Текст книги "Российский конституционализм: проблемы становления, развития и осуществления"

Можно ли говорить в условиях перехода к демократии, построения правового государства и становления институтов гражданского общества об идеологической функции конституции? Оказывает ли конституция какое-либо идеологическое воздействие? Ответы на эти вопросы часто даются прямо противоположные: от признания в качестве обязательной идеологической функции конституции до отстаивания надидеологической природы конституции и конституционного строя.

Конституция не может быть полностью нейтральной к идеологии, хотя может достаточно свободно или жестко устанавливать отношение государственных органов к той или иной системе идей и взглядов. Поэтому взаимоотношения конституции и идеологии могут основываться на разных принципах.

Принцип идеологического монизма. Принцип конституционного закрепления одной официальной и общеобязательной идеологии был характерен для советских конституций. В советский период конституции партийная и государственная практика не допускали плюрализма в области идеологии и политики. В период правления Сталина возникла и получила всеобщее распространение тотальная форма идеологического господства, которая в своих главных чертах находила отражение в нормах советского государственного права.

Советские конституции с момента их появления всегда отличались повышенной идеологической насыщенностью. Находясь на вершине конституционного строительства Советского государства, Конституция СССР 1977 года прямо закрепляла господство в различных сферах государственной, общественной и научной жизни одной идеологии, которая официально называлась марксистско-ленинской и применялась для обоснования социалистического и коммунистического строительства.

Роль идеологического манифеста выполняла преамбула Конституции СССР 1977 года. В ней отмечалась руководящая роль Коммунистической партии Советского Союза, подчеркивалась высшая цель Советского государства – построение бесклассового коммунистического общества, провозглашалась взаимосвязь конституционного творчества с научным коммунизмом. Это нашло отражение в том, что народ принимает конституцию, «руководствуясь идеями научного коммунизма».

В самом тексте конституции было много норм и положений, реализация которых тесным образом увязывалась с теми или иными аспектами марксистско-ленинской идеологии. Согласно ст. 6 этой Конституции, руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы, государственных и общественных организаций является «вооруженная марксистско-ленинским учением» КПСС, которая определяла генеральную перспективу развития общества, направления внутренней и внешней политики СССР. В ст. 25 закреплялось, что единая система народного образования в СССР служит в том числе «коммунистическому воспитанию… молодежи». Устанавливались целевые ограничения на осуществление ряда важнейших субъективных прав и свобод граждан. В ст. 47 и 51 Конституции провозглашалось, что гражданам гарантируется свобода научного, технического и художественного творчества, предоставляется право объединяться в общественные организации только «в соответствии с целями коммунистического строительства».

В Конституции РСФСР 1978 года до начала внесения в нее изменений содержались сходные положения идеологического характера.

Советские конституции не только не гарантировали возможность распространения различных идей и взглядов, но и молчаливо санкционировали практику идеологического преследования под видом «антисоветской пропаганды и агитации». Преследования, в том числе уголовные, осуществлялись по отношению к представителям «свободных» профессий: деятелям науки, литературы, искусства, – если они были сторонниками или выразителями официально не одобряемых направлений в различных сферах культуры. Несмотря на существование больших культурных различий народов и наций, населявших территорию Советского Союза, официальная марксистско-ленинская идеология пронизывала дошкольное, среднее, вузовское и послевузовское образование. С ее помощью правящая элита стремилась создать и поддерживать «монолитный» характер советского общества. Поэтому конституция не могла регулировать культурное многообразие или способствовать его развитию. Хотя в Советском государстве получили широкое развитие разнообразные формы национальной государственности больших и малых народов (союзная республика, автономная республика, автономный округ, автономная область), их существование обосновывалось потребностями реализации права народов на самоопределение. Поэтому формы национально-культурной автономии, которые, как правило, способствуют развитию национального языка и культурных традиций, использовались крайне слабо без законодательно оформленных организационно-правовых форм. Четкое законодательное закрепление организационно-правовой формы национально-культурной автономии произошло только в 1996 году[255]255
  Федеральный закон от 17 июня 1996 года «О национально-культурной автономии» // Собрание законодательства РФ. – 1996. – № 25. – Ст. 2965. О возможностях формирования национально-культурной автономии в России см.: Кравец И.А. Российский федерализм и возможности национально-культурной автономии // Немецкий этнос в Сибири. Альманах гуманитарных исследований. Вып. 1. – Новосибирск, 1999. – С. 7—11.


[Закрыть].

