Текст книги "Спящий просыпается"

Глава VIII
На крышах

Вращающиеся лопасти вентилятора впускали сквозь круглое отверстие в потолке второй комнаты не только проблески ночного неба, но и какие-то неясные звуки. И Грэм, стоявший под вентилятором, вздрогнул, услышав человеческий голос.

Он посмотрел вверх и между мелькающими лопастями разглядел неясные очертания головы и плеч человека, наблюдающего за ним. Темная рука потянулась в его сторону, вентилятор ударил по ней и как ни в чем не бывало продолжил вращение. На кромке лопасти появилось маленькое коричневатое пятно, и что-то начало беззвучно капать на пол.

Грэм посмотрел вниз и увидел у своих ног пятна крови. Испуганно поднял глаза. Силуэт исчез.

Он стоял неподвижно, вглядываясь в мелькающие между лопастями полоски ночной темноты. Стали различимы какие-то темные пятнышки, легко проносящиеся в воздухе. Они летели вниз, к нему, кружась и взмывая, но поток воздуха от вентилятора отбрасывал их прочь. Попадая в мелькающий луч, пятнышки вспыхивали белизной и снова уносились во тьму. Стоя в теплой, освещенной комнате, Грэм понял, что в нескольких футах от него идет снег.

Он прошелся по комнате и вернулся к вентилятору. Увидел, что голова появилась снова. Послышался шепот. Затем – резкий металлический удар, голоса, пыхтенье, и вентилятор остановился. Рой снежинок ворвался в комнату и, не долетев до пола, исчез.

– Не бойтесь, – сказали наверху.

Грэм стоял под вентилятором.

– Кто вы? – прошептал он.

Некоторое время не было слышно ничего, кроме скрипа отгибаемой лопасти, потом в отверстие осторожно просунулась голова мужчины. Грэм увидел его лицо как бы перевернутым. Черные волосы были мокрыми от тающего снега. Руку он протянул назад, в темноту, держась за что-то невидимое. У него было молодое лицо и блестящие глаза. Вены на лбу надулись; человек явно должен был напрягать все силы, чтобы удерживаться в таком положении.

Несколько секунд оба молчали.

– Вы и есть Спящий? – спросил наконец незнакомец.

– Да, – ответил Грэм. – Что вам нужно от меня?

– Я пришел от Острога, сир.

– От Острога?

Человек в вентиляторе повернул голову, словно прислушиваясь, и Грэм увидел его лицо в профиль. Послышался окрик, и незнакомец отпрянул назад, едва успев увернуться от завертевшихся лопастей. Сколько ни вглядывался Грэм, он не увидел ничего, кроме медленно падающего снега.

Прошло, наверное, с четверть часа, пока не раздался такой же металлический звук. Лопасти остановились, и стало видно знакомое лицо. Грэм все это время простоял не сходя с места, настороженный и дрожащий от возбуждения.

– Кто вы? Чего вы хотите? – повторил он.

– Нам нужно поговорить с вами, сир, – сказал незнакомец. – Мы хотим… Мне трудно удержать эту штуку. Все три дня мы пытались пробраться к вам.

– Это освобождение? – прошептал Грэм. – Побег?

– Да, сир. Если вам будет угодно.

– Вы мои сторонники? Сторонники Спящего?

– Да, сир.

– Что я должен делать? – спросил Грэм.

В отверстии началась возня. Показалась кровоточащая рука незнакомца, затем он свесил ноги.

– Отойдите в сторону, – сказал он и тяжело спрыгнул, упав на руки и ударившись плечом о пол у ног Грэма.

Освобожденный вентилятор шумно завертелся. Незнакомец откатился в сторону и проворно поднялся. Шумно дыша и держась за ушибленное плечо, он смотрел своими блестящими глазами на Грэма.

– Так вы и вправду Спящий! – произнес он. – Я видел вас, когда вы спали. Когда был закон, позволявший всем смотреть на вас.

– Я – тот человек, который находился в летаргии, – ответил Грэм. – Они заперли меня сюда. Я здесь с тех пор, как проснулся, – не меньше трех дней.

