Текст книги "Ты красива, поверь"

9

– Боюсь, что могут возникнуть некоторые осложнения.

Элинор вскинула на врача испуганные глаза.

– Какие осложнения? – хрипло спросила она, чувствуя, как сжимается ее измученный желудок.

Желудок бунтовал с самого Рождества, но только сегодня, в блеклый и морозный январский день, она получила подтверждение своей беременности.

– У вас недостаток витаминов в организме. Это легко поправить, но, боюсь, беременность будет протекать тяжело. Разумеется, – врач опустил глаза на казавшийся стерильно чистый стол, затем перевел их снова на Элинор, – вы в любой момент можете прервать ее.

Избавиться от ребенка Рея? Ни за что!

– Нет! Нет, я не собираюсь делать аборт.

– Что ж, если вы будете вести себя разумно, – врач помолчал, затем вперил в Элинор суровый взгляд, – нормально питаться и как следует отдыхать… Мы, конечно, будем держать вас под постоянным наблюдением. Ребенок должен родиться в августе. Сейчас у нас январь. Вам надо быть очень осторожной в течение последующих шести недель и постараться не волноваться. – Главного он не сказал, но было ясно, что врач намекает на угрозу выкидыша.

Он пустился в пространные рассуждения насчет витаминов и анализов, но Элинор слушала его вполуха.

Она уже и раньше догадалась, что беременна, но до сегодняшнего дня и не подозревала, насколько сильно ее желание родить этого ребенка. Она сделает все, что в ее силах, пойдет на что угодно, чтобы только сохранить эту хрупкую, жизнь.

– Вы ведь писательница, если не ошибаюсь. А писатели за работой забывают о еде, о сне и отдыхе, настолько их поглощает творчество. Поэтому было бы хорошо, если бы на последующие шесть недель вы забыли о работе. Вы живете одна?

Элинор кивнула.

– Хмм. А родственники у вас есть? Или друзья, у которых вы могли бы пожить?

– Нет, я совсем одна. Друзья у меня, конечно, есть, но…

Врач тактично не стал задавать вопросов об отце ребенка, разве что чисто в медицинском плане, но тут Элинор мало, что могла ему сообщить.

– Я прекрасно обойдусь и одна, – бодро заявила Элинор и поднялась, собираясь уходить.

Врач дал Элинор с собой несколько брошюр, которые ей следовало прочитать. Вернувшись, домой, она приготовила себе кофе – без кофеина, ибо это было вредно для будущего младенца, и уселась изучать их.

Звонок в дверь заставил Элинор вздрогнуть. Она никого не ждала. Открыв дверь, Элинор с удивлением обнаружила стоящую на пороге Мейми.

Ее подруга, чья беременность была уже очень заметна, просто цвела. По сравнению с ней Элинор чувствовала себя безжизненной и опустошенной.

– Я приехала в Бристоль, чтобы пробежаться по магазинам. Ты мне сто лет не звонила, и я решила… – Она осеклась, увидев на столе пачку брошюр. – Элинор, ради всего святого, это еще что такое? Господи! Да ты беременна!

Здравый смысл подсказывал, что надо бы все отрицать, но в последнее время Элинор что-то плохо соображала.

Мейми села, пристально глядя на подругу.

– Это ребенок Рея, правда? Ох, Элинор, ну почему ты мне ничего не сказала?

И тут, к своему стыду, Элинор разрыдалась. Она вообще в последнее время стала слезливой – наверное, из-за гормонов.

– Он знает? Ты ему сказала? Ты вообще собираешься сообщить ему?

– Нет, нет и нет, – Элинор высморкалась. – Это вышло случайно, и тут больше моей вины, чем его. – Под взглядом подруги она вспыхнула. – Я хочу этого ребенка, Мейми, – спокойно произнесла она, сама не понимая, что заставило ее произнести эти слова.

Но Мейми ее уже не слушала. Взяв со стола бумажку с анализами Элинор, она стала ее читать и внезапно нахмурилась.

– Что-то не так, да? – резко спросила она. – Ты плохо себя чувствуешь?

Элинор мысленно взвесила, сколько у нее шансов обмануть подругу, и пришла к выводу, что очень мало.