Принцип идеологического плюрализма. Принципиально иной подход закреплен в Конституции РФ 1993 года. В части 1 ст. 13 Конституция признает принцип идеологического многообразия в качестве основы конституционного строя. В российском конституционном праве развернулась дискуссия по вопросу о том, какие достоинства и недостатки несет с собой данный конституционный принцип. Спорные мнения высказываются и по вопросу о мотивах специального конституционного закрепления принципа идеологического многообразия.

Так, по мнению В.О. Лучина, «стремление к деидеологизации Конституции, отчетливо проявившееся в процессе подготовки ее проекта, было продиктовано в значительной степени также идеологическими соображениями – под предлогом преодоления монополии социалистической идеологии обеспечить переход к идеологии, основанной на принципиально иных ценностях». Идеологический плюрализм, считает он, – удобное прикрытие «неудавшейся попытки запретить коммунистическое движение», после которой «откровенный антикоммунизм не удалось сделать конституционным знаменем “переходного” периода»[256]256
  Лучин В.О. Конституционные нормы и правоотношения: Учебное пособие для вузов. – М., 1997. – С. 36.


[Закрыть].

Председатель Конституционного Суда РФ М.В. Баглай считает, что государство не должно вмешиваться в идеологическую полемику, разрешать теоретические споры, так как в свободе научной мысли заключается важная гарантия существования гражданского общества. Именно в этом – главная причина признания Конституцией принципа идеологического многообразия[257]257
  Баглай М.В. Конституционное право Российской Федерации. – М., 1997. – С. 148–149.


[Закрыть].

На наш взгляд, конституционные положения об идеологическом многообразии необходимо воспринимать в контексте всей конституционной истории России в XX веке. Вряд ли будет обоснованным учет только политических событий, непосредственно предшествовавших разработке и принятию новой Конституции России. В странах, давно признавших свободу слова и мнений, отсутствует потребность специального закрепления принципа идеологического многообразия. Российская специфика правового и политического развития в течение длительного времени в условиях идеологической монополии потребовала создания особых конституционных положений, гарантирующих идеологический плюрализм.

В современных конституционных дебатах об идеологическом многообразии проявились две позиции по проблеме соотношения конституции, конституционного строя и идеологии. Первая позиция, представленная в работах государствоведов и юристов, в целом позитивно оценивает конституционное закрепление принципа политического многообразия и видит отличительную особенность конституционного строя и конституции в том, что они имеют надидеологическую природу[258]258
  В политических и научных дискуссиях 1990–1993 годов о новом проекте Российской конституции ряд ученых и политиков предлагал отказаться от терминов «общественный строй», «государственный строй» в пользу закрепления конституционного строя не только по принципиальным, но и по идеологическим соображениям. Два первых термина применялись в советских конституциях и несли в себе определенную идеологическую нагрузку. В этой связи использование термина «конституционный строй», как считали, очистит новую конституцию от старой терминологии и стоявшего за ней содержания. В отказе от старой конституционной терминологии и видели процесс деидеологизации конституции и конституционного права. Поэтому О.Г. Румянцев в полемике с А.В. Мицкевичем, В.Т. Кабышевым, О.Н. Смолиным отстаивал надидеологическую природу конституционного строя, обоснованно считая в то же время, что конституция и конституционный строй призваны иметь прочные идейные, духовные основы: выстраданные и выработанные в ходе истории общепризнанные гуманные ценности, нормы, идеалы. – См.: Румянцев О.Г. Основы конституционного строя России (понятие, содержание, вопросы становления). – М., 1994. – С. 20–21.


[Закрыть]. Само закрепление этого принципа должно было обеспечить деидеологизацию конституционного права. Процесс деидеологизации значительно повлиял на выработку нового научного аппарата конституционного права, новой терминосистемы. Новые конституционные идеи были положены в основу структуры конституции, применялись для разработки понятия и видов основ конституционного строя, что в целом позитивно сказалось на формировании новой теории конституционного права.

Вторая позиция заключается в критическом подходе к закреплению принципа идеологического многообразия или к практике его реализации. Этот принцип, по мнению критиков, направлен против традиционных ценностей населения, сформировавшихся в советский период, против возможности существования общенациональной идеи или государственной идеологии[259]259
  Так, по мнению В.О. Лучина, признающего идеологическое многообразие несомненным достижением демократии, «в современном российском обществе, особенно в средствах массовой информации, господствует очернение советского периода российской истории, разрушение всего, что связано с социализмом, навязывается западная модель массовой культуры. Происходит это при активном, порой инициирующем участии государственной, прежде всего, исполнительной власти. Да и сама Конституция не содержит надежных гарантий идеологического многообразия». – Лучин В.О. Конституционные нормы и правоотношения: Учебное пособие для вузов. М., 1997. – С. 36–37.


