Текст книги "Наш неистовый конец"

– После того, как Ларкспур сошел со сцены, осталось два флакона вакцины. – Он взял еще одну листовку и той же ручкой, которую использовала Джульетта, начал быстро писать. – Второй пузырек находится в Чжоучжуане, вот вам адрес продавца…

– Даже не думай, – оборвала его Джульетта. – Нам нужен только один флакон, так что не воображай, что тебе удастся выжать из нас двойную цену. Cоглашайся, или мы уходим.

Лавочник молчал. Джульетта почти слышала, как крутятся шестеренки в его мозгу, как он прикидывает шансы на то, что кто-то предложит ему более высокую цену, и риск того, что может случиться, если он откажет этим гангстерам из Шанхая.

Не говоря больше ни слова, он опустился на корточки и начал набирать комбинацию цифр на сейфе под кассовым аппаратом, который Джульетта не заметила. Она нахмурилась, и он, видимо, почувствовал это, поскольку, набирая цифры, сказал:

– Люди нынче пошли отчаянные, а я не могу позволить себе нанять охрану.

Сейф открылся. Хозяин лавки сунул в него руку и достал пузырек, такой же синий, как те, которые помнила Джульетта. Синий, как лазурит. Ее пробрала дрожь.

– У вас же нет с собой столько наличных, да?

– Мы напишем тебе расписки, – тут же ответил Рома. Как-никак этот лавочник знал, кто они, знал, что они достаточно богаты и влиятельны, чтобы выплатить обещанную сумму; и у Алой банды, и у Белых цветов хватало денег.

Собственно говоря, только это у них и было.

– Что ж, спасибо вам за то, что почтили меня своим визитом, – с ликованием сказал хозяин лавки, глядя, как Рома и Джульетта ставят подписи на той самой листовке с рекламой, где Джульетта написала свое предложение. Он не зря ликовал – ведь теперь он станет очень, очень богат. Обеим бандам придется раскошелиться, но они смогут возместить эти убытки. Во всяком случае, Алая банда всякий раз возмещала свои убытки после того, как платила шантажисту те суммы, которые он требовал.

– Этот останется у меня, – сказала Джульетта, показав рукой на пузырек и бросив на Рому предостерегающий взгляд.

Рома не возражал. Он позволил лавочнику вложить пузырек в руку Джульетты, мужчина сунул ей и листок, на котором был записан адрес второго продавца.

– На всякий случай возьмите и это.

Джульетта сунула и пузырек, и листок к себе в карман. Рома смотрел на нее настороженно, как будто ожидал, что сейчас она проделает какой-то фокус и пузырек растворится без следа. Она бы не удивилась, если бы по пути обратно в город он попытался отобрать его у нее.

– Не вздумай, – одними губами произнесла она.

– И в мыслях не было, – ответил он.

– Может, возьмете миску пельменей? – спросил лавочник.

Глава шестнадцать

Последний поезд до Шанхая был отменен.

– Как это отменен?

Рома и Джульетта вздрогнули и переглянулись, произнеся это одновременно. Билетерша в кассе ничего не заметила, поскольку была поглощена книгой, которая лежала у нее на коленях.

– Его отменили, – сказала она. – C девятичасовым поездом случилась какая-то неполадка, и его отправили в депо для техобслуживания.

Джульетта ущипнула себя за переносицу. Именно этот поезд и привез их сюда, тот самый, в котором последнее отделение последнего вагона было залито кровью после атаки чудовища. Для техобслуживания. Что ж, остается надеяться, что в депо есть сильный отбеливатель.

– Только не говорите мне, – сквозь зубы проговорила она, видя, как на холоде ее дыхание превращается в облачка конденсата, – что мы опоздали на предыдущий поезд.

Билетерша посмотрела на доску с расписанием, и Джульетта могла бы поклясться, что она сдерживает усмешку. Положительно, эти сельские жители превращаются в настоящих садистов, когда речь заходит о несчастьях горожан.

– Он ушел десять минут назад, xiâojiê, – подтвердила она. – А следующий отходит завтра утром.

Джульетта раздраженно хмыкнула, отошла от кассы и затопала по перрону.

– Здесь движение остановилось на ночь, – заметил Рома, последовав за ней. – Но мы могли бы вызвать автомобиль из Шанхая.

