Текст книги "Совет директоров компании: новый подход"

Тенденция роста размера выплачиваемых дивидендов публичными компаниями в последние годы развивается на фоне устойчивой многолетней тенденции старения основных фондов российской экономики.

По данным исследования, представленного в середине 2016 г. в Совете Федерации РФ, динамика состояния основных фондов в стране выглядела следующим образом:

Степень износа основных фондов в РФ:

1992 г. – 42,5%

2014 г. – 49,4 %.

Коэффициенты обновления и выбытия основных фондов в РФ (в сопоставимых ценах):

Авторы исследования подчеркивают: «Весь этот период характеризуется низким уровнем инвестиций в обновление основного капитала, что проистекает из общего низкого уровня валового накопления в экономике… В результате наша экономика характеризуется сейчас крайне нерациональной возрастной структурой оборудования, в которой абсолютно преобладает машинное оборудование со сроком службы свыше 20 лет. Даже в период относительно быстрого экономического роста произошло лишь незначительное увеличение доли оборудования со сроком службы до пяти лет. Стандартная вещь для того, чтобы можно было говорить об инновационном развитии промышленности. Но затем и эта позитивная тенденция, к сожалению, у нас замерла».

Опубликованный в марте 2018 г. доклад Центра конъюнктурных исследований НИУ ВШЭ «Инвестиционная активность российских промышленных предприятий в 2017 г.»[50]50
  Доклад основан на опросе руководителей 23 500 крупных, средних и малых промышленных предприятий, который проводился Росстатом.


[Закрыть] содержит следующие данные: 45 % предприятий имеют станки и оборудование, возраст которых от 10 до 30 лет и более; в обрабатывающей промышленности много машин и оборудования возрастом от 14 лет и старше; износ основных фондов, по данным Росстата по итогам 2016 г. по экономике в целом составил 48,1 %. В докладе не содержится никаких оговорок о том, что ситуация с основными фондами крупных компаний – частных или государственных – сколько-нибудь лучше, чем в экономике в целом. По мнению ряда экспертов Центра, реальная картина состояния основных фондов заметно хуже, чем ее представляет Росстат. Так согласно их оценкам, уже в 2015 г. фактический износ фондов по всей экономике составил 64,4 %. Подавляющая часть предприятий (за исключением бюджетных учреждений) не проводила переоценки фондов после 1997 г. (218, 17.03.2018).

Как особо отмечают эксперты Центра, в 2017 г. 80 % предприятий инвестировали за счет собственных средств (сколько именно было вложено, не уточняется). В развитых странах компании инвестируют 80 % заемных средств и только 20 процентов собственных. Число руководителей российских компаний, которые сообщали о том, что они берут длинные кредиты, уменьшилось с 42 % в 2016 г. до 37 % в 2017 г. Основная причина такой ситуации – высокая стоимость кредитов и нежелание банков давать их на долгий срок, требуемый для обновления основных фондов.

В ноябре 2016 г. при обсуждении плана развития страны на 2017–2019 гг. на заседании фракции «Единой России» Государственной думы глава Счетной палаты Т. Голикова оценила минимальные потребности в ежегодных инвестициях для предотвращения дальнейшей деградации промышленной, транспортной и другой инфраструктуры в 4 трлн руб.

По оценке руководителя вышеуказанного центра НИУ ВШЭ Г. Остапковича, минимально необходимый объем инвестиций на эти цели в 2018 г. составлял 6 трлн руб.

Аналитический центр при Правительстве РФ характеризует общую ситуацию с инвестициями в основные фонды следующим образом: «…идет затяжное снижение, связанное с ухудшением возможностей для вложения капитала по широкому кругу отраслей и регионов» (216, 2016, № 17, с. 2).

Понимание этой ситуации и перспектив выхода из нее будут неполным без данных по балансу притока/оттока капитала в страну. Эти данные таковы:

Вывоз капитала из России (по данным Банка России):

При оценке приведенных выше цифр необходимо иметь в виду, что они включают вывод средств не только российским бизнесом, но и зарубежными инвесторами.

