Текст книги "Будешь моей, детка"

Глава 44

Мне неудобно от того, что папа при всем параде, да и вообще, что он решил навестить меня у Саши. Но особенно поражает меня тот факт, что он до сих пор трезв.

– Пап, цветы-то зачем, – шиплю ему, – и торт.

– Ну, не с пустыми же руками приходить, – отвечает он и осматривается по сторонам.

– Здравствуйте, проходите, пожалуйста, к столу, – любезно предлагает Сашина мама.

Она с доброй улыбкой принимает и торт, и цветы, а потом мы все еще раз знакомимся друг с другом.

Круглый стол накрыт в гостиной. Мы проходим в комнату и дружно рассаживаемся за ним.

Благодаря стараниям Ирины Владимировны завязывается разговор, а я поглядываю на папу и все думаю, в чем здесь подвох?

Тот факт, что папа завился сюда еще можно понять, ведь я живу не дома. Допускаю, что ему пришла в голову мысль посмотреть, как обитает его дочь, а также попытаться вызнать, какие у меня планы дальше. Но вот почему он до сих пор не напился? Это для меня полная загадка.

Но если так рассуждать, то за последнюю неделю вся моя жизнь настолько поменялась, что напоминает какой-то сюрреалистический сон.

В котором даже мой папа может перестать пить, пусть и временно. На большее я пока не рассчитываю.

Потому что это слишком болезненно. Жить ложными надеждами, а потом наблюдать за тем, как они разбиваются вдребезги.

Едва Сашина мама отлучается на кухню, позвав сына помочь с выуживанием противня из духовки, папа поворачивается ко мне.

– Почему ты живешь здесь? Где Влад? – спрашивает папа.

– Он… уехал. По делам, – отвечаю я.

Папа хмурится.

– А у вас как там? – задаю свой вопрос.

Папа вдруг оживляется и сообщает, что тетя Люда очень активно занимается вопросом смены своего и Витиного места жительства. Хочет обменять свою комнату на комнату в другой общаге, или даже на отдельный дом.

Ух ты! Я не могу в это поверить.

Ведь это означает, если она так сделает, это означает, что я смогу вернуться домой. И жить там, уже точно ничего не опасаясь.

Папа уходит довольно быстро, оставляя меня в сильнейшем смятении чувств.

От новости насчет возможного переезда тети Люды и Вити.

От мысли, что папа, похоже, снова, впервые за несколько лет, пытается бросить пить.

И от того, что перед уходом папа сказал, что Влад заезжал к нам в общагу, разговаривал с ним. Папа не сказал, о чем именно они говорили, но сообщил, что он будет стараться.

Неужели это Влад?

Влад сказал ему что-то такое, отчего папа решил попробовать начать жизнь с чистого листа?

И, возможно, он не ограничился разговором с одним лишь папой.

Что еще произошло в общаге, раз тетя Люда с сыном решили вдруг сорваться с насиженного места?

Значит, он ездил туда, снова решал мои вопросы, а я даже не подозревала об этом.

В моей груди разливается такое тепло от мысли, что Влад все это сделал, не передать словами.

Мне так безумно хочется прижаться к нему и обнять. Узнать подробности, поблагодарить за все.

Но он вдруг куда-то сорвался.

Голову так кружит от неразрешимых вопросов, что я совершенно не слышу, что говорит мне Сашина мама.

– Что?

Ей приходится пересказать фразу.

– Твой папа очень интересный собеседник, – говорит Ирина Владимировна, а я рассеянно киваю.

Я не хочу поддерживать разговор на эту тему. Зачем она мне это говорит? Это простая любезность, не более.

Просто Ирина Владимировна очень добрая и тактичная женщина.

Но она работает в школе, а значит хорошо разбирается в людях. Она должна была заметить, что с моим отцом не все в порядке, хоть он и держался хорошо, я бы даже сказала, отлично. Но все равно же видно. Каким бы прекрасным и интересным собеседником тот не был.

