Текст книги "Ротшильд, или История династии финансовых магнатов"

Учреждение Немецкого таможенного союза, устранявшего многолетние препятствия, стоявшие на пути торговых отношений внутри самой Пруссии, способствовало подъему экономики и давало шанс молодому Круппу. То обстоятельство, что он не упустил его, говорит о его энергии и широком кругозоре. Находясь в поездке 12 недель, испытывая все неудобства длительного путешествия, он посетил Вюртемберг, Баварию и Саксонию, которые благодаря новым правилам перестали считаться заграницей, и заключил торговые связи в таком объеме, который превосходил возможности его маленькой фабрики. Он привез заказы на валки на сумму 6000 гульденов, количество рабочих на его производстве быстро росло, сначала до 17, а в течение следующего года оно возросло до 45 человек; производство литейной стали возросло от 9000 до 28000 фунтов.

По объему своего производства ко времени учреждения Таможенного союза фабрика Круппа представляла собой предприятие средней величины, по его оборудованию оно относилось к мелким предприятиям, с учетом небольшой энергетической мощности маленькой речки Берн, на которой стояла фабрика. Следующей задачей Круппа было приобретение паровой машины, которая по мощности была бы достаточной, чтобы обеспечить работу кузнечной, токарной и шлифовальной мастерских. Необходимость перехода на мощную паровую машину Крупп ощущал уже давно, но из-за отсутствия средств откладывал решение этого вопроса. В 1834 году, когда он уже располагал средствами для приобретения паровой машины, он не мог обратиться ни к Дюннендалю, ни к Гаркорту, основоположникам паросиловых установок, так как один уже умер, а другой обанкротился и с долгом в 8000 талеров должен был покинуть фабрику. Довольно выгодное предложение Крупп получил от завода «Гуте Хоффнунг», но в этом случае требовалось поручительство об оплате. Крупп нашел поручителя внутри своего семейства, им стал его двоюродный брат Карл Фридрих фон Мюллер, который таким образом стал компаньоном фирмы Фридриха Круппа.

Отец Карла Фридриха фон Мюллера, как нам уже известно, был женат на сестре Фридриха Круппа и с неодобрением наблюдал за возникновением сталелитейной фабрики, поглотившей все семейное состояние. Его сын, с которым вдова Крупп, хозяйка завода, заключила в 1834 году компаньонский договор, изучал в Галле сельское хозяйство, женился на дочери канцлера города Галле Нимейера и занялся хозяйством в своем дворянском поместье «Замок Меттерних», расположенном в округе Ойскархен. Как компаньон он имел одну треть стоимости сталелитейной фабрики и оговорил себе право непосредственного участия в руководстве фабрикой. В договоре особенно оговаривалось, что оба сына Круппа – Альфред и Герман Крупп (последний с 1831 года работал на фабрике бухгалтером) – получат зарплату при условии, что фабрика будет приносить доход в 15 %. Альфред Крупп чувствовал себя обязанным своему двоюродному брату и его детям по многим пунктам: за то, что он имел теперь средства на оснащение завода паровыми установками, удовлетворение его очередного займа с 5 % ставкой, помощь в установлении связи с кельнским банком И. Д. Герштатт, который взял на себя расчеты с южно-немецкими фирмами и предоставлял Круппу кредит, который покрывался платежами Карла Фридриха фон Мюллера. После того как была установлена паровая машина и молот весом в 450 фунтов начал работать, Крупп перемещает токарную и шлифовальную мастерские из Валькмюле в Альтен-Эссен, в здание новой фабрики. Кузница в Валькмюле в необходимых случаях выполняла заказы и позднее, когда весь завод уже перешел на новое место. Так продолжалось до 1839 года, когда Круппу пришлось продать этот участок.