Незнакомец хотел ответить, но что-то услышал, быстро взглянул на дверь и вдруг подбежал к ней, выкрикивая непонятные слова. Блестящий стальной клин сверкнул в его руке, и он стал колотить по дверным петлям.

– Берегись! – послышался голос сверху.

Грэм поднял голову, увидел подошвы чьих-то ног и попытался увернуться, но не успел; тяжелый удар сбил его с ног. Он упал на четвереньки, и свалившийся сверху человек перекатился через его голову. Выпрямившись, Грэм увидел второго незнакомца, сидящего перед ним на полу.

– Я не заметил вас, сир, – пропыхтел тот, поднимаясь и помогая Грэму встать на ноги. – Вы не ушиблись, сир?

Послышались сильные удары по вентилятору; сверху, чуть не задев лицо Грэма, свалилась полоса белого металла, отскочила и плашмя легла на пол.

– Что это? – вскрикнул Грэм, в смятении глядя на вентилятор. – Кто вы? Что вы задумали? Послушайте, я ничего не понимаю.

– Отойдите, – сказал новоприбывший и отгащил его из-под вентилятора. Оттуда выпал еще один тяжелый кусок металла. – Мы хотим, чтобы вы пошли с нами, сир, – сказал человек, переведя дыхание. Взглянув ему в лицо, Грэм заметил на лбу свежий, быстро краснеющий шрам, из которого двумя струйками текла кровь. – Ваш народ призывает вас.

– Пойти с вами – но куда? Что значит – мой народ?

– В зал над рынками. Здесь ваша жизнь в опасности. У нас есть лазутчики. Мы узнали как раз вовремя. Совет только что принял решение – одурманить вас или убить. У нас все готово. Люди обучены, с нами охрана ветряных двигателей, инженеры и половина обслуги движущихся дорог. Залы полны людей. Они кричат. Весь город против Совета. У нас есть оружие. – Он вытер кровь со лба. – А здесь ваша жизнь не стоит и…

– Но зачем оружие?

– Народ восстал, чтобы защитить вас, сир. Что там? – Он быстро повернулся к двери, потому что его товарищ предостерегающе зашипел сквозь зубы. Грэм увидел, как первый незнакомец знаками приказывает им спрятаться, а сам отходит в сторону, чтобы открывающаяся дверь загородила его.

Едва он успел это сделать, как вошел Говард с небольшим подносом в руке. Его крупное лицо было мрачно, глаза опущены. Он вздрогнул, поднял голову, дверь с треском захлопнулась, поднос покачнулся, и стальной клин вонзился в его шею за ухом. Говард упал, как подрубленный, и остался неподвижно лежать на полу передней комнаты. Человек, нанесший удар, торопливо наклонился, вгляделся в его лицо, выпрямился и, повернувшись к двери, возобновил свою работу.

– Он принес вам яд! – сказал кто-то на ухо Грэму.

И тут внезапно все погрузилось в темноту. Бесчисленные лампочки, горевшие вдоль карнизов, потухли. Грэм увидел отверстие вентилятора, в котором призрачно метались снежинки и проворно передвигались черные фигуры. Трое встали на колени над отверстием и спустили вниз лестницу. Затем показалась рука, держащая яркий желтый фонарь.

На мгновение Грэм заколебался. Но поведение этих людей, их лихорадочная спешка, их слова так согласовывались с его собственным страхом перед Советом, с его мыслями и надеждой на побег, что сомнения длились не более минуты. Народ ждал его!

– Я ничего не понимаю, – сказал он. – Но верю вам. Скажите, что нужно делать.

Человек с рассеченным лбом схватил Грэма за руку.

– Поднимайтесь по лестнице, – шепнул он. – Быстрее. Они могли услышать…

Грэм протянул руки, нащупал лестницу, поставил ногу на нижнюю перекладину и, повернув голову, через плечо стоявшего позади человека увидел в отблеске желтого света, что первый незнакомец, расставив ноги над Говардом, продолжает возиться возле двери. Грэм снова повернулся к лестнице; с помощью людей, собравшихся наверху, и подталкиваемый сзади незнакомцем, он пролез через отверстие вентилятора и очутился на твердой, холодной и скользкой поверхности.