Комментируя итоги 2017 г. Банк России особо отмечал, что основным источником чистого вывоза капитала в этом году являлись операции банковского сектора по сокращению внешних обязательств. Потоки капитала, связанные с операциями прочих секторов, носили в целом взаимокомпенсирующий характер. Однако эти данные служат небольшим утешением: поведение банков наглядно показывает низкий спрос на инвестиции в стране. Регулярные масштабные закупки валюты государство в «закрома» родины, наглядно показывают его степень доверия собственной экономике, ее способности производительно освоить, в рамках созданных государством же правил, средства, идущие на такую закупку.

Хотя я начал свой анализ структуры собственности российских публичных компаний с негосударственных компаний и поведения их контролирующих акционеров, крупнейшим собственником в российской экономике, усиливающим своим позиции на протяжении последних 12–15 лет, является государство.

По данным Федеральной антимонопольной службы, вклад государства и компаний с контролирующим государственным участием в ВВП за период 2005–2015 гг. удвоился – с 35 % в 2005 году до 70 % (217, 29.09.2016; 222, 23.04.2018).

По данным доклада BNP Paribas, доля государства в российском корпоративном секторе в 2012 г. составила 50 %.

На долю 4 государственных банков, представленных в рейтинге Эксперт РА топ-100 крупнейших компаний в 2014 г., пришлось 86 % выручки всех организаций в этой отрасли, вошедших в перечень топ-100 компаний. В секторе электроэнергетики из 5 представленных в рейтинге компаний 3 являются государственными, на них приходится 86 % выручки компаний этой отрасли, вошедших в рейтинг. В энергосбытовой деятельности на 1 государственную компанию в 2014 г. пришлось 72 % выручки трех компаний, попавших в рейтинг.

В целом на 28 компаний с государственным участием в 2014 г. пришлось 67 % выручки всех компаний из топ-100 рейтинга Эксперт РА в отраслях, где представлены госкомпании. Динамика отраслевой структуры государственных компаний, попавших в рейтинг Эксперт РА по данным 1998, 2005, 2009 и 2014 гг., показывает увеличение доли государства в секторе машиностроения, нефтяной и нефтегазовой промышленности, банковской сфере. В нефтяной и нефтегазовой промышленности доля государственных компаний в выручке всех компаний из топ-100 для данной отрасли выросла с 48 % в 2005 г. до 61 % в 2014 г. В банковской сфере число государственных банков увеличилось с 2 в 2005 г. до 4 в 2014 г., при этом доля их выручки возросла с 76 % до 86 %.

Согласно рейтингу Эксперт РА 100 крупнейших российских компаний по выручке по итогам 2015 г., на компании с контролирующим государственным участием приходилось 51 % по сравнению с 47 % в 2009 г. (233).

Аналитический центр при Правительстве РФ оценивал долю государства в корпоративном секторе по выручке и по капитализации принадлежащих ему публичных компаний в 2014 г. в 50–51 %. По его данным, у компаний с контролирующим государственным участием осуществляется от 35 до 50 % всех закупок для государственных и муниципальных нужд, на эти компании приходится 24–51 % государственных контрактов. При этом эксперты центра не видели в этом большой проблемы: «Экономическая обоснованность приватизации в условиях структурной перестройки является дискуссионным вопросом ввиду того, что, во-первых, очевидна проблема поиска стратегического инвестора, готового исполнить необходимые инвестиционные обязательства, а во-вторых, основной задачей государства при продаже своих активов должна являться не сама приватизация как инструмент пополнения казны, а повышение эффективности управления имущественными активами, находящимися в собственности государства» (216, 2016, № 13, с. 14).

По итогам 2015 г. деятельность лишь 13 крупнейших публичных компаний с контролирующим государственным участием[51]51
  ПАО АК «АЛРОСА», ПАО АНК «Башнефть», ПАО «Газпром», ПАО «Роснефть», ПАО «Ростелеком», ПАО «Сбербанк», ПАО «ФСК ЕЭС», ПАО «Аэрофлот», ПАО Банк ВТБ, ПАО «ОАК», ПАО «Россети», ПАО «РусГидро», ПАО «Транснефть».


