Текст книги "Мёртвая точка"

72 день

Фейн, Альбертон и Голдман уже осмотрели собственные комнаты, но ничего подозрительного не обнаружили, никаких улик указывающих на совершение преступления они не нашли.

– Что вам не дает покоя? – поинтересовался Фейн у Альбертона.

– Я пока не могу ответить, это что-то летает рядом. Я пытаюсь уловить его, но оно ускользает от меня.

– Мы уже просмотрели пять комнат, следующая на очереди, комната Ости, – сказал Голдман.

Они подошли к двери и остановились. Альбертон поднял руку, чтобы постучать, но его рука зависла в воздухе.

– Ну, почему ты остановился? – спросил Фейн, глядя на руку Альбертона.

– Я как будто что-то слышал, – ответил Альбертон. – Да, вот еще.

– Я ничего не слышу, – сказал Фейн.

– Я тоже, – добавил Голдман.

– Это голос, да, пожалуй, голос, – сказал Альбертон. – Он идет откуда-то… да, вот из этого коридора, – он указал рукой. – Дальше.

– Давайте пройдем еще немного по коридору, – предложил Голдман. И они втроем отошли от двери Ости и направились по коридору.

– Теперь и я слышу что-то, – сказал Голдман. – Это крики или стоны.

– Скорей, – сказал Альбертон, – это крики о помощи.

Они прибежали, миновав несколько поворотов, к двери, откуда были слышны странные звуки.

– Вот эта дверь, – сказал Голдман.

– Да, сомнений быть не может, – добавил Фейн. – Это чей-то стон. Звуки были похожи на вой вперемешку с протяжным сопением.

– Чья это комната? – спросил Фейн.

– Это комната Крофтона, – ответил Альбертон. Он постучал, но никто не ответил.

– Крофтон, мы знаем, что вы там, – сказал Голдман, мягким голосом. – С вами все в порядке? Это Голдман. Откройте.

– Я не открою, – ответил хриплым голосом Крофтон. – Вы меня съедите.

– Что за глупости, Крофтон, – сказал Голдман, – немедленно откройте. Мы здесь, чтобы вам помочь.

Но в ответ вой перешел в дикое рычание, а вскоре голос резко оборвался. Ничего не выдавало присутствия человека в комнате.

– Странно, почему он так сказал? – спросил Фейн.

– Наверное, он был чем-то напуган, – предположил Голдман.

– С ним определенно что-то происходило, – сказал взволнованно Фейн.

– Альбертон, как вы думаете, можно ли открыть дверь снаружи? – спросил Голдман.

– Да, нужно покопаться в панели, вот в этом месте. Я схожу за Блэком.

Через десять минут Блэк копался в панели, разбирая ее на части.

– Были слышны какие-то звуки? – спросил Альбертон.

– Я пытался с ним говорить, – ответил Голдман. – Все бесполезно.

– Как вы полагаете, что могло вызвать такое странное поведение? – спросил Альбертон.

– Возможно, он чем-то напуган, – ответил Голдман.

– Скоро узнаем, – сказал Блэк, открывая дверь.

Дверь бесшумно открылась, и все четверо вошли в комнату. Здесь царил полный беспорядок, вещи были разбросаны, постель разобрана, на стенах виднелись пятна крови. Тело Крофтона висело на канате, привязанном к какой-то выдвижной панели в потолке.

– Бог ты мой, – испуганно произнес Блэк. – Этого не может быть. Он мертв!

Голдман подошел к трупу и проверил пульс на запястье.

– Пульса нет, – сказал тяжело Голдман. – Его сердце перестало биться.

– Но ведь мы слышали его голос, – сказал Фейн. – Он был жив.

– Здесь никого, кроме него самого не было, – заметил Альбертон.

– Самоубийство, – сказал шепотом Блэк, и с ужасом вышел. Его тяжелые шаги затихли в коридоре.

– Что вы еще можете об этом сказать? – спросил Голдман, Альбертона.

– Помните, – сказал Альбертон, – когда вы, Фейн, меня спросили: что меня тревожит. Так вот, этот предмет перед вами.

Он указал на небольшой шар, наполовину торчащий из небольшого отверстия в потолке. К этому шару, петлей был привязан канат, на котором висело тело несчастного Крофтона.