– Автомобиль будет ехать четыре часа – и это в один конец, – ответила Джульетта. Она остановилась и окинула взглядом пустую станцию. – Если мы вызовем сюда автомобиль с шофером, то попадем в Шанхай только утром. Можно с тем же успехом подождать, пока не придет следующий поезд. По крайней мере, здесь относительно тепло.

Рома тоже остановился, задумчиво посмотрел на нее, затем открыл рот, чтобы что-то сказать. Но тут он заметил что-то у нее за плечом, и его глаза округлились.

– Ложись!

Джульетта даже не успела ничего понять, когда он схватил ее за руки и повалил на землю. Ее дыхание пресеклось, колени ударились о камень перрона. Может, теперь, когда его руки сомкнулись на ее запястьях, ей будет легче притянуть его к себе? Но она тут же одернула себя. Прежде, чем она успела произнести какую-нибудь глупость, Джульетта стряхнула с себя руки Ромы и повернулась, ища глазами то, что вызвало у него такую реакцию.

– Что происходит? – спросила она.

Он всматривался в темноту.

– Там был стрелок, – ответил он. – Стрелок, который, судя по всему, решил не стрелять.

Сама Джульетта ничего такого не видела, но у Ромы не было причин ей лгать. Ее весь день преследовало чувство, будто за ней кто-то следит. И, быть может, это не было игрой ее воображения.

– Пошли, – сказала она. – Нам нельзя здесь оставаться.

– А куда мы пойдем? – пробормотал он и отряхнул брюки, чтобы на них не осталось следов пыли. – Ты хоть знаешь, как рано люди ложатся спать в этих местах?

Джульетта пожала плечами, продолжая идти вперед.

– Мы с тобой такие обаяшки, что нам наверняка удастся убедить кого-то из местных жителей, чтобы они открыли нам дверь.

Но из этого ничего не вышло. Они подошли к ближайшему кварталу, пошли по его узким улицам, стуча в двери, но ответа не было.

А между тем стоял ужасный холод.

Джульетту опять кольнуло то же ощущение, будто за ней кто-то следит.

Она взяла в руку нож и остановилась в конце улицы. Когда Рома подошел к ней, обойдя последний дом, где им не открыли, она протянула руку, делая ему знак остановиться.

– Здесь мороз, Джульетта, – проговорил он, стуча зубами. – Это плохая идея.

– Это все же лучше, чем станция, – прошептала она. Их окружала темнота, поскольку фонарей в этом городе было совсем мало. Возможно, именно поэтому никто и не выходил на улицы – освещал их только месяц, выглядывающий из-за плотной пелены туч. И все же кто-то продолжал за ними следить.

– За нами следят, – сказала Джульетта.

Рома достал один из своих револьверов. Это выглядело почти комично – то, что он целится в пустоту.

– Может, мне пальнуть? – спросил он.

– Не глупи, – ответила она, оттолкнув его руку. Её глаза остановились на пятне света вдалеке. – Смотри – там кто-то не спит.

Джульетта тут же ринулась вперед, продолжая держать в руке нож на тот случай, если кто-то выскочит из темноты. Она не понимала, как кто-то может преследовать их, но все больше уверялась в том, что так и есть. Здесь негде было спрятаться – с одной стороны тянулась улица с жилыми домами, а с другой – высился бамбуковый лес.

– Как ты думаешь, – спросил Рома, догнав ее, – привидения существуют?

Джульетта изумленно воззрилась на него.

– Не говори глупостей.

– Почему? Ведь прежде мы полагали, что не существует и чудовищ.

Так оно и было, он был прав, но Джульетта закатила глаза и засунула свой нож обратно в рукав, наконец увидев освещенное здание. Она вгляделась в темноту и, убедившись, что никакого движения нет, поднялась по лестнице к двери.

Рука Джульетты замерла в дюйме от нее. Дверные панели были отделаны тканью – как в зданиях императорских династий. Над ними красовались три иероглифа – их обычно помещали туда коммерсанты. Свет из окон позволил Джульетте прочесть надпись.

– Джульетта, – проговорил Рома. Она фыркнула.

– Это публичный дом.

Она сказала это без насмешки, просто так и было.

