Текст книги "Ложь и любовь"

– Ничего страшного, я все равно собирался сегодня работать у себя в конторе.

– Хорошо.

На самом деле Мэг хотелось сказать совсем другое: «Не уходи, сними свой дорогой пиджак, закатай рукава и назови столицу Ботсваны».

Паркер повернулся к двери. Саманта подняла Кена и обратилась к нему:

– Как ты думаешь, Кен, Паркер будет с нами играть? Паркер заколебался.

Мэг ждала. Сделает ли он вид, что не слышит, и уйдет как ни в чем не бывало?

Собрав кукол, Саманта подошла к Паркеру и потянула его за полу пиджака. Он медленно повернулся к ней.

– Ты хочешь, чтобы я играл с тобой?

Саманта кивнула.

– Я самая младшая, я еще не хожу в школу, поэтому со мной некому играть. Но вы же ничего не делаете.

На лице Паркера появилось такое забавное выражение, что Мэг чуть не расхохоталась. Словосочетание «ничего не делаете» как-то не вязалось с образом Паркера, занятого управлением империей Понтье. Ответ Паркера заглушил нетерпеливый возглас Элен:

– Мама, щелкни мышкой!

Подойдя к столу, Мэг оглянулась и увидела, что Саманта ведет Паркера к диванным подушкам. Как будто прочтя мысли Мэг, Паркер снял пиджак, положил его на оставшееся без подушек сиденье дивана и сел на пол рядом с Самантой, скрестив ноги по-восточному.

– Я могу поиграть несколько минут, но только тебе придется объяснять мне, что делать.

Мэг улыбнулась: Саманта только так и играет.

Прошло полчаса. За это время Паркер, действуя за Кена и следуя указаниям Саманты, пригласил Барби на свидание, заехал за ней на «феррари», роль которого выполнял его же ботинок, отвез ее в ресторан, находящийся на террасе, куда из библиотеки вели застекленные двери, затем доставил ее обратно домой и поцеловал на прощание. Когда Мэг пришла к нему на выручку и объявила, что пора кончать игру, Паркер почувствовал облегчение и необъяснимое разочарование. Он прислонился к дивану и улыбнулся Мэг:

– Что дальше? Учеба? Мэг глянула в окно.

– Сегодня хорошая погода, поэтому, думаю, мы можем устроить пикник. Но вы, кажется, говорили, что вам нужно быть в офисе?

– Пикники – это для малышни, – заявил Гас.

– Кен и Барби хотят на пикник! – возразила Саманта.

– Папам всегда нужно в офис, – со знанием дела сообщила Элен.

– Паркер не папа, он мой дядя, – пояснил Гас.

– Что вы думаете насчет поездки в Шугэ-Бридж?

Паркер сам удивился, услышав собственный голос. Должно быть, он выжил из ума! От Нового Орлеана до Шугэ-Бридж добрых полтора часа езды, а у него полно дел.

– Что такое Шугэ-Бридж? – спросила Элен.

– Это место, где Понтье выращивают сахарный тростник, – сообщил Гас. – Я был там всего один раз, но можешь мне поверить, делать там абсолютно нечего.

Если Паркер еще колебался, то слова Гаса решили вопрос. В Шугэ-Бридж нечего делать? Да это одно из его любимых убежищ вне города! Конечно, с Марианны и Жюля станется привезти ребенка в нарядном костюмчике и приказать ему сидеть на веранде и не устраивать беспорядка!

– Урожай сахарного тростника почти собран, но еще одно поле осталось неубранным. Оденьтесь во что-нибудь попроще, и я вам покажу, сколько всяких занятий можно найти в Шугэ-Бридж!

Мэг улыбалась одобрительно и немного удивленно. Она, небось, думает, что он никогда в жизни не ходил босиком, не одевался во что попало. И она почти права, если не считать времени, когда дед привозил его на лето в Шугэ-Бридж. Оставшись без отца и Тинси, Паркер бродил по лесам, исследовал окрестности, плавал, рыбачил, скакал верхом.

– Ну как, ребята? – Мэг по очереди посмотрела на каждого из своих детей.

– По-моему, это скукотища. – Элен украдкой взглянула на Гаса.

