Текст книги "Счастливцев-Несчастливцев"

Втроем они замирают, тупо глядя в объектив.

Несчастливцев (нетерпеливо). Ну?

Бодаенко.

Сейчас… Сейчас… Он сработает… Батарейки слабенькие.

(Неожиданно достал портативный магнитофон, включил его и тихо запел.)

По долинам и по взгорьям Шла дивизия-а вперед…

(Протянул магнитофон актерам. Те от неожиданности подхватили песню.)

Счастливцев и Несчастливцев (вместе).

Чтобы с боем взять Приморье – Белой Армии оплот!

Вспышка. Щелчок затвора.

Бодаенко. Вот спасибо! С такими людьми – и на фото, да еще с песней… Это уж подарок так подарок! Я ведь в хоре пел. И в Большом всегда для нас, для работников ЦК, – отдельная ложа… А теперь такие цены кусачие – и не попадешь. Жаль, товарищи Ленин – Сталин не поют… Я б точно заставил Генку себя в Большой сводить…

Несчастливцев (с интересом посмотрев на Бодаенко). Почему не поют? Товарищ Ленин уже поет.

Бодаенко. Где?

Несчастливцев. В Амстердаме. В Голландии.

Бодаенко. Не слыхал.

Несчастливцев. Отсюда трудно услышать…

Телефонный звонок.

Бодаенко. Это он…

Счастливцев (зажав трубку ладонью). Ну, так чего все-таки говорить?

Бодаенко. Пока, мол, не выяснили… Пусть завтра по-новой к вам приведет. У вас завтра, извиняюсь, что намечено по афише?..

Несчастливцев. У нас завтра, дедушка, покой намечен… И отдых! Передай-ка мне телефон, Клементий. (Счастливцев протягивает ему телефон.) Алло! Это товарищ Милонов?.. Слушайте меня, Милонов, внимательно и записывайте! Кто – я?.. Можно просто – Иосиф Виссарионыч… Да! Мы поговорили с товарищем Бодаенко… До конца еще не все ясно, но по интересующему вас вопросу кое-какая информация есть! (Переходя на шепот.) Придется вам вместе с ним поехать в Голландию… Там, в Амстердаме, в Королевской Опере исполняется сочинение композитора Альфреда Шнитке. Называется «Жизнь с идиотом»… Вы записываете?.. Партию Владимира Ленина исполняет неф. Я не шучу!.. Какие с партией шутки? Это и по телевизору показывали, можете дополнительно проверить по своим источникам… Что говорите? Почему неф?.. Не знаю! Думаю, по заданию Коминтерна. Кстати, я уверен, что все наши партийные деньги спрятаны именно у этого нефа… в определенном месте! Поезжайте и разберитесь – где!!.. Желаю успеха! (Выключает телефон.) Ну, все, товарищ Бодаенко. Ваш вопрос о зарубежной командировке решен положительно!

Бодаенко. От не думал не гадал… Вот спасибо… товарищ артист!.. (Достал фотографию.) Автограф бы все-таки получить. Не от Сталина, от любимого артиста. На память! Имя-отчества, извините, не знаю…

Несчастливцев (берет фотографию). Да какое у артиста имя-отчество? Кого играет – так и прозывают!.. В настоящий момент – Несчастливцев Геннадий Демьяныч! Так вот и подпишу: «Несчастливцев! Трагик!» А это – Аркашка Счастливцев… Комик! Всегда что-нибудь дурацкое придумает, лишь бы не работать…

Бодаенко. Но Ворошилова он здорово изображает…

Счастливцев. Да что вы, диду?.. Умные люди говорят: штамп! Куда нам с нашей-то физией героев-то играть?.. (Надел детскую шапочку.) Комик-с… Не то что вот они-с – благородные трагики! Уж такие они добрые, такие возвышенные, смотришь на них да и думаешь: а не удавиться ли остальным людям от их собственного несовершенства?!.. Кстати, чуть не забыл… (Достал конверт с деньгами.) Геннадий Демьяныч презентует вам командировочные из своего личного гонорара… (Протягивает стодолларовую купюру.)

Бодаенко. Да вы что?.. Не… Не возьму!

Счастливцев. Обидите художника!.. Это ему для роли важно! У них, у трагиков, – первое дело свои деньги отдать! Вы «Лес» Островского давно читали?

Бодаенко. Давно…

Счастливцев. Перечтите! Отличная пьеса! Там Геннадий Демьяныч тоже все свои деньги в припадке благородства жертвует бедной девушке… Так что сюжет менять не станем. (Кладет деньги в карман Бодаенко.)

