Текст книги "1001 медитация на мысли Василия Розанова. Том 1"

Медитация 155

«Все дело в том, чтобы ниже пояса «все было на своем месте».

Таинственная и магическая сторона сего места обнаруживается из того, что на него никто не смотрит, его никто не видит и,

сколько можно судить по внешности, – и о нем даже никто не думает.

Между тем, «не видимое и не называемое», оно приводит все в движение и волнует целую жизнь, целое море, океаны людей.»

«Мимолетное»

 
Магия святого естества —
В движение приводит океаны —
Живой родник – любви и колдовства —
Пронизан весь – божественным обманом!
 

Медитация 156

«Друг мой, ты разве не замечаешь, что я только тень около тебя и никакой «сущности» в Розанове нет? В этом сущность – Providentia (Провидения (лат.)). Так устроил Бог. Чтобы крылья мои двигались и давали воздух в ваших крыльях, а лица моего не видно. И вы все летите, друзья, ко всяким своим целям, и поистине я не отрицаю ни монархии, ни республики, ни семьи, ни монашества,

– не отрицаю, но и не утверждаю. ибо вы никогда не должны быть связаны.

Ученики мои – не связаны. Но чуть грубость – не я. Чуть свирепость, жесткость – тут нет меня. Розанов плачет, Розанов скорбит. «Где ж мои ученики?» И вот они собрались все: в которых только любовь. И это уже «мои». Потому-то я и говорю, что мне не нужно «ума», «гения», «Значительности»; а чтобы люди «завертывались в Розанова», как станут поутру, и играя, шумя, трудясь, в день 1/10 минутки всего вспомнили: «этого всего от нас хотел Розанов». И как я отрекся «от всего образа мыслей», чтобы ради всегда быть с людьми и ни о чем с ними никогда не спорить, ничем не возражать им, не огорчать их – так «те, которые мои» – пусть дадут мне одну любовь свою, но полную: т. е. мысленно всегда будут со мною и около меня.

Вот и все. Как хорошо. Да?»

«Последние листья»

 
Я тень около тебя – родной читатель —
Я подарил частичку редкостной души —
Соизмеряет в нас любовь – Господь – ваятель —
Растворяя тени в сказочной глуши!
 

Медитация 157

«Странно. Странно. Странно. И м.б. страшно.

Почему? Смиримся на том, что это рок.

Задворочки. Закоулочки. Моя – пассия.

Любил ли я это? Так себе. Но вот вывод: не видя большого интереса вокруг себя, не видя «башен» – я всю жизнь просмотрел

на себя самого. Вышла дьявольски субъективная биография, с интересом только к своему «носу». Это ничтожно. Да. Но в «носе» тоже открываются миры. «Я знаю только нос, но в моем носу

целая география».»

«Последние листья»

 
Очень странно – и может быть страшно —
В закоулках – судьба – это рок —
Я не видел – сказочных башен —
Но во мне жил таинственный Бог!
 

Медитация 158

«То, что я говорю – очень важно, очень практично. Не было бы

и не возникло бы половины споров, если бы люди были все одинаково

«после книгопечатания». Но тайна великая «литературы и науки» заключается

в том, что %% 75—80 «пишущей и ученой братии» родились до Гуттенберга

и в «породу книжности», в «геологическую породу книжности» – никак не вошли

и самого ее «обоняния» не имеют; что они суть еще троглодиты, питающиеся

«мясом и костями убитых ими животных», – хотя уже писатели, критики,

иногда – философы (тогда – всегда позитивисты), читают лекции и составляют книги. Я ненавижу книгу. Но я книжен. И передаю это мое таинственное наблюдение.»

«Последние листья»

 
Пусть и писатель – я – но ненавижу книгу —
Даже чуя «обоняние» ее —
Точно – Бог – через нее всем кажет фигу —
Чтоб мы – читая – позабыли бытие!
 

Медитация 159

««Было, было, было».

– Ну, что же. Было и прошло.

«Плачь, бренный человек»

– Поплакать и мне хочется. Но утешилось: «будет».

«Но ведь 6удет уже не то и не такое?»

