Текст книги "Фиолетовый меч"

– На сегодня хватит. Нужно обдумать, как быть дальше. Силенок у него много, даже слишком – но это ничего, будем ломать постепенно, не все сразу. Раны обработать – мы же не хотим, чтобы он загнулся – и в общую. В кермалитовую. Ясно?

Не дожидаясь ответа, иерарх величественно направился к выходу, а свет перед глазами Хранителя стал стремительно меркнуть.

Горный ручей весело журчал, заполняя довольно внушительную впадину. Примерно через месяц здесь будет небольшое озерцо со светлой и холодной водой – прозрачной, как слезы ребенка… или дракона. Из воды, навстречу потрясенным раконцам поднималась девушка. От одежды, которой спутники заботливо снабдили ее, остались одни обрывки. Из многочисленных ран струилась темная кровь и, шипя, растворялась в воде ручья. В руке она держала волнистый клинок, пытаясь остатками ткани просушить его.

– Что это было, Великая?

Голос Ракх-инти был почти робким.

– Ну… Скажем, знакомство. С друзьями и врагами сразу. Моя битва за этот мир началась – а значит, у нас меньше времени, чем хотелось бы. Поспешим, – и небрежно смахнув кровь с уже начавших заживать ран, она устремилась вперед по тропинке.

Глава 8

Тишина… Не та звонкая тишина весеннего утра, готовая в любой момент взорваться гомоном голосов, пением птах и криками детей, и даже не та ночная тишь, полная пространства и звезд, безмолвие вселенной, что-то говорящей неслышным уху голосом. Нет. Тишина пыльного шкафа, спертого, затхлого пространства, но при этом еще полная сырости. Темница. Мама, как больно… Все…

– Как он? – чьи-то руки приложили к воспаленным ранам влажные повязки, смягчая боль.

– Плохо. Его своеобразно пытали – явно хотели не сохранить тело, а получить спонтанный выброс внутренней энергии. Будь мы на воле и будь у меня мои инструменты…

– Святые отцы опять экспериментируют… А страдают такие вот дети. Вы наложили повязки?

– Конечно. Я остановил кровотечение, вправил сломанные ребра, только что прикажете делать с пробитым легким? Жить ему осталось недолго…

Элан с трудом разомкнул запекшиеся губы.

– Где я?

Тот же участливый голос ответил с преувеличенной бодростью:

– Очнулся наконец. В камере, конечно. Но теперь ты не один, и все у тебя будет хорошо.

Хранитель слабо улыбнулся.

– Не нужно, доктор… Я все слышал. Во всяком случае, ваши последние слова. Что ж, верховный иерарх так и рассуждал – или подчинить, или уничтожить. Рад, что первое им не удалось.

Элан закашлялся, с ужасом ощутив во рту кровавые сгустки. Похоже, несмотря на кромешную темноту, неизвестный лекарь не ошибся.

Смущенное молчание… тихие шорохи. Кажется, все обитатели камеры собрались вокруг него. Внезапно Элан увидел слабое свечение – едва различимый голубоватый свет освещал руки собравшихся вокруг и устремлялся к нему. Стало легче, боль отступила, и дышать можно было, не слыша противного хлюпанья. Но почти сразу фигуры одна за другой стали исчезать – просто свечение рук угасало, лишь тихий шорох слышался у безвольно осевшего тела.

– Прости. Это все, что мы можем. Есть в природе такой материал – кермалит. Он полностью блокирует любые виды энергии, и даже самые мощные излучения с трудом пробивают небольшую перегородку из него. А эти стены толщиной в человеческий рост – чистейший кермалит. Святые отцы постарались. Это даже льстит таким слабым магам, как мы. Вся наша внутренняя энергия ушла на то, чтобы хоть немного помочь тебе – но, увы, ее слишком мало. Во всяком случае, ты протянешь подольше, и кто знает, может, у тебя появится шанс…

Элан потрясенно уставился во тьму.

– А все остальные… Они погибли?

Тихий и печальный смех в темноте.

