Текст книги "Собрание сочинений. Том 3. Non-fiction"

ВП: То есть количество должно перейти в качество и на современном этапе?

ИК: Да. Не исключено, что именно в направлении электронной музыки может сформироваться что-то, что будет «угаром» начала нового тысячелетия.

Интервью было частично опубликовано в журнале «Сельская молодежь» № 9, 2000 под заголовком «Тайный капитан ‟Наутилуса»".

Земля в иллюминаторе

Известный переводчик и поэт Илья Кормильцев взялся за составление новой книжной серии, которая отныне будет выходить как приложение к журналу «Иностранная литература». Серия называется «За иллюминатором», в ней уже вышла первая книга американки Тамы Яновиц «На побережье Гитчи-Гюми» (о ней см. «Ex libris НГ» № 3 от 31 января с. г.), а вот о планах и принципах серии нам пока ничего не было известно. Предлагаем вашему вниманию беседу с ее застрельщиком и надеемся, что свет на наше электронное средневековье с ее помощью все же прольется. Для вас – в особенности.

Глеб Шульпяков

ГШ: Как возникла идея серии?

ИК: Идея серии возникла из необходимости, которая возникает у каждого организма на определенном этапе эволюции: необходимости специализации тканей. Если «Иллюминатор» можно уподобить чему-то вроде колонии простейших, то с увеличением потока переводной художественной литературы, круга авторов необходимо стало решить, где у нас будет печень, где мозг, а где, извините, и что-нибудь еще. Ведь бесконечный рост недифференцированной ткани – это, как известно, раковая опухоль. Поэтому появилось «Лекарство от скуки», поэтому появилась «За иллюминатором». В дальнейшем, очевидно, появятся и другие серии с более узкими функциями.

ГШ: Так чем же отличаются эти ваши «органы»?

ИК: Основное различие – хронологическое: авторы «За иллюминатором» – это в основном писатели девяностых и первого десятилетия нового века. «Иллюминатор» теперь будет в большей степени ориентироваться на писателей сложившихся, принадлежащих уже новейшей истории литературы. «За иллюминатором» – попытка представить нашей публике совсем новые для нее имена. Но это не единственное отличие. Есть еще и стилистика самой серии, назовем это, если хотите, городским романом или фаблио электронного средневековья – термины пусть выдумывают критики, не будем отбивать у них хлеб насущный. Не хотелось бы делать за них, хотя бы для того, чтобы не связывать себе руки автодефинициями, потому что в серии будут и произведения, граничащие с детективом или фантастикой, и чисто событийно-психологическая проза.

ГШ: Итак, кто эти авторы?

ИК: Ханиф Курейши, Фредерик Бегбедер, Николас Блинкоу, Уилл Селф, Ник Хорнби, Тим Лотт. Перекос в сторону англосаксов пока очевиден (да, увы, и неизбежен – английский есть имперская латынь наших дней), но он будет устраняться, в перспективном списке есть уже и японские имена, и восточноевропейские.

ГШ: А с какой стороны иллюминатора ваши авторы? И что тогда считать иллюминатором?

ИК: Тут каждый выбирает свою сторону сам, и каждый считает себя наблюдателем, ведь рыбы, наверное, тоже обожают подглядывать за жизнью подводников. Главное, чтобы смотрели с интересом. Авторы – на читателей, читатели – на авторов, а издатель – на количество купленных книг.

ГШ: Кем эти авторы могут стать в русском контексте, есть ли то, чему у них поучиться?

ИК: Поучиться у авторов, бесспорно, есть чему: в нашей отечественной прозе зияет дыра между текстами, написанными «по-советски», то есть чаще всего качественно, но в эстетике ностальгической, и текстами, написанными «типа трансгрессивно», то есть чаще всего сил нет как актуально, но литературно беспомощно. Здоровой, внятной и, главное, забавной для читателя беллетристики о человеке 21 века – кот наплакал. Хватит одной руки двупалого ленивца, чтобы сосчитать авторов, и двух, чтобы сосчитать их произведения.