Несчастливцев (мрачно). Отдает-то все-таки «бедной девушке», а не «дедушке…» Но не в этом суть!.. (Открывает свой чемодан, достает пистолет.) Ты прав, брат мой Аркадий! За все в жизни надо платить! За минутную слабость. За годы измены своему назначению… Жаль, вспоминаем о нем только в роковую минуту, перед смертью…

Счастливцев (неожиданно как-то жалобно и серьезно). Может, не стоит сегодня, Геннадий Демьяныч?..

Несчастливцев. Стоит, Аркадий… (Взводит курок. Поворачивается к Бодаенко.) Хороший пистолет… У черкеса в Пятигорске выиграл… Старинный… дуэльный… На многих спектаклях палил. Вот вы – театрал, диду, и должны знать: у оружия на сцене своя судьба. В первом акте висит ружье, в четвертом – стреляет… А у таких пистолетов роль еще важней… Может сто раз вхолостую бабахать, но один раз вдарит – всерьез!!.. Если артист слишком долго фальшивит, пистолет это не выдерживает… Мы с Аркадием иногда так друг друга и проверяем… То он – меня, то я – его… (Наводит пистолет на Счастливцева.)

Счастливцев (занервничал). Не стоит! Геннадий Демьяныч!.. У меня настроя нынче нет… И при дедушке – нехорошо…

Несчастливцев. Сам говорил: какой есть зритель – перед таким и играем… Не суетись, Аркашка, умри достойно!

Счастливцев (почти кричит). Да не хочу я… С ума сошел?.. У меня давление поднялось! Убери дуло, неприятно смотреть! Дед, помоги, он же не в себе!.. За что?!

Несчастливцев. За измену, брат мой!

Грохнул выстрел. Счастливцев схватился за грудь. Повторный выстрел. Счастливцев упал, затих…

Бодаенко (чуть испуганно). Это чего?.. А?!.. Вы балуете или как?.. (Пошел к лежащему Счастливцеву, наклонился.) Да он вроде и не дышит… Вы что? Господа-товарищи…

Несчастливцев (бросился к Счастливцеву). Аркашка! Аркадий! О господи! (Трясет Счастливцева. Выхватывает из-за пояса телефон.) Алло! «Скорая»?… Это из театра… Срочно! У нас тут несчастье случилось – актеру плохо!.. Очень плохо! Слышите?!

Бодаенко. Может, воды ему?

Несчастливцев. Уходи, дед… Уходи, не путайся! И о том, что видел, никому ни слова! Никому!!.. Понял?

Бодаенко. Как не понять? О господи! Доигрались, психи?!.. (Пятится к кулисам, исчезает.)

Несчастливцев встает, снимает шинель, накрывает молча лежащего Счастливцева, стоит над ним, опустив голову… Пауза. Затем Счастливцев «оживает», сбрасывает шинель, жадно глотает воздух.

Несчастливцев (глянул на часы). Семнадцать секунд… Раньше и тридцать выдерживал…

Счастливцев. И пятьдесят… Возраст не тот, Геннадий Демьяныч… Но дед вроде поверил… Как думаете, зятю расскажет?

Несчастливцев. Расскажет! Для него и старались! Пусть знает, бандюга, что здесь тоже люди крутые… Если что – «замочить» могут!.. Но вообще, Аркашка, честно сказать, умирать ты стал неважно! Помнишь, как с этим этюдом мы в ГИТИС поступали?! Я – в обмороке, ты – бездыханный… Приемная комиссия чуть с ума не сошла!.. А теперь я слишком ору, ты – дергаешься, как эпилептик, а внутреннего проникновения нету… Рано или поздно ведь придется сыграть нам этот этюд по-настоящему! Какой-нибудь спектакль украсим! Давай еще разок пройдем!.. Стрельни-ка теперь в меня! (Передает пистолет Счастливцеву.)

В тот же момент раздается театральный звонок и свет на сцене начинает гаснуть.

Несчастливцев (выходит на авансцену, обращается к кому-то в осветительской будке). Это еще что? В чем дело, Сережа?

Голос сверху. Все! Время. Репетиция закончена…

Несчастливцев. Дайте хоть финал пройти! Вот люди! «Служители Мельпомены», мать вашу! Минуту боятся переработать!.. (Счастливцеву.) Ладно, пока поживем, Аркашка! Финал!

Счастливцев (взял узелок). Со слов «нас гонят»?

Несчастливцев. Можно и со слов «нас гонят»… (Поднял шинель, вывернул ее наизнанку и вновь надел привычное пальто.) …Нас гонят! И в самом деле, брат Аркадий, зачем мы зашли, как попали в этот лес, в этот сыр-дремучий бор? Зачем мы, братец, спугнули сов и филинов? Что им мешать? Пусть их живут, как им хочется!.. (Берет чемодан-ранец, закидывает егоза спину.)

Счастливцев. А говорили, на тройке поедем! Вот тебе и тройка!..