– Что это? – спросил Фейн.

– Это мультимедийная сфера, – пояснил Альбертон. – Такие имеются в каждой комнате. У вас она тоже…

– Да, да, я знаю, – перебил его Фейн, – но я не понял, зачем он так поступил?

– Он мог дотянуться до нее вот здесь, – пояснял Альбертон, – затем…

– Это ясно, – сказал Фейн. – Но, что его погубило? Зачем он так поступил?

– Что вы можете сказать об этом? – спросил Голдман, глядя на Альбертона, рассматривающего обстановку.

– Я заметил, что все перевернуто, даже те предметы, которые находились в углах. Может здесь была борьба?

– Он боролся с кем-то? – спросил Фейн.

– Но ведь в этом случае, – сказал Голдман. – Этот кто-то должен был запереть дверь, а это вы знаете невозможно. Дверь закрывается только изнутри.

– Разве что, этот кто-то не воспользовался электронным открыванием снаружи, – предположил Фейн.

– Это умеет делать Блэк. Вы на него намекаете? – спросил Альбертон.

– Не обязательно, – сказал Голдман. – Открыть мог каждый, мы не знаем всех навыков каждого члена экипажа, мы даже о себе мало что знаем.

– Это верно, – согласился Фейн.

– Вы знаете, – сказал Альбертон, – когда я искал Блэка, то обнаружил его в коридоре. Мне он показался странным.

– Что именно вас удивило? – спросил Голдман.

– Он был чем-то озабочен, – ответил Альбертон. – Как будто он что-то искал или о чем-то размышлял. В его руке были инструменты.

– Ладно, – сказал Голдман, – давайте вернемся к трупу. Крофтон умер за дверью, мы не видели, как это произошло. Этот беспорядок свидетельствует о…

– Есть еще одно обстоятельство, – добавил Фейн, – я заметил, что Крофтон был ярко выраженным педантом. Помните, как он вышел из себя, когда кто-то разбросал на кухне столовые принадлежности?

– И, что отсюда следует? – спросил Альбертон.

– Пока не знаю, – ответил Фейн, – но этот беспорядок вряд ли ему понравился.

– Как и его собственная смерть, – добавил Голдман.

Альбертон поднялся на небольшой стол у кровати. Одной ногой он опирался на выступ в стене, предназначенный для выдвигания панели управления мультимедийной сферой.

– Давайте снимем его тело с петли, – предложил Альбертон, – это не должны увидеть члены команды. Верно, они и так все подавлены и напуганы последними событиями и смертью бедной Хейли, – сказал Фейн. – И кто только мог так бесчеловечно поступить?

Они, молча, спустили тело и прикрыли его простыней.

– Эти преступления мог совершить каждый, – сказал Голдман. – Все мы, если верить последним прочитанным записям, преступники. От нас отказался весь человеческий мир.

– Но ведь это дело рук человека, – сказал Фейн. – И этот убийца один из нас.

– Крофтон мог и сам совершить самосуд над собой, – предположил Голдман.

– Вы правы, – сказал Альбертон.

– Но нельзя исключать и убийство, – добавил Голдман.

– Давайте тело перенесем в шестой отсек, там похолодней будет, – предположил Альбертон. – Затем…

– Что затем? – спросил Фейн.

– Тела Крофтона и Хейли нужно похоронить, – сказал Голдман.

– Согласен, – добавил Альбертон.

– А как же улики? – спросил Фейн.

– Это ведь убийство. Хейли убили. Допустим, что Крофтон сошел с ума и повесился, но ведь Хейли… Или вы считаете, что и она могла…

– Нет, конечно, нет, – ответил Голдман. – Убийца на свободе, но ведь тела начнут разлагаться.

– Мы можем оба тела поместить в холодильник, – сказал Альбертон, – я видел такой недалеко от шестого отсека. Понизим там температуру.

– Хорошо, – подтвердил Фейн.

Тело отнесли в шестой сектор и положили рядом с телом Хейли. Фейн, раскрыв широко глаза, смотрел на трупы, он словно пытался найти ответ на вопрос: кто их убил.

– Если не считать крови на теле, то они выглядят как живые, – сказал Фейн.

