Текст книги "Падение Берлинской стены. Из записок советника-посланника посольства СССР в Берлине"

Нет у истории конца

Главной целью действий руководства любого государства на международной арене является обеспечение внешней безопасности этого государства, то есть нейтрализация угроз извне для его независимости и самостоятельности. Сохранение или восстановление единства Германии было четко поставленной целью советской внешней политики в течение первых полутора десятилетий после окончания Второй мировой войны. Подобная настойчивость соответствовала потребностям обеспечения безопасности страны на европейском направлении, особенно остро ощущавшимся на фоне гигантских военных потерь. Об этом руководители СССР неоднократно говорили иностранным представителям в доверительных беседах, содержание которых отнюдь не предназначались для пропагандистского использования; об этих беседах стало известно лишь после дезинтеграции Советского Союза, когда были опубликованы хранившиеся дотоле в его архивах документы. Например, в беседе с государственным секретарем США Джорджем Маршаллом 15 апреля 1947 года И.В. Сталин постарался растолковать соображения, которые лежали в основе советского курса на противодействие расколу Германии.

Председатель Совета министров СССР подчеркнул тогда, что Советский Союз так сильно пострадал от Германии в ходе Второй мировой войны, что у него, Сталина, «не может быть поводов для любви к германскому правительству или к немцам. Но если Советский Союз выступает против раздела или расчленения Германии на земли, то это он делает потому, что расчленение чревато опасностью для дела мира. Союзники не должны допустить ошибки, совершенной Наполеоном, когда он образовал в Германии несколько десятков правительств. Наполеон этим добился тактических успехов, так как всякое расчленение Германии ведет к ее ослаблению. Но если посмотреть на дело не только с тактической точки зрения, но и с точки зрения завтрашнего дня, то можно видеть, что результатом расчленения, проведенного Наполеоном, был тот факт, что идея объединения Германии попала в руки германских шовинистов и реваншистов, породила Бисмарка, франко-прусскую войну и т. д. Советское правительство боится выпустить из рук орудие объединения Германии и отдать его в руки германских шовинистов и реваншистов. Это таит в себе очень большую опасность для будущего, это породит новых бисмарков»[206]206
  СССР и германский вопрос 1941–1949. Документы из архива внешней политики Российской Федерации, т. III. СССР и германский вопрос 6 октября 1946 г. – 15 июня 1948 г.,М., 2003, с. 357.


[Закрыть]. Позиция СССР в пользу германского единства сохранилась и после образования ФРГ и ГДР в 1949 году, что доказывают ноты, направленные МИД СССР трем западным державам весной и летом 1952 года (они известны под общим названием «сталинская нота») с предложением провести свободные по западным критериям выборы в общегерманский парламент под контролем ООН.

Наследники Сталина сочли, что программное требование восстановления единства Германии наносит ущерб стабильности ГДР, в существовании которой они стали видеть наиболее надежную гарантию безопасности СССР на европейском направлении. В этом была своя логика. Главную роль при анализе возможных вариантов действий играл вопрос о вхождении или невхождении единой Германии в Североатлантический альянс. Как откровенно заявил 10 сентября 1955 года в ходе второго заседания правительственных делегаций СССР и ФРГ в Москве Н.С. Хрущев: «Сейчас воссоединение Германии трактуется так, что воссоединенная Германия должна войти в НАТО, а НАТО направлено против Советского Союза и стран народной демократии. […] Если создается организация, направленная против нас, то мы, государственные деятели, должны делать все для того, чтобы она была слабее, а не сильнее. Это – законное желание. Если Германская Федеральная Республика вступила в НАТО, а Германская Демократическая Республика не входит в НАТО, то мы были бы глупцами, если бы содействовали тому, чтобы вся Германия вошла в НАТО и тем самым укреплялись бы силы, направленные против нас. Я убежден, что если бы в таком положении находилась Германская Федеральная Республика, то ее руководители поступили бы так же, как поступаем мы, и они были бы правы»[207]207
  Визит канцлера Аденауэра в Москву 8114 сентября 1955 г. Документы и материалы. М., 2005, с. 70.