Одного этого было достаточно, чтобы ее брат заявил:

– Отличная идея! Это самый лучший план, какой я только слышал за весь день. Берем Джима – и вперед!

– Джим – моя собака. Он пойдет, только если я так скажу. А если я скажу, что он никуда не пойдет, значит, он никуда не пойдет.

– Да что ты говоришь? – Тедди сжал кулаки.

– Кто соберется последним, тот проиграл, – объявила Мэг. – Что касается Джима, то он поедет, только если Паркер разрешит ему сесть в его машину.

– В машину? – Паркер хмыкнул. – Да нам понадобится целый автобус! Впрочем, не волнуйтесь, я его раздобуду.

Паркер в уме пересчитал пассажиров по головам. Для такой оравы придется взять микроавтобус. К счастью, у Хортона как раз есть такой. Значит, нужно попросить у него машину напрокат, переодеться и позвонить в офис. Международная многопрофильная корпорация подождет до завтра, ничего с ней не случится. А он устроит детям и Мэг экскурсию в Шугэ-Бридж.

Глава 20

Шугэ-Бридж принадлежал семейству Понтье еще с тех времен, когда в конце восемнадцатого века в Луизиане обосновались первые представители клана. Плантация, расположенная на берегу Миссисипи, служила семейству и домом, и фабрикой по переработке сахарного тростника. Первый городской дом Понтье, разумеется, находился в Новом Орлеане, во Французском квартале. Он дважды сгорал дотла и отстраивался заново, пока Понтье не переехали в Садовый район, а затем, уже во времена деда Паркера, в фешенебельный жилой пригород.

Всю эту историю Мэг узнала от Паркера, пока они ехали по дороге из города, двигаясь вдоль Миссисипи. Однако сама по себе история семьи, связанная с плантацией, не объясняла почти мальчишеского восторга, который слышался в голосе Паркера, когда он описывал свой загородный дом. Едва они подъехали к дому со стороны реки, Мэг поняла чувства Паркера.

К двухэтажному дому вела аллея вековых дубов, их толстые стволы клонились один туда, другой сюда – наглядное напоминание о многочисленных штормах, пронесшихся над парком за прошедшие десятилетия. Мэг заметила впереди за деревьями проблеск розового, а может быть, красного цвета. Паркер не остановился у парадного входа, а повернул на боковую дорогу, посыпанную гравием. Когда они подъехали к дому поближе, Мэг увидела, что стены выкрашены в розовый цвет, оттенок которого в зависимости от того, как падал солнечный свет сквозь листву, менялся от гвоздичного до бледно-клубничного.

– Какая красота! – воскликнула Мэг.

Паркер кивнул. Он поставил микроавтобус рядом с небольшим грузовичком. Дети высыпали наружу.

– В доме кто-нибудь живет? – спросила Мэг.

– Сейчас только сторож. – Паркер печально улыбнулся. – Когда-то я сам мечтал поселиться здесь, но дом слишком далеко от города, а я всегда…

– … очень занят, – подсказала Мэг.

Это очень хорошо, просто замечательно, что она должна скоро возвращаться в Лас-Вегас. Не хватало только влюбиться в еще одного трудоголика. Неужели она не извлекла никакого урока из прошлого?

Уже почти выйдя из машины, Мэг вдруг замерла на месте, ее охватила паника, опутала липкой паутиной и не отпускала, как Мэг ни пыталась высвободиться. Она влюбилась в Паркера? Нет! Не может быть!

– Нет, – прошептала Мэг, спуская ноги на гравиевую дорожку и глядя на кроссовки с таким видом, как будто рассчитывала прочесть на них решение своих проблем. Одно дело – позволить себе единственную ночь страсти, такую, какая ей и не снилась, и совсем другое – полюбить.

Паркер подал ей руку.

– Пошли?

Мэг медленно подняла голову. Паркер был в футболке, выцветших джинсах и кроссовках на толстой подошве. Волосы, обычно аккуратно причесанные, взъерошил ветер. Взгляд добрый, на лице написано предвкушение приятного дня.

– Пошли, – ответила Мэг, думая, что ей нужно поскорее уезжать из Нового Орлеана.

