Текст книги "Фиолетовый меч"

Над полянками растений понемногу начало дрожать марево силовых полей. Оно росло, уплотнялось, создавая голубые купола самых разнообразных форм и размеров. Каждый росток, каждое растение выпускали из себя капельки магической росы, спешащей присоединиться к общему делу. Купола росли, наливались грозной синевой, и смотревший на это действо магическим взором Элан залюбовался самоотверженностью малюток, жертвующих всю свою энергию ради блага всего сообщества…

Кристальный Пепел был более прагматичен.

– Они ставят защиту. Нужно подняться повыше, пока она нас не накрыла!

Человек поднялся над дном впадины, зависнув в воде на расстоянии нескольких десятков метров. Силовые поля, похожие на приземистые капли светлой субстанции, сюда никак не доставали…

– Стой! Кажется, малютки не имеют никакого понятия о постановке магических защит! Они просто льют энергию на землю вокруг себя, создавая безопасное для своего вида пространство, но не пытаются ее ограничить или удержать! Долго так она не выдержит!

– Верно! Основа ее – сок, испускаемый этими растениями, впитается в землю, и накопленная энергия устремится вверх, вдоль проходящих силовых линий, образовав при этом…

– Очередной выдох бездны! Так, помоги мне!

Элан принялся достраивать возникший под ним каркас силового поля, намертво соединяя его со скальным основанием под собой. Опыта подобной работы у него не было, зато мощь Предела после недавней инициации переполняла Хранителя, а Кристальный Пепел, хоть и иронически хмыкал, но помогал дельными советами. К тому же малютки-растения быстро сориентировались в происходящем и принялись вплетать в человеческие заклинания что-то свое. В конце концов, у них были корни, и идея держаться за грунт для них была естественной.

Через несколько часов, весь вымотанный, Элан поднимался наверх, а под ним сиял голубоватый купол защитного поля.

– Думаю, теперь, когда угроза постоянных нападений миновала, они всерьез начнут расти и развиваться, и смогут подняться на поверхность!

Меч хмыкнул.

– На это я бы не рассчитывал. Во-первых, вне такого мощного потока энергии они превратятся в простую траву, да и разница давлений слишком велика. К тому же если их разум хоть немного станет похож на человеческий, тут же начнутся новые проблемы – а почему у вашей семьи круг, а у нас овал, правильней так… Не удивлюсь, что в результате войн защитный купол рухнет, и хищники вновь пожалуют к ним на охоту.

– Так что же, все зря?

– Почему же! Ты показал им пример и подарил божество, о котором они будут слагать легенды. Что же касается самого купола – теперь они знают, как его строить, и дыхание глубин больше не побеспокоит обитателей морского дна. Хотя правильнее было бы, чтобы это знание им подарило не божество – они должны были додуматься до него сами! И они были на верном пути.

– Думаешь, теперь…

– Теперь они все силы будут отдавать не собственному развитию, а поискам своего божества. И кто знает, в какие извращенные формы это выльется.

– Значит, мне не стоило вмешиваться?

– Любое наше действие имеет разные последствия. Ты прошел данное тебе испытание, избавил народ стархов от надвигающейся угрозы, помог новому виду растений – все это плюсы. А минусы – они есть всегда. Не ошибается лишь тот, кто ничего не делает. Ненавижу тупых руководителей, не способных на самостоятельные действия, зато все время попрекающих своих работников их ошибками – просто потому, что они действуют, приобретая необходимый опыт. В следующий раз у тебя получится лучше.

Элан хмыкнул:

– Вот и пойми, похвалил ты меня или обругал…

День начал сменяться сумраком приближающейся ночи, и заходящее солнце окрасило прибрежные скалы в золотистый цвет. Водная гладь, ровная и спокойная, была почти неподвижна, лишь морская пена облизывала мокрый песок пляжа, да от медленно погружающегося в воду светила протянулась к наблюдателям блестящая дорожка.

На ней и показался человек. Встал, подплыв к берегу как можно ближе, аккуратно поднялся, не потревожив водную гладь – и двинулся к берегу, что-то насвистывая на ходу.

