Текст книги "Тах среди слепцов"

27. Скептик

В тот день я еще раз вернулся в подземелье. Доставив Роху в обитель Хухи и попросив удивленную старушку присмотреть за девушкой, я вновь поспешил к Вратам. Просто вспомнил об одном скептике, которого мне непременно захотелось удивить.

Я добрался по платформам до Зала Мудрости в тот момент, когда сказитель Вух заканчивал рассказ очередной сказки – предания предков.

– …и тогда могучий герой ринулся на врага и, придавив его ногой к земле, обрушил камень ему на голову!

– Можно вопрос, о сказитель Вух? – спросил один из слушателей – молодой человек, видимо, не так давно переведенный во взрослый статус.

– Спрашивай, юный Бих.

– Чем герой придавил врага к земле?

– Видимо, имеется в виду некая магическая энергия, которой обладали наши богоравные предки.

– Вы сказали, что он обрушил ему на голову камень. Разве это возможно?

– Для богоподобных – да, – теряя терпение, ответил сказитель.

«Хм! Этот малец Бих задает правильные вопросы! – отметил я. – Надо бы рассказать о нем Леху».

– А сейчас возможно такое, чтобы… – продолжал любопытный Бих.

– А сейчас, – опередил его вопрос сказитель, понимая, что именно тот хочет спросить, – сказочке конец! Если хотите знать продолжение истории, приползайте завтра. Тебе же, юный Бих, я советую не задавать подобных вопросов. Был уже один такой, который так же расспрашивал. И его это привело – за Грань!

– Да, я знаю! Его звали Тах, – оживился Бих. – Поговаривали, что он умел…

– Я сказал до свидания! – нервно перебил сказитель Вух.

И подтолкнул любопытного юношу к выходу.

– Ползают тут, расспрашивают, – проворчал сказитель, оставшись один. – Только людей баламутят своими бредовыми идеями…

– Не так уж они и бредовы, – заметил я.

– Тах! – вскричал пораженный сказитель. – Не может быть!

– Что-то за последнее время я слишком часто слышу эту фразу. – Я спрыгнул с платформы и коснулся его рукой. – Помнится, ты говорил, что склонишь предо мной голову, коли я вернусь из-за Грани.

– О!.. – Сказитель Вух так резко согнулся, что едва не расшиб себе лоб.

– Как видишь, не все в твоих историях выдумка, – с улыбкой заметил я. – А быть может, ее в них совсем нет.

– Ты хочешь сказать, что люди и правда способны поднимать гигантские камни?

Я не без радости отметил, что слова старого сказителя звучат с не меньшим восторгом, чем расспросы юноши Биха.

Вместо ответа я схватил его руками и оторвал от пола.

– Верю!.. Верю!.. – в страхе затараторил тот. – Верни меня на место!.. И то, что можно прыгнуть выше головы, тоже правда?

Я схватился руками за платформу, подтянулся и, перемахнув через сказителя, усмехнулся:

– Эй! Я уже тут!

– О!.. – снова воскликнул тот. – И то, что…

– И то, и это, и многое другое. Все правда!

Вух задумался.

– А мир за Гранью, – тихо спросил сказитель, – каков он?

– Он прекрасен! Там есть горы размером с наш город и даже больше. Землю рассекают бурные потоки воды. Повсюду растут растения, да такие огромные, что стволы их толщиной со взрослого человека. А над головой там простирается бездна – яркая днем и темная ночью. И бывает, с этой бездны на землю льется вода.

– Многое бы отдал, лишь бы самому познать Мир Иной! – завистливо покачал головой сказитель Вух.

– Нет ничего проще, – ответил я. – Нужно лишь немного потерпеть.

– Я готов вытерпеть любые муки, – вскричал сказитель, – лишь бы удостовериться, что сказки – это быль!

Стойкость, с какой сказитель Вух перенес все мучения, пока я раскрывал ему глаза, вызывала уважение.

– Это и есть ваш дар ясновидения? – воскликнул он, завертев головой, когда немного утихла боль. – Как все это странно…

– Вот теперь ты сможешь познать то, что я хочу показать, – сказал я. – Так что, если еще не передумал прогуляться за Грань, ступай к Вратам.