– Нет, просто без сил. На то, чтобы достойно умереть, тоже нужны силы, как это не странно. А у нас их остались жалкие крохи. Впрочем, если кто и не выдержал напряжения – погибнуть, спасая другого, не самая плохая смерть, ты не находишь? И хотя я не верю в Триединого, но, может, священники правы и кто-нибудь сможет оценить такой уход…

Элан печально улыбнулся.

– Может, кто-нибудь и сможет, не знаю, только на Триединого я бы не рассчитывал – вряд ли он вам поможет. Я, во всяком случае, точно не смогу.

Дружный смех – тихий, но на этот раз радостный, послужил ему ответом.

– Смело. Ты уже равняешь себя с Всевышним?

– Вы больше слушайте ваших священников. Какой к чертовой бабушке бог? Из меня даже мага путного не получилось.

– Похоже, парнишке мозги отшибли. Что он несет? – раздался другой голос, более степенный и строгий.

Слышно было, что сил у говорившего почти не осталось, но желание во всем соблюдать порядок взяло верх над усталостью.

– Неважно, – ответил Хранитель. – Лучше расскажите мне про себя. Что вы тут делаете? Или, вернее, за что сюда попали?

– За что попадают за решетку? За то, что не соблюдают законы, особенно те, которые удобны властьимущим. Если у тебя есть магические задатки – иди в Церковь, и тебе позволено почти все. Иерархи ценят ручных магов и закрывают глаза на многие их делишки… – Теперь голос, доносящийся из темноты, был полон горечи. – Но только как можно спать по ночам, зная, что твои способности используются для усмирения непокорных, пыток, в лучшем случае – ради забавы духовенства. В то время как ты мог бы помочь сотням больных! А приходится тратить силы и время, помогая становлению Церкви и при разборках во внутренней грызне за власть. Это у них называется политикой. Игрушка для власть имущих, призванная развлечь их и занять чем-то свободное от ограбления ближних время. Если ты срываешься и пытаешься что-либо изменить, мигом оказываешься – если простой человек, просто на задворках, а если маг – либо на том свете, либо здесь. В принципе, это одно и то же – просто так немного дольше. Я рассказал тебе что-то, чего ты сам не знал?

Элан неосторожно пожал плечами, но тут же вновь вспыхнула притихшая было боль и пришлось, скрипя зубами, терпеливо ждать, пока она хоть немного утихнет.

– Да нет, про природу власти мне ничего рассказывать не нужно – она везде одинакова. Тем не менее магов мне до сих пор встречать не доводилось. В моем мире их нет.

Изумленная тишина, минута молчания – и взрыв вопросов:

– Ты, правда, из другого мира?

– А что у вас вместо магии?

– Как жаль, что у меня нет инструментов…

– Ты просто обязан рассказать нам основные движущие законы своего мира!

Элан грустно улыбнулся. Неважно, как они называются – ученые, маги, доктора наук – в любом мире есть люди, для которых познание нового, открытие тайн природы, возможность прикоснуться к неизведанному важнее, чем собственная жизнь. Запертые в каменном мешке полутораметровой толщины, ждущие смерти, они забыли обо всем на свете, столкнувшись с чем-то новым. Что бы ни утверждали толстосумы и их прислужники, как бы они не кичились своей властью и силой, вот она – соль земли, те, кто ценит любые блага да и собственную жизнь гораздо меньше, чем очередную загадку или помощь ближнему…

Землянин говорил, пока окончательно не выдохся. Решив хоть как-то помочь этому миру, он рассказывал все, что помнил из школьных уроков – по физике, химии. Хранитель почти воочию видел, как горят глаза его собеседников. Дайте им силы и средства – и именно они сделают мир лучше. А потом скромно отойдут в сторону, кивая на простых исполнителей, – мол, без них ничего бы не получилось.

Когда Элан выдохся, наступила долгая тишина. Каждый по-своему переваривал услышанное, шепотом выдвигались какие-то гипотезы, вполголоса тихо велись какие-то споры. Вскоре Хранитель впал в забытье. Он очнулся, лишь когда почувствовал прикосновение к телу влажной ткани.

– Извини, ты застонал, и я испугался, что твои раны раскроются.