Кражал, маг большого круга Церкви служителей Триединого, нервничал еще с утра. Что-то ныло в груди, вызывая щемящую боль и справедливые опасения. Как и все маги, он развил в себе интуицию до уровня предчувствий и был в состоянии иногда предугадывать будущее. Сейчас, когда он увидел спокойно идущего в заранее приготовленную ловушку человека, вместо радости в груди опять кольнула непонятная боль – словно обожгло чем-то горячим. Он торопливо поднял руку, указывая наблюдающим за ним помощникам на наивысшую степень опасности, и принялся понемногу набрасывать на выходящего из воды человека заранее подготовленный кокон подчинения, в который они еще неделю назад вбухали бездну энергии. Он, кроме полного паралича у любого, попавшего в зону его действия, еще напрочь отбивал все возможности общения с окружающим миром – в том числе и магические.

Движение бредущего к мелководью пловца начало замедляться. Он шел все медленней, шаги его становились все короче, пока наконец он не застыл в двух метрах от кромки прибоя, по щиколотку в воде, в тщетной попытке дотянуться до суши.

Кражал, в полном восторге, выскочил из-за скрывающих его скал и принялся рассматривать плененного им человека. Низкий, приземистый, с широкими плечами и буграми мышц на крепких руках, он не походил под данное им описание. Маг в задумчивости прохаживался вдоль берега, не обращая внимания на тщетные попытки странного человека вырваться из кокона.

– Он несомненно вышел из воды… Но при этом никак не похож на описания выживших после обряда передачи сил. Даже с учетом изменения внешности после пыток.

Кражал просканировал человека на предмет иллюзий, убедился в подлинности внешности – и досадливо взмахнул рукой.

– Это не тот! Наверняка какой-то бродяга, попавший к стархам и переделанный ими для своих нужд. И вообще – он смахивает на гнома! Добейте его и давайте вновь приготовим кокон. Тот, кого мы ждем, должен появиться со дня на день.

Большой круг вышел на прибрежный песок. Пять человек, каждый из которых развил свои способности до максимума и мог бороться с новоиспеченным магом Предела, противопоставляя силе – знания, опыт и накопленное веками искусство. Их помощники также высыпали на берег. Десяток магов рангом пониже, взятых для выполнения черновой работы и обеспечения привыкшим к комфортной жизни «великим волшебникам» максимальных удобств без затраты собственной энергии. Большая часть тут же принялась чертить огромную пентаграмму, подготавливая все необходимое для создания нового кокона, а пара отправилась в сторону неподвижно стоящего человека. Один из них небрежным движением руки создал большой фаербол и кинул в одиноко стоящую фигуру. Ничего не произошло. Маг нахмурился. Да, он ходил у великих в помощниках, но по силе ненамного им уступал, и потому наверняка знал, что после его фаербола от бедняги должны были остаться разве обрубки ног, стоящие в воде – и то вряд ли. Он вновь создал фаербол, старательно наполнив его энергией, и, внимательно наблюдая за его движением, выпустил по идеальной траектории в пленника.

Огненный шар – большой, пышущий силой, взлетел над водной гладью, легко и плавно преодолев отделяющее его от гнома расстояние, вошел в кокон подчинения – он был, само собой, односторонним и ударился о внутреннюю защиту пленника, разлетевшись тысячами безобидных искр.

Ошеломленный, помощник перевел взгляд на спокойно стоящего человека – и успел увидеть, как тот, усмехнувшись, вытянул вперед руку, прежде чем застыть ледяной статуей, глыбой мертвой воды, равнодушной и безучастной ко всему.

– Тревога!

Маги рассыпались по берегу: похоже, Хранитель сумел сменить тело и едва их не одурачил! Кокон подчинения вновь скрутил пленника, заставляя его остановиться, а в оказавшуюся на нем защиту полетели десятки фаерболов, разлетаясь огненными брызгами, однако раз за разом ослабляя ее.

Хранитель усмехнулся и медленно, преодолевая сопротивление, поднес руку к затылку. Большой круг утроил усилия, но голова человека наклонилась вперед, и ребристая, потертая рукоять Кристального Пепла легла в протянутую руку. Странный пленник окутался фиолетовой дымкой, шагнул вперед – и огромный кристалл заиграл сотнями своих граней, открытый лучам солнца. Хранитель сделал шаг к берегу, другой…

Кражал отдал отрывистую команду – и в заранее приготовленных пентаграммах одновременно десяток магов пронзили сердце приготовленного к ритуалу раба жертвенным ножом из древнего обсидиана. В ладонях противостоящих Хранителю магов появились черные струи – и он, зашатавшись, шагнул назад раз, другой, заревел раненым медведем и заковылял к берегу, опираясь на свой Меч, как на палку.