– Да. Новенькое всегда жмет и шершаво около шеи. Но обносится.

«Господи! – неужели и ты за новое?»

– По правде-то сказать, я «новое» ненавижу. Но – fatum.»

«Последние листья»

 
Ненавижу «новое» всегда —
Ибо оно есть рок – и символ умерщвленья —
Всего – что пронесли в себе года —
Мои года – мои прекрасные мгновенья!
 

Медитация 160

«Если бы не писал, то сошел с ума.

Какое же сомнение?

И писательство – для меня по крайней мере – есть разрешение

безумия в вереницы слов.

Слова, слова, слова. Как устал. Где же конец мой.»

«Последние листья»

 
Разрешение безумия в словах —
В их вереницах —
                         протянувшихся сквозь Вечность —
Точно – чую – через мой же прах —
Душа летит уже – вся – Господу – навстречу!
 

Медитация 161

«Нет. Особым почти кожным ощущением я чувствую, что «вышел пот из меня», и я устал, – сияю и устал, – что «родилось»,

«родил», что «вышло семя из меня» и я буду спать после этого до нового накопления семени. Это только одно, одно-единственное и записано в «Уед.» и «Оп. л.»

Но зато из этого уже ничего не выпущено. ни хорошее, ни преступное, ни глупое. Ни важное, ни мелочное. Так. обр., тут нет ничего «на тему», а есть сумма выпотов души. «Жизнь души как она была». «Пока не умрет» (надеюсь).

Пот мой – семя мое. А семя – глагол к будущему и в вечность.»

«Последние листья»

 
Пот мой – семя мое —
Душа через слово – вся – в Вечность —
Проходит сквозь бытие —
Выделяя в чувствах – человечность!
 

Медитация 162

«Так, читатель – будем нежить мир. Основной недостаток мира

– грубость и неделикатность. Все спорят. Все ссорятся. Это не

хорошо. Не нужно. Мы не будем вовсе ни о чем спорить. Мы оставим мысли другим. Мы будем «поводить по волосам (всегда

«по шерстке») мира» гладить ему щеки…

И заглядывая в глаза его – говорить: «Ну, ничего».»

(в казначействе, за пенсией к Пасхе, все мешают, толкают)

«Последние листья»

 
Будем нежить этот грубый мир —
Чтоб он в ласках позабыл о беспорядках —
И чтоб небесную кровать протер до дыр —
Чтоб все живые – сладко нежились в кроватках!
 

Медитация 163

«Женщины! женщины! все будете приходить на мою могилу, говоря:

Уже не родится еще такого, кто так любил бы нас! Но никогда, никогда, никогда я не любил вас, и ни одной из вас,

ни которой, как тело. Но душу вашу я воистину обожал…

Она была унижена, загрязнена, – увы, отчасти и вами. Но – по несчастью: я изгладил этот грех ваш. И поднял ее к звездам. Но я только добавил: душа и тело одно, и душа мерцает в теле, а тело пахнет в душистости мыслей, жестов и слов…

И неотделим запах цветка от формы цветка… Все слил. И полюбил.

И покрыл поцелуями.

Душа, душа, душа… Кроткая, любящая, прощающая…»

«Мимолетное»

 
Кротость – любовь – и прощение —
Светится в женской душе —
Она в теле мерцает мгновение —
Подводя нас к бессмертью уже…
 

Медитация 164

«Да. Смерть – это тоже религия. Другая религия. Никогда не приходило на ум.

Вот арктический полюс. Пелена снега. И ничего нет. Такова смерть. Смерть – конец. Параллельные линии сошлись. Ну, уткнулись друг в друга, и ничего дальше. Ни «самых законов геометрии».

Да, «смерть» одолевает даже математику. «Дважды два – ноль».

(смотря на небо в саду).

Мне 56 лет: и помноженные на ежегодный труд – дают ноль. Нет, больше: помноженные на любовь, на надежду – дают ноль. Кому этот «ноль» нужен? Неужели Богу? Но тогда кому же?

