Текст книги "Будешь моей, детка"

Я замираю.

При чем здесь Влад? И Валентина Альбертовна? Неужели, со стороны все так очевидно? Я пребывала в полной уверенности, что учительница нас не замечала, ведь даже не взглянула ни разу, а оказывается…

– Стась, не подумай, я не хочу влезать в твою личную жизнь, просто… как бы тебе объяснить…

Она снимает очки и потирает большими пальцами переносицу. Потом снова водружает очки на нос.

– Влад учится у нас довольно давно, и я некоторым образом знакома с его многоуважаемой семьей. Так что… послушай моего совета. Не связывайся с ними. Там у них все очень строго и ты… да что там говорить, наверное, не дурочка. Да и он сам, сказать начистоту, далек от идеала, в плане отношений с девушками… Ты понимаешь, о чем я? А ты такая хорошая девочка. Простая, скромная. Мне не хочется, чтобы ты испытала разочарование.

Замолкает и смотрит на меня.

Я тоже молчу.

Не могу ничего сказать, дар речи потеряла.

Она что же, хочет сказать, что я не подхожу Владу по статусу? Или, что он настолько ветреный, что мне не стоит даже думать о чем-то серьезном с ним?

– Стась, не обижайся и пойми меня правильно…

Улавливаю в голосе преподавательницы усталость и даже грусть.

И злюсь.

Какое она имеет права говорить мне все это? Пускай даже из лучших побуждений, все равно.

Вскакиваю с места и сжимаю кулаки.

– Спасибо, Валентина Альбертовна, я сама разберусь.

– Стась, ну вот. Я не хотела обижать тебя, только предупредить.

– Спасибо, что предупредили, но я сама разберусь, – повторяю, а потом хватаю рюкзак и срываюсь с места.

Вылетаю из аудитории, словно ошпаренная.

На глаза наворачиваются слезы.

Потому что понимаю, женщина права. И…

Будто я сама не знаю, что не подхожу ему. И про невесту не забыла. Но… тянет, я не могу ничего поделать.

– Что от тебя хотела Валентина? – спрашивает Влад.

Все это время он ждал меня и успел взять из гардероба наши вещи.

– Да так, – отмахиваюсь.

– И все же? – не отстает Градов, после того, как помогает надеть куртку, и мы выходим на улицу, – на тебе лица нет.

Я закусываю губу и ускоряюсь. Кажется, активное движение должно понизить уровень кортизола в крови. Проверим.

Очень быстро мы доходим до ворот, и Влад подцепляет под руку.

– Стась, я довезу тебя до дома.

Сейчас это не вопрос, скорее уведомление о предстоящем. Я научилась улавливать эти ноты упертости в его голосе. Когда он не отступит.

И… чтобы не говорила там Валентина Альбертовна… у меня нет желания сопротивляться. Тем более, что у меня нет выбора.

Допустить, чтобы он снова устроил шоу в салоне автобуса?

Послушно иду за ним и усаживаюсь в салон.

Трогаемся с места.

– Стась, я повторяю свой вопрос, что происходит? Что она сказала?

Я понимаю, что легче ответить, потому что иначе от него не отделаться.

– Ничего нового она не сказала. Напомнила про твою семью и про твою невесту.

(Похоже только слепой и глухой не знает о ее существовании).

– Упомянула о том, что ты несерьезный в том, что касается девушек.

– Ясно. И что? Ты ей веришь?

Мы как раз встаем на светофоре и ничего не мешает Градову повернуться ко мне, но он продолжает смотреть вперед. И постукивать пальцами по рулю.

Нервничает, что его вывели на чистую воду?

– Она не сказала ничего такого, что было бы неправдой, – произношу осторожно.

– Я ведь говорил тебе, что помолвка фиктивная и с Катькой нас ничего не связывает.

– Я помню.

Загорается зеленый и мы трогаемся с места.

– Стась, это сложная тема. Родители у меня… в общем, специфические.

– Я понимаю. Видела твою маму.

