Текст книги "Кооператив SOS. роман приключений и фантастики"

Глава 40. Я тебе подарила рога

Жариков открыл дверь своим ключом и тихо, стараясь не шуметь, прошел в гостиную.

Оксана, в ночной сорочке, сидела на софе, подвернув ноги, закрыв глаза, с взлохмаченными пленительной небрежностью волосами только что пробудившейся от сна женщины. Красивая и полунагая, она вызвала у него такое сильное желание, что он, на ходу скинув туфли и пиджак, положив дипломат на стол, бросился к ней и прижался к ее груди. Она вздрогнула, обвила его руками, затем, поглаживая его голову, сказала: – Жорик. Какой ты сегодня темпераментный, как молодой.

Она вздохнула и продолжала в том же тоне.

– Всем ты хорош, Жариков. Здоров, богат, умен. Вот только бы лысину тебе прикрыть рыжей щетинкой, – ее мягкие ладони обдали жаром его голову. – А вот здесь очень к месту были бы рожки, не совсем большие. Да и ушки у тебя через чур круглые, – она потеребила его уши. – Их нужно немножко заострить, вот так. И ты будешь эталоном для мужчин, правда, для рогоносцев.

Он резко вырвался из ее объятий и, дрожа от бешенства и внезапно нахлынувшего страха, закричал: – Ведьма! Ты чего болтаешь?!

Оксана расхохоталась.

– Испугался. Не бойся. Рога будут тебе к лицу. Они появятся у тебя через неделю, да и лысина к тому времени зарастет. И ушки, у тебя будут прекрасные свинячьи ушки.

Жариков, побагровев, сжал кулаки.

– Ну, хватит, дура! Ложись! Сейчас проверим, чего ты там настряпала!

Он открыл дипломат. Внутри него оказался компьютер и несколько зондов с разноцветными проводами.

– Извини, дорогой, но у меня пусто. Я не собираюсь больше ничего рожать.

– Что-о!… – голос у Жарикова зазвенел металлом. – Я, кажется, тебя предупреждал, стерва!…

– А ну осади, ты, подонок!

Жора стремительно обернулся на голос. Из кухни вышел рослый парень.

– Это что еще за хахаль?!

– Не все же тебе одному. Так что, дуй отсюда, пока трамваи ходят. Не то выброшу в окно.

– Оксана. Сейчас, конечно, я уйду. Но ты обречена.

– Угрожаешь! Милый Жорик. Я тебя тоже хочу предупредить. Все, что я пообещала, появится у тебя ровно через неделю. И тогда ты будешь у меня в ногах валяться, так как только я, повторяю, только я могу убрать твои украшения.

– Ну, хватит, Жора. Забирай свои манатки и топай. Терпенье у меня на исходе … – Закрыв за ним дверь, Эдик, спросил: – У него действительно появятся рога?

– Да. Я давно научилась вытворять такие фокусы, экспериментировала на кошках и собаках. Только никому не говорила. Сам понимаешь, неохота прослыть ведьмой.

– Тогда я от души похохочу над ним, хотя нехорошо смеяться над чужим горем. Смех смехом, но человек он очень опасный и поэтому, Оксана, тебе надо покинуть Уфу сегодня же. Поезжай в матери, в Девонпермь. И мы там будем поблизости.

Она кивнула в знак согласия.

Глава 41. Интриги в мимолетной страсти

О чем нам дует в ухо ветер? О чем журчит ручей? Про что поет нам соловей? О ней, о жизни, о любви, судьбе…

Горячий, страстный поцелуй, объятья жаркие, уста желанием горят. В глазах томленье, страсть и ярость обладания душой и телом!

Боже! Как сладка и ослепительна мимолетная страсть! Как все лишнее при этом уходит прочь, и мир, и люди, и вселенная. Одна лишь всепоглощающая страсть! Но ее не надо путать с животной похотью. Хотя в данном случае гормоны играют довольно большую роль, но все же, главное здесь – любовь, любовь души. Она всеобъемлющая. Она превращает, вроде бы обыкновенного, серого человека, в объект обожания, в самого прекрасного в мире человека. Такова волшебная сила любви.

Но, увы, все это не вечно и, обычно, скоротечно. Все проходит, и предмет обожания превращается, в самом лучшем случае, в привычный объект общения и взаимодействия, в худшем – в нудный, презираемый и даже иногда ненавидимый объект, в мужа или жену. И это тоже проза жизни, метаморфоза страстной любви. И поэтому человеку хочется бурных страстей, неистовства чувств.