Несчастливцев. Молчи, Аркашка! Мы – благородные артисты! Мы коли любим – так уж любим, коли не любим – так ссоримся и деремся… Коли помогаем – так последним трудовым грошом… (В зал.) А вы? Всю жизнь толкуете о благе общества, а что сделали? Кого накормили? Кого утешили? Тешите только самих себя, самих себя забавляете… (Счастливцеву.) Руку, товарищ!

Счастливцев. Куда ж мы теперь, Геннадий Демьяныч?

Несчастливцев. Туда, куда ведет наш жалкий жребий… Как говорил благородный Моор: «О люди, люди!.. Порожденье крокодилов!.. Ваше слезы – вода!! Поцелуи – кинжалы в грудь!..»

Неожиданно звонит телефон. Счастливцев достает трубку и начинает тихо и по-деловому с кем-то разговаривать. Слышны отдельные фразы.

Счастливцев. Алло!.. Нижний Арзамас? Алло!..Какие концерты, я ж вам объяснял… Ну, пожалуйста, поговорите с ним сами…

Передает трубку Несчастливцеву. Тот неохотно берет ее.

Несчастливцев. Алло! Да. Это – я! Кто?! Миля?!.. Какой Миля? Администратор Миля?! А… Так бы и говорил. Привет, старик! Да какие концерты, у нас репертуара нет… Опять, что ль, Лепорелло с Дон Жуаном?.. Мы с этим у вас были… Как это «вы не слышали»?.. Вся страна наизусть знает, а вы не слышали… Ну, хорошо. Подумаем… Когда вылетать?.. Завтра?! Вы что, с ума сошли? У нас репетиции нового спектакля… Да мне плевать, что афиши расклеены… Сколько, ты говоришь, сколько?!.. Минутку! (Счастливцеву.) Мы в Нижнем Арзамасе работали «Дон Жуана»?

Счастливцев. В Нижнем – «Дон Жуана» не работали.

Несчастливцев. Как это – не работали?.. Там еще клуб такой красивый… неотапливаемый…

Счастливцев. Это – Верхний Арзамас. В Нижнем мы точно не были. Помню отлично!

Несчастливцев. Если не были, что ж ты помнишь отлично? Совсем заврался! (В трубку.) Хорошо, Миля. Только ради тебя. Но два концерта – не больше. Нет! Больше мы не потянем ни по здоровью, ни по репертуару…

Счастливцев. Какие там куплеты в этой сценке? «Дон Жуан и Лепорелло возникают то и дело, ля-ля-ля-тарантелла…»

Несчастливцев. Да подожди с куплетами! Халтурщик! Сначала сцену из «Леса» договори! (Кричит наверх.) Сережа! Свет убираем на словах: «…О, если б я мог быть гиеною! О, если б я мог остервенеть против адского поколения кровожадных обитателей лесов! О! О!..» Понял?

Голос сверху. Понял. «О! О!»

Свет начинает гаснуть.

Счастливцев. А… Вспомнил! (Весело запел.) «Дон Жуан и Лепорелло возникают то и дело, безответственно и смело возмущая этот мир…»

Несчастливцев. Не «возмущая», а «возбуждая этот мир»… Иной смысл! Эх, Аркашка, пропащий ты человек! Одно не доиграл, уже другое портишь… Никуда я с тобой не поеду!

Счастливцев (уже как бы примеряя образ Лепорелло). Ах, синьор, дон Гуан, вам лишь бы обругать своего бедного слугу…

Несчастливцев. Я тебе русским языком говорю: не поеду!

Счастливцев. А по-испански?

Несчастливцев. И по-испански: не поеду. И по-английски. «Ноу»! Никогда!

Счастливцев. Тогда уж – «невермор». Нижний Арзамас – «невермор»!

Несчастливцев. Пошел к черту!

Счастливцев. Один?! Никогда…

Так, переругиваясь, они уходят по лесной дороге. Шумят деревья. Поют птицы. Метают бабочки. Свет медленно гаснет. Конец первого действия.

Действие второе
На гастролях

Помещение областного театра. Сцена оборудована для концерта московских гастролеров. Вначале – киноролик, кадры из фильмов, где снимались актеры. Затем зажигается свет. Появляется администратор Миля – пожилой человек с галстуком-бабочкой.

Миля. …Итак, продолжается творческий вечер наших дорогих гостей!.. От кино вновь переходим к театру. Среди многочисленных несыгранных ими ролей есть две – особо желанные… Дон Жуан и Лепорелло. Пьес про этих легендарных персонажей написано немало, но артисты сочинили еще одну… новую… Впрочем, еще даже и не сочинили, а будут сочинять прямо здесь, вместе с вами… дорогие нижнегорчане и нижнегорчанки… Поэтому просьба ко всем: проявить активность… напрячь фантазию… и для начала представить, что мы все вдруг оказались в солнечной Испании!

