Текст книги "Переписка художников с журналом «А-Я». 1982-2001. Том 2"

Шелковский – Сидорову 25.05.82

Дорогой Алик!

<…> Про П [посылку] 19 я тебе уже писал. В основном я её получил. Характерная деталь на фотографиях, работах С.-Ам. [Семёнова-Амурского] с обратной стороны уже были надписи – переводы по-немецки, т. е. всё уже было готово войти в чей-то архив и распределено по полочкам. Это очень характерная история. Я ещё раз подчёркиваю: будь осторожен, надо очень чётко и настойчиво оговаривать доставку, извещать меня, кому и что послано, чтобы я мог контролировать отсюда. Люди здесь не очень охотно расстаются с тем, что к ним попало, стараются прикарманить, даже если им не нужно – так, на всякий случай. Ты в каком-то письме писал, что у меня должно быть 40 цветных слайдов Вейсберга. У меня их только 15. Видишь, какой у нас разный счёт. А у кого лежат остальные? В Америке, в Европе?

Ты писал, что послал через кого-то снимки Хр. Хр. С. [храма Христа Спасителя]. Через Нью-Йорк. Вполне возможно, что ими кто-то воспользуется или уже воспользовался. Всю последнюю неделю я думал над тем, как наилучшим образом это можно было бы преподнести. Сейчас у меня сложилась такая ситуация: это альбом горизонтального формата. В основном повторяющий оригинал, некоторые фото могут быть даны более крупно. Обязательно надо использовать подписи – они так хорошо характеризуют то время. Нужно сохранить характер документальности, что вот вы держите в руках тот самый, сделанный в одном экземпляре… Надо дать короткое предисловие с описанием вида альбома, его размеров, сохранности, особенностей. Ты пишешь, что не надо публиковать всё, что-то надо придержать – почему? Выпускать открытками, на мой взгляд, не имеет смысла – по отдельности фотографии менее выразительны, чем вместе. К тому же кто и для чего будет их покупать? Купят 10 штук из любопытства русские, и всё. Если будет сделан альбом, то потом можно попробовать предложить его какому-нибудь западному издательству, может, заинтересуются переиздать и сделать перевод. Но шансов здесь мало и к тому же для этого оригиналы, т. е. плёнка с негативами, должны быть безукоризненного технического качества. Для этого надо было бы переснять на широкую плёнку каждую страницу, предварительно их как-то пронумеровав. Но к тому времени, когда это всё раскачается, – не будет каналов. И опять всё сначала – пошлёшь, не дойдут, пропадут и т. д. <…>

Один фотограф меня научил, как лучше хранить (и пересылать) негативы. Их можно разрезать по 4–6 кадров и заворачивать в бумагу. Это лучше, чем хранить в рулонах. Негативы в рулонах больше царапаются и пересыхают. Этот же способ и более удобен для пересылки, не надо только разрезать по одному кадру – это неудобно при печати.

Где взять, у кого выпросить денег на это издание – ещё не знаю. Даже просто увеличение фотографий будет стоить немалые деньги. Кстати, вот ещё сведения технического порядка. Сделать хороший цветной слайд стоит больше 100 франков, сделать цветной фильм (клише) с оригинала стоит 400 фр. Своё первое цветное клише с работы Олега Яковлева (в № 1) я делал с оригинала, качество это даёт лучшее, чем со слайда (так же делалась обложка для № 3).

Приступил к макету № 4. Две неожиданно появившиеся статьи – письма Чекрыгина и текст Паперного – заняли столько места, что не остаётся ни одной страницы для «Галереи». Письма Чекрыгина из себя ничего особенного не представляют, единственно, что в них замечательно, что они в точности повторяют те письма, которые пишутся из Москвы сейчас. Значит, за 60 лет ничего не изменилось.

Что мне нужно было бы для номера: фотографии Славы Л. [Лебедева] – чёрно-белые, фотографии дома Корбюзье на Кировской, но со стороны двора, не с улицы Кирова. Но я понимаю, что сделать и переслать это можно только по счастливой случайности, т. к. времени остаётся мало – максимум до конца июня. Вообще при случае попроси кого-нибудь (Алика Щ. [Щенникова]?) поснимать архитектуру. И 20–30 и 40–50 гг. Дело это не сложное, а здесь такой архив фотографий был бы очень ценен для работы. Конечно, затратив много энергии, здесь можно что-то найти, переснять из разных журналов, но сколько времени на это надо? Я ведь практически работаю один и по 12–14 часов в сутки, т. е. на что-то другое у меня просто нет времени. Для меня громадное облегчение, если что-то у меня уже есть под руками.