Я не хочу делать вид, что в моей семье все в порядке, но и подставлять своего папу тоже не входит в мои планы. Вообще бы предпочла не обсуждать эту тему.

Я просто киваю и говорю, что хотела бы вернуться в комнату.

Саша стучится ко мне где-то спустя час. Все это время я сижу на кровати, в окружении учебников и пытаюсь отвлечься от мыслей о Владе.

Это, конечно же, нереально.

– Можно зайти? – говорит Саша с порога.

Я киваю.

– Да, конечно, походи.

Саша нерешительно проходит в комнату и присаживается на единственное свободное место, на край кровати.

– Занимаешься? – спрашивает он.

– Пытаюсь. Завтра же зачет и…

Черт, какие могут быть занятия, когда вокруг творится черте что.

– А ты чем сейчас займешься? – спрашиваю сама.

– Я работаю за компьютером. Сейчас снова пойду, заглянул к тебе ненадолго.

– А в чем конкретно заключается твоя работа? Чем ты занимаешься?

– Ну… так, всем понемногу, – расплывчато отвечает Саша и я вспоминаю что он рассказывал мне о своих успехах в программировании.

Наверное, делает какие-то сайты или что-то вроде этого. Получает, должно быть, неплохо, раз смог купить себе айфон и брендовую одежду.

– Ладно, пойду, – говорит Саша и поднимается с кровати.

Вообще он выглядит уставшим, будто всю ночь он не спал.

Конечно, он не спал, я же слышала через стену, как он то и дело что-то набирал с клавиатуры.

– Хорошо.

Он собирается уже уйти, но тут я его окликаю.

– Саш.

Он оборачивается.

– Я хочу съездить к нему домой, как считаешь…

– Нет, даже не думай, – перебивает Саша.

– Почему?

– Потому что Влад попросил этого не делать.

– С каких пор вы стали друзьями?

Саша подходит ко мне и проводит рукой по своим русым волосам. Видно, что он нервничает.

– Стась, подожди несколько дней, возможно, он сам все объяснит, когда появится.

– Несколько дней? Ты думаешь, его не будет всего несколько дней?

И я пересказываю Саше разговор, подслушанный мной у двери в преподавательскую.

– Возможно, он уехал совсем не на несколько дней, – заключаю я, – но куда? Что за срочность такая?

Может, он просто не хочет меня видеть?

Это ведь не обязательно должно быть связано с его бывшей девушкой.

Это может быть какая-то другая девушка, о которой я даже не подозреваю. Мало ли их вьется вокруг.

Или не девушка, а просто он не хочет видеть конкретно меня.

Зачем он тогда приезжал в общагу и решал мои проблемы?

С успехом, надо сказать.

Если к нему прислушалась даже тетя Люда, значит, ему что угодно по плечу.

И он сделал это для меня.

Или у него какие-то проблемы в семье?

Когда Саша уходит, я перерываю все сайты светских сплетен, даже разживаюсь адресом и фото особняка. Но никакого намека на какие бы то ни было проблемы в семействе Градовых мне обнаружить не удается.

Наоборот, все так и пестрит сообщениями о том, как все у них чинно и благородно. А Анатолий Градов – это лучший кандидат, который идет впереди всех с огромным отрывом. На предстоящих выборах, которые состоятся уже на следующей неделе, ему пророчат более семидесяти процентов голосов избирателей. То есть полную и безоговорочную победу.

– Стась, не психуй, пожалуйста, – говорит Саша уже к вечеру, чем еще больше меня раздражает.

И не навязывайся ему, добавляю уже про себя.

Черт.

Я не могу не психовать и не думать.

Согласна даже навязаться, если это внесет хоть какую-то ясность и поможет узнать, в чем дело. Вот только не знаю, как это сделать. Телефон по-прежнему молчит, а другого способа связаться с ним я не знаю.