Альбертон подошел к трупу Крофтона и похлопал по его груди.

– Этот парень, мог быть прекрасным мастером по приготовлению коктейлей, но… – он услышал какой-то странный перетирающийся звук, раздававшийся из-под одежды покойного. – Что это?

– Вы что-то обнаружили? – спросил Фейн.

Голдман подошел к трупу и расстегнул рубашку на груди.

– Я опасался этого, – внезапно подавленным голосом, наполненным тревогой, – сказал Голдман.

Он вытащил из-под одежды трупа белый лист бумаги.

– Этого не может быть, – буркнул Фейн.

Альбертон и Голдман внимательно осмотрели лист бумаги.

– Небольшое багровое пятнышко, здесь на углу листа, – сказал Альбертон.

– Правая ноздря Крофтона покрыта кровью, – сказал Голдман. – Возможно, у него перед смертью пошла кровь из носа. Этим объясняется появление крови на стене, в его комнате и на этом листе. Ее не так много. Потом он повесился.

– Но ведь, что-то его заставило это сделать, – сказал Фейн. – А этот лист, он вам ничего не говорит?

– Такой же лист мы обнаружили на теле Хейли, – сказал Голдман.

– Пусть эти листы хранятся у вас, – сказал Фейн. – Это Альбертон доказательство и улики.

– Я дам вам небольшую папку, – сказал Голдман, – в ней можно хранить бумагу.

– Как врач, что вы можете сказать о Крофтоне? – спросил Альбертон.

– Я могу лишь предположить, что его рассудок помутился.

– Сумасшедший? – невольно выговорил Фейн.

– Да, но, что это вызвало, я пока не решаюсь предполагать, – добавил Голдман, – разве что, последние события могли это вызвать, но я в этом не уверен. Все мы напуганы, но ведь мы не убиваем себя из-за этого. А этот лист бумаги лишь свидетельствует о том, что это второе жестокое убийство.

74 день

Блэк находился в толпе людей, они окружили его и почтительно смотрели на него. В небольшом, но богато обставленном зале в окружении людей прибывших на какое-то торжество, находился ничего не понимающий Блэк, его словно заволокли на чей-то праздник и бросили в середину ликующей толпы. В этом окружении он все же понял, что он и есть гвоздь программы. Все расступались перед ним, почтительно кланяясь. Он уже перестал беспокоиться и чопорно шел вперед.

– Это все для вас, – звучали голоса из толпы, их приятный шепот ласкал ему душу.

– Этот приз ваш и только вы достойны.

– Смотрите, это тот парень, что выиграл.

– Вот счастливчик, – с упоением, граничащим с восхищением, глядели они на него.

Несмолкаемый гул наполнял зал, внушая Блэку о его значительности. Он избранный, ведь ему посчастливилось выиграть приз.

В недоумении, но заинтригованный он чопорно прошел к белой двери, куда ему указывали расступающиеся в стороны люди. Их дорогие костюмы и нарядные платья внушали солидность и важность этого мероприятия. «Не к самому ли королю или президенту его пригласили? – думал Блэк, направляясь к двери». Но у самой двери, прежде чем открыть ее, он услышал за своей спиной змеиный шепот: а он ведь не единственный, у него есть конкурент.

Как только смысл этих шипящих слов донеслись до сознания Блэка, так в его сердце сквозняком проникло беспокойство, словно черная змея завести вползла в него. Он занервничал, запаниковал. Почему это он не единственный, кто получит приз? И кто это второй, который может забрать у него надежду на богатство или титул, а может и что по более того? Нет, он решительно должен собраться и сделать все, на что способен только человек, и выиграть этот приз. Ведь он был у него уже в руках, если бы не этот второй претендент. Он так никогда еще в своей жизни скверно не чувствовал себя. В его сердце словно какая-то змея пробралась и своим скользким черным и отвратительным телом сжимала его, не давая дышать. Она уже пробиралась в его кипящий разум, когда перед ним два красивых высоких и важных швейцара открывали массивные белоснежные двери.