[Закрыть].

К тому же советский Генеральный штаб считал, что военный конфликт на европейском направлении с участием Советского Союза может возникнуть только в результате использования противником западногерманского плацдарма. В функции ГДР и дислоцированной на ее территории ГСВГ как раз входило перекрыть кратчайший путь к жизненным центрам СССР, остановить и повернуть вспять нападающих.

Постепенно объединительные лозунги, встречавшие поддержку населения и на Западе, и на Востоке Германии, были в ГДР и других социалистических странах свернуты и заменены лозунгами сохранения статус-кво – «ГДР – оплот мира в Европе», «Наличие двух германских государств является велением истории», «Социализм и капитализм несовместимы, как вода и пламень» и т. д. Так «орудие объединения Германии» было выпущено из рук европейским Востоком. Однако в головах людей сохранялась мысль о том, что западные и восточные немцы представляют собой все-таки единый народ, разъединенный лишь вследствие конфронтации наднациональных военно-политических альянсов. Тем более что объединительные лозунги (хотя и в платоническом ключе) продолжали звучать в ФРГ, где модификация Основного закона оказалась гораздо более трудным делом, чем изменение Конституции ГДР. Мысль о случайности и преходящем характере раздельного существования немцев по обе стороны линии раздела континента на Запад и Восток бередила душу не только самим жителям обоих германских государств, но и многим из их соседей. Она присутствовала и в сознании русских, хотя дискуссий на эту тему не было; они не велись даже «на кухне».

Смягчение международной напряженности, шаги по направлению к преодолению конфронтации, восстановление нормального состояния в международных отношениях – все это незаметно подводило к тому, чтобы задуматься о прочности и оправданности статус-кво в Германии. Но оставались в силе и факторы, поддерживавшие существовавшее положение. Сохранялась проблема НАТО, по поводу которой оценки на Востоке и Западе континента кардинально расходились. Важную психологическую роль играли тесные взаимоотношения русских с восточными немцами. Именно в рамках этих отношений впервые после кошмара Второй мировой войны русские смогли назвать немцев своими друзьями. ГДР стала союзницей, более того – ключевой опорой всей оборонительной системы, выстроенной Москвой в европейском предполье СССР. Русские ощущали себя в какой-то степени ответственными за существование ГДР.

И все же статус-кво стал размываться. Решающее значение приобрели два новых момента – многотысячные уличные демонстрации по всей территории Восточной Германии, которые довели до сведения мира желание народа ГДР восстановить германское единство; изменение позиции перестроечного руководства СССР, которое пришло к выводу, что преодолеть огромные внутренние трудности страны, обострившиеся по большей части как раз вследствие допущенных этим руководством ошибок, можно будет при финансовой поддержке со стороны ФРГ, подтвердившей курс на объединение Германии. Первоначально Горбачев рассчитывал на американское содействие перестройке, однако, кроме ободряющих заявлений, он из-за океана ничего не получил. К тому же после кратковременного периода первоначальных раздумий США весь свой вес бросили на чашу весов Бонна, добивавшегося объединения в соответствии со статьей 23 Основного закона ФРГ, то есть путем включения ГДР в состав Западной Германии, а не создания нового единого государства. Все эти обстоятельства вместе взятые определили поворот на 180°, проделанный советским руководством в конце января – начале февраля 1990 года. При встрече с Гельмутом Колем 10 февраля в Москве Горбачев отдал судьбу ГДР в руки западногерманского канцлера.

