Текст книги "Хроники Империи Ужаса. Нашествие Тьмы"

«Неправда, – мелькнула издевательская мысль. Не за ребенка ты боишься, а просто не хочешь умирать».

Тело Вартлоккура легло в гроб. Звездный Всадник захлопнул крышку и пробормотал что-то в свой Рог, как обычно на не понятном никому языке. Рог издал негромкий свист. Гроб тихо загудел.

Непанта бросилась к Звездному Всаднику:

– Я первая, идиот! Я!

Она била его кулаками. Он взмахнул рукой перед лицом, словно стряхивая паутину.

Насмешник рассмеялся:

– Очередной пример вселенской справедливости. О недостойной женщине забыли, так же как и о самоуверенном старикашке. Я очень доволен. Я в восторге, Звездный Всадник.

– Заткнись! – крикнула Непанта. – Пусть его кто-нибудь успокоит. Наш сын…

– Забавно, моя дорогая, бриллиант души моей. На Кандарине, после большого свадебного празднества, новобрачная обещала следовать за одуревшим от счастья мужем до самых ворот преисподней. Возможно, теперь тебе представится такая возможность.

Не успев договорить, он пожалел о своих словах, поняв, что страх овладевает его чувствами и поступками. Однако подавить его он не мог.

Вартлоккур, словно одурманенный, шагнул к гробу. Тело звало его обратно. Он все же сумел остановиться возле Непанты и прошептать:

– Помни о своих обещаниях, когда мы вернемся к жизни.

Непанта кивнула. Сколько боли может принести любовь к двоим мужчинам? Она боялась, что бесконечно много.

Все казалось крайне просто, пока не появился Насмешник.

Вартлоккур наконец дошел, шатаясь, до гроба и забормотал что-то вроде молитвы.

Звездный Всадник уже нисколько не напоминал древнего старика. Присев среди тел, он быстро манипулировал устройствами для поддержания жизни.

Насмешник, окончательно впав в панику, безжалостно накинулся на Вартлоккура:

– Старый дьявол, Погибель Ильказара, окажи хоть раз любезность – сделай добро вместо зла…

Старец тоже не мог сдержать чувств, хотя вся его горечь выплескивалась на Звездного Всадника.

– Неблагодарный! – тихо проговорил он. – Ты уже забыл Навами? Кто спас тебя от пыток Одит?

Страна теней, может, и подавляет чувства, зато пробуждает эгоизм, подумала Непанта. Смерть, а вместе с ней ожидание окончательной гибели спускали с поводков черных псов души.

Внезапно в голову пришла мысль, удивившая ее саму. Возможно, происходившее сейчас было лишь испытанием и поведение каждого определяло его окончательную судьбу.

Из повергающих в ужас размышлений ее вывела внезапная тишина в комнате.

Вартлоккур исчез.

Звездный Всадник открыл гроб.

Чародей ровно дышал. Кожа его вновь порозовела, мышцы слегка подрагивали. Кровь из раны больше не текла.

Звездный Всадник произнес знакомое Старцу оздоровительное заклинание, затем смазал рану вонючей мазью и забинтовал.

Непанта, стоя позади гроба, внимательно наблюдала за попутчиками в страну теней. Все думали об одном и том же.

Кто будет следующим?

Судя по тому, что говорил Старец, ожить не удастся лишь одному из них – может быть, двоим. Следующий мог с тем же успехом оказаться последним, кто живет, сохранив здравый рассудок.

На мгновение Непанта возненавидела обоих мужчин за то, что они уменьшали ее шансы. Потом она решила, что следующей выберут именно ее, – даже Звездный Всадник не мог поступить столь не по-рыцарски, отказав женщине в положении. Или мог?

– Знаете, я спас ему жизнь, – повторил Старец. – Во время крестовых походов Навами мы были вместе. У Режиссера что-то не получилось, и у Нахамен Одит возникли подозрения…

Он замолчал, поняв, что даже здесь стоит держать язык за зубами.

Непанта и Насмешник тупо переглянулись.

Им можно было это простить. Даже мудрейшие историки Ребсаменского университета в Хеллин-Даймиеле не имели ни малейшего представления о крестовых походах Навами. Это было столь давно и сопровождалось такими жестокостями, что не уцелел почти никто, способный рассказать о тех событиях.

– Заткнись! – рявкнула охваченная ненавистью Непанта. Она боялась, что он говорит правду и потому имеет особое право на милость Звездного Всадника. – Хвастаться начнешь, когда он уложит туда меня. И тогда мне не придется этого слушать.

