Текст книги "Фиолетовый меч"

Глава 11

– Возможно, дело в вашем мече, который, по слухам, ковал народ Молотов, храрги. – Ир`краг был, как всегда, рассудителен. – А может быть, дело в вашем внутреннем желании быть похожим на кого-то из народа Молотов. Во всяком случае, переживать особо не стоит – после объединения с Драконом вы будете вольны принимать любую форму, которая вам подойдет, и вполне сможете вернуть себе первоначальный облик, не прибегая к столь, гм, радикальным мерам.

– Ковали храрги? А я думал, что сам Творец…

– Встал к наковальне? – Старый маг улыбнулся. – Он сотворил этот мир и возвращаться сюда не собирался. Увидев, что его детищу грозит опасность, он отдал приказ – остальное сделали младшие боги перед своим уходом. Но уже и это поразительно – насколько Творец любил свое детище, если смог оторваться от процесса творчества, изучить обстановку и дать распоряжение. И даже если у него на все это ушел один миг – кто знает, возможно, его не хватило на что-то гораздо более важное. Мы должны быть благодарны и за это. А младшие… огорченные необходимостью ухода, они особо не утруждались и поручили самой искусной из рас создать требуемое. Те, понимая, что порученное им превосходит по сложности все, что они делали раньше, приложили все старания, вложив в свои творения душу подземного народа – и одним из побочных результатов могло стать твое нынешнее тело. Насколько хорошо ты сейчас себя чувствуешь?

– Достаточно крепким, чтобы помочь вам в прокладке тоннеля, причем не заморачиваясь с дополнительными мышцами. – Элан встал. – Где ваши инструменты? Кстати, из чего вы их сделали?

– Мы магическим образом собрали весь металл, скопившийся в камере за тысячелетия. Отлетевшая пуговица, выбитая палачами коронка, да мало ли что нашлось под слоем грязи в этой камере. Мы закончили проход час назад, и вашей помощи не требуется.

Хранитель почувствовал разочарование. Ему хотелось посоревноваться крепостью рук со скалой, почувствовать усталость натруженных мышц и удовлетворение от хорошо проделанной работы.

– Но почему же тогда вы еще здесь?

– Во-первых, ждем сообщения от самого крепкого из нас – мы послали его разведать пути отхода. Во-вторых, мы ожидали, когда вы придете в себя и сможете начать путь.

– А если бы сюда заявились святоши?

Ир`краг усмехнулся.

– Стражники нам кое-что рассказали. Думаю, в ближайшее время их в камеру к Хранителю и калачом не заманишь. Не удивлюсь, если сейчас решается вопрос – замуровать нас или уморить голодом. И если вы готовы, мы отправляемся в путь.

Элан встал.

– Еще не совсем. Есть одно дело, но нужно выйти за пределы кермалита – пора поговорить по душам с одним старым знакомым. В вашем туннеле можно стоять?

Ир`краг помедлил, оценивая фигуру Хранителя.

– Вам – да. Но только боком. Мы не рассчитывали на ширину плеч народа молотов.

Коридор действительно был тесноват. Приходилось идти боком, касаясь стен грудью и спиной, и проклинать вполголоса тщедушных людишек, готовых лазить и по кроличьим норам. Наконец Хранитель не выдержал. Он встал, положив ладони на потолок, создал упругую пленку, защищающую его действия от посторонних взоров, – вне стен кермалита любые магические действия легко могли быть обнаружены – и призвал Предел. Стены дрогнули, поддаваясь напору мощнейшей энергии – и стали медленно расходиться. Элан внимательно смотрел, как порода поддается давлению, не допуская напряжений камня и трещин, заодно выравнивая и полируя поверхности. Он увеличил сферу влияния, делая весь коридор более ровным и аккуратным, укрепляя его, не допуская даже малейшей возможности осыпания или раскола… Тут он опомнился и с сожалением остановился – все равно, когда проход обнаружат, его замуруют. Он усмехнулся про себя своему чисто гномьему стремлению к прочности – похоже, его новое тело оказывало влияние и на психику.