Петрашевский Игорь Сергеевич взлохматил свои седеющие кудри, в каком-то радостном изумлении взглянул на Киру и воскликнул: – Боже! Как ты хороша! Прелестна! Ты можешь понять, наконец, что ты сводишь мужчин с ума!

– Игорь Сергеевич, – Кира шутливо погрозила ему пальцем. – Не забывайтесь, Вы же мне в отцы годитесь.

– Кирочка! Любви все возрасты покорны! Ее порывы благосклонны! При тебе я молодею на десятки лет! Я забываю обо всем, и я у твоих ног, – он театральным движением бросился перед ней на колени.

Кира рассмеялась.

– Вы артист, Игорь Сергеевич и прирожденный сердцеед. Не спорьте. Женщины любят красивые слова и эффектные жесты. Вы опасный ловелас.

– Кирочка! Умоляю, не смейтесь надо мной! Я не шут и говорю вполне серьезно. Я действительно безумно влюблен в Вас, как мальчишка.

– Ну, полно, полно, Игорь Сергеевич. Да встаньте же, наконец. Лучше угостите даму. Видите, у меня бокал опустел.

– Нет, – продолжал упрямиться Петрашевский. – Сначала дайте мне надежду, что Вы ко мне неравнодушны.

– Хорошо, хорошо. Я Вас тоже люблю, уважаю. Вы мне очень симпатичны и мужественны. Только успокойтесь. Я женщина капризная, с причудами. И кто знает, может, когда-нибудь я полюблю и Вас. Главное, не теряйте надежду.

– О, моя божественная женщина! Моя мечта! Моя надежда! Благодарю тебя за милость!

– Игорь Сергеевич, – Кира опять рассмеялась. – Ну, хватит этого театрального пафоса. Давайте лучше выпьем и поговорим как друзья, старые и добрые товарищи. А ведь нам есть о чем поговорить… Нет, нет. Пока не о любви. Это еще успеется. Какие наши годы. Ведь Вы сами признались, что Вы еще мальчишка.

– И о чем же мы будем говорить? – спросил Петрашевский, встав и наполняя бокалы шампанским.

– Начнем с Вас.

– С меня?! Но Вы же меня прекрасно знаете!

– Да, да. Я помню. Вы еще нянчили меня на коленях.

Петрашевский покраснел.

– Не надо, Кирочка, напоминать о моем возрасте.

– Ну что Вы, Игорь Сергеевич. Вы же не кокетка. А мужчина всегда мужчина. Итак, когда и где Вы познакомились с Сергеем Петровичем?

– Странный вопрос.

– И все же.

– Я знаю его давно. Помнится, мы учились на одном факультете. Правда, он лет эдак на десяток пораньше закончил МГУ, затем читал нам лекции по философии.

– Что Вы думаете о нем?

– Не понимаю, Кирочка, Ваш интерес к нему.

– Он интересный мужчина.

– Ну вот. Вы нарочно меня поддразниваете!

– Не ревнуйте, пожалуйста, Игорь Сергеевич. Просто я хотела узнать Ваше мнение о нем.

– Ох уж этот Ваш женский интерес! Ладно. Мужик он деловой, хваткий и очень осторожный. Никогда ничего лишнего – ни в словах, ни в поступках, и я думаю – даже в мыслях. Сумел так себя поставить, что все его уважают и даже опасаются. От него за версту пахнет силой, властью и уверенностью в себе. И на женщин он глядит очень властно, и они легко покоряются ему. Это, разумеется, только мое предположение. Но я уверен в этом.

– Значит, Вы не любите его?

– Сказать да, вроде бы нет оснований. Он не сделал мне ничего плохого, даже наоборот, несколько помог мне. Незаметно так, слегка. Но это очень благотворно сказалось на всей моей дальнейшей карьере. И все же, хотя я вроде бы и должен быть ему благодарен, я не люблю его. Уважаю – да. Это цельный человек, знает, куда и как идти. Ему не нужны ни поводыри, ни советчики. Это личность, личность и еще раз личность. Но он мне несимпатичен.

Сергей Петрович кошачьей, мягкой и крадущейся походкой прошел к приоткрытой двери и остолбенел. Кира, его божественная любовница целовалась с Петрашевским, причем целовалась страстно, томно изогнув спину, всем своим видом показывая истинную страсть, сладострастие…

У него аж в глазах потемнело. Он мог простить ей многое, но чтобы прелюбодействовать у него на глазах… Не сдержавшись, он шумно захлопнул дверь.