– У меня просто недостаток витаминов. Врач говорит, что все обойдется, если я на шесть месяцев брошу работу и… Мейми, ради Бога, ты куда? – удивилась она, увидев, как Мейми поднялась и решительно направилась в ее спальню.

Элинор последовала за ней и с удивлением наблюдала, как ее подруга открывает шкафы и выдвигает ящики.

– Мейми!

– Ты едешь со мной. Прямо сейчас. И не спорь. Я тебя одну здесь не брошу. – Мейми повернулась к Элинор. На лице ее была написана суровость, какой Элинор прежде никогда не видела.

– Я уже однажды потеряла ребенка, Элинор. И никому бы такого не пожелала, тем более тебе. Ты поедешь со мной. Составишь мне компанию.

– Я не могу! И что скажет Фред?

– Фред будет счастлив. Ему надо уехать на некоторое время в Штаты, и ему будет гораздо спокойнее, если мы будем вместе. Можем говорить о детях хоть целые дни напролет. А миссис Би будет просто в своей стихии, распоряжаясь нами обеими.

Элинор понимала, что не следовало сдаваться так скоро, но искушение было слишком велико.

– Почему ты не скажешь Рею? – спросила Мейми, когда они обе уже сидели в машине. Майкл, узнав, что Элинор едет с ними, не выразил ни малейшего удивления.

– Ему незачем это знать.

– Боже мой, опять этот твой комплекс неполноценности! Он желал тебя, Элинор! Он ведь занимался с тобой любовью!

– Нет, он желал вовсе не меня, – спокойно отозвалась Элинор и пересказала подруге разговор, услышанный на лестнице в ее доме.

– Я в это не верю, – решительно заявила Мейми. – Рей никогда бы так не поступил.

– Уже поступил, как видишь, – мягко отозвалась Элинор. – И вообще, давай не будем говорить об этом. Все кончено. Это уже позади. – Она откинулась на сиденье и закрыла глаза.

Видя, что подруга измучена и еле держится, Мейми замолчала. Сейчас не время говорить об этом, да и сил у Элинор маловато. Может быть, как-нибудь потом…

Элинор сообщила Диане, что берет небольшой отпуск и свяжется с ней через несколько месяцев. Кроме того, она объявила, что не желает заключать новый контракт с Ларри Чейном.

В мире полно других издателей, а пока она была достаточно обеспечена, чтобы в течение какого-то времени содержать себя и ребенка. Постепенно Элинор обнаружила, что ее все больше и больше поглощает ее состояние и мысли о будущем малыше.

В марте она сходила на осмотр к врачу. Тот остался доволен тем, как идут дела, и, хоть и с некоторыми оговорками, объявил, что опасность выкидыша миновала.

Через месяц задул сильный прохладный ветер, начисто, словно метлой, выметя с неба тучи. Появились первые бутоны нарциссов, и Фред ненадолго приехал домой.

На следующий день Элинор нарочно отправилась на прогулку, чтобы дать Мейми возможность побыть с мужем. Вскоре ей предстояло покинуть дом подруги, но Элинор вовсе не рвалась возвращаться в Бристоль. Она серьезно задумывалась над тем, чтобы снять небольшой домик по соседству. Мейми жила в прелестном месте, еще не испорченном нашествием переселенцев из столицы. В давние времена в окружавшем дом парке было разбито множество клумб, и Элинор по пути к воротам ненадолго остановилась, чтобы ими полюбоваться.

Конечным пунктом ее прогулки должна была стать деревня, где она пообещала Мейми купить хлеба. Заодно Элинор собиралась зайти в агентство по продаже недвижимости, чтобы навести справки о домах, сдающихся в окрестностях.

Дорога, ведущая от поместья в деревню, была довольно спокойной. Изредка мимо проезжали машины. Одна из них даже слегка притормозила, поравнявшись с Элинор, и девушка успела заметить на заднем сиденье темноволосую женскую голову и головки детишек.

Дойдя до деревни, Элинор поняла, что устала, – идти против ветра оказалось тяжело.

Она присела на деревянную скамью, чтобы немного отдышаться. Рядом с газетным киоском гомонила компания подростков на велосипедах. Появилась молодая женщина в сопровождении троих детей, и Элинор, вглядевшись в нее, застыла. Это была сестра Рея – как же ее звали? Бэб Гриффит, вспомнила Элинор.