– Да. Но я решу этот вопрос. Не обещаю, что за один день, может потребоваться некоторое время.

– Да, без проблем. И… Влад слушай. Подвези меня пожалуйста до другого адреса.

Быстро диктую ему нужный.

– Это рядом, просто чуть дальше, – поясняю.

Градов хмурится, а я вздыхаю в который уже раз.

– Я соврала тебе, что живу в том доме, – произношу покаянно, – на самом деле, я живу в общаге. У нас с папой там комната. И… в общем, это странное место.

Он искоса посматривает на меня, а я уже представляю, какое лицо у него будет, когда он увидит мои жилищные условия.

– Притормози вот здесь, – говорю, едва Мерседес достигает сараев и лужи. Обшарпанная общага с этого места видна в самом полном и неприглядном ракурсе.

– Спасибо, что подвез. Провожать не надо.

Вылезаю из машины и закидываю рюкзак на плечо.

Градов не обращает внимания на мои слова и выходит из машины следом за мной.

Глава 28

– Спасибо, что подвез. Провожать не надо.

Вылезаю из машины и закидываю рюкзак на плечо.

Градов не обращает внимания на мои слова и выходит из машины следом за мной.

– Я провожу, – говорит он и забирает у меня рюкзак.

Я пожимаю плечами.

– Ладно. Если тебе так хочется.

Пока Влад скептически взирает на переброшенные через лужу доски, я поскорее лезу в сарай и переобуваюсь в сапоги.

Возвращаюсь к блондину уже с туфлями в руках и встаю рядом с ним и лужей.

– Крутая у тебя подготовка, – усмехается Градов, осматривая мой новый облик, – мне нравится.

– Да? Хорошо. Но вторых резиновых сапог у меня нет. Так что, если ты передумал идти дальше, самое время отдать мне мой рюкзак и вернуться к машине.

– Серьезно? Передумал из-за какой-то лужи?

Не дожидаясь моего ответа Влад ступает на доски и начинает идти вперед.

Пройти по ним, не запачкав обувь также нереально, как пройти по канату без подготовки, но блондину удается выйти из ситуации с наименьшими потерями.

Я вынуждена признать это, а также поспешить за ним, чтобы не отстать.

– А как остальные решают проблему? – интересуется Влад, пока мы идем по тропинке ко входу в общагу, – запасаются сапогами, как и ты?

– Нет. То есть, здесь никого это особо не волнует. В основном все работают на местном заводе. Если вообще работают. Парой грязных капель на обуви там никого не смутишь. Кроме того, скоро похолодает и лужу подморозит.

– Понятно.

Я киваю, а потом вздыхаю, потому что мои испытания продолжаются.

На лавке у подъезда устроилась компания из папиных знакомых, во главе с ним самим. Мужики увлеченно играют в домино, сто поцентов принимая между партиями горячительное, пользуясь тем, что жены на работе или заняты домашними делами.

Папа сопровождает игру довольно сносным, на этот раз, значит, почти трезв, музыкальным сопровождением. Исполняет Бетховена Сонату № 6 для скрипки и фортепиано.

– Ого. Да у вас тут даже Бетховина играют, – хмыкает Влад, когда мы уже на подходе, – только фортепиано не хватает.

– Ты разбираешься в этом? – ахаю я, и Градов тут же хмурится.

– Да нет, не особо, – отмахивается он, – просто известная мелодия.

Возможно, для определенных кругов, но, чтобы вот так, с ходу… Тем более, папа играет на свой манер, безбожно фальшивя в некоторых местах. Впрочем, я никогда не скажу ему об этом, чтобы не обидеть.

Интересно, заметит он нас или нет?

Не успеваю подумать об этом, как папа прекращает игру, откладывает скрипку и спешит к нам.

Остальные мужики здороваются со своих мест, не прекращая игры и едва повернув головы в нашу сторону.

– Стася, дочка! – восклицает папа и останавливается прямо перед нами.

– Привет, пап.