Целующиеся вздрогнули, но не отпрянули друг от друга. Игорь Сергеевич мягко освободился от объятий женщины.

– Кирочка! Неудобно. Кто-то подглядывал за нами.

– Ну и что. Разве мы совершаем гнусное преступление? Нам с Вами хорошо, а на остальное – наплевать.

– Я так не могу, Кирочка. Поедем ко мне.

Она капризно повела плечами, усмехнулась.

– Простите, Игорь Сергеевич. Сейчас не могу. Как-нибудь в другой раз.

– Неужели ты обиделась на меня?!

– Нет, нет. Все нормально. Но мне назначено рандеву с одним молодым человеком.

– Ты его любишь?!

– Боже мой! Ну, какой Вы наивный. Это чисто деловое свидание.

– Кто он?

– Вы его не знаете.

– Он красив?

– Да, очень симпатичен. Но сейчас это неважно, Игорь Сергеевич. Я свободная женщина и поэтому, простите за резкость, не докучайте мне своей глупой ревностью. Я выше этого. Но мы еще встретимся, я обещаю, и в довольно интимной обстановке. До свидания.

Часть 2

«Любо братцы, любо,

Любо братцы жить.

С нашим атаманом

не приходится тужить.»

Глава 1. Аналитик, сыщик и палач

Кардинал в гневе был страшен, но редко кто видел его внешние проявления. Лицо становилось каменно-непроницаемым, голос набирал металл, но он никогда не срывался на крик. Жалобы и мольбы на него не действовали. Он считал, что хорошо развирается в людях, и если приходил к выводу о никчемности человека, то переубедить его практически было невозможно. И этот человек переставал для него существовать. Это вовсе не означало, что того должны уничтожить, стереть с лица земли. За редким исключением, они продолжали жить и работать, но только вне его системы.

Если же действия человека приносили ощутимый материальный вред, то с него это взыскивалось до последней копейки. Если же его действия влекли за собой раскрытие тайн масонской ложи, то мерой наказания была только смерть, смерть неожиданная и быстрая. Кардинал не был садистом и не любил мучить людей. Он также беспощадно карал за малейшее ослушание, причем, всегда очень строго.

Система наказаний была достаточно гибкой, но не сложной, с весьма ограниченным набором штрафных мер. Высшая мера – казнь.

Не делал кардинал при вынесении наказания различий и между женщинами и мужчинами, считая, что раз женщины вошли в систему, то они равноправны с мужчинами и должны получать как вознаграждения, так и наказания наравне с мужчинами.

Кардинал также считал, что должна быть четкая специализация в ложе. Поэтому в ложе были исследователи-аналитики, сыщики, оперативные группы различного назначения и палачи. Причем, под страхом смерти им запрещалось выполнять не касающиеся их деятельности функции. Таким образом, достигался высочайший профессионализм людей. Но были соображения и этического характера. Далеко не всегда умный человек согласится быть убийцей, палачом. И почти всегда убийца не блещет высоким интеллектом.

Кроме, так называемых, официальных специалистов различного профиля, у кардинала было трое тщательно законспирированных помощников. Это научный советник под кличкой Жрец, сыщик Пинкертон и палач Харон. Причем они не знали друг друга и получали распоряжения только от кардинала по закодированной системе связи, позволяющей совершенно обезопасить кардинала в случае их провала. Никто из них не знал кардинала в лицо, но, тем не менее, система связи не давала возможности кому-либо выдавать себя за него.

Масонская ложа, несмотря на относительно всего общества ничтожное количество людей в ней, была очень сложной организацией и далеко не все даже самые высокопоставленные члены ложи были посвящены во все ее тайные дела. Сверхзасекреченная группа кардинала предназначалась, прежде всего, для ведения наблюдения за членами ложи и даже их наказания, то есть смертной казни без суда и следствия.

Глава 2. Ярославцев. Философские отступления

Александр Иванович вспоминал свою бурную молодость в Васюгане и ему было очень жаль этих лет. Но он не жалел о своих поступках. Нет, он по-прежнему считал, что все делал правильно. И теперь, когда рушилась многими десятилетиями вколачиваемая в сознание и быт людей политико-экономическая система, он лютой ненавистью смотрел на вышедших на политическую арену демократов.