Ужин проходит сносно только благодаря Сашиной маме. Перед сном мы с Сашей снова прогуливаемся по улице, а потом расходимся по комнатам.

Так получается.

Стены давят, и я решаю выйти на воздух. Саша тут же оказывается рядом и спрашивает, куда я собралась. Он будто следит за мной.

– Так, пройтись, – отвечаю неопределенно.

– Тогда я с тобой, – говорит он и тянется за курткой.

Если у меня и была мысль поймать такси и доехать до особняка, чтобы посмотреть на него хоть одним глазком, теперь мне приходится чинно прогуливаться с Сашей по улице.

В понедельник я чувствую себя также паршиво, как накануне, но заставляю себя подняться с кровати и поехать на учебу.

Саша все время рядом, и я рада, что он поддерживает меня. От этого мне немного легче. Но с другой стороны и сложнее. Он толком ничего не знает, но и шагу не дает ступить, чтобы хотя бы попытаться выяснить.

– Ого, Стась, ты подстриглась! – восклицают Тина и Оля одновременно, когда мы с Сашей переступаем порог колледжа.

– Да, вот, захотелось, – говорю подругам и стараюсь, чтобы мой голос прозвучал весело.

Если я и оплакиваю в душе потерю волос, я не хочу афишировать это. Навряд ли кто-то, кроме Влада поймет, что на самом деле означали для меня мои длинные волосы. Он точно поймет, почему-то я уверена в этом. То есть, понял бы.

– Ну, слушай, а ты неплохо смотришься со стрижкой, стильненько так, – беззаботно говорит Тина.

– Спасибо, – киваю я.

– Да, и мне нравится, хоть и жалко волосы, – вздыхает Оля.

– Ой, да ладно, – отмахивается Тина, – я вот вообще раз в полгода стригусь. Косой сейчас никого не удивишь.

Обсуждения моей новой прически не прекращаются до самого окончания пар, но на следующий день становится немного легче.

Все забывают о смене моего имиджа и переключаются на другие горячие новости.

А еще через день мне становится совсем невмоготу от ожидания Влада, и я решаю, что просто не могу усидеть на месте.

Дело близится к вечеру.

Дожидаюсь, когда Саша полностью уйдет с головой в компьютер, и на цыпочках прокрадываюсь к двери. Но лишь едва я щелкаю замком, как он выходит из комнаты.

– Стась, ты куда? Снова прогуливаться?

Вот же черт.

– Да, – киваю ему.

И он опять увязывается за мной.

Ночью я не сплю, а лишь слабо дремлю, то и дело прислушиваясь к шорохам за стеной.

Саша пару раз разговаривал с кем-то по телефону, но я не могла расслышать, о чем именно шел разговор, да и не прислушивалась особо. Потом он снова сидел за компом.

Ближе к утру, когда в доме воцаряется полная тишина, я поднимаюсь с кровати, на которой лежала прямо в одежде, рассовываю по карманам телефон и несколько сотенных купюр, а потом подхожу к окну и тяну раму на себя.

То, что окно открывается бесшумно, я проверила еще накануне.

Стараясь делать все максимально тихо и беззвучно, я перелезаю через подоконник, спрыгиваю вниз и оказываюсь на улице.

Прикрываю окно и крадучись пробираюсь через двор к калитке. Открываю ее и юркаю за забор.

Сонная улица тонет в полумраке, так как освещение здесь точно такое, как и рядом с нашей общагой, оставляет желать лучшего. Что сейчас мне очень на руку.

Быстрым шагом я прохожу между рядами домов, пока не достигаю остановки.

Несмотря на раннее время, общественный транспорт уже вовсю начал свою работу и мне очень везет. Я даже не успеваю задуматься о том, стоит ждать маршрутку или вызвать такси, как к остановке подходит огромный полупустой автобус.

Я залезаю в него, прохожу через салон и усаживаюсь на последний ряд. Доезжаю до центра, а потом пересаживаюсь на маршрутку.