Уж эту встречу Мейми никак подстроить не могла.

Элинор инстинктивно пригнулась, хотя женщина вряд ли могла ее узнать, да и вообще сомнительно, чтобы она знала, кто она такая. Однако, подняв глаза, Элинор к своему смятению обнаружила, что Бэб решительно направляется в ее сторону.

– Мне надо поговорить с вами, – без обиняков заявила она. – Я знаю, кто вы. Рей показал мне вас на детском празднике. Не могу…

Внезапно Бэб осеклась и громко ахнула, глядя на поднявшуюся ей навстречу Элинор. Порыв ветра подхватил полы ее пальто, открывая располневшую фигуру.

– Так, значит, Рей был прав! – Бэб отпрянула от Элинор, словно от прокаженной. – А я-то думала… – Она была в шоке. – Он велел мне не вмешиваться. Сказал, у вас роман с другим. – Бэб опустила взгляд на разбухший живот Элинор, затем сурово взглянула ей в лицо и резко произнесла: – Вы хоть понимаете, что вы с ним сотворили?

– Что я с ним сотворила? – не веря своим ушам, переспросила Элинор.

– Да, – с горечью отозвалась сестра Рея. – А мы-то вечно подшучивали над ним, говорили, что он не способен влюбиться по-настоящему – для этого он слишком самодостаточная личность. Господи, как бы мне теперь хотелось, чтобы это было так!

Элинор ничего не понимала. Эта женщина несет какой-то вздор! Она повернулась, собираясь уйти, и внезапно ощутила резкую боль в животе. Элинор застыла, не в силах двинуться с места. Ее охватил панический страх – казалось, небо стало наваливаться на нее. Элинор зашаталась. Словно издалека до нее донесся встревоженный голос:

– Шон! Беги скорее за папой!

А потом весь мир поблек, и она погрузилась в мягкую тьму.

Придя в себя, Элинор обнаружила, что сидит на скамье. Какой-то мужчина держал ее за руку, измеряя пульс. Бэб с испуганным и виноватым видом сидела рядом. А еще на нее с любопытством взирали три пары одинаковых серых глазенок.

– Видали? Я же говорил, она не умерла! – Надменно заявил мальчик постарше, обращаясь к молодой поросли.

– Шон, пожалуйста, прекрати! Мне так жаль! Я ведь вовсе не хотела…

– Моя жена пытается сказать, что хочет извиниться за свою импульсивную выходку. Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, уже хорошо, – машинально солгала Элинор. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы они все ушли отсюда и оставили ее в покое. Она не могла вынести сразу столько лиц, напоминавших ей Рея. Господи, до чего похожи на него племянники! Элинор чувствовала страшную слабость, ее мутило, одна мысль о том, что придется идти домой пешком, приводила ее в содрогание.

– Хмм. – Голос мужчины был профессионально невозмутимым. Судя по всему, он был врачом. – Какой у вас срок?

– Четыре месяца, – автоматически отозвалась Элинор.

– Четыре месяца?! – Сестра Рея смотрела на нее во все глаза. – Но… – Не договорив, она повернулась к мужу. – Ник, по-моему, мы должны отвезти ее домой. Она не в состоянии идти пешком.

– Согласен. – Ник Гриффит отпустил запястье Элинор и спокойно улыбнулся ей. – Моя жена посидит с вами, пока я подгоню машину Дети, за мной.

Любопытная аудитория покидала место действия с явной неохотой, и Элинор услышала, как на ходу старший мальчик со знанием дела поделился впечатлениями с братьями:

– До того, как родит, она еще знаете как растолстеет. Видели бы вы маму, кома она ходила с вами…

Элинор осталась наедине с сестрой Рея. Господи, как это все получилось? Она ведь всего-навсего вышла ненадолго прогуляться.

– Это ребенок Рея, да?

– По-моему, на этот счет мы уже все выяснили, – сухо отозвалась Элинор.

Бэб нахмурилась, потом строго спросила:

– Почему вы ему не сказали?

Элинор бросила на нее удивленный взгляд:

– Но вы сами сказали, что он все знает. «Рей был прав» – это ваши слова, – напомнила она.