Большое спасибо тебе за Фёд. Вас. Для меня всегда большая радость его работы. Теперь, имея что-то на руках, можно думать, что и как можно с этим сделать наилучшим образом. В смысле сюжетов образовался слишком большой крен в сторону «Типажей», хотелось бы ещё натюрмортов, пейзажей, живописи. Какие у него были яркие матиссовские работы в 50 гг. Боюсь, что к концу жизни он их все записал, замусолил, сделал серыми, жухлыми.

Согласен, что надо сделать статью о Боре (Орлове) в след. номере. Но чем её иллюстрировать? Лучшее из этой серии его последних работ было репродуцировано в № 1, про которые он написал, что не надо их печатать, он боится. Что он сделал нового?

Послал тебе фотокопии переписки со Штейнбергом. Получил ли?

Ты спрашиваешь, сколько надо распечатывать текстов? Хотя бы один дошёл. У меня стоит фотокопировальная машина в ателье. Старой концепции, но ещё работает. Единственно, что к ней надо покупать специальную бумагу, так что я стараюсь пользоваться ей экономно.

Ну, кажется, обо всём упомянул. В заключение один анекдот, приключившийся со мной года полтора назад, характеризующий нравы эмигрантской жизни. Позвонила мне некто Клавдия Корыто и попросила меня помочь ей в покупке картин для её будущего ресторана. Мы с ней увиделись в её будущем заведении. Там был ремонт, одни стенки ломали, другие строили, место шикарное, рядом с Этуаль. Она и раньше держала ресторан и завлекала не столько кухней, сколько «русской атмосферой» (т. е. шум, грохот, песни, балалаечники), и обратилась ко мне, как к редактору журнала, быть её консультантом по части живописи. Оказалось, что об «А – Я» она знает понаслышке, я осторожно дал ей два вышедших тогда номера и попросил посмотреть и ознакомиться. Старуха долго ползала носом по страницам, слюнявя палец, листала их, потом вдруг решительно ткнула рукой в одну фотографию: «Вот эту картину! Вы можете мне продать эту картину? Мне нужна эта картина!» Я бросился смотреть, что же она такое выбрала – Авилов «На Мамонтова» (№ 2, стр. 51). Считается, что в Париже культурный уровень русской эмиграции выше, чем в Нью-Йорке. Так что представь себе…

Всем-всем приветы и поклоны. Обнимаю тебя. Игорь

Худяков – Шелковскому 31.05.82

Игорь, сегодня – 30 марта – отправил материалы тебе для книжки. И забыл проставить дату создания для заглавного стихотворения («Боре с Мариной») 1958–19631313
  Генрих Худяков. Боре с Мариной. Издание журнала «А – Я». Париж (не издано).


[Закрыть]. Эти цифры можно поместить над знаком «№» в начале стиха; в общем, где-то надо. Стихи без дат – неприлично.

Генрих Х.

Виньковецкий – Шелковскому 31.05.82, Хьюстон

Дорогой Игорь! Спасибо за письмо и интересную книжку, выпущенную «А – Я». Замысел такой серии представляется мне очень интересным – можно создать группу публикаций, многие из которых останутся надолго как документы нашей эпохи. Было бы очень интересно, к примеру, опубликовать эссе Миши Кулакова (он писал о Звереве, о Михнове и много чего о себе). Он интересный, глубокий и наблюдательный мыслитель и писатель – думаю, ты знаешь многие из его текстов. Я думаю, что когда такая серия активно начнётся, многие художники захотят для неё писать.

Что касается твоего предложения издать в этой серии мою статью – я, в принципе, согласен, и думаю, что это можно было бы сделать очень хорошо. Давай подумаем вместе о следующих возможностях. (1) Что, если издать её билингвой, по-русски и по-английски? Страничка такая и страничка сякая? Или по-другому – в качестве двусторонней книжечки, которая с одной стороны была бы по-русски, а с другой – по-английски, сходясь в середине, где был бы сконцентрирован изобразительный материал. (2) Как насчёт иллюстраций? Возможны ли только чёрно-белые? В этом случае – сколько и какого размера? Я бы сделал подборку, в зависимости от возможностей. Может быть, можно хоть минимальное количество цветных? (3) Является ли маленький формат неотъемлемой характеристикой серии. Или можно делать немного покрупнее? <…>

Желаю всяческого успеха! Твой…

Сидоров – Шелковскому 31.05.82

Дорогой Игорь!