Он собрал все свои силы, волю и вошел. Переступив порог, он оказался в небольшой белоснежной комнате. Стены и потолок были столь белы, что на них было больно смотреть. И вдруг он обнаружил, в углу этой комнаты какое-то серое пятно. Поначалу, он подумал, что это какая-то грязь, оставленная неаккуратным служащим. Блэк заинтересовался им и подошел ближе, в ожидании чего-то нового. Но вместо жаждущего приза он увидел маленького мальчика лет девяти.

В нем было что-то не так, черты его лица немного напугали Блэка и наполнили сердце какой-то тоской и гнетущей жалостью. Глаза мальчика были узко посажены, удивительно круглые и наивно таращились на Блэка. Лоб узкий, выпирающий немного вперед, голова большая и круглая. И тут Блэк вспомнил, кто перед ним. Когда-то он видел такую патологию человеческой расы. Божие наказание людей за то, что они проникли вглубь познания в науке, за пределы допустимого и дозволенного природой. Мальчик один к одному напоминал Блэку олигофрена – болезнью которого страдали единицы.

Мальчик по-детски оглянул незнакомца и беззаботно вновь принялся играть с кубиками разных цветов, разбросанными перед ним.

«И это мой конкурент? – подумал Блэк. – Да я же выиграю у этого мальчишки, любые конкурсы. Я умнее и сильнее его».

В этот момент, пол комнаты наполнился красным светом, и на нем черными буквами появились слова: приз выиграл…

Ну же, кто выиграл? – терзался Блэк, его сердце забилось барабаном. Он уже предвкушал победу. Разве можно было сравнить его с каким-то больным уродом, к тому же слабоумным, – думал он.

На полу, словно на экране огромного монитора появилось новое объявление: мальчик.

Как? Этого не может быть? – думал, кипящий от негодования Блэк. Ведь все указывало на него, он не мог проиграть какому-то уроду, изгою общества.

В середине пола, словно по невидимой команде, расступилась дверь, там были ступеньки ведущие куда-то вниз. Ступеньки светились голубыми и красными огоньками, маня к себе победителя.

Блэк оглянулся на играющего мальчика, который не обращал на эти события никакого внимания. Он так был поглощен своей игрой с разноцветными кубиками, что не видел ни имени победителя, ни открывшейся в полу двери, приглашающей победителя. Блэк недолго думал, он отправился вниз по ступенькам, вместо мальчика. С каждым шагом ступеньки гасли, оставляя за собой мрак. Он все шел и шел по светящемуся пути. Опустившись на сто ступеней, Блэк оказался на небольшой платформе, которая, словно лифт, начала опускать его куда-то вниз. Так он опускался десять минут, пока вдруг все лампочки не погасли и он оказался в полной темноте. Неожиданно стены осветились красным светом, и он оказался в окружении многочисленных рук и человеческих ног торчащих из стен. Конечности были в крови, на некоторых отсутствовала кожа или свисала с них, открывая белые фасции и красные мышцы. Обнаженные руки и ноги шевелились и тянулись к Блэку, они пытались нащупать его. Он перебежал на центр платформы и весь сжался от страха и ужаса. Платформа, на которой он находился, внезапно тронулась с места и он начал опускаться еще ниже. По ходу движения лифта, со всех четырех сторон к Блэку тянулись окровавленные конечности.