Дверь отворилась, и из нее выглянула женщина в просторном одеянии. Это было не похоже на бордели Шанхая, которые располагались где-то на задворках магазинов тканей или над ресторанами. Здешний публичный дом представлял собой великолепное сооружение из трех этажей, над лестницей возвышалась полированная балюстрада, а в центре вестибюля журчал фонтан, источая цветочный аромат.

– Здравствуйте, – сказала женщина, склонив голову набок. – Я никогда не видела вас тут прежде.

– О, мы… – ответила Джульетта. – Мы… – Она посмотрела на Рому, взглядом прося его о помощи. – Мы не клиенты. Мы опоздали на поезд, и нам негде переночевать.

Рома откашлялся.

– У нас, разумеется, есть, чем вам заплатить.

Какое-то время женщина смотрела на них, затем вскинула руки, и ее ханьфу колыхнулся.

– Входите, входите! Разумеется, мы привечаем всех путников.

Роме и Джульетте не нужно было дополнительных приглашений; они торопливо вошли внутрь, оглянувшись и внимательно посмотрев в темноту на тот случай, если за ними кто-то следил. Рома решительно закрыл за ними дверь, и Джульетта кивнула, подтверждая, что теперь они в безопасности.

– Следуйте за мной, дети мои. – Женщина уже зашагала вперед, проворно и словно пританцовывая. Она знала, на что можно выменять внимание, каждый ее шаг был практически актом искусства.

– Спасибо, – крикнула ей вслед Джульетта. – Как нам вас называть?

Из дальнего угла донеслось хихиканье, и взгляд Джульетты упал на калейдоскоп цветов – колышущийся шелк, кружевные веера в руках изящных женщин, одетых в модные ципао.

– Зовите меня мисс Дан, – сказала женщина, оглянувшись через плечо. Она показала на лестницу. – Где мне вас разместить? Вы хотите повыше?

Джульетта подняла голову и посмотрела на мужчин, опирающихся на балюстраду, на девушек, окружающих их со всех сторон. Они непринужденно поглядывали на тех, кто находился внизу, и, похоже, никуда не спешили. Впрочем, ей ли не знать, что внешность обманчива. У всего есть оборотная сторона, возможно, эти девушки просто лучше умеют скрывать свою горечь, чем проститутки Шанхая, которые делают свою работу так, будто из них уже высосали всю жизнь.

Здесь ощущался вкус к жизни – странно было обнаружить такой изысканный дом терпимости в городе, который не славился борделями, не то что Шанхай. Красота тут была своего рода искусством – чем-то таким, что следовало совершенствовать, с чем следовало правильно обходиться и умело демонстрировать. В Шанхае же красота была предметом коммерческих сделок.

– Нам подойдут любые свободные апартаменты, – со вздохом сказала Джульетта. – Нам все равно…

– Ай!

Джульетта быстро обернулась, когда Рома вскрикнул. Она и не заметила, что он отстал. Ее пульс сразу же участился, пальцы потянулись к клинку, спрятанному в рукаве.

Но, посмотрев на него, она поняла, что ей нет нужды обнажать оружие. Рому облепили три здешних девушки. Он пытался освободиться, но путаны вцепились в него и явно не собирались отпускать, требуя внимания. Джульетта прикусила щеку.

– Нет, нет, перестаньте, – бормотал он. – Мы здесь только для того, чтобы переночевать…

Джульетта невольно рассмеялась. Он вскинул голову, вспомнив, что она рядом. Но вместо того, чтобы позвать на помощь, крикнул:

– Lâopó![27]27
  Жена (кит.).


[Закрыть]

Девушки отпустили его, но Джульетта больше не смеялась. Ее брови взлетели вверх. Кого это он называет своей женой?

Рома быстро высвободился и торопливо бросился к Джульетте.

– Извините меня, – крикнул он, оглянувшись на проституток, и обнял Джульетту за талию. Она попыталась увернуться, но его хватка только стала крепче. – Мои брачные обеты не позволяют подобных вольностей. Возможно, в следующей жизни.

Она чувствовала прикосновение его пальцев сквозь пальто, чувствовала его напряжение, его нежелание снова отдаться тому, что было между ними пять лет назад.

