Текст книги "Черная армада"

МОСКВА. 22 ИЮЛЯ 2136 ГОДА

В цепкие лапы врачей, психологов, биоэнергетиков и прочего ученого люда я угодил на целую неделю. Меня без устали просвечивали, осматривали, исследовали. Жизнь превратилась в настоящий ад.

В исследовательском центре МОБС, раскинувшемся в Люберцах, я чувствовал себя, как в тюрьме. Моя казенная квартира была напичкана видеокамерами, датчиками, различными техническими штуковинами. Меня исследовали даже во сне.

Не то чтобы мне не доверяли, но, когда я прибыл в центр, пропуск мне почему-то выдать забыли. Я оказался заперт в тринадцатом корпусе и не мог даже выйти прогуляться по парку. По подземным переходам меня водили в другие корпуса, в какие-то лаборатории, где «головастики», как подземные гномы, колдовали над сложной аппаратурой – здесь ее было полно. На технические новинки средств не жалели, и когда какая-нибудь несуразная штуковина появлялась, неважно в какой стране, вскоре она оказывалась в исследовательском центре МОБС.

Помимо измывательств «головастиков», я подвергался постоянным допросам. Пару раз я имел удовольствие встречаться с Кимом и Веденеевым. Еще раз семь беседовал с помощником Веденеева – полковником Сацем и главным психологом МОБС генералом Варавиным. Из меня выдавили все, что я помнил, и то, что уже забыл, включая даже, какого цвета стены в кабинете Чаева и какие елки растут в Асгарде. Но им и этого оказалось мало, и тогда возникла идея побеседовать со мной под гипнозом. Я пробовал отказаться, заявив, что на меня с детства не действует гипноз. Не поверили. Ничего у них не получилось. И не могло получиться. Они не знали, что имеют дело с супером, а мне как-то недосуг было проинформировать начальство об этом. Оно и так знало все, кроме того, что я прошел инициацию. Можно представить, что началось бы, скажи я об этом. Меня бы до конца дней не выпустили из исследовательского центра МОБС.

На восьмой день меня усадили в вертолет и отправили на Лубянку. В знакомом кабинете меня ждали Ким и Веденеев. Перед последним лежала стопка листов: «Гриф С-6». Отчет об исследовании «Путника» (это я). Вверху красовалась размашистая подпись начальника исследовательского центра генерала Ефимова.

– Самая неприятная часть завершена, – произнес Веденеев. – Я рад, что вы хорошо выглядите и прилично держитесь после недельного пребывания в «пещерах головастиков».

– Да, это не в ТЭф-зону пробираться, – вздохнул я.

– Дай им волю, они бы в надежде на мировое открытие разобрали вас по частям и рассовали по колбам. Ну, ничего. Зато мы имеем результаты обследований человека, который преодолел низковибрационный экран, побывал в ТЭФ-зоне, где уже сто лет никто не был, и еще вырвался от тех, кого условно назвали «суперами». Надо сказать, результаты несколько необычные.

Я похолодел. Когда «головастики» накинулись на меня, я боялся, что они наткнутся на что-то из ряда вон выходящее, и, разведя руками, констатируют: «Как же так, в зону посылали нормального человека, а обратно получили монстра. В клетку его!»

– Индекс здоровья – 260, до задания – 210. Характеристики энергообмена, волновая динамика – разница десять процентов с исходным состоянием. В лучшую сторону. Изменение биополевого индекса на пять единиц. – Веденеев листал доклад. – Рефлексы – ваши, обычные, тест Гольденберга – тридцать единиц, на восемь выше, чем было. – Он отодвинул страницы. – Больше ничего интересного. Исследования оборудования, одежды, которые были с вами, образцов из ТЭФ-зоны…

Пронесло. Чувства облегчения мне ничем нельзя было обнаруживать. Веденеев смотрел на меня внимательно. Мне показалось – он чувствует, что перед ним сидит не тот человек, что раньше.

– Как ни странно, пребывание в Новосибирской зоне ТЭФ-поражения пошло вам на пользу.