Всю дорогу сказитель удивленно вертел головой, привыкая к обретенной способности видеть.

– Ползи за мной, – повелел я ему. – Только тихо. У Врат дежурит охрана.

А потом, подумав, добавил:

– И зажмурь покрепче глаза. К свету нужно привыкнуть!

Мимо охраны мне пришлось тащить сказителя на себе, ведь люди в коконах, ползая, издают скрежет на полподземелья. Не так-то просто оказалось идти на цыпочках с человеком на плечах, зато нам удалось проскочить незамеченными.

Как выяснилось, далеко не каждому путешествие за Грань дается так же легко, как мне. Едва сказитель Вух увидел внешний мир, его охватила паника. Он зарылся в заросли, прижался к земле и долго лежал, не решаясь поднять головы. К счастью, был вечер, и когда на мир опустились сумерки, сказитель Вух немного пришел в себя и даже смог подняться на колени.

– Как мне ни совестно в этом признаться, я боюсь до жути, – объяснил он. – Этот мир хоть и удивителен, но слишком уж непохож на наш. Этот мир, он… он словно давит на меня!

Я вспомнил, что и у меня возникли подобные ощущения, когда я впервые попал за Грань с открытым глазом. Привыкший к слепоте и тесноте подземелий, я не мог видеть открытое пространство. Даль, высь, глубина – все словно сводило меня с ума, кружило голову. Да только я довольно быстро привык ко всему этому. Впрочем, у меня не было выбора…

Сказитель Вух решился двигаться, лишь когда окончательно стемнело. Поначалу вяло. Однако интерес наконец пересилил страх, и сказитель стал изучать внешний мир. Он радовался, словно ребенок. Сказитель не рискнул далеко отползти от Врат, зато в их окрестностях изучил каждое дерево, каждый камень. Он готов был влезть на каждую кочку, обнюхать и попробовать на вкус каждую травинку, окунуться в каждый ручей и лужу. При этом меня поразило то, что, как выяснилось, сказитель гораздо лучше знает внешний мир, чем я, хоть никогда тут и не был.

– О! Это и есть деревья? – пораженно вскрикивал он. Или: – Так вот они какие – реки! А это, судя по описаниям, называется «трава»!

И он рассказывал обо всем этом такие подробности, о которых я даже не подозревал. Ученый человек черпал свои знания из преданий и легенд и теперь лишь воочию подтверждал то, что раньше считал мифами. Я же воспринимал мир, словно младенец, – на ощупь. «Надо бы и мне поподробнее изучить народные предания», – решил я.

Сказитель Вух с таким энтузиазмом предавался изучению Иного Мира, что я решил – его восторгу не будет конца. Однако к утру сказочник неожиданно засобирался обратно в подземелья.

– Разве ты не хочешь тут остаться? – удивился я.

– Спрашиваешь… Конечно, хочу! – воскликнул тот. – Но не могу. Дело даже не в боязни открытого пространства. Думаю, к этому можно привыкнуть… Кто-то ведь должен поведать другим людям о том, что за Гранью тоже можно жить!

Тут было не поспорить. Ведь я и сам по той же причине вернулся в город – знание бесполезно, если им обладает кто-то один. Любое знание должно работать на будущее. Пришлось мне проводить сказителя Вуха к Вратам и помочь ему незамеченным проскочить мимо охраны обратно в пещеры. Сам же я вернулся к Рохе.