Грэма пробрала дрожь. Он понял, насколько здесь холоднее. С полдюжины людей окружили его, легкие хлопья снега падали на лицо и руки и таяли. Вдруг темноту прорезала вспышка мертвенного фиолетового света, и все снова погрузилось во мрак.

Он видел, что оказался на крыше огромной городской постройки, заменившей мешанину домов, улиц и открытых пространств викторианского Лондона. Он стоял на плоскости, которую во всех направлениях пересекали толстые змеящиеся кабели. Во мраке и снегопаде маячили гигантские колеса ветряных двигателей, их гул то нарастал, то стихал, следуя за порывами ветра. В некотором отдалении снизу пробивался прерывистый луч белого света, мимолетным блеском высвечивая снежные вихри и лепя из них в ночи призрачные фигуры. То тут, то там далеко внизу озарялись искрами смутные очертания каких-то механизмов, приводимых в действие ветром.

Глаза Грэма воспринимали лишь отдельные фрагменты окружающего, пока вокруг стояли его спасители. Один из них накинул на него толстый мягкий плащ из материала, похожего на мех, и закрепил на плечах и талии ремешками с пряжками. Короткие решительные команды. Кто-то подтолкнул Грэма вперед.

Прежде чем он успел собраться с мыслями, почти невидимый во тьме человек схватил его за руку.

– Сюда, – сказал он Грэму, увлекая его за собой по плоской крыше в направлении к тусклому полукругу света. Грэм повиновался. – Осторожнее! – сказал проводник, когда Грэм споткнулся о кабель. – Идите между кабелями, а не поперек. Мы должны поторопиться.

– Но где же народ? – спросил Грэм. – Народ, который, как вы сказали, ожидает меня?

Незнакомец не ответил. Он отпустил руку Грэма, так как проход сделался у2жe, и быстрыми шагами пошел впереди. Грэм вслепую последовал за ним. Через минуту он почувствовал, что бежит.

– Другие тоже с нами? – пропыхтел он, но не получил ответа. Его спутник оглянулся и побежал еще быстрее. Они наткнулись на дорожку из металлических прутьев, пересекавшую их путь, и по ней свернули в сторону. Грэм посмотрел назад, но за снежной пеленой никого не увидел.

– Вперед! – крикнул проводник. Они подбежали к небольшому ветряному двигателю, вращавшемуся высоко вверху. – Пригнитесь, – скомандовал спутник Грэма, и они поднырнули под приводной ремень, с гудением бежавший от вала ветряка. – Теперь сюда! – Увязая по щиколотки в нанесенном ветром тающем снегу, они двинулись по металлическому желобу, огражденному стенками в половину человеческого роста.

– Я пойду первым, – сказал проводник.

Грэм, завернувшись в плащ, последовал за ним. Впереди появилась неширокая пропасть; желоб уходил на другую ее сторону, в снежную мглу. Грэм глянул вниз через боковую стенку: все черно. На мгновение он пожалел, что решился на побег. Взглянуть второй раз он побоялся, у него начала кружиться голова и кружилась все время, пока он брел и брел по снежной каше.

Выбравшись из желоба, они поспешили дальше по широкой ровной площадке, мокрой от талого снега и местами достаточно прозрачной, чтобы пропускать свет движущихся внизу огней. Грэм нерешительно ступил на эту показавшуюся ему ненадежной поверхность, но проводник бежал по ней уверенно. Так они добрались до подножия огромного стеклянного купола, по скользким ступенькам взобрались на его край и обошли вокруг. Далеко внизу виднелись толпы танцующих, сквозь купол просачивалась музыка… Грэму почудилось, что сквозь метель он слышит какие-то крики, и проводник снова стал его торопить. Тяжело дыша, они выбрались на пространство, уставленное гигантскими ветряными двигателями. Один был так огромен, что Грэм видел лишь концы его лопастей, когда они стремительно пролетали мимо и снова взмывали в ночь, в снежное облако наверху. Некоторое время беглецы пробирались сквозь ажурные переплетения его колоссальных металлических опор и наконец оказались над движущимися платформами, вроде тех, что Грэм видел с балкона. Пришлось ползти по наклонной прозрачной крыше, перекрывающей эту движущуюся улицу, ползти на четвереньках по скользкому снегу.