– Ничего. Долго я спал?

– Трудно сказать. Здесь у всех весьма приблизительное представление о времени. Слишком долго никто из нас не видел солнца. Ты можешь говорить?

– Кажется. А что еще вы хотите узнать?

– Все! Но, пожалуй, самый интригующий вопрос – как ты сюда попал?

На этот раз тишина после короткого монолога Элана была абсолютной. Маги, считающие, что их божество – сказка, оказались совершенно не готовы к подобному.

– Потрясающе! Если бы не твой предыдущий рассказ, я бы тебе никогда не поверил. Однако слишком много из того, что ты говорил, было правдивым и необычным одновременно… Триединый… значит, это правда! Пусть не так, как талдычат монахи, но все-таки. Творец, боги, воины и, наконец, – Предел… И вы как проявление высшего божества в нашем мире…

– Ну, я еще недолго смогу играть тут роль господа. Боюсь, я элементарно не справился. Скоро я умру, и следующего пришествия придется ждать очень долго… – Элан закашлялся и умолк, борясь с подступающим забытьем.

– Подожди! – строгий голос подошедшего или, вернее, подползшего к нему мага заставил землянина вновь сконцентрироваться на мире живых. – В тебе есть все необходимое, чтобы найти выход из создавшегося положения. Твой Дух – ему тысячи лет. В этом твоя сила. Да, твоя плоть слаба, но это просто оболочка, необходимая тени создателя миров, чтобы путешествовать по миру – и при этом твой Дух силен и он может решать задачи, связанные с твоим телом. Кроме того, ты мог бы черпать энергию прямо из Предела… Ах, если бы не кермалит!

Темнота. Она давит на разум, заставляя сдаться. Спертая и густая темнота подземелья. Элан закрыл глаза. Темнота осталась, хотя теперь она была отгорожена от него тонким слоем век. Преграда? Иллюзия преграды? Хранитель глубоко вздохнул и принялся смирять дыхание, замедляя биение сердца.

– Будьте готовы. Я попробую доставить сюда энергию. Запасайтесь, кто сколько может, нам она понадобится. На случай, если у меня не получится – прощайте.

Стук… Еще стук… Тишина. Медленней… Еще медленней. Сознание вновь стало чистым и звонким, свободным от суеты повседневных забот, даже если это заботы о сохранении собственной жизни. Вдох стал медленным и чуть заметным, воздух почти не заходил в легкие – ритмы тела почти исчезли. На этот раз Элан вышел из тела спокойно и буднично, словно делал это уже тысячу раз. Мрак сменился серым сумраком, стали видны изможденные тела соседей Хранителя. «Похоже, они не ели уже дней десять», – подумал он, медленно пролетая вдоль стен, которые были, в отличие от кирпичных, все такими же твердыми и плотными. Хранитель даже не пытался пролететь сквозь них – нет, он искал воздуховод. Воздух в камере был чистым и свежим, несмотря на тяжелый запах давно не мытых тел – значит, вентиляция здесь на уровне. Монахам явно не нужны болезни среди опальных магов. А если есть воздуховод, то есть и ход, по которому он сможет подняться вверх…

Серая дымка перед глазами мешала, застилая взор. Скорее всего от усталости, сумрак опять загустел, становясь плотным мраком. Элан терпеливо водил призрачными руками по стенам, выискивая проемы. Есть! Хранитель чуть не рассмеялся. Он был слишком хорошего мнения о создателях этой камеры. Вместо воздуховода по стенам змеились несколько трещин. Они были небольшие, в палец толщиной. Сможет ли он пройти сквозь них? Землянин постоял, готовясь к рывку, и решительно двинулся вперед. Боль, такая дикая, что казалось, его разрывают на части! Острые края кермалита резали его астральное тело легко и свободно, словно хорошо отточенный нож – масло. Элан непроизвольно дернулся в сторону оставленного тела – оно выгнулось дугой, раны вновь разошлись, и кровь хлынула на грязный пол. Люди вокруг засуетились, меняя повязки.

«Если вернусь – второго захода не будет. Думай!»

