Текст книги "Англо-бурская война 1899–1902 гг."

«В частых войнах с кафрами бурам не пришлось задаваться широкими целями. Операции были кратковремеными и крайне немногосложными. Их ездящая пехота без труда могла выследить пешую банду вооружённых разным дрекольем дикарей, окружить её и уничтожить ружейным огнём. Все дело заканчивалось одним боем, не было последовательности событий, следовательно, не было необходимости в составлении плана кампании.

От этой маленькой, так сказать, домашней практики бурам сразу пришлось перейти к огромной операции, над которой задумался бы не один учёный стратег, а таковых в Трансваале не было. Покойный Жубер, благодаря безукоризненным качествам человека, пользовался большой популярностью, но он, как и многие другие бурские генералы, был хороший тактик – военачальник, способный руководить войсками на поле сражения, но не на театре военных действий. Заступивший на его место молодой (всего 36 лет) энергичный генерал Бота хотя и обнаружил выдающиеся военные дарования, но, к несчастью, на его долю выпала крайне тяжёлая и неблагодарная задача – тащить телегу, которая уже завязла в грязи».

Глава 2
Снайперы

Боевые действия на юге Африки продемонстрировали всему миру, что даже одиночные, хорошо подготовленные стрелки способны нанести значительные потери противнику, численно их превосходящему. В лексикон военных специалистов многих стран вошло слово «снайпер», право на жизнь которому дали меткие бурские стрелки, причинившие своей меткой стрельбой немало неприятностей английским войскам.

Охотники-буры, с детства сроднившиеся с ружьём, привыкли поражать цель с первого выстрела, что стало неприятным сюрпризом для англичан. Все участники и очевидцы англо-бурской войны отмечали высокую эффективность ружейного огня буров.

Один из них, капитан российской армии М. А. фон Зигерн-Корн, писал в своей книге «Англо-бурская война»:

«Наблюдая неоднократно стрельбу буров, я подметил три характерные черты.

Во-первых, бур никогда не стреляет на авось, он с малолетства привык при стрельбе беречь патроны. Мальчика 6—7 лет отец уже обучает стрельбе в цель из кавалерийского Маузера и берет с собой на охоту. Когда же мальчику минет восемь лет, отец даёт ему винтовку и три патрона и отпускает одного на охоту в горы. Если ребёнок принесёт антилопу, получает в таком случае винтовку и патроны уже в полную собственность и приобретает неотъемлемое право охотиться, когда хочет. Событие это в каждой бурской семье считается большим семейным праздником. Если ему на охоте не повезло, а патроны он расстрелял, то испытание откладывается на будущий год…

Мне однажды случилось ехать с одним знакомым буром из Машадодорпа на позицию. В его патронташе было всего три обоймы с 15 патронами, а в целом патронташе помещается 12 обойм с 60 патронами. Я был крайне удивлён, почему он не пополнил патронташа. Я сам только что видел раздачу патронов в комиссариате. Оттого и спросил, что это значит? И вот что он мне ответил:

«Когда я восемь месяцев тому назад поехал на войну, то у меня тогда был полный патронташ. За это время я убил по крайней мере 40 хаки (так буры называли английских солдат). Дай мне Бог подстрелить ещё 15. Если бы каждый из нас захотел убить только 15 человек, то нам бы на всех не хватило англичан».

Вторая отличительная черта стрельбы – та, что буры стреляют только с упора; если же стреляют с руки, что редко бывает, то только навскидку, по-охотничьи…

Третья характерная черта стрельбы бурской является уже неизбежным последствием большой практики и привычки стрелять навскидку. Громадное большинство буров стреляет на все расстояния без установки прицела, а изменяя соответственно расстоянию точку прицеливания. А открывают они огонь, сплошь и рядом, на 1500 шагов по небольшим группам людей, а с 600—800 шагов и по одиночным; впрочем, это лучшие стрелки.