Обошлось. Эти, в общем, незначительные изменения можно списать на неизученное воздействие зоны. Еще до отбытия из Асгарда я высказал опасение, что «головастики» раскусят меня. Лика провела со мной два занятия, учила, как привести себя в такое состояние, чтобы на миг стать тем, кем я был раньше, и надуть таким образом всю аппаратуру. Не верилось, что получится. Но получилось. Гора с плеч.

– Поработали вы блестяще. Не думаю, что мы нашли бы еще кого-то, способного справиться с этим заданием.

И опять у Веденеева блеснуло в глазах недоверие. Он определенно что-то подозревает. Слишком хитрый лис, и чутье, как у собаки.

– Теперь у нас три проблемы. Первая – как быть с Асгардом?

– Насколько я понимаю, выбор у нас невелик, – пожал я плечами. – Ждать. Наносить военный удар, даже не зная, представляют ли суперы для нас опасность, вряд ли разумно, не говоря уж о гуманных соображениях.

– Они могут представлять для нас опасность, – задумчиво произнес Веденеев, поглаживая пальцами листы бумаги.

– Германия или Японская Конфедерация тоже могут представлять для нас опасность, но мы же не спешим обрушиваться на них всей своей мощью. Да и вряд ли у нас имеются средства, чтобы уничтожить Асгард Вряд ли.

– О военном ударе никто и не думает. Просто теперь нужно учитывать, что в расстановке сил на мировой арене имеется некий фактор, который мы не в состоянии не только нейтрализовать, но даже прогнозировать его действия. Но мы хоть знаем об этом, в отличие от других, что дает нам преимущество. Проблема вторая – утечка информации на уровне «С-6». Не нужно объяснять, какой это сильный удар для нас.

– Мы провели проверку всех, кто знал о предстоящей операции в Новосибирской ТЭФ-зоне, – вступил в разговор Ким. – Мы буквально каждого вывернули наизнанку, подняли подноготную с детских лет, просмотрели все информационные банки, проанализировали данные с помощью программы «Сеть» с пространственно-временным модусом. У нас остались два «головастика» и два оперативника из группы обеспечения. Люди проверенные, с отличными рекомендациями. Единственное, что в них плохо, – один из них «фантом». Мы обложили их со всех сторон, всеми способами наблюдения и контроля – пока все без толку.

– При современных системах коммуникаций информацию можно передать так, что не засечешь никаким наблюдением.

– И последняя проблема, – произнес Веденеев. – Что нам делать с вами, Александр Викторович? Нейтрализовать бомбу в вашем теле мы не в состоянии У вас осталось мало времени. Как быть?

– Мне надо встретиться с голубоглазым, – сказал я.

– С этим голубоглазым много неясного. Кто он такой? К какому клану принадлежит?

– К «Деревянным Ангелам».

– Нет, – покачал головой Веденеев. – У нас есть основания полагать, что он из новой фирмы. Нечто вроде агентства по деликатным услугам – террору, наемным убийствам, проведению мероприятий по выявлению агентуры противника. Заказчики – Большие Кланы Первые сведения об этой группе появились еще два года назад. Взрыв авиалайнера Мельбурн – Хельсинки – их работа. Сто шестьдесят восемь погибших. Попытка нападения на комбинат сверхтонких структур в Сингапуре – тоже на их совести. Голубоглазый, судя по всему, один из руководителей организации, кличка его Синий Мак. Авантюрист по своему складу, убийца, любит сам участвовать в акциях. По всей видимости, в недавнем прошлом он сотрудник какой-то европейской спецслужбы. Сейчас он якобы с «Деревянными Ангелами» работает над каким-то серьезным проектом.

– Надо затевать игру и идти к нему на поклон, – предложил Ким.

– Вот именно. Он попытается вытянуть из вас, Александр Викторович, не только информацию о ТЭФ-зоне, но и о работе нашего управления. Единственный выход – подготовить толковый блок дезинформации.

Веденеев вытащил информпакет и протянул мне.

– Это та «лунная пыль», которой мы посыпем его по работе управления. Изучите. А этот информпакет отдадите Маку – здесь дезинформация по зоне… Главная наша задача – накрыть эту фирму. Она опаснее любого Большого Клана. Если они вас раскусят, то…

– Саша не заговорит, в этом нет никаких сомнений, – сказал Ким. – И у них нет способов его разговорить. Вы же знаете – у него на эти случаи три уровня психозащиты.

