Текст книги "Переписка художников с журналом «А-Я». 1982-2001. Том 2"

Космачёв – Шелковскому 21.07.82

Дорогой Игорь!

<…> Очень интересуюсь знать следующее: когда выйдет № 4. Высылаю фотографию моей работы для города Граца. Её данные: сталь, 8 м, с двумя турбинами из нержавейки. Стоит среди липовых деревьев в парке, где имеется ещё с полдюжины разных пластических объектов, кои сделаны разными скульпторами: американцами, немцами, австрийцами и, может быть, итальянцами. Если удастся напечатать в 4-м номере что-то про эти скульптуры, будет неплохо.

Теперь о другом. Сегодня имел беседу с местными масонами. Они устраивают выставку в день республики (26 октября). Часть их программы посвящена особенной роли Австрии, как посредника, в качестве нейтральной державы, между Востоком и Западом: человеческие права, Хельсинки, и тому подобная …ня. Вот почему они хотят устроить в залах Академии Художеств или местного университета выставку нескольких художников из восточного мира. В этой связи прошу тебя ответить на такой вопрос: имеется ли ещё в твоём распоряжении выставка, или её часть, которая показывалась тобой в Chapelle de la Villedieu и позже в N. Y.? Если да, сообщи, сколько стоит пересылка материалов о деятельности 3-4-5 художников, среди которых желательно быть особенно полюбившемуся австриякам Э. Булатову?

Какие условия пересылки? Я должен иметь эти данные к следующей среде, т. е. к 28 июля. Далее. К этой выставке будет хорошо прислать номеров 30–40 «А – Я» для продажи. Я об этом говорил и встретил интерес. После следующего обсуждения напишу подробнее. Но думаю, уже сейчас покупать журналы будут.

Игорь, прошу ответить мне безотлагательно, т. е., говоря – по-русски, скорее.

Обнимаю тебя с надеждой повидаться осенью.

P. S. Пожалуйста, пришли мне адрес Глезера.

Может ли он заинтересоваться, на твой взгляд, несколькими моими конструктивными работами из фарфора и металла? Твоё мнение о нём и музее. Я не хочу иметь сраные предубеждения против кого-либо. У меня в Америке 15 работ. Мне надо думать, у кого останутся те, что не удастся продать. Это только между нами, пожалуйста.

Никитина – Шелковскому 26.07.82

Дорогой Игорь!

Мы так уже привыкли к твоим частым письмам, что чувствуем себя совершеннейшими сиротами из‐за твоего долгого молчания. Наверное, очень много работаешь? Как дела с 4-м номером? <…>

Сейчас отчитаюсь тебе о последних моих достижениях. В Толстовской библиотеке недавно был вечер Войновича, и я, вооружённая экземплярами «А – Я», отправилась туда. Но это, конечно, самое «негрибное» место. Мне отказали все состоятельные русские, в том числе и один очень прилично зарабатывающий музыкант, на которого я возлагала большие надежды. Долго подготавливала его телефонными разговорами, но он ловким ходом разрушил все мои уловки, сказав, что пришел сюда отдохнуть и ни о каких делах сейчас говорить не может, но, впрочем, когда-нибудь в неопределённом будущем, возможно, у него найдётся минута для такой беседы. Все мои состоятельные музыканты из различных городов, как один, не желают знать ничего про изобразительное искусство. А ведь творческие люди! <…>

Один экземпляр (вернее, 3 журнала) я дала Ирине Войнович временно, с тем чтобы она подписывала всех своих знакомых, также я дала ей комплект открыток для рекламы. То же самое я сделала ещё с одной знакомой, которая имеет много русскоязычных немецких друзей, – сама она давно уже мною подписана.