Не уступай ему. Что бы ни происходило, не уступай ему.

– Извини, – чуть слышно пробормотала Джульетта, – что-то я не помню, когда мы давали друг другу брачные обеты.

– Подыграй мне, – проговорил он сквозь зубы. – Иначе они прикончат меня во сне.

– Это тебе не Шанхай, qin’àī de[28]28
  Дорогой (кит.).


[Закрыть]. Они убьют тебя своей добротой, а не своими клинками.

– Не трать так много слов, дорогая.

Джульетта бросила на него острый взгляд, а затем подумала, что может взять в руку нож и, споткнувшись, слегка подправить его смазливое личико. Совсем немного: порез тут, порез там. Она назвала его «дорогой» в насмешку, но ощетинилась, когда в ответ он на русском ответил ей тем же. Но прежде чем она успела схватиться за свой нож, мисс Дан сделала им знак следовать за ней по винтовой лестнице на второй этаж.

– Ох уж эти молодые влюбленные, – промурлыкала мисс Дан, когда они поднялись вслед за ней, вздохнула, театрально взмахнув руками. – А я-то уже почти забыла, как это бывает.

«Это пытка, – ответила ей про себя Джульетта. – У меня все болит, и я уверена, что скоро от боли не смогу держаться на ногах и обращусь в пыль…»

– Вы остановитесь в одной комнате или будете ночевать раздельно? – спросила мисс Дан, прервав раздумья Джульетты.

– Раздельно, – рявкнула Джульетта так быстро, что мисс Дан вздрогнула и оглянулась, округлив глаза. Джульетта любезно улыбнулась, чтобы сгладить эффект. – Мой муж… – она с вызовом повернулась к Роме, – слишком громко храпит.

Мисс Дан хмыкнула. Когда она остановилась перед их номерами, было трудно сказать, где именно находятся комнаты, поскольку двери были раздвижными и сливались со стенами. Но мисс Дан, не переставая читать Джульетте лекцию о том, что жене полагается мириться с недостатками мужа, отодвинула их, и взору Джульетты предстали две смежные комнаты. Она почти не слушала, что говорит хозяйка борделя – ее глаза шарили по комнатам. Похоже, тут было безопасно.

– Вы совершенно правы, мисс Дан, – сказала она, солгав с такой легкостью, что даже не запомнила своих слов. – Я начну работать над собой, как только мы вернемся в город.

Похоже, хозяйка борделя была довольна. Она кивнула, окинув Джульетту взглядом.

– Умывальник находится вон в том углу. Спокойного сна!

Едва она отошла, как Рома тут же отпустил Джульетту.

– Что ж, – сказала Джульетта, – спокойной ночи.

Рома молча протопал в свою комнату и захлопнул за собой дверь. Опять послышалось тихое хихиканье, и хотя Джульетта понимала, что она слишком далеко от тех, кто мог бы над ней посмеяться, она все равно ощутила досаду.

– И с какой стати ты злишься на меня? – пробормотала она, зайдя в свою комнату. – Ведь это ты нас поженил, а не я.

* * *

Сегодня вечером в кабаре было менее оживленно, чем обычно, так что, когда Кэтлин надела передник, это было, скорее всего, затем, чтобы убить время, а не затем, чтобы выполнять какую-то настоящую работу. Она уже так давно не брала на себя роль официантки, что теперь ей было неизвестно, кто управляет кабаре, поскольку управляющие то и дело менялись в зависимости от того, что происходило в ближнем круге Алых.

– Тот столик сзади освободился, – крикнула одна из остальных девушек, Эме, стоя возле стойки бара. – Кто-нибудь, пойдите, уберите с него… – Она заморгала, заметив Кэтлин. – Мисс Лан, что вы тут делаете?

Кэтлин закатила глаза и засучила рукава. Она переоделась из ципао в блузку на пуговицах. После работы она собиралась на партийное собрание, и ей нужно было иметь соответствующий вид, так что если, работая официанткой, она посадит на блузку несколько пятен, тем лучше.

– Я знаю, что все об этом позабыли, – ответила Кэтлин, – но ведь я работаю тут.

– Нет, я не об этом. – Эме подтолкнула поднос с только что вымытыми чашками по барной стойке туда, где с полотенцем стояла Эйлин. – Мисс Розалинда сказала, что она идет в ресторан, чтобы поужинать с вами. Она ушла отсюда час назад.