[Закрыть] составляла около четверти всей экономической деятельности в Российской Федерации (в отношении к ВВП в текущих ценах без учета косвенных экономических эффектов), а в финансовом секторе (без учета операций ЦБ РФ) – свыше 50 %. На 30.06.2016 г. совокупная капитализация этих компаний составила 40 % капитализации всего российского фондового рынка (103, с. 6). В целом же доля всех публичных компаний с контролирующим государственным участием в совокупной капитализации российского фондового рынка в середине 2016 г. составила 48,7 % (217, 31.10.2017). По данным РАНХиГС, соответствующий средний показатель по 39 странам с развитыми и развивающимися рынками (без Китая) составил 4 % (256, 27.12.2018).

На мой взгляд, показательно то, что рост масштаба прямого владения государства экономическими активами за последние 10–12 лет не изменил ситуацию с состоянием основных фондов в экономике: процесс старения их в этот период продолжался, а исследования не выявляют, что в группе компаний с контролирующим государственным участием состояние основных фондов сколько-нибудь лучше, чем в негосударственных компаниях.

Негативные последствия расширения прямого участия государства в экономике отмечают как эксперты, так и некоторые члены Правительства РФ.

Высокая доля государства не только снижает эффективность, но и добавляет административные барьеры, делая экономику все более зарегулированной, считает эксперт Института отраслевого менеджмента РАНХиГС О. Филиппов. «Многим сейчас невыгодно работать, потому что они не могут конкурировать с госкомпаниями», – указывает эксперт. Выступая на заседании Госсовета весной 2018 г. министр экономического развития М. Орешкин заявил: «…прямое вмешательство государства в те или иные рынки является одним из главных факторов искажения конкуренции в России. Речь идет не только о большом количестве унитарных предприятий, но и о крупных компаниях, которые расширяют сферы своей деятельности» (222, 23.04.2018).

Планы по сокращению доли государства в крупнейших компаниях, как публичных, так и непубличных, регулярно не выполняются. Отдельные продажи значимых пакетов акций таких компаний, осуществленные в последние годы, не приводили к снижению фактического контроля государства над этими компаниями.

Перспективы продажи в обозримом будущем крупных пакетов акций компаний, принадлежащих в настоящее время государству, частным акционерам, а тем более сокращения в них доли государства ниже контрольной, вызывают очень большие сомнения.

Более того, налицо тенденция расширения доли государства в новых отраслях и нишах. Вот лишь несколько примеров осени – зимы 2018 г.: Государственная транспортная лизинговая компания (ГТЛК) планирует приобрести две крупные частные компании на рынке вагонных перевозок, что оценивается рядом экспертов как попытка консолидации на базе ГТЛК рынка грузовых вагонов (218, 15.11.2018); Минприроды предложило сделать государственную корпорацию «Росатом» монополистом по переработке опасных и токсичных отходов первого и второго классов (218, 17.12.2018); в начале 2019 г. была создана государственная компания, которая будет играть определяющую роль на рынке сбора и переработки бытовых отходов.

Как уже было отмечено ранее, складывающаяся в России политическая и экономическая ситуация, стабильно высокая напряженность в отношениях со странами Запада, являющимися владельцами основных мировых инвестиционных ресурсов и новейших технологий, доминирующая роль государства во всех сферах делают крайне неопределенной судьбу контрольных пакетов акций крупнейших российских публичных компаний, принадлежащих в настоящее время частным акционерам. Данные, характеризующие поведение российских владельцев крупных финансовых состояний в этой ситуации, позволяют разделить их на две основные группы.

Первая группа выбрала путь отъезда из России. Часть из них прекратила свой бизнес в России, но другая, по некоторым оценкам – более значительная, получив второе гражданство и часто (но не всегда) перестав быть налоговыми резидентами России, продолжают свой бизнес в России (часто как основной в сравнении с бизнесом в стране, в которой они являются налоговыми резидентами).