Верховный маг большого круга, не переставая сжимать кокон, изучал своего пленника. Его защита истончалась, магические силы – тоже, но он явно стремился на сушу, тратя на движение вперед необходимые для обороны силы…

– Ему зачем-то нужно оказаться на земле! Не позволяйте ему это! – Кражал подскочил к самой кромке воды, тесня опасного противника назад, на глубину, где он окажется беспомощен и станет легкой добычей.

Хранитель, за все время схватки так и не произнесший не слова, закусил губу, не обращая внимания на брызнувшую кровь, и упрямо направился к берегу. Но там уже выстроился весь Большой круг – маги, почуявшие слабину противника, торопились прикончить его, каждый норовил нанести решающий удар, что сулило почет, уважение, и – кто знает… Место верховного жреца пока оставалось вакантным.

В азарте схватки один человек зашел в воду, другой… Хранителя теснили назад. Большой круг, почуявший победу, лез вперед – и вот уже большая часть магов стоит на мелководье, не обращая внимания на плещущееся меж ног море. Их помощники сгрудились за спинами наставников, не переставая пытаться пробить защиту возомнившего о себе человечишки. Они давно уже отказались от одних фаерболов – каждый в попытке дотянутся до пленника перешел на свой любимый вид заклинаний. Один метал небольшие молнии, другой раз за разом пытался ударить порывом ветра, третий взывал к силе земли.

Хранитель отошел еще на несколько шагов назад, заставляя атакующих двинуться следом – и резко опустил меч, ударив плашмя по поверхности моря. Низкий, долгий звук разнесся над побережьем – и вокруг замершего Большого круга магов взвились фонтаны воды, в которых горели яростью глаза крагга и его соратников. Десятки струй воды ударили по не ожидавшим контратаки человеческим магам, заставляя их уйти в глухую оборону.

Кражал бесился. Победа была уже так близка! Хранитель лишался сил, был почти неподвижен, еще минута – и его можно было бы не уничтожить, а пленить, что доказало бы искусство его, как верховного мага, и открыло бы перед ним новые высоты. И тут эти проклятые рыбы! Но ничего, их магия никогда не была сильной, к тому же у него наготове всегда имелись атакующие заклинания именно на такой случай! Он выпустил пару заготовок – и с удовлетворением увидел, как один их стархов, схватившись за грудь, исчез в глубинах, другой, разваленный напополам, упал замертво.

И тут лопнул кокон. Заклинание оказалось разбито, словно сброшенный со стола хрустальный шар. Мелкие его осколки ударили в державших его магов, заставив вздрогнуть и потерять контроль – и фиолетовые молнии ударили по Большому кругу, испепеляя тех, кто в порыве ненависти к посмевшим восстать рыбам забыл о главном противнике.

Младшие маги, выжившие после первого удара стархов (а таких осталось немного), те, кто оказался дальше всего от воды и поддерживал самые мощные защиты, сейчас с опаской выглядывали из-за скал, в ужасе наблюдая, как гибнет цвет магической гильдии служителей Триединого, испепеляемый силой Предела и разгневанным Хранителем, вращающим гигантским мечом. Последних из магов, окутанных огнем от постоянно творимых заклинаний, он просто зарубил, легко преодолев поставленные адептами защиты.

Элан с трудом приходил в себя. Мягкий песок легко струился, поднимаемый легким ветерком. Кристальный Пепел, весь в чужой крови, еле слышно подрагивал в его руке – и молчал. Прямо перед ним умирал верховный маг великих Большого круга, Кражал. Дыхание с трудом выходило из развороченной груди, а мутный взгляд бешеных глаз прикипел к такому непонятному лицу ненавистного врага. Он победил – но не торжествовал. Скорее, его глаза выражали грусть и жалость.

– Предатель! Ты направил на людей – нелюдей! Победил обманом, заманив нас кажущейся победой в их родную стихию!

Хранитель с трудом усмехнулся прокушенными губами и заговорил. Его негромкий, чуть хриплый голос раздался впервые с начала схватки.

– Предал? Обманул? Не я устроил ловушку над телом раненого Дракона, не я использовал некромантию для энергетической поддержки, и уж тем более не я напал на того, кто призван в этот мир, чтобы помогать и хранить, а не убивать и владеть. Но сегодняшняя твоя ошибка заключалась не в этом. Был момент, когда ты мог легко распознать обман – если бы понял, что стархи никогда не калечат и не проводят эксперименты над попавшими им в руки. Народ моря не издевается над пленниками, ему это не свойственно. Из воды не мог выйти никто, кроме меня!

