Текст книги "Жизнь не кончается никогда!"

Глава 8

Тестя похоронили со всеми почестями на Троекуровском кладбище, я тайком ездил на погребение и поминки. Верочка по-прежнему много времени проводила в кровати, читая книги. Однажды она позвала меня и попросила посидеть рядышком.

Поцеловав ее в щечку, я с интересом спросил:

– Верунь, а Голос-то посещал тебя, когда ты болела?

– Она теперь часто со мной беседует.

Первый раз Верочка сказала так – «она», видимо, окончательно решив для себя, что это ее мама.

– Папа ушел к маме. Я знаю это, Костя, – спокойно произнесла моя жена.

От неожиданности я чуть не свалился с кровати. Всего ожидал, но только не этого. Осторожно заглянул в глаза, опасаясь какого-нибудь рецидива на голову после стресса, но Верочкин взгляд был совершенно ясный.

– Откуда ты знаешь? – спросил скорее машинально.

– Я давно об этом знаю, да и мама сказала. Им сейчас хорошо вдвоем. Они – это редкий случай одного целого, их нельзя разлучать. Не имеет значения, где они существуют – там или здесь. Тебе многое непонятно, Костя. Но ты и не напрягайся, успокойся и прими это как должное. Похоже, что и у нас с тобой то же самое.

На самом деле я все понял – и в то же время не понял ничего. Но расспрашивать не стал, главное – Верочка спокойна за них, а я во всем доверяю ей. С меня будто сняли мешок с гвоздями – второго такого стресса у нее точно не будет.

На следующий день Вера самостоятельно поехала за продуктами, ей нужно было чем-то занять себя, что-то делать без помощи моих родителей и прислуги. Мы все ее буквально носили на руках. На кладбище к отцу она ехать боялась, но говорила нам, что он каждую ночь во сне приходит к ней – целует и дарит подарки.

Вера отпустила меня на работу, снова сказав эти странные слова: «Теперь пришло твое время, рыцарь!» Мы с ней стали владельцами огромного промышленного концерна. Виктор Борисович написал завещание сразу после нашей свадьбы, но до полной нашей готовности вести дела самостоятельно назначил опекунами своих друзей.

Оставался только один нерешенный вопрос: кто убил родителей Веры? Что полиция никогда не докопается, было ясно как божий день – такие преступления остаются тайной навсегда.

В работу я погрузился с головой, свободное время оставалось только на сон и прием пищи. Мне позвонила мама и сказала, что они с Верочкой почти каждый день ходят в церковь. Отец принял на себя все наше достаточно большое хозяйство и, вспомнив свои годы в армии в звании старшины, наладил поистине воинский порядок. Прислуга прозвала его унтером Пришибеевым, угрожали даже, что все разом уволятся. На что отец отвечал, что при такой зарплате, как у них, они должны не только пчелками летать по дому, так еще и мед с соседних дворов приносить. Сам я Верочке звонил каждый день, правда, говорили мы мало и в основном о малыше – сказывались моя невероятная усталость и ее, надеюсь, временное отрешение от мирской жизни.

На могилу Виктора Борисовича и его супруги мы все-таки съездили все вчетвером. Они покоились за красивой оградкой, в благоухании постоянно свежих цветов. Друзья тестя позаботились об этом, заплатив нереальные для работников кладбища деньги. Вера тихонько плакала и гладила их общую фотографию. Обращаясь к матери, она попросила: «Мамочка, береги его, ведь он у нас такой слабенький». Вспомнив тестя на заседании совета директоров, я не понял, что она имеет в виду, называя его слабым. Но спрашивать не стал – у них свои отношения.

* * *

На дворе уже стояла середина декабря, в этом году теплого и малоснежного. Для меня все проходило буднично и размеренно – я много работал и мало отдыхал. По поводу покушения ничего нового не было, как будто бомбу подложил сам дьявол.