Отказываясь от «родного дитяти», попавший в положение незадачливого родителя Кремль, которому осталось чуждым само понятие внешней безопасности, не позаботился о полноценной компенсации военного, политического, экономического, морального ущерба, причиненного положению и престижу СССР в Европе и мире в связи с «потерей» ГДР. Все советские уступки Колю не вызвали у большинства немцев чувства благодарности русским – воссоединение Германии воспринимается ими исключительно как заслуга США; исключение делается только лично для Горбачева, которого немцы хвалят как раз за то, за что его упрекают в России. Конечно, 9 ноября 1990 года, через год после падения берлинской стены, между ФРГ и СССР был подписан «Большой договор» о добрососедстве, партнерстве и сотрудничестве, который формально приблизил статус советско-германских отношений к уникальному статусу франко-германских. Весьма возможно, что команда Гельмута Коля действительно была готова к особым отношениям с Советским Союзом: Германия могла бы упрочить свою определяющую роль в Европе, опираясь одновременно на тесное взаимодействие с Францией и СССР. Однако последующая дезинтеграция социалистического сообщества, а затем и самого СССР подорвала сопоставимость международного веса и влияния партнеров, являющуюся материальной основой эффективного партнерства. Наиболее очевидным свидетельством пренебрежительного отношения Запада к интересам России, ставшей преемником СССР в международно-правовом плане, стало расширение НАТО на Восток, против которого Москва неоднократно заявляла мотивированный протест. Вопреки духу и смыслу «Большого договора» ФРГ с самого начала последовательно и активно поддерживала шаги, приближавшие альянс к незащищенным российским границам.

Наряду с девальвацией «Большого договора» прошли тихие похороны договора об окончательном урегулировании в отношении Германии от 12 сентября 1990 года. Статья 2 договора «2+4» содержит германское обязательство, согласно которому «с немецкой земли будет исходить только мир». И далее: «Объединенная Германия никогда не применит оружия, которым она располагает, иначе как в соответствии с ее конституцией и Уставом Организации Объединенных Наций». Тем не менее ФРГ участвовала в 1999 году в войне НАТО против Югославии, хотя не было и речи о мандате ООН на ведение этой войны. Ссылки на то, что Германия лишь выполняла свой долг как член НАТО, полностью несостоятельны – договор «2+4» не предусматривает каких-либо ограничений для обязательства относительно мира, который только и должен исходить с немецкой земли. Вообще стали правилом ссылки германских представителей на то, что поддержка со стороны ФРГ определенных действий Запада, которые воспринимаются Россией как направленные против ее жизненных интересов, объясняется дисциплиной Германии в качестве члена различных западных объединений и альянсов. В такой ситуации просто перестал работать ряд важнейших постановлений германо-российских договоров и соглашений, которые в иной обстановке могли бы считаться возмещением в какой-то степени геостратегических утрат для России, связанных с исчезновением ГДР.

Только начавшееся в 2000 году восстановление экономического здоровья и политического суверенитета России создало предпосылки для возрождения теоретически наличествовавшей в начале 90-х годов концепции германо-российского стратегического партнерства. Как оно может выглядеть на деле, показали годы второго канцлерства Герхарда Шредера, когда стали правилом консультации руководителей России и Германии по существу волнующих мир проблем, возник Петербургский диалог как площадка для непосредственного контакта между представителями общественности обеих стран, бурно развивались экономические связи, достигнуто соглашение об осуществлении проекта газопровода «Северный поток», оформилась тройка Франция – Германия – Россия, предложившая миру альтернативу курсу президента Джорджа Буша-младшего на безоглядное применение силы ради достижения политической выгоды.

О канцлерстве Ангелы Меркель, возглавляющей «большую коалицию» в Берлине, можно сказать, что основные линии строительства отношений ФРГ-Россия, характерные для предыдущего германского правительства, сохранены и продолжены. Каков будет окончательный итог, определит будущее, но перспектива тесных и доверительных российско-германских взаимоотношений, идущих на пользу Европе и всему миру, сохраняется. После начала мирового финансового и экономического кризиса, когда ценность сотрудничества с Москвой стала восприниматься немцами особенно остро, линия официальных кругов ФРГ на углубление партнерства с Россией приобрела ярко выраженный сердечный характер. Участившиеся встречи федерального канцлера Ангелы Меркель и президента Д.А. Медведева протекали в доброжелательной и гармоничной атмосфере, германские политики проявляли подчеркнутое внимание к заявлениям и инициативам российского руководства на международной арене, перестало быть редкостью высказываемое немцами понимание позиции России по важнейшим мировым проблемам, что, конечно, не означает автоматической поддержки этой позиции, однако не приходится сомневаться в том, что сделан существенный шаг вперед. Даже в преимущественно русофобски настроенных средствах массовой информации ФРГ нет более таких разнузданных антироссийских кампаний, какие устраивались в недавнем прошлом по самым незначительным поводам. Российско-германское стратегическое партнерство, похоже, перестает быть только высокоторжественной формулой для различных официальных документов и речей, воплощаясь в реальные формы взаимодействия обоих крупнейших государств Европы в интересах всего континента и мира в целом. Все более четко ФРГ отводит своим добрым отношениям с Россией роль одной из основ укрепления глобальной стабильности в «больших» трансатлантических рамках, включающих США, Евросоюз и Российскую Федерацию. Предложение президента России о создании общеевропейской системы безопасности встретило благожелательный отклик в Берлине (несмотря на то, что существующее на континенте положение в этой области Германию как одного из ведущих членов НАТО в принципе устраивает); ныне немцы ждут детализации высказанных Д.А. Медведевым идей и выразили готовность рассмотреть российские разъяснения.