Неделю назад мы были с Борей в Вельтенбурге – его пригласили туда читать лекцию для немецких учителей. Я, конечно, захватила журналы и открытки. И тут неожиданный успех, несмотря на то что этих учителей было всего 15 – это такой узкий семинар – они купили у меня 5 комплектов открыток и 4 номера журнала. Но с журналами произошло следующее: так как Борин доклад им понравился, они все потребовали первый номер с Бориной фотографией (о подписке они и слышать не захотели, и я решила торговать в розницу, думаю, что ты не в претензии?). Соответственно, они купили 3 первых номера, которые у меня были в этом количестве, а одна дама, которая не успела схватить первый, удовольствовалась вторым после моего объяснения, что там есть тоже Борина статья. Прости мне мою мотивировку для рекламы в данном случае, но они все не владеют английским, как я понимаю, и этот жест с их стороны чисто дружеский. Да, по-русски они тоже ничего не понимают, и Боря выступал с переводчицей. Итого, сейчас у меня на руках некомплектные три третьих и два вторых номера.

Пожалуйста, если у тебя есть первые номера, пришли мне, а также пришли ещё, пожалуйста, и несколько комплектов, так как я и впредь буду всё время заниматься подпиской и продажей и, надеюсь, более интенсивно, когда кончится эта проклятая жара, от которой я совсем больна. Как ты предполагаешь, не предвидится ли некоторого снижения цены на номер журнала – это очень оживило бы, я думаю, продажу. Да, открытки, пожалуйста, тоже пришли, их берут вполне охотно. Все подписчики в один голос спрашивают про 4‐й номер и очень трогательно советуют почаще издавать журнал. <…>

Насчёт квартиры даже писать грустно – положение самое трагическое. Для того чтобы её снять, эти наши деньги оказались смехотворно недостаточными: за одну только очень среднюю трёхкомнатную квартиру, например, просят восемь тысяч марок отступного, а нам ведь надо две квартиры: ещё однокомнатную для папы. К тому же мы уже немножко потратили из этих денег на путешествие в Кассель. Я занималась квартирой 2 месяца 24 часа в сутки, но никакого, даже отдалённо напоминающего приемлемый, варианта не обнаружилось. Результатом явилось то, что наш милый приятель, огорчённый нашими неудачами, поселил на месяц нас в квартиру своей мамы, уехавшей в отпуск. Это прелестная крошечная однокомнатная квартира на берегу Штарнбергского озера, огромного и весьма живописного. Единственно, что неудобно, – это полтора часа до Гёте-института и дорогая дорога. Но так как я две недели из этого месяца проболела, то в Гёте-институт ходить не нужно было, и я всё время просидела на берегу озера. Теперь даже как-то страшно из этого рая возвращаться в наш невозможно душный, шумный и неудобный пансион. <…>

Наташа

Шелковский – Шибли 08.82

Уважаемый господин Roland Schibli,

большое спасибо за Вашу посылку и за вести от Игоря М. [Макаревича].

Если Вы его увидите ещё, то передайте ему мой привет и благодарность. Совершенно согласен, что журнал не должен публиковать материалы, которые могут оказаться вредными для оставшихся в России. Но дело в том, что само понятие «вредные» может толковаться очень растяжимо. Кое-кто может посчитать любую публикацию в журнале, да и сам факт существования журнала очень «вредными».

Художник должен иметь мужество отвечать за свои произведения. Когда писателей судили за их произведения, то некоторые из них не отказывались от того, что написали и шли за это в лагеря (Синявский, Даниэль), некоторые раскаивались и шли на сделку с властями.

Мой ответ таков: пусть художники не делают таких произведений, за которые они не готовы отвечать. Тогда все стороны будут довольны. Я вообще считаю, что в журнале надо публиковать не тех, кто «ищет известности», а тех, кто занимается искусством.

Боулт – Шелковскому 18.08.82

Дорогой Игорь!

Спасибо за письмо. Рад, что мой текст понравился тебе. Делай, что хочешь с ним.