В бою каждый бур начинает стрелять, когда хочет, и в этом отношении сообразуется лишь со своим искусством. Он времени зря не теряет, но и на авось не стреляет.

Управление огнём начальниками в нашем смысле слова здесь совершенно не существует. Воздержаться ли надо от ружейного огня, чтобы раньше времени себя не выдать, начать ли его, усилить его до последнего предела – все это каждый в отдельности бур понимает сам, без постороннего вмешательства. Идеал боевой подготовки стрелка!»

Действия стрелков-буров во время англо-бурской войны произвели на противника столь сильное впечатление, что в Великобритании стало плохой приметой третьему прикуривать от одной спички: прикуривает первый – бур поднимает винтовку, прикуривает второй – бур целится, прикуривает третий – бур стреляет.

Глава 3
Блокгаузы

Постоянное возрастание масштабов партизанской борьбы, участившиеся нападения буров на гарнизоны и коммуникации британских войск заставляли генералов Её Величества (а с 1901 года – Его Величества короля Эдуарда VII) искать эффективные способы борьбы с неуловимым противником.

Были организованы специальные летучие отряды кавалерии, гонявшиеся за бурами по просторам Южной Африки, однако толку от такой игры в «кошки-мышки» было мало.

Тогда британское командование решило расставить своеобразные сети, в которых должны были запутаться партизанские отряды буров. Основным их звеном стали блокгаузы – небольшие укреплённые пункты, прикрывавшие наиболее важные направления и объекты.

Партизанский командир – генерал Христиан Девет – в своих мемуарах следующим образом описывал британскую новинку:

«Многие из них были сложены из камня, имели обыкновенно круглую форму, иногда же четырехугольную и даже многогранную. В стенах были сделаны отверстия для стрельбы в расстоянии шести футов одно от другого и четырех футов от земли. Крыша была железная.

Другие блокгаузы строились из железа; тогда они имели двойные стены, промежутки между которыми, в шесть-девять вершков шириною, засыпались песком. Эти дома стояли на расстоянии нескольких сотен шагов один от другого, иногда расстояние доходило до 1000 шагов, но редко более. Все зависело от местности и её поверхности, но при этом строго соблюдалось правило, чтобы из одного дома был виден другой и чтобы вся линия шла зигзагом.

От одного дома к другому были натянуты колючие проволоки, а под ними выкопаны канавы шириною в четыре-пять футов, суживающиеся книзу, приблизительно в три фута глубиною. Там, где почва была скалистая, стены клались из камня. Иногда шли два ряда проволок, причём они местами перевивались три-четыре раза.

Смотря на эти блокгаузы, думалось, что бура хотят поймать, как рыбу, так как в некоторых местах переплетавшаяся проволока имела вид сети. Дикая лошадь, попавши в такую сеть, запуталась бы, но людей проволока остановить не могла» [56]56
  Девет X. Борьба за свободу (Воспоминания о трехлетней войне буров с англичанами). СПб., 1903. С. 328—329.


[Закрыть].

Всего на территории бурских республик англичане построили около восьми тысяч блокгаузов, протянушихся в различных направлениях. Одна линия блокгаузов тянулась от Гейльброна на Франкфорт, другие шли от Вреде к Ботаспасу, причём около Гаррисмита были дополнительно устроены форты. Отсюда шла линия на Вифлеем, а с Вифлеема через Фурибруг к границам Басутоленда.

Ещё одна линия шла от Линдлея в Кроонштадт и оттуда вдоль железнодорожной лини и соединительной ветки до Гейльброна. Кроме этих линий, ещё несколько тянулись вдоль железной дороги в Капскую колонию, а также от Крооншадта к алмазным копям Дрикопьес, отсюда на Винкельфрифт при Реностерривире, затем вдоль реки Реностер до того места, где она сливается с рекою Вааль; потом по левому берегу реки Фальсх также до реки Вааль; другая линия шла от железнодорожного моста на Зандривире, вдоль реки до впадения её в реку Вааль.