Элан решительно приблизился к стене, аккуратно ощупал самую большую трещину… и принялся менять свой облик, становясь тонким и длинным, словно мысленный шнур, которым привязал себя к собственному телу. Вроде все. Он осторожно двинулся вперед, заходя в трещину. Похоже, он превратился в гигантскую астральную змею – большую и длинную, легко скользящую меж острых углов убийственного камня. Боль! Кажется, он поспешил… Хранитель остановился, пережидая, пока спазмы утихнут – и не видел, как маги внизу разом остановились и с тоской уставились на кровь, которая перестала толчками выплескиваться из ран. Теперь она сочилась медленно, словно то, что гнало ее вперед, остановилось.

Вперед. Еще! Он осторожно двигался навстречу живительному воздуху. Поворот. Другой. Тьма вокруг посветлела, стены стали полупрозрачными. Элан рванулся вперед, вдоль косо струящихся трещин – и вырвался на свободу! Он увидел солнце!

– Вот он. – Грея внимательно смотрела вниз, в небольшой котлован, явно созданный метеоритом и доведенный до идеального состояния руками местных жителей. Гладкие, ровные края около тридцати метров длинной под острым углом спускались вниз, не оставляя никакой надежды подняться по ним вверх. Внизу молодой травкой зеленела площадка размером с небольшой стадион – а в центре ее неподвижно лежала гигантская ящерица, похожая на смесь древнего динозавра и крокодила. Пасть ее, типично крокодилья, с двумя рядами острых зубов, покоилась на гибкой шее, которой не могло быть у крокодилов, и позволяла почти мгновенно оказываться в любом месте в радиусе около трех метров. Глаза – маленькие, красные, горели нечеловеческой злобой. Существо заметило наблюдателей, но оставалось неподвижным, понимая, что до пищи не добраться. Оно не сводило глаз с пришедших – а вдруг кто-нибудь из них столкнет другого? Такое уже бывало, и не раз.

– Хорошо. Соберите побольше народу, пусть увидят, как с вашим страхом справляется молоденькая девушка. Психологический эффект поможет многим решиться и примкнуть к вам.

– Да, Великая, – почтительно ответил Ракх-инти. – Но не проще ли тебе обрести свое могучее тело и разом покончить с врагом?

– Проще – не значит лучше. Что помешает вашим властителям завести себе новую зверушку, стоит мне уйти? Вы должны увидеть, что они смертны и их можно уничтожить, а о моем происхождении пока умолчим. Идет? Да, кстати, мне нужны два копья.

Драконесса замолчала и схватилась за сердце. Побледнев, она сползла на траву и принялась тихо ругаться. Где-то вдалеке, тело Хранителя дернулось и начало остывать…

Элан парил в небольшом ущелье, стены которого вздымались ввысь, а над ним ярко разбрасывало свои лучи солнце. Оно было очень похоже на земное – такое же яркое, полное огня и силы. Хранитель вздохнул, вспомнив дом, и принялся за работу. Над той стеной, откуда он выбрался, возвышался замок – величественный, огромный. Своих узников монахи спрятали в самый подвал, и те не подозревали, что от свободы их отделяют не сотни метров камня сверху, а лишь десяток в сторону.

Впрочем, одно другого стоит. Десять метров кермалита – это нечто. Ладно, за дело. Как получить энергию? Землянин задумался. Насколько он помнил из уроков физики, она разлита вокруг него, пронизывая весь мир. Но больше всего ее на солнце. Неосознанно он потянулся к светилу, посмеиваясь над своей попыткой – и был награжден сиянием мощи, вспыхнувшей в нем. Торопливо он принялся сбрасывать излишки энергии вдоль мысленной нити вниз, в камеру – а сам тем временем продолжал купаться в энергии и солнечном свете, изучая архитектуру замка. Пожалуй, пора было выбираться отсюда. Теперь он отвечал не только за себя – слишком многих нужно было спасти. К тому же у него появились единомышленники и могучие помощники. Он не знал, что, почувствовав энергию, пришедшую в камеру, маги застыли в изумлении и тут же принялись врачевать его тело, используя все, что получали, без остатка, одновременно делая искусственное дыхание и массаж сердца.