По данным фирмы Knight Frank[52]52
  Knight Frank – базирующаяся в Лондоне крупная фирма в области консультирования по вопросам коммерческой и жилой недвижимости, получения гражданства и права на жительство для лиц с высокими доходами.


[Закрыть], за период 2000–2013 гг. из России уехало 14 000 обладателей миллионных и миллиардных состояний, или 17 % от их общего числа, что поставило страну на 5-е место[53]53
  Топ-5 стран по этому показателю выглядят так: Китай, Индия, Франция, Италия, Россия. При этом надо иметь в виду, что включение Франции и Италии объясняется переездом части их сверхбогатых граждан, как правило, в соседние страны ЕС с более низкими ставками подоходного налога. В 2016 г. ВВП Китая составил 11,2 трлн долл., ВВП Индии – 2,264 трлн долл., ВВП России – 1,283 трлн долл.


[Закрыть] в глобальном списке стран по данному показателю (201) В 2014–2016 гг., согласно данным этой фирмы, отток усилился и составил еще 6 000 человек.

В начале 2017 г. адвокатское бюро «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры» опросило почти 300 состоятельных жителей России, контролирующих иностранные компании, об их реакции на принятый в 2014 г. закон о деоффшоризации.[54]54
  Закон обязывает российских налогоплательщиков раскрыть информацию о контролируемых ими иностранных компаниях (КИК) и платить налог на нераспределенную прибыль этих компаний в России.


[Закрыть] Согласно результатам опроса, 40 % опрошенных решили отказаться от статуса налогового резидента России, 9 % перевели активы на родственников-нерезидентов и только лишь 20 % решили ликвидировать иностранную фирму и вернуть деньги в Россию (в этом случае они освобождаются от штрафов).

По данным агентства Reuters, за 2014–2016 гг. Россию покинули около трети из пятисот наиболее состоятельных российских бизнесменов (220, 06.06.2017).

Согласно данным ежегодного исследования The Wealth Report 2018, 58 % сверхбогатых (с состоянием от 50 млн долл.) жителей России и стран СНГ имеют второй паспорт или двойное гражданство, а 45 % рассматривают возможность постоянного проживания в другой стране (247, 12.04.2018).

Неясно, сколько среди весьма многочисленной группы бизнесменов, сделавших выбор в пользу личного выхода из-под российской юрисдикции, владельцев контрольных пакетов акций публичных российских компаний. Точные данные мне обнаружить не удалось. В СМИ обычно фигурируют 10–15 фамилий, с периодическим то подтверждением, то опровержением этой информации.

Большинство же владельцев контрольных пакетов акций публичных российских компаний, прежде всего крупных, судя по всему, в настоящее время остаются российскими налоговыми резидентами (хотя могут иметь и гражданство других стран), и входят в число тех предпринимателей, которые ведут свой бизнес в соответствии с правилами, установленными высшим политическим руководством страны. Для части этой группы бизнесменов результаты 2016–2017 гг. оказались исключительно успешными.

По итогам 2016 г. Россия стала мировым лидером по темпам роста числа долларовых миллионеров – увеличение составило 19,7 %; а по итогам 2017 г. Россия стала мировым лидером по темпам роста богатых и сверхбогатых людей. Согласно докладу The Wealth Report за 2017 г., число обладателей состояния более 500 млн долл. в России выросло на 22 % – до 220 человек. Их совокупный капитал достиг 470 млрд долл. и превысил золотовалютные резервы Банка России (432,7 млрд долл. на 1 января 2017 г.). Личные состояния более 8000 россиян за это время перешагнули планку в 5 млн долл., а их общее число в стране выросло на 27 %, до 38 210 человек. Количество россиян, активы которых превышают 50 млн долл., увеличилось на 26 %, до 2620 человек. По итогам 2017 г. число миллиардеров в России увеличилось с 96 до 106 человек. По темпам увеличения численности группы богатых и сверхбогатых людей Россия обошла Латинскую Америку и Азию. Там число людей, превысивших рубеж в 50 млн долл., выросло на 20 % и 15 % соответственно. Показатели развитых стран России удалось обогнать более чем вдвое (10 % для Европы и 7 % для США). В результате по итогам 2017 г. Россия оказалась в первой десятке стран по числу самых богатых людей в мире, почти догнав Францию (230 человек) и Швейцарию (250 человек). По количеству долларовых миллиардеров Россия вышла на третье место в мире после США и Китая (261, 28.09.2017; 254, 07.03.2018; 253, 06.07.2018).