Мы обнимаемся, и папа переводит взгляд на Градова.

– Здравствуйте, молодой человек, – говорит он, оглядывая парня с хитрецой во взгляде.

– Добрый день, – отвечает Влад ровным тоном, и они обмениваются рукопожатием.

От папы как обычно пахнет спиртным, но Влад не выказывает недовольства, или каких-либо других эмоций по этому поводу.

– Как вам моя игра? – спрашивает папа у Влада.

– Иваныч, высший пилотаж, – вдруг встревает один из мужиков, тот, который сидит ближе всего и этим на некоторое время перетягивает внимание на себя.

– Так как? – переспрашивает папа, а я начинаю злиться на него.

Когда надо, его никогда нет, а вот сейчас он тут как тут. Да еще такие неудобные вопросы задает. Хорошо хоть одет более или менее прилично. Выходной костюм. Сильно поношенный, но не грязный, и то хорошо.

– Неплохо, – отвечает Влад, ничуть не смутившись, – но в самом конце вы нагло фальшивили.

Папино лицо вытягивается, и я замираю, не дыша.

Но уже в следующий момент оно расплывается в довольной сияющей улыбке.

– О, так вы разбираетесь в музыке, как это замечательно. Фальшивил, верно. Но вы думаете кто-то это заметил?

И он грустно вздыхает.

– Вот, разве дочка. Но она никогда не скажет об этом вслух. Кстати, Игорь Иванович, папа Стаси.

– Влад, парень Стаси. Рад знакомству.

От такого заявления я аж на месте подскакиваю, но блондин пригвождает к земле, кладя руку на мою талию.

– Иваныч, ну че, идешь к нам? Партия закончилась? – полушепотом кричат мужики.

То есть они вроде кричат, но стараются делать это тихо, чтобы не спалиться. И начинают также полутихо, словно заговорщики, греметь стаканами, пребывая в уверенности, что это тоже никому не слышно.

Папа сразу же подбирается.

– Ну, молодые люди, вынужден вас оставить, мне пора. Был рад знакомству. Дочка, отличный выбор.

Мы прощаемся с папой, я увертываюсь от объятий блондина и веду его в подъезд.

– Осторожнее, у нас тут… своеобразно, – нахожу подходящее слово, чтобы одновременно и донести до него информацию, но при этом и не обидеть никого из жильцов.

Просто я привыкла, а вот для неподготовленной психики мажора это может быть ударом. Тем более, что запахи не самые свежие. Хотя у нас еще хорошо с этим. Скажем, в соседнем подъезде пахнет и правда не очень.

Но зато у нас много препятствий на пути.

Градов быстро оценивает обстановку. И виртуозно лавирует через развешанные на веревках простыни и кухонные полотенца. А потом не менее ловко обходит весь тот хлам, что расставлен и разложен в длинном темном коридоре.

– Здорово у тебя получается, – замечаю я, – я вот не сразу привыкла. Столько синяков набила, пока научилась определять дорогу наощупь.

– Почему вы не проведете сюда свет?

– Да сто раз проводили. Но в здании проводка старая, и все время что-то замыкает. А может, специально кто-то хулиганит. В конце концов плюнули на это.

Я как-то поставила торшер и подвела к нему электричество из своей комнаты, но папина… в общем, женщина, у которой он живет, мне запретила.

– А папа давно пьет?

Мы как раз достигли моей комнаты и даже никого не встретили по дороге, к моей большой радости.

– Давно, – вздыхаю.

Забираю из рук блондина рюкзак и лезу в маленькое отделение за ключом.

– Начал почти сразу после того, как… мама погибла.

Сколько лет прошло, а мне каждый раз сложно произносить это слово.

– Лечиться он не пробовал?

– Если только вначале, но это оказалась бесполезным.

Да и денег на это нет.

– Ясно, – говорит Влад и мы замолкаем.

Сосредотачиваюсь на замке, а потом открываю дверь, пуская в коридор дневной свет.