Что касается возможной публикации в «Р. М.» [ «Русской мысли»], то я думаю всё-таки, что это нереально. Однако я ещё раз напишу А. К. Ларионовой, вдове Ларионова, хотя подозреваю, что её реакция будет негативная.

Игорь! Ты так и не заходил к Михаилу Фёдоровичу Андреенко, слепому старику? Ты помнишь, как мы условились встретиться у него, но его не было? Я думаю, что стоило бы заглянуть к нему с магнитофоном.

Твой John

P. S. Когда выйдет следующий выпуск?

Николетта [Мислер] говорит, что сейчас у неё нет подходящего текста, поэтому она не может проверить все варианты (большая часть находится в ЦГАЛИ [Центральный государственный архив литературы и искусства, с 1992 года – РГАЛИ (Российский государственный архив литературы и искусства)]. Один текст она уже публиковала в апрельском номере журнала Russian Literature2121
  Russian Literature – международный славистский журнал, выходящий в Амстердаме (главный редактор профессор Виллем Вестстейн).


[Закрыть], а сейчас второй готовит. От неё большой привет.

Сидур – Шелковскому 27.08.82

Дорогой Игорь!

Я очень рад, что Вы познакомились с моим другом Карлом Аймермахером, который, как мне кажется, знает обо мне и о моей работе даже больше, чем я сам.

Карл переслал мне первые 3 номера «А – Я». И раньше я слышал о существовании Вашего журнала, но не предполагал, что он так информативен. Полиграфические его качества также вполне удовлетворительны. Очень приятно, что большинство материалов, опубликованных в «А – Я», имеют гораздо большее отношение к искусству, чем к политике.

Когда Карл был в Москве, он специально для «А – Я» взял у меня интервью. Мы совместно сделали макет тех 6-ти страниц, которые Вы мне отводите. Мы решили не мельчить и не гнаться за количеством фотографий. Не удивляйтесь, что и в начале, и в конце публикации не поместили фотографии с портретом. Но казалось, что так лучше будет передана атмосфера моего подвала. На первом слайде видны несколько больших скульптур, а на последней чёрно-белой фотографии можно разглядеть много эскизов и моделей, дополняющих впечатление от больших фотографий в тексте.

Посылаю Вам также слайд «Головы Эйнштейна». Это на тот случай, если Вы сочтёте возможным предоставить мне 4-ю сторону обложки.

Желаю Вам успехов и всего самого хорошего. Буду рад получать от Вас новые номера «А – Я».

Ваш Вадим

Косолапов – Шелковскому 08.82

Игорь!

Относительно книги Паперного (я в Париже не сформулировал своё отношение к его работе, а также статье Голомштока)2222
  Речь идёт об опубликованных в четвёртом номере журнала «А – Я» главе из книги В. Паперного «Культура 2», готовящейся в то время к публикации в издательстве «Ардис», и статье И. Голомштока «Завтра или позавчера».


[Закрыть], мне кажется, что он как учёный исследует анатомию процесса всем знакомого, описывает состав крови, давление, пр. К сожалению, другого пути для выяснения правды нет. Здесь лежит подлинный интерес к жизни. Выводы он предлагает разрешить с читателем, вполне полагаясь на его ум.

Большая уважительность метода к интеллектуальным силам читателя. Голомшток во второй части статьи окрашивает всё в один цвет (чёрный), предлагая читателю разделить его (белый). В этом я вижу демагогичность и директивность сильно нам знакомую, увы. Трубы, барабаны, знамена, ура! Мы победно маршируем!

Это не интеллектуальный подход. Я глубоко уверен, что отсутствие искусствоведения у нас – от неумения думать и вдумчиво наблюдать, привычки ходить только по прямым, играть одну ноту, красить одну краску. Почему наши искусствоведы просто на дух не переносят современного? Откуда это?

На сегодняшний день паралич мышления и чувствования видится мне трагичнее, чем известные зверства ком-фашизма.