ГШ: Уместен ли литературоведческий анализ книг такого рода или нужен другой подход? Какой?

ИК: Не знаю. Лично я литературоведение как науку ставлю гораздо ниже френологии или церемониальной магии. Но если кому-то все еще хочется писать тексты о текстах – пусть пишут.

ГШ: Хорошо. Тогда как бы вы определили интонацию вашей серии?

ИК: Хм-м-м… Чтобы она стала очевидной даже для самого составителя, надо, чтобы вышло книг пять-шесть. Представьте себе, что это суп, и пока вашему вниманию предложили только морковку и чайную ложку соли. Скажем лишь о том, что видится в мечтах, качественная, сильная литература, которая бы читалась с легкостью чтива. Парадокс очевиден и грешит претенциозностью, присущей всякому парадоксу. И тем не менее по моим представлениям, хорошая литература не может быть чрезмерно трудной.

ГШ: Серия издательства «Фантом» – ее можно считать вашим конкурентом? Если да, то почему?

ИК: Пока мы в равной стартовой ситуации, и соревнования в этом виде спорта проводятся впервые. Нельзя даже пока примерно сказать, что у них и у нас получится. В любом случае хотелось бы, чтобы победил сильнейший. Желательно, чтобы это были мы.

«Независимая Газета», 14 февраля 2002 г.

Эвакуация с «Наутилуса»

Этого человека немногие знают в лицо, хотя почти каждый без труда вспомнит несколько его строк. Илья Кормильцев писал тексты «Наутилусу» и другим свердловским группам, когда рок-музыка находилась под запретом и каждый концерт был праздником. В конце 1980-х русский рок вышел на стадионы, стал одним из главных символов времени и получил массовую популярность. Но когда песни запела вся страна, Кормильцев – задолго до окончательного погружения «Наутилуса» – резко ушел на дно и с тех пор раз за разом меняет поле своей деятельности. Он старательно выискивает области искусства, где назревает очередной революционный прорыв. Пока тщетно. Но когда в 1983 году они познакомились с Бутусовым, о дальнейшей судьбе «Наутилуса» тоже никто не догадывался…

Корр: Без Кормильцева «Наутилус» не стал бы «Наутилусом», но вы старательно держались в тени. Насколько популярность группы затронула вашу частную жизнь?

ИК: Я никогда не рассматривал себя как автора текстов группы «Наутилус Помпилиус», это было лишь одним из способов самовыражения. Чудовищность современной поп-индустрии в том, что если где-то претерпел успех, то обязан разыгрывать эту карту до седых волос. Человек современной цивилизации существует не как личность, а как функция, мы живем в эпоху информационного тоталитаризма.

Это не только моя проблема – это лишь один из аспектов проблемы отчуждения в обществе. Но меня она коснулась очень сильно. Прошло больше четырех лет с последнего концерта, но до сих пор меня спрашивают, почему распался «Наутилус» и будет ли возрождаться.

Корр: Кем себя воспринимаете?

ИК: Последнее время я выступаю как переводчик, издатель, критик, культуролог, композитор. Всего понемногу.

Давно пишу прозу, но никак не могу ее толком собрать и подготовить сборник. Несмотря на то, что провожу 80 % времени в обществе издателей.

К тому же я загружен как переводчик, это даже начинает меня раздражать. Как только выполню взятые обязательства, буду с этим завязывать…

Корр: Что вы думаете о современной рок-музыке?

ИК: Закономерный упадок. Всему отмерен свой срок. Рок-н-ролл и так долгое время обещал больше, чем мог дать: просто у нас эта эпоха по всем известным причинам пришлась на 1980-е вместо 1960-х. Зато теперь мы догнали и перегнали Америку не столько по объему и качеству производимого звукового мусора, сколько по тому, что эту мусорную кучку нам даже нечем сверху украсить для вида. Впрочем, боюсь, Запад скоро догонит.