– Возможно, я делаю глупость, – покачал головой Веденеев, – но у нас нет другого выхода.

– Мне нужна страховка.

Я высказал кое-какие свои соображения, и Веденеев согласно кивнул.

– Сделаем.

Я уже собирался подняться и уйти, но тут Веденеев сказал:

– Все-таки мне не дает покоя вопрос, почему они вас отпустили из Асгарда? Мне что-то не верится в их гуманизм.

– Не знаю.

– Они затевают какую-то хитрую комбинацию. Возможно, они решили вскоре открыто выйти в мир и история с вами – их первый шаг.

– Может быть.

– Думаю, в ближайшее время они устроят такое, что все ахнут… Хорошо, сейчас нам не до этого. Удачи вам.

– Спасибо.

* * *

… Мое заточение закончилось. Я снова был в своей квартире среди старых, хорошо знакомых вещей. Я вложил информпакет в компьютер и сосредоточенно принялся изучать легенду. Да, поработали они хорошо. Чтобы проверить все это и понять, что его надули, Синему Маку понадобится не один месяц. А все решится быстрее. Гораздо быстрее.

У меня прекрасная память, да еще расторможенная инициацией: чтобы намертво вбить в нее содержание двух информпакетов, понадобилось четыре часа. Завтра же начинаем игру. Она будет гораздо проще, чем предполагал Веденеев.

Проснулся я на заре. С каждым днем мне все меньше требовалось времени на сон. Чувствовал я себя несколько странно. Иногда перед глазами мелькали нечеткие разноцветные всполохи, кроме того, порой я слышал какие-то отдаленные невнятные звуки. Лика предупреждала, что некоторое время будет наблюдаться нечто подобное. Процесс, запущенный инициацией, продолжается.

Я вышел на балкон. Небо светлело. Горизонт заслоняли черные небоскребы и разноцветные «блинники». По небосводу ползла звезда – рейсовый лунник садился в космопорту под Тулой. В зените мерцала другая яркая звезда – геостационарный гигантский спутник-завод «Кристалл-В».

Душ, легкий завтрак. Все, готов. Можно приступать к работе.

– Видеофон, – сказал я. – «Линия-дубль». Номер 227/К-667.

Сигнал ушел на спутник связи «Линия-дубль». Это своеобразная старинная «почта до востребования». В банке компьютерной системы спутника забронирована ячейка. Когда туда поступает мой сигнал, со спутника уходит информация к заказчику, притом установить его невозможно.

– Я прибыл, готов к встрече, – коротко произнеся. Дело сделано, теперь остается ждать… Ответное сообщение поступило в девять вечера. По экрану ползли полосы, бесшумно лопались пузыри. Бесстрастный компьютерный голос размеренно загнусил:

– Вам надлежит завтра в десять тридцать вылететь из аэропорта Внуково в Копенгаген. После этого с вами свяжутся по ручному коммуникатору.

Экран погас.

– Откуда был вызов?

– Мельбурн. Информблок с сообщением оставлен в общественном СТ-видеофоне номер 553.

Эти ребята работали осторожно и продуманно. Гораздо чище, чем «бревна» из Больших Кланов, которые только и умеют, что делать дырки из ЭМ-оружия.

– Забронируй место на завтра, рейс на Копенгаген, десять тридцать, – велел я домовому компьютеру.

КОПЕНГАГЕН. 23 ИЮЛЯ 2136 ГОДА

Я уже битый час сидел в зале ожидания аэропорта и изучал взлетную полосу, потому что заняться было больше нечем. Цепочка людей тянулась от автобуса к огромному, похожему на барракуду «боингу-5655», через пятнадцать минут он с восемьюстами шестьюдесятью пассажирами взмоет над аэропортом, по параболе выйдет за пределы атмосферы и через полтора часа приземлится в Сиднее На боковую полосу садился двадцатиместный челнок «Стрела-Орбита», доставивший людей с низкоорбитальной исследовательской станции «Корона» У грузового вертолета копошились жучки-погрузчики.