Зачем? Или неужели сказать, что смерть сильнее самого Бога. Но ведь тогда не выйдет ли: она сама – Бог? на Божьем месте? Ужасные вопросы. Смерти я боюсь, смерти я не хочу, смерти я ужасаюсь.»

«Опавшие листья. Короб первый»

 
Смерть – религия – страх смерти —
Что обращает жизнь с любовью – в ноль —
Или смерть сильнее Бога – нет – не верьте —
Есть тайный смысл – за что дана нам эта боль!
 

Медитация 165

«Общество, окружающие убавляют душу, а не прибавляют. «Прибавляет» только теснейшая и редкая симпатия, «душа в

душу» и «один ум». Таковых находишь одну-две за всю жизнь. В них душа расцветает.

И ищи ее. А толпы бегай или осторожно обходи ее.»

(за утрен. чаем).

«Опавшие листья. Короб первый».

 
Люди – общество – все – убавляют душу —
Из толпы беги – собранья обходи —
В одном иль в двух – лишь счастье обнаружишь —
В душе цветущей – в тайне вечного пути!
 

Медитация 166

«Что же я скажу (на т. с.) Богу о том, что Он послал меня увидеть? Скажу ли, что мир, им сотворенный, прекрасен?

Нет.

Что же я скажу?

Б. увидит, что я плачу и молчу, что лицо мое иногда улыбается.

Но Он ничего не услышит от меня.»

«Опавшие листья. Короб первый»

 
Что Бог услышит от меня об этом мире —
Я лишь заплакав – промолчу – и все —
Моя песня – на прозрачной вечной лире —
Даст лишь улыбку Богу – больше ничего!
 

Медитация 167

«Я пролетал около тем, но не летел на темы.

Самый полет – вот моя жизнь. Темы – «как во сне».

Одна, другая… много… и все забыл.

Забуду к могиле.

На том свете буду без тем.

Бог меня спросит:

– Что же ты сделал?

– Ничего.»

«Опавшие листья. Короб первый»

 
Вся жизнь – полет —
                  сквозь многочисленные темы —
Любовь – одна – другая – все забыл —
На том свете – и без темы – просто тени —
Молчанье – Богу – мы – подарим из могил!
 

Медитация 168

«Эгоизм – не худ; это – кристалл (твердость, неразрушимость)

около «я». И собственно, если бы все «я» были в кристалле, то не было бы хаоса, и, след., «государство» (Левиафан) было бы почти не нужно. Здесь есть 1/1000 правоты в «анархизме»: не нужно «общего»,;;;;;;: и тогда индивидуальное (главная красота

человека и истории) вырастет. Нужно бы вглядеться, что такое «доисторическое существование народов»: по Дрэперу и таким же, это – «троглодиты», так как не имели «всеобщего обязательного

обучения» и их не объегоривали янки; но по Библии – это был «рай».

Стоит же Библия Дрэпера.»

(за корректурой)

«Опавшие листья. Короб первый»

 
«Эго» человека – самоценно —
Родит из хаоса – порядок – в красоту —
Уткнувшись твердой сущностью мгновенно —
Являет рай – как божью правоту!
 

Медитация 169

«Листья в движении, но никакого шума. Все обрызгано дождем сквозь солнце. И мамочка сказала:

– Посмотри.

Я глядел и думал то же. Она же думала и сказала:

– Что может быть чище природы…

Она не говорила, но это была ее мысль, которую я продолжал:

– И люди и жизнь их уже не так чисты, как природа… Мамочка

сказала:

– Как природа невинна. И как поэтому благородна…

(лет восемь назад в саду).»

«Опавшие листья. Короб первый»

 
Листья в движении – без шума —
Чиста природа – с солнцем – и с дождем —
Мы – люди – грешны – как не думай —
В невинном мире – грязными умрем!
 

Медитация 170

«…дремлешь, дремлешь…

Усталость в ногах…

Совсем спишь.

Проснулся.

И как стрела в ухе: «Егда приидеши в Царствии Твоем».

И прослезишься.

Так не все ли мы живем мигами? Сто лет лжи и минута правды.

И ею спасаемся.