Потихоньку мы стали готовиться к Новому году как на работе, так и дома. Верочка заметно округлилась, и она очень серьезно готовилась к тому, чтобы стать матерью: читала специальные книги, посещала занятия в группе беременных. К моей великой радости, я узнал, что у нас будет мальчик. Все-таки в нашей программе жизни произошло кардинальное изменение. Да, вот еще что: Верочка стала очень домашней и воцерковленной вместе с моей мамой. А я благодаря друзьям Виктора Борисовича существенно продвинулся в сфере бизнеса и приобрел уважение среди коллег. Но по-прежнему все согласовывал с опекунами и без их одобрения ничего сверхответственного не предпринимал. Вообще-то они считали, что сделать из меня независимого хозяина им вряд ли удастся, принимая во внимание мое прошлое и, как они выразились, «отсутствие жесткого делового стержня». Может быть, они и правы. Как и раньше, капитализация денег меня мало волновала. Я считал, что у нас с Верой денег и так слишком много, а эти мои воззрения противоречили стандартному мышлению бизнесмена. Также мои опекуны не верили, что меня серьезно воспримет высшее бизнес-сообщество. Там авторитет завоевывается годами и деловыми подвигами. Но я в тайне от всех сгенерировал внутри себя мощное желание – стать таким, как мой тесть, доказать всем, что умею пахать.

В Сити (я теперь работал в Москве) у меня был свой кабинет, а кабинет Виктора Борисовича занимали его друзья, их статус не позволял обоим воспользоваться другим вариантом.

Однажды дверь моего кабинета отворилась без стука, и быстрой походкой вошел Игорь Сергеевич.

– Здравствуй, Костя! Разреши мне с тобой попить чайку и кое-что спросить у тебя?

Я пожал плечами и рукой показал на кресло: когда приходит такой гость, выбора у меня нет.

Он по-хозяйски упал в кресло, и тут же в дверь вошла моя секретарша Леночка с чаем на подносе.

– Знаешь, в отличие от Петра, я думаю, что из тебя может получиться матерый волк, если, конечно, не будешь просить у жены разрешения на это!

Он рассмеялся, а я пока не понимал, какова цель его визита ко мне, ведь обычно они сами вызывали меня к себе. Когда я входил к ним в кабинет, они хлопали меня по плечу и шутливо говорили, что я еще немного подрос с момента последней встречи. Меня это не обижало, пусть себе тешатся старички, все равно моя молодость со временем перешибет их солидный опыт и гордыню.

Я заметил, что Леночка улыбается только ему, услужливо расставляя чашки на столе. Удалилась она походкой манекенщицы, ни разу не взглянув в мою сторону. Меня это насторожило и раздражило. Игорь Сергеевич кивнул ей вслед:

– Они и есть причина наших падений. Остерегайся, Костик! Исключением является только Вера.

Кстати, Леночка работала у меня по их выбору.

Мы, молча, стали прихлебывать из чашечек ароматный грузинский чай, который поставляли давние друзья моих опекунов. Я ждал, когда он первым нарушит тишину, соблюдая правило старшинства, но Игорь Сергеевич не торопился. Сидел и изучал меня, я же, ни грамма не смущался, тренируясь держать удары.

Наконец он произнес:

– Понимаешь, Костя, мы с твоим тестем были не просто друзьями, а были как братья, и он всегда был для нас старшим, хотя по возрасту на год младше. Еще со школьной скамьи мы всегда были вместе, везде и всюду. В нем было то, чего не было в нас обоих. Как бы тебе объяснить… Пожалуй, его специфическая и мгновенная реакция на непредвиденные ситуации. Все это чувствовали. Витя сам не мог толком понять, в кого превращается при малейшей опасности. Он был боксером, и чемпионом даже, но это так, механика, а вот его скрытый потенциал был мистическим. Порой он проигрывал на ринге, так как на ринге ты отвечаешь сам за себя. Но когда мы дрались без правил, то он отвечал за нас, и вот тогда он становился тигром, которому совершенно неважно, кто перед ним и сколько. Я тебе это говорю вот для чего – чтобы ты хорошенько понял: мы привыкли к такому раскладу и в бизнесе, и в драке. А теперь наша непобедимая сила разрушена, и нужно создавать новые условия для выживания в джунглях. Другими словами, волки и шакалы, рыскающие повсюду в поисках добычи, уже почувствовали кровь. Наши конкуренты начали стягивать силы и готовить массированную атаку. Ты улавливаешь смысл моих простых аллегорий?

– Да, – ответил я, хотя пока не понимал, к чему он ведет.

Заметив в моих глазах скрытое удивление, он продолжил объяснять:

– Таких, как Витя, больше не будет, и тебе таким не стать. Да и время сейчас изменилось: человеческие, нравственные качества нужно спрятать поглубже, а на поверхности стать хорошим покерным игроком – блефовать постоянно и умело. Этому долго нужно учиться, а с твоим характером, насколько мы расшифровали его с Петром, тебе будет трудно. Поэтому предлагаю тебе хорошенько подумать, готов ли ты к тому, чтобы сказать в глаза любому: «Боливар не выдержит двоих». Можешь не отчитываться перед нами и давать обещание – реши все только для себя.