Насмешник хранил непривычное для него молчание, лишь беззвучно шевелил губами. Непанта рассмеялась горьким, как полынь, смехом. Этот человек, ни во что не веривший и над всем насмехавшийся, настолько пропитанный цинизмом, что чуть ли не источал его запах, теперь возносил молитвы фальшивым богам.

Где он научился молиться?

Звездный Всадник вытащил Вартлоккура из гроба и уложил рядом. Чародей уже выглядел намного здоровее.

Потенциальный спаситель Непанты склонился над ее телом. Она вскрикнула, а потом торжествующе засмеялась.

Но он лишь подвинул ее ногу, чтобы пробраться к телу Насмешника.

Непанта снова вскрикнула, теперь с совершенно другими чувствами. В душу ей закрадывалась обреченность.

Старец выругался:

– Дьявол! Неблагодарный враг! Надеюсь, в аду поджарят твою черную душу…

Принцы Востока засмеялись. Полностью утратив интерес к осыпанию проклятиями друг друга, они начали издеваться над тюремщиками.

– Убийца! – крикнула Непанта, обращаясь к мужу. – Если ты не заставишь его остановиться – на твою душу тяжким бременем ляжет моя кровь и кровь моего ребенка.

Старец, потрясенный предательством того, кого считал другом, опустился в кресло, погрузившись в воспоминания, которые теперь были намного яснее, чем при жизни.

Его привел сюда Режиссер, а потом в течение многих веков безжалостно использовал. И сейчас к нему отнеслись столь же безжалостно. Никто не станет оплакивать его потерю. Старец был лишь очередным орудием в руках того, перед кем стоял выбор, какой инструмент выбросить.

Какой акт творения совершался сейчас, если Вартлоккур и толстяк-вор оказались для Звездного Всадника важнее, чем он, Старец?

Звездный Всадник оставался загадкой даже для Старца, который знал его лучше всех. Ему было известно, как и почему Звездный Всадник появился в этом мире и в чем заключалась его миссия. Однако намерения этого человека окутывала тайна, хотя в одном Старец не сомневался: события этой ночи были тщательно спланированы, а ведущие к ним причинно-следственные связи, возможно, уходили на многие десятилетия в прошлое.

И еще у Старца имелись подозрения, сменявшиеся с течением столетий уверенностью в том, что Звездный Всадник пытается избежать наложенного на него наказания. Опустошение Навами, гибель Ильказара… Ни в том ни в другом не было необходимости – если только это не являлось частью некоего непостижимого плана.

Непанта неотступно следовала за Насмешником. Они уже почти обошли комнату, когда она поняла, что больше не в состоянии злиться, и гнев сменился страхом. Насмешник обнял ее, шепча те же успокаивающие банальности и дурные шутки, которыми подбадривал в дни нападения бин Юсифа на Ива-Сколовду. За несколько минут им удалось помириться, оживить прежнюю любовь, простить друг друга.

– О глаза лани, грудь голубки, после второго рождения станет лишь лучше. Обещаю, – сдавленно проговорил он, покидая их общество.

Звездный Всадник уже занимался остальными телами. Его руки лихорадочно метались туда-сюда. Время от времени он мимоходом проверял состояние Вартлоккура. Старец сидел молча, вспоминая прошлое и ожидая будущего. Принцы Востока снова ссорились, но уже не столь убедительно.

Чувства Непанты постепенно иссякали. Ей уже ничего не хотелось, лишь пассивно ждать. Сев рядом со Старцем, она взяла его за руку.

Свист и гудение в гробу стихли. Старец сильнее сжал ее пальцы.

– Может, получится еще с одним из нас. Наверняка, – едва слышно сказал он.

Как и ей, ему хотелось жить, но с каждым мгновением он все дальше отдалялся от берегов жизни. Еще немного, подумала Непанта, и ей вообще станет все равно; возможно, она даже не обратит внимания на зов к воскрешению.

«Кто теперь?» – подумала она, глядя, как Звездный Всадник укладывает Насмешника на пол. Вспыхнувшая надежда не смогла разжечь волю к жизни. Она повернулась к Старцу. Тот закрыл глаза. Возможно, так было легче – не знать… Сжав его руку, она тоже зажмурилась.

Ожидание длилось вечность.

Оба почувствовали, как к башне медленно приближается нечто. Словно некий темный охотник за душами, принюхиваясь, шел по неуверенному следу.

Время рвануло с места. Его медленное течение сменилось головокружительным падением вниз головой в преисподнюю. Непанта услышала слабые далекие крики ужаса принцев Востока. Возможно, это была не только игра ее воображения. Что-то действительно приближалось…

Она чувствовала, как медленно исчезает, растворяясь в пустоте. Связь с материей бытия становилась все слабее и слабее…

Жаль, что ее сын никогда не родится…

Наступила темнота.