До смерти напуганному Блэку удавалось остаться нетронутым. Прошло еще с полчаса, пока платформа не остановилась. Он оказался в какой-то пещере. Подняв голову, Блэк с ужасом наблюдал за бесчисленными манипуляциями ног и рук выступающих со стен лифта. Кровь попала на его лицо, окрашивая его в жуткие тона. Он соскочил с платформы и отбежал подальше от нее. Оказавшись в темноте, он запаниковал еще больше. До его ушей долетел звук неприятный и ужасающий. Что-то холодное и скользкое коснулось его ноги и вмиг исчезло. Он судорожно оглянулся, но ничего не увидел во мраке. Руками он нащупал холодную стену и вдоль нее направился по темному коридору. Он почувствовал, что его нога не может сдвинуться с места, словно увязла в чем-то навсегда. Блэк попробовал распутаться, но его руки увязли в каких-то липких нитях. Так, скованный, он пытался за счет раскачивания тела, оторваться от невидимых нитей. Он вновь почувствовал какой-то холод за спиной, его окутала волна страха, и он услышал, как чье-то громоздкое тело перекатывается вдалеке, подбираясь к нему все ближе. Наконец свободной ногой Блэку удалось оттолкнуться от какого-то камня и он, потеряв равновесие, повалился на что-то мягкое и воздушное, прилипнув всем телом и конечностями к этому основанию. Так он беспомощно извивался в невесомости, вися над бездонной пропастью, а из мрака этой пропасти неумолимо к нему подбирался чудовищный монстр. Его обоняние, способное уловить жертву, уже поймало новый запах. И оно в предвкушении пира спокойно приближалось к Блэку, висящему безропотно над бездной. Холодное и мокрое тело чудовища уже дотронулось до ног Блэка. Своим продолговатым телом схожим с гигантским червем, оно совершило несколько круговых траекторий вокруг своей жертвы, прежде чем коснуться задними короткими и липкими присосками к спине Блэка. Присосавшись накрепко к его спине, из присосок выделилась какая-то жидкость и прожгла одежду Блэка, сделав два отверстия. После этого обе присоски, расположенные на задней части туловища чудовища, насмерть присосались к коже Блэка. Содрав часть кожи, присоски вонзились в мышцы, закрепивши этот смертельный захват. После этого тело Блэка повисло, словно игрушка, над пропастью и, оторвавшись от липких нитей, начало следовать, повиснув над пропастью, за продолговатым телом чудовища. Так тело Блэка, все еще осознающего то, что с ним происходит, с час путешествия, вися прикрепленным к телу монстра, добралось до стены. Здесь была небольшая ниша, углубление с размером тела Блэка. Чудовище развернуло свою жертву и уместило ее внутрь углубления так, что голова торчала снаружи, когда все тело погрузилось в углубление. Замуровав и укрепив тело жертвы липкими нитями, чудовище развернулось своей чудовищной мордой к торчащей из стены голове Блэка. Из передней части тела чудовища выступили две тоненьких мокрых присоски, которые тут же впились в голову Блэка. Открылась беззубая пасть монстра, и из нее медленно высунулись две трубочки, которые приблизились к глазам Блэка. Трубочки впились в зрачки и, смакуя, высосали все, что было в глазницах, оставив лишь две темные впадины на месте глаз. Тело Блэка содрогалось от боли, но кричать он не мог из-за яда, выпущенного из присосок, парализовавшего его. После этого пиршества чудовище медленно удалилось, переваливаясь и подтягивая свое грузное тело на невидимых нитях. Сердце Блэка все еще стучало, когда его сознанию донеслись скользящие удаляющиеся перемещения охотника этого подземного бездонного мрака. Зловещий ужас поселился навсегда в его сердце, зародив там вечное отчаяние. Все, что ему оставалось – это лишь слышать, ведь глаза в этом мраке ему не нужны были.

75 день

В скафандре было непривычно работать. Альбертон с трудом перемещался к наружной антенне. Один, в полной темноте, лишь наружные маленькие лампочки молчаливо указывали ему дорогу и голос Блэка, который следил и помогал Альбертону найти антенну на обшивке корабля. Блэк находился за дверью шлюзовой камеры и с тревогой наблюдал по монитору перемещения Альбертона по поверхности корабля.

– Судя по карте, ты скоро доберешься, – прозвучал голос Блэка, – еще немного вверх.

– Я понял, – ответил Альбертон, и неуверенной рукой сделал перехват на поручне.

– Ты говори, тебе будет легче.

– Хорошо. Непривычно.

– Никто кроме тебя это не сделает, только ты сможешь направить работу антенны, – сказал Блэк.

Альбертон медленно добрался до небольшого сферического углубления в обшивке. Это и была антенна.

– Я на месте, – сказал Альбертон.

– Где-то рядом должна быть выдвижная панель.

– Я нашел ее.

Альбертон отодвинул вручную крошечную дверцу и добрался до рычага. Повернув его, он увидел, как рядом с антенной открылась дверь, и появились маленькие огоньки крошечных лампочек. Кнопки клавиатуры подсвечивались, и это внушало надежду.