(как стою я в церкви)

«Последние листья»

 
Сто лет лжи в одной минуте правды —
Спасающей одним мгновеньем жизнь —
В храме божьем – точно выбравшись из ада —
В Его Царствии и чуешь вечный смысл!
 

Медитация 171

«…что особенно странно – что ведь и вкуса никакого нет. И еще страннее, что запах – определенно дурной. И все любят.

(на извозчике по Коломенской)

Мне это кажется показательным

Друг Горацио… Есть вещи…

Друг Горацио – ты вовсе не мудрец, а настоящий мудрец

один Розанов, который говорит, что

Настал Священный час…

– и все тогда «любят», повинуются, бегут, стремятся; потому что

В Оный Священный час

бысть применение миру и всем вещам мира.

Боже: как теперь понятны Элевзинские таинства.

(приехав домой)

«Мимолетное»

 
В священный час быть примененью миру —
Так происходит таинство любви —
Господь рисует вечную картину —
Где найдешь любую вещь Земли!
 

Р.S. В своих записях Василий Розанов проводит аналогию между Элевзинскими таинствами и проституцией (продажной любовью), об этом говорит его запись – «на извозчике по Коломенской». Именно на улице Коломенской, как упоминает Розанов в других записях стояли и собирались, и ловили своих клиентов проститутки. По видимому их ожидание клиентов и взволновало Розанова, и побудило к написанию своей мысли…

Медитация 172

«Если «идут»… и если «дурной»… То не слагается ли вместе это в читаемую грамоту: " хотя ты сам будешь чувствовать, что дурно и назовешь худым именем

и сделаешь жест отвращения – однако пойдешь туда. Ибо не чтО ты хочешь,

но что я хочу»…

…весь мир отвращается, смеется, ругается, не без причины же и основания

порицает и за пахучесть, и за вкус.

И идут… Мир ругается и идет.»

(на следующий день)

«Мимолетное»

 
Любовь продажная рисует отвращенье —
И вкус ее – и запах ее недр —
Но все равно безумной силой обольщенья —
Она несет нас – сквозь себя – в грядущий свет!
 

Р.S. Данная запись Василия Розанова является продолжением его мыслей, в которых он проводит аналогию между проституцией и Эвлезианскими таинствами.

Он подчеркивает противоречивый смысл желания и инстинкта с духовными и чувственными переживаниями человека, ибо видит и в Эвлезианских таинствах и в проституции совокупление по необходимости, по зову инстинкта, которое все равно несет в себе нечто святое, но связанное с грязным подтекстом человеческого существования.

Медитация 173

«Вот что друзья мои: когда придет час всем подойти к тайне – пугающей, смущающей, волнующей, притягивающей, —

то вы возблагодарите Бога, что Он так сгармонизировал Рай Сладостей, и входите как в Дело Рук Божьих с чрезвычайным страхом… И поклонитесь… И осыпьте поцелуями… И знайте, что это должно быть редко… Что 7-ой день в неделе один.

(смотрю на танцы подростков)

«Мимолетное»

 
И для юных в час прикосновенья к тайне —
Гармонией рай раскрывает Бог —
От рук Его исходит страх необычайный —
Но нет того – кто не шагнул бы за порог!
 

Медитация 174

«Проституция – ужас.

Совокупление – всегда светло. Вокруг него образуется семья, растут дети. Песни. Быт. И больше всего этого – религия.

«Мать ведет в церковь детей своих».

Здесь – ничего. Тело Солнца есть. А свет солнца погас.

…плачьте народы, люди…

(идем с мамочкой в гости к Тиграновым. Мытнинская улица. И вокруг, по-видимому, проститутки)

«Последние листья»

 
Проституция являет собой ужас —
Совокупление в любви – всегда светло —
Душа из тела просится наружу —
Семья и шлюхи – как – добро и зло!
 

Медитация 175

«История не есть ли чудовищное другое лицо, которое проглатывает

людей себе в пищу, нисколько не думая о их счастье. Не интересуясь им?

Не есть ли мы – «я» в «Я»?

Как все страшно и безжалостно устроено.

(в лесу).

Есть ли жалость в мире? Красота – да, смысл – да. Но жалость?