Сцена преобразовалась в нечто экзотическое – пальмы, яркие цветы, пестрые птицы. Зазвучала музыка. Под звуки мандолины, пришпорив театральных лошадок, на сцену выезжают Дон Жуан и Лепорелло. Дон Жуан величествен и сосредоточен в своих мыслях, Лепорелло, наоборот, весел и готов общаться с публикой.

Зазвучала песенка:

 
Ночь приходит, звезды гаснут,
Но не спит, не спит Севилья!
Двое всадников прекрасных
На дороге появились…
Стук копыт зацокал четко,
В такт ему сердца забились…
Может, где-то нет красоток,
Но в Севилье – изобилье!..
Припев:
Дон Жуан и Лепорелло
Возникают то и дело,
Безответственно и смело
Возбуждая этот мир!
Чтобы дать сердцам усладу,
Чтобы спеть им серенаду,
Чтоб погибнуть, если надо,
Черт возьми!
 

Лепорелло (в зал).

 
Привет вам, дивные красотки-синьорины!
Привет вам, доблестные рыцари-синьоры,
Рискнувшие явиться к нам сюда,
Чтоб вновь увидеть, как их жен и дочерей
Здесь будут обольщать коварный Дон Жуан
И преданный ему слуга и спутник – Лепорелло!
 

Круг почета.

Вас, конечно же, интересует, как говорится, «ху из ху»? То есть кто – Хуан, кто – слуга? Нас часто путают. Красотой, как видите, оба не обижены!.. (Гарцует.) Ладно. Не стану вас мучить… Различать можно просто – по лошадям! Дон Жуан – черный жеребец, Лепорелло – сивый мерин. А если по всадникам, то Дон Жуан – который длиннее, Лепорелло – который умнее…

Дон Жуан отвлекся от мыслей, сурово глянул на слугу и поскакал к нему, размахивая плеткой. Лепорелло испуганно заметался по сцене, уклоняясь от ударов.

Синьор! Синьор!.. Вы же недослушали… Я не хотел никого обидеть! Я хотел сказать: слуга – это который умнее… Многоточие… Становится день ото дня, запятая, потому что служит такому знаменитому на весь мир господину… запятая, каким является синьор Дон Жуан из Севильи… Восклицательный знак!

Дон Жуан тупо посмотрел на слугу, как бы продумывая услышанное, затем его взгляд переместился куда-то в сторону деревьев, он развернул коня и направился в чащу, не обращая внимания на возгласы Лепорелло.

Синьор!.. Куда вы?.. Это – не женщина! И не лань! И даже не коза… Синьор, нельзя же набрасываться на все, что шевелится! Синьор!!

Дон Жуан скрылся в чаще. Лепорелло тяжело вздохнул, спешился, вышел на авансцену, обратился к залу.

Вот такой сумасшедший темперамент!.. Бедная зайчиха! Ей – конец!.. Единственное утешение перед погибелью в том, что она отдается самому Дон Жуану!.. (Таинственно.) Впрочем, если говорить по-честному, никакой он и не Дон Жуан! Настоящий Дон Жуан жил пятьсот лет назад в Испании… Действительно, обольщал женщин… А потом с ним произошла знаменитая история, когда он вдруг увидел красавицу Донну Анну… Соблазнил… а потом явился ее каменный муж – Командор и – р-раз! – голубчика за руку и – в ад… Жариться за грехи на сковороде!.. Но самое-то интересное в том, что история на этом не закончилась! Оказалось, и в аду Дон Жуан совратил всех чертовок женского пола… Потом – чертей… потом и чертенят… то есть буквально и детей не пожалел, мерзавец! Короче, ад застонал, завыл и выгнал его к чертям собачьим, то есть обратно к нам… С тех пор его грешная душа так и мечется между Тем и Этим светом – здесь поблудит, там подымится… Одним словом, говоря по-научному, происходит «реинкарнация» – переселение душ… Так вот мой хозяин – последнее воплощение этого безобразия. До этого был нормальный человек, отличный семьянин, дедушка… Работал в солидном министерстве, был уважаем коллективом… И вдруг, что называется, – бес в ребро, вселяется в него донжуанова душа, входит, как говорится, в самую плоть… И пошло-понеслось! Коллектив застонал. Никому нет от него житья!.. В смысле, наоборот – всем житье!.. В общем, вы меня понимаете? Пробовали лечить, водили к сексопатологу… Так он – и сексопатолога!! И весь медперсонал!.. Короче, осталось одно средство – изгнание дьявола! Но как это сделать?! Оказалось, можно только старым дедовским способом… По Пушкину: (показывает схему) «Донна Анна – Свидание – Обольщение – Шаги Командора – Сам Командор: «Дай руку мне!» – «О, тяжело пожатье каменной его десницы! Я гибну – кончено – о, Донна Анна!..» Помните?.. Я к тому, что лечить так можно только здесь, на театре… Поэтому мы вас и пригласили… Надеюсь, никто не откажется помочь страдающему человеку?.. Для начала, конечно, надо выбрать Донну Анну… (Оглядывает зал.) Есть желающие отдаться злодею… разумеется, из чисто гуманных соображений?.. Все готовы?!.. Какое благородство! Тогда, прекрасные синьорины, извините, придется провести небольшой конкурс… Каждый окунь любит свою блесну!.. Мой хозяин тоже отдает предпочтение… (оглядывает первые ряды) блондинкам… брюнеткам… и шатенкам… Нет! Не могу! Как труден выбор! И все-таки намечу претенденток, чей чудный облик, может быть, напомнит ему черты прекрасной Доны Анны… (Достает несколько красных вееров.) Вы, синьорина… Вы!.. И вы!.. (Раздает женщинам в зале веера.) Когда появится пред вами Дон Жуан, взмахните веером… вот так… на красное он падок!.. Теперь нам нужен Командор! Есть в зале рогоносцы?.. Конечно, нет! А если долг потребует? И Родина? Тогда, я думаю, найдутся? (Кому-то в зале.) Вы, сударь, не желаете? А жаль! В вас что-то каменное есть… Тогда, быть может, станете «Шагами Командора?»… Прошу вас, это так несложно… Когда дам знак, вы ножками – бух! бух!.. У вас получится… (Очередному зрителю) А Командором – вы! Злодей вас как увидит, так и вздрогнет!.. А вам лишь протянуть ему десницу… (Достает огромную бутафорскую руку) И текст произнести… «Все кончено… Дрожишь ты, Дон Гуан! (Тут вы его не Жуаном, а Гуаном называйте, – так будет ему обидней…) Дай руку, Дон Гуан!..» А дальше дым, огонь… Короче, все, что есть в театре!.. Договорились?