Как ни странно, эта мысль не испортила ей настроения, а, напротив, дала стимул провести этот день так, чтобы насладиться каждой оставшейся минутой с Паркером. Мэг оперлась на его руку и вылезла из микроавтобуса.

Джим, радостно повизгивая, прыгал вокруг детей. Увидев петуха, ходившего по траве вдоль кромки гравиевой дорожки и что-то клевавшего, пес бросился за ним. Мальчики и Элен побежали за Джимом. Саманта крутилась вокруг Паркера, поглядывая на него и прижимая к себе Барби и Кена.

– У Саманты появился новый товарищ по играм, – пошутила Мэг.

Паркер улыбнулся.

– Если мы снова будем играть в Кена и Барби, я теперь точно знаю, что делать на свидании. – Он подмигнул Мэг. – Может, мне скоро представится возможность попрактиковаться еще.

Мэг покраснела и показала на вымощенную красным кирпичом дорожку, ведущую к дому.

– Ну что, устроим экскурсию?

– А может, стоит сначала дать детям набегаться всласть, пусть израсходуют накопившуюся энергию? – предложил Паркер.

– Это мысль!

Паркер по крайней мере рассуждает логически. Ей же сейчас хотелось, чтобы он по-прежнему держал ее за руку, но она боялась смутить этим детей.

К счастью, ее присутствие в доме Понтье и их внезапный приезд в Новый Орлеан не вызвали у ребят шквала вопросов. Мэг объясняла это тем, что миссис Феннистон и Понтье-старший очень хорошо поладили, и у ребят сложилось впечатление, будто они старые друзья.

– Помните день, когда Гас сбежал?

Мэг кивнула. Задумавшись, она и не заметила, как они подошли к надворным постройкам. Паркер открыл дверь в какое-то строение непонятной архитектуры с низким потолком.

– А не взять ли нам всех на рыбалку?

Рыбалка. Мэг сразу представила себе противных извивающихся червяков. Но если поход на рыбалку – лишняя возможность побыть с Паркером, то она преодолеет отвращение.

– Я никогда этим не занималась, хотя люблю пробовать все новое.

Подбежал Гас. Необъятная футболка и мешковатые шорты развевались на худеньком тельце подростка.

– Что-то я не помню, чтобы в прошлый раз тут был этот петух.

Паркер вернулся из постройки с тремя удочками в руках.

– Наверное, этого петуха не пускали в дом. Гас состроил гримасу отвращения.

– Да, а мне, когда я сюда приезжал, велели сидеть на этой дурацкой… – мальчик заметил удочки и разулыбался. – … дурацкой веранде.

Паркер протянул одну удочку Гасу.

– Сегодня на веранде сидеть никто не будет. Пойду поищу мистера Соломона, присматривающего за домом, а потом соберу все остальное, что нам понадобится для рыбалки.

– Мы пойдем на реку? – спросил Гас.

– Я знаю место получше, чем река, – ответил Паркер. – Я покажу вам мое сверхсекретное местечко для рыбалки на Шугэ-Байо. Это рукав Миссисипи, протекающий на задах поместья. – И тихо, чтобы слышала одна Мэг, добавил: – Летом это отличное место для купания голышом.

Воображение нарисовало Мэг картину, от которой ее сердце подпрыгнуло. Солнечный свет отражается и играет в ряби на воде, образовавшейся там, где она и Паркер резвятся и плещутся, прежде чем выйти на берег, чтобы заняться… Мэг резко одернула себя, запретив думать об этом.

Следующим летом она будет в Лас-Вегасе, то чуть не плавясь от жары на улице, то замерзая в кондиционированных помещениях цивилизации, созданной человеком посреди пустыни.

К счастью, необходимость собирать вещи на рыбалку отвлекла Мэг от ненужных мыслей. Предстояло вытащить из фургона сундук-холодильник, куда Хортон сложил еду, нагрузить всех поклажей и двигаться в путь. Мэг и Паркер вместе понесли сундук-холодильник. Они миновали полуразрушенное строение, которое Паркер назвал остатками самой первой сахарной мельницы на плантации. Джим с лаем убегал вперед и возвращался обратно, как будто хотел сказать, что расчистил для них путь. Вскоре компания достигла берега узкого рукава реки, который здесь расширялся, изгибался и пенился на огромных валунах, громоздившихся на повороте.