Кэтлин застыла. Мимо пробежал мальчик-слуга и задел ее локоть. Может, она забыла? Может, Розалинда в самом деле пригласила ее на ужин? Кэтлин напрягла память, но нет – Розалинда точно ни о чем с ней не договаривалась. Маловероятно, что девушки что-то не так поняли и перепутали ее с кем-то другим. Этим кем-то другим могла быть только Джульетта, но Джульетты не было в городе.

– Думаю… она что-то перепутала, – сказала Кэтлин.

Эйлин не заметила ее растерянности. Она ухмыльнулась, быстро вытирая бокал.

– А может, она пошла к своему иностранцу.

К своему… кому? Кэтлин казалось, что она очутилась в фильме, первую половину которого она пропустила. Эме тут же цыкнула на Эйлин, но она улыбалась, будто находя эту мысль забавной.

– Чжэн Айлин, не распространяй сплетни.

– К иностранцу? – спросила Кэтлин, наконец придя в себя. – О чем ты говоришь?

Эйлин и Эме переглянулись. На лице Эме было написано «Смотри, что ты натворила», а на лице Эйлин читалось «Как она могла не знать».

– Лан Шалинь видели с мужчиной, которого теперь считают ее любовником, – буднично сообщила Эме. – Это, разумеется, всего лишь слухи. Никто не смог разглядеть его лица, никто даже не знает, торговец он или нет. Если послушать посыльных, то они скажут, что кто-то видел, как мисс Цай обнимает Рому Монтекова.

Но это было… правдой.

Кэтлин сохранила невозмутимое выражение лица, не дав своему недоумению отразиться на нем – она только вскинула бровь, повернулась и пошла убирать столик, стоящий в глубине зала. Она почти не обращала внимания на грязные тарелки, которые собирала. Да, в последнее время Розалинда вела себя странно. И Кэтлин не могла сказать, когда это началось – когда ее сестра изменилась.

Долгое время они противостояли миру вместе. Их совместные проказы составляли самые ранние воспоминания Кэтлин – она помнила, как в возрасте двух или трех лет они пытались залезть на ворота особняка Цаев, когда няни Джульетты не было рядом; как потом, уже постарше, они скрывали шишку на голове Розалинды после того, как она упала, неудачно скатившись по перилам лестницы; как они вдвоем играли с сухими листьями. Сестры Лан были тройняшками, но никто из посторонних об этом не подозревал – даже после того, как их отправили учиться в Париж. Их третья сестра не сидела с ними за обеденным столом, вместо нее стоял пустой стул, поскольку сама она лежала в кровати, борясь с очередной простудой. А Розалинда и Кэтлин тем временем шепотом делились друг с другом секретами, прикрывая рты салфетками, и хихикали, когда наставницы просили их вести себя прилично. Третьей сестры не было в автомобиле, когда Розалинда и Кэтлин попали в небольшую аварию и громко смеялись под обеспокоенным взглядом шофера.

Однако теперь… теперь Кэтлин не имела понятия, во что ввязалась Розалинда, хотя когда-то они знали все секреты друг друга. Разумеется, возможно, что никакого любовника нет, что это просто еще один торговец, которого Розалинда ублажала по просьбе их отца. Но Кэтлин все равно ощутила холодок сомнения, когда поставила стопку грязных тарелок в кухонную раковину. Может, они отдалились друг от друга, и теперь сестра считает ее чужой?

– Что ты затеяла, Розалинда? – пробормотала она. – Что ты от меня скрываешь?

Дверь кухни хлопала, поварята бегали мимо. Кэтлин вытирала руки кухонным полотенцем.

Розалинда всегда доверяла Селии. Может быть, в этом и заключалась проблема. Может быть, Селия исчезала под личиной Кэтлин.

Кэтлин покачала головой и, взяв стопку чистых подносов, поспешила обратно в зал.

Глава семнадцать

В комнате было слишком холодно, и Рома не мог заснуть.