Звук трубы.

Он возвращается! Устроим ему встречу! Все дамы хлопают, мужчины – рвут и мечут!

Из глубины леса, под аплодисменты и свист, появляется Дон Жуан.

Дон Жуан (оглядывая зал). Кто эти люди? Где мы, Лепорелло?

Лепорелло. В Севилье, где ж еще? Достигнуты пределы земли, где любят вас и ненавидят страстно. Поэтому и оставаться здесь опасно… Давайте скроемся в лесу…

Дон Жуан. О, нет, глупец! Опасность для меня и пламенных сердец – что ветер для костра… Вмиг вспыхнут искры страсти и полыхнет пожар любви…

Лепорелло. Или несчастья! (В зал, тихо.) Веерочками обмахиваемся… Веерочками!..

Дон Жуан (увидев женщин с красными веерами). О боже! Неужели? Донна Анна?

Лепорелло. Где, сударь? Где? Вон там или вон там?..

Дон Жуан. Не смею верить я своим глазам… Вот же она – прелестное созданье… Ее глаза… улыбку… и дыханье… я узнаю, пройдя через века…

Лепорелло (в зал). Все! Окунь взял блесну… Теперь лишь подсекай! (Дон Жуану.) А может, не она? Быть может, та? Другая?..

Дон Жуан. Молчи, дурак! Мне небо помогает свой выбор сделать… Срочно к ней ступай! Скажи, что Дон Жуан назначил ей свиданье…

Лепорелло. О нет, синьор! Опасное заданье… Там рядом – муж сидит… Вон – каменная глыба! Соперника попроще не могли бы… вы подыскать?!.. Ведь он вас в ад отправил!..

Дон Жуан. Бояться Дон Жуану – против правил! Я встрече с Командором буду рад! После его жены – мне раем станет ад!..

Лепорелло (в зал). Все! Наркоз действует… Можно начинать операцию… (Спускается в зал к Зрительнице) Синьора Донна Анна, выбор сделан! Прошу вас в рощу! (тихо) …Да не бойтесь вы его… Он с виду грозен, а на деле – ничего… Я говорю, на самом деле разврата в этом теле – еле-еле… (Выводит Зрительницу на сцену.) Разрешите представить – Дон Жуан, коварный соблазнитель!

Дон Жуан.

 
Да, Донна Анна!.. Так!..
Разврата
Я долго был покорный ученик,
Но с той поры, как вас увидел я,
Мне кажется, я весь переродился.
Вас полюбя, люблю и добродетель
И в первый раз смиренно перед ней
Дрожащие колени преклоняю…
 

(Встает на колени, опускает голову.)

Лепорелло (Зрительнице). Вы обмахивайтесь… Обмахивайтесь!.. И пушкинский текст говорите… Не помните? Ладно! Я – за вас. Ему сейчас все равно… (Прячется за веер, говорит женским голосом.) О, Дон Жуан красноречив, я знаю… Вы – сущий демон. Сколько бедных женщин вы погубили?