Музыка, которая сейчас культивируется определенными радиостанциями, ничем, по сути, не отличается от тех ВИА, которые были столь любы комсомольскому руководству. По проценту людей невзыскательных и музыкально некультурных мы традиционно впереди планеты всей. Гребенщиков в свое время спел: «Я посол рок-н-ролла в неритмичной стране»…

Я очень надеюсь на литературу, где нет такой нивелировки под навязанный сверху «формат», хотя у нас лучшие ее представители остаются одинокими скалами. На Западе этих скал больше, когда их много – получается архипелаг. А здесь идут привычные споры: рок или попса, славянофилы или западники, Пелевин или Сорокин, «Спартак» или «Зенит». Очень раздражает извечная русская любовь к противопоставлениям, но иначе мы не можем мыслить.

Корр: Некоторое время назад вы сами занялись сочинением музыки: что это за проект?

ИК: Проект называется «Чужие», а альбом – «Подполье». Песенные композиции на мои тексты, созданные с помощью Маньковской и Сакмарова. Диск вышел сейчас, хотя это работа 1998–1999 годов, и у нее будет продолжение. Есть и желание превратить проект из чисто студийного в концертный.

Это попытка выразить любовь и преклонение перед электронной музыкой, которая была в моем восприятии рок-н-роллом 1990-х, была жизнеспособна, энергична и осмыслена. Получилась электронная музыка не в танцевально-прикладном смысле, а со всевозможными экспериментами с формами, звуками, сэмплами.

Корр: Появись «Наутилус» теперь, он бы смог пробиться?

ИК: Конечно, нет.

Корр: Почему как переводчик вы выбирали произведения именно Клайва С. Льюиса, Ника Кейва, Чака Паланика?

ИК: Все эти книги имеют общую черту – это притчи. Именно их я считаю самым эффективным способом донесения до аудитории определенных идей… Все песни «Наутилуса» – тоже в той или иной степени притчи. Если брать комическую параллель притчи – это анекдот. Как автор сценария рекламных роликов я часто действую на уровне анекдота. Именно реклама сейчас для меня – главная замена исчезающей рок-музыки. Способ укоренить в сознании миллионов людей фразу или ударную строчку. Достаточно анонимный, но мне уже не привыкать. Самые популярные мои фразы связаны с рекламой пива: «Это – ее рука, а это – моя рука…» и т. д.; «Три медведя. Сказка для взрослых». Они не менее известны, чем строчки «Я хочу быть с тобой» или «Скованные одной цепью».

Корр: Насколько сопоставима сейчас современная русская литература с англоязычной?

ИК: Мусора там тоже чудовищное количество, но в силу мощности потока золотые самородки чаще отделяются от песка. У нас нет ни такой мощности потока публикуемых текстов, ни такого «позитивного осадка». Как и в современной музыке, наблюдается динамика, характерная для стран межеумочного состояния, которые недостаточно богаты, но в то же время не так уж и бедны.

Зато в России освещение мирового литературного процесса приближается к ситуации развитых стран. Большинство актуальных романов переводится в течение двух-трех лет. Издательство «Иностранка» запустило серию «За «Иллюминатором», я – ее составитель. Выходят Ник Хорнби, Николас Блинко, Бен Элтон, Тама Яновиц. Это современные произведения с кинематографическим потенциалом, авантюрные или любовные романы из современной жизни империалистического мегаполиса.

Развивается серия «Альтернатива». Недавно вышли роман Стюарта Хоума «Отсос» и роман Чака Паланика «Бойцовский клуб», вышли два романа Томпсона, и сейчас выходит роман Дугласа Копланда «Поколение «X». Надеюсь, что в этой же серии вскоре появится очередной роман Стюарта Хоума.

Как переводчик я продолжаю работать и в серии «Иллюминатор» той же «Иностранки». У меня выходит сейчас там несколько книг: сборник пьес Стоппарда, два романа Гильберта Адера.

«АСТ» приобрело права на корпус произведений Уэлша, и сейчас я могу заняться его воссозданием на подлинном русском языке. Придется наверстывать упущенное, пытаясь показать, почему этот писатель получил в свое время такой резонанс в англоязычном мире.