Переговоры между Д.А. Медведевым и Ангелой Меркель в июле 2009 года в Мюнхене, а также проходившая там же сессия Петербургского диалога продемонстрировали значительное сближение позиций сторон практически по всем проблемам, интересующим современный мир. Прогресс был достигнут даже в тех областях, по которым год назад разгорались ожесточенные споры (например, в отношении агрессии Грузии против Южной Осетии в августе 2008 года)[208]208
  Некоторые комментаторы объясняли уважительное отношение немцев к России летом 2009 года их желанием продемонстрировать высокий уровень российско-германского сотрудничества накануне важных выборов в бундестаг в сентябре. Если это так, то можно только порадоваться тому, что добрые отношения с нашей страной стали весомым фактором внутриполитической обстановки в ФРГ.


[Закрыть]. Для более объективного восприятия немцами России и ее прошлого многообещающий характер приобрело принятое в Мюнхене решение начать совместную работу над школьным учебником истории, который доложен помочь устранению мифов и предубеждений, накопившихся за последние столетия.

Было бы неправильным преуменьшать трудности, еще имеющиеся на пути реального российско-германского партнерства. Не только в России существуют две полярных точки зрения на последствия германского объединения 1990 года. Одни говорят, будто оно является абсолютным благом для континента, поскольку удовлетворило амбиции самой крупной (после России) страны Европы, которые в прошлом не раз вызывали бедствия для всех. Другие утверждают, будто оно является абсолютным злом, поскольку по аналогии с объединением Германии 1871 года, подготовившим новый этап «натиска на Восток», увеличило вероятность общеевропейской катастрофы в будущем. Надо полагать, что истина находится где-то посередине между указанными крайностями, и будущее континента зависит не только и не столько от того, как себя поведет объединенная Германия, но и от того, как будет складываться обстановка в окружающем ее пространстве. Мир и постепенное конструктивное решение всех существующих в Европе проблем – а их очень много – будут гарантированы, если европейцам удастся создать надежную систему коллективной безопасности, исключающую для всех возможность прибегать к применению силы и обеспечивающую всем уверенность в том, что они никогда не станут объектом применения силы. Пусть с опозданием на 20 лет, но Европейский континент должен стать той зоной мира, о которой (может быть, с излишней долей наивности) мечтали российские политики, создавшие условия для объединения Германии без железа и крови.