Дон Жуан. Ни одной доныне из них я не любил.

Лепорелло (из-за веера). И я поверю, чтоб Дон Жуан влюбился в первый раз, чтоб не искал во мне он жертвы новой!..

Дон Жуан. Когда б я вас обманывать хотел, признался ль я, сказал бы я то имя, которого вы можете не слышать?.. За сладкий миг свиданья безропотно отдам я жизнь!

Лепорелло. О, Дон Жуан, как сердцем я слаба…

Дон Жуан. В залог прощенья – мирный поцелуй! (Встает с колен, протягивает руки Зрительнице.)

Лепорелло (испуганно, Зрительнице). Тут уж я вас заменить не смогу, синьора… (Соединяет руки Зрительницы и Дон Жуана.) За дерево летите, голубки, я вас посторожу…

Дон Жуан уводит Зрительницу в чащу леса.

Ну, все! Минуты полторы им на любовь… И наступает час возмездия!!.. (Достает песочные часы.) О, время из песка! Пока ты молод, швыряешь его щедрыми мешками в пустыне… В старости оно посыплет из тебя едва заметной струйкой, но все ж песчиночки до счастья и не хватит… (В зал.) Все! Приготовились!.. Пошли шаги! (Кричит в глубину леса.) Синьор! Атас! К нам кто-то приближается… (В зал.) Громче шаги Командора!.. Громче!.. Помогайте, мужики!.. Бум-бум! Теперь – сам Командор! Пошел! Пошел!.. (Выводит Зрителя на сцену, прилаживает к нему бутафорскую руку.) Текст помните? «Все кончено. Дрожишь ты, Дон Гуан? Дай руку»… Ну-ка, скажите! (Зритель повторяет реплику.) Здорово! Верю! Мурашки аж побежали… (Кричит в глубину леса.) Синьор! К вам тут пришли! Гости у нас, синьор!

Дон Жуан (появляется). Кто смел меня тревожить в такой момент?

Лепорелло (с иронией). Кто? Ейный муж… Забыли статую? А вот она явилась… (Зрителю.) Текст давайте…

Зритель. Все кончено. Дрожишь ты, Дон Гуан? Дай руку!

Дон Жуан (обиженно). Кто я? Кто я?

Лепорелло (подсказывая). Сказал он: «Дон Гуан».

Дон Жуан. Что надо этому нахалу?

Лепорелло. Руки он вашей просит!..

Дон Жуан. Вот она! (Берется за бутафорскую руку.) «О, тяжело пожатье каменной его десницы! Оставь меня, пусти, пусти мне руку… Я гибну! Кончено! О, Донна Анна!»

Лепорелло делает знак пиротехникам. На сцене раздается грохот, мелькает «адский огонь», валит дым. Дон Жуан падает бездыханный. Лепорелло помогает Зрительнице и Зрителю вернуться в зал, затем возвращается к Дон Жуану, пробует пульс на его руке.

Дон Жуан (приходя в себя). Где я?

Лепорелло. В театре, дорогой…

Дон Жуан. В театре?.. Зачем?.. А вы – кто?

Лепорелло. Отвечаю по пунктам… Вы, сударь, тяжело болели. Диагноз: психозос донгуаноз третьей степени… Теперь идете на поправку… А я – в прошлом ваш слуга, Лепорелло, а на самом деле – фельдшер психдиспансера номер 6…

Дон Жуан. Лепорелло… Дон Жуан. Да-да! Что-то припоминаю!..

Лепорелло (испуганно). А вот этого не надо, дорогой! Не припоминайте! Вылечились, и точка!.. И пусть душа этого развратника, Жуана-Хуана-Гуана… пусть она подольше пребывает в аду, а не вселяется, понимаешь, в уважаемых граждан… не мутит их разум, не взбурляет их кровь… не возбуждает их плоть… (Его взгляд начинает неожиданно приобретать безумное выражение, штаны напрягаются, он начинает оглядывать зал глазами хищника.)

Дон Жуан. Что с вами, фельдшер?

Лепорелло. Какой я фельдшер?!

Дон Жуан. Ну, доктор?..

Лепорелло (с пафосом). Молчи, глупец! При чем тут доктора, когда зажегся взгляд? Забухало в висках! Огонь пошел по членам!.. Теперь мне небеса и море – по колено!..

Пытается сесть на «коня», второпях попадает только в одно стремя, тащит «коня» к лесу.

Дон Жуан (в отчаянии хватает своего «коня» на руки, направляется за Лепорелло). Куда, синьор? Да что вы, в самом деле?.. Ведь это просто ветерок траву шевелит… (В зал.) Да, чувствую, опять пришла беда! В дурдоме станет больше пациентом… Синьоры! Срочно! Попрошу аплодисменты! Иначе мы не кончим никогда!..