Путь мой лежит к особняку Градовых.

Не знаю зачем я туда еду и что собираюсь делать, едва окажусь перед забором, но я не могу не поехать.

В крайнем случае просто потолкусь там, а потом сразу же поеду на учебу, что такого. Рюкзак с тетрадями я, правда, оставила у Саши, но просто посижу на лекциях. Все равно половину пропускаю, что так, что эдак.

В самом элитном районе города, где проживает семья Влада, я оказываюсь примерно через сорок минут. Уже окончательно рассвело и народа на улицах города значительно прибавилось. Только не здесь.

Улица, на которой расположен действительно шикарный и огромный особняк, не может похвастаться большим скоплением людей, среди которых я могла бы затеряться. Но зато вдоль забора по всему периметру участка растут целые ряды высоченных зеленых туй. Словно это не частный дом, а какое-то правительственное учреждение.

Я сразу же стараюсь держаться поближе к деревьям, чтобы не привлечь к себе лишнего внимания. Меня очень интересуют окна особняка, те, что я могу разглядеть из-за забора, а также ворота.

Вокруг стоит тишина.

Я кошусь на окна, потом на забор и снова на окна. Прохожусь вокруг участка и снова занимаю наблюдательную позицию у одной из туй. Поддеваю носком кроссовка мелкий камушек.

Время идет, а ничего не происходит.

Я вообще не понимаю, зачем приехала сюда. Да еще выбравшись из Сашиного гостеприимного дома таким шпионским образом, через окно.

Мне становится холодно, и я поплотнее запахиваю на себе ветровку. Засовываю озябшие ладони в карманы.

Вдруг мне в голову приходит отличная идея.

Что, если мне представиться старостой группы, что кстати так и есть.

Сказать, что мы все волнуемся, как там Влад. Мне поручено зайти перед учебой к нему и узнать, как у него дела и все такое.

Охрана может меня пропустить, а там уже посмотрю по обстоятельствам.

Я придвигаюсь ближе к воротам, но все еще не могу решиться на то, чтобы преодолеть несколько метров до калитки и позвонить в звонок.

Пока я раздумываю, как лучше подступиться и что именно сказать, ворота вдруг оживают. Я замираю, непроизвольно делаю шаг к ближайшей туе и вжимаюсь в ветви.

Ворота отъезжают в сторону и передо мной появляется блестящий бок Мерседеса представительского класса, почти такого, на каком ездит Влад. Я не сильно разбираюсь в автомобилях, но видно сразу, что машина очень дорогая, стоит ни один миллион.

На переднем сиденье сидит какой-то мужчина средних лет, по-видимому шофер, а вот задние окна полностью тонированы.

Мерседес замирает на несколько секунд и от дома к задней дверце идет мужчина в камуфляже.

Стекло слегка отъезжает вниз, и я узнаю в мужчине, сидящем на заднем сиденье Мерседеса, Градова-старшего, отца Влада.

Он начинает о чем-то переговариваться с мужчиной в камуфляже, а я еще сильнее жмусь к туе, стараясь полностью укрыться в ее ветвях.

Мне не нравится выражение лица и глаз Градова-старшего. Столько в них жесткости, холода и скрытой агрессии. Боже мой, а ведь на афишах, что расклеены сейчас по всему городу, он выглядит совсем иначе. На них мужчина похож скорее на этакого добродушного профессора. Сейчас же это настоящий хищник с цепким взглядом и пронизывающей до костей энергетикой.

По сравнению с этим мужчиной мама Влада, которая тоже внушала мне опасения при встрече с ней, выглядела пушистым зайцем.

Несмотря на то, что я стою всего метрах в восьми от мужчин, я не могу слышать, о чем они беседуют.

Разговаривают тихо, да и ветер дует в противоположенную от меня сторону. К тому же я в капюшоне, что частично скрадывает окружающие меня звуки.