28. Тайное общество

С той поры я стал частым гостем подземного мира. Я каждый день являлся в пещеры и активно распространял учение о сверхлюдях. После моей «смерти» и «воскрешения» дело пошло много лучше, чем до них. Ведь теперь я был живым примером того, что все наши проповеди – не пустой звук. В меня поверили многие, и с каждым днем последователей становилось все больше. Конечно, вожди и жрецы узнали о том, что в городе возродился культ, с которым они так активно боролись и были уверены, что победили. Однако теперь они были не в силах нам помешать. Раскрытые мной секреты позволяли нам действовать без страха прямо у них под носом. Признаться, даже забавно было наблюдать, в какое замешательство приходили тупоголовые воины, когда целые группы последователей нашего культа внезапно «исчезали», на самом же деле скрывались за потайными дверьми, или «взлетали», поднимаясь на платформы. Некоторые скрытые комнаты имели несколько выходов и лестницы, которые вели в разные части подземелья. Непосвященным в наши секреты было просто невдомек, как это человек мог находиться в одной части подземного города, а через мгновение оказаться совершенно в иной, причем до которой пришлось бы ползти чуть ли не полдня длинными коридорами.

А еще мы научились делиться информацией до этого неведомыми нашей цивилизации способами. Например, мы придумали жесты, с помощью которых имеющие глаза и руки могли без слов передать сообщения на большом расстоянии. Также я долго ломал голову над значками, которые встречались на картинках предков. Мне так и не удалось разгадать их смысл, зато я понял их назначение. И тогда я разработал свою собственную систему значков и рисунков, взяв за основу те символы, которыми метили людей жрецы во время имянаречения. В итоге стены подземелий покрылись различными письменами, незаметными для слепцов, зато видимыми любому обладающему даром ясновидения (а ему у нас обучали в первую очередь). Мы оставляли друг другу послания даже в самых населенных местах, не боясь, что их прочтут. На стенах повсюду виднелись обозначения потайных ходов, поворотов, предупреждающие знаки. Среди молодежи даже появилось развлечение: осторожно пробраться в какое-нибудь святилище вождей или жрецов, или даже к ним домой, и начертить там на стенах всякие гадости.

Глаза и руки открыли передо мной еще одну возможность. Я научился исцелять! Многие болезни, считавшиеся у людей неизлечимыми, оказались ерундой для человека зрячего и с руками. Я с легкостью обнаруживал на телах занозы, наросты из грязи, ранки, скопления паразитов. Стоило поработать в этих местах руками, как человек в одно мгновение избавлялся от годами мучивших его проблем. Признаться, когда мы прослыли целителями, к нам втайне стали обращаться даже вожди, несмотря на их же официальные запреты магии.

Конечно, порой возникали проколы – какой-нибудь особенно дерзкий ученик, самоуверенно пренебрегая осторожностью, возьми и попадись. Да только традиции человеческого общества не допускали расправы без суда, и пойманного нарушителя отправляли в камеру, откуда тот мгновенно исчезал по упомянутым платформам, отделавшись лишь несколькими синяками, полученными от воинов при задержании. Несколько раз вожди поднимали вопрос, чтобы издать закон, позволяющий воинам карать отступников на месте. Да только подобное заставило бы пересмотреть традиции, а они у людей святы. Не могли же они карать за нарушение традиций, нарушая традиции! Хотя мои соратники попадались крайне редко. Чаще всего мы оказывались быстрее и проворнее слепцов, а главное – знали то, что непосвященные все еще опровергали как сказки.

Впрочем, не все относились к магии несерьезно. Однажды попалась целая группа наших учеников – их подстерегли в глухом подземелье без дверей и платформы. Чтобы освободить их из казематов, нам пришлось предпринять целую спасательную операцию. Когда же мы спросили освобожденных, как они умудрились так глупо попасться, те уверяли, что среди напавших оказался жрец, на лице которого зиял глаз, а среди воинов было минимум двое с руками! Мы, конечно же, не поверили. Ни один жрец или воин не посмеет официально нарушить традиции и прилюдно прибегнуть к магии! Однако вскоре эти слухи подтвердились. Оказалось, вожди создали целую службу для борьбы с ересью. Эти люди быстро сообразили, с чем имеют дело, и поняли, что обычные методы против нас бессильны. И тогда они втайне от вождей стали сами открывать в себе сверхспособности, мотивируя это тем, что, мол, против врага надо бороться его же оружием. В итоге даже появилось два термина: «злая» и «добрая» магия. К «злой» относили ту, что использовали мы, «доброй» же обозвали ту, что помогает в борьбе с нами. Да только сути это не меняло. Сверхспособности, как их ни назови, остаются сверхспособностями.

