Текст книги "Степные разбойники"

ГЛАВА XXXI. Брат Амбросио

Возвратимся теперь к гамбусинос. Сеттер и Натан не сказали брату ни слова. В свою очередь, тот, по-видимому, не узнал их. Когда все расположились поудобнее, чтобы заснуть, Шоу незаметно приблизился к донье Кларе и сел на землю неподалеку от нее. Девушка сидела, уронив голову на руки, и тихо плакала. Слезы эти разрывали сердце Шоу, и он готов был отдать свою жизнь, чтобы осушить их.

Тем временем ночь становилась все темнее и темнее; луна, беспрестанно застилаемая густыми облаками, лишь изредка просвечивала сквозь густую листву деревьев, под которыми расположились гамбусинос.

Убедившись, что все его спутники заснули, Шоу осмелился прикоснуться к руке молодой девушки.

– Что хотите вы от меня? – спросила она его печальным голосом.

– Говорите тише, – ответил он, – ради всего святого, говорите тише, сеньорита. Проклятые люди, которые спят вокруг нас, обладают тонким слухом, и кто-нибудь может услышать нас и разбудить других.

– Не все ли мне равно, проснутся они или нет? – возразила девушка с упреком в голосе. – Благодаря вам, которому я доверилась, я снова попала к ним в руки.

– О! – воскликнул Шоу в отчаянии. – Не может быть, чтобы вы считали меня способным на такое низкое предательство, сеньорита!

– Между тем вы сами видите, где мы очутились.

– Увы, сеньорита, я не виноват в этом. Злой рок виною тому, что случилось.

Улыбка недоверия пробежала по бледным губам молодой девушки.

– Имейте, по крайней мере, храбрость сознаться в вашем дурном поступке, кабальеро. Будьте разбойником так же открыто, как те люди, которые спят там. О! – добавила она с горечью. – Мне не в чем упрекать вас – напротив, я должна восхищаться вами, потому что, несмотря на то, что вы еще так молоды, вы в данном случае выказали такую сметливость и ловкость, каких я от вас никак не ожидала. Вы блестяще сыграли свою роль!

Рыдания подступили к горлу молодого человека.

– О-о! – сказал он. – Сеньорита, вам доставляет, вероятно, удовольствие терзать мое сердце. Я предал вас? Я, который так любит вас?

Донья Клара гордо выпрямилась.

– Да, – сказала она с усмешкой, – вы меня любите, но ваша любовь похожа на любовь дикого зверя, который тащит добычу в свое логовище, чтобы спокойнее растерзать ее там. Ваша любовь – любовь тигра!

– Еще одно слово, сеньорита, еще одно оскорбление, – сказал он резко, – и я убью себя на ваших глазах! Когда вы увидите перед собой мой труп, тогда, быть может, вы поверите мне!

Донья Клара с удивлением пристально взглянула на него.

– Какое мне дело до этого? – сказала она холодно.

– В таком случае, сеньорита, вы останетесь довольны, – и молодой человек мгновенно выхватил из-за пояса кинжал.

В эту минуту чья-то рука тяжело легла на его плечо. Донья Клара не пошевельнулась. Шоу обернулся. Позади него стоял брат Амбросио. Монах улыбался и не снимал руки с плеча Шоу.

– Оставьте меня, – сказал молодой человек глухо.

– Нет, – тихо возразил монах, – разве только в том случае, если вы обещаете отказаться от вашего дурацкого замысла.

– Но, – воскликнул Шоу в отчаянии, – разве вы не видите, что она считает меня виновным?

– Так и должно быть. Предоставьте мне убедить ее в противном.

– О! Если бы вы это сделали!.. – пробормотал молодой человек с ноткой сомнения в голосе.

– Я это сделаю, сын мой. Будьте только благоразумны.

Шоу с минуту колебался, но потом опустил оружие, бормоча:

– Для этого всегда найдется время.

– Совершенно справедливо, – сказал монах. – Теперь сядем и поговорим. Вы увидите, что сеньорита скоро поверит в вашу невинность.

Во время этой беседы донья Клара сидела неподвижно. Погруженная в свое горе, она, казалось, не обратила на обоих собеседников ни малейшего внимания. Монах повернулся к ней.