Мне очень хочется послушать, о чем они говорят, вдруг о Владе, но я не рискую подойти ближе, тем самым выдав мужчинам свое присутствие.

Ноги словно прирастают к земле.

И как мне только в голову могла прийти мысль о том, чтобы вот так запросто заявиться к ним на порог, представиться одногруппницей и начать что-то выспрашивать.

Всего на секунду мне кажется, что Градов-старший посмотрел в мою сторону, я даже не уверена в этом, а душа уже уходит в пятки.

Мужчины перебрасываются еще парой слов, после чего охранник отходит, стекло снова поднимается и Мерседес трогается с места.

Я выдыхаю с огромным, просто огромным облегчением, словно избежала какой-то страшной опасности. И радуюсь, что не сунулась к ним, когда этот политик дома.

Нет, лучше всего дождаться, пока он уедет и попытаться пробиться с вопросом к маме Влада. Но уж точно не к отцу.

Машина уезжает, но охранник не спешит вернуться на пост и закрыть ворота. Он прохаживается вдоль забора, видимо, решая, стоит выкурить сигарету или нет.

Я немного устала стоять, не шевелясь. Тело без движения начало замерзать, но я все еще не решаюсь выйти из своего укрытия. Хотя, казалось бы, сейчас как раз все условия для того, чтобы заявить о себе.

Я почти уже делаю шаг по направлению к охраннику, как вдруг мой телефон начинает вибрировать.

Черт.

Хорошо, что я хотя бы догадалась поставить его на беззвучный режим.

Пока я решаю, что мне делать со входящим, момент упущен. Охранник идет к воротам и вот они уже закрываются за его спиной.

Хватаю телефон и принимаю вызов, хоть и побаиваюсь делать это в опасной близости от забора.

– Да, – шиплю так тихо, как могу.

– Стася, ты где?

В голосе Саши, а звонит он, сквозит неподдельное беспокойство.

– Со мной все в порядке, – отвечаю ему и облизываю губы.

– Где ты? Скажи сейчас же, где ты и я за тобой приеду.

Черт.

– Я прогуливаюсь, а сейчас поеду в колледж, встретимся там, – говорю Саше и отключаюсь.

Он звонит снова, но я не принимаю вызов.

В конце концов, он мне не нянька, чтобы я отчитывалась перед ним за каждый свой шаг.

Вместо этого я скольжу вдоль деревьев подальше от ворот, пока не считаю безопасным для себя сойти на асфальт.

Иду по дороге в том же направлении, откуда пришла.

На душе у меня неспокойно.

И я злюсь на Сашу.

Но уже через пару минут моя злость на парня идет на убыль, стоит лишь вспомнить, сколько всего он для меня сделал и делает.

Я вздыхаю, и сама перезваниваю ему.

На этот раз голос приятеля звучит глухо, и я сразу же прошу прощения, что грубо с ним обошлась.

– Саш, со мной все в порядке, не стоит волноваться, – говорю мягко, – я сейчас еду в колледж, мы увидимся уже через полчаса.

Саша приезжает первым и уже ждет меня у входа. В его руках я вижу мой рюкзак с тетрадями.

Подхожу к нему, улыбаюсь и даже целую парня в щеку.

– Саш, спасибо тебе за все, но не стоило так волноваться.

– Где ты была? – спрашивает Саша.

– Прогуливалась.

Он сверлит меня взглядом, но я не собираюсь говорить больше того, что сказала.

– Ты ездила к нему домой? – спрашивает Саша, когда мы уже почти доходим до главного корпуса.

– Да, – признаюсь я и вздыхаю.

– Стась.

Саша останавливается и мне приходится остановиться тоже.

– Стась, мы же договорились.

– Я ничего такого не сделала. Просто посмотрела на дом и сразу вернулась обратно.

– Не стоило, Влад же сказал…

– Извини, – покаянно перебиваю его, – мне жаль, но давай сменим тему.