Он помешал ложечкой остывший чай и выпил его залпом, смотря мне прямо в глаза, как удав. Но и я не отвел взгляда, спросив:

– Что, и дружбу надо спрятать подальше?

Игорь Сергеевич немного помедлил, но потом жестко произнес:

– Да.

Допив чай, я кивнул:

– Хорошо, я подумаю.

Он моментально изменился в лице, заулыбался и уже совсем другим, приятельским тоном сказал:

– А вообще-то я зашел к тебе по другому поводу. Хотел напроситься к вам с Верой в гости. Примите старика? Соскучился по ней, да и переживаю за девочку, понимая, как тяжело ей сейчас. Заодно самолично хочу вручить ей скромный подарок, если ты не против, конечно.

Я тут же сыграл роль гостеприимного хозяина:

– О чем речь, Игорь Сергеевич, это большая честь для нас. Уверен, Верочка будет рада принять такого гостя.

Он рассмеялся как профессиональный актер и уже потверже произнес:

– Молодец, Костя, можешь ведь. Ну что же, тогда завтра в восемь буду у вас.

Игорь Сергеевич встал с кресла и протянул мне руку, которую я, скажем так, пожал крепче обычного. Он посмотрел на меня еще раз контрольным крупнокалиберным взглядом и уверенно вышел из кабинета.

Я выдохнул из легких весь воздух, как каратист после поединка, и не на шутку задумался. Так что же получается? Они с Петром Алексеевичем собираются контролировать бизнес моего тестя всю жизнь и сегодня провели относительно меня разведку боем? Теперь понятно, почему Вера назвала меня рыцарем и сказала, что пришло мое время.

Еще месяц назад я начал усиленно заниматься изучением приемов боевого искусства, скорее всего, подсознательно почувствовав, что впереди меня ждут серьезные испытания. Я нашел очень хорошего персонального тренера, который был авторитетным человеком в бойцовских кругах, и он согласился за приличные деньги приходить ко мне каждый день, чтобы по часу давать уроки. Его звали Егор Трофимович – шестидесятилетний полковник спецназа ГРУ. Среднего роста, довольно полный, но очень энергичный и крепкий мужик на удивление с мягкими чертами лица и львиными желтыми глазами. Он сразу же заявил, что драться не умеет – умеет только убивать. И добавил, что никакие особые приемы мы изучать не будем, а будем учиться видеть движения противника, чтобы нанести только один, решающий удар. Главное, убежденно заявил он, – это победить, причем победить неважно каким способом – хоть стой на коленях и плачь перед противником. И еще одно: если есть возможность убежать, беги. Выигранный бой – тот, который не состоялся, хотя если кого-то защищаешь, это правило не действует. Есть другое – умри за друга, даже если это малознакомый тебе человек, но стоящий лицом к твоим врагам.

– Ведь, насколько я понимаю, ты готовишься защищаться и защищать, – нападать на кого-то не твой случай?

Я пожал плечами и неуверенно ответил:

– Хотелось бы, чтобы именно так, но ситуация может измениться, и тогда мне придется первому нанести удар.

Егор Трофимович задумался, но ничего не ответил.

Я заряжался от него духом воина. По виду, если б я его встретил случайно где-нибудь в парке, гуляющим с внучком, то подумал бы, что это пенсионер-бухгалтер. Но когда он ударил всего один раз по мешку, который я повесил в углу кабинета, все сразу встало на свои места – он прирожденный убийца. Ничего не рассказывая о своих подвигах, тренер иногда давал при мне по телефону короткие команды, говорящие о том, что личность он легендарная и героическая. Методика его была простой – двигайся постоянно так, чтобы голова не знала, куда пойдут ноги, учись смотреть на противников, сразу на всех, как на цветочки в саду. Не злись на них и можешь даже говорить им комплименты. И со свистом руби, как саблей, только один раз, в любое приемлемое место. Коленка так коленка, пах так пах, челюсть, бедро – не имеет значения. Печень обычно надежно прикрыта, так бей туда, куда он не хочет и где ему будет больно.

– Я покажу, как это делается, когда начнем ставить технику удара.

Этим мы и занимались. Егор Трофимович никогда меня не хвалил, но, общаясь с моей женой, я и сам стал неплохим психологом, видел, что я ему по душе.