Оглядев творение своих рук, Элан остался доволен: места было много, и стены ниши, в которой он стоял, могли выдержать то, что он собирался сделать. Расслабившись и закрыв глаза, он мысленно вызвал Грааль – так он называл про себя образ энергии Предела. Запредельная мощь уже привычно хлынула в тело, омывая его, поддерживая, укрепляя.

– Так, хорошо… А теперь… Rozotm`ech Zari!

Тишина. Темная и густая, нарушаемая лишь шорохом осыпающихся где-то песчинок.

– Rozotm`ech Zari! Кристальный Пепел! Фиолетовый меч Предела, твой Хранитель вызывает тебя!

– Ну зачем же так высокопарно. Уже иду! – Земля зашуршала сильнее, и в разломе появился слабо светящийся клинок.

Элан подскочил, дернул посильнее, ощутив под пальцами знакомую рукоять – и Меч вспыхнул фиолетовым светом, представ перед Хранителем всеми гранями кристального клинка. Вдоволь налюбовавшись, Элан наклонил голову, и Rozotm`ech Zari скользнул вдоль позвоночника, обдав его огненно-медовым жаром.

– Блин! Ну больно же!

– Терпи. Сам сотворил новое тело, вместо того чтобы подлечить старое – так что не удивляйся – в первый раз всегда так. И почему гном? Или, как их называют в этом мире, народ Молотов? Ты теперь меньше на целую голову! Мне тесно!

– Старое восстановлению не подлежало. И не прибедняйся – спина у меня здоровая, поместишься легко. Если тебя, и правда, ковали гномы, то уж предусмотреть такой случай они явно могли.

Меч усмехнулся.

– Ковать мечи можно только из металла, я же – кристалл. А в остальном – ты прав, быстро схватываешь. Ну что, пошли, или возьмем с собой твоих магов?

– Конечно! Не думал, что ты предложишь оставить их тут!

– Тут, там, какая разница. Все равно через пару дней мы войдем в лес аллорнов, а людям туда хода нет.

– А ты откуда знаешь, куда я собрался идти и что меня ждет?

– В отличие от тебя, меня никто в камере не замуровывал – наоборот, положили на самое почетное место, так что возможности получить информацию о сегодняшней обстановке у меня было вдосталь. А что касается твоего маршрута – его только тупой не вычислит. Правда, благодаря вчерашнему переполоху, у нас есть пара дней форы.

– А кто это такие – аллорны?

Меч ухмыльнулся.

– Пусть для тебя это будет сюрпризом. Тебе понравится. А в целом – просто один из народов этого мира, который служители Триединого по каким-то своим соображениям не стали уничтожать и даже оставили автономию, обложив, правда, непомерными налогами. Аллорны всегда могут вырастить самые редкие и необходимые травы, составить сборы, щепоть которых на вес золота, – так каждый год телеги подобных сборов уезжают из их лесов. Представляешь, как святоши на этом наживаются? В остальном – не помогают ничем, зато и во внутренние дела не вмешиваются. Скорее всего, и в лес за тобой не полезут – хотя аллорны и признали главенство Триединого, но людям в их леса вход запрещен под страхом смерти, а лучники они отменные.

– А меня, значит, не продырявят?

– Так ты же теперь не человек! Глядишь, и помедлят. А там посмотрим, у кого тетива круче.

Обратно они шли, ничего не опасаясь. Грея, вся закутанная в тряпки, нечем не отличалась от обычных раконок, да и вообще – кто лишний раз посмотрит на женщину? Весь юг Змеиного материка был в огне, деревни полыхали одна за другой, беженцы – остатки клана Быстро стреляющих оставляли свои земли, боясь непонятной силы, уничтожающей их деревни, а правительство находилось в замешательстве. Кто-то ловкий и могущественный легко ломал тщательно отлаженные, выверенные годами рычаги воздействия на народ, причем делал это, не оставляя никаких следов. Как можно бороться с противником, не зная, кто стоит за ним? Чьи интересы он защищает? Торговцев рыбой? Водорослями? Может, стархи решили захватить власть на Змеином материке? Ну не сам же народ, это быдло, веками терпящее унижения и обман, решилось на активные действия?