Также у меня на столе уже лежит чудовищный кирпич – провидческий роман Брета Истона Эллиса «Гламорама». С ужасом смотрю на 560 страниц мелкого текста, но переводить придется, потому что роман прекрасен. Если бы он вышел у нас вовремя, события 11 сентября смотрелись бы иначе. У людей активнее работала бы мысль в поисках альтернативных вариантов объяснения происшедшего.

Корр: Получается, 11 сентября не было для вас новостью?

ИК: Когда я наблюдал события 11 сентября, испытывал ощущения человека, который ожидал происшедшее и все-таки до конца не верит, что это могло случиться.

Хотя в этот день в Америке умерло людей всего на 15 % больше, чем обычно: с позиций статистики, никакой катастрофы не произошло, всего лишь небольшая демографическая флуктуация. Но мы живем в мире, где роль играет не количество жертв, а количество показов по телевидению. Дальше будет еще хуже.

Концентрация рабства, существующего в мире, превышает когда-либо наблюдавшуюся прежде, и сбываются предсказания фантастики 1950–1960-х годов о цивилизационном развитии человечества. Некоторая задержка с их реализацией произошла из-за двухполюсности мира, необходимости оглядываться на противника и тем самым создавать собственному населению определенные возможности свободного развития. Двухполюсности больше нет, и в мире «Хищных вещей века» Стругацких цивилизация находится уже сейчас. Настает очередь более современных предсказаний.

Корр: И конца этому безобразию вы не видите?

ИК: Нет. Что не отменяет необходимости бороться…

Газета «Аргументы и факты. Москва», № 4, 23 января 2002 г.; расширенное интервью: «Новая газета», 4 марта 2002 г.

Закрытие газеты «Лимонка»

В прямом эфире радиостанции «Эхо Москвы» Александр Ткаченко, генеральный директор русского ПЕН-Центра, Илья Кормильцев, литератор, Александр Орлов, независимый журналист, представители проекта «Одна семья времен В. Путина» Ольга Бер, Ольга и Федор Кузнецовы.

Эфир ведет Матвей Ганапольский.

МГ: Есть такой писатель Эдуард Лимонов, который сидит в тюрьме. Одни говорят, что он экстремист, другие – писатель, и это дело политическое. Есть газета «Лимонка», 4 экземпляра этой газеты лежат у нас на столе. Эта газета отличается от обычных немного несколько революционным шрифтом 1920-х годов. Несколько слов о Лимонове: родился 22 февраля 1943 года в г. Дзержинске Горьковской области, молодые годы провел в Харькове, затем переехал в Москву. В 1973-м уехал на запад, сначала в США, потом во Францию, в 1976-м написал первый роман «Это я, Эдичка». В 1991-м, по просьбе Лимонова, ему возвращено российское гражданство. И я цитирую статью из «Аргументов и фактов»: «Долгое время партия Лимонова находилась в спячке, в 2000 году разродилась программой, изложенной в виде бюллетеней: национал-большевик обязан понимать, что государственное единство Евразии нарушено тем, что от общей массы Евразии отломан огромный кусяра Казахстан. Национал-большевизм направлен на захват этой несправедливо оторванной территории, присоединении ее к целому телу». Следующая цитата: «Задача национал-большевиков – быть героями, победить, захватить Россию, переделать ее на наш вкус». «Такие прокламации, – продолжаю дальше статью, – были распространены во всех региональных организациях НБВ, которые находятся более чем в 20 городах России». Написали о создании нового государства под названием «Вторая Россия», цитата: «Если нельзя победить в одной из республик РФ, нужно вначале победить в одной из республик СНГ с достаточно высоким процентом русского населения. Создать вторую Россию, чтобы потом двинуть ее на первую. Разумеется, партизанскую войну нужно вынести за границы РФ, основать партизанскую базу вблизи границ РФ, но уже на территории какой-либо республики СНГ после тщательного выбора. Военные действия должны разворачиваться против правительства республики, “а не против правительства РФ”». И дальше говорится, что есть одно государство, которое подходит к этому Казахстан с населением 15 млн 672 тыс. человек, из них казахов чуть больше 6 млн, и около 6 млн русских. Дальше «нашлись деньги для приобретения в Саратове 6 автоматов Калашникова, 5 магазинов к ним и 157 патронов, 960 граммов взрывчатого вещества на основе гексогена и двух электродетонаторов», то есть пошли захватывать новые земли каким-то смехотворным оружием. И еще «началось с того, что ФСБ обратило внимание на карликовую НБП, вокруг нее тусовалась молодежь, а в секретарях числился Савенко. Вот этот Савенко и был Лимонов». И статья заканчивается так: «К чему бы это привело, особенно в нынешней геополитической ситуации в центральной Азии, объяснять не приходится, власти Казахстана применили бы на законных основаниях силу, а прими агрессия Савченко широкомасштабный характер, у границ России возникла бы еще одна горячая точка». Все это писалось откровенно, как писалось в этой газете, поэтому у Лимонова нашли некое оружие, и сейчас он в тюрьме. Поводом закрытия «Лимонки» послужила какая фраза?