Ещё была линия от Кимберли на Босгоф, и затем линия Витте-Остфант от Блумфонтейна, через Таба-Нху на Ледибранд. Все названные линии были построены на территории Оранжевой Республики. Ещё несколько тысяч миль линий блокгаузов перекрещивали Трансвааль.

Строительство и содержание нескольких тысяч блокгаузов потребовали значительных финансовых и материальных затрат, которые англичане посчитали оправданными ради достижения желаемой цели – нейтрализации партизан.

Иной точки зрения придерживались командиры буров. Тот же генерал Девет утверждал:

«В последний период войны, когда блокгаузы испестрили всю страну вдоль и поперёк, англичанам, действительно, случалось несколько раз пригонять нас к этим линиям блокгаузов, но мы всегда прорывались сквозь них, хотя и с потерею людей убитыми и ранеными, но в несравненно меньшем количестве, нежели при загоне посредством сконцентрированных масс войск.

Я говорю здесь об этом мимоходом для того, чтобы, упоминая о системе блокгаузов, сказать, что мы не боялись их нисколько, никогда перед ними не отступали – за исключением особенных случаев – а если и попадали в руки неприятеля, то совсем не благодаря им».

Глава 4
Бронепоезда

Боевые действия на юге Африки с начала 1900 года стали принимать форму армейских операций, а в дальнейшем бурами широко использовались партизанские методы и глубокие рейды в тыл врага. Не имея достаточных сил для открытых столкновений с английской армией, буры, пользуясь отсутствием сплошной линии фронта, успешно применяли партизанскую тактику, нанося постоянные удары по основным тыловым коммуникациям противника – железным дорогам и нарушая снабжение английских войск.

Как вспоминал один из наиболее авторитетных генералов буров, Христиан Девет:

«…Более чем когда-либо убеждал я моих офицеров в необходимости разрушения неприятельских путей сообщения, а следовательно, и взрывания поездов.

Нашёлся способ, посредством которого мы стали это проделывать. Дуло и курок ружья соединялись с динамитным патроном и клались под железнодорожный рельс. В тот момент, когда локомотив нажимал на рельс, происходил взрыв, вследствие чего поезд взлетал на воздух. Конечно, это было ужасно – отнимать таким образом жизнь у людей, но как ни ужасен этот способ, он, однако, не противоречил правилам, установленным цивилизованными народами, и мы чувствовали себя вправе уничтожать таким образом неприятельские пути сообщения.

Все это время мы особенно энергично стали заниматься взрывами, и англичанам пришлось более чем когда-либо охранять железнодорожную линию. Для этого они принуждены были разместить вдоль всей линии несколькими тысячами солдат более, нежели прежде, иначе происходила постоянная остановка движения. Долгое время по ночам поезда даже совсем не ходили» [57]57
  Девет X. Борьба за свободу (Воспоминания о трехлетней войне буров с англичанами), СПб., 1903. С. 315.


[Закрыть].

Пытаясь найти способ обеспечить безопасность своих железных дорог, сыны туманного Альбиона, помимо постоянного увеличения численности солдат, задействованных для охраны, стали в полевых условиях создавать своеобразные блокгаузы на колёсах – хорошо вооружённые и имеющие надёжные укрытия для личного состава вагоны.

На имевшихся грузовых железнодорожных платформах устанавливались не только артиллерийские орудия и пулемёты, но и устраивались укрепления из мешков с песком, шпал и тому подобных материалов для солдат.

Постепенно, накопив опыт, англичане перешли от примитивной установки мало приспособленных для этого полевых артиллерийских орудий на железнодорожные платформы к блиндированным и броневым поездам импровизированного исполнения, а затем – и к типовым схемам бронирования вагонов и паровозов. Эти первые бронепоезда стали новым и довольно эффективным средством противопартизанской войны, хотя такой термин тогда ещё не был в ходу.