Эта тенденция продолжила развиваться и в последующий период. По данным исследовательского института Credit Suisse, с начала июля 2017 г. по конец июня 2018 г. число миллионеров в России выросло на 40 000 человек, или 30 %, до 172 000 человек (261, 18.10.2018). Эту же тенденцию подтверждает и исследование Billionaires Report-2017, подготовленное экспертами UBS и PwC (261, 26.10.2018). Согласно его данным, в России за 2017 г. стало на пять миллиардеров больше (было 96, стало 101), совокупное состояние их составляет теперь 409,3 млрд долл. (было 386,3 млрд долл., прирост на 6 %).

Учитывая, что за эти годы общий рост экономики был очень низким, произошло резкое снижение привлекательности российских активов для внешних инвесторов, количество IPO и SPO было минимально и немалая их часть носила «технический характер», можно предположить, что основу этих успехов составляет тесная работа крупного бизнеса с государством. Очевидно, что такая стратегия сильно отличается от классической рыночной и не требует, в частности, развития такой практики корпоративного управления, которая нужна при работе с рыночными инвесторами, особенно из развитых стран.

Части крупных акционеров негосударственных публичных компаний, попавших под американские экономические санкции, правительство РФ пообещало значительную помощь из бюджетных средств, что усилит их зависимость от государства.

Обратной стороной этих отношений является убежденность государства в том, что по своему усмотрению оно может требовать от крупного российского бизнеса внесения крупных сумм, помимо налогов и иных регулярных платежей в ранее утвержденном размере, для финансирования проектов, которые государство считает очень важными. Примером может служить выдвинутая летом 2018 г. помощником президента РФ А. Белоусовым идея об изъятии у 14 крупных российских компаний, преимущественно публичных («Акрон», АЛРОСА, «Евраз»,

«Мечел», ММК, НЛМК, Норильский никель, Полюс, Северсталь, СИБУР, СУЭК, Фосагро, Уралкалий, Уралхим), 500 млрд руб. «сверхдоходов», то ли в форме дополнительного квазиналогового платежа, то ли «добровольных инвестиций» в проекты, указанные государством[55]55
  Эта новость привела 08.08.2018 к снижению капитализации девяти публичных компаний из указанного списка на биржах Лондона, Нью-Йорка и Москвы на 392 млрд руб. (247, 24.08.2018).


[Закрыть] (217, 24.08.2018). Эффективность этих проектов вызывает у экспертов большие сомнения. Так, на слушаниях в Госдуме осенью 2018 г. была констатирована непроработанность многих национальных проектов, и даже ряд федеральных чиновников в неофициальных комментариях отметили, что многие из нацпроектов представляют собой собрание пожеланий различных ведомств, ранее отвергнутых изза их слабой финансово-экономической обоснованности (217, 14.11.2018).

Чтобы сделать крупный бизнес более «отзывчивым» к подобным инициативам, близкие к власти эксперты периодически поднимают вопрос о том, что «изъятие сверхприбылей» у крупных негосударственных компаний является «налогом на приватизацию», легитимизирующим право их контролирующих акционеров владеть собственностью, полученной в результате приватизации 1990-х гг. Правда, при этом от них же звучит следующее утверждение: «Понятно, что вопрос о собственности закрыть раз и навсегда не получится, особенно если учитывать неопределенность послепутинского транзита власти» (217, 10.09.2018).