– Когда-то мы с Жюлем перетаскали сюда эти камни из середины ручья, чтобы можно было с них нырять. Бывало, мы заново расчищали их каждое лето.

Молча посмотрев перед собой, Паркер опустил сундук-холодильник на землю.

– Я рад, что мы сюда пришли.

– Расчистка валунов была единственным занятием, в котором ваши с Жюлем интересы совпадали.

Паркер бросил на Мэг быстрый взгляд.

– Именно об этом я сейчас подумал, и от этой мысли мне становится гораздо легче.

На протяжении следующего часа Паркер посвящал их всех в секреты искусства рыбалки. К радости Мэг, они использовали в качестве наживки не живых червей, а ярко раскрашенные пластиковые приманки причудливой формы. Гас, Элен и Тедди закинули каждый свою удочку, а Паркер расхаживал между ними вдоль кромки воды.

Мэг же досталась роль, весьма устраивавшая ее: прислонившись к валуну, она играла со своей младшей дочерью в свидание Кена и Барби, за Барби играла Саманта, за Кена – Мэг.

Гас то и дело дергал свою удочку и кричал:

– У меня клюет! У меня клюет! – Но когда выдергивал удочку из воды, оказывалось, что на ней болтается только приманка.

Тедди сидел тихо, погруженный в свои мысли. Мэг порой с тревогой думала, что смерть отца нанесла сыну рану, которую она не в силах залечить. Тедди стал более молчаливым, чем раньше, и казалось, ему больше десяти лет. Поскольку они жили в пустыне, Мэг точно знала, что ее муж никогда не брал Тедди на рыбалку, она даже не помнила ни одной однодневной поездки на озеро Мид. Правда, Тедди ходил с отцом на баскетбольные и бейсбольные матчи.

Видя, как быстро ее сын проникся симпатией к Паркеру, Мэг испытывала и радость, и грусть. Терпеливо следуя указаниям старшего, Тедди забросил леску. Глядя со стороны, можно было подумать, будто он всю жизнь рыбачил на рукаве Миссисипи в Луизиане.

Элен вела себя иначе: ее подход к рыбалке гораздо больше напоминал подход Гаса.

Мэг с удовольствием наблюдала за тем, как Паркер возится с детьми. Разум твердил ей, что она не настолько хорошо знает Паркера, чтобы влюбиться в него. Но сердце подсказывало другое.

После того, как Кен и Барби поцеловались на прощание, Саманта уснула, прижимая кукол к себе и положив голову на колени матери. Мэг гладила ее по головке. Паркер помог Гасу еще раз забросить удочку, потом повернулся к Мэг.

– Вы точно не хотите попробовать поудить рыбу? Мэг покачала головой. Ей было так хорошо, что двигаться не хотелось. Точнее, настолько хорошо, насколько это возможно, если все время помнишь, что придется возвращаться в Лас-Вегас с раной на сердце размером с Понтье-Плейс.

– Что дальше? – Это был голос Элен. – Мне становится ску… – Не закончив фразы, девочка закричала: – Ой!

Удочку вырвало у нее из рук. Элен попыталась схватить ее, но промахнулась, и удочка заскользила по земле к воде. Гас с воплем бросился на удочку и прижал ее к себе, бросив собственную. Его удочку взял Паркер.

– Спокойно, спокойно. Держи крепче. Поднимай. Так, теперь выбирай леску. Не торопись, постепенно. Так… хорошо. Есть.

Леска поднялась над водой. На конце ее блеснула серебром трепыхавшаяся рыба. Гас, несмотря ни на что, не выпускал из рук удочку. С решительным выражением лица он боролся с рыбой, метавшейся из стороны в сторону. Элен стояла рядом и во все глаза смотрела на хлопающую по воде рыбину.

Саманта вздрогнула и проснулась. Снова поднялась суматоха, и пока Паркер помогал Гасу засунуть его трофей в ведро, которым их снабдил мистер Соломон, Тедди – с гораздо меньшим шумом – тоже поймал рыбу.