– Что? – Бэб явно смутилась, но тут же сообразила, о чем идет речь, и ее рот округлился. – Ах, это! Вы меня не так поняли. Рей не знает, что вы беременны. Он думает, что у вас… роман с другим мужчиной. Я тоже так думала, пока вы не сказали, что уже на пятом месяце.

– С другим мужчиной? – Элинор сделала попытку подняться, но тут же снова опустилась на скамью – ноги отказывались ее держать. – Господи, как такое могло прийти ему в голову? – начала она и тут же вспыхнула, вспомнив их короткий разговор в доме Мейми.

– А вот и Ник с машиной. Поговорим потом. Кстати, я Бэб, сестра Рея.

– Я знаю. Вы – одна из близнецов.

– Да.

Гриффитам удалось каким-то образом пристроить Элинор в машине. У нее снова закружилась голова, и она с облегчением откинулась на спинку сиденья.

До дома Мейми было совсем близко. Если повезет, она сумеет проскользнуть в свою комнату, и ни Мейми, ни миссис Би не догадаются о том, что случилось.

Элинор открыла глаза – ей показалось, что они едут что-то уж чересчур долго. Увидев незнакомые места, она тревожно огляделась и схватилась за спинку переднего сиденья. Бэб тут же обернулась:

– Мы везем вас к себе домой, – поспешно пояснила она. – Так будет лучше…

Лучше? Для кого? У Элинор не было ни малейшего желания с ними ехать.

– Прошу вас, я бы хотела…

Но Бэб уже включила радио и либо не услышала протестов Элинор, либо не желала их слышать. Это настоящее похищение, подумала Элинор. Она может подать на них в суд. В эту минуту машина нырнула в яму, и желудок девушки болезненно сжался. Ник, увидев ее лицо в зеркале заднего вида, нажал на газ.

Автомобиль свернул на подъездную дорожку перед современным домом хорошей постройки и остановился.

– Веди ее наверх, Бэб, быстро, – услышала Элинор спокойный голос Ника. Протянув руку, он помог ей выйти из машины.

Элинор поймала испуганный и виноватый взгляд молодой женщины, заметила, как ее муж быстро покачал головой, и ее охватила паника.

Ребенок – она может потерять ребенка! Наверное, она произнесла это вслух, ибо Ник тут же успокоил ее:

– Да ничего подобного! На пятом месяце младенца не так-то просто потерять, тем более, если в его жилах течет кровь Парришей.

Тем не менее, наверху он быстро осмотрел Элинор. Испугавшись за ребенка, она рассказала об опасениях своего врача.

– Не волнуйтесь. Все будет хорошо. Я позвоню вашим друзьям и сообщу им…

– Что вы меня похитили, – закончила за него Элинор.

– Да. Мне очень жаль, но, понимаете…

Но Элинор уже не слушала. Измученная событиями последних часов, она погрузилась в сон.

Когда Ник Гриффит спустился вниз, Бэб обеспокоено спросила:

– С ней все обойдется? Если что-нибудь случится, я никогда себе не прощу.

– Напрасно ты вмешалась, Бэб, – укорил ее муж, но, вглядевшись в ее расстроенное лицо, смягчился. – Не волнуйся, по-моему, у нее все будет хорошо.

– Подумать только, а я-то так на нее разозлилась! Понимаешь, я думала, она бросила Рея…

– Рей уже большой мальчик, Бэб. Ты не можешь прожить за него жизнь. И не думаю, что он поблагодарит тебя за то, что ты сунулась. Ты это и сама знаешь.

– Но она же любит его, это очевидно! А он думает, что у нее есть другой!

Ник и сам это уже понял, но в отличие от своей импульсивной жены, считал, что вмешиваться в чужие дела недопустимо.

– Пойду, позвоню ее друзьям.

Когда полчаса спустя он вернулся в гостиную, вид у Бэб, поговорившей за это время с Элинор, был довольный и слегка взволнованный.

– Да, это странное стечение обстоятельств, – заметил Ник, выслушав рассказ жены.

Бэб была разочарована. Она ожидала более живой реакции.

– Но надо же что-то делать. Как ты не понимаешь?

– Нет, милая, – твердо сказал ее муж. – Я понимаю вот что – у нас наверху лежит молодая женщина на пятом месяце беременности, и ее состояние далеко от идеального. Любые потрясения в это время… – Увидев погрустневшее лицо жены, он мягко прибавил: – Я знаю, ты хотела, как лучше, Бэб, но хорошо ли ты подумала? Рей ведь может и не прийти в восторг от перспективы стать отцом.