[Закрыть].

На наш взгляд, требуется более сдержанное отношение к конституционной формуле о недопустимости установления какой-либо идеологии в качестве государственной или обязательной. Эта формула порой «трактуется неверно, как запрет на государственную идеологию вообще»[260]260
  Еременко Ю.П. О роли государства в становлении российского конституционализма // Российский конституционализм: проблемы и решения: Материалы международной конференции. – М., 1999. – С. 134.


[Закрыть]. Между тем идеями гуманизма, демократии, правового и социального государства проникнуты нормы Конституции, которые нельзя недооценивать. Поэтому необходимо конституционное воспитание граждан, в том числе при участии государственных органов и образовательных учреждений.

Конституционный принцип идеологического многообразия имеет несколько содержательных аспектов.

1. Данный принцип базируется на обширном социальном содержании человеческой деятельности. Многообразие в сфере идеологии предполагает право каждого человека, группы людей, их объединений свободно развивать свои воззрения и научные теории идеологического характера; распространять и защищать их с помощью всех существующих технических средств; активно работать также над практическим осуществлением своих идей путем разработки программных документов, законопроектов, представления их на рассмотрение общественных и государственных органов, участия в поддержке и реализации уже принятых этими органами предложений и т. д.[261]261
  Комментарий к Конституции Российской Федерации / Под общ. ред. Ю.В. Кудрявцева. – М., 1996. – С. 66. Автор комментария к ст. 13 – В. А. Кикоть.


[Закрыть]

2. Юридическое содержание этого принципа тесным образом связано с важнейшими субъективными правами и свободами личности, через которые он и реализуется, образуя необходимый фундамент правовой жизни человека. К таким субъективным правам и свободам относятся: свобода совести и вероисповедания (ст. 28 Конституции), свобода выражения мнений и убеждений, свобода информации (ст. 29 Конституции), право определять и указывать свою национальную принадлежность, право на пользование своим родным языком, на свободный выбор языка общения, воспитания, обучения и творчества (ст. 26 Конституции).

3. Устанавливается дополнительная конституционная гарантия против ликвидации на государственном уровне идеологического многообразия. Согласно ч. 2 ст. 13 Конституции РФ «никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной». Данное требование – это конституционная реакция на советский опыт идеологического монизма. Тем не менее, оно не может восприниматься вне контекста других конституционных положений и особенно конституционных провозглашений о ценности прав человека. По мнению В.А. Четвернина, требование ч. 2 ст. 13 является абсолютным для государственного регулирования отношений гражданского общества, но не для государственной службы в конституционном государстве, провозглашающем права человека высшей ценностью. Поэтому идеология естественных и неотчуждаемых прав человека должна быть индикатором допуска граждан к государственной службе[262]262
  В.А. Четвернин даже предлагает «имманентное конституционное ограничение равного доступа граждан к государственной службе: в идеале к государственной службе не должны иметь доступ те, кто отрицает идеологию прав человека». – Четвернин В. А. Основы конституционного строя России: доктрина и практика // Становление конституционного государства в посттоталитарной России. Вып. 2 / Отв. ред. В.А. Четвернин. – М., 1998. – С. 39.


[Закрыть]. На наш взгляд, сфера отношений гражданского общества также базируется на ценностях прав человека, поэтому определенные ограничения идеологического многообразия устанавливаются и существуют по отношению как к обществу, так и к государству.

Конституционные положения ст. 2 и 18 послужили основой для нового юридического «сплава» – принципа служебного поведения государственных служащих. Государственный служащий призван «исходить из того, что признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина определяют основной смысл и содержание деятельности органов государственной власти и государственных служащих». Это положение стало одним из общих принципов служебного поведения государственных служащих после принятия Указа Президента от 12 августа 2002 года[263]263
  Всего в данном Указе содержится 16 принципов служебного поведения для всех государственных служащих и сверх того 2 принципа для лиц, наделенных организационно-распорядительными полномочиями по отношению к другим государственным служащим. – См.: Указ Президента РФ от 12 августа 2002 года «Об утверждении общих принципов служебного поведения государственных служащих» // Российская газета. – 2002. 15 августа.