– Этот молодой человек сказал вам правду, сеньорита. Не знаю, что именно заставляет его поступать так, как он поступил, но он все время боролся против целой своры краснокожих, не выпуская вас из своих объятий, и он бы неминуемо погиб, если бы Бог не послал нас ему на помощь. Он упал окровавленный к ногам наших лошадей, продолжая держать вас, которую он поклялся защищать и с которой его могла разлучить только смерть.

Донья Клара насмешливо улыбнулась.

– О! – ответила она. – Оставьте эти лживые слова для кого-нибудь другого, сеньор падре, я достаточно давно знакома с вами, чтобы знать истинную цену вашим словам.

Монах с досадой прикусил губу.

– Может быть, на этот раз вы ошибаетесь, сеньорита, – ответил он, смиренно кланяясь, – и вы придаете слишком большое значение роковому стечению обстоятельств. Обо мне вы также судите неправильно. Несчастье сделало вас несправедливой, сеньорита. Вы забываете, что я всем обязан вашему отцу.

– Не я, а вы это забыли! – горячо возразила молодая девушка.

– А кто сказал вам, что я здесь, в рядах ваших врагов, не с тем, чтобы иметь возможность лучше служить вам?

– О, – сказала она, – вам, сеньор падре, будет трудно доказать мне вашу хваленую преданность.

– Не так трудно, как вам это кажется. В пятидесяти шагах отсюда, в лесу, благодаря моим заботам, привязаны две лошади. Я проведу вас к ним, и с помощью этого несчастного молодого человека, с которым вы обошлись так жестоко, вам будет легко скрыться и избежать преследования. Вот вам доказательство, сеньорита. И после того вы еще скажете, что я вас обманываю?

– А кто поручится мне, сеньор падре, за то, – возразила она, – что за этим не кроется какая-нибудь новая западня?

– Сеньорита, – ответил монах все так же спокойно, – время дорого, с каждой секундой вы теряете возможность бежать отсюда. Я не стану спорить с вами, я скажу вам только одно. Чем грозит мне ваша попытка к бегству?.. Впрочем, как вам будет угодно. Бог свидетель, что я все сделал, чтобы спасти вас и что вы сами отказались от этого.

Донья Клара с минуту размышляла.

– Отведите меня к вашим лошадям, – сказала она наконец. – Я скоро узнаю, действительно ли честны ваши намерения.

– Пойдемте! – сказал монах, и улыбка удовлетворения на миг озарила его лицо.

Донья Клара и Шоу встали и последовали за ним. Ночной мрак еще более сгустился, и донья Клара то и дело спотыкалась о лианы и другие ползучие растения. Через полчаса они наконец дошли до опушки леса. Две лошади стояли там, привязанные к дереву и уже оседланные.

– Ну что же? – сказал монах с торжеством. – Теперь вы поверите мне, сеньорита?

– Я еще не спасена, – ответила она печально. И, сказав это, она сделала движение, чтобы сесть на лошадь, как вдруг ветви кустарников раздвинулись и из леса выскочили шесть или восемь человек. Они мигом окружили беглецов.

Шоу выхватил пистолет и приготовился стрелять.

– Остановитесь, Шоу! – сказала ему донья Клара мягко. – Теперь я знаю, что вы мне верны. Не давайте себя убивать без всякой пользы – сопротивляться было бы безумием.

Молодой человек опустил голову и заткнул свой пистолет за пояс.

– By God! – воскликнул грубый голос, от которого мороз пробежал по коже беглецов. – Я знал, что лошади эти кому-нибудь да принадлежат. Посмотрим, кто здесь перед нами? Эй, Урс, факел сюда!

– Это бесполезно, Красный Кедр, мы друзья.

– Друзья! – возразил грубо Красный Кедр, так как это действительно был он. – Мне не мешает, однако, удостовериться в этом… Зажги факел!

Урс зажег факел.

– Э-э! – воскликнул скваттер, посмеиваясь. – Действительно, старые знакомые. Куда вас черти несут в такой поздний час.