Звезды жалеют ли? Мать – жалеет: и да будет она выше звезд.

(в лесу).

Жалость – в маленьком. Вот почему я люблю маленькое.

(в лесу).

«Опавшие листья. Короб первый»

 
Мать жалеет – она выше звезд —
Жалость – в маленьком —
                        в громадном – равнодушье —
Как все страшно и безжалостно – до слез —
Неужели мир рожден – чтоб все обрушить?
 

Медитация 176

«Пол – магическая точка.

Т.е. я хочу сказать, что в истории именовалось и именуется «магиею»,

это в жизни проходит магическими струйками, имеет точкою своего ввода,

своего исхождения – пол человека…

Пол «мой» или «его»…

Старый или юный…

«Ведовство»… «Магия» то же, что «ведовство». Между тем несомненно, что

«через двери», «стены», «платье», «юбки» пол и определенные половые органы

нам ведомы, с нами взаимодействуют, нас притягивают к себе, нас отталкивают.

Как и о другом, о всяком соседе «открывают нечто». Влюбление… Всякое влюбление есть «ведовство», есть и «волшебство».

«Магическое очарование».

«Мимолетное»

 
Пол – магическая точка —
Точка ввода – исхождения всех нас —
Магия любви – объяла прочно —
Природу жизни – приводя в хмельной экстаз!
 

Медитация 177

«Совокупление – вполне магический акт.

Увы, та «магия», без которой всему миру скучно.»

«Мимолетное»

 
Совокупление – магическое действо —
Акт – связующий – и души – и тела —
В одно волшебное семейство —
Вот так Вселенная из нас произошла!
 

Медитация 178

«От того и причесываться перестал, что коли бессмертие души – то от счастья перестанешь и причесываться. Попы и должны быть нечесанными, черными и «дрянь». Зачем им разум, зачем им «хорошее», когда они имеют ЗОЛОТО. Это золото – Христос и вечная жизнь.

Эй, господа, – гуляйте! Если так – гуляйте!

Господи, если б мне поверить – я бы голый побежал по Петербургу.»

«Мимолетное»

 
Голым бы бежал по Петербургу —
С верою в бессмертие души —
С безумной жаждой по любому переулку —
У Христа за пазухой пожить!
 

Медитация 179

«Все очерчено и окончено в человеке, кроме половых органов, которые кажутся около остального каким-то многоточием или

неясностью… которую встречает и с которой связывается неясность или многоточие другого организма. И тогда – оба ясны. Не

от этой ли неоконченности отвратительный вид их (на который все жалуются): и – восторг в минуту, когда недоговоренное —

кончается (акт в ощущении)?

Как бы Б. хотел сотворить акт: но не исполнил движение свое,

а дал его начало в мужчине и начало в женщине. И уже они оканчивают это первоначальное движение. Отсюда его сладость и неодолимость.

В «s» же (utriusque sexus homines) все уже кончено: вот отчего с «s» связано столько таланта.»

«Опавшие листья. Короб первый»

 
Начало в женщине – как – и в мужчине —
За Бога довершают вечный акт —
Все ощущения в таинственной картине —
Их нежной близости – об этом говорят!
 

Медитация 180

«Одни молоды, и им нужно веселье, другие стары, и им нужен покой, девушкам – замужество, замужним – «вторая молодость

«… И все толкаются, и вечный шум.

Жизнь происходит от «неустойчивых равновесий». Если бы равновесия везде были устойчивы, не было бы и жизни.

Но неустойчивое равновесие – тревога, «неудобно мне», опасность.

Мир вечно тревожен, и тем живет.

Какая же чепуха эти «Солнечный город» и «Утопия»: суть коих вечное счастье. Т. е. окончательное «устойчивое равновесие».

Это не «будущее», а смерть.

(провожая Верочку в Лисино, вокзал).

«Опавшие листья. Короб первый»

 
Без неустойчивости в мире нет движенья —
Поэтому – и счастья милый свет —
Длится в нашей жизни лишь мгновенье —
Повторяясь снова – через много лет!
 