Я потянулся, зевнул и начал глазеть на длинноногую полноватую блондинку в кофте «стекло». Встретившись со мной взглядом, она окинула меня оценивающим взором, презрительно поджала губы и отвернулась, видимо, решив, что я мало соответствую образу ее героя. В зале появилась шумливая латиноамериканская семья – толстая матрона с выводком галдящих сопливых детей, за ними катили три кибер-тележки с чемоданами. Белобрысый немец с соломенной шляпой под мышкой цедил у стойки бара какой-то напиток из высокого стакана. Араб в халате и кепке-маячке дремал в кресле, положив ноги на спинку другого кресла. Девушка лет пятнадцати в видеоочках, заслонивших все лицо, ритмично била себя ладонью по колену, наслаждаясь каким-нибудь интрашоу.

Я взглянул на часы. Прошло уже сорок восемь минут после того, как я вышел из самолета. Забыли они обо мне, что ли? Пригласили в гости и запамятовали встретить, накрыть стол? Вряд ли. Эти ребята ничего не забывают. Наверняка пытаются проверить, есть ли у меня прикрытие и не ведется ли технаблюдение. Напрасно стараются. Я один-одинешенек, никто меня не провожает. В этом раунде я дерусь по правилам противника и на его ринге.

Негромкое пиликанье – это прозвучал долгожданный вызов. Я нажал на кнопку коммуникатора.

– Да?

Поднес коммуникатор к уху. Кроме меня, этот разговор слушать никому не интересно. Тот же нудный компьютерный голос:

– Вам нужно выйти на стоянку такси, желтый кар, номер 78971 СН у сигнального столба Е, заказ 89. Координаты набраны. Дальнейшие инструкции будут даны в салоне.

– Иду.

Хорошо путешествовать налегке. Ни чемодана, ни сумки, ни даже пистолета.

Желтый кар уже стоял на месте. Сиреневый огонек показывал, что машина забронирована. Забронирована для меня.

– Заказ 89, – сказал я по-французски, и дверь распахнулась.

– Поехали, – кинул я, падая на сиденье. Машина вырулила со стоянки аэропорта и покатила по скучным, стандартным пригородам. Аккуратненькие коттеджи на аккуратнейших лужайках с клумбами перемежались с ухоженными лесными массивами. За пятиметровым ограждением скрывались производственные корпуса евроконцерна «Орион», производящего оборудование для пищевой индустрии.

В Копенгагене (некогда столице самостоятельного государства Дания, а ныне немецком городе) мне приходилось бывать и раньше, я знал, что кар едет не к старинному городу, а в направлении «Парка солнечных ночей» – всемирно известного центра отдыха, где, обладая хорошими финансовыми возможностями, можно предаваться всем мыслимым и немыслимым радостям жизни. Иные из развлечений носили совершенно скотский характер, другие были откровенно противозаконными. Местные власти привыкли смотреть на творящиеся здесь безобразия сквозь запыленные темные очки, которые время от времени пытаются прочистить Международная полицейская ассоциация и Евронаркобюро. Последний скандал разразился недавно, когда была вскрыта сеть по распространению «птичьего пуха», продавали его с такой же легкостью, как бутерброды. Говорят, тут много еще чего было, вплоть до гладиаторских боев или «естественных садомахов». «Солнечные ночи» – это целый город. Здесь столько ходов-выходов, закоулков, тайных местечек, столько возможностей затеряться, что лучшего места для встречи голубоглазому не найти.

Чаши арен, купола ресторанов, высокие громады роскошных отелей, прозрачные шары бассейнов, зоопарк, гравиаттракционы – это и был «Парк солнечных ночей». Он раскинулся на территории пятидесяти километров и был окружен высоким забором и снабжен тремя уровнями безопасности.

Моя машина остановилась перед перегородившей дорогу ярко-красной полосой. Около нее стоял охранник в униформе. Еще двое сидели в пуленепробиваемом стакане – эти были вооружены автоматами.

Интересно, как я проникну в парк? Моя полицейская карточка в Германии не действует.

– Гостевая карта лежит в ящике справа, – донесся голос кибер-водителя.

Карта действительно лежала там, я протянул ее охраннику, тот провел над ней идентификатором, и такси въехало на территорию парка.