И счастье, поскольку ей больше не было страшно.

20
Весна 997 г. от О. И. И
Что было потом

– После подъема на Эль-Кабар страшно хочется пить, – сказал Вартлоккур Насмешнику. Они сидели за столом друг напротив друга за первым после воскрешения ужином. – Со мной так много раз бывало.

Насмешник смотрел на того, кто мог быть его отцом, которого он никогда не знал. Однако он подавил в себе сыновние чувства, сочтя их неуместными и чересчур сентиментальными.

– После пребывания в стране теней тоже, – ответил он. – Если так подумать, наверняка в аду это главная пытка. Ну, может, еще после воздержания.

Он избегал взгляда чародея, ища слугу, подававшего вино. В обществе друг друга они чувствовали себя несколько неуютно. Но слуги нигде не было, и никто не мог прийти на помощь. Как и прочих обитателей замка, эта ночь привела его в полнейшее замешательство. Все с трудом возвращались к своим обязанностям.

– Да, страна теней.

На этом тема исчерпалась, и они молча согласились с тем, что обо всем сказанном и сделанном раньше лучше забыть.

К столу подошел мальчишка, оказавшийся смелее своих товарищей, которые небольшой компанией хихикали и разглядывали их с безопасного расстояния. Несколько секунд он смотрел на Насмешника, потом пискнул и сбежал, когда тот скорчил страшную гримасу.

– С незапамятных времен меня преследуют нахальные грязные сорванцы, – проворчал Насмешник, вспомнив Драконьи ворота в Прост-Каменце.

Именно там он вступил на свою дорогу без возврата, а потом уже было слишком поздно, чтобы избежать странных и мрачных приключений, которые привели его к встрече с отцом.

Украдкой из-под полуприкрытых век он наблюдал за Вартлоккуром. Не зарождается ли сейчас в мыслях чародея некое новое зло? Он был тем, кем был, и совершил то, что совершил. Он заслужил свою зловещую славу.

Рука Насмешника нащупала рукоять меча. Он огляделся по сторонам в поисках следов предательского заговора.

Среди незнакомых лиц он увидел Непанту и замер. Она казалась ему прекраснее, чем когда-либо прежде, вызывала неотвратимое желание, несмотря на бледность, которую оставили на лице недавние переживания. Не пострадал ли ее разум? Сколь горькие воспоминания она сохранила? Сильно ли она пострадала от повреждения мозга, о котором твердил Старец?

Смогут ли они забыть о минувшем гневе и ревности, спасти хоть каплю из того, во что другие превратили их жизнь? Удастся ли вернуть счастье, которое уже недолгое время им принадлежало, пока не пал Вороний Грай?

Она села рядом, положив ладонь на его руку, и улыбнулась, как будто прошлой ночью ничего не случилось.

Их перемирие оставалось в силе. Судя по всему, она тоже пыталась обо всем забыть.

– Что стало со Звездным Всадником? – спросила она.

– Он ушел, – ответил Вартлоккур. – Такой уж он – никогда ничего не ждет. Вероятно, потому, что тогда ему пришлось бы ответить на пару вопросов. Похоже, он позаботился о наших телах, занялся Старцем, расколдовал слуг, а потом улетел. Обычно именно так он и поступает. Возможно, в ближайшие сто лет никто о нем не услышит.

– А Старец? Как он себя чувствует? – спросил Насмешник.

– Точно не знаю. Башня наглухо заперта, а у меня нет способностей, необходимых для снятия охраняющих ее заклятий. Тем не менее полагаю, это означает, что он жив. Наверняка погрузился в глубокий сон.

Предположение чародея было близко к истине. Несмотря на самые мрачные ожидания Старца, умереть ему не позволили. Но и вернуться к жизни ему тоже не было дано. Тело его, облаченное в церемониальную мантию, сидело на каменном троне в зале на вершине Башни Ветров, устремив невидящий взгляд на магическое зеркало. Под покрытыми синеватыми прожилками морщинистыми ладонями лежал маленький хрупкий шарообразный флакон. Полки шкафа были заполнены свежими запасами лекарств. Когда-нибудь, если возникнет необходимость, Режиссер мог вновь его пробудить.