Губы Кражала исказила презрительная улыбка.

– Ложь! Это делают все – так как это самый простой путь добиться цели. Ты вр…

Элан вздохнул и прикрыл глаза умершего мага. Даже на пороге смерти он не смирился с тем, что есть кто-то лучше его, чище и благородней. Слишком привык мерить других по себе – это его и погубило.

Со стороны моря донесся чистый звук раковины. Хранитель встал, обернулся – на него смотрел крагг народа стархов, Крей. С трудом вдохнув тяжелый для него воздух, он заговорил:

– На побережье не осталось никого живого. Те немногие, кто успел уйти из-под нашего удара, сейчас со всех ног улепетывают в глубь материка, подальше от воды. Но не думаю, что им будут там рады. Путь к Дракону свободен.

Элан наклонил голову.

– Спасибо. Каковы ваши потери?

– Необычайно низкие. Трое мертвы, еще один ранен – однако он поправится. Если бы мне кто-нибудь сказал, что можно справиться с готовым к бою кругом магов – служителей Триединого, подкрепленным жертвенной кровью и имеющим второй круг поддержки, со столь малыми потерями, я высмеял бы его и откусил ему плавник – за наглый обман и безводные фантазии. Но это произошло – и теперь люди надолго перестанут тревожить народ моря.

Хранитель нахмурился.

– По-моему, мы договорились. Пора прекратить войну между народами суши и моря – сотрудничество принесет больше пользы.

Крагг наклонил голову.

– Народ стархов верен своему слову. Он не будет нападать на народ суши – тем не менее оставляет за собой право ответить ударом на удар. Мы еще нужны Хранителю?

– Нет, дальше мне придется лезть под окаменевшую лаву. Это работа как раз для гнома – но никак не для старха. Счастливой охоты в подводном мире!

– И тебе – окончания поисков. Надеюсь, мы еще увидимся!

Камень крошился от ударов грубой кирки, пот заливал глаза. Гномье чутье подсказывало силу и направление удара, позволяя работать в сотни раз эффективнее, чем любому, даже самому искусному старателю мира людей. Кристальный Пепел в этот раз наотрез отказался резать землю, буркнув что-то о близости Дракона и необходимости быть наготове – и теперь выглядывал из-за плеча Элана, настороженно изучая окрестности.

Крей не солгал – вокруг не было ни души; даже рабочие, пытающиеся откопать Дракона из-под многометровых напластований лавы, побросали свои инструменты и разбежались, едва заслышав начало магической схватки. Так что приходилось справляться самому, надеясь на собственные руки и обостренное умение чувствовать слабину породы. Хранитель сел, подхватив найденный среди припасов кусок хлеба, и принялся жевать, прислонившись спиной к камню. Голова после тяжелой работы была пустой, было необычайно приятно чувствовать мягкость хлеба после долгого питания рыбой, твердую почву под ногами и легкий, полный запахов и звуков воздух. Пусть он уже и углубился на пяток метров, но ароматы полей доносились до него, щекоча ноздри и проясняя рассудок.

Элан внезапно осознал, как эфемерны мечты большинства людей. Огромный прекрасный мир раскинут перед ними – это и есть нектар, амброзия богов, данная человеку, однако он раз за разом проходит мимо, запираясь в каменных пещерах, отравляя все вокруг себя в тщетной попытке ухватить то, что ему, по большому счету, нужно гораздо меньше, чем данная от рождения красота души – и мира.

Хранитель вслушался в окружающий его камень – и вздрогнул. Правее и чуть ниже была пустота, взявшаяся невесть откуда в застывшей лаве, и вела она к Дракону!

– Спокойнее! Это просто ее хвост – вернее, здесь был ее хвост, пока она не обернулась межзвездной пылью. Сейчас там пусто… Почти. Во всяком случае, вполне можно пройти. Почему, ты думаешь, святоши копали именно здесь?

Элан ухватил кирку покрепче и улыбнулся.

– Ты, как всегда, невыносим. А если бы я не заметил этого туннеля?

– Вряд ли. Все-таки ты у нас – наполовину гном. Правда, на вторую половину – эльф, да и стархи признали тебя за своего, после того как ты торжественно выплыл изо Рта бездны. Во всяком случае, вздумай ты копать мимо, я бы тебе непременно подсказал – не хочется болтаться у тебя за плечами целую вечность, ожидая, пока ты закончишь свою шахтерскую деятельность.