А еще размышляю, предложить ему зайти или пусть едет домой? Вроде уже дошли и вполне естественным было бы угостить его чаем. Но…

– Пригласишь? – спрашивает Влад.

Он облокачивается на стену перед дверью, скрещивает руки на груди и смотрит максимально безобидно. Видимо это должно означать, что он совсем не опасен для меня и можно смело приглашать.

Сказать по правде, мне и самой этого хочется. Раз уж он преодолел столько препятствий.

– Ладно, я приглашу, но только если ненадолго, – отвечаю осторожно.

– Спасибо, – говорит он и это звучит вполне искренне.

Я прохожу в комнату, скидывая на ходу сапоги и кидая рюкзак на тумбу при входе, парень идет следом за мной. Спиной чувствую. Но не оборачиваюсь.

Бегло осматриваю комнату на предмет лежащих не на месте вещей. Слава богу, у меня чисто, как и всегда. Утром я даже покрывало на кровати сменила и все белье, потому что категорически не хотела здесь никакого намека на Витино присутствие.

Дохожу до стола и поворачиваюсь к блондину.

Влад не спешит пересечь комнату, идет медленно, осматривается по сторонам.

В общем-то, разглядывать особо нечего. Старенькие шкаф для одежды, кровать и стол, навряд ли смогут впечатлить особенно сильно. Разве что высокий, от пола до потолка, стеллаж с книгами. К нему-то Градов и направляется.

– Может, чая? – спрашиваю у него.

Так необычно видеть этого парня у себя, что я на секунду зажмуриваюсь.

Вдруг это просто сон?

Но нет. Вот он, весь такой красивый и брендовый, и правда находится в моем скромном жилище.

– Как хочешь, мне без разницы, – отвечает на мое предложение, а сам пробегается глазами по корешкам книг.

– Тогда обойдемся без него. Если в кухне кто-то есть, меня могут задержать разговорами на неопределенное время, а мне бы этого не хотелось.

Хорошо вообще, что мы не встретили на пути Витю, тетю Люду, либо кого-то из сплетниц. Иначе, неизвестно, чем бы все закончилось. Одно ясно, в таком случае спокойствия не жди.

Впрочем, его в любом случае не жди. Если кто-то донесет, высокий шанс, что пристанут с вопросами. Но, в конце концов, имею же я право хоть раз пригласить кого-то в гости. А тетю Люду так вообще пошлю подальше. Сегодня утром я, наконец, проявила твердость и это придало мне сил на последующие стычки с женщиной.

Впрочем, не хочу сейчас думать о них и отравлять наше общение неприятными мыслями.

Тем более, есть гораздо более важный вопрос, который меня сильно занимает.

– Влад, зачем ты соврал папе, что ты мой парень? – спрашиваю я.

Вопрос вертелся на языке с того самого момента, как слова были произнесены, и я, наконец, задаю его.

Вместо ответа Градов протягивает руку к стеллажу и достает одну из книг.

– Фолкнер.

И поворачивается ко мне.

– Белкина, ты читаешь Фолкнера?

Я жду ответа, но Влад снова разворачивается к стеллажу. Кладет эту книгу и достает следующую.

– Хм, Ремарк. Неплохой выбор. И какое произведение у него нравится тебе больше всего?

– Не знаю, все. Больше всего, наверное, «Тени в раю».

– Нестандартный выбор. Интересуешься жизнью эмигрантов?

– Ты читал все книги Ремарка? – задаю встречный вопрос.

Это кажется необычным.

Произведения не включены в школьную программу, и если кто-то интересуется писателем самостоятельно, обычно читают «Три товарища» или «Тримфальную арку».

Он жмет плечами.

– Кое-что читал.

– Вообще, мне нравятся все произведения Ремарка. В финале «Трех товарищей» я даже плакала. Но давай вернемся к моему вопросу.

– А это что? – игнорирует Градов мои слова.

Теперь он выуживает томик любовной лирики и вертит в руках.