Мэг ожидала, что Элен согласится просидеть на берегу весь день, а то и всю ночь, лишь бы только самой поймать рыбу. Но, как ни странно, когда Паркер сказал, что им пора устроить пикник, а потом собираться домой, девочка не стала спорить. А позже, когда они пошли обратно, ее дочь, обычно такая деловая и чуждая сантиментов, взяла Мэг за руку и прошептала:

– Мама, я рада, что не поймала рыбу. Мне ее жалко. Рыба была такая красивая, она так боролась за жизнь, но все равно ее поймали.

Мэг, которая тоже втайне сочувствовала рыбе, обняла дочь и стала искать слова утешения. Но Элен, выразив свои чувства, повеселела и бросилась играть в догонялки с Гасом и Тедди.

Паркер с улыбкой смотрел, как дочь Мэг гоняется за мальчишками. Их возвращение несколько задержалось из-за того, что Гас и Тедди поспорили, кому нести ведро с уловом. Гас заявлял, что он не только поймал первую рыбу, но и спас удочку Элен. Тедди не желал уступать, вполне резонно возражая, что каждый из них поймал по одной рыбе, поэтому каждый имеет право нести ведро. В конце концов вопрос решился к обоюдному удовлетворению. Гас предложил обмен: за то, что Тедди позволит ему одному нести ведро, он разрешит ему целый час играть его перочинным ножичком. Паркеру идея обмена очень понравилась. За короткое время, прошедшее с тех пор, как его забрали из школы «Сент-Суплициус», Гас стал заметно мягче и сговорчивее.

И это благодаря Мэг.

Паркер улыбнулся ей, глядя поверх холодильного ящика, который они снова несли вдвоем. Пока они перекусывали и шли обратно, солнце переместилось к западу гораздо дальше, чем хотелось бы Паркеру. Он, если бы мог, с радостью замедлил бы течение времени, чтобы подольше не возвращаться в Новый Орлеан, к обычной жизни, где дела считаются важнее удовольствий. Паркер все еще не спросил Мэг, принимает ли она противозачаточные таблетки, и не извинился за свое безрассудное поведение. Он не мог бы сказать, что сожалеет о случившемся, но его терзала мысль о собственной безответственности. Нет уж, больше он не позволит застать себя врасплох. Даже сегодня Паркер пришел во всеоружии. Просто так, на всякий случай.

«Да что уж там, Паркер, хватит юлить, признайся, что ты хочешь ее. И еще как сильно». Он покосился на Мэг. Весь день она была какой-то непривычно тихой.

– Даю пенни за ваши мысли.

В ее глазах вспыхнули и погасли знакомые задорные огоньки.

– Интересно, кто-нибудь когда-нибудь всерьез отвечает? Паркер кивнул, улыбаясь – как он сам догадывался, глуповато.

– Ну ладно, так и быть, – согласилась Мэг. – Я просто наслаждаюсь настоящим. А как здесь бывает летом?

Вспоминает ли она его фразу насчет купания нагишом? Паркер надеялся, что да.

– Я бы рад сказать, что в середине лета здесь так же прекрасно, как сейчас, но на самом деле в июле здесь невыносимо жарко и душно, а воздух гудит от москитов.

Казалось, Мэг удивилась.

– Но вы говорили, что любили приезжать сюда летом. Паркер усмехнулся.

– Плохое забывается быстрее, чем хорошее. Да и потом, что такое для десятилетнего мальчишки десяток-другой комариных укусов? Посмотрите на Гаса и Тедди. Если они так счастливы, поймав всего по одной рыбешке, то что с ними было бы, набери они полное ведро?

Мэг рассмеялась.

– А вы по-прежнему приезжаете сюда на лето?

– Изредка, обычно на несколько дней. Но теперь я собираюсь проводить здесь больше времени.

– Теперь?

– Ну да, не могу же я допустить, чтобы Гас и Тедди выросли, так и не узнав, что такое полное ведро рыбы.

– Тедди?

Паркер услышал в ее голосе напряженные нотки. Опять он за свое! Пытается управлять жизнью Мэг, как типичный представитель породы Понтье с их командирскими замашками.

– Ну, если вы не против, чтобы я приглашал Тедди, я его тоже буду брать.

– А-а.