У врага клана Пожирающих рыбу не было лица – и это пугало сильнее, чем сам факт необъявленной войны. Обычные методы – взять в заложники кого-то из близких, арестовать имущество, обвинить во всех грехах, наконец, если ничего не получится, предложить долю общего пирога, сделав из врага еще одного «друга-политика», методы безотказные и веками опробованные не срабатывали из-за одного простенького факта – враг не показывался. На всякий случай были арестованы несколько политиков, которые могли бы решиться на подобное, что лишь внесло дополнительную сумятицу в общую неразбериху, но не дало никаких результатов. А головная боль всей элиты Змеиного материка шла, кутаясь в тряпки, в толпе беженцев и мурлыкала себе под нос песню двухтысячелетней давности.

На берегу залива, среди высоких скал притаился замок. Он был примечателен тем, что ворота в него давно замуровали тройной кладкой – люди туда обычно попадали по воздуху, а продукты подвозили к стенам и поднимали сложным механизмом, состоящим из рычагов и хитроумных блоков. Именно здесь обычно собирались высшие советы служителей Триединого, именно отсюда верховный иерарх оглашал его волю. Простые люди стороной обходили черную громаду замка – редко кто из попавших туда мог рассчитывать вновь увидеть родные места. Если и не находилось повода казнить дерзкого, посмевшего увидеть запретное – всегда имелась нужда в слугах, стражниках или просто рабах; человек жил до старости в замке, да и после смерти его закапывали на небольшом кладбище за задней стеной. Поэтому окрестные жители старались лишний раз не то что не подходить – даже не смотреть в сторону опасной постройки, и группа путников, бредущих от замка, не вызывала ничего, кроме желания оказаться подальше. Рассматривать? Себе дороже. Да и не видно ничего – бредут себе, закутанные в тряпье, медленно и осторожно – то ли молитвы читают, то ли по сторонам оглядываются… Все торопливо уступали им дорогу, осеняя себя знаком Триединого – на всякий случай.

– Нужно было ночи дождаться, – говорил Элан. – Во всех книгах написано – побег нужно совершать бегом и ночью!

– Ну, если в книгах – то, оно, конечно, верно, – отвечал Ир`краг. – Весь день сидеть в камере, вздрагивая от малейшего шороха, а потом торопливо ковылять, вызывая вместо трепета подозрение. Соглядатаи святошей по ночам не ходят – они по ночам арестами заняты. А вот днем на идущих от страшного замка никто и не глянет, скорее в сторону уйдет и уж тем более за сбежавших заключенных не примет.

– Зато когда будут искать – все сразу укажут, куда мы пошли!

– Искать будут беглецов – а мы никуда не бежим, идем себе тихонько, да и робы наши пошиты из старых ряс служителей Триединого. Если не присматриваться, разницы не заметишь. Поверь мне, никто не поймет, что спрашивают о нас. Прятаться нужно не там, где темно – а там, где не ищут. Старое, но оттого не менее действенное правило.

Элан только помотал головой, с трудом поспевая за измученным, длинноногим магом – логика здешних жителей его порой ставила в тупик.

На вторую ночь беглые маги решили заночевать в придорожном трактире, старом и обшарпанном, но, тем не менее, полном посетителей. Здесь был самый обычный люд – крестьяне из окрестных сел, мастеровые, идущие на заработки, пара богатых путешественников, но они ели в отдельном зале, отделенном от общего дощатой перегородкой. Элан переживал насчет денег – ни у кого из беглецов не было ни гроша, зато Ир`краг лишь усмехнулся и, подойдя, к стойке, выписал пальцем в воздухе замысловатую дугу, оставив за собой светящийся след. Трактирщик засуетился и, оставив стойку на попечении жены – необъятной дамы неопределенного возраста, торопливо повел старого мага за собой. Остальные расселись в общем зале, отказавшись от приглашения расположиться со «знатными господами», и принялись уплетать хозяйкино угощение, стараясь не показать, насколько они голодны. Ир`краг появился через час, утирая пот со лба, подхватил кружку с местным пивом – жидким, разбавленным, однако позволяющим хоть немного расслабиться, и, отдуваясь, сообщил:

– Сын у него – потолще мамаши будет. Болеет, мол. А что болеет? Я ему отвращение к пище на пару недель сделал и велел в деревню отправить на все лето – там, на вольных хлебах, жирок и порастрясет. Еще пришлось изучить весь двор – клад, мол, там должен быть закопан. Нашли пару монет, больше ничего – да что толку, все одно теперь спать не будет, наверняка всю ночь двор перекапывать станет. По глазам было видно – не верит никому. Небось решил, что я сам хочу ночью деньги выкопать. Ладно, за ужин и комнату расплатился – и то хлеб.