Машина затормозила у отеля «Морской скорпион». Где это, интересно, видели морского скорпиона?

– Сектор "А", четырнадцатый этаж, в холле вас ждет мужчина, рост 195 сантиметров, синяя рубашка с изображением парусника, в руке французский журнал «Мир мифа».

– Спасибо, железяка.

К такси услужливо подскочил швейцар. В дорогих отелях кибер-швейцары и автоматические тележки практически не использовались. В стороне стояли два носильщика в голубой форме отеля.

Швейцар предупредительно распахнул дверцу, я продемонстрировал ему гостевую карточку.

– Ваш багаж?

– Ничего, кроме банковской карточки, – виновато развел я руками.

В полумраке холла светилась подсвеченная вода аквариума, во всю стену сверкало изображение какого-то кошмарного существа – по-моему, помеси крокодила с тараканом. Судя по всему, это и был загадочный морской скорпион.

Коридоры отеля на четырнадцатом этаже казались какими-то стерильными и безжизненными. Создавалось впечатление, что здесь никто не живет, звукоизоляция, как в барокамере. Жизнь в парке начинается поздним вечером, днем люди здесь отсыпаются. На глаза мне попались лишь две старые карги в зеркальных платьях, которые им не по возрасту уже лет сто, да еще толстый низенький мужчина в черном костюме с идущей от пояса до плеча золотой цепью, в руках он держал лениво зевающего спаниеля.

Вот и сектор "А" – круглое с черными стенами помещение. На кресле, забравшись туда с ногами, сидела похожая на сушеную воблу брюнетка. В ее ушах мерцали серьги со здоровенными бриллиантами. В углу, засунув руку в карман, торчал двухметровый детина, в другой руке он держал журнал «Мир мифа». Зачем ему журнал? Только подозрения возбуждать, ведь никто не поверит, что этот тип умеет читать. Объемный парусник на его груди находился в движении. Плохой вкус. Такие рубашки носят дикари, любящие блестящие предметы. Да и мышцы этого типа лучше подходили бы не человеку XXII века, а какому-нибудь людоеду из эпохи пещер и каменных топоров.

– Привет, малыш. Не меня ли ждешь?

– Тебя. – Немецкий язык как нельзя уместнее подходил к его каркающему голосу. – Не люблю весельчаков. У меня они быстро становятся калеками.

– Нет, кроха, ко мне это не относится. – Я дружески похлопал ладонью по каменному плечу. – Твоему боссу я нужен живым, со здоровым румянцем на счастливом лице. Я дорог ему. Так что не рычи, питекантроп. Пошли.

– Ах ты!.. – Питекантроп хотел что-то сказать, но так и не нашелся, потому что я оказался кругом прав.

Сушеная вобла в кресле перестала пялиться в окно и теперь удивленно смотрела на нас.

– Что линзы выпучила, ведьма? Если здоровье дорого, смотри в окно, чучело недотраханное! Пошли, весельчак.

Он подтолкнул меня к проходу.

Я запоминал ходы, лифты, переходы, которыми мы шли, хотя это было и нелегко. Мы шли подвалами, складскими помещениями, раз даже пришлось протискиваться через вентиляционную шахту. Под конец мы оказались в заваленной пластмассовыми ящиками комнате. Там нас ждали двое. Одного из них я знал. Тот самый высокий бородач, которого я видел, когда попал в ловушку в доме Вадика. Второй – низкорослый, подвижный, с тонким умным лицом и холеными руками мужчина лет сорока. Похоже, он был рангом повыше, чем двое его спутников – «мастодонтов». На их жаргоне «мастодонтами» зовут телохранителей и боевиков.

– Получайте своего легавого, – буркнул питекантроп.

Бородач тщательно, со знанием дела, обыскал меня, потом провел детектором вдоль тела, проверяя, не спрятан ли где-нибудь маячок.

– Чисто… Теперь спокойно, легавый. Сейчас ты пляшешь под нашу дуду. – Он вытащил инъектор и всадил его заряд в мою руку. Через пару секунд свет начал меркнуть, пол качнулся, как палуба попавшей в шторм яхты, меня подхватили сильные руки. Издалека я слышал голос питекантропа:

– А может, придушим его? Скажем, что он оказался «павлином».