Я решительно подхожу к блондину, выхватываю из его рук книгу и ставлю обратно на полку.

– Так почему ты сказал папе, что ты мой парень? Не увиливай.

Влад прячет улыбку и разворачивается ко мне.

Протягивает руку, проводит пальцами по моим волосам.

Он так нежен сейчас, что голова начинает кружиться. А его прикосновения, его близость. То, что он не отворачивается от меня, узнав, в каких условиях я живу и узнав про папу. Что я по-прежнему интересна для него, несмотря на все. Это безумно приятно, и я замираю, не в силах прервать момент.

Влад перехватывает мой взгляд и заставляет смотреть ему прямо в глаза.

– Потому что я хочу стать твоим парнем, Стася, – произносит он медленно, проникая своими взглядом и голосом под самую кожу.

– Хочу серьезных отношений с тобой, со всеми вытекающими. Потому что влюбился и теперь не могу думать ни о ком, кроме тебя.

Глава 29

Я ожидала от Градова чего угодно, но только не этого.

Влюбился в меня и хочет серьезных отношений?

Мой рот непроизвольно приоткрывается и я, должно быть, выгляжу сейчас крайне глупо.

Впрочем, я уверена, что он, конечно же, шутит. А если даже и нет, то это тоже ничего не значит. Что вообще включает в себя понятие влюбленности и любви для мажора, вроде него?

Так что, не стоит особенно развешивать уши.

Чтобы скрыть неловкость я хватаю первую попавшуюся под руку книгу, и начинаю судорожно ее перелистывать. Как назло мне попадается тот самый злосчастный томик любовной лирики, который рассматривал Градов.

Может подумал, что я романтическая особа и неплохо бы поиграть со мной вот в такие слова?

Влад перехватывает мои руки, и заставляет прекратить бесполезные действия.

– Стась, не загоняйся из-за моих слов, – произносит блондин и я поднимаю на него глаза.

– Я не жду от тебя ответного признания. Просто ты спросила, я ответил, только и всего.

Только и всего?

Ну, да. Действительно. Только и всего.

Похоже, я угадала и у красивых, подкованных в этом плане парней, парней его типа, такое в ходу. Или он действительно серьезно?

Я не знаю, но все же мне нужно что-то ответить.

– Влад, я…

– Тоже влюблена в тебя без памяти и с удовольствием буду встречаться с тобой, – заканчивает за меня Влад, а потом отпускает мои руки и отходит к окну.

Стоит так, спиной ко мне и сунув руки в карманы брюк. Покачивается на носках, жует очередную зубочистку и разглядывает пейзаж за окном.

Я ставлю томик на место, опять разворачиваюсь к нему и снова пялюсь на его спину. Широкие плечи, узкая талия, длинные ноги. Выглядит как всегда великолепно, фигура пловца. Собственно, он как раз отлично плавает.

Тогда в бассейне я задалась вопросом, что еще он умеет делать также хорошо, вот выяснила теперь. Целоваться и кружить голову всем без исключения девушкам. Даже мне.

Я вздыхаю и медленно подхожу к нему.

Вдруг, он и правда нервничает? Сказал от души, а я так отреагировала. А он же еще курить бросает как бы не сорвался.

– Влад, ты же не ожидал, что я сразу кинусь к тебе на шею? Я не привыкла к такому. Но ты мне тоже нравишься.

Признаюсь, и утыкаюсь носом в его толстовку куда-то в район лопаток. От его одежды пахнет неизвестным мне, но очень приятным кондиционером. Свежо. Дорого.

– Я знаю, – отвечает Градов, не оборачиваясь, а я тут же отскакиваю от него.

– Знаешь?

Он поворачивается ко мне и усмехается.

– Конечно я знаю, что нравлюсь тебе, – произносит он таким безапелляционным тоном, словно это давно решенный вопрос.

От его наглости у меня снова не находится слов.

Влад между тем отправляет зубочистку в мусорную корзину, снова пробегает глазами по скромному интерьеру моего жилища, и в этот раз взгляд его фокусируется на кровати.