Крякнув, он опять перевернулся и неохотно открыл глаза. В окне над его головой имелась крохотная трещина, и, хотя он постарался заткнуть ее, внутрь неумолимо проникал холод. Раз или два ему показалось, что он слышит скрип – как будто окно поднимают, но, когда он резко вскидывал голову и вглядывался во тьму, оказывалось, что это просто ветер. Он снова повернулся и случайно ударил локтем в стену. Секунду спустя послышался ответный стук.

Джульетта.

Черт возьми, так он сойдет с ума, и это будет целиком ее вина.

Их кровати стояли у одной стены – он знал это, поскольку стена была такой тонкой, что всякий раз, когда Джульетта двигалась, его матрас сотрясался. Каждый производимый ею звук был слышен и на его стороне – каждый долгий вздох, который она испускала, потому что тоже не могла заснуть.

Рома натянул на голову одеяло в надежде, что оно заглушит звуки.

– Спи, – приказал он себе. – Давай, засыпай.

Но в его сознании продолжали крутиться две мысли: «Как же тут холодно» и «Почему она ответила на мой поцелуй?»

Он с досадой отбросил одеяло. Работая с ней вместе, он совсем позабыл, что она лгунья, что она притворялась, будто любит его, только затем, чтобы предать. Он был глупцом.

Он повернулся лицом к стене. Возможно, если он постарается, то увидит ее, лежащую по ту сторону стены, возможно, он поймет эту девушку, с которой работал последние несколько недель, которая без зазрения совести убивала тех, кого он любил, однако продолжала смотреть на него так, будто они те дети, которые когда-то вместе играли на набережной Бунд.

Она вытолкнула его за ту дверь, и он не мог этого понять, как бы ни пытался. И, несмотря на всю ее напускную храбрость, он видел ее страх, когда она после, спотыкаясь, шагнула вперед, в его объятия. Она не была до конца уверена в том, что ее защитит иммунитет. Она рисковала, но все же потратила драгоценные секунды на то, чтобы вытолкнуть его за дверь.

Что бы с ней ни происходило, не все, что она делала, было притворством. Если она охладела к нему в Нью-Йорке или тогда, когда они охотились за Ларкспуром, то почему же действовала так в поезде – почему, не раздумывая, бросилась ему на помощь, почему так целовала его в ответ?

Видимо, что-то все-таки было настоящим в их прошлом – до того, как она выбрала сторону. Что-то в ней все еще тянулось к нему, даже если это был инстинкт, а не сознательный выбор.

Нужна ли тебе девушка без сердца? Он подышал на свои холодные руки. Он все еще был ей небезразличен, теперь он это понимал. И что теперь? Хочет ли он получить ее такой, какой она стала – с ненавистью, бегущей в жилах, с возможным предательством, если Алые попросят ее? Может ли он приблизить ее к себе, рассказывая себе сказки о том, что она не будет убивать тех, кого он любит? Просто потому, что ее он любит больше?

Рома выругался вслух, ужаснувшись своим мыслям.

Это слабость. Даже если они каким-то необъяснимым образом связаны друг с другом, ему не нужна девушка без сердца. Ему не нужна Джульетта, не испытывающая любви. Любви, которая не будет ранить, любви, которая не будет уничтожать.

Но в их городе это невозможно.

И он приложил ладонь к стене, представляя, что касается Джульетты.

* * *

За стеной в другой комнате Джульетта открыла глаза и увидела на стене серебряный свет луны.

По какой-то причине ее рука потянулась вперед, и она прижала ее к стене. Ей показалось, как будто что-то проникло ей под кожу – теплое ощущение безмятежности, как будто под звуки бессловесной молитвы затих бескрайний штормящий океан.

Замерев с протянутыми руками, они наконец заснули, будто парные каменные статуи, разделенные стеной.

* * *

Джульетте снились горящие розы и лилии, увядающие на корню. Ей снилось, будто она тонет в аромате сотни цветников.

Она пробудилась, хотя не понимала почему. Затем резко села. В изножье ее кровати стояла темная фигура и шарила в ее пальто. Окно было широко открыто, занавески колыхались.

Джульетта нащупала под подушкой нож и бросила его. Незваный гость крякнул. Его лицо было скрыто маской, он был одет в черное, но было видно, что рукоятка клинка торчит из его руки и он пытается выдернуть его. Джульетта бросилась на него и вжала локоть в его горло.