Элан заинтересовался:

– У вас тут что, трактирщики клады ищут?

Один из магов помоложе рассмеялся:

– Да старая байка: когда трактир продаешь, говоришь, мол, где-то во дворе клад закопан, а где – никто найти не может. Сразу цена вырастает, да и решается все быстрее. Вот только искать потом тот схорон долго приходится.

Все засмеялись и отправились в отведенную им комнату – на боковую. Элан, отстав, спросил Ир`крага:

– А что за знак вы показали? Специальный, говорящий о том, что вы – маг?

Тот улыбнулся и стремительно нарисовал в воздухе одной плавной линией что-то, напоминающее пропеллер вертолета:

– Запоминайте, юноша, вдруг пригодится. Обычный знак Триединого, просто добавьте немного энергии в воздух, сделав его на несколько секунд вязким, чтобы появился след – и все сразу поймут, что вы маг и ищете работу. Вот только сможете ли вы оказать помощь… Опыта-то у вас никакого, только внимание ненужное привлечете.

Элан задумался.

– Верно… А монеты вы как нашли?

– Монеты? Это просто. Достаточно мысленно просканировать землю, ища уплотнения, – металл гораздо тяжелее, чем земля и даже камень, так что подозрительные места указать легко. А вы что, кладоискательством решили заняться? Гиблое это дело, юноша: в мире, где никто не знает, доживет ли до завтра, вряд ли кто-нибудь станет делать запасы на будущее столь экстравагантным способом. К тому же у святош тоже есть маги, которые при обыске не прочь реквизировать все ценности, до которых способны дотянуться.

Хранитель рассмеялся.

– Нет, я не буду уподобляться нашему хозяину и рыскать по дворам с лопатой; просто есть одна мысль – пойду, прогуляюсь перед сном.

Солнце уже закатилось, и дорога, освещаемая только молодой луной, была почти не видна. Элан отошел почти на сотню шагов от дороги, проверяя, не следит ли за ним кто-нибудь из постояльцев: среди посетителей трактира было несколько откровенно бандитских рож. Потом сосредоточился, представляя себе землю: вот она, комья грязи, перемешанной с листьями, остатки соломы, какие-то ветки, несколько камней у обочины. Ниже шли уже мощные напластования глины, сухие и твердые, как камень.

– Куда вглубь-то полез? – заворчал Меч, мигом понявший замысел Хранителя. – Лучше возьми пошире и иди по дороге, охватывай как можно более большую площадь, понял? Давай, шевелись, задумка хорошая, но таким темпом ты тут всю ночь провозишься.

– Посмотрите, кто заговорил! Это ты мне должен идеи подсказывать, направлять и учить, а ты молчишь, как обычная железка!

Меч заржал, вызвав щекотку в спине:

– Я должен… Если я за тебя думать буду, то на кой ты вообще тут нужен? Своим умом доходи, набивай свои синяки и шишки – а я буду тебе всячески помогать.

– Шишки набивать?

– И их тоже. Если иначе ты не узнаешь ничего нового, то почему нет. Ты неплохо начал, но пока ты еще не полноценный Хранитель, и я не могу быть уверен, что моя помощь не пойдет во вред.

– Это как?

Меч помолчал, потом буркнул:

– По-разному. Ты не отвлекайся.

Элан, увлекшись разговором, едва не пропустил монету. Маленький кругляк ощущался плотным сгустком непрозрачной тьмы, одиноко лежащей на дороге. Но стоило ему сунуться в липкую грязь в ее поисках, как неугомонный меч тут же вмешался:

– Ты же не крестьянин, ты маг Предела! Напрягись и вытащи ее мысленно, это не сложно.