Альбертон начал перепрограммировать работу наружной антенны. Через минут тридцать он почувствовал усталость. Работа была почти завершена. Он не хотел возвращаться, не доделав работу. Неожиданно, он почувствовал какой-то тоненький холодок в области позвоночника. Он знал, что никакого сквозняка, а тем более ветра быть не может, ведь он находился в открытом космосе. Лишь одинокие звезды, отдаленные туманности и плеяды звезд были его спутниками и безмолвными зрителями. Ну вот, еще раз холод пронзил его спину. Он невольно повернул голову, но так как был в скафандре, то ничего не увидел.

– Ерунда.

– Что ты сказал? – спросил Блэк, – ты уже выполнил работу с антенной?

Неожиданно Альбертон краем глаза приметил, как скользнула чья-то тень по панели, затем по борту и исчезла у него за спиной. Нет, нет, этого не может быть, – подумал он. Альбертон немного развернулся и увидел какой-то длинный извивающийся хвост. Он мгновенно отвернулся и охваченный страхом вцепился обеими руками за панель. Он почувствовал, как теряет контроль, его ноги соскользнули с опоры и повисли в пространстве. Кто-то или что-то коснулось его скафандра. Он отчетливо почувствовал толчок. Какое-то существо совершало тысячи передвижений у него за спиной. Он невольно развернулся на тридцать градусов и краем глаза заметил… Зловещая пляска сотни невиданных чудовищ, в причудливых и уродливых формах укрывались мраком. Их тела были прозрачны, так как сквозь них он мог видеть мигание звезд. Они выскальзывали из темноты и тут же в ней скрывались. Плоские, овальные, длинные, тонкие их тела, покрытые причудливыми формами и невиданными шероховатыми, колючими поверхностями кожи, со множеством щупалец, тянувшихся к кораблю. Их уродливые головы, торчащие из чудовищных тел, были направлены в сторону Альбертона. Ему казалось, что они все хотят напасть на него, но им мешает его скафандр. Страх наполнил его сердце и смял сознание, загнав его в угол.

– Нет! Нет! – закричал Альбертон, – Я не хочу!..

– Что случилось?! – взволнованным голосом спросил Блэк. Казалось, он был напуган не меньше Альбертона, хотя этих космических монстров он не видел. Но его сознание рисовало не менее ужасающих чудовищ.

– Они близко, они уже залезли под скафандр. Я чувствую, как они подбираются ко мне… – кричал напуганный Альбертон.

Он еще раз попытался перехватить руками за перила, чтобы опустить ноги и укрепиться на поверхности корабля. Ему казалось, что чудовища, внезапно возникшие у него за спиной, тянут его во мрак. Ценой необычайных усилий ему удалось опустить ноги, и он почувствовал опору. Неожиданно он уловил, что чудовища, которые так жаждали его съесть, отпустили его скафандр и отступили. Он обернулся. Никого, лишь молчаливое призрачное мигание звезд. Монстры исчезли, словно их и не было.

– Неужели это галлюцинации. Нет, этого не может быть. Я ведь отчетливо чувствовал.

– Что ты чувствовал? – спросил голос. Этот голос не был похож на голос Блэка.

– Кто ты? – спросил Альбертон, но в ответ лишь тишина.

Этот странный голос добавил тревогу. Альбертон начал спускаться. Он аккуратно перемещался по обшивке корабля, цепляясь за перила мертвой хваткой.

– Блэк, ты где? – спросил он, – Я уже почти подошел к люку.

– Ты один из них, – неожиданно прозвучал голос.

Этот голос был похож на голос Блэка, и, несмотря на странный смысл слов, Альбертон был рад услышать знакомый голос.

– Это я, Альбертон.

Он уже добрался до люка и постучал по нему.

– Открывай, я вернулся.

Ответа не было.

– Блэк, перестань. Это я, – повторил Альбертон. Несмотря на то, что он и сам был напуган, он все же попытался успокоить свои нервы, чтобы его голос не дрожал. – Все в порядке, Блэк открывай.

– Нет, ты один из них. Я это знаю. Я видел тебя там. Это ты, – прозвучал голос Блэка.

После этого, Альбертон услышал какой-то удар, тяжелые шаги. Он минут десять безнадежно стучал и пытался вызвать Блэка, но в ответ лишь тишина. Потеряв всякую надежду, Альбертон развернулся к звездам и молчаливо наблюдал за их миганием, пытаясь успокоиться.