«Павлинами» они называют людей, тянущих за собой «хвост», то есть находящихся под наблюдением.

– Этот мешок навоза Маку дороже и тебя, и меня. Он нам не поверит и скормит тебе твои же собственные уши.

– Да ладно, я же пошутил.

Потом все окончательно померкло…

* * *

Первое, что я увидел, когда очнулся, – знакомые голубые глаза, изучающие меня. Я сидел в кресле, предусмотрительно прикованный наручниками к его металлическим подлокотникам.

Бородатый сделал мне какую-то стимулирующую инъекцию, голова быстро прояснилась. В большой с коричневыми стенами и зеркальным полом комнате ярко, как в операционной, светили светопластины. Похоже, я находился в подвале какого-то дома. Он мог располагаться где угодно. Пока я пребывал без сознания, меня могли доставить хоть в космос. У двери застыл питекантроп с автоматом. Бородач сидел в кресле около компьютера, низкорослый стоял за спиной Мака, засунув руки в карманы и пожевывая негорящую сигарету.

– Где я?

– У меня в гостях, – любезно пояснил Синий Мак.

– Ты живешь в таком дерьмовом клоповнике?

– Нет, здесь я принимаю дерьмовых гостей.

– Тебя не упрекнешь в излишке гостеприимства.

– Ладно, хватит молоть языком! Ты раздражаешь моих парней, а я ценю их нервы.

– Какие такие нервы? У них нет не только нервов, но даже и грамма мозгов.

– Я тебе сказал, кончай чесать языком. Пасть здесь раскрывают только с моего разрешения. Чем ты меня можешь порадовать?

– Разве моего приятного общества не достаточно? – Видя, что Синий Мак недобро прищурился, я поспешно добавил: – Хорошо, не кипятись. Ты насчет ТЭФ-зоны? Там ничего интересного, если ты, конечно, не хочешь сделать блестящую карьеру в области физики непериодических явлений. В моем кармане лежал информпакет, он у твоих мастодонтов. Там вся информация.

– Давай. – Мак протянул руку.

– Вот. – Низкорослый положил на его ладонь информпакет, составленный Кимом и Веденеевым, Синий Мак загнал его в щель компьютера, по экрану поползли светящиеся строки. Минут десять голубоглазый изучал информацию, потом повернулся ко мне.

– Что это значит?

– Я не мог подобраться ближе. Внутри зоны еще один защитный экран. За ним – чужая база. Я только издалека видел ее сооружения. В информпакете есть все данные.

– Что ты там делал целую неделю?

– Пытался подобраться ближе или хотя бы по каким-то косвенным моментам выяснить, что же там происходит. Дурацкая привычка, знаешь ли, доводить задание до завершения.

– Кто устроился на этой базе?

– Кто-то. По конфигурации устройств и сооружений, думаю, что Чужаки.

– Бред. Этого не может быть… – Синий Мак немного помолчал. – Слишком дрянная информация. Не стоит такой платы, как жизнь.

– Стоит. Тебе придется раскодировать ОС. Синий Мак вынул из нагрудного кармана пиджака коробку активизатора.

– Вот я нажимаю кнопку, и перед той четвертью часа, которую ты проживешь, прежде чем скончаешься, все Христовы муки и китайские пытки – просто обыкновенная дешевка. Постепенно выжигаются нервные окончания, но спасительного шока не наступает. Смерть ты воспримешь как величайшую награду. – Он угрожающе провел пальцами по кнопке.

– Это нечестно.

– Ты прав. Нечестно. И мне, как честному человеку, делать это неудобно. Но с легавыми нельзя честно.

– Что ты от меня еще хочешь?

– У меня туговато с информацией по вашему управлению. Всякая чушь о его административном устройстве мне неинтересна. Нужны сведения об оперативной работе. Главное, об агентуре.

– Ты же должен быть в курсе, что агента знают только контактирующий с ним оперативник и курирующий их руководитель.

– Расскажи о своих «дятлах». Их наверняка хватит на целый национальный заповедник.

– Я не могу. Это невозможно.