Беру свой рюкзак, перекидываю через плечо и спешу к Тине с Олей, которых вижу стоящими у раздевалки.

После первой пары мы с девочками понимаемся на второй, где будет проходить очень важный зачет по экономике и останавливаемся у окна.

Саша держится чуть в стороне. Он все еще дуется на меня за мою утреннюю выходку. Будто он мой охранник, а в мои обязанности входило четко выполнять все его инструкции.

– Стась, как ты думаешь, когда Влад должен вернуться? – вдруг спрашивает Тина, прерывая Олино рассуждение о предстоящем зачете.

– Не знаю, – говорю я и снова кошусь на Сашу.

Мои нервы вымотаны до предела, если парень будет продолжать на меня злиться, впору на стену лезть.

– Если Градов пропустит этот зачет, у него могут быть большие проблемы, – замечает Оля.

– Не пропустит, – возражает Тина, – вон его машина подъехала к воротам.

Я не могу поверить в услышанное.

– Где?

Залипаю на окне, а душа уходит в пятки, когда вижу такой знакомый черный Мерседес.

А потом и самого Влада, который как раз в этот момент огибает капот.

О, боже. Не может быть!

– Я сейчас, – восклицаю я.

Сую Тине свой рюкзак и несусь на первый этаж.

Так быстро, как могу.

Но у самого выхода вдруг оступаюсь и чуть не лечу вниз, носом об пол.

Словно необъяснимая внутренняя сила тормозит и не дает разогнаться.

Чертыхаюсь, едва избегая падения, но все же усмиряю свое нетерпение и сбавляю обороты.

Вдруг он вообще не рассчитывает на столь бурную реакцию с моей стороны?

Но боже мой. Его не было всего около недели, а кажется, что вечность!

И у меня есть сотня вопросов, которые я хочу ему задать.

Столько всего!

Спокойно, Стася, только спокойно. Он здесь, здесь, сейчас это самое главное.

Беру в гардеробе куртку, и даже накидываю на плечи, но это единственное, на что хватает моей выдержки.

Дальше я снова несусь на всех парах.

Толкаю тяжелую дверь и вылетаю на улицу. И бегу по выложенной плиткой дорожке к нему.

Лишь когда до Влада остается метров пять, я притормаживаю и пытаюсь выравнять дыхание.

Потому что, кажется, что он совсем не рад меня видеть.

Лицо Влада хмурое и непроницаемое. А взгляд, который он бросает на меня, какой-то пустой.

В нем нет той теплоты, что я улавливала все то время, когда он смотрел на меня. Нет даже злости. Если вдруг предположить, что он узнал бы о том, что я живу у Саши и разозлился на меня.

Но этого нет.

Вообще ничего нет.

Его взгляд абсолютно пустой. Никаких эмоций.

Да его словно подменили.

Все слова и чувства, готовые вырваться из меня и обрушиться на него ураганом, застывают невысказанными, столкнувшись со стеной его полного безразличия и равнодушия.

Глава 45

– Привет, – все же произношу я непослушными губами, когда мы останавливаемся в шаге друг от друга.

– Привет, – отвечает Влад.

Взгляд скользит по моему лицу словно нехотя, едва задерживаясь на моей причёске.

А жду от него реакции хотя бы на это, ведь ему так нравились мои длинные волосы, но не прочитываю в его глазах ровным счетом ничего.

Взгляд его по-прежнему ничего не отражает и это так пугает. До дрожи в коленях, до потемнения в глазах.

– Как у тебя дела? – спрашиваю я и сглатываю, – тебя долго не было.

– Нормально. Надеюсь, что у тебя тоже.

– У меня тоже, – говорю ровным голосом. Таким ровным и безразличным, каким могу, а все внутри опаляет желанием заорать в голос.

Но меня так пугают этот его отрешенный вид и холодный тон. Пугает он сам.