– Согласен, наши соперники стали опаснее, – ответил я, когда мои последователи высказали опасения по поводу этой новости. – Да только они не понимают, что тем самым из врагов превратились в наших союзников!

– Как это?

– Очень просто. За что мы боремся? За то, чтобы люди раскрыли в себе скрытые способности! Так? Но разве не именно это теперь делают наши враги? То есть они, по сути, сами развивают то, против чего борются! А если еще и остальные люди благодаря этому поймут, что магия бывает полезной, ее перестанут бояться! Это ли ни победа?

Действительно, слухи обо всех этих магических фокусах все больше распространялись по подземельям и производили на людей огромное впечатление. Так что, как наше тайное чародейское братство, так и лагерь наших противников день ото дня пополнялись новыми развивающими в себе сверхспособности людьми. А еще все большее распространение получала так называемая «народная магия» – когда сверхспособности тайно развивали в себе люди, далекие от нашей борьбы. Так что вскоре меня уже не удивляли встречи в городе с совершенно незнакомыми людьми, щеголяющими кто глазом, кто ухом, кто рукой.

29. Всемирный потоп

В общем, все шло как нельзя лучше. Кроме одного.

– Вода все прибывает, – как-то заметил Лех. – Нижний ярус уже полностью затопило.

Я-то знал, к чему он клонит, и видел направленные на меня взгляды, полные надежд.

– Тах, ты ведь уже подобен Богу, – продолжал Лех. – Разве с твоими способностями ты не в силах найти способ спасения мира? Скоро это станет настоящей проблемой!

Конечно же, я не забыл, ради чего самосовершенствуюсь. Да только все мои поиски источника надвигающейся катастрофы оказались тщетны. Я исследовал все нижние ярусы подземелья, везде натыкался на воду, но нигде не обнаружил ее источника. Я пробовал даже нырять, однако быстро начинал задыхаться, едва ли погрузившись на пару корпусов. Тогда я стал делать на стенах отметины уровня воды. Это помогло мне совершить одно открытие, выявить систему: оказалось, вода прибывает не постоянно, а в одно и то же время – понемногу каждое утро. Однако причин потопа и, главное, как с ним бороться это не раскрывало. Все было без толку… До тех пор, пока я однажды не сходил с Хухой на охоту.

Меня очень беспокоило отсутствие на теле кокона, ведь я ощущал себя совершенно незащищенным.

– У тебя, Хуха, есть хотя бы мех, – однажды с завистью заметил я.

– Так сделай себе такой же! – ответила она.

Хуха и раньше обучала меня различным премудростям, которым научилась за годы жизни за Гранью. Например, как утеплить жилище в холода или как добыть пищу. Вот и на этот раз она решила преподать мне урок. Мы пошли в лес. Хуха разыскала небольшую полянку и долго бродила по ней.

– Нашла! – наконец обрадовалась она и воткнула в землю палку.

Я подошел и с удивлением уставился на небольшую дыру, едва виднеющуюся среди травы.

– Это жилище небольшого зверька, – объяснила Хуха. – У него очень теплый мех, из которого получится отличная защита для тела. Однако зверек этот прячется глубоко под землей.

Я сунул в отверстие палку, но не нащупал дна.

– Глубоко! Как же мы его оттуда достанем?

– Этот зверек хитер и имеет два выхода на случай, если с одним из них что-то случится. Но я оказалась хитрее, – не без гордости сообщила Хуха.

Она поставила у отверстия ловушку – небольшую петельку – и снова принялась внимательно осматривать окрестности. Найдя вторую дыру, она убежала к реке и вскоре вернулась с большой емкостью в руках. В ней оказалась вода.

– А теперь смотри, что будет, – сказала Хуха и принялась лить воду во второе отверстие. Не успел я спросить, чего, собственно, нужно ждать, как из первой дыры выскочил небольшой пушистый монстрик и тут же повис в установленной Хухой петле.