Затраты на паровую машину и другое оборудование требовали постоянного усовершенствования и новых средств, они выходили за рамки предварительной сметы. Предпринятое Круппом расширение фабрики могло бы окупиться только в случае поступления большого числа новых заказов. Герман Крупп, которому было тогда чуть больше 20 лет, прекрасно справлялся со своими обязанностями, так что оба они – и Герман, тщательно выполнявший бухгалтерские обязанности, и Альфред, находившийся в постоянных разъездах по делам фирмы, хорошо дополняли друг друга. Альфреду Круппу удалось открыть для своего производства доступ на швейцарский и южно-французский рынки. Герману Круппу удалось привлечь к участию в работе своей фирмы Морица Тиса, племянника известного металлургического магната и профессора из Фрейнберга Вильгельма Лампадиуса ученого, который выделял металлургию в самостоятельную научную дисциплину. До этого Тис ездил, выполняя поручение фирмы И. Г. Брауна в Ронсдорфе; с 1 августа 1836 года он поступает на службу в фирму Круппа. В первой своей поездке в качестве сотрудника этой фирмы он сумел установить контакт между Круппом и французскими фирмами в Париже и Лионе, потом поехал в Вену, где после этого продукцией Круппа заинтересовался Главный монетный двор, из Вены – в Брюссель и снова вернулся в Париж.

В 1838 году он отправляется в свое последнее и самое длинное путешествие в Россию с аккредитивом на 2000 рублей, выданным банком Герштатт. То, о чем мечтал Фридрих Крупп – поставка литейной стали фирмы Крупп в большинство стран Европы – стало медленно, шаг за шагом, осуществляться. В 1836 и 1837 годах были сделаны первые поставки за океан – в Бразилию, а также в Восточную Индию. В Год, когда представитель фирмы Круппа ездил в Россию, сталелитейное производство достигло наивысшей точки и выражалось в сумме 90000 фунтов, такого подъема оно не достигало в следующие четыре года. Возможно, причина спада производства, наступившего после 1839 года, была в долгом отсутствии Альфреда Круппа, в его поездках во Францию и Англию, продолжавшихся с июня до сентября 1839 года. В этих поездках, которые тщательно подготавливал, он делал то, о чем давно мечтал, – находясь в Англии, учиться у англичан их методам ведения производства и одновременно искать неполностью изменить жизнь людей, дать им возможность управлять силами природы и увидеть в перспективе золотой век. Он ехал через Фландрию в Париж, где целенаправленно посещал золотых дел мастеров, часовщиков и механиков, предлагая им свои валки из литой стали.

* * *

В октябре 1838 года Крупп ступил на английскую землю. Ему было тогда 26 лет, и хотя его школьное образование окончилось так рано, Альфред упорно занимался изучением языков, приобретая основы знаний еще дома, потом усовершенствовал их в постоянном общении с французами и англичанами, и теперь он бегло говорил и писал по-английски и по-французски, хотя и не совсем безупречно. Англия ему понравилась, и он понравился англичанам. Он свободно общался с фабрикантами, был частым гостем в английских семьях, ему нравился английский стиль жизни, гостеприимство, которое он встретил здесь; все это было так не похоже на безрадостные, заполненные только работой месяцы, проведенные им в Париже. В Англии он ожил. Однако будущее не было безоблачным. Из Эссена шли тревожные письма, в Париже, куда он вернулся из Англии в 1839 году, было неспокойно, в деловых отношениях начались неожиданные препятствия. Конечно, эти препятствия были отражением всеобщего экономического кризиса, прошедшего по Европе, они еще более обострялись политическими причинами. В Брюсселе Бельгийский банк прекратил платежи. Крах банка повлек за собой банкротство крупного английского предпринимателя Джона Кокерилла, связанного с шестьюдесятью промышленными предприятиями в Бельгии, Франции, Испании, Германии и Польше. В бурлящем Париже дело дошло до выступлений на баррикадах.