В отличие от остальной троицы, он действительно был лишь инструментом, срок использования которого подошел к концу, а острие затупилось. Но Звездный Всадник не тратил впустую ничего, что могло впоследствии вновь пригодиться. Зал на вершине Башни Ветров был чем-то вроде хранилища, где в покое и безопасности лежал ненужный пока инструмент. Даже могущества Вартлоккура не хватало, чтобы его открыть, несмотря на то что к нему вернулась прежняя Сила.

Темная Госпожа Старца с Гор снова заняла свое место у алтаря.

Вместе со стариком в зале сидели – как память, а может, напоминание – застывшие трупы Принцев-Чудотворцев.

Наконец принесли главное блюдо. Насмешник набросился на свою порцию, желая, чтобы разговор продолжал кто-то другой. Ему уже несколько месяцев не удавалось как следует поесть.

– Мне не совсем нравится, что Старец вышел из игры, – заявила Непанта. Насмешнику, однако, в ее словах послышался намек: «Лучше он, чем я». – Он не такой уж и плохой, хоть иногда и чересчур много ворчал.

– Он не ушел, просто ждет. По воле Звездного Всадника. Думаю, между ними есть нечто такое, чего никто даже не подозревал. Но… да, мне его тоже недостает. Мне лишь интересно, сколько он знал такого, о чем никогда не говорил. У нас было слишком много тайн друг от друга.

Чародей медленно и задумчиво прожевал несколько кусков, затем продолжил:

– Несмотря на всю свою ворчливость, он, можно сказать, был хорошим другом. Жаль, что у него не было иной цели в жизни, кроме как играть свою роль – в чем бы она ни состояла.

– Будем надеяться, в следующий раз ему повезет больше.

– Как ребенок? – пробормотал Насмешник с набитым жареной свининой ртом.

– Все отлично. Я рада, что ты побрился и помылся. Я никогда еще не видела такого грязного, вонючего и дикого бандита с гор, как ты.

Непанта и Вартлоккур вернулись к воспоминаниям и рассуждениям о Старце с Гор.

– Знаете, – обеспокоенно предположил чародей, – некоторые ученые утверждают, будто Звездный Всадник – нечто вроде воплощения справедливости. Возможно, он осудил нас всех, не только Принцев.

– Ты думаешь?..

– Да. Возможно, Старец – единственный, кто получил истинную награду. Остальные же вернулись в гущу событий.

Насмешник с сомнением бросил взгляд в сторону Вартлоккура, но промолчал, предпочитая посвятить все свое внимание жареному цыпленку.

Лицо Непанты погрустнело.

– Порой у меня бывают предчувствия, – сказала она. – И сейчас тоже. Наступают тяжелые времена. Меня и моего мужа ждет много боли и горя.

Вартлоккур еще не вызывал пророчество, чтобы узнать, как выглядит будущее без вмешательства Принцев-Чудотворцев. Он избегал даже мыслей о подобном, опасаясь того, что может увидеть.

Ему все равно это ничем бы не помогло. Уже пробудились другие Силы, не спускавшие с него глаз.

– Наверняка, – ответил он. – Полагаю, мы вернулись лишь потому, что нас ждут. И нам снова придется доказывать, что мы на что-то годны.

Несмотря на глуповатую маску обжоры, Насмешник внимательно вслушивался в каждый нюанс сказанного чародеем и интонации, с которыми это было сказано, ища фальшивые нотки в голосе. Он не доверял Вартлоккуру, пусть даже тот был его отцом.

Пора, подумал он, слегка разворошить осиное гнездо, посмотреть, что в нем жужжит, бросить камень, узнать, что поднимется из глубин внешне спокойного пруда. Положив ладонь на рукоять меча, он громко рыгнул и, наклонившись вперед, как ни в чем не бывало заметил:

– Если память мне не изменяет, что невозможно для такого гения, каковым я являюсь, когда-то один человек обещал толстому мошеннику и его друзьям хороший заработок за пару мелких фокусов. А поскольку я обладаю воистину слоновьей памятью, о чем уже упоминал, могу сказать, что нам была обещана тысяча четыреста двойных золотых шекелей имперской чеканки. Вышеназванный же господин в качестве аванса дал только восемьдесят. И теперь я, оценив путь, отделяющий меня от дома, хватаюсь за кошелек и кричу: «Горе мне!» Ибо под пальцами не ощущаю ничего, даже единственного позеленевшего медяка. Я предвижу великий голод…

Непанта наконец поняла, о чем речь, и вздохнула.

– Почему бы тебе не добавить, что ты потерял в Ива-Сколовде? – спросила она, удивляясь его храбрости.