Элинор, стоявшая в коридоре рядом с кухней, слышала каждое слово. Странно, что ей так больно, ведь слова Ника были лишь подтверждением ее собственных мыслей.

– Иными словами, говорить ему ты мне не советуешь, – печально подытожила Бэб.

– На мой взгляд, это было бы неразумно и даже нечестно. Тем более, он уже уехал в Штаты и пробудет там не меньше двух месяцев, а потом мы все вылетаем туда на свадьбу Дика.

– Но ведь он должен знать, – упорствовала Бэб.

– Дорогая, – Ник взял обе ее руки в свои. – А тебе не приходило в голову, что Рею ничто не мешало бы связаться с Элинор, если бы он того хотел?

– Но он же уверен, что у нее роман с другим!

Последовала короткая пауза, и Элинор почувствовала, как заколотилось ее сердце.

– Я понимаю, что ты хочешь мне сказать, Ник, – раздался, наконец, неуверенный голос Бэб. – Но ты ошибаешься, я знаю, ты не прав! Это все Эмили, это она запудрила всем мозги. Мне она никогда не нравилась!

– А я-то думал, она твоя лучшая подруга, – сухо отозвался Ник.

– Была когда-то. Ник, что нам делать с Элинор?

– Ничего. Мы ничего сделать не можем, – твердо сказал Ник. – Рей и Элинор – взрослые люди, Бэб. Мы не имеем права вмешиваться.

Элинор тихонько вернулась в свою комнату.

Зять Рея так же, как и она сама, считал, что Рей был рад от нее избавиться и вовсе не обрадуется, узнав, что она носит его ребенка.

10

Прошло два дня, прежде чем Элинор позволили вернуться назад к Мейми. В течение этих двух дней Бэб почти не вылезала из ее комнаты. Она рассказывала Элинор о своем детстве, о том, как любил их Рей и как о них заботился, как ему пришлось бросить учебу и в восемнадцать лет пойти работать, и вообще, какой он изумительный человек и самый лучший брат в мире.

Бэб даже привезла к Элинор сестру. Кристи была чуть смягченной копией Бэб и явно была так же, как и сестра, предана Рею. И они обе были не в состоянии понять, почему Элинор не верит, что Рей будет счастлив до небес, узнав, что скоро станет отцом.

– Он всегда страшно любил детей, правда, Крис? – теребила сестру Бэб.

– Всегда, – без заминки подтверждала верная Кристи.

И только в последний вечер, перед тем, как Элинор собралась уезжать, Бэб завела разговор о детском празднике.

– Твоя подруга рассказала мне, что ты услышала тогда на лестнице. – Бэб было явно неловко. – Я понимаю, как это должно было выглядеть, но ты не должна обращать внимания на Эмили. Она уже много лет пытается поймать Рея в свои сети. И жутко к тебе ревнует. Да и вообще, она просто все выдумала.

– Мне так не кажется, – мягко отозвалась Элинор.

Бросив взгляд на ее лицо, Бэб прикусила губу и опустила глаза. И, пожалуй, впервые в жизни помянула своего обожаемого старшего братца недобрым словом.

Апрель выдался холодным и ненастным. Элинор сняла себе небольшой домик неподалеку от Мейми. Домик был старый и совсем крошечный: две комнаты и кухня на первом этаже и две спальни на втором. Зато при нем был прелестный садик, и Элинор уже живо представляла себе, как сидит под яблоней и печатает, а рядом стоит коляска.

Миссис Беркли настояла на том, чтобы, как она выразилась, «хорошенько пройтись по дому», прежде чем Элинор было дозволено в него переехать.

Был также приглашен первоклассный дизайнер Мейми, чтобы заняться интерьером, хотя Элинор и пыталась сопротивляться, боясь, что расходы будут слишком велики. Теперь ей приходилось думать не только о себе, но и о ребенке, и она поклялась, что ее малыш никогда ни в чем не будет нуждаться – ни в материальных благах, ни в любви и заботе.

– Ты же сама хочешь, чтобы детская была отделана как следует, – убеждала ее Мейми, и в конце концов Элинор сдалась.