– Мы возвращаемся в лагерь, от которого мы отошли далеко, совершая прогулку, – невозмутимо ответил монах.

– Прогулку!.. – проворчал сквозь зубы Красный Кедр,

– Странное время вы выбрали для прогулки! – добавил он, подозрительно оглядев его. – И ты здесь, Шоу? Добро пожаловать, мальчик. Не думал встретить тебя живым, здесь, в особенности в обществе этой очаровательной голубки, – продолжал Красный Кедр с сардонической улыбкой.

– Да, я здесь, отец, – ответил молодой человек мрачно.

– Отлично, отлично. Ты мне после расскажешь, где ты пропадал столько времени, теперь некогда. Вы, кажется, говорили мне, сеньор падре, что лагерь ваш поблизости отсюда, хотя пусть меня повесят, если я не думал, что найду вас на острове, где я вас оставил.

– Мы вынуждены были покинуть его.

– Хорошо! Но теперь нам нельзя терять времени на болтовню. Ведите нас в лагерь, потом все разъяснится, будьте уверены.

Монах пошел вперед указывать дорогу. Вслед за ним двинулись Красный Кедр и разбойники, а посреди них шли Шоу и донья Клара. Эта непредвиденная встреча снова разрушила все их надежды на освобождение.

Что касается брата Амбросио, то он шел совершенно спокойно, точно ничего особенного и не случилось.

ГЛАВА XXXII. След

Оставим монаха и обоих молодых людей, которым он намеревался покровительствовать, и возвратимся к Валентину и его друзьям, отправившимся на поиски Красного Кедра.

Как только занялась заря, маленький отряд уже был на ногах, и охотники стали обсуждать, в каком направлении им двигаться. Валентин обратился за советом к Моокапеку.

– Красный Кедр – друг Станапата, – сказал тот, – я уверен, что Охотник За Скальпами скрывается у него в настоящее время.

– Я придерживаюсь того же мнения, – сказал Валентин.

– А вы что скажете на это? – обратился он к Курумилле.

– Красный Кедр любит золото, – ответил тот, – и поэтому нам надо идти на север. Лошадей надо или оставить, или вести их на поводу – они вытаптывают следы. Мы должны идти пешком.

– Вы правы, – сказал Валентин. – Так в путь, не теряя попусту времени! Что-то говорит мне, что поиски наши будут успешны. Смелей, друзья.

И маленький отряд охотников двинулся в путь. Всадники спешились, и каждый из них вел свою лошадь за собой.

Долгое время поиски их были безрезультатны, прошло часов пять, а они не обнаружили следов пребывания Красного Кедра решительно нигде. Наконец охотники дошли до реки, и там, на берегу, Валентин увидел слабый отпечаток лошадиной подковы.

– Смотрите, смотрите! – крикнул он своим товарищам. Те тотчас же прибежали на его зов. Курумилла тщательно рассмотрел след и заявил, что это действительно след лошадиной подковы и что, по-видимому, Красный Кедр переплыл на ту сторону реки. Охотники тут же решили также переправиться на противоположный берег. Через несколько минут они привели свое намерение в исполнение и очутились на другом берегу Рио-Хилы. Но там охотников постигло разочарование: след лошадиных подков был сначала виден кое-где на песке, но затем он затерялся среди голых скал, подступавших местами к самой реке.

Удостоверившись в этом печальном факте, Валентин глубоко задумался. По временам он бросал пристальный взгляд себе под ноги, потом поднимал взор своей к небу. Вдруг он увидел орла с белой головой, описывавшего все время круги над одним и тем же местом возле одной из скал.

– Гм! – пробормотал охотник, следя глазами за птицей, постепенно сужавшей круги. – Что нужно здесь этому орлу? Любопытно бы знать. – И, подозвав своих товарищей, он вскинул свое ружье на плечо и широкими шагами пошел к тому месту, над которым кружился орел.