– Идиот чертов! – Грея шипела, молотя руками по земле, но на ее лице невольно появилась улыбка; похоже, ее Хранитель – тот еще тип и не боится рискованных экспериментов.

– Итак, на чем мы остановились? Ах да, мне нужны два копья – и куча зрителей.

Потрясенные в очередной раз раконцы лишь молча поклонились.

Спустился Элан довольно скоро – слишком хотелось по-настоящему оказаться на свободе, вновь пройтись по земле, ступая по ней своими ногами. В ущелье он оставил лишь нить мысленной энергии, справедливо рассудив, что, коль канал проложен, то энергия по нему потечет. Торопливо юркнув в свое тело, он тут же ощутил огромную тяжесть в груди.

– Что… Что случилось?

– Не двигайся! – К нему торопливо подошел высокий, величественного вида старик с острым взглядом темных глаз.

Похоже, это он был главным в камере. Но почему?

– Я… тебя вижу.

– Энергии у нас теперь много, и фаербол зажечь не проблема… – Старик махнул рукой в сторону потолка, где плавал миниатюрный шарик, создавая потоки света. – Но это мелочи. Слушай внимательно. После того как ты вышел из тела, остановилось сердце. Не замедлило ход, а остановилось совсем. Ты начал умирать. Мы делали что могли, но все было бесполезно. Когда пошла энергия и стало ясно, что твой Дух жив… я приказал вскрыть твою грудную клетку и делать прямой массаж. Иначе тебе было бы некуда возвращаться. Ты вернулся. Энергия у нас есть. Теперь дело за малым – восстановить твое тело. Это сложно для новичка, но у нас впереди как минимум вся ночь, будет время научиться.

Старик лукаво прищурился:

– А теперь слушай, словно от этого зависит твоя жизнь – тем более что так оно и есть!

Глава 9

Свежий шрам зудел, вызывая непреодолимое желание почесаться. Элан сидел, непрерывно позевывая – из-за большой потери крови его клонило в сон. Маги, сосредоточенные как никогда, упрямо пытались пробудить его способности. Старший из магов, сиятельный льер Ир`краг был непреклонен:

– Ты должен почувствовать магию Предела! Попытайся еще! Без пищи ты будешь слабеть с каждым днем, а значит, шансы выбраться отсюда лишь уменьшаются. Мы сделали что могли, но кермалит по-прежнему надежно блокирует любые наши попытки. Лишь маг Предела способен что-либо сделать!

– Я хочу спать!

– Это последствие потери крови. Ты уже проспал двенадцать часов. Твой организм отдохнул – просто сказывается недостаток пищи. Сосредоточься!

– Да я не против! Но как?

Ир`краг развел руками.

– Никто из нас не работал с магией Предела. Все наши техники – это в лучшем случае получение энергии из окружающего пространства. Где находится Предел, отделяющий земное от божественного, и как с ним работать – за гранью понимания обычных смертных. Но ты должен помнить – твой Дух знает. Ответ на все твои вопросы скрыт в тебе самом.

– Повторяю, вряд ли я на что-то способен до объединения с Драконом. Меч говорил…

– Забудь слова какой-то ржавой железки! Ты – сила сам по себе; вон, сколько всего уже натворил!

Самый пылкий из магов, Эль`заг, в нетерпении вышел вперед:

– Учитель, давайте попробуем пробиться. Энергии в избытке, подождем, пока откроют дверь – и вперед.

– Молодой ты еще. Энергии в нем много! Зато тело твое без пищи и сотни шагов не пройдет. Если хочешь героически умереть, подожди, пока не найдем способ вывести отсюда Хранителя – а потом действуй. Умник!

Элан поднял руку – и спор затих, не начавшись. Все повернулись к нему. Маги вообще относились к Хранителю с некоторым трепетом и сомнением, словно не веря в происходящее – скорее всего, они просто опасались, что это все – бред, вызванный недоеданием, и Хранитель сейчас исчезнет.

– Давайте прервем урок и просто поговорим. Почему вы не верили в Триединого?