Что случилось с ним за ту неделю, что мы не виделись?

– У нас сейчас начнется зачет, – говорю я, стараясь держаться непринужденно.

– По какому предмету?

– Экономика.

– Что ж, значит, увидимся там, – говорит Влад и начинает идти на меня.

Я перестаю дышать, а он просто проходит мимо, слегка задевая плечом. Я продолжаю стоять, замерев, посреди дороги.

– Кстати, Стась.

Влад вдруг останавливается и чуть поворачивает голову.

– Да?

– Хочу тебе сказать, что мы поторопились с нашими отношениями.

Я молчу, а взгляд мой блуждает по его лицу в поисках ответа на вопрос, почему он так изменился ко мне.

– Не обижайся, но на самом деле я не люблю тебя. Играл с тобой. Но ничего серьезного никогда к тебе не испытывал. Теперь мне это надоело, поэтому предлагаю не вспоминать.

– А… Что ж… ясно.

– Прости, – произносит Влад, а я отворачиваюсь от него и закусываю губу.

– Что с твоими волосами? – вдруг спрашивает он тихо, а я замираю.

Значит, все же заметил.

– Ты их отрезала?

– Да, решила сменить имидж, – начинаю говорить, но дыхание тут же сбивается.

Его пальцы вдруг оказываются у моего лица, так близко. Дотрагиваются до срезанных кончиков волос легкими касаниями.

На секунду мне начинает казаться, что он не говорил мне всего этого.

Потому что в его жесте сквозит нежность.

И во мне с новой силой загорается надежда.

Он ведь тоже чувствует это? Притяжение, что заставляет сердце биться быстрее. Желание прикоснуться, прижаться.

Разряды тока, что разрывает пространство между нами.

Не только я одна это чувствую, он ведь тоже?

Эту жажду. Дикое желание наших рук и губ друг на друге, его объятий.

Оно так отчетливо сейчас, просто осязаемо.

Он не может не чувствовать. Просто не может, когда вокруг нас так сильно искрит.

Как мне хочется в это верить! Несмотря на его ужасные слова, брошенные мне только что. Несмотря на его равнодушие. Несмотря ни на что.

Но еще секунда и волшебство проходит, он убирает руку.

– Мне без разницы, просто так спросил, – говорит Влад и делает шаг от меня.

Наваждение испаряется, а меня снова окутывает ледяным туманом его безразличия.

– Главное, держись от меня подальше, – добавляет напоследок, а потом как ни в чем не бывало идет дальше по направлению к зданию.

В то время как я остаюсь стоять на месте в полностью разбитом состоянии.

Таком, что, кажется, рухну на землю сейчас же. Я не могу сделать и шага.

И я не хочу верить услышанному.

Но мне придется.

Он все сказал открытым текстом.

Он поторопился, и на самом деле я ему совсем не нравлюсь. И даже не нравилась толком.

Игра.

Что ж… спасибо, что предупредил.

Странно, что не сыграл до конца.

Мне бы радоваться этому, а не вести себя как дура, сходящая с ума от неизвестности и волнения.

Всего-навсего надоела ему, с кем не бывает.

А я столько раз названивала ему. Переживала, все ли в порядке.

Наивная дура.

Я не помню, как дохожу до входа в корпус, а потом и до аудитории. Кажется, Саша ведет меня за руку и усаживает на мое место рядом с Тиной и Олей.

Мне хочется остаться одной, но я не могу позволить себе расклеиться. Показать ему, насколько мне плохо. Не сейчас.

Я послушно сажусь на скамью и достаю ручку, беру в руки лист с заданиями.

Влад, против обыкновения, сидит не на задней парте, а впереди. Максимально близко к выходу.

Я могу сколько хочу разглядывать его спину и даже, если передвинуться на самый край скамьи, его красивый аристократический профиль.

И несмотря на все те слова, что он сказал мне внизу, во мне все еще теплится глупая надежда, что он обернется. Посмотрит на меня.