[Закрыть]. В данном Указе также содержатся еще два принципа служебного поведения, которые имеют непосредственное отношение к содержанию конституционного регулирования идеологического плюрализма. Так, государственный служащий призван не оказывать предпочтения каким-либо профессиональным или социальным группам и организациям, быть независимым от влияния со стороны граждан, профессиональных или социальных групп и организаций. Помимо этого, он призван проявлять терпимость и уважение к обычаям и традициям народов России, учитывать культурные и иные особенности различных этнических, социальных групп и конфессий, способствовать межнациональному и межконфессиональному согласию. Один принцип касается политической нейтральности, о чем будет сказано в главе 3 (параграф о политическом многообразии).

4. Демократические ценности и права человека должны защищаться государством и конституцией. Абсолютная реализация принципа идеологического плюрализма может входить в противоречие с потребностями защиты демократии, прав и свобод личности. Такое происходит в случае распространения фашистской, национал-социалистической или иной идеологии террора, направленной против идеологии прав человека. Конституция РФ закрепляет содержательные ограничения идеологического многообразия в ч. 2 ст. 29: не допускаются пропаганда или агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть или вражду. Помимо этого запрещается пропаганда социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства. Хотя эти ограничения содержатся в статье, регулирующей свободу мысли и слова, они непосредственно касаются проявлений идеологического многообразия.

Конституционный принцип идеологического плюрализма является гарантией от проникновения в сферу публичной власти и институтов гражданского общества тоталитарной идеологии. В своем исследовании Ханна Арендт указывала, что все идеологии содержат тоталитарные элементы, однако последние полностью развиваются только при тоталитарных движениях, которые после прихода к власти устанавливают тоталитарный режим[264]264
  Арендт Х. Истоки тоталитаризма / Пер. с англ.; под ред. М.С. Ковалевой, Д.М. Носова. – М., 1996. – С. 610–611.


[Закрыть]. Идеологический плюрализм является объективным следствием существования интеллектуальной, а в широком смысле и социальной свободы. Поэтому тоталитарный режим не только урезает права или отменяет основные свободы, но и стремится вытравить из людских сердец любовь к свободе[265]265
  Там же. – С. 605.


[Закрыть]. В этой связи в условиях демократического государства идеологический плюрализм опирается на целый спектр конституционно гарантированных прав и свобод личности, которые в целом обеспечивают человеку свободу и различные формы самовыражения.

Вместе с тем, запрет на установление какой-либо идеологии в качестве государственной или обязательной вовсе не означает отсутствие реального доминирования определенной идеологии в государственной и общественной жизни. Из опыта развития современных государств мы знаем, что есть демократические страны, в которых господствует идеология либеральной демократии (США), в других доминирующее значение в государственной политике приобретает социальная рыночная демократия (Швеция), а, в-третьих, смена политических партий у власти приводит к изменению и вектора государственной политики, базирующейся то на идеологии либеральной демократии, то на идеологии социальной демократии (Германия, Великобритания).

В России отмеченный выше конституционный запрет окончательно не предопределяет возможность доминирования той или иной идеологии, совместимой с признанием прав и свобод человека высшей ценностью[266]266
  По мнению В.О. Лучина, противоречивым является конституционное положение о том, что «никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной» (ст. 13 ч. 2). «Никакие, даже самые радикальные перемены в общественном строе, – пишет он, – не могут отменить то, что свойственно природе человека – потребности в идеологии как осознанной цели общественной деятельности». – Лучин В.О. Конституционные нормы и правоотношения: Учебное пособие для вузов. М., 1997. – С. 37. На наш взгляд, противоречие здесь мнимое, оно, если признавать таковое, снимается при приведенном выше толковании конституционного принципа.


[Закрыть]. Такое доминирование в реальной жизни будет зависеть от результатов политической борьбы с использованием конституционных и парламентских форм различных партий и движений, носителей либеральной или социально-демократической идеологии. В современных российских условиях социальной дифференциации общества конституционные ограничения политического плюрализма должны применяться судебными и иными государственными органами более эффективно и целенаправленно против распространения национал-социализма, иных версий фашистской идеологии, исламского фундаментализма, который имеет своих сторонников в республиках Северного Кавказа.

Идеологический плюрализм должен иметь правовые ограничения, противодействующие проявлениям экстремизма в деятельности отдельных граждан или их объединений. Одной из причин низкой эффективности использования законодательного регулирования в борьбе с экстремизмом были пробелы в правовом обеспечении противодействия экстремизму. В частности, отсутствовало нормативное определение экстремистской деятельности[267]267
  Михайлов В. Правовое обеспечение противодействия экстремизму // Российская юстиция. – 2002.– № 7.– С. 9.