– Я присяду? – интересуется он.

Не дожидаясь ответа идет вперед и нагло разваливается на моей кровати.

– Что? Э… Влад, пожалуй, ты загостился. И тебе пора домой, – произношу быстро, стараясь придать своему голосу уверенности.

– Иди лучше ко мне, – зовет он.

Я тут же жалею о своем добром отношении к нему.

– Вот еще, – огрызаюсь я.

Даже думать не хочу над тем, что у него на уме. И что самое противное, он буквально считывает мои мысли. Они для него словно открытая книга.

– Да ладно, Белкина, хотел бы, давно бы уже воспользовался ситуацией. Еще на вечеринке.

Мои щеки тут же вспыхивают.

– Не успел признаться в любви, как уже снова наглеешь и подкалываешь. Выметайся лучше отсюда, да побыстрее. Я не собираюсь идти у тебя на поводу.

Но ноги отчего-то делают шаг к кровати.

Он снова усмехается, а я шагаю еще и вдруг усаживаюсь на покрывало рядом с ним. Я что, с ума сошла?

Кровать стоит вдоль стены. Градов сидит поперек, облокотившись спиной о стену, я делаю точно также.

Но устраиваюсь ближе к краю, чтобы можно было отскочить в любой момент. Хоть на это ума хватает.

– Ладно, – вздыхаю и повторяю, – очень даже нравишься. Но я ведь не полная дура, чтобы растаять от твоих слов в тот же момент.

– А от моих прикосновений?

Он перехватывает за руку и переплетает мои пальцы со своими. Мое тело тут же отзывается теплом и волнами удовольствия.

– С прикосновениями сложнее, – признаюсь и чуть не мурчу от нереально приятных ощущений.

Его ладонь теплая и сухая, а пальцы поглаживают мои так нежно, что я таю. А еще мне безумно хочется снова целоваться с ним.

После вечеринки мы ни разу не делали этого, но воспоминания о том, как головокружительно мне было в его руках, никуда не исчезли.

Но Влад не предпринимает попыток, а уж я тем более.

– Расскажи, как ты живешь, – просит он вместо этого.

– Нормально, – пожимаю плечами.

– Если твой отец пьет, на какие деньги вы живете?

Я хмурюсь.

– Давай, Стась, колись, – подгоняет он, – или ты думаешь, отношения подразумевают только поцелуи?

– Ага, я так и думаю. Будем целоваться, но не станем откровенничать, – подкалываю его.

– Хм, если ты так ставишь вопрос, одно другому не мешает.

Он чуть разворачивается, приближает свое лицо к моему, а я резко дергаюсь в сторону. Хоть не далее, как минуту назад, только и думала, что о его губах.

Влад подхватывает и не дает мне упасть. Но и не целует.

Точнее целует, но не так, как я опасалась. Возвращает на место и касается виска быстрым братским поцелуем.

– Ну, так что с ответом на мой вопрос, – снова требует, – иначе я заподозрю, что во мне тебе понравилась только внешность и ничего больше.

– Хорошо. Отвечу, если ты потом ответишь на какой-нибудь мой вопрос.

– Ладно.

– У нас есть папина зарплата, он числится в самодеятельности местного завода, – начинаю перечислять.

– Еще есть некоторые социальные выплаты. Потом, уже пару лет как, я подрабатываю в интернете. Помогаю школьникам с домашками, курсовыми и всем в таком роде.

Замолкаю на секунду, а потом продолжаю.

– Папа тратит совсем немного. Тетя Люда, та женщина, у которой он живет, работает в столовой, таскает все оттуда и кормит его. Еще она следит за его внешним видом. Ей нравится, что папа в прошлом не совсем безызвестная личность.

Выпивкой обычно угощают, опять же вспоминая прошлые заслуги на музыкальном поприще. Да и просто так, за компанию. По документам комната наша с папой напополам, но пока мне нет восемнадцати я не могу распоряжаться ею. Да и потом, что сделаешь с половиной комнаты?