– Проще простого! – самодовольно воскликнула Хуха, треснув монстрика по голове дубиной. Тот тут же перестал дергаться.

– Если не можешь достигнуть цели с одной стороны, поищи другой выход! И возможно, найдешь более простое решение проблемы. – Хуха отцепила монстрика от петли и закинула его на плечо. – А теперь пойдем, покажу тебе, как снимать шкуру.

«Если не видишь решения проблемы – попробуй найти другой выход» – эта мысль несколько дней не давала мне покоя. А потом я вдруг понял: «Конечно же – выход! Я ищу решение проблемы внутри, а ведь можно посмотреть и снаружи! Что если я ищу выход, тогда как нужно искать вход?»

Я не раз с опаской задумался над тем, насколько близко наше подземелье расположено к ручью и морю. Что если где-то образовалась брешь и вода поступает оттуда? Я принялся внимательно осматривать округу у Врат, особенно тщательно исследуя берега водоемов. И наконец мне повезло. Я нашел то, что искал!

Это оказался длинный, узкий наполненный водой желобок, тянущийся от ручья к горке, той самой, на которой располагались Врата. В конце желобка я обнаружил камень. Когда я отодвинул его, вода устремилась в скрывающееся за ним небольшое прямоугольное окошко. Я заглянул в эту черную дыру, прислушался. Сквозь шум воды до меня донесся далекий гул. Гул подземного города!

«Да, нашел! – обрадовался я. – Вот что губит наш мир!»

И вдруг моя радость улетучилась. Ведь для того, чтобы вода потекла в подземелье… камень должен кто-то сдвинуть!

30. Виновник катастрофы

Я долго сидел у ручья, глядя на его блестящую дрожащую гладь, и меня раздирали сомнения. Камень, закрывающий дыру, прямота канала, его ровные стенки – все говорило о том, что этот канал прорыли руками. Природа не создает таких правильных идеальных форм! Я подумал было, что этот желоб прорыли еще предки, да только обнаружил, что его стенки кое-где изрыты совсем недавно. Словно кто-то время от времени специально чистит, углубляет и укрепляет водоем. Да и камень сам по себе отодвигаться не может.

«Возможно, здесь, за Гранью, есть еще люди, обладающие сверхспособностями, – размышлял я. – И эти злобные существа губят наш мир!»

Тут я вспомнил, что, по моим собственным наблюдениям, вода в подземелье прибывает лишь по утрам. Выходит, достаточно расположиться у канала на рассвете – и виновник явится сам! Так я и сделал. Прихватив с собой массивную дубину на случай, если придется драться, я с утра пораньше спрятался в зарослях неподалеку от ручья и принялся ждать.

«Так и есть!» – обрадовался я, услышав вскоре треск ломаемых веток и увидев приближающуюся фигуру – закутанного в шкуры человека, с руками и ногами! Я крепче сжал дубинку, чувствуя, как бешено забилось сердце, и стал осторожно подбираться к негодяю. И только он подошел к желобу и склонился над камнем, чтобы отодвинуть его, я с яростным криком вырвался из засады и уже готов был обрушить дубинку на виновника катастрофы, как вдруг тот обернулся и вскрикнул:

– Тах! Что ты делаешь?

Я так и замер с занесенной над головой дубинкой. Передо мной стояла Хуха!

– Поверить не могу! Это ты! – Я аж задохнулся от переполнившего меня негодования. – Ах ты мстительная стерва!

– Ты не понимаешь, Тах…

– Что тут понимать? Как же я сразу не догадался? Ты не можешь простить того, что тебя изгнали из общества, и за это готова уничтожить весь наш мир! Ради этого ты стремилась к совершенству? Чтобы вредить другим?

– Да, потоп устроила я, – согласилась Хуха.

Мои руки задрожали от обиды, ослабли. До этого признания в душе я все еще надеялся, что это не она. Что она оказалась тут случайно. Что это какой-то другой, злобный человек сотворил такое! У меня аж опустились руки. Однако нахлынувшая злость придала мне силы.