Все это понимали заказчики Круппа – золотых дел мастера, ювелиры и часовщики. В своем письме из Парижа Крупп пишет: «Почти все, кто в прошлом году были согласны заказать у меня нужные им товары, сегодня отказываются от заказов, говоря, что в нынешнее неспокойное время они предпочитают сохранить свои деньги в прежнем виде, так как не уверены в завтрашнем дне».

Хотя деловой результат поездки не совсем удовлетворял Круппа, можно сказать, они стали рубежом в его жизни. После его возвращения в Эссен заканчивается период, который можно назвать «годами странствий и учебы», он уже перестает быть учеником и становится опытным мастером своего дела. Если проанализировать период времени, который последовал за его поездками в Англию и Францию, то, несмотря на все финансовые заботы и допущенные им ошибки, этот период в жизни Крупна окажется все же успешным благодаря тому, что три брата Крупп действовали заодно и поддерживали друг друга. С весны 1839 года на фабрику пришел третий брат – Фридрих Крупп (родившийся в 1820 году). После окончания школы он начал работать на фирме в качестве ее представителя в других городах. Он ездил в Брюссель, Лейпциг, Мюнхен и Штуптарт. Однажды во время отсутствия двух других братьев он взял на себя руководство заводом.

Как выяснилось, для Фридриха Круппа приоритетной была техническая область производства. Его собственная техническая одаренность обнаружилась, когда он занялся изготовлением звонков из тяжелой в работе прутковой стали. Его звонки имели различные оттенки, напоминавшие звучание камертона. Занимаясь разработкой тиглей, он сумел улучшить их качество, уменьшить слой неплотного литья, что позволило фирме выпускать тяжелые и плотные отливки, имеющие большую прочность. Сконструированный им аппарат для собирания пыли, образующейся при грубом шлифовании был выдающимся изобретением, поставившим Круппа на самый высокий пьедестал, который был в то время. В переводе производства с изготовления валков на строительство целых прокатных станков, которые Альфред Крупп поставлял в Бармен, Берлин, Вену и Варшаву, Фридрих Крупп не принимал активного участия. Если до этого времени все ремесла, связанные с обработкой благородных металлов связывались с индивидуальной работой мастера, то в духе наступившего времени стал популярен поточный метод работы над изделиями, который значительно увеличивал возможности фирмы-изготовителя. Этот метод был воспринят с воодушевлением, от него ждали многого, даже невозможного; при этом сильно переоценивались и технические возможности машин.

Заключая договор с Главным монетным управлением, Крупп быстро согласился на условия берлинских властей, ставившие его производство в жесткие временные рамки и вскоре понял, что сделал это напрасно, так как не мог выдержать такого темпа работы. И хотя внешне, по словам его кузена, Крупп выглядел в то время, «как английский лорд», внутренне он не был так спокоен, поскольку вынужден был вести изнурительные переговоры, длившиеся иногда годами, чтобы добиться, например, соблюдения заказчиками договорных цен, он неоднократно обращался с заявлением к президенту венской придворной судебной палаты фон Кюбеку; при этом он наносил себе значительный урон, выражавшийся в потере времени и в денежных издержках, которые доходили до 30000 гульденов.

Финансовое положение фирмы было тяжелым, осложняемое еще больше тем, что Крупп не располагал прежними резервами – земельными участками его семьи, которые должны были быть проданы. С 1842 года банк Герштатт предоставил ему кредит в сумме 15000 талеров, который Герштатт оформил как ипотечную ссуду под залог металлургического завода. Имело значение и то, что у Круппа изменился компаньон. На место Карла Фридриха фон Мюллера, который в 1844 году вышел из фирмы, пришел друг юности Альфреда Круппа, Фридрих Зеллинг, обладатель крупного капитала, компаньон Торгового дома «Арнольд Теодор Зеллинг, Эссен, Роттердам», который в свободное время сопровождал туристов, путешествующих по Англии. Карл Фридрих фон Мюллер в течение 9 лет своей работы с Круппом непрерывно рисковал своим состоянием, он даже заложил, правда, временно, свое родовое поместье – Меттерних. В конечном результате за все время он получил прибыль, соответствующую 6 % от вложенного им капитала. В результате сотрудничества трех братьев Крупп в 1843 году в производстве появилась техническая новинка – ложечный (или желобчатый) валок.