По дороге на завод по переработке отходов, еще один мой объект, я думал вот о чем: Игорь Сергеевич действует самостоятельно или они выступают на пару? Проверить это невозможно, так что необходимо играть и дождаться развязки.

Я позвонил Вере.

– Радуйся, жена, у нас завтра ожидается гость – Игорь Сергеевич.

Она действительно обрадовалась, ведь нас давно никто не посещал.

– Здорово, Костик! А то я совсем превратилась в монашку. Мы с мамой все сами приготовим – это ему не баланду в ресторанах хлебать. Вы на сколько договорились?

– На восемь, и он приготовил тебе какой-то подарочек. Скрытничает, но, думаю, удивить тебя хочет.

– Круто! Подарки я люблю! И он это знает – с детства ведь они с Петром Алексеевичем меня балуют, – восторженно прокричала Вера и тут же отключилась. Наверняка побежала к маме обсуждать, какие блюда подадут на стол.

Завтра – это завтра. А сегодня мне нужно объехать еще пяток строящихся объектов и приготовить отчет для опекунов.

До трех часов ночи я сидел за рабочим столом и придумывал, чем бы таким их удивить. И придумал: надо предложить возвести искусственную гору в центре строящегося элитного коттеджного поселка, а внутри поместить многоярусные ресторанчики для жителей и гостей. Надеюсь, предложение понравится – просто и приятно для людей, а поверхность горы можно использовать для тренировок альпинистов.

На следующий день домой я пришел к семи часам. Стол уже был накрыт на три персоны. Он получился немыслимо красивым и ароматным. Я восхищался, к радости хозяюшек. Штатному повару мы пока отказали – в нем не было необходимости, но пообещали, что после рождения ребенка снова возьмем. Мама с отцом быстро собрались и уехали, чтобы не мешать нам, да и прокатиться по Москве им хотелось. Верочка сияла как персик, нарядившись в новое очень красивое платье для беременных, которое скрывало ее животик. Мне было проще – я так и остался в рабочем костюме.

Гость прибыл ровно в восемь, сопровождаемый кортежем из трех машин. Мы встречали его на крыльце, конечно, без хлеба с солью, но с искренним уважением. Было довольно холодно, и Вера накинула свою соболью шубку. Игорь Сергеевич легко выпрыгнул из машины, как спортсмен, вбежал по лестнице, пожал мне руку и крепко обнял Веру. Затем он взял нас обоих под руки и уверенно повел в дом, на ходу рассыпаясь в комплиментах моей прекрасной жене.

Как только мы прошли в зал, где был накрыт стол, он сразу сел во главе стола. Впрочем, нет, не сразу. Сначала он вручил Вере сверток с красным бантиком и попросил посмотреть, что там внутри. Короче, хозяином он чувствовал себя везде – привычка, ничего не поделаешь.

Когда оберточная бумага была сорвана, в руках у Верочки оказалась зеленая бархатная коробочка, открыв которую, она невольно ахнула:

– Боже, какая прелесть! Спасибо тебе, дядя Игорь! Вечно ты меня удивляешь и радуешь.

Как и Петра Алексеевича, она всегда называла его дядей, считая обоих братьями отца.

Верочка быстренько надела на шею ожерелье – тако му могла позавидовать сама английская королева. Бриллианты в нем были просто огромными и сияли как лучики солнца, даже при свете люстры. Конечно, мою жену удивить камнями сложно, но она сильно расчувствовалась. Обняла Игоря Сергеевича и со слезами поцеловала его.

Он тоже расчувствовался, смахнул накатившую слезу и душевно произнес:

– Дитя мое, поверь, ты достойна того, чтобы тебя украшали бриллианты. Они служат достойным и делают своими рабами тех, у кого разум мутится при виде их блеска. Думаю, Витя и твоя мамочка сейчас радуются за тебя. Живи счастливо, родная моя!

Он налил себе водки и выпил одним глотком. Закусывать не стал и попросил меня произнести тост на правах хозяина дома. Замечательно, вспомнил, наконец, кто здесь хозяин.

Я разлил шампанское по бокалам, встал и сказал:

– Предлагаю выпить за родителей Веры. Несомненно, они сейчас в раю. Но в данный момент, я чувствую, они находятся с нами, в этом зале.