Так что, я очень рассчитываю найти хорошую работу после колледжа.

А еще лучше, надеюсь запудрить голову какому-нибудь красивому, наглому и богатому парню и выскочить за него замуж. Тем более, если он, по его словам, влюбился. Так что, Градов, расставайся поскорее со своей невестой, у меня на тебя большие планы.

Он усмехается.

– Значит ты – охотница за богатым мужем?

– Ага, именно так, – киваю и тянусь к его волосам. Запускаю пальцы в его белобрысую, но более темную у корней, шевелюру. Кайфую от того, что касаюсь его и он не отталкивает. Наоборот, я вижу, как ему приятно.

Но не забываю играть роль.

– Ты все правильно понял, – киваю и перемещаю ладони к его шее, – возьму и вцеплюсь в тебя мертвой хваткой, чтобы прибрать к рукам все твои миллионы и особняк.

Демонстрирую. Раз он такой лояльный и совсем не против моих выкрутасов. Сжимаю пальцы на его шее и придаю своему лицу кровожадный вид.

– Спешу тебя разочаровать, миллионы и особняк принадлежат родителям, а не мне, – говорит Градов с улыбкой.

Я убираю руки и беззаботно пожимаю плечами.

– Ну и что? Ты их единственный, и, наверняка, любимый, сын. Не оставят же тебя без гроша. Пару-тройку миллиончиков долларов подкинут.

При моих словах на безмятежное до этого момента лицо блондина вдруг ложится тень. Я прикусываю язык.

– Влад, что? Я же шучу. Не нужны мне твои миллионы с особняком и, тем более, деньги твоих родителей.

Я уже жалею, что взяла такой, совершенно несвойственный мне, тон. Вдруг и правда надумает себе.

– Я шучу, – повторяю снова.

– Я понял, что ты шутишь, – кивает он и я чувствую некоторое облегчение.

Но не абсолютное.

– Даже не сомневайся. Я очень рада, что ты это понял и беру все свои слова назад.

Он кивает, но продолжает хмуриться. Мое волнение идет по нарастающей.

– Влад, тогда что не так?

Он молчит, а я еще раз прокручиваю в мыслях свои последние слова. И, кажется, понимаю, в чем дело.

– Влад, если тебя волнует, что тебя оставят без денег, то мне это совсем неважно. Мне плевать на это. Я…

– Не в этом дело, – перебивает Градов и вдруг поднимается с кровати.

Отходит на пару шагов, снова к окну.

– А в чем тогда?

Он снова молчит и смотрит куда-то в сторону. Взгляд пустой. Совсем не такой спокойный, как несколько минут назад.

Мою веселость как ветром сдувает, а на ее место в душу заползает что-то такое… волнение? Страх?

Так проходит не меньше минуты, в течение которой я сижу затаившись, почти не дыша.

Но вот, он, наконец, отмирает и снова переводит взгляд на меня. Вздыхает.

– Это из-за того, что ты сказала – единственный сын. На самом деле, у меня есть… был брат. Старший брат.

Мое тело натягивается, словно струна.

– Что с ним случилось?

Он снова молчит.

Когда я уже думаю, что он не скажет, он говорит. И в его словах столько горечи и боли, что у меня спирает грудную клетку.

– Он утонул несколько лет назад. Почти при таких же обстоятельствах, что и твоя мама.

И в очередной раз замолкает.

А мне по-прежнему нечем дышать.

– Расскажи, – шепчу я и вся подаюсь вперед, к нему.

Это не праздное любопытство.

Мне так хочется помочь ему, облегчить его страдания, ведь я вижу, как ему плохо. В глазах такая боль, я чувствую ее почти осязаемо. Я готова пропустить ее через себя, только чтобы этому парню стало легче. Но станет ли?

Все же я могу попробовать.

– Расскажи, – умоляю я снова.

Он пожимает плечами.