Новый вид боевой техники первоначально получил наименование «блиндированные поезда». В период англо-бурской войны британскими войсками широко применялись три типа блиндированных поездов.

В поездах первого типа стандартные крытые товарные вагоны бронировались стальными листами толщиной шесть-семь миллиметров, а при их отсутствии в полевых условиях – листовым котельным железом толщиной в один сантиметр. Подобное бронирование позволяло уберечь солдат от огня стрелков. В продольных стенках вагонов оборудовалась узкая дверь для посадки и высадки команды и десанта, открывавшаяся наружу и закреплявшаяся внутри вагона железными засовами.

В верхней части бронированных стенок делалась прорезная продольная полоса, позволявшая экипажу вести наблюдение за окружающей местностью. Эта прорезь имела и другое предназначение – служила как амбразура для ведения огня из стрелкового оружия и для вентиляции. Амбразуры для стрельбы имелись также в боковых стенках и ближе к полу. Огонь из них можно было вести лёжа или стоя на колене. В торцах вагона были квадратные амбразуры для скорострельных пушек.

Для оборудования бронепоездов второго типа использовались полуоткрытые деревянные четырехосные железнодорожные платформы. На них, на небольшом расстоянии от внутренних деревянных стенок, устанавливались листы из волнистого железа.

Между стенками вагона и листами железа дополнительно укладывались рельсы то подошвой, то головкой вниз. Высота подобных защитных стенок достигала двух метров. В них оборудовались амбразуры для ведения огня из скорострельных пушек (по одной с каждой стороны вагона), пулемётов и винтовок. Стрельбу солдаты могли вести как стоя, так и лёжа.

В случае необходимости на специально изготовленной раме натягивался брезент, служивший крышей вагона. Для наблюдения за окружающей местностью, а на стоянке постом для часового служила наблюдательная вышка, устанавливаемая в вагоне. Амбразуры в случае обстрела противником закрывались бронированными заслонками.

Третий тип блиндированных вагонов, применявшихся англичанами в Африке, представлял собой обыкновенные товарные вагоны, укреплённые при помощи стенок из рельсов до высоты их естественных стенок – 91,5 см от пола. Когда рельсов не хватало, для укрепления вагонов использовали все, что попадало под руку – шпалы, котельное железо, мешки с песком.

Кроме того, использовались и другие вариации на тему бронированных вагонов: на товарных вагонах стенки повышали до двух метров, стальные листы крепили под углом внутрь вагона (чтобы пули рикошетили). В щитах делали продольные амбразуры для ведения винтовочного огня.

Недостатком подобных импровизированных броневагонов было отсутствие дверей, из-за чего гарнизон вынужден был перелезать через стенки, чтобы попасть внутрь или выбраться наружу. Крыши вагоны не имели, что позволяло устанавливать внутри постоянные или переносные возвышения для наблюдения за противником.

Защита железнодорожных коммуникаций стала большой проблемой для английского командования. Из-за постоянных нападений отрядов буров на железные дороги англичане вынуждены были применять стальные вагоны для перевозки войск, артиллерии и припасов. К грузовым поездам прицеплялись блиндированные вагоны с гарнизонами, которые служили для их сопровождения и защиты.

Для командного состава британской армии, за которым с особенным старанием охотились буры-стрелки, тоже начали строить специализированные защищённые пассажирские вагоны. Их стенки укреплялись стальными листами толщиной 6,3 мм, окна устраивались под самой крышей. Для входа и выхода имелись две двери.

Вскоре тяжёлая фронтовая жизнь потребовала бронирования и паровозов. Повреждение или уничтожение незащищённых паровозов превращало неподвижные составы в прекрасную мишень для буров и вело к большим потерям. Необходимо было защитить и паровозы.

Первоначально для защиты от пуль винтовок стрелков-буров применяли канаты, которые в несколько рядов навешивались на тендер, котёл и паровозную будку. Позже для этой цели стали использоваться стальные листы или котельное железо.