Элан представил, как кусочек металла выскальзывает из земли и падает ему в руки. Это оказалось не так уж просто – проклятый кругляш никак не давался, пока Хранитель не догадался обернуть его энергией – после чего на земле проклюнулся бугорок, из которого появилась небольшая монета и спикировала в руки Элану.

Меч захохотал:

– Этого хватит только на стакан воды из канавы, дружок. Такими темпами ты будешь собирать приличную сумму целый месяц.

Хранитель стиснул зубы и, сунув первую находку в заранее приготовленный мешочек, вновь пошел по дороге.

– А чем плохо быть крестьянином?

– Ничем. Простая жизнь на свежем воздухе. Ты, в принципе, сам себе хозяин. Вот только, Элан, запомни: тебе много дано и с тебя много спросится. Жизнь, когда ты ни за что не отвечаешь, не для тебя. Скорее, наоборот.

– Как будто я просил столько ответственности!

– Ты на нее согласился! При нашем первом разговоре – помнишь?

– Если бы тогда я только знал, на что соглашаюсь!

– Что, отказался бы?

– Не знаю, наверное, нет… Опа!

Элан магическим зрением наткнулся на целую россыпь монет. Меч, довольный, что скользкая тема закрылась сама собой, наблюдал, как кругляши мелькают в воздухе.

– Ладно, молодец. Этого хватит, чтобы купить одежду всей вашей компании. Там у тебя есть одна золотая – ее достаточно, чтобы купить все, что есть в трактире. Пошли обратно – тебе нужно отдохнуть, завтра вы дойдете да леса аллорнов, и нужно быть в форме. Что останется от денег – раздай магам, лесовики денег не любят.

– Почему?

– Кто их знает. Другой менталитет, другие нравы. Они никогда ни с кем не торгуют, предпочитая натуральный обмен. Впрочем, их травы ценятся на вес золота, и даже выше, так что им прощают пренебрежение людскими законами.

Новая одежда сидела добротно, обувь не жала и не терла, спокойный сон и плотный завтрак подняли настроение Элана, и он бодро шел по тропинке. Ир`краг же, наоборот, хмурился и замедлял шаг, косясь на виднеющийся вдалеке лес.

– Может, не стоит вам туда идти? В конце концов, обойти его – задержка на пару недель пути, самое долгое, зато мы будем с вами и будем знать, что у вас все в порядке…

Элан удивленно остановился:

– Вы же сами говорили мне о целесообразности этого маршрута! И о том, что святоши туда не сунутся!

– Все верно, юноша, все верно. Но ведь лесовики – не люди! Нелюди, одним словом. Кто знает, что им в голову взбредет.

– Никто, – серьезно ответил Элан. – А нужно знать. Предстоит большая война, и жизненно необходимо узнать, на чьей стороне будет народ леса.

– Ну так пошлите меня! Я уже пожил, и с моей смертью мир не много потеряет.

– Вот у вас как раз никаких шансов. С людьми они вообще разговаривать не будут. А насчет пожил – давно пора кое-что подправить. Идемте в сторону!

Элан уверенно увел группу магов в небольшую рощу в стороне от дороги, накинул полог тишины – так он назвал собственное изобретение, частично позаимствованное у магов, частично выдуманное им самим, – звуков он не опасался, а вот следящей магии… И хотя Ир`краг и другие маги уверяли его, что невозможно отследить все возмущения магических полей, давать наблюдателям святош лишние шансы он не собирался – и так у его противников преимуществ было до безобразия много.

Тишина ватным колоколом ударила по ушам, давая понять – поле поставлено, и Элан, наклонив голову вперед, взялся за рукоять Меча. Маги как завороженные следили за происходящим. Все тело Хранителя окутало фиолетовое сияние, и в руке его рос, выходя из спины, огромный кристалл в форме меча, с сотнями играющих дымкой граней, кристалл, с удовольствием ловящий солнце и играющий его лучами, но светящийся своим собственным, неповторимым светом.