– Кто ты такой? – зашипела она.

Он сбросил ее с себя. Он больше не пытался выдернуть из себя нож – он пытался сбежать.

Джульетта ударилась головой о край кровати, и перед ее глазами все поплыло. Хотя она быстро пришла в себя, незваный гость уже успел вскочить. Он что-то держал в руках – что-то синее.

Это была вакцина.

Он выбежал вон.

– Нет! – завопила Джульетта. – Нет – черт возьми! – Она вскочила, надела ботинки, затем пальто, так что ее оружие едва не упало на пол. Схватив пистолет, она распахнула свою дверь и принялась молотить по соседней. Незваного гостя уже не было видно. Внизу парадная дверь оказалась открыта, хотя вокруг царила темнота, и фонтан не работал.

– Рома! – крикнула она. – Рома, сюда!

Она бросилась бежать, ее пальто развевалось. Хорошо, что на ней не было пижамы.

– Джульетта!

Она оглянулась. Рома бежал за ней, его волосы были растрепаны, и он тоже был полностью одет.

– Что стряслось?

– Беги туда, обойди эту рощу, – рявкнула Джульетта, показывая на виднеющиеся в конце улицы деревья. – Он забрал пузырек! Найди его!

Сняв пистолет с предохранителя, она бросилась в бамбуковую рощу. Под ее ногами шуршали палые листья. Незваный гость был впереди, он резко свернул налево. Она, не колеблясь, прицелилась и выстрелила, но он пригнулся, и пуля прошла мимо. Снова и снова она стреляла в темноту в ответ на малейшее движение, но вор нырнул в густые заросли бамбука, и к тому времени, когда она добежала до них, пропал из виду.

– Tā mā de, – выругалась она и ударила ногой по стеблю бамбука. Здесь, где ее не охраняли Алые, следовало быть более осторожной, следовало спать, прижав все ценное к груди. Она же чувствовала, что за ними кто-то следил. Но откуда она могла знать, что какой-то человек в маске влезет в окно второго этажа? И почему он украл вакцину? Почему просто не убил ее?

Она ударила по бамбуку рукой, но от этого не стало легче. Она не могла рассказать об этом отцу. Для него это станет предлогом приставить к ней людей – как будто от них был бы какой-то толк, ведь они оставались бы снаружи и только помешали бы ей.

Она сжала кулаки. Неважно, что скажет отец. Если она хочет доказать себе самой, что ей не нужна помощь, нельзя терять бдительность. Она наследница Алой банды, но как она может сохранить свою империю, если не способна сохранить то, что лежит у нее в кармане?

Рядом послышались шаги, и Джульетта снова вскинула пистолет. Шаги стихли, и она опустила оружие.

– Ты его видел?

– Нет, – ответил он, подходя. – Значит, мы потеряли вакцину?

– Да, – буркнула Джульетта. – И мой нож.

– Стало быть, вот что тебя беспокоит?

Его взгляд был устремлен на нее, и ей вдруг захотелось вытереть лицо. Перед сном она смыла макияж.

– Надо же, как удобно, – сказал Рома. – Вакцина, которую мы купили вскладчину и которую ты оставила у себя, таинственно исчезла, украденная каким-то ночным вором.

Джульетта широко раскрыла глаза.

– Неужели ты думаешь, что это я подстроила? – возмутилась она. – Я, по-твоему, могла спланировать вот это? – Она повернулась и подняла с затылка свои распущенные волосы.

Зимний ветер коснулся ее затылка, по которому текла кровь. Рома шумно вдохнул и прежде, чем она успела остановить его, осторожно коснулся кожи возле ее раны.

– Прости, – прошептал он. – Я был не прав.

Джульетта отпустила свои волосы и сжала губы. Рана на ее голове, там, где она ударилась о кровать, болела. Ей еще повезло, что удар не расколол ее череп.

– Ничего, – пробормотала она, засунув замерзшие руки в карманы. – Хорошо, что… – Она замолчала, нащупав в кармане бумагу и вытащив ее.

– Второй пузырек, – сказал он.

Джульетта кивнула.

– Раз уж мы находимся неподалеку от Чжоучжуаня, то как насчет того, чтобы съездить туда утром перед возвращением в Шанхай?