Блиндированный паровоз с тендером после этого выглядел как закрытый ящик, у которого основной пояс брони располагался чуть выше линии паровозного котла и не ниже человеческого роста. Защищались от огня противника также наиболее важные механизмы ходовой части, иногда даже колеса. Для машиниста и кочегара имелась узкая стальная дверь, а в стенках – маленькие окна для наблюдения.

Паровоз постоянно размещали в середине блиндированного поезда, убивая тем самым двух зайцев – создавали ему дополнительную защиту и давали возможность фронтального ведения огня блиндированному вагону – артиллерийские орудия чаще всего устанавливали в торце вагона.

В качестве артиллерийского вооружения бронепоездов чаще всего применялись 76-мм полевые орудия, хотя иногда устанавливались и более мощные 150-мм и 220-мм пушки.

Число вагонов в блиндированных поездах обычно не превышало десяти, а чаще всего составляло три-четыре. Для маскировки их раскрашивали под цвет местности. В ночное время для освещения пути использовали электрический рефлектор, энергию для которого вырабатывала динамо-машина.

Для ведения разведки бронепоезда оборудовались воздушными шарами, которые крепились к составу стальным тросом, намотанным на вал лебёдки (она же использовалась для спуска шара). В корзине аэростата имелись подзорная труба, телефон или сигнальное устройство для связи с командой бронепоезда.

В состав некоторых блиндированных поездов также включались блиндированные железнодорожные самокаты системы Симса. Предназначались они для рекогносцировки местности, ремонта и охраны пути, участия в боевых операциях блиндированных поездов.

Их экипаж состоял из 3—4 человек, а вооружены они были автоматической скорострельной пушкой Максима. Блиндажный кожух, защищавший самокат, состоял из двух частей: нижняя, прикрывавшая двигатель и ходовую часть, – вертикальные стальные листы толщиной 7 мм и верхняя – наклонные стальные листы толщиной 5 мм для защиты экипажа. Мощность двигателя внутреннего сгорания, работавшего на керосине, составляла 7 лошадиных сил. Максимальная скорость – 24 мили в час.

Манёвренный, партизанский характер боевых действий и неразвитая железнодорожная сеть на юге Африки настоятельно требовали создания бронированных машин, способных двигаться по обычным дорогам, а не привязанных к рельсам как бронепоезда. И уже в ходе войны были впервые опробованы так называемые безрельсовые блиндированные поезда.

Состояли они из блиндированного автомобиля-тягача, трех блиндированных повозок и двух 150-мм артиллерийских орудий. Тягач приводился в движение паровым двигателем мощностью 60 лошадиных сил. На нём имелся запас топлива – около 800 килограммов угля и 150 вёдер воды. Максимальная скорость не превышала 8 миль в час.

Машина со всех сторон была защищена шестимиллиметровыми листами хромоникелевой стали (вес брони – 4,5 тонны), общий же вес бронированного тягача достигал 22 тонн. Ширина ведущих колёс, для повышения проходимости, составляла 61 см. На них также могли устанавливаться дополнительные съёмные зубья или резцы. Для самовытаскивания могла использоваться паровая лебёдка.

Блиндированные повозки, имевшие длину 4,5 м и около 2 м в ширину, могли перевозить до шести тонн груза. Внутри повозки устанавливалось артиллерийское орудие, ствол которого просовывался в специальную бойницу торцевой стенки.

Для стрельбы из винтовок и наблюдения служили отверстия в верхней части всех стенок, закрываемые блиндированными заслонками. Для погрузки артиллерийского орудия на повозку служили съёмные подставки, имевшие желобообразную форму для колёс и устанавливавшиеся наклонно у заднего конца, и паровая лебёдка со стальным тросом.