«Боже, как красиво, – подумал он, – неужели все так закончится. Здесь, среди этой красоты космоса, среди безграничных пространств, вдали от Земли. Что ж, если мне и судьба умереть (он знал, что кислород был на исходе, он начал это ощущать с каждым жадным глотком), то пусть это будет среди этих прекрасных, величественных и древних Божьих творений. Они были всегда безмолвными спутниками и наблюдателями всех деяний человеческих. Я лишь стал немного ближе к ним. А что, если вернутся эти чудовищные твари? Нет. Этого не было. Они не существуют, это было лишь в голове».

– Как дела? – неожиданно прозвучал чей-то ровный голос.

Это пробудило в Альбертоне надежду на спасение и вывело его из грез. Он уже почти задыхался из-за нехватки кислорода.

– Открой этот долбанный люк! – закричал Альбертон. – У меня кончается запас кислорода.

Послышались какие-то переключения, шипение выходящего под давлением воздуха. Люк был открыт.

Спустя пять минут Альбертон уже вышел из шлюзовой камеры. Перед ним стоял Фейн и с тревогой смотрел на него.

– С тобой все в порядке? Как ты себя чувствуешь? – спросил Фейн.

– А где Блэк? – спросил Альбертон.

– Не знаю. Я подошел к экрану и увидел тебя. Он помогал тебе?

– Да, он должен был… Помоги мне избавиться от этого костюма.

Они начали снимать скафандр.

– Почему он бросил тебя? – спросил Фейн.

– Не знаю, наверное, чего-то испугался, – ответил неуверенно Альбертон.

– А что ты там делал?

– Я хотел перепрограммировать наружную антенну.

– Для чего?

– Что бы отправить сообщение на Землю.

– И тебе это удалось? – спросил Фейн с надеждой в голосе.

– Не совсем. Еще нужно поработать и снаружи и внутри. Но…

– Что но?

– Я не полезу туда больше, – заявил Альбертон.

– Почему?

– Там, там… Я не знаю, – он опустил голову, – какая-то галлюцинация. В общим, я не смогу это еще раз испытать. Я вот что хотел сказать тебе. Я доверяю лишь тебе. Ты помнишь тот день, когда пришла почта?

– Да, мы тогда еще…

– Так вот, рядом с тем сектором расположена небольшая камера с надписью "шлюз № 6".

– Да, возможно. Я не помню, – ответил Фейн, напрягая память.

– Там находится автономная капсула. В ней может поместиться один человек. Воздуха может не хватить. Она не рассчитана на людей, но это надежда, хотя и призрачная. Я добавлю кислородных баллонов и перепрограммирую ее на автономный возврат к Земле. Ты понимаешь?

– Да, – осторожно ответил Фейн. – Ты хочешь сказать, что один из нас может вернуться на Землю?

– Есть такая идея. Вероятность маленькая, но попробовать стоит. По крайней мере, можно в ней отправить письмо.

В этот момент в коридоре послышались шаги. Кто-то приближался. Открылась дверь и на пороге они увидели Ости. Она была чем-то взволнована, ее внешний вид напоминал человека, которого внезапно разбудили.

– Ости, заходи, – предложил Альбертон.

– Нет, я… – она пошатнулась, и Фейн хотел подхватить ее, но не успел, она остановила его жестом. – Нет, не надо, я справлюсь.

– Ты неважно выглядишь, – сказал Фейн. – Тебе надо показаться Голдману.

– Я к нему и направляюсь, – пояснила молодая женщина.

– Это два пролета вперед, потом налево… – начал Альбертон.

– Я знаю.

– Давай я помогу тебе, – предложил Фейн.

– Нет, спутников мне не надо. Сама дойду, – она вышла, направившись уверенным шагом.

– Дойдет, – сказал Альбертон, сняв костюм, и отложив его в сторону.

– Я заметил, что ты смотрел не на корабль, когда находился перед люком, – сказал Фейн.

– Да, я смотрел на звезды. Их очень много и они такие…

– Красивые, – добавил Фейн.

– Да, необычные. Когда готовишься умереть, мир становится другим. Мы осознаем его по иному, видим то, что раньше не замечали.

– И что же ты заметил? – спросил Фейн.

– Я задался вопросом.