Вопрос о том, кто же из братьев больше других был причастен к созданию этой машины, изготовлявшей ежедневно 150 дюжин ложек, вилок и других частей столовых приборов, не очень интересовал их, следовательно, и для нас он не имеет большого значения. В 1843 году Альфред Крупп начал вести переговоры с венским предпринимателем Александром Шеллером по поводу основания большой, рассчитанной на экспорт фабрики, на которой при помощи ложечного валка изготовлялось бы большое количество столовых приборов. Между Круппом и Шеллером в 1843 году было заключено еще два договора, один – о сотрудничестве, другой – о поставке оборудования. Согласно первому договору, Шеллер отвечал за обеспечение инвестиционного капитала и производственные фонды. Его капитал должен был приносить прибыль в размере 5 %, по договору Шеллер оставался единственным владельцем фабрики до тех пор, пока фирма Фридриха Круппа не выплатит ему половину всего вложенного им капитала. Крупп или его братья отвечали за оборудование фабрики, они должны были наладить работу и лично руководить производством без всякого возмещения до тех пор, пока производство станет регулярным. Согласно второму договору, Крупп брал на себя изготовление и поставку 5 машин и 33 фасонных валков для производства ложек и вилок; за это Шеллер должен был сразу перевести на счет Круппа в банке Герштатта 10000 талеров, а следующие 11000 – после поставки машин. Герман Крупп переехал в Берндорф в качестве технического директора; при этом он не предполагал, что 23 сентября 1844 года – дата его прибытия – станет рубежом в его биографии и что с этим городом будет связана вся его дальнейшая жизнь.

Недостаточный практический опыт Германа Круппа сказался на работе фабрики, которая на первых порах приносила только убытки. Позднее он напишет в своих воспоминаниях: «Прошло семь лет, пока мы стали зарабатывать». В это время благодаря средствам, вложенным Зеллингом, составлявшим в 1846 году 54596 талеров, Альфред Крупп смог почувствовать большую финансовую свободу. Несмотря на то, что Зеллинг так же как и Крупп, принадлежал к знатной старинной семье и был другом юности Круппа и между ними было принято обращение на «ты», он не считал, что эти отношения могут служить основанием, чтобы он ограничился своим участием в общем деле и во всем положился на умелое ведение дел Круппом. Последний должен был еженедельно отчитываться перед Зеллингом, который входил во все детали дел. Он не стеснялся и часто высказывал свои возражения по самым разным вопросам: ему не нравились финансовые распоряжения Круппа, быстрое увеличение заводских площадей, он считал, что склад для хранения сырьевых ресурсов выстроен слишком большим. Кое-какие черты Круппа он критиковал не без основания. В стремлении Альфреда Круппа развернуть строительство любой ценой он видел отражение строительной лихорадки, свойственной в прошлом его отцу, Фридриху Круппу. После того как Зеллинг стал соучредителем фирмы, Крупп построил вторую плавильную мастерскую с 14 печами, трехэтажный склад, здание мастерских и еще один жилой дом, который как будто соединял старую плавильную мастерскую с основным зданием фирмы. Зеллинг, живший сначала в Эльберфельде, а потом в Кельне, часто видел финансовое положение Круппа лучше, чем сам Крупп, которого захватила идея постоянного увеличения завода, не имевшая под собой реальной основы в виде наличия капитала.