– Гады! Буржуи недобитые! Такую державу развалили, разворовали!

Ярославцев порой чуть не бросался с кулаками на стену.

– За что боролись!? За что проливали кровь, свою, чужую!? Чтобы в один момент все рухнуло и полетело в тар-та-ра-ры! Опять у власти буржуи! Опять казаки будут шашками и нагайками усмирять толпу! Да что же за Советская власть, если в одночасье рухнула как сгнившая стена от решения нескольких человек, без пулеметов и танков!

Семьдесят с лишним лет КПСС – колосс, держал в повиновении не только многомиллионную сверхдержаву, но и в постоянном страхе весь мир. А сдала компартия все свои позиции без боя, без единого выстрела, по решению лишь одного генерального секретаря. Да что же это за партия, где все и вся решает только один человек!

Эх! Ведь была одна из мощнейших в мире армия, супермашина политического давления, структуры власти. Было все, чтобы не допустить развала страны, системы. Выходит, не зря все эти годы боялись инакомыслящих, диссидентов. Вот где корень зла! Они подточили советское общество изнутри.

Он не хотел понимать, не хотел принимать то, что существующая в СССР политико-экономическая система зашла в тупик. Может быть, этому мешала вся его жизнь, потраченная именно на установление, укрепление и поддержание этой системы, а также обида на то, что вся жизнь пошла прахом. Ведь он искренне верил в эти идеалы. Он знал и оборотную сторону системы, в которую верил и которую защищал, и все равно не сомневался в правильности выбранного пути, считая самым главным – все людям, но поровну – и хорошего, и плохого. Или все сыты, или все голодны. Среднего не дано.

Вместе с тем он признавал и не стыдился пользоваться многими льготами и привилегиями, считая, это тоже правильным. Опору системы обязательно нужно подкармливать морально и материально. Иначе она не будет безоглядно поддерживать правящий режим.

Вот из таких парадоксов был сложен не только Александр Иванович Ярославцев, но и миллионы и миллионы других, рядовых и начальников, грамотных и не очень грамотных. А побороть эти парадоксы в человеке, найти компромиссы очень сложно, порой – невозможно. И люди ломались, кидались в крайности. Положение усугублялось и политико-экономической зашоренностью советских людей.

Когда рушится мир, установившиеся каноны бытия, трудно верить в светлое будущее. Уже потом, с высоты прошедшего времени, можно снисходительно рассуждать – чего мол, здесь непонятного, надо было идти туда, делать то.

Вместе с тем, анализируя ситуацию в стране, Ярославцев не мог не видеть, что КПСС сама рубила тот самый сук, на котором сидела, превратив руководящий клан партии в элементарную правящую элиту, для которой высокие слова о социальном равенстве и братстве были лишь прикрытием их безидейности и бездуховности, пропагандой, необходимой для манипулирования народом. И если брать по большому счету, то социалистического строя в СССР никогда не было и быть не могло. А была кровавая диктатура, даже трудно сказать кого. Потому что жертвами диктатуры становились не только рядовые трудящиеся, но и члены партийной элиты. В целом, можно сказать, что эта была диктатура кучки людей, которые для обеспечения себе сытой безопасной жизни, создали элитную прослойку в обществе, подкармливая ее всякими благами, и через нее ловко манипулировали безграмотной, как это не парадоксально при всеобщей грамотности, массой трудящихся. Безграмотной из-за идеологической зашоренности народа. Здесь партия большевиков заменила религию божественную на религию коммунизма, социального равенства и братства.

Во все времена человеческой истории, какими бы красивыми словами не прикрывались, какие бы благородные цели и задачи того или иного общества не ставились, доминировал эгоизм личности, который заложен в человеке с самого начала проблеска разума. С развитием разума эгоизм личности стал чудовищно прогрессировать.

Эгоизм заложен во всех живых существах, так как без него невозможно выжить. Эгоизм в данном случае рассматривается обще. В это понятие включается в большей мере инстинкт самосохранения. Поэтому даже при коммунизме, если человечество когда-либо до него доживет, в той или иной степени эгоизм обязательно будет присутствовать.

Глава 3. Тонкая нить

Возвратившись из Москвы, Фарид собрал совещание у себя в номере. Роза, как полноправный член кооператива SOS, тоже здесь присутствовала.

Эдик рассказал историю Оксаны, про ее удивительные способности.