– Тах, попробуй понять, – взмолилась Хуха, не сводя глаз с угрожающе занесенной мной дубинки. – Подумай сам. Если бы я хотела погубить их, думаешь, стала бы заниматься этой ерундой? Мне достаточно взять в руки точно такую же дубину, войти в подземелье и перебить всех. С нашими способностями никто не сможет нас остановить! Да, я уничтожаю наш мир. Но, поверь, я делаю это из любви к нему!

– Из любви?! Ты сама понимаешь, что говоришь? Если бы ты действительно желала добра нашему миру, ты бы не лишала своих собратьев дома.

– Дом – это то место, где живут. Так? Но жить-то можно не только в сырости и мраке!

– Так помогла бы им выйти на свет!

– Скажи, ты разве не пытался сделать это? Ну и как, получилось?

Я все-таки опустил дубину, сел. Как ни обидно было это признавать, но ее слова резанули правдой. Выйти на свет… Это действительно оказалось настоящей проблемой!

Взять, к примеру, Роху… Она уже давно жила за Гранью, но так и не смогла привыкнуть. Никакие убеждения не могли заставить ее выползти из дома, ведь, по ее мнению, она находилась в Мире мертвых.

– Тебе просто нужно раскрыть в себе сверхспособности, – объяснял я. – Только тогда ты сможешь понять, какой это чудесный мир!

Но Роха наотрез отказалась меняться. Не передать словами ее ужас, когда я предложил ей научиться хотя бы дару ясновидения. Роха, всегда спокойно относившаяся к нашим магическим экспериментам, никогда не думала применять их к себе.

– Да я с ума сойду от боли, если ты начнешь сдирать с меня кокон! – заверила она. – Да и вообще, это ведь – кокон! Он – часть меня!

Я рисковать не стал. Думал, что со временем она привыкнет и тогда сама захочет сорвать с себя оболочку. Однако время шло, а Роха вовсе не хотела меняться. Да и не привыкала.

– Бедная девочка, – качала головой Хуха, глядя, как девушка в страхе жмется к углам и стенам нашего дома. Роха так ни разу и не выползла наружу. Ее пугала сама мысль, что вокруг может не оказаться стен.

Впрочем, подобное творилось не только с Рохой. Когда я вернулся в подземелье с вестью о том, что за Гранью можно жить, думал, люди возликуют от радости и поспешат к Вратам. Не тут-то было!.. Как оказалось, все люди подземелий почему-то до жути боятся открытого пространства. Быть может, тут играли роль древние предрассудки, что за Гранью – Мир мертвых, а может – то, что они слишком привыкли к своим стенам и темноте. Даже те немногие, что обрели сверхспособности, решались выйти за Грань лишь ненадолго, из любопытства, после чего, с трудом сдерживая панику, спешили обратно. Из всех, кого я знал, только я и Хуха могли без страха находиться снаружи. Да и то это случилось лишь потому, что нас в свое время вынудили обстоятельства. Остальные по доброй воле не торопились покидать подземелья.

– В принципе нам ведь вовсе необязательно выходить за Грань, – как-то заметил Лех. – Ничто не мешает нам совершенствовать свои тела и продолжать жить в нашем привычном мире.

Вскоре я понял, что подобное мнение бытует среди всех людей, даже среди самых способных в «магии».

Дальше – больше. Со временем я и вовсе понял, что далеко не все желают расставаться со своими коконами. Как ни убеждал я их, что, лишь сорвав с себя Первородную Грязь, можно достигнуть совершенства, большинству моих последователей оказалось достаточным обрести какой-нибудь один, максимум два дара: раскрыть глаз, ухо или слегка выпустить один из отростков. Это давало им некоторые возможности, делало их необычными, выделяло на фоне других, ну а большего им, как выяснилось, и не нужно.

А потом вскрылась еще одна причина, из-за чего люди отказываются выбираться из коконов. Мне раскрыла ее Роха.

Однажды во время очередной моей попытки убедить ее преобразиться она в отчаянии вскричала:

– Я понимаю, что благодаря всему этому вы получаете свои таланты. Но все эти ваши отростки, гладкие нежные тела, на которые, кажется, надави – и кожа лопнет, это нечто мягкое на головах…

Роху аж передернуло от омерзения.