– На колени! – Элан поочередно подходил к каждому из магов – и фиолетовое пламя окутывало человека, пронизывая все тело, наполняя его новой, сверкающей и необыкновенной силой Предела. С каждым следующим магом Хранителю становилось все тяжелее, меч стал неподъемным, и последние движения он делал лишь на упрямстве, скорее присущем гному, чем человеку… Закончив ритуал, он, полностью обессиленный, упал – впрочем, и остальные выглядели не лучше. Процессы, происходящие в телах магов, требовали огромной затраты сил.

– Ну ты даешь! Посвятить Пределу сразу семерых магов – неплохо. Я был уверен, ты свалишься после третьего. Что ж, поздравляю – теперь у Предела есть семеро неофитов, а у тебя семеро помощников, каждый из которых чист душой; это я проверил во время церемонии. Каждый может, пусть только частично, но работать с Граалем – этого ты добился сам, и отныне они будут самыми рьяными из твоих сторонников. Неплохо! Вот только что ты с ними будешь делать?

– Это моя страховка, – Элан с трудом поднялся и подошел к магам. – Дальше я пойду один. Каждый из вас отправится туда, откуда он родом – чтобы начать борьбу со святошами. Задача ваша проста – правда, и ничего, кроме правды. Это самое лучшее оружие, если суметь его применить. Я надеюсь, вы сумеете. Расскажите людям – пришел Хранитель, и он недоволен тем, что творится в его церквах и храмах. После объединения с Драконом он начнет наводить порядок, и тот, кто будет поддерживать негодяев, творящих суд от его имени, станет врагом Триединого. Кроме этого больше ничего делать не нужно, по крайней мере полгода. Постарайтесь только снова не угодить в застенки Церкви, что вам с вашими новыми силами будет несложно при соблюдении, конечно, разумной осторожности. Если же я не вернусь – идите к королю. На сегодняшний день он кукла, однако наверняка мечтает вернуть власть. Вы дадите ему такую возможность, при условии, что он отменит работорговлю и запретит человеческие жертвоприношения. Не требуйте большего и не соглашайтесь на меньшее. Он наверняка согласится – ради возможности уничтожить святош. Это не сделает ваш мир совершенным, но он станет чуточку лучше – в ожидании нового Хранителя, более удачливого, чем я. Ну, а если я вернусь – попробуем добиться более интересных результатов. Согласны?

Элан пожал каждому из семерых руку и зашагал по тропе, оставив позади неофитов, которые еще только приходили в себя и знакомились с новыми возможностями…

Лес был прекрасным. Умытый недавним дождем, он широко раскинул украшенные листвой руки-ветви, словно пытался обнять весь мир. В нем не было величественности и стройности соснового бора, и березовая роща превзошла бы его по духовной чистоте; деревья вдоль опушки производили впечатление скорее суровых воинов, ощетинившихся острыми листьями, надвинувших на лоб шлемы-кроны и готовых к отпору и защите. Элан, наслушавшийся восторженных вздохов о красоте эльфийских лесов, насторожился и пошел медленней, с опаской поглядывая по сторонам.

Опушка оглушила его тишиной. После громких трелей в полях негромкое посвистывание лесных птах лишь еще больше подчеркивало безмолвие леса. Звуки полей, крики едущих по дорогам крестьян – все исчезало, словно кто-то невидимый отсекал их один за другим. Тишина все сгущалась, невидимым коконом отрезая окружающий мир. Казалось, что человек нырнул глубоко под воду: давление на уши стало невыносимым, движения замедлились, словно попав в густой кисель. Он замотал головой, пытаясь избавиться от наваждения, сделал еще шаг – и темноту перед глазами прорезала небольшая молния, сорвавшаяся с ближайшего дерева и пропахавшая землю у его ног.

– Нет, так дело не пойдет! – Элан достал Меч и осторожно пошел вперед.

Стоило еще одной молнии сверкнуть у него перед глазами, он блокировал ее мечом – и Кристальный Пепел легко отразил блестящую игрушку обратно, в скопление ветвей. Те поспешно собрались в пучок, закрываясь листьями, – больше молний не было. Впрочем, расслабляться было рано – стоило Хранителю, уверившись в собственной безопасности, спрятать клинок за спину и, посвистывая, двинуться в глубь леса, как земля ушла у него из-под ног, и он упал прямо в скопление корней, моментально опутавших его плотным коконом, лишив всякой возможности к сопротивлению.