– Прямо чудеса, да и только! Если бы каждый человек мог сам регенерировать свой больной или поврежденный раной или травмой орган! – воскликнула Дина и тут же густо покраснела. – Только вот метод Оксаны отвратителен! Неужели нельзя обойтись без интимной близости!?

– Очень даже можно, – сказал Эдик. – Эти методы давно известны и широко применяются, и называются искусственным осеменением.

– Фу, как гадко! – гневно воскликнула Дина.

– Но если по-другому нельзя! Если организм отторгает инородное тело! Выбирай – или жизнь, или ложная стыдливость. Я бы даже сказал – ханжество! Что естественно, то не безобразно! – Эдик тоже покраснел от своей тирады.

– Все, все, ребята, – стал успокаивать их Фарид. – Пока все это вопрос будущего. Вернемся же к нашим сегодняшним проблемам. Эдик. Тебе придется взять под постоянный контроль Оксану. Шутки с такими ребятами, как Жора, весьма опасны. Девушка может сильно пострадать.

– Я оставил ей телефон гостиницы. Буду ее периодически навещать. Может, попробуем использовать ее способности? Например, отращивать волосы у плешивых. Для маскировки будем намазывать лысину «чудодейственным» кремом. Дадим объявление?

– Давайте немного подождем, – сказал Фарид. – Итак, у нас складывается следующая ситуация.

Во-первых. С братьями Заболотными вроде бы все проясняется. Московскую колдунью мы, благодаря Дине, вычислили. Я думаю, можно про нее рассказать Марине и пусть она сама с ней разбирается. Но, тем не менее, исключать ее из нашего поля зрения нельзя.

Во-вторых. Мы не знаем, имеет ли какое-либо отношение маньяк-убийца к московской ведьме. Гипнотическая атака на Эдика, мне кажется, свидетельствует о присутствии еще каких-то «потусторонних» сил.

В-третьих. Почему они продолжили гипнотическое воздействие на Эдика в КПЗ? Ведь ему практически невозможно было доказать свою непричастность к убийству Нади. Эдик, как утверждают свидетели, действительно ее душил. Ведь кто-то остановил, а затем вновь запустил в работу сердце Эдика в больнице. Ответ напрашивается следующий. Кто-то развлекается или экспериментирует. Несомненно одно – этот человек гипнотизер. Вместе с тем возникают еще несколько вопросов. Связан ли гипнотизер с убийцей и знает ли убийца гипнотизера? Ответ, скорее всего, отрицательный.

Таким образом, даже если мы найдем убийцу, гарантии, что через него сможем выйти на гипнотизера – нет. А их связь с московской колдуньей, как я уже говорил, пока под большим вопросом.

– Так что же, – спросила Дина, – выходит, мы не сможем найти гипнотизера!?

– Должны найти. И вот первая, хотя и весьма тонкая ниточка. Гипнотизер в таком маленьком городе был бы широко известен и не рискнул бы заниматься такими делами.

– А если у него просто «поехала крыша», – бросил реплику Эдик.

– Не верится, слишком все продумано. Скорее всего, здесь работает приезжий гастролер. Естественно, он не будет афишировать свои гипнотические способности. Поэтому вычислить его можно только в том случае, если «прочесть» его мысли.

– Поймай зайца, и насыпь ему соли на хвост! – хохотнул Эдик.

– Правильно. Но я ведь не говорю, что задача простая. Надо подумать, походить ножками.

Эдик встал с кровати, размашисто прошелся по комнате, резко крутнулся на пятках, потер указательным пальцем левой руки подбородок и заявил:

– Необходимо проверить всех наших соседей в гостинице. Выяснить их имена, фамилии, домашние адреса, чем занимаются, зачем приехали сюда.

– Да, да! – Фарид оживился. – Давайте распределимся. Кто возьмет на себя администратора гостиницы?

– Я попробую. Сегодня дежурит молодая женщина.

Дина покраснела, затем совладала с собой и с сарказмом произнесла:

– Правильно, Эдик. Испытай на ней свои мужские чары. У тебя это хорошо получается.

В голосе девушки проскользнули не только нотки иронии, но и ревности. Эдик это почувствовал и внимательно посмотрел на нее. Но Дина не отвела глаз и была совершенно спокойна.

– Дина. Тебе же опять достается самая опасная работа. Надо проникнуть в комнату администратора и с помощью Розы просмотреть карточки приезжих. Я же буду целый день и вечер слоняться по коридорам гостиницы. Может что-нибудь и услышу. Только схожу в больницу. Что-то палец нарывает.