На таких хилых ножках из тупика не выйдешь. Я против всего, что делает наш лоб ниже, а брови гуще (вожди). Может это немного резко. Вспоминаю своего старика Рабиновича в Строгановке, который на вопрос: в чём он видит цель преподавания? – ответил: «не потушить способности думать». Я думаю, это применительно почти ко всему.

Гройс – Шелковскому 01.09.82

Дорогой Игорь!

<…> Очень жаль, что ты не можешь никак изменить заглавие моей книжечки. Может быть, всё же это возможно? Я бы очень этого желал. Да и вообще это было бы разумно. Имя «Хайдеггер» мало что говорит русской публике и может её только напугать. Я с самого начала так думал. Но только не говорил. И вообще, с коммерческой стороны, разумно оставить в названии одного Малевича.

Относительно Косолапова. Он неправ, когда отрицает влияние Малевича на американцев. Об обратном есть свидетельства Saul Le Witt, Judd и мн. прочих. Ad Reinhardt работал под сильным влиянием Родченко и Малевича и т. д. Мне трудно вспомнить, на что сослаться, но достаточно указать статью Maurice Tuchman и «The Ruseiu Avant-Garde auch the Contemporary Artist» in.: «The Avant-Garde in Russia 1910–1930. New Perspectives». Los-Angeles, 1980, pp. 118–121. Эта статья как раз посвящена тому, как русское искусство того времени, в особенности Малевич, влияло на американцев. Я думаю, что американский патриотизм Косолапова здесь перевесил русский.

Мои дела без изменений. Пиши, что нового. Привет Дельфин.

Борис

Комар-Меламид – Шелковскому 02.09.82

Дорогой Игорь,

надеемся, тебя заинтересует творчество нашего друга [Мариса Бишофса]. В Нью-Йорке он недавно, но его очаровательные сатиры уже нашли многих поклонников – свидетельством чему публикации во многих «серьёзных» изданиях.

Его юмор, как нам кажется, сохраняя «прибалтийские» черты, весьма интернационален, так же как русское и советское и т. д. (писать можно много, но работы говорят за себя).

Всегда дружески К/М

P. S. Журналы ещё не получили. Эстамп со Сталиным вышлем на следующей неделе.

P. P. S. Спасибо за тёплые слова в последнем письме.

К/М

Аймермахер – Шелковскому 06.09.82

Дорогой Игорь Шелковский,

Я только что вернулся из Москвы, где я провёл довольно интересное время. Как Вы увидите, я взял у Сидура совсем новое интервью. Надеюсь, что оно и Вас удовлетворит. В Москве я занимался, между прочим, и скульптурами Липшица, Архипенко и Мура. При этом я обнаружил, что эти художники в своих «теоретических высказываниях», независимо друг от друга, выразили (иногда) почти дословно совпадающие мысли по отношению к искусству, к жизни, к музыке, к традициям и т. д., как Сидур в теперешнем интервью. Мне кажется поэтому, что наше интервью с ним и в таких «мелочах» представляет большой интерес. И всё остальное отличается довольно сильно от предыдущих с ним интервью, так что Вы получаете совсем новый (оригинальный) текст, в котором он даже ссылается на последние события в связи с покупками советской живописи в Германии.

Всего Вам доброго. Ваш Карл Аймермахер

Паперный – Шелковскому 07.09.82

Дорогой Игорь!

Получил Ваше письмо, открытку и ксерокопию от Саши Косолапова.

Спасибо! Письмо читал с огромным интересом, но совершенно с ним не согласен. Точнее так: мне очень близка позиция «ответственности», о которой Вы говорите – но всё дело в том, что книга написана о другом. Правда, что Мандельштам не укладывается ни в «культуру 1», ни в «культуру 2» – но я это и утверждаю.

Моя основная идея, что чудовище сталинской культуры надо рассматривать не как отклонение от «нормальных» зверей, а как ещё одного зверя, который не хуже и не лучше других зверей – просто другой.