Тягач и повозки сцеплялись между собой специальными дышлами и имели автономные тормоза, что позволяло обеспечивать безопасность при крутом спуске.

Подобные конструкции были гораздо маневреннее блиндированных поездов, поскольку не были привязаны к железнодорожным путям, которые к тому же могли быть уничтожены или повреждены противником. Они стали своеобразными предтечами бронеавтомобилей, бронетранспортёров и в какой-то мере танков Первой мировой войны.

Опыт англо-бурской войны в начале века тщательно изучался всеми военными специалистами Европы, которых особенно интересовали результаты применения в боевых условиях новинок военной техники и оружия. Идея бронированных поездов нашла своих последователей в ведущих европейских державах, тем более что человечество уже на всех парах неслось к мировой войне.

Заключение

Весной 1902 года на просторах Южной Африки наконец воцарилась тишина – не слышно было больше ружейных выстрелов и артиллерийской канонады – война, длившаяся более двух лет, закончилась. Несмотря на все усилия и многочисленные жертвы свободолюбивых буров, они потерпели поражение на поле брани, однако моральная победа осталась на их стороне.

Немногочисленное население бурских республик героически сопротивлялось мощи громадной Британской империи, до последнего отстаивая свою независимость, хотя шансов на успех у них практически не было.

Своей непоколебимой уверенностью в правоте своего дела, готовностью в самых безнадёжных условиях продолжать вооружённую борьбу с многократно превосходящими силами противника буры завоевали уважение мировой общественности.

Не имея, по сути дела, к началу военных действий регулярной армии, буры оказались в состоянии не только сопротивляться одной из лучших армий мира, но и нанести ей целый ряд чувствительных поражений, заставив британское правительство произвести чуть ли не всеобщую мобилизацию, оставив метрополию без сухопутных войск. Все ресурсы крупнейшей колониальной империи мира были брошены на подавление сопротивления буров.

Англо-бурская война стала первым вооружённым конфликтом XX века, показавшим всему человечеству, что начинается новая эпоха в военном деле. Новое оружие (пулемёты, скорострельная полевая артиллерия, магазинные винтовки, бронепоезда и многое другое) привело к смене тактики и стратегии ведения боевых действий. Стала меняться даже военная мода – на смену привычным ярким мундирам пришла форма цвета хаки, делающая солдата незаметным для врага.

Опыт, полученный в боях англо-бурской войны, нашёл своё применение в сражениях Первой мировой войны, когда британской армией командовали генералы, получившие боевое крещение на юге Африки. Генерал Китченер стал фельдмаршалом и занимал пост военного министра Великобритании, когда началась Великая война. На его долю выпало руководство английскими вооружёнными силами на начальном этапе боевых действий – в 1916 году он погиб на потопленном крейсере, направляясь в Россию для переговоров.

Командир кавалерийской дивизии генерал-лейтенант Френч тоже дослужился до звания фельдмаршала, командовал британским экспедиционным корпусом во Франции, за что получил от короля титул графа Ипрского. В послевоенные годы он пытался, без особого успеха, утихомирить Ирландию.

Этот список можно было бы продолжать, поскольку тысячи британских офицеров, сражавшихся против буров, участвовали в Первой мировой войне.

Военный корреспондент Уинстон Черчилль, побывавший в плену у буров, стал премьер-министром Великобритании в самый тяжёлый для неё момент и сумел привести страну к победе во Второй мировой войне.

Потерпев военное поражение, буры одержали моральную победу над Британской империей. Английские власти вынуждены были считаться с возможностью вооружённого сопротивления свободолюбивого населения вновь вошедших в состав империи земель, поэтому придерживались в дальнейшем лозунга «Доверие бурам», стремясь избегать обострения отношений с бурами.