– Но пока я пробиваю породу, можешь объяснить мне, что такое межзвездная пыль и куда делся огромный дракон.

– Конечно. Хотя, по большому счету, Грея не такая уж и большая – я видал гораздо более величественных драконов, а уж более крупных – довольно часто. Она… соразмерная, что ли. Сила ее – не в росте, поэтому она никогда и не пыталась стать больше, чем есть на самом деле. А межзвездная пыль – это просто такой термин. Понимаешь, вдали от галактик тоже есть материя – но вне основного пространства время течет по иным законам, и вещество там рассыпано мельчайшей пылью, которая способна собираться в целые планеты, если изменить всего лишь фактор времени. По сути – это один из инструментов Творца, с помощью которого он создает миры. Поскольку основа этого заложена в каждом из нас, то при достаточном количестве энергии мы способны растекаться во времени, становясь практически неуязвимыми – и неосязаемыми.

– То есть мы перестаем существовать в форме материи?

– То есть мы существуем в форме энергии. Она в тебе есть и сейчас, но твою основу составляет именно материя. Когда же ты рассыплешься межзвездной пылью, кое-что из вещества в тебе останется, однако твоей основой станет энергия, протяженная не в пространстве, а во времени.

– Покажешь как-нибудь потом столь оригинальный прием.

– Обязательно, – показалось Элану, или Кристальный Пепел произнес это с затаенной горечью?

Но тут кирка глухо ухнула и провалилась в пустоту, после чего Хранителю стало не до сложных построений – перед ним открылась фиолетовая пустота, полная искрящихся, ярких блесток…

Сумрак, расцвеченный непонятными огоньками, постепенно уводил в глубь горы, увеличиваясь по форме драконьего тела.

– Как мы с ней можем занимать одну форму?

– Не отвлекайся, Элан, – голос Меча был глухим и напряженным.

– А что может случиться? Здесь нет никого, кроме нас!

Ответить Кристальный Пепел не успел. Воздух в центре небольшого зала сгустился, обретая плотность, стал вещественным – и огромная фигура Кавншуга утвердилась на гладком полу. Молодой бог сейчас казался гораздо более материальным, чем во время предыдущей встречи – возможно, сыграла роль среда, в которой они находились. В огромной жилистой лапе у него легко утвердился изящный и тонкий клинок. Только в отличие от Кристального Пепла, испускающего рассеянный фиолетовый свет, этот жадно поглощал все вокруг себя – и тьма распространяла вокруг него свои жадные щупальца.

– Это конец твоего пути, человек!

Элан поморщился. В этом мире перед схваткой любили поговорить. Он прыгнул вперед, намереваясь первым же ударом перерубить непонятный луч тьмы и снести голову безобразному богу, но тот легко вскинул лапу – и тонкий звон разнесся в воздухе. Хранитель замер. Впервые на его памяти удар его Меча был парирован! Кавншуг держал в руке достойного противника Кристального Пепла, способного выдержать удар и ответить своим! Элан принялся лихорадочно обороняться, отходя к стене под градом ударов, парируя, уворачиваясь, ускользая. До него только сейчас дошло, что техники боя, которым обучал его Кристальный Пепел, предполагали и такие вот атаки – он что, знал, что этим кончится? И опять – не предупредил?

Кавншуг остановился. Тьма стекала с его меча, мешая разглядеть форму. Она не давала сосредоточиться, перевести дух – а в воздухе вновь зазвучали слова бога:

– Ты быстр и ловок, но я – новая сила, пришедшая в этот мир! Смирись, и прими свою судьбу! Подари мне свою жизнь – и, может быть, я оставлю тебе крохи, позволяющие прожить немного подольше.

Тьма морочила, уводя взгляд, вызывая напряжение. Перед глазами все двоилось, пот тек градом, и в руках возникала противная дрожь. Элан вздохнул – и прикрыл глаза. Он кинулся вперед, ориентируясь не на слабый полуразмытый силуэт, а на ненависть, на ужас, стекающий с чужого меча, на белесую тьму, составляющую его сущность. На боль, причиняемую его яростными ударами, на растерянность и страх начавшего отступать чуждого ему божка, привыкшего к покорности безвольных жертв, а не к гневу впавшего в неистовство бойца. Он не открывал глаз, чувствуя, что его удары бьют точно в цель – и в какой-то миг страшный рев потряс стены зала, заставляя раскалываться камни и змеиться трещинами по стенам, и человек понял, что попал. Чужая энергия хлынула водопадом, ревущий поток странных сил захлестнул его, закрутил соломинкой в водовороте; Хранителя несколько раз ударило о стены, заставив выпустить рукоять Меча, – и он открыл глаза.