Я не верю, что культуру можно создать указами и запретами, полицейский аппарат не создаёт культуры, он скорее находится в ней. Таким образом, этот «зверь» рос по каким-то своим законам, возможно даже генетически обусловленным.

И потом ещё: миф о «светлых 20‐х годах» развеивается, как только начинаешь работать с документами этой эпохи. Страшное время! Действительно, было много талантливых людей, но я пишу не о них. Мне близка идея Г. Вёльфлина об «истории искусств без имён».

Простите за бестолковое письмо – пишу в страшной спешке: проклятая Америка, совсем замучила капиталистической эксплуатацией. С нетерпением жду журнала (и особенно фотографий, которые срочно нужны). Не теряю надежды с Вами повидаться, хотя мы сможем выбраться в Европу не скоро.

Обнимаю Вас

Никитина – Шелковскому 07.09.82

Дорогой Игорь!

Пишу очень кратко – мы совершенно замотаны, времени не хватает ни на что.

Думаю, что ты, конечно, это знаешь, но на всякий случай сообщаю: в Париже есть некая Анна Анатольевна Рудченко, которая официально закупает все русскоязычные журналы для пересылки в Россию (не знаю, в каком количестве). В Америке тоже есть такой человек. Не знаю также, как называется эта организация, которая занимается этими закупками. Есть только телефон этой Рудченко <….>

Были в Ленбаххаузе2323
  Художественный музей в Мюнхене в доме Ленбаха (Städtische Galerie im Lenbachhaus).


[Закрыть], отнесли журналы и открытки – они пока думают.

Была у Нейманиса, где мне сообщили, что журнал хорошо продаётся (кстати, ты знаешь, что он здесь стоит сейчас 18 марок, что намного больше, чем 40 франков?), и где сказали, чтобы я принесла и открытки, когда вернётся Нейманис.

Возможно, что скоро Боря опять будет выступать с докладом, и я смогу попытаться устроить распродажу. Пожалуйста, пришли открыток – цветных и чёрно-белых, сколько сможешь. Есть ли у тебя новые переводы от Киса [Хэммонда] и в каком количестве? Как у тебя дела? Может быть, мы можем чем-нибудь помочь? Получил ли ты деньги и переводы из Америки? <…>

Жду журналы и, если есть время, письма. Борька очень кланяется и напишет, как только чуть разгрузится. Имеем сведения от Пивоварова, из Праги. Автоматическая связь с Москвой прекратилась – катастрофа!

Ваша Наташа

Шелковский – «Новая газета», Нью-Йорк 11.09.822424
  «Новая газета» – еженедельное русскоязычное издание (1980–1983), выходившее в Нью-Йорке под редакцией Евгения Рубина.


[Закрыть]

«На зеркало неча пенять…» [Заглавие, опущенное редакцией «Новой газеты»]

В своём открытом письме, озаглавленном «Кривое отражение», А. Глезер высказывает недовольство той оценкой его деятельности, которая даётся в опубликованной журналом «А – Я» книге Л. Бехтеревой «Варианты отражения».

Известно, что наши самооценки иногда расходятся с мнением людей, наблюдающих нашу деятельность со стороны. Далеко не все оценивают деятельность А. Глезера, а также творчество тех художников-нонконформистов, которых он представляет, так, как ему хотелось бы. Вот цитата из статьи, принадлежащей перу известного нью-йоркского критика: «Разочаровывающим было появление репродукций этого искусства (имеются в виду первые выставки неофициальных художников на Западе). Это были усталые, блёклые, навязшие в зубах перепевы парижской школы, большинство этих работ невозможно выставить на выставке в Вашингтонском сквере (ежегодная выставка художников-любителей). Эти работы демонстрируются и сейчас в музее Джерси-Сити» (Петер Шелдал, «Виллидж Войс», 17–32 июня 1981 года. Кстати, совершенно противоположного мнения тот же критик о выставке «Новые тенденции», подготовленной и осуществлённой журналом «А – Я», а также о самом журнале: «…это мужественный, интеллектуально гордый и информативно богатый журнал…»).