Британское правительство даже пошло на предоставление бывшим бурским республикам автономии во внутренних делах – 31 мая 1910 года было объявлено о создании британского доминиона – Южно-Африканского Союза, в состав которого вошли Капская колония, Наталь, территория Оранжевой Республики и Трансвааля. Первым премьер-министром ЮАС стал бывший главнокомандующий армии буров, генерал Луис Бота, а его ближайшим помощником – другой бурский генерал, Ян Смэтс.

Резкое обострение обстановки на юге Африки произошло через четыре года после провозглашения ЮАС – после начала Первой мировой войны большая группа бывших бурских генералов – Деларей, Бейерс, Христиан Девет и другие – выступила против участия Южно-Африканского Союза в боевых действиях на стороне Великобритании и подняла вооружённый мятеж, потребовав восстановления независимости бурских республик.

Правительственные войска уже к январю 1915 года подавили мятеж, разгромив отряды буров. Генерал Деларей был убит, а самый популярный военачальник буров времён англо-бурской войны, генерал Христиан Девет, был схвачен и посажен в тюрьму (сидел он, правда, недолго и вскоре вышел на свободу).

Южно-Африканский Союз участвовал в войне на стороне Антанты, за что был вознаграждён – как равноправный партнёр Великобритании подписал Версальский договор, а через два года, в декабре 1920 года, получил от Лиги Наций мандат на управление Германской Юго-Западной Африкой (Намибией).

В 1922 году националисты добились признания вторым государственным языком ЮАС параллельно с английским языка африкаанс. В последующие годы буры активно вытесняли англичан с государственной службы, становясь реальными хозяевами своей земли.

После начала Второй мировой войны, правительство Великобритании вновь было вынуждено уговаривать южно-африканские власти поддержать военные усилия Лондона. С большим трудом ей это удалось, а премьер-министр ЮАС Ян Смэтс даже получил звание английского фельдмаршала.

В 1948 году к власти в ЮАС пришли ультранационалисты из Национальной партии, провозгласившие официальной политикой апартеид – раздельное развитие различных рас. Чёрное население страны лишилось политических прав, им было запрещено проживать в городах (за исключением слуг и наёмных рабочих) – для них создавались специальные резервации по племенному признаку («независимые чёрные государства» или самоуправляемые территории).

Через тринадцать лет ЮАС официально вышел из состава Британского Содружества Наций и стал именоваться Южно-Африканской Республикой. Все последующие годы чернокожее население страны продолжало вести борьбу за гражданские и политические права, не отказываясь даже от вооружённой борьбы. Живым символом этого противостояния стал Нельсон Мандела, четверть века проведший в тюрьме.

Только после международной блокады ЮАР, санкций ООН южноафриканские власти пошли на уступки, результатом чего стал демонтаж системы апартеида и первые всеобщие выборы, в которых участвовали чернокожие граждане. В 1994 году ЮАР перешла к демократическому правлению, а недавний политический заключённый – Нельсон Мандела – стал президентом страны.

Большие перемены произошли на земле Южной Африки в конце XX века, а сто лет назад буры проиграли свою главную войну – иной её исход был маловероятен, слишком уж различался военно-экономический потенциал противников. Сделав всё возможное, буры стали подданными Его Величества, но сохранили чувство собственного достоинства, философски восприняв своё поражение.

Один из самых уважаемых военных вождей буров, легендарный партизанский генерал Христиан Девет по этому поводу заметил:

«Изо всего этого разве нельзя заключить, что все – от начала до конца – есть дело рук Божьих, чудо для всякого, со стороны смотревшего на эту историю, а тем более для людей, бывших лично свидетелями дел Божьих? Потому что (я не могу не сказать этого и не подчеркнуть ещё раз) при содействии, с одной стороны, изменников, а с другой – кафров, по всем человеческим представлениям дело должно было принять совсем другой оборот.

Но все случилось так, а не иначе. Одно несомненно: мы сделали все, что могли, и требовать большего от людей, честно исполнивших свой долг, – нельзя. А потому каждый, положив перст на уста свои, должен сказать: Бог так хотел! Да святится имя Его!»