Музыка. Аплодисменты. Занавес. На сцену выскакивают Поклонницы с цветами. Берут автографы. Здесь же несколько Фотокорреспондентов щелкают блицами. Усталые Артисты вместе с «лошадками» кружат по сцене, спасаясь от тех и от других. Вбегает радостный Миля.

Миля (выпроваживает Поклонниц). Все, девочки! Все! Артистам нужен отдых. Через час – второй концерт! (артистам.) Дорогулечки! Поздравляю! Такой успех! Такой успех!

Дон Жуан (держась за поясницу). Миля! Где можно полежать?

Миля. Полежать? В каком смысле? А… понял! В ресторанчике… Тут рядом… За час обернемся.

Дон Жуан. Какой ресторанчик? Я говорю: мне полежать надо!

Миля. Хорошо, дорогуля. Можно в моем кабинете. Там, кстати, солидные гости… Уже накрыли стол…

Дон Жуан. Я не хочу лежать на столе…Я еще живой… Э! Черт! Устроили гастрольку! (Хватается за поясницу.) Все! Тут ложусь! (Замечает ширму, быстро расставляет ее, ложится за ее прикрытием на полу.)

Миля. Да вы что? Роднуля! На полу!!

Дон Жуан. Уйдите, Миля! Иначе – отменяю второй концерт!

Миля. Как – отменяю? Не пугайте! У меня – переаншлаг!

Дон Жуан. А у меня – радикулит. Я на коня не влезу! Понимаете? Не влезу!

Миля. Хорошо. Выведете под уздцы…

Дон Жуан. Халтура! Дон Жуан должен быть на коне!

Миля. Не обязательно, дорогуля… Зритель же в театр идет, а не на ипподром… (Лепорелло.) Ну, так нельзя. Скажите ему…

Лепорелло. Не могу! (Тихо.) Миля, у нас с синьором сейчас несколько напряженные отношения… Пусть лежит, где хочет! Капризен до невозможности! Я ему – не нянька! (Расставляет рядом вторую ширму.) Я такой же артист, мне тоже нужен покой.

Миля. Покой будет! Роднулечки, это гарантирую! Поставим милицейский пост, ни одна живая душа сюда… (Замечает появившуюся юную Поклонницу.) Так! Девочка! Тебе чего?

Поклонница. Автограф! И вот еще письмо передать…

Миля. Все! Никаких писем! (Пытается ее выпроводить.)

Поклонница (уворачиваясь). Ну, пожалуйста… Ну, очень надо! (Сопротивляется, визжит.)

Дон Жуан (стонет). Отменяю! К чертовой матери… Отменяю!

Лепорелло. Перестаньте голосить!! (Подбегает к Поклоннице.) Какое письмо? От кого?

Поклонница. Прочтете – узнаете. В общем, это письма вам, двум сразу!..

Лепорелло. Девочка, надо говорить: не «двум», а «двоим»…

Поклонница. Я и говорю: «обеим…» (Отдает письмо.)

Лепорелло (поправляя). «Обоим»!

Поклонница. Да. Я и говорю… И еще автограф! (Достает программки.) Вот здесь… Вот здесь…

Лепорелло. Куда тебе столько?

Поклонница. Это не только мне… нас там много, в зале… Мне – вот здесь! (Оголила предплечье.) На руке!

Лепорелло. Зачем?

Поклонница. Наколку сделаю…

Лепорелло. С ума сошла?

Поклонница. Почему? Просто люблю эстраду… (Оголила правое предплечье.) Здесь у меня – Леонтьев! Здесь вот – Винокур с Лещенко…

Лепорелло. Прямо не тело, а альбом!.. (Ставит подпись.) Только, синьора, Дон Жуана не беспокой… Он отдыхает!.. Или давай я за него подпишу…

Дон Жуан (из-за ширмы). Не надо за меня! Не надо! Да еще после Винокура! Уж пожалуйста!!

Лепорелло. Я думал, вы себя плохо чувствуете, синьор.

Дон Жуан (вскочил над ширмой). Зато вы, синьор, – хорошо! Совсем одурели от дешевой популярности! Я – не эстрадник, на телах не расписываюсь!..

Миля. Роднулечки! Только не ругайтесь! Только не ругайтесь!

Дон Жуан. Мы не ругаемся! Просто мы – разные люди! И это – последняя гастроль!

Лепорелло. Не надо меня пугать!

Дон Жуан. Я не пугаю! Я прошу покоя и тишины!

Миля. Все! Уходим. (Поклоннице.) Все из-за тебя, глупая!..

Поклонница. А я-то при чем?.. Просила, что ль? (Дон Жуану.) Если хотите знать, у меня уже есть ваш автограф!

Дон Жуан (упавшим голосом). Откуда?