Прости, что вновь ограничиваюсь только запиской. Но опять не хватает времени на письмо – живу в постоянном стрессе. Получил 3 экземпляра № 3 и письмо от 17-5-82. Рад, что всё обошлось с п [посылкой] 19, текст Васильева восстановлю. <…>

Неужели я употребил снова «разгромная» в статье по художникам Одессы? Я имел в виду «критическую» статью, возможно с анализом причин, ведь у нас отсутствуют критические материалы. Ни о каком «разгроме» я никогда и не помышлял. Думаю, что во второй половине июня я буду в Москве (впрочем, Иван [Чуйков] – тоже), так что не беспокойся. <…>

Сейчас в Москве Ж. [Жак Мелконян] – после полугодового перерыва. Он мало меняется, но, по рассказам (да и по другим косвенным признакам), он пережил мощную финансовую катастрофу и все последние месяцы «заделывал пробоины». В Париже он не был с ноября месяца и, кажется, не собирается в ближайшее время.

Шелковский – Чуйкову 01.06.82

Дорогой Иван!

Получил твоё письмо и сразу же отвечаю на все твои вопросы. По-настоящему оформленное приглашение на тебя и Галю тебе привезёт отец Д. [Дельфин], который должен быть в Москве примерно 20 июня. Все твои и Галины данные у меня давно были. Постарайся быть в Москве в это время. Мне кажется, что есть достаточные шансы на успех этого дела. Франциско [Инфантэ], например, ездил за границу уже раза три, почему должны отказать тебе?

Твои слайды, к счастью, дошли до меня, хотя самого Дорона я так и не видел, он как-то уклонился от встречи и слайды передал через Купера. И работы и слайды очень хорошие, некоторые сейчас уже переводятся в клише. Все материалы Севы Некрасова я получил, и они лежат у меня. Единственно, что я могу сделать с ними – бережно хранить, что ещё? Возможно, когда будут время и деньги, я смогу издать маленькую книжечку с его стихами, того же формата, как Альбрехт и «Варианты отражений» (видел ли ты их?). Я написал коротенькое письмо Эрику Б. [Булатову], в котором упоминал про это и просил самого Севу отобрать то, что он считал бы нужным (объём книги – 32 стр.). До сих пор не знаю, дошла ли до Эрика эта записка.

Я уже писал в письмах к А. [Алику Сидорову] о положении всех русских издательств здесь. Издать можно всё, что угодно, если есть на это деньги. Что ж касается продажи – то рынок книг здесь предельно сужен, я имею в виду русские книги, продажа, как правило, не окупает издания. На издание книги нужно искать какие-то фонды, благотворителей, жертвователей. Многие книги, небольшие журнальчики, поэтические сборники выпускаются на деньги авторов, заработанные по их основной профессии. У поэтического сборника есть шансы быть проданным лишь в считанных (3–5) экземплярах. На издание стихов Айги его французские друзья собирали деньги по подписке, рассылая сотни писем писателям, актёрам, всяким деятелям. Мне надо бы этим же заняться для журнала, но это отдельная работа, на которую у меня просто нет времени.

Ж. [Жака Мелконяна] я не видел уже года полтора, я думаю, что ты прав в своих предположениях. Заполучить от него что-то из твоих работ мне кажется безнадёжным делом.

Виделся здесь в Париже с Борисом Г. [Гройсом], и, конечно, говорили обо всём запойно. Рассказал он мне многое о Москве, так что я теперь немножечко в курсе ваших дел. Конечно, он будет активно сотрудничать в журнале, теперь-то нам проще обо всём договариваться. И с ним, и с Наташей я сразу же почувствовал себя как с людьми близкими по духу. Кажется, процесс встраивания в новую жизнь у них проходит нормально.

Что касается журнала, его московской части, то мне хотелось бы, чтобы всё было несколько иначе, чтобы отношение к нему было более активным, чтобы все чувствовали, что это их общее дело. До сих пор шло так, что в лучшем случае кто-то что-то присылал о себе, и иногда это доходило, иногда нет. Ведь какие интересные разговоры ведут художники между собой, какие обсуждаются вопросы, проблемы. Вот это и надо публиковать, а не просто благополучно похвальные статьи. Но, конечно, всё дело в людях, способных сделать это. Иногда кажется, что в России тьма-тьмущая людей талантливых, знающих, которые могут писать глубоко и интересно, а на поверку выходит, что раз-два и обчёлся, всё те же имена. Смысл продолжать это дело будет лишь тогда, когда все будут считать, что журнал необходим.