* * *

После прихода Зеллинга в фирму для Круппа наступил недолгий период коммерческого успеха. Он заключает два больших договора с дирекциями монетных дворов в Париже и Утрехте, с которыми Крупп уже в течение двух лет вел переговоры. В обоих случаях Альфреду Круппу удалось самому успешно завершить переговоры. В 1845 году в Париже он получает один из самых выгодных заказов на изготовление четырех вытяжных и двух наладочных механизмов с валками диаметром 6–7 3/4 дюйма. Из Парижа Крупп едет в Лондон, а оттуда в Утрехт, где утрехтский Монетный двор заказывает у него два вытяжных и два наладочных механизма и по три пары валков к каждому механизму. С этим заказчиком Крупп продолжал успешно работать и в последующие годы. Большой удачей парижской поездки Круппа была его встреча с Александром фон Гумбольдтом и симпатия, проявленная старым ученым к молодому фабриканту.

В этот раз Гумбольдт снова находился в Париже после выхода первого тома его «Космоса». Крупп, имевший рекомендации от Прусского правительства, был представлен Гумбольдту. Крупп произвел на 76-летнего Гумбольдта хорошее впечатление, в ответ Гумбольдт, желая помочь молодому Круппу, разрешает ему воспользоваться его, Гумбольдта, парижскими знакомствами в интересах самого Круппа. Надо сказать, это немалое одолжение, полученное от патриарха немецкой науки! Крупп имел возможность продолжить это знакомство, начавшееся для него таким удачным образом, но подобное развитие событий не соответствовало беспокойному характеру Круппа, который всегда куда-то спешил. Крупп с интересом прочел его вступительную статью к «Космосу», в которой говорилось о сущности нового времени, «в котором материальное богатство и растущее благосостояние наций связывалось прежде всего с разумным использованием продуктов природы и природных сил. Те народы, которые отстают в промышленном развитии, применении механики и технической химии, разумном выборе и использовании естественных продуктов, у которых уважение к такого рода деятельности не захватило все существующие классы общества, обречены на снижение их благосостояния. Их положение будет особенно тяжелым в сравнении с соседними странами, в которых развитие науки и промышленности будет идти в одном направлении», – писал Гумбольдт в заключении.

На эссенскую сталелитейную фабрику вместо Германа Круппа пришел его кузен – Адальберт Ашерфельд. Характеризовали его по-разному: пожилые люди и пенсионеры говорили, что он «истинный сын города», другие выражали свое мнение более откровенно: «хвастун, несерьезный». Это был человек, без сомнения, оригинальный, по специальности – мастер по обработке драгоценных металлов, который имел немалые заслуги перед фабрикой. Для всего руководства фабрики это было время новых начинаний, разработки новых областей производства. Крупп нашел для произведенных им изделий применение в горной промышленности, которая в 40-е годы находилась на подъеме и продвигалась на север. Наборы инструментов для горняков из стали, произведенной Круппом, буры для каменной породы, ножи разного вида, кирки, стальные части машин закупались шахтами, которыми владели Хелена-Амалия, Виктория Маттиас, Каролюс Магнус, Нойвезель, Фотксбанк у Борбека, Гагенбекк, Више у Мюльгейма, Пертингэипен у Вердена, кроме того, их приобретали эшвайлерское горное объединение, гостенбахаровский каменноугольный карьер у Саарбрюкена, даже рудники, принадлежащие королевскому семейству в Парновице и Вальденбурге.

Уменьшение сбыта, наступившее позже, объяснялось упадком в промышленности осенью 1846 года, который перешел в тяжелый экономический кризис. Может быть, высокая цена на сталь, производимую Круппом, была препятствием на пути ее более широкого распространения. Сегодня трудно проследить дальнейшее движение стали, выплавленной в брусках, в других производственных областях, кроме горной. Существуют доказательства, что машиностроительные заводы, например Динглер в Цвейбрюккене, чугунно-литейные заводы в Диршоу, Вене и Сейне были заказчиками Круппа.