А. Орлов: «Рабы обязательно восстанут».

МГ: Против кого и чего восстанут, не уточнялось?

АО: Сначала говорилось, что в России теперь отсутствует политическая жизнь, и следом шла фраза «рабы обязательно восстанут» – это было основным для решения суда. Это был очень странный суд, только представители Минпечати озвучили свою позицию, зачитав из нескольких статей газеты, причем все цитаты были из произведений Лимонова. И хочу сказать: статья в «АиФ», на мой взгляд, – это откровенный донос. Там, конечно, есть какие-то правильные вещи.

МГ: Если это ложь, это ложь. А если это пишет Савенко, так почему донос?

АО: Я могу рассказать историю этого документа, я слышал ее от адвоката Лимонова, С. Беляка. Это документы, которые подшиты к уголовному делу, которым занималось до суда ФСБ вместе с КНБ. И этот документ – он секретный, т. е. что ставят Лимонову в вину? То, что он автор этого документа. Причем, как утверждает Беляк, там проводилась своеобразная экспертиза: на территории одной из воинских частей закрыли какого-то представителя ФСБ, который знаком с литературой, ему, по-моему, 25 лет, и он вынес такую формулировку: «Э. Лимонов-Савенко может быть причастен к кругу авторов, написавших этот документ».

МГ: То есть неизвестно, писал ли Лимонов этот документ?

АО: Да, неизвестно.

МГ: Илья Кормильцев и Александр Орлов – они сторонники того, чтобы Лимонов не сидел. А А. Ткаченко – оппонент. Лимонов сидит и оправдаться не может. Теперь конкретный вопрос к Александру Ткаченко: должен сидеть Лимонов, или не должен?

А. Ткаченко: Отвечу сразу – не должен. И вы, когда начали объяснять, кто «за», а кто «против», вы немножко передернули. Потому что у меня позиция абсолютно иная. Я считаю, что Лимонов – талантливый писатель, один из известнейших писателей в России. Если он совершил уголовное преступление, он должен нести за это наказание. Но еще никто мне не сказал, какое преступление он совершил. Суд не сказал своего слова, я отношусь к людям, которые уважают презумпцию невиновности, и более того, считаю, что не разделяю политических взглядов Лимонова, они мне совершенно чужды. Более того, почему я не принимаю его личные взгляды? Я считаю, что в настоящем демократическом обществе, цивилизованном, можно было с Лимоновым разобраться без тюрем, без клеток, без всех этих варварских штучек-дрючек, от которых меня уже в России тошнит. Из Лефортово сделали дом творчества. Оттуда пишут, там отдыхают. К сожалению, вы немного ошиблись: если я возьму алгоритм посадок и того, что произошло за последнее время разгон НТВ, ТВ-6, посадка Г. Пасько, то, что цепляются к Сорокину, я могу сюда отнести и зачистку по делу Лимонова, – это политическая зачистка. Хотя повторяю, не все мне нравится в его действиях, особенно по части большевистской партии, которая в обожженной России, которая только что выскочила из коммунистического несчастного прошлого, и бросать национал-большевистские идеи в людей, которые и так уже измучились за 75 лет. Надо помнить слова великого Маяковского:

 
Я знаю силу слов, я знаю слов набат.
Они не те, которым рукоплещут ложи.
От слов таких срываются гроба
шагать четверкою своих дубовых ножек.
 