Дали мне для публикации в журнале письма Чекрыгина Ларионову. Всё те же вопросы и проблемы, как и в теперешних письмах, – уезжать – не уезжать. И то плохо, и другое плохо. А письма написали ровно 60 лет назад, значит, за это время ничего не изменилось. Какие здесь можно дать советы, как можно решить за кого-то? Конечно, легче здесь тем, кто готов был отказаться как бы от самого себя, решиться родиться заново, чем тем, кто вёз с собой все картонные медальки, которыми был награждён в кругу друзей и почитателей там. Такой переезд – эксперимент жестокий, но о себе я не жалею, что его поставил.

Как-то в молодости я услышал фразу, которая запала мне в уши: «что не меняется – то стареет». В тамошней жизни на меня наводил ужас именно этот момент старения: идут годы, десятилетия, а ничего не меняется, всё абсолютно то же, что было. Было, есть и будет. И от тебя здесь ничего не зависит, ровным счётом ничего. Ты просто не участник этой жизни или участник призрачный, лишь в собственном самомнении. И вот, постепенно, даже то хорошее, что тебя окружает – красивые пейзажи, умные книги, хорошие друзья, – начинает терять свою привлекательность и от собственного бездействия и парализованности солнце кажется чёрным. Такие ощущения у меня тоже были. Всё-таки как-то подсознательно все последние годы там я жил надеждой на отъезд. Конечно, что ненормально – это состояние: или – или, люди уезжают в эмиграцию, как отправляются на тот свет, откуда нет возврата. Остаётся лишь писать редкие письма.

Обнимаю, всех вас целую.

Игорь

Никитина – Шелковскому 01.06.82

Дорогой Игорь!

Посылаю тебе слегка отредактированное мною письмо Кабакова о последних московских выставках. Мне кажется, что это письмо стоит напечатать без упоминания фамилии автора уже в четвёртом номере «А – Я», хотя бы даже без английского перевода. <…> Мне вообще кажется, что в «А – Я» следует помещать больше оперативных материалов: художественной хроники, отчётов о выставках, рецензий. Кстати, мы получили недавно письмо из Америки от наших американских друзей славистов, которые по нашей просьбе пытались организовать там подписку на «А – Я». Все, с кем они говорили, прежде всего, интересовались тем: ведётся ли в журнале освещение текущих дел в русском искусстве в СССР и за границей. К сожалению, приходится признать, что таких материалов практически нет, особенно это обидно сейчас, когда интерес на Западе к неофициальному советскому искусству значительно вырос, а правдивого и независимого его освещения нигде нет. Конечно, такой оперативности мешают сейчас большие интервалы между выходами отдельных номеров журналов. Здесь, может быть, лучше «хуже, да больше». Во всяком случае, подписке это пошло бы на пользу. Таковы, в частности, мнения некоторых западных библиотек, которые мне приходилось слышать.

Огромное спасибо за деньги! Мы их получили. Планы четвёртого и пятого номеров мне понравились. Открыток мы не получили.

Игорь, дорогой! Пишу теперь от себя, так как всё предыдущее, включая письмо Ильи, спешно писала под Борину диктовку. Прежде всего, прости, что так небрежно напечатала, но совсем нет времени переделать это аккуратнее. Мы с Борей совершенно зашиваемся: минимум по восемь часов в день учим немецкий – на той неделе экзамены, много работаем для себя, ищем квартиру и т. д. и т. д. Ещё раз спасибо за твою заботу, а также за марки, не только за те, которые были в конверте, но и за те, которые на конвертах – Коля в восторге. <…>

Пиши

Шелковский – Сидорову 01.06.82

Дорогой Алик!