– Мне все равно Как ни крути, я в выигрыше. Если уничтожу тебя – приведу в исполнение приговор Клана. Если договорюсь – у меня будет источник в вашей системе. Мне больше нравится второе, но, если тебя придется ликвидировать, я тоже не слишком огорчусь. Не так ли?

– Если я продам своих агентов, то они начнут сыпаться один за одним, и меня сразу же вычислят. А попасться в лапы моим коллегам ничуть не лучше, чем в ваши грязные руки.

– С твоими языкастыми парнями ничего не случится. Мы тоже умеем строить неплохие комбинации… Вообще мы теряем время. Ты же знаешь: тот, кто раз ступил на благородную стезю сотрудничества, должен пройти по ней до конца. И учти: пытаться водить нас за нос глупо. У нас есть способы проверить кое-какую информацию.

– Проверить? Ясно, утечка на уровне «С-6». Кто он? Капитан Валиев? Майор Никоненко? Полковник Мерль? А может, Козлов? Кто?

Недобрые голубые глаза буравили меня насквозь. Он навис надо мной и ухватил меня за горло.

– Вы с Кимом затеяли свою игру? Говори, тварь!

– Ким здесь ни при чем. Я сам попытался прикинуть, кто из моих коллег может приторговывать информацией.

Я откинулся на спинку, закашлявшись. Все ясно. «Фантом» – капитан Валиев. Мне удалось сделать то, чему меня учила Лика. Мои мысли попали в резонанс с мыслями Синего Мака. Я сумел считать нужную информацию.

– Аргунов, ты работаешь на меня. И сейчас мы будем слушать твой первый занимательный рассказ об оперативной деятельности твоего дерьмового управления.

– Синий Мак, у меня есть другое предложение. Я тебе предлагаю работу. Конечно, доходы по сравнению с твоими не ахти, но зато ты сможешь помочь благородному делу борьбы с преступностью.

– Ха! – покачал головой Синий Мак. – Занятно.

– Мак, можно ему врезать? – подал голос скучающий питекантроп.

– Давай. Только аккуратно. Ничего не сломай.

Лапа у питекантропа оказалась увесистая, из моих глаз брызнули яркие звезды. Он снова занес руку. Зря… Перемещение… Я очутился в полутора метрах от того места, где только что находился. Но теперь я уже не был прикован к креслу. Свободен. И уже на ногах, —

Я прыгаю, питекантроп получает каблуком под ухо и падает, как китовая туша. Сбить такую массу с ног, нокаутировать очень трудно, но удар у меня хороший, ему хватило. Потом в прыжке удар в грудь Синему Маку, который, падая, увлекает за собой низкорослого. Бородач уже на ногах и уже успел вытащить пистолет. Я кидаюсь кувырком вперед, подбиваю бородачу руку с оружием и, приподнимаясь на колене, бью сложенными пальцами выше адамова яблока. Все, о бородатом можно больше не вспоминать. Удар получился как в учебнике – мой противник труп.

Низкорослый, приподнимаясь, пытается выудить пистолет, но я подскакиваю к нему и размашистым движением руки отправляю в нокаут. Потом добиваю в нервный узел – этого ему хватит надолго.

Теперь можно передохнуть. Я осматриваю поле битвы. Бородач спешит сейчас занять место в очереди к Господу Богу, питекантроп катается, подвывая, по полу. Низкорослый без чувств. Синий Мак, сидя на полу, кашляет, пытаясь нашарить активизатор ОС.

– Ну что, Мак, соглашайся-ка на мое предложение.

– Ох-х, кх… – Голубоглазый нашаривает-таки активизатор и сдавливает его в руке. – Конец тебе, кхы…

– Зря отказываешься. Жалеть будешь.

– Умри, тварь. – Он вдавливает кнопку… Потом еще раз…

– Тебе помочь? Не работает? Мак отбросил коробку. Я поднял автомат и стволом ткнул ему в лицо, разбивая губы.

– И не сработает твоя машина.

– Кто ты?

– Тень отца Гамлета.

Это было одним из последствий инициации сверх-Я. В этот момент происходит обновление всего организма, ты, оставаясь человеком, становишься и чем-то иным. Во всяком случае, всякая основанная на тонких биохимреакциях дрянь, как ОС, к тебе не липнет. Но голубоглазый об этом, конечно, не знал и, должно быть, сильно удивился.