[Закрыть]. Вместе с тем, существовали положения законодательства[268]268
  Федеральный закон «Об основах государственной службы РФ» (ст. 21); Трудовой кодекс РФ (ст. 83), Уголовный кодекс РФ (ст. 47), Кодекс об административных правонарушениях РФ (ст. 3.11).


[Закрыть], в соответствии с которыми лица, занимавшиеся экстремистской деятельностью, могут по решению суда быть ограничены в поступлении и нахождении на государственной службе, также им может быть запрещено занимать любые другие должности или заниматься определенной деятельностью, в том числе педагогической.

Впервые легальное определение экстремизма (экстремистской деятельности) появилось в России после вступления в силу Федерального закона от 25 июля 2002 года «О противодействии экстремистской деятельности»[269]269
  Российская газета. 30 июля.


[Закрыть]. Понятие экстремистской деятельности очень объемное и состоит из четырех пунктов, которыми охватываются практически все разнообразные формы проявления экстремизма.

Комплексное правовое регулирование ограничений, противодействующих проявлениям экстремизма, стало позитивным явлением. Вместе с Законом были приняты изменения и дополнения в Гражданский процессуальный кодекс, в Законы о милиции, о средствах массовой информации, об общественных объединениях, о благотворительной деятельности и благотворительных организациях, о прокуратуре, о профессиональных союзах, об образовании, об оружии, о службе в таможенных органах, о свободе совести и о религиозных объединениях, об основах муниципальной службы, о воинской обязанности и военной службе, о политических партиях; о противодействии легализации («отмыванию») доходов, полученных преступным путем; в Уголовный кодекс РФ, в Уголовно-процессуальный кодекс РФ, в Кодекс РФ об административных правонарушениях[270]270
  Федеральный закон от 25 июля 2002 года «О внесении изменений и дополнений в законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона “О противодействии экстремистской деятельности”» // Российская газета. – 2002 г. 30 июля.


[Закрыть].

Наряду с понятием экстремизма Закон установил ответственность юридических лиц, деятельность которых носит экстремистский характер. К ним может быть применен судебный порядок ликвидации. Впервые был введен институт запрета и не зарегистрированных в качестве юридического лица организаций, если они занимаются экстремистской деятельностью. Введен институт приостановления деятельности организаций, если такая деятельность носит экстремистский характер. Появилась ответственность и за использование Интернета в экстремистских целях.

Идеологический плюрализм в то же время призван гарантировать смену идеологии государственной политики или идеологии правящей партии или коалиции партий, если политические носители такой идеологии перестали пользоваться поддержкой избирателей. В отношении должностных лиц государственной и муниципальной службы принцип идеологического многообразия должен означать признание идеологической нейтральности, но в то же время такие лица обязаны всячески содействовать проведению в жизнь через государственные структуры идеологии защиты и обеспечения прав и свобод личности.

Действующая Конституция России обладает мощным положительным идеологическим потенциалом, который в полной мере пока не задействован. Она способна воздействовать на воспитание граждан в духе взаимного уважения, взаимной ответственности, распространять принципы гуманизма и справедливости во взаимоотношениях личности, общества, государства. Конституционные нормы ориентируют развитие культуры, науки, образования, искусства на формирование свободной личности. Для этого ст. 44 провозглашает и гарантирует свободу литературного, художественного, научного, технического и других видов творчества, особенно выделяя свободу преподавания. Некоторые разновидности нравственного долга получают конституционное закрепление в качестве прав и обязанностей.

Так, согласно ч. 2 и 3 ст. 38 забота о детях, их воспитание – одновременно и право, и обязанность родителей; трудоспособные дети, достигшие 18 лет, должны заботиться о нетрудоспособных родителях. В соответствии с ч. 1 ст. 59 Конституции защита Отечества является долгом и обязанностью гражданина России.

Таким образом, принцип идеологического многообразия допускает различные виды идей и взглядов, которые, тем не менее, должны увязываться с такими направляющими доминантами развития современного конституционного права, как обеспечение прав и свобод личности и демократическое правление. Помимо этого, идеологическое многообразие имеет много точек пересечения с конституционно провозглашенной свободой совести и вероисповедания, которая является проводником религиозного плюрализма, в том числе с правом определять свою национальную принадлежность.