Либо его вопрос, либо ответ, а может, и то и другое расстроили Мэг. Паркер буквально ощущал груз ее печали. Она замедлила шаг. Он – тоже, подстраиваясь под ее темп. Прежде чем Паркер успел сказать что-то еще, к ним подбежали Элен и Саманта. Девочки пошли рядом со взрослыми.

– Что дальше? – спросила Элен, явно ожидая, что развлечения продолжатся.

– Уборка сахарного тростника, – ответил Паркер. – Большая часть урожая уже собрана, но одно поле еще осталось неубранным.

– Уборка сахарного тростника – это хорошо… если он не трепыхается, когда его срезают, – заметила Элен.

– Никакого трепыхания, – заверил ее Паркер.

Они достигли края сада, разбитого позади дома. Паркер заметил мистера Соломона рядом с его грузовиком и знаком пригласил его подойти. Когда он познакомил сторожа с Мэг и детьми, Саманта подняла Барби и Кена, чтобы те тоже познакомились. Лицо мистера Соломона, высушенное солнцем и изборожденное глубокими складками, сморщилось еще сильнее, от глаз во все стороны разбежались лучики морщин. У старика было не меньше дюжины внуков.

– Для меня большая честь познакомиться с вами, мистер Кен и мисс Барби.

Саманта просияла. Паркер догадался, что большинство взрослых просто отмахивались, когда девчушка пыталась представить своих кукол как товарищей. Он и сам вел себя не намного лучше, пока Мэг не научила его играть в «понарошку».

– Мэг, вы не против, если… то есть, если, конечно, у мистера Соломона есть время… вы не против, если он покажет детям, как убирают сахарный тростник, а я тем временем устрою вам экскурсию по дому.

Паркер затаил дыхание в ожидании ответа, молясь от всей души, чтобы никто из детей не пожелал осмотреть дом вместо поездки на плантацию.

Мэг пристально посмотрела на Паркера, и он прочел в ее глазах немое послание. Ей хочется сказать «да», ей так же сильно хочется остаться с ним наедине, как ему – снова почувствовать ее в своих объятиях.

– Мистер Соломон – очень осторожный водитель, и ему можно доверить детей.

Пожилой мужчина кивнул.

– Это верно. – Он стряхнул прилипшую нитку со своего безукоризненно чистого комбинезона. – Я отец пятерых детей и дед одиннадцати внуков, – добавил мистер Соломон, бросив задумчивый взгляд на Паркера.

– Этот взгляд не укрылся от внимания Паркера. Он представил Мэг именно как Мэг, не называя фамилии. Раньше, когда Паркер собирал рыболовные принадлежности, мистер Соломон выразил ему свои соболезнования по поводу смерти Жюля. Либо новость о недавней женитьбе Жюля не дошла до Шугэ-Бридж, либо Соломон, который не интересовался Жюлем в последние годы, не придал ей особого значения.

– Уборщики работают сейчас на поле примерно в пяти милях отсюда, – добавил Соломон.

– Ну, мама, соглашайся! – Элен одной рукой уже взялась за ручку двери Соломонова грузовичка.

Мэг вскинула брови. Она могла бы не отвечать, угрожающее выражение лица говорило само за себя.

Паркер и сам испытывал желание наброситься на девчонку. Он не хотел, чтобы задуманная им приватная экскурсия была испорчена, но дисциплина есть дисциплина.

Тедди пнул сестру в бок.

– Вечно ты забываешь сказать «пожалуйста». Не порть нам все дело!

– Извини, мама. Пожалуйста, разреши нам поехать. Я уверена, эта поездка будет гораздо более познавательной, чем рыбалка.

Гас скривился.

– Ох уж эти девчонки!

– Вы обещаете вести себя прилично и слушаться мистера Соломона?

Все дружно закивали. Даже Джим тявкнул, вызвав у Паркера улыбку.

Мэг обратилась к Паркеру.

– Нельзя ли взять фургон, чтобы детям не пришлось ехать в кузове грузовика?

Дети издали стоны разочарования.

– Все, что пожелаете, – ответил Паркер, подмигивая Соломону.