МГ: Я не сказал, что вы сторонник того, чтобы он сидел. Я сказал, что у вас есть к нему какие-то вопросы. И хочу вам задать вопрос: скажите, если замечательный писатель не в художественном произведении, как Сорокин, а в политической декларации призывает к свержению существующего строя, он должен сидеть не как писатель, а как гражданин РФ?

АТ: У нас Конституция, в которой все прописано, свобода самовыражения писателя и журналиста ограничена двумя вещами: пропаганда войны, насилия и межнациональной розни. И если будет доказано, что в текстах, которые напечатаны, есть призывы к свержению существующего строя…

МГ: А то, что я прочитал на вас не подействовало никак? Или это кагэбэшная фальшивка?

АТ: Знаете, в чем дело, я человек искушенный. Мне нужно очень много доказывать, привести массу всяких доказательств и экспертиз для того, чтобы я поверил. А пока всем этим бумажкам я не верю. Поэтому считаю, что, возможно, Эдик и подходит под эту статью, но еще не было суда, и должен он судить или не должен – мы не судьи. Давайте говорить об этой ситуации с болью, а не осуждая. Если мы докажем, что за эти тексты нужно сажать, то так оно и будет.

МГ: В текстах, которые я прочитал, содержатся некие воинственные призывы?

АТ: Г-н Жириновский мыл ноги в океане, свергал все правительства и что только ни делал. И он заместитель спикера Госдумы. Значит, вопрос в другом чем-то.

МГ: Значит, нет вопросов к писателю, но есть вопросы к политику. Теперь к Кормильцеву: должен ли Лимонов сидеть?

ИК: Самое удивительное, что все собравшиеся за этим столом, по обе его стороны, удивительно едины в том, что никто не является соратником Лимонова, его единомышленником. Мне случилось переходить границу Абхазии. Но дело в том, что я тоже не единомышленник Лимонова, для меня неприемлем его национализм, поскольку я анархист-интернационалист, и для меня его убеждения тоже не близки. И тем не менее я считаю, что он не должен сидеть. И в данном случае я разойдусь даже с Конституцией страны, в которой я в настоящий момент нахожусь.

МГ: Вы еще по прошлым текстам некоторых своих песен разошлись с Конституцией.

ИК: Я, поскольку анархист, буду всегда расходиться с конституцией любой страны. Ни одно вербальное заявление или символическое заявление любого взгляда, любого содержания, призывающее даже к людоедству, не является основанием для того, чтобы человек подвергался мерам принудительного лишения свободы. Только юридически доказанные действия, угрожающие жизни и здоровью, или еще другим каким-то положительным авуарам окружающих граждан могут служить основанием для судебного процесса. И то, что в конституциях даже внешне демократических стран существует положение о запрещении пропаганды того-то, главный пропагандист насилия в этой стране – государство, которое дает свои репортажи о Чеченской войне.

МГ: Не ожидал, что вы отметаете Конституцию. Но я задаю вам вопрос не как анархисту-интернационалисту, а как гражданину РФ: как вы считаете…

ИК: Я не делал себя гражданином РФ, это она меня сделала.

МГ: А почему вы не откажетесь?

ИК: Потому что любое другое такое же паршивое.

МГ: То есть вы не признаете Конституцию как некий свод законов, которым надо подчиняться?