Рукой я показал на два кресла, стоящие рядом возле камина. Игорь Сергеевич, чуть прищурив глаза, посмотрел в ту сторону. Я выпил шампанское до дна, как и Верочка, правда, в ее фужере шампанского было на глоток. Мы сели, и тут произошло нечто ужасное, скажу больше, мистическое деяние. Из-под шторы, которая была позади Игоря Сергеевича, как молния выскочил Маркис. Котик прыгнул на ноги гостя и когтем довольно сильно поранил ему тыльную сторону ладони, после чего пулей вылетел из комнаты. Игорь Сергеевич чертыхнулся, схватился за кисть и перевернул стоящую перед ним тарелочку с салатом. Мы с Верой застыли как каменные, понимая, что произошло что-то из ряда вон выходящее. Маркис, толстый лежебока и неисправимый трус, совершает немыслимое действие как раз по окончании тоста.

Очнувшись, я грозно накричал на кота, которого, естественно, и след простыл. А Вера кинулась к пострадавшему гостю, который неуклюже перематывал руку салфеткой, смоченной водкой. Он сильно побледнел, но с деланной улыбкой сказал:

– Не стоит волноваться, кошки всегда не любили меня. Наверное, чувствуют во мне волка.

Вера извинялась. Я сбегал за йодом, и жена аккуратно перевязала кисть, захватив и предплечье. Приподнятое настроение сменилось натянутым разговором, сводившимся к объяснению причин этого несуразного случая.

Игорь Сергеевич порозовел и милостиво простил нашего кота, сказав, что он всю жизнь получает раны от всех неразумных существ.

Мы просидели еще полчаса, говоря обо всем и ни о чем, стараясь скрыть свое жуткое напряжение… Наконец наш гость извинился передо мной и попросил оставить их с Верой наедине, буквально на пятнадцать минут. Я вышел в кухню, а они переместились на диван. Игорь Сергеевич слегка приобнял мою жену и стал ей что-то спокойно говорить. Мне делать было нечего, и я решил найти этого толстого пройдоху. Как и следовало ожидать, мои усилия оказались тщетными.

Сев за кухонный стол, я стал ожидать окончания их разговора. И призадумался. Все становится каким-то подозрительным. Вера умна и в этом нападении кота наверняка ощутила пока малопонятную связь с сегодняшним визитом. Пускай Маркис всего лишь кот, и что там у него на уме – непредсказуемо. Но сигналы, исходящие от наших опекунов, просто математически взаимосвязаны. Чувствуется какая-то замысловатая игра, в которой они держат нас за пешек. В любом случае, мы должны принять ее, но ввести свои правила, а также, подключив все резервы, быть впереди хоть на один ход. Ошибаюсь я или нет, это покажет время. Рано или поздно они откроют карты, но до этого нужно проявлять осторожность. Теперь придется спать, не снимая доспехов и с мечом в изголовье. У них силища немереная, это факт, но любая сила против правды ничто. Весь вопрос в том, где она, эта правда, в чьих руках.

Переговорщики наконец вышли из зала. Вера была немного бледна и внимательно слушала, Игорь Сергеевич, поддерживая мою жену за талию, что-то упорно доказывал ей, причем смотрел в это время на меня. Я поспешил присоединиться к ним. Наш гость раскланялся, поблагодарил за гостеприимство, попросил нас не провожать его к машине и тут же ушел. Но мы все-таки вышли и глазами проводили кортеж. На дворе было тепло и тихо, шел мелкий снег, и я спросил у Веры:

– Вот что людям не живется тихо, мирно, без суеты и страсти к наживе? Ведь жизнь так прекрасна, хоть и коротка.

– Потому что люди. Нелегко нам справляться со своими страстями. Они, как вирусы, снаружи и внутри нас, и мало кому удается справиться с ними.

Поднявшись в спальню, я снял пиджак и развалился в кресле, а Вера, сбросив туфли, прямо в платье легла на кровать. Из-за угла показалась наглая мордочка Маркиса, он с минуту смотрел на нас изучающе, понял, что никаких претензий к нему у нас нет, запрыгнул на кровать и улегся как ни в чем не бывало.

Я сидел и ждал, когда Вера что-нибудь скажет. По ее лицу было понятно, что внутри у нее идет борьба, и ей нужно выбрать лишь одну мысль из роя копошившейся в ее голове информации.