В это время сталелитейная фабрика Круппа начала выпускать первые стволы ружей, в которых ковка производилась по вогнутой поверхности, панцири и первые рессоры для железнодорожных вагонов. Фабрика начала работать с перебоями и было ясно, что она делала эксперименты. Особенно дорогостоящим оказался эксперимент (который в конце концов сорвался) по строительству в Эссене фабрики, выпускающей только столовые приборы. Этот проект должен был осуществляться с участием Вильгельма Егера, фабриканта из Эльберфельде, за которым стоял банк Гейдта. Неподалеку от Бохума у фирмы Круппа появился еще один конкурент – сталелитейная фабрика Якоба Майера, изобретателя из Швабии. Но еще более тревожным, чем эта конкуренция, которая могла закончиться неизвестно чем, было отсутствие больших заказов.

Еще весной 1846 года Крупп был относительно спокоен и мог хоть как-то успокоить своих компаньонов. Он писал: «В том, что в Париже и Голландии мы получили свои деньги, в сумме, составляющей приблизительно 33000 талеров, на несколько месяцев позднее, чем это предусматривалось контрактами, здесь нет нисколько нашей вины, мы еще ничего не потеряли, нам не нужно ни закрывать коксовые печи, ни увольнять рабочих, чтобы покрыть расходы. Но теперь, очевидно, наступает такое время, когда нужно сократить производство, если мы не хотим нанести себе большой урон». Дальше в письме Крупп исписывает целые страницы, рассуждая на эту тему, которая, вероятно, очень волновала его.

Баланс, подведенный 28 февраля 1846 года, говорил о хорошей прибыли, хотя соучредители ожидали большей прибыли. Следующий, от 31 декабря 1847 года, обнаружил убытки в сумме 21139 талеров. Баланс, подведенный в Берндорфе, был таким же неутешительным, причем фирма Круппа несла половину всего ущерба. В конце года Крупп и его компаньоны были поставлены перед необходимостью принятия серьезного решения. Альфред Крупп – владелец сталелитейной фабрики В 1846 году количество рабочих, занятых на фабрике Круппа, сократилось с 142 до 108 человек, в 1847 – со 106 до 76. На его предприятиях работало много людей, приехавших в Эссен на заработки; их уровень жизни был ниже, чем у коренных жителей этого города, которые по крайней мере имели свой угол. К социальным учреждениям относилась больничная касса фабрики, оказывавшая рабочим в случае болезни хоть какую-то помощь. В годы, отмеченные голодом, – 1812/13, 1817 и 1846 – фирмой была организована раздача зерна для рабочих. В 1845–1847 годах оплата труда рабочих в Рурском угольном районе несколько возросла и стала одинаковой для всех рабочих за исключением рабочих, занятых в угольной промышленности, которые оплачивались несколько выше.

У нас нет документальных свидетельств того, как был заключен договор от 24 февраля 1848 года, по которому Альфред Крупп становился единовластным хозяином сталелитейной фабрики, поскольку все предварительные переговоры об этом велись в семье в устной форме; также неизвестно, насколько верным было распространенное в семье Крупп мнение, что дядя Альфреда Круппа Карл Шульц очень активно работал в фирме Круппа. По сохранившимся письмам мы знаем, что Зеллинг настаивал на продаже Берндорфа. Передача всех прав фирмы Фридриха Круппа берндорфскому метизному заводу в лице Германа Круппа не имела никакого отношения к продаже эссенской сталелитейной фабрики Альфреду Круппу, которая состоялась только в 1849 году. Личные же отношения между Германом Круппом и Шеллером с тех пор, как оба стали полноправными хозяевами берндорфской фабрики, вскоре наладились.