Стекла запотели, и Грэм видел внизу только смутные очертания, но возле гребня стекла оказались чище, и он, несмотря на увещевания проводника, стал смотреть вниз. У него закружилась голова, и некоторое время он лежал, распластавшись на стекле, словно парализованный. Далеко внизу, в непрестанном дневном свете никогда не засыпающего города двигались пятнышки и точки – шли люди. Ни на мгновение не останавливались платформы. Курьеры и люди других, неизвестных занятий скользили по провисающим тросам; ажурные подвесные мостики были запружены народом. Грэму казалось, что он смотрит внутрь гигантского стеклянного улья; только стекло неведомой толщины предохраняло его от падения со страшной высоты. Внизу, на освещенных улицах было тепло, а одежда Грэма до нитки пропиталась талой водой, ноги онемели от холода. Некоторое время он не мог шевельнуться.

– Давайте же, скорее! – кричал проводник, и в его голосе слышался ужас. – Скорее!

Грэм с усилием добрался до гребня крыши.

Перевалив на противоположный скат, он по примеру проводника перевернулся на спину и быстро съехал под уклон, увлекая за собой небольшую снежную лавину. Скользя вниз, он успел подумать, что будет, если на пути попадется пробоина в кровле. На краю крыши Грэм встал по щиколотку в снежной каше, благодаря небеса за непрозрачную опору под ногами. Его проводник уже выбирался по металлической решетке на широкое плоское пространство.

Сквозь редкие снежные хлопья виднелась еще одна линия огромных ветряков, и вдруг в монотонный гул вращающихся лопастей ворвался пугающий звук. Это был неживой, механический визг невероятной силы, идущий, казалось, одновременно со всех сторон горизонта.

– Они уже хватились! – с ужасом в голосе прокричал проводник.

Вспыхнул ослепительный свет, и ночь превратилась в день.

Среди снежных вихрей над ветряками появились высокие мачты с шарами, излучающими синеватый свет. Они тянулись бесконечными рядами во всех направлениях. Они сияли везде, куда мог достать взгляд сквозь снежную завесу.

– Сюда! – крикнул проводник и толкнул Грэма к длинной металлической решетке, идущей между двумя слегка наклонными плоскостями, засыпанными снегом. Онемевшие ноги Грэма ощутили тепло – из решетки вырывались чуть заметные облачка пара.

– За мной! – прокричал проводник.

Он был в десятке ярдов впереди и, не дожидаясь Грэма, проворно побежал по залитому светом пространству к железным опорам следующего ряда ветряков. Грэм столь же быстро последовал за ним, уверенный, что его вот-вот схватят…

Через десяток-другой секунд они оказались внутри хитросплетения полос света и черных подвижных теней, отбрасываемых чудовищными ветряными колесами. Проводник Грэма еще некоторое время бежал, но вдруг кинулся в сторону и исчез в тени ближайшей опоры. Спустя секунду, Грэм был рядом с ним.

Они перевели дух и осмотрелись.

Странное зрелище открылось Грэму. Снег почти совсем прекратился, лишь изредка проносились запоздалые хлопья. Широкое пространство было мертвенно-белым. На фоне белизны выделялись огромные сгустки, движущиеся пятна, длинные полосы непроницаемой тьмы – тени неуклюжих титанов. Огромные металлические сооружения, чудовищных размеров стальные фермы, медленно вращающиеся в затишье крылья ветряных двигателей – все это круто уходило вверх, в светящийся туман. И куда бы ни ударял расцвеченный снежными блестками свет, становились видны брусья, и балки, и приводные ремни, бегущие с неукротимым упорством вверх и вниз, в черноту. Но при всей этой могучей деятельности, при очевидном присутствии человеческого разума в этих конструкциях, безлюдье вокруг заснеженных механизмов было столь полным, что вызывало в воображении самые пустынные и малопосещаемые снежные вершины в Альпах.