Находясь вне каких-либо кланов и группировок, журнал «А – Я» стремится в первую очередь отразить то новое, яркое, современное, что создаётся в неофициальном искусстве. А. Глезер считает журнал «А – Я» «сектантским» изданием. Если просмотреть три вышедшие номера журнала, то нетрудно заметить, что количество охваченных им художников (и их круг постоянно расширяется) в несколько раз превосходит число художников, напечатанных в одиннадцати номерах журнала «Третья волна» (который как раз в центре своего внимания поставил несколько избранных имён). Спрашивается, чьё же издание является «сектантским»?

Резкие протесты А. Глезера – дело не новое. Они возникали после открытия многих выставок: в Венеции, Турине, Беллинзоне, Бохуме, Париже, после каждой экспозиции, устроенной не им, Глезером. Мотивы недовольства были всегда одни и те же: искажена подлинная картина развития неофициального искусства. Будто эта подлинная картина – вещь законченная и навсегда решённая и известна она лишь одному человеку – А. Глезеру. Но искусство не стоит на месте, как кому-то этого и хотелось бы, новые идеи, новые направления, новые имена приходят на смену прежним. И искусство так же переменчиво и динамично, как и жизнь, и дело русских изданий, не создавая преждевременного «табеля о рангах», по возможности отразить этот процесс. Окончательные оценки даст время.

В конце можно добавить следующее. А. Глезер пишет о редакторе журнала «А – Я»: «Он наотрез отказался публиковать в журнале статьи о творчестве Б. Свешникова, Д. Плавинского, В. Калинина и В. Немухина». Эти, приписываемые мне слова, являются целиком выдумкой А. Глезера. Жаль, что борясь, якобы против инсинуаций, сам он использует именно подобные методы.

Сидоров – Шелковскому 09.82

Дорогой И.! Впервые за эти месяцы появилась возможность послать тебе нормальное письмо. Прости, что не посылаю ничего больше, но необходимо проверить этот канал после столь длительного перерыва: вдруг что-нибудь изменилось?! К тому же обстановка в Москве крайне напряжённая, задержания и обыски в метро и на улице; милиция, дружинники, солдаты и представители анонимных организаций патрулируют не только все дворы и подъезды, но бесцеремонно входят в квартиры, проверяют паспорта, заглядывают в шкафы и под кровати, словом (это их слово) – режим. Думаю, что через несколько дней, когда новая власть освободится от страха и неуверенности (а объяснить все эти предосторожности можно только страхом), всё встанет на свои места и жизнь потечёт как прежде: как заболоченная река. Тем не менее я не смогу сразу же после «великой церемонии» вынуть свои архивы из «холодильников», поскольку в метро возможен обыск (да и не только в метро!), а такси не подпускают даже к Садовому кольцу. В субботу и воскресенье в центре из метро выпускали только по предъявлению паспорта, т. е. только тех, кто прописан где-то поблизости. На утрамбовывание ситуации, я думаю, уйдёт неделя-другая. Одним словом – потерпи (теперь уже недолго).

В моей жизни никаких серьёзных изменений не произошло. Всё лето ушло на зарабатывание денег; в наших делах продвинулся мало, т. к. в эти месяцы никого нет – вплоть до конца октября, но кое-что всё же набралось – осень начинает приносить свои плоды. Прежде чем загружать канал, хотелось бы обсудить с тобой несколько проблем, но прежде я хотел бы поблагодарить тебя за всю ту бесценную помощь, которую ты мне оказываешь. Естественно, что я чувствую себя неловко, т. к. знаю, что все эти игрушки стоят бешеных денег, но слегка утешаю себя тем, что все эти инструменты помогут мне заработать кучу денег, столь необходимых и для нашего дела. Особенно я радуюсь пирометру – он спасёт меня от досадных промахов. Уже несколько раз я безвозвратно портил почти готовые изделия, на которые перед этим затрачивал несколько дней напряжённого труда, пережигая их при последнем обжиге всего лишь на 20–30 °C, т. к. косвенные методы определения температуры в муфеле не точны, а самому изготовить такой прибор очень трудно, т. к. в нём применяется криминальный металл – платина.