Когда все было обустроено, она засела за продолжение своего романа об Эжени. Подстегиваемая заботой о будущем малыша, она решила писать регулярно, однако работа вовсе не казалась Элинор рутинной, и она получала от нее искреннее удовольствие. Поскольку она провела массу исторических изысканий, готовясь к первому роману, то рыться в библиотеках ей не понадобилось, и Элинор смогла сесть за продолжение без всяких задержек. Вскоре она обнаружила, что создает для Эжени и ее отпрысков идиллическую жизнь, полную тепла и любви – именно такую, какую мечтала дать своему младенцу. С той разницей, что первенца ее героини родители ожидали с радостью и нетерпением.

Рей был по-прежнему в Штатах. Бэб регулярно сообщала об этом Элинор во время своих визитов. У Элинор создалось впечатление, что Бэб взялась ее опекать не на шутку, ибо не проходило недели, чтобы она ни позвонила или не заехала повидаться. Элинор обнаружила, что ей приятна такая забота. Дружба Бэб согревала ее, и Элинор чувствовала себя почти членом семьи Рея. Она пыталась побороть это чувство, твердя себе, что разумнее всего было бы сказать Бэб, что она не желает, чтобы та служила посредницей между ней и Реем. Но как отказаться от этой дружбы, когда это был единственный способ хоть что-нибудь узнать о нем? А новостей о нем Элинор жаждала постоянно, ей всегда хотелось, чтобы Бэб рассказала все поподробнее, а не просто небрежно упоминала о нем в разговоре. У Рея все хорошо… Он много работает… Пока он еще не планирует вернуться, побудет немного в Штатах…

Май стоял теплый, распустились яблони, и в душе Элинор воцарилось неведомое ей до сих пор чувство довольства и успокоения. Так было, пока она не отправилась в Бристоль на очередной осмотр к врачу.

– Ммм, – с сомнением протянул он. – Хмм.

– Что-нибудь не так? – испуганно спросила Элинор, одеваясь. Ведь она была так осторожна, соблюдала все предписания, так гордилась тем, что строго придерживается режима. Если теперь она потеряет ребенка Рея…

– Да нет, ничего особенного. Придется провести кое-какие дополнительные анализы.

– Да в чем же дело? Скажите, наконец! – взмолилась Элинор.

– Ничего страшного, – заверил ее врач. – Просто, похоже, там бьются два сердечка.

– Два?! – Элинор изумленно уставилась на него. – Вы хотите сказать…

– Похоже, у вас будет двойня.

– Двойня?! – Мейми так и взвизгнула. – Господи, Элинор, вот уж правду сказать, ты ничего не делаешь наполовину! Ну, конечно, у ниго же это в роду!

Бэб, узнав о том, что Элинор ожидает двойню, не на шутку задумалась. У Элинор непременно родятся девочки, думала она. Ее племянницы, а она никогда их не узнает, если Элинор будет продолжать отказываться от встречи с Реем. Но она же любит его, в этом Бэб не сомневалась. Она не может не говорить о нем, поселилась рядом с Гриффитами, хотя, если бы действительно не хотела видеть Рея, было бы логично уехать подальше от его родных. После всего, что услышала Бэб за эти месяцы, она считала, что у Элинор были все основания возненавидеть Рея. Что нашло на ее брата, что он бросил эту девушку и сбежал без борьбы, даже не попытавшись выяснить отношения?

Однако, вспомнив, как выглядел Рей во время их последней встречи, Бэб отбросила эта мысли. Таким она не видела брата много лет и, дай Бог, больше никогда не увидит. Сколько еще времени он собирается торчать в своей Америке? Рей никогда не был любителем писать письма, а из коротких разговоров по телефону ничего нельзя было понять. Он говорил как-то отрывочно, да и вообще был на себя не похож Интересно почему? Из-за того, что работа над сценарием у его автора не клеится, или из-за того, что тоскует по Элинор?

Бэб было известно, что Рей вместе с писателем снимают дом где-то в окрестностях Голливуда, но, зная брата, она сомневалась в том, что он причастился прелестей блистательной жизни в Калифорнии. Скорее всего, работает как одержимый, стараясь таким образом заглушить боль, так же как и Элинор: как только жизнь начинает казаться невыносимой, она с головой уходит в работу, которая уводит ее от реальности в мир фантазии. Последнее сообщение о том, что Рей собирается остаться в Штатах на неопределенное время, сильно беспокоило Бэб. Но одной ей было не справиться. Ей нужна была помощь.