Самым печальным последствием изменившихся условий владения собственностью был уход самого младшего из трех братьев с завода в Эссене. Фридрих Крупп-младший унаследовал от отца страсть к изобретательству, но он обладал несравненно большими талантами в этой области и соответственно достиг больших успехов. Известно, что В отношениях на производстве часто возникают разногласия между техническим и коммерческим директорами. Ярким примером таких противоречий может служить история бохумского сталелитейного объединения, одного из самых сильных конкурентов Альфреда Круппа. Хотя авторы, написавшие историю промышленного развития этого концерна, явно не хотели касаться подробностей конфликта, возникшего между Якобом Мейером и Луи Баре, но даже такие, ставшие известными факты, как подача заявлений об уходе со своих постов обеими сторонами, разногласия в Совете управления концерном и краткое сообщение о временном уходе со своего поста Луи Баре, многое могут разъяснить. После своей временной добровольной отставки Луи Баре вернулся, чтобы продолжить войну.

Отношения между Альфредом Круппом и его младшим братом складывались еще сложнее, поскольку Альфред Крупп кроме выдающихся коммерческих и организаторских способностей имел и незаурядные технические способности. Фридрих Крупп с самого начала вполне мог работать на сталелитейной фабрике под руководством своего брата Альфреда, но что-то не устраивало его, и он ушел, чтобы пройти своим собственным путем, полным заблуждений и ошибок; он вступил с кем-то в другое предприятие и потерпел там неудачу. В 1853 году Зеллинг попытался вернуть его на производство, но безрезультатно. Получая от фирмы Круппа пенсию, вполне, впрочем, заслуженную, он закончил свою жизнь в Бонне в полном одиночестве, коллекционируя художественные ценности.

Становление Альфреда Круппа в качестве хозяина производства осложнилось непредвиденными обстоятельствами, которые чуть было не свели на нет плоды его двадцатилетней работы. В день, когда он стал полным хозяином фабрики, в Париже разразилась революция, которая в марте бурей ворвалась в Рейнскую область. Известная фирма «Матиас Штиннес», основатель которой умер в 1845 году, прекратила платежи. Банкирская контора Шаффхаузен в Кельне сделала то же самое. В одном из писем, написанных Идой Крупп в эти дни, говорилось: «Матиас Штиннес, владеющий большинством угольных рудников, не только прекратил платежи по векселям, превышающим сумму в 700000 талеров, но, ссылаясь на невозможность сбыта продукции, уволил много рабочих в Эссене и Мюльгейме, оставив их без куска хлеба. Рабочие начали волноваться, возникли беспорядки, дело дошло даже до вызова военных… Альфред Крупп вчера вечером собрал всех рабочих, рассказал им о тревожном времени и о том, чего он ждет от них в этой ситуации. Он просил, чтобы никто из них не принимал участие в беспорядках, если они дойдут до Эссена. Он сказал, что хотел бы, чтобы они не поддерживали смутьянов, и даже наоборот, старались бы убедить тех, что все должно закончиться без происшествий, поскольку это будет лучший выход для всех. Я думаю, что рабочие хорошо восприняли его слова».

В эти неспокойные дни рабочие на фабриках начали разбивать оборудование; так было, например, на ремшейдерском чугунно-литейном заводе Прусской торговой фирмы, который был полностью разрушен рабочими. От Круппа ушло всего 2 человека, и двое рабочих было уволено; остальные 70 человек продолжали работать и получали зарплату, хотя финансовое положение завода было очень тяжелым. Повторилась ситуация, когда у Круппа не было денег для выплаты зарплаты рабочим. Тогда он решился отдать на Монетный двор в Дюссельдорфе свое фамильное серебро, чтобы переплавить его в монеты. Он не обладал ни честолюбием, ни самоуверенностью известных рейнских предпринимателей, таких как Мевиссен, Кампхаузен или Ганземан, считавших себя спасителями отечества. К нему больше подходили слова, с которыми он обратился к своему кузену Ашерфельду, когда тот поступал на фирму Крупна: «У нас на заводе нет времени для чтения книг, политики и тому подобного…». Он считал себя ответственным за порядок в его собственном доме, полагая, что за порядком в государстве должны следить люди, стоящие во главе государства. Ему удалось получить два больших заказа на станки для отливки ложек: один заказчик должен был быть из России, другой – из Берлина, они обеспечили завод работой на летние и осенние месяцы. Как мы помним, производить литые оси для стрелок, используемых в путевом хозяйстве Крупп начал еще до наступления великого кризиса. Заказы на первые литые оси он получил в марте 1847 от Кельнско-Мюнденерской железной дороги, первый участок которой прошел к северу от Эссена через Альтенэссен. В июне следующего года от этой железной дороги поступил заказ на 2400 рессор разного типа, а в октябре того же года – на 325 вагонных осей, работу которых Крупп гарантировал в течение 5 лет. Техническому прогрессу способствовала также конкуренция частных железнодорожных компаний, имевших государственные концессии на участие в строительстве дорог.