<…> Ничего пока не знаю о судьбе 4. Меня раздирают вопросами – когда? Кто? Но т. к. я никому (даже самым близким, даже Ване [Чуйкову]) не говорю о содержании, то, кажется, поползли слухи, что мы с тобой рассорились, что дело умерло и, как следствие этого, некоторый спад деловой активности. Кстати, если ты сможешь продолжить присылку №№ 1, 2, 3 – не пренебрегай этим и делай, как прежде, поскольку нужда в них есть всегда. Мне было бы крайне важно знать наперёд твои планы по поводу № 5, чтобы нам скоординировать усилия и не делать лишней работы. У меня есть кое-какой проект, но это скорее предварительная версия, вокруг которой могло бы что-нибудь да воплотиться, нежели готовые предложения. Т. к. у нас уже начались повторные публикации наиболее интересных художников (с интервалом через номер) – Эрик [Булатов], Франциско [Инфантэ], Иван [Чуйков] – то мне кажется, что совершенно необходимо вновь уделить внимание Илье [Кабакову], тем более что у него всегда готов какой-нибудь интересный материал. Кроме того, ждут своей очереди Пивоваров, Орлов, Дышленко – материалы которых у тебя уже давно есть. Кстати, ты должен мне срочно сообщить, получил ли ты слайды Пивоварова и что ещё было в той посылке. По поводу твоей оценки Дышленко как опознаваемого «американца» – продолжаю в корне не соглашаться и по-прежнему считаю его самым интересным ленинградским художником. Не забывай к тому же, что ленинградцев у нас ещё не было ни разу! Материалы по всем этим художникам, на мой взгляд, хорошего качества (дополнительные слайды и негативы к «архиву» я тебе вышлю в ближайшее время). Кроме этого, я предлагаю кого-нибудь из примитивистов (например, Пурыгина), кого-нибудь из «классиков» 60‐х годов (например, Немухина), кого-нибудь из самых молодых (например, Слава Щербаков), плюс тот материал, который есть у тебя. Иное «Галерея» (недостатка в этом материале у тебя не будет на этот раз, т. к. я учёл свои ошибки). Можно подготовить материал о ком-то из эстонцев (например, Рауль Меэль). Но всё, что требует подготовки, необходимо наметить заранее и приниматься за работу только после окончательной договорённости, поскольку специально заказывать, а потом не использовать статью или другой материал – невозможная роскошь, т. к. люди тратят силы, время, средства и после этого долго ждут. А потом так же долго мучаешься и не знаешь, что им сказать. Можно уже сейчас спрашивать к № 6, и работать параллельно. Одним словом, я предлагаю обменяться проектами, обсудить их и остановиться на чём-то определённом. Свои развёрнутые предложения я вышлю следующим письмом. <…>

Теперь несколько разрозненных сообщений.

1) Клише цветных графических работ Фёд. Вас. [Семёнова-Амурского] к «Типажам» в размер открытки – готовы.

2) Альбом Хр. Хр. Сп. [храм Христа Спасителя] переснят полностью, страница за страницей, профессиональным способом, но пачка этих негативов довольно внушительных размеров. Может быть, для начала сделать контрольки и прислать тебе, а потом изготовить клише? Подумай!

3) Я купил у Э. [Эрика Булатова] «Опасно» и рисунок цветными карандашами – «Горизонт», сделанный даже лучше, чем оригинал, теперь серьёзная проблема, как всё это доставить тебе. Рискнуть первым попавшимся способом не могу – слишком дорого.

Целую.