Бэб подумывала о том, чтобы обратиться к Нику, но по зрелом размышлении отказалась от этой идеи. Если разобраться, то мужчины все-гаки лишены воображения. Они мыслят слишком прямолинейно, слишком логически и вообще узколобые. Вот женщины – совсем другое дело. Надо действовать.

Рей получил телеграмму в конце жаркого душного дня, который он провел, то, споря с режиссером, то, уламывая Адриана Джойса, по чьей книге писался сценарий.

Адриан возражал против различных изменений, которые предлагал внести режиссер, но, хотя Рей и был на его стороне, он уже жалел о том, что вообще согласился помогать автору.

Литературные агенты в любой съемочной группе считались персонами нон грата, и если бы Рей не стремился так отчаянно уехать из Англии и не будь автор так настойчив, он с удовольствием порекомендовал бы вместо себя кого-нибудь другого.

Он прекрасно знает, что его грызет, мрачно признался себе Рей: его преследует образ женщины, которую он не может выбросить из головы. Каждый вечер, ложась спать, он мечтал о том, чтобы она была рядом, ему ужасно не хватало их долгих разговоров. Элинор. Как-то она там? И с кем? С тем же мужчиной, с которым была в Корнуолле?

Когда пришла телеграмма, в его сердце на мгновение вспыхнула безумная надежда: а вдруг от нее? Может, она решила, что не стоит держаться за свою драгоценную свободу, и просит его вернуться к ней?

Рей взял телеграмму из рук посыльного и быстро пробежал глазами короткую строчку.

«Срочно приезжай домой. Ты нам нужен. Бэб и Кристи»

Рей, не теряя времени, бросился к телефону.

Кристи уже второй вечер подряд приезжала к Гриффитам на ужин. На этом настаивала Бэб: ей хотелось иметь сестру рядом для моральной поддержки, когда приедет Рей. Позвонив в Калифорнию, они узнали, что брат уже находится на пути в Англию, но точно выяснить, когда он приедет, им не удалось. Ник, естественно, уже догадался, что что-то нечисто: напряжение так и звенело в воздухе.

Когда раздался звонок, сестры буквально подскочили. Ник спокойно поднялся, сказав, что откроет сам, и лицо Бэб приобрело зеленовато-бледный оттенок. Когда пять минут спустя ее муж появился в гостиной в сопровождении небритого и измученного Рея, вид у него был уже далеко не таким невозмутимым.

Бросив взгляд на лицо брата, Бэб на мгновение ощутила укол совести. Рей выглядел ужасно: усталый, бледный, чуть ли не затравленный.

Искоса взглянув на виноватое лицо жены, Ник решительно скомандовал:

– Так, дети, брысь отсюда. – Проводив их взглядом и дождавшись, пока закроется дверь, он повернулся к Бэб: – Ну, хорошо. А теперь рассказывай, что происходит.

Бэб умоляюще взглянула на сестру, но та лишь покачала головой. Лицо Кристи стало почти таким бледным, как у Рея, и Бэб поняла, что в этой ситуации только один человек может осуществить их план: она сама.

Бэб прочистила горло. Под взглядом брата она снова чувствовала себя напроказившей пятилетней девочкой.

Что ж, выход был только один. Слишком поздно для тактичных намеков и всякой там дипломатии. Бэб сделала глубокий вдох, но в это время вмешался Ник.

– Послушай, Бэб, по твой милости Рей примчался сюда через полмира в полной уверенности, что в семье случилось Бог знает, какое несчастье. Полагаю, мы все же обязаны дать ему какие-то объяснения?

И тут Бэб поняла, что впервые в жизни боится брата. Куда девалась его всегдашняя снисходительность и нежность? Сейчас лицо Рея дышало едва сдерживаемым гневом.

– Рей, это из-за Элинор. – Бэб нервно сглотнула. – Она… у нее будет ребенок…

На короткое мгновение на лице Рея отразилась невыразимая мука, но это выражение промелькнуло и исчезло, и теперь глаза его смотрели холодно и жестко.