ИК: Для начала я не признаю государства как такового, которому нужно подчиняться. Но вернемся к Лимонову. Я считаю, что в данном случае закрытие «Лимонки» – полное безобразие. Претензии, предъявляемые к Лимонову, должны сводиться исключительно к фактам его действий, не к пропагандам и всякой мути. Покажите оружие, которое он покупал, сколько, и в крайнем случае, если докажете, что он покупал его лично, если он действительно юридически виновен, раз по вашим законам так полагается, всыпьте ему столько, сколько вы даете бандитам.

МГ: Но там всего 500 рублей берут.

ИК: Ну, возьмите с него 500 рублей.

МГ: Теперь я вас прерву. И обращусь к радиослушателям. У каждого из нас есть свое представление о Лимонове, многие читали его произведения, многие не читали, кое-кто читал газету «Лимонка», но большинство не читали. Но поскольку мы такие люди, что мы не читали, но у нас есть своя точка зрения, именно поэтому я вас спрошу: «Должен ли, на ваш взгляд, Лимонов сидеть?» Если да, набирайте телефон 995-81-21, если нет – 995-81-22. И теперь у меня вопрос к Ольге Бер: должен Лимонов сидеть в тюрьме?

О. Бер: Понятия не имею. Мои эмоциональные ощущения – не должен как писатель и должен как политик.

МГ: Лимонов один, их не два.

ОБ: Если есть доказательства, то должен. Если он нарушил Конституцию РФ.

О. Кузнецова: Я считаю, что он не должен сидеть. Не согласна с вами по поводу того, что раз политик, то должен. Есть такой длинный список политиков, про который нам только что напомнили, которые могли бы больше претендовать на это место, чем Лимонов.

Ф. Кузнецов: Не должен, по моему глубокому убеждению. Ни как политик, ни как писатель. Потому что в Америке за такие вещи не сажают по определению, по первой поправке к Конституции. У нас в России Конституция немного другая, но тем не менее, несмотря на то, что там есть какие-то доказательства, грош им цена. Потому что тут я вижу тенденцию борьбы с экстремизмом так называемым, начавшуюся с Пасько.

МГ: А 157 патронов и 6 автоматов, с которыми он хотел захватить Казахстан?

ФК: И еще, наверное, 30 грамм героина подброшено.

МГ: Не знаю, в статье это не написано, наверное, подбросили позже, чем написали эту статью. Юрий Николаевич пишет: «Матвей, мы вас очень обожаем, не надо защищать этого Лимонова, так называемого писателя. Это же тот писатель, который занимался любовью с негром, и давал по этому поводу интервью, как ему было приятно». Юрий Николаевич, мы защищаем этого человека. Вопрос не в том, что он был с негром, ему же хорошо было, а не плохо, он об этом написал. Но он сейчас сидит в тюрьме, и надо выяснить, чего он там сидит. Спасибо всем. Сообщаю вам результаты голосования: проголосовало 3033 человека. «Да, должен» – 32 %, «не должен» – 68 %. А теперь перейдем к подробностям. Что вы знаете про то, почему так с ним поступили? Почему Лимонов оказался мальчиком для отсидки?

ИК: Мы забыли сообщить перед началом голосования очень важную информацию. Сперва я об этом пожалел, а потом понял, что мы сделали это хорошо, потому что получилось голосование без давления на общественное мнение. А информация важная.

Мы говорим, что сделал Лимонов, что нет, но многие, наверное, не знают, сколько просит лет за вышеозначенное преступление государственный обвинитель.

АО: Со слов Сергея Беляка, гособвинение хочет посадить Лимонова на 29,5 лет. Этот срок ему должны дать именно за тот документ, к кругу лиц написавших который причисляют Лимонова.

МГ: Трогательна половинка года, наверное, они думают, что скостят ему именно эту половинку, чтобы не было жестоко. Но в данном случае я понимаю, что совокупность лиц переходит на одного Лимонова.

АО: Ему шьют очень тяжелые статьи – создание вооруженного бандформирования. Вы представляете, на основании какой-то бумажки, которую нашли в НБП, шьют государственный терроризм, попытку свержения существующего строя, в том числе президента, и создание вооруженного бандформирования.