– А ты что думал, раз-два – и в дамки? – Меч откровенно забавлялся. – Посиди теперь, подумай, кого хочешь взять в союзники.

– Паршивец ты! Мог бы подсказать, что меня ждут ловушки!

– Ну, во-первых, не ловушки, а сторожевой лес. А во-вторых – ну разобрался бы ты с защитой, аллорны попрятались бы по самым дальним ветвям и искали бы мы их до тех пор, пока святоши от смеху бы все не перемерли. Да и то вряд ли – у священников, как правило, весьма своеобразное чувство юмора. А так – передовой отряд уже несется сюда, чтобы разобраться с чужаком, посмевшим зайти в глубь их лесов и попавшим в их ловушку. Причем наверняка там есть и маг – молнию ты все-таки отбил. А они по традиции все относятся к кругу опекающих, так что внимание одного из высших тебе обеспечено. Цени – как я экономлю твое время!

– Мое время, но не меня? А если они прикажут этому корню, нежно обвившемуся вокруг моей шеи, затянуться потуже?

Меч опять ухмыльнулся.

– Хитрая штука. Если ты попытаешься произнести заклинание или позвать на помощь, эта удавка мигом перекроет тебе кислород. Тем не менее ты – адепт Предела, придумай что-нибудь, только держи свою заготовку при себе, пока не увидишь присланный за тобой отряд.

– Ничего не придумывается!

– Тогда тебя так и выкинут за пределы леса, всего спеленатого – что достаточно тяжело для тебя и унизительно для меня. Хоп! Они уже близко, думай быстрее!

Листья деревьев раздвинулись, и на поляне возник небольшой отряд. Не хрустнул ни один сучок, не закачалась ни одна ветка, лесные птахи ни на секунду не прервали щебета – казалось, высокие и тонкие фигуры, закутанные в зеленые плащи с капюшонами, являются частью леса и были тут всегда. Увидев пленника, они направились к нему… Крак! Не выдержали корни толщиной в руку, Элан освободил руку, наклонил голову – Кристальный Пепел радостно запел, играя всеми своими гранями. Пара аккуратных взмахов – и Хранитель буквально взлетел из ловушки, торопясь перехватить аллорнов, пока те вновь не растворились в тишине леса. Он сделал несколько торопливых прыжков – и застыл. Фигуры в зеленом стояли перед ним на коленях, опустив оружие и обнажив головы. И уши их были острыми…

– Нет, эльфы! И ты, зараза, даже не предупредил!

– Мог бы и сам догадаться! Если уж влез в шкуру гнома…

– Да не похож я на гнома! А тут – один в один, как в книгах пишут и в сказках рассказывают. – Элан покосился на легкие фигуры, неслышно скользящие по сторонам в почтительном молчании, чтобы не нарушать покой Хранителя.

– Все верно, ты гном лишь наполовину. Слишком много роста, костей, мяса – короче, великоват ты для гнома. Зато мне под стать, а для Хранителя, по-моему, это самое главное.

Меч самодовольно замолчал, а Элан, поколебавшись, обратился к старшему из провожатых:

– А как вы меня узнали?

Тот, не прерывая движения, пожал плечами и ответил певучим, нежным голосом, от которого щемило сердце:

– Мы никак не могли тебя узнать, повелитель, потому что ты никогда не встречался с народом аллорнов. А вот Кристальный Пепел не раз видели глаза перворожденных, хотя чаще это было на поле битвы.

Элан не сразу понял смысл сказанного, но потом резко остановился, заставив эльфов замереть в тревоге, оглядывая окрестности, – в чем причина задержки?

– Вы… Вы выступали против Хранителей?

– Мы – перворожденные! – Пожилой эльф гордо поднял голову. – Знаешь ли ты, что это значит, человек?

– Что вы – одна из первых рас, появившаяся в нашем мире, то есть в мирах…

– Мы не просто появились первыми. Нас создал лично Творец – и мы видели, как был сотворен этот мир!

– Ага, а еще – как он был придуман… – Ехидства у меча было хоть отбавляй.

Эльф, которому, по всей видимости, и предназначалась реплика, помолчал, потом нехотя поправился:

– Мы видели окончание сотворения мира.