В то время как бергмаркская железная дорога, находившаяся под полным государственным управлением, не проявляла заинтересованности в сотрудничестве со сталелитейной фабрикой, то частные железнодорожные компании были постоянными заказчиками Круппа. В это время Крупп стремится в производстве выйти за рамки потребностей страны на европейский и мировой рынки. С 1852 года фабрика поставляла оси для пароходных колес, по заказу Рейнского пароходства и компании Тристер Ллойд. Первая партия пароходных гребных винтов была поставлена в Египет для строящейся роскошной яхты вице-короля и снова, как во время образования Таможенного союза, экономическое развитие страны и развитие предпринимательства шли в одном направлении.

Спад революционного движения, открытие ископаемых запасов золота в Калифорнии и Австралии способствовали успешной финансовой деятельности во многих странах, что отразилось на заказах сталелитейной фабрики Круппа. В банки снова стал возвращаться капитал, часто они не могли справиться с количеством денег, поступающих в них. В Рурскую область, где была найдена железная руда, устремились иностранные капиталы. С учреждением Гердеровского горно-металлургического союза, инициатором которого был Густав Мевиссен, начался новый период в экономике страны; в середине этого же десятилетия в связи с образованием целого ряда других горных объединений часто стало произноситься имя Фридриха Круппа.

* * *

Дальнейшее развитие фабрики Круппа основывалось в значительной степени на связи с Оппенгеймом. Дагоберт Оппенгейм-младший, возглавлявший семейный банк, занимал ответственный пост в совете Кельнско-Мюнденерского железнодорожного общества, которое на волне нового послереволюционного подъема заказало у Круппа свыше 2800 железнодорожных осей различного назначения. Уже в ноябре 1849 года Оппенгейм дает Круппу кредит на сумму 30000 талеров. Кроме деловых связей с банком Герштатт, Крупп вступает в переговоры с еще одним банковским объединением, которое также предоставило ему кредит на 30000 талеров. Изменения, произошедшие в деятельности Круппа, удивляли его современников, пытавшихся понять их причину. Так и не найдя объяснения, они высказали общеизвестную истину, гласившую, что успех обычно сопутствует тому, кто сам стремится к нему.

На Всемирной лондонской выставке, состоявшейся в 1851 году в Хрустальном дворце под покровительством принца Альберта, – выставке, которая стала символом экономики завтрашнего дня, – сталь, произведенная на заводе Круппа, получила самую высокую оценку и всемирную известность. Этот успех позволил Круппу, находившемуся в Англии, заключить с английской фирмой «Илкингтон, Мейсон и Кё» договор на 8000 фунтов, что позволило ему погасить ипотечную ссуду в банке Герштатта и временно погасить счет в банке Оппенгейма. Но долгий отдых не был свойствен Круппу. Он был всегда в пути, однажды Зеллинг сравнил его со странствующим вечным жидом. Он опять объезжал Берлин, Штеттин, Бромберг, Дрезден, Лейпциг и привозил оттуда договоры. В 1854 году на Промышленной выставке в Мюнхене Крупп представил собственное последнее изобретение – бесшовный железнодорожный ободок, который считал самым значительным в своей жизни.