МГ: Мы специально не пригласили сюда адвоката, чтобы воспринимать это эмоционально. А что вы, вы всему верите тому, что позиционирует Лимонов и его окружение? Вы считаете, что его формирования не вооруженные? Что оружие, о котором говорится – ложь? Вы можете сказать, что ребята, ходившие в форме, для того, чтобы цветочки нюхать?

АО: Я хотел бы сказать, что мне бы мечта Лимонова, которую он озвучил в своих прекрасных романах (а у него действительно удивительные романы, передо мной лежит «Дневник неудачника»), чтобы его мечта о том, что у него будет своя армия, чтобы она на самом деле сбылась.

МГ: Армия поклонников его книг. Или армия боевая?

АО: С Лимоновым ситуация не такая простая, нельзя его делить на писателя и политика. На самом деле его политическая деятельность, кстати, в журнале «ОМ» я об этом писал, многие писали, тот же А. Цветков, – его нельзя делить, это его собственный стиль, его жизнь. Он живет и одновременно пишет.

ИК: Я бы даже сказал, что для него политика – это продолжение литературы другими средствами в каком-то смысле.

МГ: Значит, получается, что абсолютно права Генпрокуратура, которая не отделяет писателя от политика? В данном случае у нас такой гомункулус вот он такой есть.

АТ: Случай с Эдиком довольно тяжелый для понимания. Сложно разделить, и были такие случаи в истории Кнут Гамсун по убеждениям был абсолютный фашист, после того, как его осудили, он не отказался от фашистских убеждений. Однако в книгах его не было ни строчки пропаганды фашизма. Точно таким же был гениальный поэт Эзра Паунд, который был другом Муссолини, который был потрясающим поэтом-модернистом, но был членом фашистской партии, хотя ни в одной своей строчке не пропагандировал фашизм.

МГ: Вы имеете в виду в произведениях. А в статьях, действиях?

АТ: Конечно, поскольку он был членом фашистской партии, наверное, он за это и пострадал. Они все были осуждены своим народом.

ИК: Паунда не осудили, а поместили в сумасшедший дом.

АТ: Поэтому я считаю, что вообще система преследования писателя, наверное, за последние лет 20, она сильно изменилась. При советской власти была статья антисоветская пропаганда, или 58. Все, ты написал, выступил – иди, Вася, под трибунал, и ты получишь. Сейчас система изменилась, почти все демократические государства используют это. Они говорят, что преследуют за это. И судят за это, а на самом деле совсем за другое. И я думаю, возвращаясь к Эдику, что его преследуют не за его книжки, а его преследуют за его политическую партию. Не Эдика боятся, а боятся политической партии. И здесь я думаю, что Россия подвергается определенному давлению со стороны международного сообщества именно стран СНГ. Потому что те акции, которые были в последнее время предприняты НБП, не самим Эдиком, повторяю, потому что он, как хороший игрок, всегда оставался в тени, а ребят он посылал в Севастополь, Казахстан, Латвию. Мы в ПЕН-Клубе получаем такие письма: «Когда будете защищать Лимонова, вспомните, как он стрелял в сторону наших детей города Сараево. В доказательство его тексты». А Эдик хвастается там в статьях: «Я воевал в трех сербских войнах, ходил в атаку на мусульман под Сараево – хоть кто-нибудь пожал мне руку за это?» Да и я не пожму ему, хотя я русский, потому что у меня среди мусульман много друзей. И я не хочу, чтобы вот это уходило в народ, который, в основном, темен. Извините, может быть, я груб. Народ воспринимает все это на веру, и в нашей стране бросаться такими вещами – это преступно. Я бы ему сказал: «Эдик, перестань дурить молодняк, забивать им башку, займись книгами, пиши, что хочешь»

МГ: Поэт в России больше, чем поэт. Писатель Лимонов оказался больше, чем писатель. Его ребята бузят в странах СНГ он имеет на это право?