В рамках сложившейся в России модели отношений крупного бизнеса и государства последнее объективно заинтересовано в сохранении высокой концентрации акционерного капитала крупных компаний. Иметь дело с небольшим числом контролирующих акционеров, являющихся российскими гражданами, государству гораздо проще, чем с компаниями с большим числом акционеров, в числе которых есть крупные западные институциональные инвесторы с прочными связями в политическом руководстве своих стран и в ведущих западных СМИ. На мой взгляд, это дает ключ к пониманию реальной практики регулирования государством отношений между мажоритарными и миноритарными акционерами в российских компаниях.

Неопределенность судьбы крупных негосударственных компаний – сохранятся ли они в своем нынешнем статусе в обозримом будущем? – оказывает, на мой взгляд, определяющее влияние на поведение контролирующих акционеров этих компаний.

Рассмотрим теперь вкратце, что представляют собой миноритарные акционеры российских публичных компаний и каково их поведение в контексте практики корпоративного управления этих компаний.

Институциональные инвесторы-миноритарные акционеры российских публичных компаний представлены акционерными и паевыми инвестиционными фондами, пенсионными фондами и страховыми компаниями.

На конец 2016 г. в России существовало всего три акционерных инвестиционных фонда с общим количеством акционеров, не превышавшим 30 000 человек.

По итогам первых трех кварталов 2016 г., согласно подсчетам Б. Подгорного (108), в России существовало 1380 паевых инвестиционных фондов (ПИФов): 673 обычных и 7070 для квалифицированных инвесторов. Более детальные данные, характеризующие российские ПИФы, выглядели следующим образом:

Характеристики паевых инвестиционных фондов (по итогам 9 месяцев 2016 г)

С точки зрения формальной статистики общее количество участников ПИФов различных типов составляет 1, 45 млн чел., а их совокупные чистые активы (СЧА) составляют более 1 трлн руб. Однако, детальный анализ, проведенный Б. Подгорным, рисует многократно более скромный потенциал российских институциональных инвесторов.

1 047 510 пайщиков ПИФов из их общего числа в 1, 4 млн являются пайщиками интервального ПИФа «Альфа-Капитал», созданного еще на заре приватизации. Практически все они являются «вынужденными пайщиками»: никакой выгоды от участия в нем они не получают, но выйти из него им будет дороже, чем продолжать числиться в статусе, фактически, «мертвых душ».

В остальных ПИФах находится еще не менее 90 000 «вынужденных пайщиков», схожих с пайщиками «Альфа-Капитала».

80 % СЧА всех ПИФов принадлежит 7607 участникам ЗПИФов. Подавляющий объем средств закрытых ПИФов размещается в недвижимость. По оценке экспертов, не более 50 % СЧА акционерных паевых фондов и ПИФов размещается в инструменты фондового рынка – акции и облигации.

На начало 2017 г., по данным сайта Инвестфонд. ру., в России было 252 общих фонда банковского управления (ОФБУ), в распоряжении которых находилось 700 млрд руб. По оценке экспертов, до 50 % имеющихся в своем распоряжении средств ОФБУ размещали в инструменты фондового рынка, которые включали как акции, так и облигации.

На 01.01.2018 г., по данным ЦБ РФ, в России действовало 226 страховых компаний, совокупный капитал страховщиков (страховых компаний и обществ взаимного страхования) в 2017 г. составил 605,4 млрд руб., страховые резервы – 1,45 трлн руб., совокупный объем активов российских страховщиков составил 2,4 трлн руб. Российские страховые компании, в целом, вкладывают очень небольшой объем своих средств в инструменты фондового рынка, отдавая явное предпочтение банковским депозитам.

На 01.09.2017 г., по данным ЦБ РФ, в России существовало 69 негосударственных пенсионных фондов (НПФ), объем пенсионных накоплений, находившихся под их управлением, составлял 2,1 трлн руб., из которых лишь 13,8 % были вложены в акции российских компаний (261, 21.01.2017).