Увидев улыбку Мэг, Паркер мысленно порадовался, что действительно может дать ей все, что она пожелает. Он бросил Соломону ключи, поблагодарил его и выслушал, как Мэг еще раз напутствует детей, чтобы те хорошо вели себя. Компания загрузилась в фургон и уехала, забыв о рыбе. Паркер взял ведро, подумав, что нужно будет обложить рыбу льдом, и они с Мэг пошли к дому.

– С Соломоном с ними все будет в порядке.

– Я правильно поняла, что Соломон был для вас здесь тем же, чем Хортон – в Новом Орлеане?

Паркер кивнул.

– Примерно так и было. Тинси терпеть не могла Шугэ-Бридж, она не любила сюда приезжать почти так же, как наш отец. Дед, правда, приезжал и оставался в Шугэ-Бридж, когда мог, но обычно у него не было времени.

– Он много работал?

Паркер снова кивнул. Они шли к дому по дорожке, вымощенной кирпичом, минуя живые изгороди, отделяющие надворные постройки от основного дома.

– Вот это строение когда-то было кухней. Оно построено в отдалении от дома из соображений пожарной безопасности, а также чтобы в доме не было жарко от печей.

– Это заставляет помянуть добром микроволновые духовки, – сказала Мэг. – Неужели кто-то таскал еду отсюда в дом?

– Дом построен в 1837 году. До Гражданской войны рабы именно так и делали, а после… – Паркер пожал плечами. – Первые несколько лет после войны еды не хватало, и остынет она или нет, никого не волновало. А когда семья снова разбогатела, на смену рабам пришла техника.

Паркеру показалось, что Мэг смотрит на него как-то странно, и понял, в чем дело, только когда она пояснила:

– Мне непривычно слышать, что кто-то говорит о рабах как о чем-то само собой разумеющемся.

– Так оно и было, рабы были неотъемлемой частью тогдашнего уклада жизни на Юге. Правда, в 1809 году вышел закон, запрещающий поставку рабов в Луизиану из других стран.

– За много лет до Гражданской войны?

– Да, но покупка и продажа через границы штата не запрещались.

– Ах вот как. – Мэг огляделась, рассматривая здания. – Мне кажется, что это было давным-давно.

– Да, это был другой мир, другая жизнь, но я считаю, что мы являемся продуктами собственной истории, так сказать, суммарным результатом семейных традиций.

Мэг промолчала.

Паркер готов был влепить самому себе пощечину за недогадливость. Каким же надо быть идиотом, чтобы заявить такое женщине, которая не знает собственных родителей, не говоря уже о каких-то семейных традициях двухсотлетней давности!

– Прошу прощения, – пробормотал он. – Какой же я дурак!

– Да нет, все нормально. – Мэг подняла на него глаза. – Просто вы смотрите на мир совсем другими глазами. Это правда интересно, но у меня возникает ощущение, будто в моей жизни не хватает чего-то очень важного, основного.

Они остановились под балконами второго этажа, которые поддерживали колонны, опоясывающие весь первый этаж дома.

– А еще, – продолжала Мэг, – я, наверное, немного завидую вам.

Паркер поставил ведро на землю.

– Помните, что предлагала Саманта Гасу прошлой ночью?

Мэг кивнула, глаза ее расширились.

– Предлагаю то же самое. Я готов поделиться своим наследием.

Произнося эти слова, Паркер сам толком не осознавал, что имеет в виду. Двусмысленная какая-то фраза получается. Чем конкретно он готов поделиться?

Но, может, слова и были двусмысленными, чувства его такими не были. Паркер придвинулся ближе и приник к губам Мэг.

Когда Паркер поднял голову после долгого, сладостного, жадного поцелуя, он мог бы поклясться, что заметил в глазах Мэг влажный блеск, но она снова притянула к себе его голову и сама припала к его губам голодным, страстным поцелуем.

Наконец Мэг оторвалась от него и прошептала:

– А по дому не может разгуливать миссис Соломон? Паркер замотал головой.

– Это хорошо. – Мэг обняла его за талию.

– Мне нужно набросать на рыбу лед, – пробормотал Паркер, проклиная свое чувство ответственности. Но ему бы просто не хватило духу сообщить потом Гасу, что его улов испортился.

– Поторопитесь, – сказала Мэг низким грудным голосом, который Паркер с трудом узнал. – А не то вам придется охлаждать меня.