Кристальный Пепел лежал на Мече тьмы, и фиолетовое сияние боролось с подступавшим сумраком; даже пребывающие в неподвижности, клинки продолжали яростную схватку. Человек же висел посреди пещеры, стиснутый железными лапами молодого бога. Искаженное мукой и яростью лицо скалилось ему в глаза, а огромные ручищи мощными тисками выдавливали из обездвиженного Хранителя крохи жизни, тут же подхватываемые и съедаемые страшным Духом.

«Настоящий удар рождается в сердце, набирает мощь в теле, направляется разумом и заканчивается поражением противника. Заметь – он не ограничен длиной рук или ног: его окончание – это тело твоего соперника. Люди пользуются мечами, копьями и стрелами, пытаясь сделать удар совершенным; мы же просто используем возможности своего организма».

– На!

Чужой бог отлетел к стене, разбрызгивая кровь из открытой раны. Элан кинулся к мечам, подхватил ставшими горячими рукояти и, подскочив к растерянному Кавншугу, принялся полосовать огромное тело, делая его зыбким и эфемерным, заставляя растечься бесплотным туманом чужих надежд и стремлений, сгинуть, исчезнуть… От дикого крика затряслись стены, вызвав очередной камнепад. Дух кинулся вперед, выбивая мечи, обхватывая Хранителя в плотный неразрываемый кокон.

– Ну нет! Здесь и сейчас, внутри тела твоей любимой драконессы, я бессмертен – потому что питаюсь ее межзвездной пылью, ее энергией, ее сутью – уничтожая меня, ты уничтожаешь ее! А я – просто наслаждаюсь сытным ужином!

Ответом ему был яростный рев. Если раньше от крика закладывало уши, то теперь бог отлетел к стене, придавленный упавшей на него глыбой, и в ужасе следил, как посреди пещеры трансформируется впавший в боевое неистовство Хранитель.

– Нет! Никто не уничтожит моего Дракона! Это часть меня, я в ответе за нее – и никакие захудалые божки не причинят ей ни боли, ни страданий!

Рев все нарастал, становясь басовитей и глуше. Камень начал осыпаться все большими кусками, не затрагивая, впрочем, фиолетового смерча посредине пещеры, где ревел и бесновался некто большой и прекрасный, осознающий свою новую суть – суть Хранителя всех народов, вобравшего в себя частицу каждого из них, всегда готового понять и принять их боль – и потому сострадающего, всегда готового встать на пути несправедливости – и потому полного ярости.

Кавншуг тихо визжал и хотел вжаться в стену. Наконец он повернулся к туннелю и попытался проскользнуть к выходу, но огромная лапа преградила ему путь – повернувшись, он увидел Дракона, смотревшего на него пылающими яростью фиолетовыми глазами. И когда яркое пламя, вырвавшись из его глотки, уничтожило суть нового бога, заставив мир содрогнуться в пароксизме боли, а стены пещеры окончательно рухнуть, обдав его мелкой крошкой, новый вихрь взметнулся посреди небольшого оврага, в котором оказался Хранитель. Межзвездная пыль собиралась в небольшом тайфуне, создавая каркас драконьей плоти. Элан смущенно отвернулся и, подхватив непривычно большой, однако не менее ловкой драконьей рукой Кристальный Пепел, отправил его себе за спину. Позвоночник привычно обдало жалящей болью раскаленного меда, но Элану было не до внутренних ощущений – прямо перед ним, призывно глядя в его глаза, сидело самое прекрасное существо из всех видимых им за всю его жизнь!

Она раскинула фиолетовые крылья – и поднялась в воздух, заставив его зазвенеть от резких движений. Хранитель взмыл следом, слишком оглушенный происходящим, чтобы удивляться такой малости, как умение летать; и когда высоко в небе, он догнал наконец драконессу, обхватив своей гибкой шеей податливую шею Греи, когда бешеная страсть захватил их, заставив забыть о обо всем – условностях, приличиях, силе земного притяжения; когда мироздание со своими проблемами и заботами шагнуло в сторону, оставив их одних, – он понял наконец, что значит слияние; и счастливый крик влюбленного Дракона разнесся над Змеиным материком, заставляя жителей падать на колени перед явлением в мир древнего и прекрасного помощника творца. В мир вновь пришел Триединый.