– Они будут гнаться за нами, – прокричал проводник. – Мы едва прошли половину пути. Как ни холодно, придется сидеть и ждать, пока снег не пойдет сильнее. – Зубы его стучали.

– Где же эти рынки? – глядя вокруг, спросил Грэм. – Где люди?

Спутник не ответил.

– Глядите! – прошептал Грэм, согнулся еще сильней и замер.

Снег вдруг снова повалил, и вместе с ним из черной бездны неба выскользнуло что-то большое и очень стремительное. С крутым разворотом пошло вниз, промчалось по кругу на распростертых широких крыльях, оставляя позади полосу конденсирующегося пара, легко поднялось, полетело по широкой дуге и опять пропало в мелькающих хлопьях снега. За ребрами машины Грэм рассмотрел двух суетящихся человечков, изучавших, как ему показалось, в полевые бинокли снежное пространство вокруг беглецов. Секунду он видел их отчетливо, затем их закрыла пелена снега, потом фигурки стали совсем крошечными, пока наконец не исчезли.

– Теперь пора! – крикнул проводник. – Пошли!

Он потянул Грэма за рукав, и они побежали под стальными опорами ветряных двигателей. Грэм, ничего не видящий из-за снега, вдруг столкнулся со своим проводником, который неожиданно повернул назад. Они оказались в десятке ярдов от черной щели. Она тянулась в обе стороны насколько мог видеть глаз. Похоже, что путь вперед был отрезан.

– Делайте как я, – прошептал проводник.

Он ползком подобрался к краю щели, заглянул туда и свесил ногу. По-видимому, нащупал какую-то опору и соскользнул в темноту. Высунул голову.

– Здесь есть выступ, – прошептал он. – Всю дорогу будет темно. Повторяйте мои движения.

Поколебавшись, Грэм опустился на четвереньки, подполз к краю и посмотрел в бархатную черноту. Было отвратительное мгновение, когда у него не хватало храбрости ни двинуться вперед, ни отступить, но потом он сел, спустил ногу во тьму. Проводник потянул его вниз. Он с ужасом ощутил, что соскальзывает в бездонную пропасть. В непроницаемой тьме раздался глухой звук – Грэм упал в желоб, забитый талым снегом.

– Сюда, – послышался шепот, и он пополз по слякоти, прижимаясь к стене. Так они двигались несколько минут. Казалось, за это время он до дна погрузился в пучину несчастья, с каждой минутой все мучительнее мерз, промокал и терял силы. Перестал ощущать свои руки и ноги.

Желоб шел под уклон, и Грэм заметил, что теперь они находятся на много футов ниже края кровли. Над ними возникли ряды каких-то призрачных белых контуров, похожих на занавешенные окна. Они подошли к тросу, закрепленному над одним из этих белых окон. Трос был едва различим, он спускался в непроницаемую черноту. Вдруг проводник схватил Грэма за руку и чуть слышно шепнул:

– Тихо!

Вздрогнув, Грэм посмотрел вверх и увидел в снегопаде огромные крылья летающей машины, медленно и беззвучно скользящей над их головами по сине-серому небу. Мгновение – и машина исчезла.

– Не двигайтесь, она сейчас вернется.

Некоторое время они не шевелились. Затем спутник Грэма поднялся и стал возиться с чем-то у места крепления троса.

– Что это такое? – спросил Грэм.

Ответом был только тихий вскрик. Проводник скрючился и застыл. Грэм увидел, что тот смотрит вдоль длинной полосы неба, и, проследив за его взглядом, заметил вдалеке маленькую, едва различимую летающую машину. Она летела прямо на них, распрямляя крылья и увеличиваясь с каждым мгновением.

Движения проводника стали лихорадочными. Он сунул в руки Грэму две скрещенные перекладины. Их форму в темноте Грэм смог определить только ощупью. Тонким шнуром они крепились к тросу. На шнуре он нащупал петли для рук из эластичного, мягкого материала.

– Пропустите крестовину между ног, – отчаянно зашептал проводник, – и держитесь за петли. Крепче держитесь!

Грэм сделал, что было велено.

– Прыгайте! Ради всего святого, прыгайте!