– И ты притащила меня черт знает за сколько миль, чтобы сказать, что женщина, которую я сто лет не видел, ждет ребенка? Зачем, ради всего святого?

Он не знает! Он действительно ни о чем не подозревает, сообразила Бэб. Однако если бы Рей на мгновение не выдал себя, она вряд ли набралась бы мужества, чтобы продолжать объяснение. Отыскав под скатертью руку Кристи, Бэб крепко сжала ее и торопливо выпалила:

– Ребенок… то есть дети – они твои.

В комнате повисло долгое тяжелое молчание, которое решился нарушить лишь Ник:

– Бэб… – начал он.

Но его уже не слушали. Рей вскочил и с силой схватил сестру за руки, не замечая, что причиняет ей боль. Под густым загаром его лицо было серым.

– Повтори, – хрипло скомандовал он.

Бэб подняла голову, заглянула брату в глаза – и сразу успокоилась. Все обойдется. Она была права – Рей действительно любит Элинор.

– Элинор носит твоего ребенка. Вернее, детей, – поправилась она с легкой улыбкой. – У нее будет двойня.

Ласково сжав руку Рея, она умоляюще заглянула ему в глаза:

– Рей, она так тебя любит. То, что между вами произошло… Каждый раз, когда я приезжаю, она спрашивает о тебе. Изо всех сил старается удержаться, но я вижу, что у нее ничего не выходит. А эти бедные детки! Это же наши племянницы! Мы должны были как-то заставить тебя вернуться домой, неужели ты не понимаешь? – воскликнула Бэб, видя, что Рей не отвечает.

А Рей, казалось, уже не слушал ее. Его лицо осветилось неожиданным светом – это выражение было хорошо знакомо Бэб.

– Ты не могла выбрать для этого какой-нибудь менее жестокий способ? – тихо спросил он. – Я же подумал, что с вами случилось что-то ужасное.

– Какой, например? – осмелела Бэб. – «Приезжай домой – Элинор беременна»? – Она покачала головой и прижала к себе его руку: – Ох, Рей, ты ведь любишь ее, правда? Я была совершенно уверена, что любишь, я так хотела ей об этом сказать. Она казалась мне такой одинокой, такой несчастной, но я не посмела сказать, побоялась – вдруг я ошибаюсь? А потом, после того, как она упала… – продолжала болтать Бэб, не замечая предостерегающего взгляда, брошенного на нее мужем.

– Упала?! Что значит – упала? – рявкнул Рей. – Что с ней? Она…

– Да ничего с ней не случилось, Рей, – успокоил его Ник. – У нее недавно был обморок, но с тех пор она чувствует себя хорошо. Физически, во всяком случае.

– Она так по тебе скучает, – вставила Бэб.

– Хватит, Бэб, – сурово оборвал ее Ник. – Я думаю, Элинор вряд ли скажет тебе спасибо, узнав, что ты предала ее доверие.

Бэб отвернулась от мужа и призвала брата к ответу:

– Что ты теперь собираешься делать, Рей?

– А вот это, моя дорогая жена, тебя уже не касается, – твердо сказал Ник.

Элинор давно не помнила такого чудесного дня. Солнце сияло вовсю, воздух был наполнен благоуханием, в высокой траве, которую ей было лень косить, жужжали пчелы. Теперь у нее был дом, и Элинор ужасно нравились «навязанные» ей дизайнером пастельные гона и мягкий ситец. И еще детская. Элинор точно знала, что малышам будет в ней уютно. Ведь она была точно такой же, как детская Мейми, которую уже обживал прелестный малыш, устроившись в подаренной Элинор колыбельке. Она улыбнулась и погладила свой выступающий живот. Еще два с половиной месяца. И она вполне может провести их здесь, в саду, нежась на солнышке.

Природа сделала ей неожиданный подарок, и дело было не только в том, что у нее будет сразу двое детей. Она дала ей покой – тихое место, где она могла спрятаться от тоски, приют, где она могла сосредоточиться исключительно на двух жизнях, которые носила в себе.

Высоко над головой раздался гул самолета. Элинор закрыла глаза. Мерный звук усыплял ее. Она вообще много спала в последнее время. Первый признак депрессии, нашептывал внутренний голос, но Элинор не желала его слушать. Тихонько вздохнув, она вытянулась на одеяле.