Насмешник ухмыльнулся и с невинным видом вытаращил глаза:

– Серебро: триста двадцать крон. Медь: двести тридцать четыре гроша, все из Ива-Сколовды. Никакого золота. Из других провинций всей Итаскии – по-разному, может, всего пять серебряных нобилей. Оценка весьма скромная, но я славлюсь щедростью и никогда не отличался скупостью, и меня интересуют лишь минимальные средства, которых хватило бы на поддержание жизни. А также жизни моей жены, столь недавно обнищавшей.

В этом он был прав. Богатства Вороньего Грая пропали бесследно. Возможно, остатки их начнут появляться тут и там, когда солдаты Гаруна наконец примутся грабить руины.

У Непанты точно так же не оставалось средств к существованию, как и у ее мужа.

Вартлоккур смеялся, пока слезы не потекли из глаз.

– Похоже, ты самый нахальный разбойник со времен Райнхарта, который убил дракона Камменгарна.

Насмешник снова ухмыльнулся. Непанта под столом пнула его в ногу, но он не обратил на нее внимания:

– Если можно, в монетах Ильказара. Под десять процентов со дня причитающейся выплаты, то есть с того утра, когда солдаты моего талантливого коллеги захватили неприступную крепость Вороний Грай.

– Почему бы и нет? – задумчиво сказал Вартлоккур, приходя наконец в себя. – У меня этого добра полные сундуки. Формально я тебе действительно должен. И твоим друзьям, которые наверняка меня в покое не оставят… Непанта, ты тоже должна что-то получить – в качестве свадебного подарка.

Глаза Насмешника сузились. Что-то тут было не так. После всего, что случилось, Вартлоккур столь легко сдавался? Он не мог в это поверить. Должен быть какой-то подвох. Какой-то трюк, ловушка…

Но…

– Сундуки? – На этот раз он вовсю округлил глаза. Жадность победила все остальное. – И я могу пойти и сам выбрать?

Насколько же жаден был этот человек! Проданные нужным людям, правильно выбранные редкие монеты могли принести ему стократный доход, превратив скромное состояние в по-настоящему крупное. Он знал возможных покупателей, ориентировался в том, что пользуется наибольшим спросом. Когда-то у него даже возникла идея составить им конкуренцию – пока не убедился, что необходимые исследования и реклама требуют слишком большого труда.

Для Вартлоккура же одна монета ничем не отличалась от другой.

– Конечно, – сказал он. – Я покажу тебе сокровищницу.

Насмешник провел там день, знакомясь с каждым кусочком золота. Вартлоккур вскоре утратил к нему интерес и занялся своими делами. Насмешник набил карманы, предварительно отложив сумму, причитавшуюся ему и его приятелям, которые, как сообщил Вартлоккур, были живы и здоровы, хотя и оказались на волосок от гибели.

Ибо, как спросил потом Насмешник у Непанты, какая польза от нахальства, если тратить его впустую?

Прошло четыре дня. Насмешник в конце концов был вынужден признать, что Вартлоккур действительно намерен отпустить Непанту. Он так и не понял почему – и постоянно что-то подозревал, пока они наконец дружески не распрощались.

В дороге Непанта много думала о договоре с Вартлоккуром, не в силах избавиться от сомнений. Сдержит ли чародей слово? Честно ли это по отношению к Насмешнику? Не подвергает ли она его опасности? Не предстоит ли ему теперь жить, не зная, что в любую минуту он может получить нож в спину?

Да, она любила мужа. Ее охватывал стыд при воспоминании о том, как она вела себя в стране теней. Сердце отчаянно билось в груди при мысли о том, как близка она была к тому, чтобы разрушить его чувства…

Но в душе ее поселилось и недавно осознанное чувство к Вартлоккуру, которое нужно было как-то примирить с тем, что она дарила Насмешнику. И с полным романтических мечтаний двадцатидевятилетним прошлым… «Я сделала это ради тебя», – солгала она сама себе, глядя на мужа.

Но ведь так или иначе, все сложилось удачно? Всем удалось – пусть и с учетом определенных компромиссов – достичь желаемого. Мир избавился от частички древнего зла. Возможно, в будущем исполнятся чьи-то мечты.

Вартлоккур так и не стал вызывать пророчество. Возможно, некое подсознательное предчувствие не позволяло ему заглянуть туда, где могли ждать мрачные известия. Как бы то ни было, Непанта ехала на запад, вооружившись надеждой, даже если та могла оказаться напрасной.

– Насмешник, я тебя люблю.

Он одарил ее одной из улыбок Сальтимбанко. Но мысли его были где-то далеко, блуждая по лабиринтам планов, основанных на только что обретенном богатстве, – даже если те обречены на неудачу.