Ир`краг развел руками.

– Последний раз Хранитель был у нас давно… очень давно. Те легенды, что повествуют о его деяниях, его силе и мощи, больше похожи на сказки, чем на реальные события. А уж о битве богов и их уходе из нашего мира неизвестно почти ничего. Как-то я наткнулся в очень старой хронике об упоминании вскользь: мол, были великие битвы, и воздух замерзал и тек, как вода, и испарялись целые горные цепи, и мир стоял на краю гибели. Обратил тогда свой взор на воинов Творец всего сущего и повелел богам и их противникам уйти из этого мира. Не посмели ослушаться бойцы, ушли туда, откуда нет возврата, и лишь посланник их приходит иногда проверить бывшую вотчину богов – все ли на ней ладно, и творит тогда суд по собственному разумению, каждый раз заново определяя границы добра и зла.

– Примерно так мне рассказывал и мой Меч, только не так высокопарно. Так почему вы не поверили?

Старый маг рассмеялся.

– Еще в тех свитках рассказывали о гигантской изумрудной лягушке с восемью ногами, о демонах-великанах, что по ночам воруют детей, и прочих чудесах, которые если и были, то давным-давно канули в небытие. Сейчас никто не верит в силы, способные уничтожить целый город, а потом создать нечто во сто крат лучшее одним движением руки. Нет на нашей земле таких сил. То есть уничтожить, конечно, можно, ломать не строить. А вот создать что-то огромное и прекрасное, не затратив бездны сил и времени… Нет, не осталось в нашем мире богов. А раз их нет сейчас – почему мы должны верить в сказки, что они были когда-то?

– Хорошо. А почему верите сейчас?

– Твои знания – они из другого мира. Значит, в этом ты не солгал. Это первое. Твой Дух – он гораздо сильнее твоего тела. Более того, наиболее эффективно ты действуешь именно в те моменты, когда твой Дух выходит из плоти. Это второе. И третье, – Ир`краг улыбнулся и развел руками, – ты слаб и неподготовлен, не имеешь представления о том, что обязан знать любой маг, который хочет добиться хоть каких-то результатов. Только то, что ты умудряешься проделывать, не под силу никому из нас.

Грея, ловко насвистывая какую-то песенку, спускалась по утрамбованной стене. Два копья, легкие и прочные, подобранные сообразно ее теперешнему росту и весу, лежали на слегка напружиненных руках. Немного смущали сотни глаз, разглядывающие ее со стен кратера – но лишь немного, не мешая и не отвлекая внимание. Когда-то восторженные толпы даже носили ее на руках, а другие, столь же экзальтированные, проклинали живших тогда богов. Восторги и проклятия были драконессе вдоль чешуи; она делала свое дело спокойно и собранно, как всегда. Правда, за прошедшие века она немного отвыкла от изучающих и изумленных глаз, но ее кожа была достаточно прочной; и в прямом, и в переносном смысле. Древний ящер не сводил с нее узких красных глаз. Он явно был голоден, однако к торжеству в его реве добавлялось смущение – еще никогда его жертвы не шли к нему так легко и открыто, не пытаясь удержаться на склоне или криком вымолить пощаду у зрителей на трибунах. Да и зрители смущали: не разряженная в торжественные одежды толпа, вопящая и улюлюкающая, а жалкие оборванцы, молча наблюдающие за предстоящим обедом.

Решив не рисковать, ящер нанес удар, едва Грея оказалась в пределах досягаемости, но не головой, как можно было предположить. Молниеносно, как все рептилии, умеющие за доли секунды переходить от полной неподвижности к мгновенным действиям, ящер развернулся и ударил хвостом. Мощный, бронированный, до этого мгновения прятавшийся под телом и потому практически невидимый, хвост пронесся словно гигантская покрытая броней и шипами коса, широким полукругом собирающая жатву смерти.

Девушка не стала рисковать. Самый обычный прыжок вперед и вверх – и вот уже хвост, набравший разгон и потому не опасный, продолжает свое движение, а Грея, так же легко и спокойно продолжает свое, но теперь на метр ближе. Люди не смогли бы понять этих движений, настолько быстрыми они были, но раконцы – не люди. Одобрительный шепот пронесся по трибунам – и затих в ожидании развязки.