– Значит, по-твоему, я теперь выгляжу как чудовище? – поразился я.

– Я этого не говорила! – поспешно воскликнула она.

Мы надолго замолчали.

– Знаешь, когда я впервые увидел Хуху, она тоже показалась мне жутким монстром, – попытался оправдаться я. – Теперь же она мне даже симпатична. Это дело привычки.

– Возможно, и так. И все же, когда я представляю, что сама стану… стану такой!..

Роха сказала это с таким отвращением, что у меня заныло сердце. А ведь действительно, я как-то и не задумывался над тем, что нынешний мой облик далек от общепринятых стандартов красоты.

Впрочем, я не отчаивался и усиленно обрабатывал своих последователей, зная, что рано или поздно наступит день, когда они отринут тьму и грязь предрассудков.

«Когда-нибудь я все-таки выведу свой народ на свет, – думал я. – Ну а пока пусть живут в своих подземельях. Главное сейчас – остановить потоп, чтобы им было где жить!»

– Помнишь нашу охоту на подземного зверька? – прервала Хуха мои невеселые воспоминания. – Я ведь неспроста тогда показала тебе это. Тот зверек, он как мы. Он вечно скрывается в своем подземелье, и лишь нужда заставляет его выйти наружу. Когда я затопила его подземелье, что ему оставалось делать? Лишь после этого он вышел на свет, чтобы бросить вызов угрозе внешнего мира. Ты же понимаешь, что люди никогда по доброй воле не выберутся из подземелий и не перестанут окунать своих младенцев в Первородную Грязь. Ты же видел: грязи там столько, что хватит на много поколений. Наш мир нуждается во встряске!

Наш мир! Наш дом! Я вдруг вспомнил, как рос там, как учился, как работал. Вспомнил наши шумные игры, когда мы были детьми, вспомнил, как с Нихом и Рохой любили слушать истории сказителей. Я вспомнил знакомые переполненные народом коридоры, тихие далекие пещеры, стены, поросшие вкусным мхом, и склоны, тянущиеся вглубь к водоемам. И вдруг я четко осознал, что скоро всего этого не станет. Все это исчезнет под толщей воды!

– Но ведь вовсе необязательно уничтожать наши подземелья, – прошептал я, и в голосе моем сквозили мольба и отчаяние. – Наверняка ведь есть иной выход!

Хуха покачала головой:

– Чтобы обрести новый дом, нужно потерять старый!

Меня вновь охватила ярость.

– Нет! – Я снова вскочил, подняв дубину. – Я не позволю тебе погубить наш мир!

– А я не позволю тебе все испортить! – вскричала Хуха.

И она вдруг схватила камень, закрывающий дыру, и помчалась напролом сквозь кусты. Какое-то время я стоял ошарашенный, глядя, как вода жутким потоком врывается в подземелье. А потом, опомнившись, бросился вслед за Хухой. Я настиг ее на берегу моря в тот самый момент, когда она замахнулась, чтобы выбросить булыжник в воду.

– Нет! – завопил я, рванувшись вперед, и сбил Хуху с ног.

Однако перехватить камень не успел. Тот, описав короткую дугу, скрылся в волнах, взметнув корону брызг.

– Что ты наделала! – закричал я, обернувшись… и остолбенел.

Хуха лежала неподвижно у небольшого скалистого выступа, на котором в лучах рассветного солнца сверкало свежее багровое пятно. Точно такое же растекалось по песку у головы Хухи. Я бросился к ней, перевернул ее на спину. На меня уставились остекленевшие глаза. Она была мертва!

Я долго сидел у коченеющего тела, не в силах поверить, что виновник этого – я сам. И вдруг вспомнил причину, отчего это произошло. Потоп! Я побежал к дыре. Поток все так же врывался внутрь горы. Из ее недр сквозь шум воды до меня донеслось множество полных ужаса криков. Нужно прекратить наводнение! Взгляд метнулся по сторонам в поисках подходящего булыжника, однако я не обнаружил ничего, крупнее кулака. Тогда я стал сыпать на дыру все, что попадало под руку: палки, камешки, песок. Когда мне удалось-таки сдержать водный поток, солнце уже светило высоко над головой.