– Ну что, милый, – наконец услышал я, – все тайное рано или поздно становится явным. Тебе знакомо это выражение? Расскажу тебе вкратце, о чем мы с ним говорили, хотя уверена, что ты догадываешься. Дядя Игорь очень умный, очень хитрый и коварный человек. Не буду утверждать точно, но мне кажется, что он завуалированно угрожал нам. Говорил, что для нас сейчас самое главное – жить спокойно и думать о судьбе нашего ребенка, а сам… Несомненно, он мастер своего дела, но он даже представить не может, с какой женщиной столкнулся. Моя проницательность и чувствительность уникальны, а к тому же я сейчас беременная – значит, все это удваивается. Он воспринимает меня как милую избалованную девочку, которую знает с самого моего рождения, – и это наш плюс. Пусть так думает. Короче, он предложил нам не лезть в водоворот беспредельного бизнеса и разделить с ним контрольный пакет пятьдесят на пятьдесят, причем один голос в его пользу. За этот голос он обещал крупную денежную компенсацию, которая позволит нам жить без забот. Заметь, он сказал «разделить с ним», значит, есть шанс, что он действует в одиночку и Петр Алексеевич ничего не знает. Такого раньше никогда не замечалось, но времена изменились, и на кону слишком большие деньги. Нужно обязательно узнать об их отношениях, шансов мало, но у меня все же есть небольшой планчик, и можно попытаться его реализовать.

Выслушав ее внимательно, я еще раз признал ее непревзойденные аналитические способности, но использовать Верочку в «военных» действиях неприемлемо. Она носит нашего сына, и ее нужно полностью обезопасить.

Я попытался осторожно перестроить стратегию:

– Верунь, то, что ты сейчас сказала, я слышал от него еще вчера. У него действительно огромный опыт и свора голодных псов за спиной. Мы же только втроем – я, ты и наш сын. – Вера покосилась на кота, и я добавил: – Ну, вчетвером, причем сегодня Маркис показал нам свои боевые качества. Вообще, единственная защита и опора – это Бог. Если Он на нашей стороне, этого вполне достаточно. Но жизнь часто показывает, что Он не очень-то любит вмешиваться во внутренние разборки людей. Так что логичнее, чтобы ты каким-то образом наладила обратную связь со своей мамой.

Вера сразу остановила меня, скрестив руки на груди:

– Забудь! Это табу. Нельзя этого сделать.

– Ладно, понял тебя. Значит, положимся только на Бога, а Он уж сам решит, помогать нам или нет. Претензий и обид тут быть не может. Верунь, я сейчас как никогда ощущаю себя хитрым как лис и сильным как лев. Не могу объяснить, что со мной произошло, но я готов биться за дело твоего отца отчаянно и до конца. Ты же сама сказала, что наступило мое время. Короче, мое единственное желание и просьба к тебе, чтобы ты вместе с моими родителями уехала в наш дом в Швейцарии. Когда я буду знать, что вы в безопасности, мне будет намного легче решать все задачи.

За все время, пока я говорил, Вера не перебивала меня, даже бровью не повела. Но потом сказала:

– Кость, помнишь, когда мы были на кладбище, я попросила маму беречь отца, потому что он слабенький. Убеждена, ты не понял ничего. Хорошо, я постараюсь тебе объяснить, а ты имеешь право не принять это. Сила мужчины в очень большой степени зависит от того, какая женщина живет в его сердце. Трудно это признать, правда? По-моему, я тебе рассказывала об этом, но ничего, послушай еще разок: повторенье – мать учения. Все начинается с рождения мальчика. Вначале мать в его сердце, затем жена. Если мать мудрая, она сможет уступить место без боя со своим благословением. Женская энергетика формы не имеет и обязательно ищет убежище в сформированном энергетическом поле мужчины. У всех мужчин форма разная – у кого крепость непреступная, а у некоторых – студень желеобразный. Но форма всегда замкнутая и полая внутри, вот там и есть местечко для женщины. Как ребро Адамово. Так что я внутри твоего сердца, мы так с твоей мамой договорились. Тяжело это женщинам делать, но твоя мама очень мудрая женщина. И еще одно, если ты сказал, что Бог – наша опора и защита, то не противоречь себе, причем здесь Швейцария?

Она улыбнулась мне как недотепе, а я, улыбнувшись ей в ответ, спросил:

– Значит, навсегда?

Вера кокетливо подмигнула – мол, она еще подумает об этом. Осторожно встала с кровати, чтобы не потревожить священный сон нашего четвертого бойца, и пошла вниз, убирать тарелки со стола. При этом она язвительно прокомментировала:

– Пойду, смою следы пребывания нашего дорогого гостя.

Я пошел следом – нужно было помочь ей, хотя для меня уборка – ад кромешный.