Ящер занервничал еще больше. Он немного помедлил, и передние лапы оторвались от земли, тело согнулось, образуя классическую боксерскую стойку; длинная шея изогнулась почти кольцом, чтобы иметь пространство для маневра; хвост уперся в землю, служа дополнительной опорой и пружиной, посылающей тело вперед.

Грея остановилась, не дойдя до настороженного ящера на два выпада копья. Внимательно изучив стоящего перед ней противника, она заговорила на древнем, щелкающем и шипящем языке драконов:

– Кто научил тебя стилю атакующей змеи, ящерица?

Древний динозавр помедлил, внимательно глядя на хрупкую фигуру девушки, стоящей перед ним. Наконец огромная пасть открылась, и оттуда послышалось шипение:

– Где ты выучила древний язык, мясо? Впрочем, можешь не отвечать – тебя это не спасет. Я Рхыг, Рхыг великий, я ел подобных тебе тысячи лет, и ты должна гордиться честью закончить свои дни, служа закуской великому Рхыгу…

Грея кивнула, отвечая скорее своим мыслям, чем чужим словам:

– Достаточно. Образ твоих мыслей мне понятен, а твоя история не так уж и важна. Ты ведешь себя как животное, мыслишь, как животное, ты занят лишь удовлетворением собственных потребностей, а значит, не имеет никакого значения, умеешь ты говорить или нет – ты все равно умрешь, и больше никого не будут приносить тебе в жертву.

Из гигантской глотки донесся смех.

– Глупая маленькая самка! Если каким-то чудом тебе удастся убить меня – это ничего не изменит. Пока есть жрецы, есть и жертвы – я лишь инструмент в их руках, не более. Что бы они не приносили в жертву – тела или здоровье своих сограждан, затуманенные наркотиками мозги их детей, они остаются кровавыми языческими жрецами, покупающими собственное благополучие чужой кровью. Пока народ терпит их, всегда будут появляться подобные мне, в том или ином обличье. Жрецы редко любят марать свои благородные руки кровью…

Гигантская шея резко вытянулась вперед, целя туда, где только что стояла тонкая девичья фигурка; огромная пасть приоткрылась, и раздвоенный язык высунулся вперед, словно пробуя жертву на вкус.

Драконесса рухнула ничком, отбросив одно копье и крепко сжав второе, когда огромная голова оказалась над ней, приостановившись в поисках цели. Она резко ударила снизу вверх, соединив зазубренным наконечником обе челюсти ящера будто гигантской булавкой. Шея взвилась вверх, мотаясь из стороны в сторону. Грея поднялась на ноги и, легко подхватив второе копье, подытожила:

– Время разговоров кончилось. Ты больше говорить не можешь, я – не хочу. Пришло время умирать.

Ящер взревел диким буйволом – кровь заливала ему глаза. Рана, хоть и не опасная, была болезненной и унизительной, и древняя рептилия сделала то, что и ждала драконесса – она вслепую кинулась вперед, пытаясь ухватить верткого противника.

Ловко отскочив в сторону, Грея наконечником копья вспорола проплывающий мимо бок, пытаясь задеть важные органы. Ящер с удивительной прытью повернулся, не обращая внимания на гигантскую прореху в боку, и ударом тяжелой лапы сломал копье, как соломинку. Девушка, отбросив бесполезные обломки копья, отскочила назад, оценивая обстановку. Ящер, торопливо обломив торчащее из пасти лезвие, прохрипел:

– Все! Ты ловка, но у тебя не осталось оружия.

Грея, усмехнувшись, вытащила из рукава волнистый клинок и, подняв его вверх в приветственном салюте, кинулась вперед, взвиваясь в воздух в двойном прыжке. Рхыг, не успев даже презрительно усмехнуться тонкой палочке, которой его собирались напугать, почувствовал, как по его спине пробежали миниатюрные ножки. Он взревел и встал на дыбы, пытаясь сбросить коварного противника, но драконесса уже уверенно сидела в основании шеи, обхватив ее ногами, а волнистый клинок легко срезал целые пласты мяса, добираясь до кровеносных артерий.

