставлял их в мастерские на монетных дворах, отлитые ролики, которые обтачивали, шлифовали и закаляли монеты. Летом 1828 года Альфред Крупп продумал шаги, которые должны были помочь ему внести некоторые изменения в производство. Начиная с ноября 1829 года и до февраля 1830 года, когда из-за холодной погоды останавливалась работа кузницы, он оборудует на верхнем этаже здания в Валькмюле токарную и шлифовальную мастерские. Несмотря на всю простоту этого замысла, у Крупна появляется возможность перейти от изготовления полуфабриката к готовой продукции и уже в августе 1830 года изготовить для частной фирмы первую пару полностью отшлифованных и закаленных валков. В 1831 году он продает первые литые валки в монетные дворы городов Гота и Эйзенах. Цена, 100 талеров за пару валков, была достаточно высокой, поэтому можно было начинать переход от ручного производства к механическому. Но ни на сталелитейной фабрике в Эссене, ни в Валькмюле его начинания с механическими мастерскими не будут успешными.

Насколько нам известно, первая попытка Крупна наладить продажу своих изделий через агентов-кожевников не удалась. Тогда он сам отправился в путь. Зимой 1832 года он совершает большую поездку вверх по Рейну и посещает города Бонн, Кобленц, Висбаден, Оффенбах, Пфорцгейм, Штутгарт, добирается до Гейльбронна и Ганау. Благодаря усилиям Круппых угольных магнатов Штиннеса и Ганиеля, которые занимались предпринимательством с меньшей фантазией, чем Альфред Крупп, но с большим успехом, а следовательно, и в северной части страны продажа рурского угля была хорошо налажена. Дядя Альфреда Круппа, Карл Шульц, постоянно расширявший свое торговое дело в Эссене и регулярно посещавший Франкфуртскую ярмарку, считал, что в этой части страны есть все возможности для расширения сбыта продукции Круппа. Крупп продолжал поиски покупателей и нашел на юго-западе страны новый круг клиентов, охотно приобретавших его небольшие хорошо отполированные валки из литой стали. Это были ювелиры и золотых дел мастера, занимавшиеся обработкой дукатного золота и тонкого серебра и не имевшие до этого соответствующих приспособлений. Одновременно в верхнерейнских областях, где было хорошо развито кожевенное производство, Крупп предлагает наборы инструментов для дубления кожи и организует в Оффенбахе свой первый склад инструментальной стали.

Ели из этой поездки Крупп вернулся домой с определенными успехами, хорошими впечатлениями от посещения северной части страны и начал производство целых вальцовочных станков, то следующая деловая поездка, которую он предпринял в отдаленные страны, принесла его фирме настоящий успех. Учитывая особенности его личности, можно предположить, как нелегко было Круппу переносить лишения первых лет его самостоятельной деятельности. Но вспомним стихотворение Шиллера о Колумбе, в котором он говорит, что в этой личности проявились одновременно и природные задатки и гениальность: «…Все то, что гений миру посулит, Природа без усилий сотворит…» Эта слова, без сомнения, можно отнести к данной истории.