Как видим, совокупный размер средств, вложенных всеми российскими институциональными инвесторами в акции российским публичных компаний, крайне скромен: по разным подсчетам, он находится в диапазоне 1,1–1,5 трлн руб. Для сравнения: совокупная капитализация российских компаний, акции которых торгуются на Московской бирже, на 01.07.2018 г., по данным сайта stocks.investfunds.ru, составляла 40,3 трлн руб. Такой скромный потенциал не может не влиять на отношение контролирующих акционеров российских публичных компаний к российским институциональным инвесторам.

Как ведут себя российские миноритарии-институционалы с точки зрения участия в практике корпоративного управления российских публичных компаний, акциями которых они владеют?

Изучая участие российских институциональных инвесторов-миноритариев публичных компаний в общих собраниях акционеров этих компаний, авторы совместного исследования, проведенного Ассоциацией профессиональных инвесторов[56]56
  Ассоциация профессиональных инвесторов (АПИ) – объединение 25 наиболее активных крупных институциональных инвесторов с заявленным общим объемом инвестиций под их управлением в России более 1,7 трлн руб. 60 % членов АПИ – зарубежные институциональные инвесторы (среди которых такие как APG AM, UCP Investment Group, East Capital, Genesis IM, Prosperity CM, Dart Management, Firebird Management), 40 % – российские институциональные инвесторы (в числе которых такие как ВТБ Капитал Управление Активами, Сбербанк-Управление Активами, РуссИнвест, Атон, Уралсиб-Управление Активами).


[Закрыть] и НИУ ВШЭ, отметили почти полное отсутствие этих инвестиционных институтов в реестре Bloomberg среди крупных (с долей более 0,2 % голосующих акций) владельцев акций. Отдельное изучение публично доступной информации по крупнейшим российским управляющим компаниям привело экспертов к выводу об «отсутствии каких-либо содержательных политик по голосованию у (российских инвестиционных. – И.Б.) компаний, доля владения которых в российских компаниях может быть существенной. Опыт взаимодействия с российскими инвесторами по вопросам участия в собраниях акционеров показывает, что их голосование, как правило, носит несистемный характер и в каждом случае проходит на индивидуальной основе» (104, с. 11). Каких-либо публичных опровержений этого вывода со стороны российских институциональных инвесторов не последовало.

Обобщенных официальных данных по объему акций российских публичных компаний, находящихся во владении зарубежных институциональных инвесторов, мне обнаружить не удалось. Думаю, что точных данных такого рода нет ни у кого, что во многом объясняется нежеланием этих инвесторов раскрывать их. По расчетам, произведенным известным российским экспертом в области финансов, профессором РАНХиГС А. Абрамовым, на середину января 2015 г. доля таких инвесторов составляла 70–80 млрд долл. из общего объема акций в свободном обращении, оценивавшегося к этому моменту в 130 млрд долл. (244). По оценке специалистов Sberbank CIB, на начало января 2014 г. иностранным институциональным инвесторам принадлежало около 70 % общего объема акций публичных российских компаний, находившихся в свободном обращении, который, в свою очередь, оценивался в этот момент в среднем в 25 % от общего объема выпущенных акций (218, 17.01.2014).

Анализируя поведение этой группы миноритарных акционеров на примере 13 крупнейших публичных компаний с контролирующим государственным участием[57]57
  ПАО АК «АЛРОСА», ПАО АНК «Башнефть», ПАО «Газпром», ПАО «Роснефть», ПАО «Ростелеком», ПАО «Сбербанк», ПАО «ФСК ЕЭС», ПАО «Аэрофлот», ПАО Банк ВТБ, ПАО «ОАК», ПАО «Россети», ПАО «РусГидро», ПАО «Транснефть».