– Каким?

– Я человек привыкший силой разума смотреть и осмысливать мир, но…

– Что но? – спросил Фейн.

– Пусть это будет глупый вопрос, но скажи, ты веришь в Бога?

– В Бога? – повторил неуверенно и смущенно Фейн.

– Да, в Бога.

– А почему ты спрашиваешь?

– Ты спросил меня: о чем я думал. Многие знаменитые ученые поднимали этот вопрос. Мы не одни во вселенной.

– Ну, возможно, – согласился Фейн.

– Ты не задумывался о том, кто мы? Кто нас создал и для чего? – спросил Альбертон.

– Не знаю, на этот вопрос, я надеюсь, узнают ответ когда-то наши потомки.

– Мир, окружающий нас, логично устроен и разумен, если так можно сказать. Тогда этот мир, и нас, в том числе, кто-то создал, более разумный чем мы – люди. Его мир, в котором он живет, идеален.

– Допустим, – согласился Фейн.

– Но, тогда почему Бог заявил о себе в момент появления Христа? Почему до этого его не было? Почему он о себе не напоминал после появления Христа?

– Может, его и нет вовсе? – предположил Фейн.

– Человек, наделенный инстинктами, несомненно, переданными ему Богом – высшим, идеальным существом. И это для того, чтобы ты мог управлять собой. Эти инстинкты сильней нас, они превосходят всякие приобретенные нами умения.

– Почему ты так говоришь? Ты чем-то встревожен, Альбертон? Я вижу это по твоим глазам. Ты что-то видел?

– Вряд ли галлюцинации можно считать за реальность, – ответил загадочно Альбертон. – Я понял кое-что, когда был там, в открытом космосе, наедине со звездами.

– Что ты понял? – спросил Фейн, прислушиваясь к каждому его слову.

– Человек будет уязвим для зла до тех пор, пока не перестанет бояться. Когда страх проникнет в его разум и наполнит беспокойством сердце – он будет уязвим и побежден.

Неожиданно они услышали чьи-то шаги. Это были шаги встревоженного человека. Он спотыкался, падал, вновь поднимался и опять неловко бежал. Мимо их двери промелькнула чья-то тень. Фейн и Альбертон тут же выбежали в коридор.

– Ты успел увидеть, кто это был? – спросил Альбертон, всматриваясь в отдаленные участки коридора, скрываемые призрачными тенями.

– Мне показалось, что это была женская фигура, – сказал Фейн.

– Ости. Это была она. У нас одна женщина, – предположил Альбертон.

– Что-то случилось. Я пойду, успокою ее, – сказал Фейн.

– Да, иди.

– А ты? – спросил Фейн.

– Я пойду в ту сторону, откуда она так тревожно выбежала.

– Думаешь, там что-то…

– Я сужу это по следам. Там что-то произошло.

– Каким следам? – с тревогой в голосе спросил Фейн. Он опустил глаза и заметил несколько неясных пятен на полу. Альбертон склонился над следами.

– Это похоже на кровь. Она наступила на что-то. Эти следы приведут меня к цели, а ты иди и успокой бедную Ости. Возможно, тебе удастся узнать от нее что-то.

На этом они расстались. Спустя час Альбертон и Голдман вошли в столовую, где находились почти все члены экипажа.

– Что случилось? – спросил Эвенз.

– Блэк, – с тревогой в голосе начал Голдман.

– Что? Что случилось с Блэком? – спросил Дадсон. – Я недавно видел его. С ним все было в порядке.

– Он что-то говорил? – спросил Голдман.

– Да, но я не помню, – сказал Дадсон, – какую-то ерунду плел.

– Что с ним? И где Ости? – спросил Эвенз.

– Ости заперлась у себя, – сказал Фейн. – Она не отвечает.

– Нужно поговорить с ней, – сказал Голдман.

– Оставьте ее в покое! – неожиданно произнес Эвенз, повысив голос. – Она и так перенервничала с последними событиями.

– Все не так просто, – сказал Альбертон.

– Так, что же случилось с Блэком? – спросил Дадсон.

– Он умер, – спокойно ответил Альбертон. – Ости последний свидетель, который, возможно, что-то видел.

– То есть как, умер? – удивился Дадсон.