В программном выступлении в Российской академии наук 10 июня 2009 года тогдашний вице-канцлер и министр иностранных дел ФРГ Франк-Вальтер Штайнмайер подтвердил уже выдвигавшееся им ранее предложение наладить германо-российское партнерство в сфере модернизации, а также намерение Германии углублять двустороннее сотрудничество «в ориентированных на будущее стратегических областях». Одновременно он обратился с призывом использовать добрые отношения между ФРГ и Российской Федерацией для строительства «сообщества ответственности» за положение дел в Европе и мире, в которое вошли бы Германия и Евросоюз совместно с Россией. Штайнмайер настаивал на необходимости не упустить реальный шанс создать «отношения нового доверия» в треугольнике США – ЕС – Россия, добиться «нового качества взаимоотношений» в рамках этого треугольника, установить «новое партнерство безопасности и стабильности от Ванкувера до Владивостока». В качестве сфер приложения совместных германо-российских усилий он назвал следующие направления: 1) смелые шаги в области ядерного и обычного разоружения; 2) сотрудничество в деле разрешения территориальных конфликтов в Приднестровье, Нагорном Карабахе, Абхазии и Южной Осетии; 3) обсуждение проблем энергетической безопасности в конструктивном ключе (Штайнмайер высказался за внимательное изучение в ЕС соответствующих предложений президента России Д.А. Медведева); 4) создание совместными усилиями атмосферы доверия в странах, являющихся общими соседями ФРГ и России. В заключение он выразил надежду, что 2009 год будет фигурировать в будущих учебниках истории под рубриками: «Укрощение финансовых рынков», «Прорыв в деле разоружения», «Работа над совместной архитектурой безопасности», «Новое доверие между Востоком и Западом», «Совместные успехи в процессе модернизации наших обществ»[209]209
  www.auswaertiges-amt.de/diplo/de/Reden/2009/090610-BM


[Закрыть].

Разумеется, содержание речи Штайнмайера вызвало ряд вопросов. Например, по неизвестной причине в контексте ядерного разоружения не упомянута проблема проектируемых американцами опорных пунктов своей системы ПРО в непосредственной близи от российских границ: ведь ПРО и ядерное разоружение – разновекторные явления. В число территориальных конфликтов почему-то не включена проблема Косово, хотя она продолжает существовать, в то время как признание Россией независимости Абхазии и Южной Осетии создало полную ясность для межгосударственных отношений в Закавказье. Тему энергетической безопасности Евросоюз также трактует односторонне, игнорируя права и гарантии, которыми должны располагать страны – экспортеры углеводородов. Можно приветствовать предложение о совместных усилиях в отношении сотрудничества с общими соседями, однако реализуемый Евросоюзом проект «восточного партнерства» направлен, по сути, на достижение односторонних преимуществ на постсоветском пространстве в ущерб интересам России. Нельзя не согласиться с председателем комитета Государственной Думы по международным делам К.И. Косачевым, который заявил в этой связи: «Любой проект, не охватывающий всю Европу, тянет ее назад, в ХХ век, к расколам и разделительным линиям. Если при этом будут фигурировать ультиматумы (“или за Россию – или за Европу”, либо, как в случае Белоруссии: “или признание Абхазии и Южной Осетии – или «восточное партнерство»”), тема расширения зазвучит еще громче: категоричный выбор подразумевает весомую награду тем, кто выбрал “правильно”»[210]210
  Косачев К. «Восточно-западное партнерство» // «Известия», 26 мая 2009.


[Закрыть].

Можно предположить, что политика ФРГ в процессе практической работы по сближению позиций США, Евросоюза и России будет вносить ясность в эти остающиеся пока в тени пункты. Общий позитивный тон заявлений воглавляемого Ангелой Меркель правительства ФРГ в отношении перспектив развития связей с Россией позволяет надеяться на их конструктивное будущее. Как будет дело обстоять в действительности, покажет практика. При всем оптимизме нельзя забывать, что реальности «постконфронтационного» мира сильно отличаются от ожиданий, которые были первоначально связаны с началом этого нового периода в истории человечества.

Между тем партнерские отношения между Россией и Германией призваны внести свой незаменимый вклад в укрепление стабильности и безопасности в Европе. Без решения этой главной задачи у Европы нет перспективы. Прошлое и будущее неразрывно связаны между собой. Преодоление недобрых элементов минувших лет и укрепление основ партнерских отношений на предстоящие годы – звенья одного и того же процесса строительства Большой Европы, то есть континента, не знающего более разделительных линий и губительных междоусобиц. Российские дипломаты продолжают упорно работать над конструктивным сближением позиций обеих крупнейших держав континента. Одно из ведущих мест в этой деятельности принадлежит посольству Российской Федерации на берлинской аллее Унтер-ден-Линден.