В этот решительный момент Грэм потерял дар речи. Позже он был рад, что темнота скрыла его лицо. Он молчал и дрожал всем телом. Посмотрел вбок, на быструю тень, которая, закрывая небо, мчалась к нему.

– Прыгайте! Прыгайте ради Бога! Или они схватят нас! – закричал проводник и в отчаянии толкнул Грэма вперед.

Он судорожно дернулся, неожиданно для себя издал то ли крик, то ли рыдание и, когда летающая машина проносилась над ними, упал в темную бездну, сидя на деревянной крестовине и мертвой хваткой вцепившись в петли. Что-то треснуло, что-то резко ударило в стену. Он слышал жужжание блока, летящего по тросу. Он слышал крики аэронавтов. Колени проводника впивались ему в спину… Грэм несся вперед, рассекая воздух, падал в пустоту. Вся его сила сосредоточилась в руках. Хотелось кричать – дыхание перехватило.

Он влетел в ослепительный свет и от неожиданности еще крепче вцепился в петли. Узнал широкую улицу с бегущими дорогами, подвешенные светящиеся шары и переплетения ферм. Огни летели мимо него вверх. Впереди возникло огромное круглое отверстие, похожее на пасть, готовую его поглотить.

Он снова оказался в темноте и все падал, падал, до боли сжимая петли, но что это? Лавина звуков, вспышка света – внизу ярко освещенный зал, заполненный ревущей толпой. Народ! Его народ! Спереди надвигалась широкая сцена – трос уходил в круглое отверстие справа от нее. Он почувствовал, что движется медленнее, еще медленнее. Резкое торможение. Услышал крики: «Спасен! Хозяин! Он спасся!» Скорость падала все стремительней. И вдруг…

Он услышал, как человек, висевший у него за спиной, вскрикнул словно от испуга, и крик этот подхватила толпа внизу. Они уже не скользили по тросу, а падали вместе с ним. Оглушительный рев, вопли ужаса. Он наткнулся вытянутой рукой на что-то мягкое, рука подвернулась при ударе.

Грэм не хотел вставать, и его подняли. Затем как будто перенесли на сцену, дали что-то выпить, – впрочем, он не был в этом уверен. Проводник куда-то исчез. Грэм окончательно пришел в себя, уже стоя на ногах. Услужливые руки поддерживали его. Он находился в большой нише, расположенной там, где в его времена в театре помещались ложи бенуара. Если это и впрямь был театр.

В уши бил мощный гул, громогласный рев, крик несчетного множества людей:

– Это Спящий! Спящий с нами!

– Наш Хозяин! Владелец! Он с нами! Он спасен!

Перед глазами колыхался огромный зал, забитый народом. Грэм не мог различить отдельных людей – только пена розовых лиц и машущих рук; он ощутил магическое воздействие гигантской толпы, оно окутывало его и поднимало. Балконы, галереи, огромные арки, за которыми открывались безграничные перспективы, – все было заполнено прижатыми друг к другу ликующими людьми. Неподалеку огромной змеей свернулся трос. Люди с летающей машины перерезали его у верхнего конца, и он свалился в зал. Народ суетился, оттаскивая его в сторону. Все здание содрогалось и гудело от рева голосов.

Нетвердо стоя на ногах, Грэм озирался вокруг. Кто-то поддерживал его под руку.

– Отведите меня в какую-нибудь маленькую комнату, – со слезами попросил Грэм, – в маленькую комнату. – Больше он ничего не смог вымолвить.

Вперед выступил человек в черном и взял его безвольную руку. Какие-то люди услужливо распахнули двери, подвели его к креслу. Он пошатнулся. Сел, закрыл лицо руками. Его трясло как в лихорадке, душевные силы были на исходе. Кто-то успел снять с него плащ, его пурпурные чулки были мокры и казались черными. Вокруг сновали люди, что-то происходило, но он ничего не замечал.

Ему удалось бежать. Тысячи голосов кричали об этом. Он спасся. Эти люди были на его стороне. Грэм задыхался. Он сидел неподвижно, все еще закрывая лицо. Воздух полнился криками бесчисленной толпы.