Все с трудом стали взбираться на гору и наконец достигли вершины. Здесь охотники остановились, чтобы отдохнуть. Они оказались на небольшой площадке, которая, по-видимому, служила могилой какому-нибудь индейскому вождю, судя по останкам, валявшимся в глубине небольшой ямы. Нагнувшись над этой ямой, Валентин пытался разглядеть, что именно там лежит, но было темно, и поэтому он не мог ясно различить предметы, находившиеся в ней. Он почувствовал только запах разлагающегося трупа. Курумилла зажег факел и осветил яму. Валентин заглянул в нее снова.

– О! – воскликнул он. – Да это лошадь Красного Кедра! Но как могло случиться то, что он втащил сюда лошадь, не оставив при этом никаких следов?

Подумав с минуту, он прибавил:

– Очевидно, лошадь была тогда еще жива, он привел ее сюда, а затем столкнул в яму. Признаюсь, ловкость замечательная!.. Если бы не орел, мы бы ничего не узнали. Красный Кедр – необыкновенно сметливый негодяй! Но теперь, будь он во сто раз хитрее, он уже не убежит от меня.

И Валентин в веселом расположении духа возвратился к мексиканцам, которые с нетерпением и беспокойством ожидали результата его изысканий.

ГЛАВА XXXIII. Преследование

Вы думаете, мой друг, – спросил дон Мигель у охотника, – что мы на верном пути и человек этот не может ускользнуть от нас? -Я убежден, – отвечал охотник, – что до сих пор мы шли по его следу. Что касается того, ускользнет ли он от нас, то я не знаю, что вам сказать на это. Могу только уверить вас, что сумею его найти.

– Я именно это и подразумевал, – сказал асиендадо со вздохом.

И они снова пустились в путь.

Местность становилась неровной, там и здесь виднелись купы деревьев, а вдали показались первые отроги Сьерра-Мадре, окаймлявшие синеватый горизонт.

Таким образом, охотники за час до захода солнца достигли первых деревьев огромного девственного леса, который словно зеленым занавесом скрывал от них даль.

– О-о-а! – воскликнул Курумилла, внезапно нагибаясь. Он поднял какой-то предмет и подал его Валентину.

– Э-э! – воскликнул тот. – Вот крестик доньи Клары, если я не ошибаюсь.

– Дайте, дайте, друг мой! – сказал дон Мигель, быстро приближаясь.

Он схватил предмет, переданный ему охотником.

Действительно, это был маленький бриллиантовый крестик, который молодая девушка обычно носила на шее.

Асиендадо поднес его к губам с чувством радости, смешанной с грустью.

– Боже мой, Боже мой! Что сталось с моим бедным ребенком? – воскликнул он.

– Ничего, – ответил Валентин. – Успокойтесь, друг мой – вероятно, цепочка разорвалась, и донья Клара потеряла крестик. Вот и все.

Дон Мигель вздохнул, две слезы выкатились из его глаз, но он не произнес ни слова.

У опушки леса Валентин остановился.

– Неблагоразумно, – сказал он, – углубляться ночью в чащу. Быть может, те, кого мы ищем, поджидают нас там, чтобы напасть на нас во время отдыха из засады. Если вы согласны со мною, то расположимся здесь.

Так как никакого возражения не последовало, то разбили лагерь тут же.

Окончательно наступила ночь. Охотники поужинали, завернулись в одеяла и заснули. Только Валентин, Курумилла и Орлиное Перо, степенно усевшись вокруг костра, тихо беседовали между собою, не забывая наблюдать за окрестностями.

Вдруг Валентин быстро схватил Курумиллу за ворот и заставил его лечь на землю. В ту же минуту сверкнул огонь, грянул выстрел и пуля, попав в костер, выбила из него тысячи искр.

Мексиканцы, разбуженные внезапным выстрелом, вскочили и схватились за оружие.

Три охотника исчезли.

– Что это значит? – спросил дон Мигель, тщетно вглядываясь в темноту.

– Честное слово, – ответил генерал, – или я ошибаюсь, или на нас напали.

– Напали? – возразил асиендадо. – Но кто же?

– Ба-а! Вероятно, враги, – сказал генерал. – Но кто эти враги – я не сумею сказать.

– Но где же наши друзья? – спросил дон Пабло.

– Охотятся, я думаю, – ответил генерал.