– Мы отдыхали на островах. Вышли в океан, хотя отец с матерью запретили нам строго настрого. Но что значит какой-то запрет для двух почти взрослых, так мы считали тогда, и до чертиков уверенных в себе парней десяти и двенадцати лет? Кир сказал, что все будет окей, как обычно, а я всегда доверял словам старшего брата. Да и самому хотелось выйти в море, как настоящему путешественнику или пирату. Начитался про Робинзона и всего такого.

Влад вздыхает, а потом продолжает снова.

– Как управлять яхтами мы уже знали, успели научиться. Да и, не первая это была наша вылазка, хотя так далеко мы еще не заплывали. В общем, вышли, несмотря на штормовое предупреждение. Брат сказал «фигня» и я был с ним полностью согласен. Почти в каждой второй книге, что я читал, с героями происходили и не такие приключения. Если это может послужить хоть каким-то оправданием. Очень скоро мы выяснили, что действительность несколько отличается от книг, а взрослых иногда нужно слушать.

Он замолкает.

Я тоже молчу и жду. Знаю, что последует дальше и как ему сложно сейчас. Не хочу слышать, потому что не хочу, чтобы это было правдой, но я должна. Я обязана дойти с ним до конца.

– Мы оба должны были погибнуть в тот день, – произносит Влад медленно, едва взглянув на меня.

– Не знаю, почему я выжил. Возможно, потому, что к тому моменту уже несколько лет занимался плаванием, а может просто счастливый случай. Я пытался найти его, помочь, спасти. Нас с самого начала отбросило далеко друг от друга, а спасательные жилеты ведь носят только девчонки. Но я все равно пытался. Звал его, искал под водой. Но я не смог. Уже и сам находился на грани, но в последний момент получилось уцепиться за проплывающий мимо обломок палубы. Так и выжил.

Я не в силах оставаться на месте. Бросаюсь к Владу, обнимаю его и прижимаюсь к его груди. Мои глаза полны слез.

И хотя его руки послушно обвивают меня за талию, он все еще не здесь, не со мной. Он в своих детских и таких недетских воспоминаниях. Я хорошо, как никто, могу представить, насколько они болезненны.

Как сильно разъедают изнутри, словно ржавчина. Как отравляют существование.

Думала, только мне не повезло, но ему досталось не меньше, даже больше. Он теперь живет с этим.

Не каждый взрослый выдержит такое. Например, мой папа. Он не выдержал. А Влад, он… он сильный. Он справился. Справляется каждый день, нашел в себе силы и идет дальше, хотя сейчас, когда он впустил меня в свою голову, я вижу, как давит на него прошлое.

И теперь мне понятно, о чем говорил он мне тогда, в душевой, когда отогревал после стресса, вызванного падением вниз.

Он сказал тогда: возможно получилось бы забыть, а возможно и нет. И если нет… они бы сходили с ума каждую ночь, ворочаясь в кровати без сна, снова и снова прокручивая в голове, как все могло бы быть, если бы не… Если бы они не поехали отдыхать, если бы не сели в эту лодку. И еще сотни самых разных если бы. И тогда… Каждый день им казался бы адом на земле. И ни черта бы они не были счастливы, Белкина.

Теперь я понимаю, он говорил все это о себе. И я также думаю, что первая, кому он рассказывает об этом.

– Влад, – шепчу еле слышно, одними губами и еще сильнее жмусь к нему, – Влад.

– Все нормально.

Он обнимает крепче, прижимает и целует в макушку. А потом утыкается носом в мои волосы и так мы стоим, греясь в тепле друг друга. Не произнося больше ни слова.

Я понимаю, что он доверился мне. Показал свою уязвимость, рассказал о личном. О том, что волнует его и о чем не догадывается никто из окружающих.

И я не подведу его. Я разделю с ним этот момент, точно так, как он разделил мою боль со мной, когда я рассказывала ему о маме. Лишь бы ему только стало хоть немного легче, как легче стало тогда мне.