Поклонница. Из Вологды… Вы там один выступали… Я на концерте была. Вот! (Оголила левое плечо.)

Лепорелло (с ехидцей). Почерк ваш, синьор! Уж извините…

Дон Жуан (гневно). Так! Или немедленно все исчезнут, или отменяю второй концерт к чертовой бабушке!!

Миля. Все! Уходим… Уходим… Отдыхайте, роднули…

Миля и Поклонница уходят. Дон Жуан ложится за ширму, стонет. Лепорелло ходит рядом, прислушивается к стонам.

Лепорелло. Синьор! Может быть, сделаю массаж?

Дон Жуан. Спасибо! Уж сам как-нибудь…

Лепорелло. Ну, как знаете… (Ходит у ширмы.) Там письмо от поклонницы. Прочитать?

Дон Жуан. Сам прочту.

Лепорелло. Как знаете… (Бросает письмо за ширму.) Я вот думаю: когда ж это вы были один с концертом в Вологде?

Дон Жуан. Давно…

Лепорелло. Как давно?

Дон Жуан. Давно. До встречи в лесу с Аркашкой.

Лепорелло. Не скажите!.. Девочка молодая, надпись свежая. Стало быть, один недавно ездили?

Дон Жуан. И что?

Лепорелло. Ничего… Просто я думал, что есть какие-то обязательства. Мы – театр двух актеров!

Дон Жуан. В прошлом! Был театр двух актеров, будут два театра – одного… Привыкайте к монологам!

Лепорелло. А чего мне привыкать? Я люблю монологи.

Дон Жуан. Вот и произносите…

Лепорелло. И произнесу… И хватит меня перебивать!

Дон Жуан. Давно не перебиваю… Бессмысленно! Вы – свое, я – свое! Полная автономия! И прекрасно!..

Лепорелло и Дон Жуан (вместе). И пожалуйста! И ладно! Ох, как страшно!.. В конце концов – не сиамские близнецы… Да уж!.. И не такое делилось!.. (И так далее и тому подобное.)

Несколько секунд Дон Жуан и Лепорелло говорят в унисон, не слушая друг друга. Появляется Алик, молодой бородатый фотокорреспондент. Некоторое время слушает этот странный диалог-монолог, потом делает снимок.

Лепорелло (вздрогнул). Вы кто? Откуда? Кто пустил?

Алик. Из молодежной газеты… Хотел снимок для первой полосы… Вы… с лошадками…

Лепорелло. Зачем? Отдыхают лошадки… Заездились!

Алик. Вот и хорошо! Трогательно… Я и подпись придумал: «Кентавры на привале».

Лепорелло. Какие еще «кентавры»? Кто пропустил? (Кричит за сцену.) Миля!

Алик. Не надо Милю! Ради Бога! Ухожу!.. Извините… (Направился к выходу, остановился.) Я, вообще-то, не только фотограф. Я – немного экстрасенс!

Лепорелло. И что?

Алик. Сказали, что у кого-то радикулит… Могу помочь… У меня от руки тепло идет… Вот, попробуйте! (проводит рукой над головой Лепорелло.)

Лепорелло (испуганно). Не надо меня теплом!.. У меня – давление!

Алик. А давление я запросто понижаю… (Протянул руку.)

Лепорелло (отшатнувшись). Я сказал: не надо! Мы сами себе и экстрасенсы, и невропатологи. Уходите, пожалуйста!!

Алик (достал из портфеля визитку). На всякий случай – визитка. Маринин. Алексей. Она, кстати, заряжена…

Лепорелло. В каком смысле?

Алик. Энергетически! Заряжена! Можно приложить к пояснице или к голове.

Лепорелло. И психиатры мы – тоже… Но сегодня прием закончен! До свиданья!

Алик. Вы все шутите, а я серьезно… Ну, извините… До свиданья!

Пошел к выходу, но тут же вернулся.

Совсем забыл. У меня ж вам подарки от редакции… (Достает из портфеля.) Альбом с видами города. Банка меда. Мед у нас особый, целебный… При радикулите тоже помогает. А это – «Набоков». (Ставит на стол бутылку.)

Лепорелло. Какой «Набоков»?

Алик. Писатель был такой.

Лепорелло. Знаем, что не флотоводец. Грамотные! Почему у вас водка – «Набоков»?.. Он здесь жил, что ли?

Алик. Никогда! А если б и жил – все равно глупо и пошло! Обыкновенный провинциальный идиотизм! У нас в городе – новый хозяин ликеро-водочного завода. Жену зовут – Лолита. Кто-то ему, очевидно, сказал, что у Набокова есть одноименный роман. А он, вместо того, чтоб прочитать, сразу водку гонит в честь автора! Ну, не пошлость?!.. Владимир Владимирович, наверное, в гробу переворачивается… (Саркастически улыбается)