Получил твоё письмо от 25-5-82 (без №). Получил также П. [посылку] 19 и П 38. Возможно, получил также 35, 36, 37. Дело в том, что на многих посылках не было № и описаний. Слайды получил с 1001 по 1059 включительно. Честно говоря, работы эстонцев, те, что присланы, мне кажутся довольно слабыми, любительскими почти, стоило ли тратить на них столько времени и усилий, показывал ли ты их Ивану Ч. [Чуйкову] или кому-либо в Москве? Ты затратил столько плёнки, обещал, наверное, художникам, что их работы будут напечатаны, а ведь это та же самая «Одесса». Возможно, что хорошие художники в Прибалтике интегрированы в систему Союза художников, а те, что считаются «неофициальными», просто мало профессиональны. <…>

№ 4 с трудом умещает всё, что в него намечено. Дополнительный текст к Славе Л. [Лебедеву] уменьшит площадь под иллюстрации. Тришкин кафтан. В тексте о Вейсберге сократил 1 стр., начал со 2-й, где ближе к делу. Кстати, я тебя спрашивал, но ты мне не ответил, надо ли печатать фамилию автора или нет?

Когда получишь последние письма, то ответь подробнее на все вопросы там. Я пишу о Хр. Хр. Сп. [храме Христа Спасителя]. Удастся ли тебе хорошо переснять (я по порядку, с первой до последней стр.)?

Для № 5 пришли интересные статьи Кабакова, Булатова и др. Со статьёй Гройса они станут основной частью номера. Видишься ли ты с этими художниками? Передавай всем приветы. Эрику я писал в этой записочке, о которой тебя спрашиваю, что все его слайды, которые у меня есть (кроме «Зимы», «Синева Севина» и «Живу – Вижу», да, ещё «Брежнев»), уже напечатаны или в «А – Я», или в швейцарском журнале. Все слайды и фотонегативы Славы Л. [Лебедева] я получил.

Будь осторожен в разговорах с Ж. [Жаком Мелконяном], если будешь с ним видеться. Чем меньше он будет знать о наших делах, тем лучше. <…>

Крепко тебя обнимаю. Игорь

Никитина – Шелковскому 03.06.82

Игорь, дорогой!

Спасибо тебе огромное. Мы уже приступили к поискам квартиры. Но не думаю, чтобы это было так просто и быстро. Если вдруг что-то и подвернётся очень скоро, мы всегда можем на несколько дней занять у друзей, а потом подумать, как всё это технически осуществить. Конечно, посылать мне или Боре не стоит, нужно найти какой-нибудь другой путь. <…>

Ты обещал прислать журналы и открытки. Жду с нетерпением. Уверена, что мне удастся их продать. Я уже убедилась, что здесь охотнее дают мне деньги на реальные журналы и даже без них, нежели подписываются по почте.

Кстати, неужели ты так и не получил никаких денег из Кёльна и Вены? Непременно сообщи мне об этом, и, если они ничего не прислали, я постараюсь их дожать.

У нас есть великолепная новость: Боря получил в мюнхенском университете стипендию с января 1983 г. Но, к сожалению, стипендия крохотная – 1000 м. и пока только на год. Это значит, что помимо диссертации придётся всё время думать о деньгах. Если вдруг нам сказочно повезёт, и я тоже найду к этому времени работу, всё будет совсем замечательно.

Вчера были на выставке Дали. Всего 150 работ в различной технике, в том числе и скульптура. Подобраны принципиально «не-шедевры», но очень характерные работы. Основное впечатление: игра, никаких чисто художественных задач, бесконечный цинизм. Очень интересная в этом смысле выставка. Нашему Коле страшно понравились скульптуры с выдвижными ящичками, т. к. их можно выдвигать и задвигать, а также наиболее «сюрные» вещи. <…>

Текст о Малевиче совершенно замечательный, это очень здорово, что опять про Малевича, т. к. все европейские слависты «торчат» на Малевиче и этой проблематике. И, именно благодаря этому интересу, я надеюсь подписать на журнал знакомых славистов, т. к. живопись как таковая их особенно не интересует, а философия Малевича и его роль как теоретика – очень.

Наташа

Худяков – Шелковскому 03.06.82

Дорогой Шелковский!

<…> 29 мая под N. Y., в поместье одних богатых почитателей Д. Бурлюка, состоялся здесь 2-й день симпозиума тому посвящённого. В заключение был танцевальный бал, костюмированный. Где Косолаповы и Тупицыны оказались жертвами агрессии со стороны своих «недругов». Недругов хозяева (я был, но не наблюдал всех деталей) удалили. Но жертвы претерпели физически и морально (второе – больше, инициаторам – тоже досталось). Пусть С. К. [Саша Косолапов] об этом расскажет, а то я так никогда не окончу письмо. Вроде бы всё сказал. А 4 июня – отошлю. <…>

Генрих Х. (Желаю успехов!)