– Смотрите, они возвращаются, – сказал дон Мигель. Действительно, охотники возвращались, но не одни. Они вели с собой пленника. Этим пленником был разбойник Урс – человек маленький, толстый и коренастый, зверское лицо которого имело бы тупое выражение, если бы не глаза, блестевшие как карбункулы и придававшие всей его физиономии выражение дьявольского лукавства.

Как только его привели в лагерь, Валентин велел крепко связать пойманного и несколько минут с большим вниманием рассматривал его.

Бандит выдержал это испытание с притворной беззаботностью, которая, однако, как ни искусно была она разыграна, не обманула француза.

– Гм! – пробормотал он про себя. – Этот негодяи производит на меня впечатление лжеца. Посмотрим, ошибаюсь ли я… Кто ты, бездельник? – спросил он грубо.

– Я? – спросил тот с глупым видом.

– Да, ты.

– Я охотник.

– Охотник за скальпами, я полагаю, – возразил Валентин.

– Как так? – сказал тот.

– Ба-а! Я не думаю, чтобы ты принял нас за хищных зверей.

– Я не понимаю, – ответил бандит с простодушным видом.

– Это возможно, – сказал Валентин. – Как тебя зовут?

– Урс.

– Гм, очень красивое имя. Что делал ты, шатаясь возле нашего лагеря?

– Ночь темна, я принял вас за апачей.

– И поэтому ты выстрелил в нас?

– Да.

– Не рассчитывал же ты, я полагаю, убить всех шестерых твоим выстрелом.

– Я и не желал вас убить.

– А! Вероятно, ты хотел нас приветствовать, не правда ли? – спросил охотник с насмешкой.

– Нет, я хотел привлечь ваше внимание.

– Ну, в таком случае ты достиг цели. Зачем же ты скрылся потом?

– Я не скрывался, так как, наоборот, я дал себя поймать.

– Гм! – сказал Валентин. – Впрочем, это безразлично, ты у нас в руках, и чтобы ускользнуть теперь, надо много ловкости.

– Кто знает? – прошептал разбойник.

– Куда ты направлялся?

– Я хотел соединиться с друзьями по ту сторону реки.

– С какими друзьями?

– С моими.

– Правдоподобно.

– Это идиот, – сказал генерал, пожимая плечами. Валентин посмотрел на него выразительно.

– Вы полагаете? – спросил он. Генерал ничего не ответил. Валентин опять обратился к бандиту.

– Что же это за друзья, с которыми ты стремился соединиться?

– Я вам уже сказал, – охотники.

– Прекрасно, но имеют же эти охотники имена?

– А вы разве не имеете своих?

– Послушай, негодяй, – сказал Валентин, которого ответы разбойника начинали приводить в раздражение. – Я тебя предупреждаю, что если ты не будешь отвечать ясно на мои вопросы, то я буду вынужден продырявить тебе череп.

Урс отскочил назад.

– Продырявить мне череп? – воскликнул он. – Полноте, вы этого не посмеете!

– Отчего же, компадре?

– Потому что Красный Кедр отомстит за меня.

– Ага! Ты знаешь Красного Кедра?

– By God! Знаю ли я! Но ведь к нему-то я и шел.

– Вот как! – сказал Валентин с недоверием. – Где же он?

– Э! Там, где он находится, вероятно.

– Стало быть, ты и вправду знаешь, где находится Красный Кедр?

– Да.

– В таком случае, ты нас проводишь к нему.

– С величайшей охотой! – с живостью воскликнул разбойник.

Валентин обратился к своему другу.

– Этот человек изменник, – сказал он. – Он был подослан поставить нам западню, в которую, слава Богу, мы не дали себя поймать… Курумилла, привяжите веревку к ветке этого пробкового дерева.

– Зачем? – спросил дон Мигель.

– Карамба! Чтобы повесить этого негодяя, который думает, что мы глупцы и ослы.

Урс по интонации голоса охотника понял, что пропал. Он вдруг решился не оказывать более сопротивления.

– Браво! – сказал он. – Это хорошо сыграно. Валентин посмотрел на него.

– Вы храбрый человек, – сказал он ему. – Я хочу сделать Для вас кое-что. Курумилла, освободите ему руки.