«И все-таки я сделал это! – с гордостью подумал я, присев наконец отдохнуть у канавки, которая снова замерла без течения. – Мир спасен!»

Мне не хотелось возвращаться на берег, и все же я заставил себя отправиться туда и забрать тело Хухи. Я отнес его за дом, туда, где покоились останки наших предшественников – таких же изгоев, которые были вынуждены выйти за Грань и остаться тут навсегда. «Скоро и мои кости окажутся здесь, – вспомнил я слова Хухи. – Если, конечно, найдется добрый человек, который их сюда отнесет».

– Спи спокойно, Хуха, – сказал я. – Прости, что так вышло. Понимаю, что у тебя были причины ненавидеть наш мир. Но это не повод его уничтожать!

В этот момент мне вдруг показалось, будто Хуха стоит у меня за спиной. Я резко обернулся. Никого! Покосился на все так же неподвижное тело. Да только ощущение того, что Хуха рядом, все равно не покинуло меня. «А ведь, возможно, она действительно здесь, – мелькнула мысль. – Просто я не могу ее увидеть, так как не обладаю необходимыми для этого органами чувств. Если это действительно так, то выход за Грань, обретение глаз и конечностей – не предел нашему совершенству».

И тут я услышал жуткий крик. Крик Рохи!

Я в одно мгновение оказался у дома и обнаружил открытую дверь. На всякий случай я обшарил все углы, хотя уже знал, что Рохи там нет.

– Тах! – снова раздался отчаянный крик. Снаружи!

Я в ужасе бегал по окрестностям, заглядывал за каждый камень, каждый куст, а воображение рисовало жуткие картины: как моя любимая сорвалась в пропасть, как утонула в ручье, как ее загрызли дикие звери, которых немало обитает в лесах. Наконец Роха слабо отозвалась на мой зов, и я нашел ее… на краю пропасти!

– Милая, я сейчас приду, – испуганно вскричал я. – Только не шевелись!

Я осторожно двинулся к краю, боясь, что неловким движением напугаю ее и она сорвется.

– Это ведь пропасть, да? – спросила она.

– Да, милая. Только ты не бойся…

– Пропасть, – тихо повторила Роха.

И, к моему удивлению, медленно двинулась вперед.

– Стой! – крикнул я.

У меня сжалось сердце при виде того, как из-под девушки выскользнули камешки и обрушились вниз со смертоносной высоты.

– Остановись! Что ты делаешь?

– Тах, я так больше не могу, – прохныкала Роха. – Я больше тут не вынесу ни дня!

Она еще ближе подвинулась к краю.

– Послушай, милая. Я знаю, ты боишься. Хочешь, я выстрою для тебя подземелье? Под домом есть просторный подвал. Ты будешь жить там, пока не привыкнешь…

Я сделал к ней осторожный шажок.

– А ты спроси лучше, хочу ли я привыкать? – в отчаянии прокричала она. – Не хочу!

– Ты не понимаешь… – Еще шажок. – Ведь так мы становимся совершеннее. Мы – как Боги! Нужно лишь измениться…

– А если я не хочу меняться, Тах? Это ты хочешь! Я же всего лишь пленница твоих желаний! Задумывался ли ты над тем, что я счастлива в своей оболочке? Счастлива в нашей родной темноте, среди наших стен! Тут же для меня – все чужое!

И в этот момент я вдруг ясно представил ее сидящей в подвале своего дома: забившейся в угол, сжавшейся в комочек. Прямо как тогда в камере! Да только тут ей будет во много раз хуже, чем в тюрьме. Там она была хотя бы дома! Я вдруг четко осознал: только находясь взаперти, она может чувствовать себя свободной!

– Но этот мир… – слабо возразил я. – Он же прекрасен!

– Он прекрасен лишь для тебя!

И сказав это, она сделала последний рывок…