[Закрыть], авторы вышеупомянутого совместного исследования АПИ-ВШЭ отмечают их значительно более высокую активность в вопросах корпоративного управления российских публичных компаний, акциями которых они владеют, по сравнению с российскими институциональными инвесторами. Серьезный кризис в отношениях между Россией и западными странами, начавшийся весной 2014 г., заметно сократил эту активность в 2015–2016 гг. В то же время, как отмечают авторы исследования, «те же самые международные инвесторы, не голосовавшие на годовых собраниях акционеров 2015–2016 гг., принимали активное участие в голосовании на внеочередных собраниях. Таким образом, с точки зрения кворума по наиболее важным вопросам мы не обнаружили в рассматриваемом периоде существенных проблем с голосованием миноритариев (западных – И.Б.). В 30 % исследуемых ПАО (АЛРОСА, Аэрофлот, Ростелеком и Сбербанк) миноритарные акционеры (западные. – И.Б.) проявляют активную позицию в формировании советов директоров, предлагая для избрания независимых директоров» (104, с 10). Общий вывод исследования следующий: «В целом – с точки зрения регулирования процесса голосования, взаимодействия с компаниями и раскрытия информации – западные инвесторы (как европейские, так и североамериканские) занимают лидирующее положение, что вызвано в том числе активным развитием и внедрением политики ответственного инвестирования, для которой корпоративное управление является одним из важнейших и обязательных к учету факторов инвестиционного процесса. Некоторые акционеры раскрывают отдельно на регулярной основе факты взаимодействия с компаниями из числа 13 крупнейших ПАО с контрольным государственным участием. В частности, были выявлены раскрытия взаимодействия (например, с Газпромом и Транснефтью) по вопросам защиты окружающей среды, отчетности и прозрачности. Некоторые акционеры публикуют список компаний, на инвестиции в которые у них установлены ограничения либо запреты, в том числе в силу их (потенциально) негативного влияния на окружающую среду» (104, с. 10).

Сравнивая поведение западных и российских институциональных инвесторов, являющихся миноритариями российских публичных компаний, В. Протасенко, первый заместитель гендиректора «Регистратор РОСТ», делает следующий вывод: «Что касается российских акционеров, то они традиционно в несколько раз более пассивны в управлении своим имуществом, чем иностранные инвесторы, пусть даже опасающиеся санкций. Процент проголосовавших нерезидентов остается в несколько раз выше, чем депонентов в целом… Относительная активность иностранных миноритариев является следствием их общей политической культуры» (266, 27.06.2018).

Вместе с тем круг вопросов, которые составляют повестку дня миноритарных акционеров, как западных, так и особенно российских, в российских публичных компаниях очень ограничен и обычно сводится к следующим нескольким пунктам.

Обеспечение избрания представителей миноритарных акционеров или независимых директоров, хорошо известных миноритариям, в советы директоров этих компаний.

Контроль за сделками с активами компаний с точки зрения осуществления их по справедливой цене, с предварительного одобрения их советом директоров, предотвращение реализации активов непрозрачным способом (например, через дочерние компании).

Увеличение размера выплачиваемых дивидендов.

Включение в систему мотивации топ-менеджмента этих компаний показателей, нацеливающих их на повышение рыночной капитализации компании, и увеличение объема выплачиваемых дивидендов.

Эта повестка дня намного более ограниченная и простая по сравнению с повесткой дня в области корпоративного управления, предлагаемой западным корпорациям западными институциональными инвесторами.

По признанию заместителя исполнительного директора Ассоциации профессиональных инвесторов И. Максимова, публичная нефинансовая отчетность «пока не в списке наиболее острых и актуальных тем для российских институциональных инвесторов». Начальник управления аналитических исследований УК «Уралсиб» А. Головцов считает, что в российских реалиях такого рода отчетность «пишется скорее для комплаенсслужб и юристов». К ней относятся по большей части как к формальности, на котировки акций компаний эти отчеты не влияют (218, 09.10.2018). Иными словами, портфельные инвесторы российских публичных компаний, в подавляющем своем большинстве, обращают внимание лишь на их производственные и финансово-экономические показатели.

В рамках политики противодействия экономическим санкциям со стороны западных стран российские государственные органы принимают законы и иные правовые акты, которые снижают информационную прозрачность крупных российских компаний, включая публичные компании.

Так, в 2017 г. были приняты и вступили в силу поправки в федеральный закон «Об акционерных обществах», которые дают возможность компаниям в ряде случаев не раскрывать информацию о крупных сделках. Четких критериев о том, в каком случае и какую информацию можно не раскрывать, поправки не содержат.