Медитация 181

«Да все та Старая Книга, – Первая, – есть песнь пола… Песнь любви… Совокупления… И ничего в ней еще не содержится. Ровно ничего. Боже, отчего они не видят? Сколько лет комментируют, изъясняют: и совершенно не понимают изъясняемого. Да. Если нет носа – то как узнаешь запах цветка? И не узнали. Но как это страшно. 2000 лет. Безносые, безносые: а поди-ка докажи безносому, что он вошел в сад и воздух напоен ароматами. Бедная моя участь на земле. Я ничего не могу «доказать».

(ах, Розанов, все-таки ты европеец и зачем тебе надо «доказать»? Нюхай во всеусердие.)

«Мимолетное»

 
Песнь Соломона – Песнь любви —
Песнь пола – Песнь совокупленья —
2000 лет – уж позади —
Кто в ней увидел вспышку яркого мгновенья?
 

Р. S. Первой Книгой Василий Розанов называет Книгу» Песня песней Соломона» из Ветхого Завета, и которую церковь неоднократно пыталась включить в апокрифические книги священного писания, то есть не канонические, и, следовательно, запрещенные…

Медитация 182

«И на меня летят «опавшие листья» с моих читателей. Что им мое «я»? Никогда не виденный человек и с которым по дальности расстояния (городок Нальчик, на Кавказе) он никогда не увидится.

И сколько отрады они несут мне. За что? А я думал разве «за что», даря «кому-то», безвестному, с себя «опавшие листья»? Ибо

я дал не публике, а «кому-то вон там».

Так взаимно. И как рад я, чувствуя, как коснулся лица росток с чужого далекого

дерева. И они дали мне жизнь, эти чужие листья. Чужие? Нет. Мои. Свои.

Они вошли в мою душу. Поистине, это зерна. В моей душе они

не лежат, а растут.»

«Последние листья»

 
Отраду мне несут мои читатели —
Пусть не увижу их – я – никогда —
Опавшие листы – в душе Создателя —
Озаряют светом – в Вечности – года!
 

Медитация 183

«Был ли я хороший человек? «Так себе». С фантазиями. Ну, Бог с ними. Теперь дело. Что я сделал. Нельзя отрицать: родил множество новых мыслей.

Ну и шут с ними. Но главное? Господи…

Что ты спрашиваешь о снежинке, одной в высоте, которая несется, кружится, крутится, «забыта», " вспомнена», «видна», «не видна»…

И упадет. И растопчут. Или растает.

Господи…

Я жил. Это хорошо.

Спасибо Тебе.»

«Мимолетное»

 
Снежинкой таю – вспомнят и забудут —
Увидят – не увидят – промелькну —
Жизнь в своем осуществленье вроде чуда —
В свете тайны божьей проницает тьму!
 

Медитация 184

«Несу литературу как гроб мой, несу литературу как печаль мою, несу литературу как отвращение мое.»

«Опавшие листья. Короб первый»

 
Гроб мой – печаль моя – и отвращение —
Литература – слово брошенное в тьму —
Тень пропадающего смысла вдохновения —
Шепчет – все – что в тьме достанется Ему!
 

Р. S. Ему – в контексте данного стиха Бога. Тьма – неизведанное потустороннее вечное пространство, в котором заключается другая жизнь, т.е. бессмертие души.

Медитация 185

«Буду ли я читаем?

Я думаю, – вечно. Какая причина забыть: Никакой.

…Добрый малый, который с нами беседует обо всем. Который есть «мы», который есть «один из нас».

В моем смирении моя вечность. Что я «ни над кем не поднялся» – обстоятельство, что я вечно сохраняюсь в океане людском.

И вечно кого-то утешу…

И вечно кому-то прошепчу на ухо. Самое обыкновенное. Как я сидел и ковырял в носу. Это – вечное. Хорошо.

И со мной будут помнить мою «мамочку»*. Мою родную, мою близкую.»

«Мимолетное»

 
Один из нас – я в шумном океане —
Среди людей – отображаю нежный свет —
И чую сердцем – Бог нас не обманет —
Ибо в тайне вечной Смерти нет!