Я приковал Синего Мака наручниками к креслу, где только что сидел сам. Питекантроп попробовал приподняться, но я опять отключил его размашистым ударом ребром ладони. Потом нашарил в его кармане инъектор, в нем еще оставалось несколько синих зарядов – снотворное. Один достался питекантропу, второй низкорослому. Потом я подошел к голубоглазому.

– Спокойной ночи, Синий Мак.

– Тварь вонючая, я все равно тебя достану!

– А я тебя уже достал.

Я вкатил ему дозу. Готов.

Теперь можно присесть и перевести дыхание. Перед глазами все плыло и качалось. Перемещение отняло слишком много энергии. Но рассиживаться некогда. Я потянулся к пульту компьютера. Выйти в Единую информационную сеть, подключиться к информационным системам. Готово. Теперь компьютер работает как СТ-видеофон. Номер. Соединение. На экране появилось лицо Кима.

– Груз упакован. Попытайтесь определить, где я нахожусь.

– Сейчас.

Через минуту Ким сказал:

– Засекли. Тридцать километров севернее Гааги. То есть из Германии тебя не вывозили. Двухэтажный дом, частные владения. Так, посмотрим, какие возможности у нас в этом районе… Понятно. Если продержишься сорок минут, подошлем восемь человек на двух М-30. Если не продержишься – задействуем местную полицию.

– Продержусь.

– Не лезь на рожон.

– Хорошо.

– Ты точно в порядке?

– Я точно в порядке… Слушай внимательно. Вертолеты должны быть ровно через сорок минут – ни минутой раньше или позже.

– Договорились.

Экран померк. Что теперь? Пока я опасности не ощущаю. Я содрал с руки питекантропа коммуникатор с часами. Тридцать минут на восстановление сил. А потом за работу. Нужно будет расчистить место для тактической группы, если в доме еще кто-то есть.

… Все, время пришло. Я взял автомат, засунул за пояс пистолет. В кармане низкорослого нашел штуковины, которые мне могут сильно пригодиться, – три небольших взрывкубика.

У двери я остановился, прислушиваясь к своим ощущениям. Все в порядке, за дверью никто не ждет. Отодвинул засов – слава Богу, здесь не оказалось никаких хитроумных замковых устройств, реагирующих на тембр голоса или отпечатки пальцев. Я очутился в тускло освещенном коридорчике. Вверх вела узкая лестница, оттуда падал дневной свет. Я поднялся по лестнице. Перед глазами предстал обставленный тяжелой мебелью, с мраморным камином холл. Никого.

Я прижался к стене. Теперь малейшая ошибка может стоить жизни. Еще раз собраться, взять волю в кулак.

Начали… Мое сознание радужной нефтяной пленкой расплывалось по спокойному морю, на нем полнейшее безветрие, безмолвие. Вот по воде пошла легкая рябь, накатила волна… Я очнулся. Теперь я точно знал – в доме еще четверо «мастодонтов», они на втором этаже, возле мониторов системы безопасности. Хорошо, что внутри дом сейчас не просматривается и не просвечивается.

Осторожно я поднялся по широкой лестнице на второй этаж. Вздрогнул, увидев высокую человеческую фигуру… Уф, нежить! Всего лишь объемная картинка -амазонка с колчаном стрел. Произведение искусства. Вправо уходил широкий коридор со шкафами, креслами-пузырями. В его стене слева виднелась дверь. Похоже, эти четверо за ней… Нет, трое. Где еще один? Я устал и никак не мог сориентироваться. Убрать надо сразу всех, чтобы не успели вызвать подмогу.

– Э, кинь банку с «кренгом», – послышался хриплый голос.

Говорили по-немецки.

– Держи! – У второго голос был тонкий и пронзительный.

– Интересно, кто этот урод, которого они там обрабатывают?

– Кто ж его знает. Одному Маку известно. Даже Шляпник не знает, что к чему.

– И чего они с ним тянут? Помнишь того итальяшку? Такой гордый был, законы чести, благородство. А как начали ему пальцы пилить, сразу и родную мать продать стал готов.