Ящер торопливо кинулся на спину, пытаясь своей тушей размазать столь опасную и верткую противницу, но та, сделав изящное сальто, приземлилась на крутом склоне и принялась вытирать тонкий клинок пучком травы, хладнокровно наблюдая, как мечется в агонии древний зверь, избравший своей целью в жизни пожирание беззащитных жертв. Ящер ревел, и камни от его крика срывались со склона и падали вниз, щелкая по начинающей тускнеть шкуре. В этом диком крике полуразумного существа сквозь ненависть и ярость проступало отчаяние. Наконец хищник поднял голову и, глядя подернутыми смертельной дымкой глазами в сторону спокойно сидящей девушки, прохрипел:

– Ты не человек! Ни один из них не смог бы повторить то, что сделала ты!

Грея улыбнулась – печально и чуть нежно.

– Да, между нами не так уж много отличий. В определенных обстоятельствах мы даже могли бы подружиться, но ты сам, пойдя по пути наименьшего сопротивления, определил свою судьбу. Прощай, и на случай, если ты воскреснешь вновь: никогда не недооценивай людей. Объединившись, они справились бы с тобой так же легко, как и я.

Презрительная улыбка исказила пасть ящера, он попытался что-то сказать, но кровь хлынула горлом; древний боец дернулся – и начал остывать. Драконесса с сожалением посмотрела на гигантскую тушу своего дальнего сородича и, вздохнув, принялась подниматься наверх к зрителям.

– Вставай! – Тяжелое древко копья чувствительно двинуло Элана в бок, потревожив начавшие заживать раны и вызвав острую боль; он с трудом поднялся, глядя на вооруженных стражников, возвышающихся над ним, и магов, угрюмо сгрудившихся в углу камеры под направленными на них стрелами.

– Не беспокойтесь. Я вернусь. Пока не знаю как, но я это сделаю. Ну что, служивые, пошли? – Хранитель, раздвинув направленные на него копья, зашагал по коридору.

Хотелось шагать гордо и величественно, однако первое же движение отдалось тупой болью по всему телу. Пришлось идти, держась за стенку и отдыхая. Впрочем, конвоиры не торопили, угрюмо топчась сзади. Во время одного из таких отдыхов один из них, легко коснувшись локтя землянина, спросил равнодушным голосом, тщательно скрывая свою заинтересованность:

– Мы не священнослужители, многого не знаем… Правда ли, что ты – один из осколков Триединого?

Элан медленно повернулся, глядя на встревоженные лица стражников.

– А зачем вам правда?

– Ну… Это не дело – пытать возможного бога…

– Что ж, каждый вопрос, а тем более ответ, имеет свою цену. Пообещайте кормить магов в течение трех дней, и я вам отвечу. Идет?

Стражники замялись, наконец один, постарше, кивнул.

– Ладно. Небось не обеднеют монахи без нескольких мисок баланды. Говори.

– Я не бог и никогда им не буду. Но Дух Хранителя, возможно, живет во мне. Хотя об этом я буду еще долго думать. – И, подмигнув ошарашенным стражникам, он повернулся и с трудом зашагал по коридору.

Не успел он сделать и двух шагов, как бережные руки подхватили его и, посадив на чей-то щит, понесли по коридору.

– Вы же должны меня бояться? – слабо удивился Элан.

– Служба в монастыре имеет свои преимущества. Мы знаем, что Хранители никогда не уничтожали простых людей, если те не нападали первыми. А вам силы еще понадобятся. И не беспокойтесь – накормим мы магов, не дадим им раньше времени загнуться. Они вас подлечили немного, верно? Я знал старшего из них, сиятельного льера Ир`крага. Всех в округе лечил, никому не отказывал. Хороший человек… был.

– Почему был? Он вроде еще жив?

Пожилой стражник махнул рукой.

– Да можно сказать, что уже и нет. Еще никто из магов не выходил из застенков святых соборов. Простые люди – да, бывало, но маги – никогда.