– Это ближе к истине. Будь с ними поосторожней – своими речами о величии предков они достанут любого!

– Мы видели, как создавался ты, осколок! – Эльф возмущенно прижал уши к голове, сразу приобретя хищный облик.

– И видели – почему! Но ничего не сделали. Хотя нет – делали, и столько всего! Тоже власти захотелось?

Почему-то пожилой эльф сразу успокоился и грустно улыбнулся:

– Аллорнам власть не нужна. Нам нужен был мир. Да, мы хотели, чтобы нас уважали, но не стремились стать пастырями народов. Создавая вселенских надзирателей, Творец совершил ошибку.

– Вы имеете в виду Триединого? Тогда почему вы не попытались меня уничтожить?

– Бывают времена, когда большее зло затмевает собой меньшее. – Пожилой эльф задумался и ничего не говорил, пока не показались кроны Эльдаксила – последнего города народа аллорнов.

Огромные, величественные деревья возвышались на сотни метров, сполна вознаграждая Элана за прежнее разочарование. Пышные кроны раскидывались вокруг, похожие на залитую солнцем зеленую радугу – непостижимым образом листья густых крон не задерживали солнечный свет, оставляя его достаточно, чтобы дать жизнь и своим собратьям внизу. Эта гармония роста, зелени и света была совершенно другой, не похожей ни на один виденный землянином лес – словно деревья вдруг обрели какой-то сострадательный разум и принялись заботиться друг о друге и окружающем мире. И при этом стали неплохими скульпторами, формируя из ветвей и листьев коридоры, залы и величественные лестницы. Элан и сам не заметил, в какой момент он начал подниматься вверх, уходя от земли. Просто, бросив один случайный взгляд в окно, он увидел переплетение ветвей и зеленую молодую поросль внизу, за ними.

– Вы боитесь высоты, повелитель? – поддержав Хранителя за руку, невзначай поинтересовался один из провожатых.

Элан хотел поблагодарить за заботу, но меч ощутимо хмыкнул, заерзав в спине, – и человек ощутил скрытую издевку сочувственных слов.

– Имей в виду, эльфы до двухсот лет вообще не допускают своих детей до разговоров с чужаками, занимаясь совершенствованием их личности. Их учат, развивая тело и дух – причем упор делают на второе. Самое главное оружие любого из перворожденных – внутренняя гармония, позволяющая не только наиболее полно и мощно реагировать самому, но и изучать несовершенство окружающих. Любая слабость твоего противника, вовремя замеченная и использованная, дает больший эффект, чем самое мощное заклинание, чем самый превосходный клинок. Их учат этому сотни лет – так что будь готов к тому, что любая твоя эмоция, любая твоя мысль не останется незамеченной ими. Аллорны всегда были наиболее опасными противниками и могут оказаться самыми ценными союзниками. Если, конечно, удастся заставить их нарушить добровольное одиночество и покинуть свои леса.

Ветви коридора неожиданно разошлись в стороны, и изумленный Хранитель увидел величественный зал, огромный, наполненный неземной красотой и каким-то внутренним сиянием. Пол, сложенный из плотного слоя листьев, изогнутых в причудливой мозаике, был идеально ровным и гладким. Стены, созданные стволами деревьев, обступивших эту причудливую поляну, устроенную на высоте полета стрелы, были будто отполированы осторожными прикосновениями. И производили впечатление причудливых картин в обрамлении самых юных и трепетных листьев, светившихся тем нежным светом молодой листвы, который по весне заставляет быстрее биться сердце. Эльфы не использовали для украшения своих жилищ ничего, кроме листьев и веток – но какие самые необычные картины рождали сочетания оттенков зеленого и коричневого, как плавно цвета изменяли свои оттенки! Все это было не мертвым и статичным, а живым – и пролетающий ветерок мог, потрепав панно на стене, открыть потрясенному взору другую, новую картину, скрытую под прежней, но оттого не менее прекрасную. И кругом были эльфы – в удобных, свободных одеяниях нежно-зеленого цвета, они стояли по всему залу, почти незаметные в своей неподвижности, и все их взоры были устремлены на человека.