Индеец повиновался.

– Берите, – сказал Валентин, подавая Урсу пистолет, – выстрелите в себя сами, это будет скорее, и вы будете меньше мучиться.

Бандит завладел оружием с дьявольской усмешкой и с быстротой молнии прицелился в охотника и выстрелил.

Но Курумилла наблюдал за ним.

Ударом томагавка он рассек ему череп.

Пуля прожужжала мимо ушей Валентина, не причинив ему никакого вреда.

– Спасибо! – пробормотал бандит и повалился на землю.

– Что за люди! – воскликнул дон Мигель.

– Canarios! Друг мой, – генерал, – вы счастливо избежали опасности.

Охотники вырыли могилу, в которую бросили тело бандита. Ночь прошла без дальнейших приключений. На рассвете преследование возобновилось. В середине дня охотники подошли к берегу реки. Две

индейские пироги плыли вниз по реке, влекомые течением.

– Назад! Назад! – закричал вдруг Валентин. Все немедленно легли в траву. В ту же минуту целый град стрел и пуль посыпался на листья и деревья. Но никто не был ранен.

Валентин не счел нужным отвечать тем же.

– Это апачи. Не будем напрасно тратить порох, тем более что они вне досягаемости наших пуль, – сказал он. После этого охотники продолжали путь. С наступлением темноты они вновь расположились лагерем.

– Спите теперь, – сказал охотник. – Когда настанет время, я вас разбужу. Сегодня ночью нам предстоит тяжелая работа.

И подкрепляя слово делом, Валентин растянулся на траве, закрыл глаза и заснул.

Через час француз проснулся.

Он оглянулся кругом. Его товарищи еще спали, недоставало одного Курумиллы.

–Хорошо, – подумал Валентин, – вождь что-нибудь заметил и пошел на разведку.

Едва успел он об этом подумать, как вдруг увидел в темноте две тени. Охотник скрылся за деревом, зарядил свой штуцер и прицелился.

В ту же секунду вблизи послышался крик лебедя-певуна.

– Ага! – сказал Валентин, опуская свой штуцер. – Неужели Курумилла взял еще одного пленного? Посмотрим.

Несколькими минутами спустя Курумилла подошел к нему с индейцем, оказавшимся Черным Котом.

При виде его Валентин едва сдержал крик изумления.

– Брат мой – дорогой гость, – сказал он.

– Я поджидал моего брата, – очень просто ответил вождь апачей.

– Зачем? – спросил Валентин.

– Мой брат идет по следу Красного Кедра?

– Да.

– Красный Кедр там, – произнес Черный Кот, протягивая руку по направлению к реке.

– Далеко?

– В получасе езды отсюда.

– Прекрасно. Каким образом мой краснокожий брат узнал об этом? – спросил охотник, не до конца доверяя вновь прибывшему.

– Великий бледнолицый воин – брат Черного Кота, он спас ему жизнь. У краснокожих память хорошая. Черный Кот собрал своих людей и следовал за Красным Кедром, чтобы отдать его своему брату Кутонепи.

Валентин больше ни минуты не сомневался в верности вождя апачей. Он знал, с каким фанатизмом они держат свои клятвы. Черный Кот заключил с ним союз, и он мог вполне доверять теперь его словам.

– Хорошо, – сказал он, – я разбужу бледнолицых воинов. Мой брат укажет нам путь.

Индеец поклонился, скрестив руки на груди.

Через четверть часа охотники достигли лагеря краснокожих.

Черный Кот не обманул охотника, с ним была сотня отборных воинов.

Апачи были так хорошо скрыты в траве, что с расстояния десяти шагов невозможно было их заметить.

Черный Кот отвел Валентина на некоторое расстояние от лагеря и сказал:

– Пусть брат мой посмотрит.

В небольшом отдалении охотник заметил огни лагеря гамбусинос.

Красный Кедр расположился лагерем за холмом, поэтому охотники и не могли его видеть.

Скваттер полагал, что ему удалось сбить с толку Валентина и навести его на ложный след. В этот вечер, в первый раз с тех пор, как его стали преследовать, он позволил своим людям зажечь огонь.