Вдруг ему все же не все равно?

Но он не поворачивается и не смотрит.

Ни разу.

Он пишет сложный тест в два раза быстрее остальных, сдает его, и выходит из аудитории с таким видом, будто ему плевать на всех и на вся.

– Стась, может, сказать преподавателю, что ты плохо себя чувствуешь? – шепчет мне Тина и косится на мой пустой бланк.

– Нет, не стоит, – мотаю я головой и кое-как принимаюсь за задание.

Влад уезжает из колледжа, и мне сразу становится жутко одиноко. Он что же, приезжал только на одну пару?

Я вдруг понимаю, как важно для меня было то, что он просто присутствовал здесь.

Пусть не обращал на меня внимания и даже не смотрел в мою сторону, но находился рядом.

Теперь его нет и стены на меня снова давят. А еще лоб и щеки так сильно горят. Они просто пылают.

Валентина Альбертовна и некоторые другие преподаватели то и дело бросают на меня сочувственные взгляды. Я сразу же вспоминаю обсуждения в преподавательской.

Они явно думают, что я одна из них, брошенных Градовым девушек. На их глазах такое происходило уже ни раз и все, что они могут делать, так это надеяться, что их лучшая ученица быстро оправиться от разочарования первой любви.

– Стась, похоже у тебя температура, поехали домой, – говорит мне Саша и я согласно киваю.

Сейчас то самое время, когда мне стоит прикрыть свой собственный пропуск занятий. Не все же время быть такой правильной, какой я привыкла быть.

Мы едем к Саше и, оказавшись в доме, я сразу же закрываюсь в своей комнате, сказав парню, что хотела бы немного поспать.

На самом деле мне хочется сейчас только одного, умереть.

По-настоящему. Так, чтобы перестать чувствовать. Это слишком больно.

Так, чтобы совсем.

Влад

– Я сделал все, что ты хотел. Что тебе еще нужно?

Действие обезболивающих подходит к концу, и каждая клетка тела начинает оживать уже привычной, а потому не столь пугающей меня, но все же выматывающей болью.

Лицо, голову, руки он почти не трогал. И, само собой, он не стал бы приказывать ломать мне ноги, потому что я должен остаться в состоянии ходить. В остальном же…

Ребра перетянуты тугой повязкой, и я стараюсь двигаться так, чтобы еще сильнее не повредить то, что повреждено.

Кажется, несколько дней я провел под капельницей. Из-за препаратов, что мне кололи, я плохо помню подробности.

– Молодец, ты сделал все, как я сказал. И я сдержу слово. С девчонкой ничего не случится. В том случае, конечно, если она снова не станет совать свой длинный нос в чужие дела.

Отец…

Черт… он не отец мне… он сказал… я это запомнил отчетливо, и мой мир рушится, словно карточный домик.

Не отец, а просто псих, который все это время исполнял роль моего отца.

Но пока что не до этого…

Голова начинает пульсировать от нового витка боли.

Он…

Я не вполне верю ему, но мне не остается ничего другого.

– Ее волосы… твоих рук дело? – только и спрашиваю я.

– Что ты имеешь в виду? – хмурится оте… Он.

Значит, не его люди, тогда кто?

– Влад, ты должен поговорить с Екатериной. Прямо сейчас, она ждет. Делай, что хочешь. На коленях ползай, но уговори ее простить тебя и согласиться на восстановление помолвки. Ты меня понял?

– Да пошел ты.

Градов скалится.

– Она сейчас здесь, за дверью кабинета. Я оставлю вас наедине. Иначе… обезволивающих ты не получишь до самых выборов! И все остальное! Ты ведь знаешь, что мои слова не пустые угрозы.

Снова фак тебе.

– Ты понял?

Он нависает надо мной и его почти безупречное лицо искажается гневом.

Почти безупречное, но не совсем.

Я все же хорошо разукрасил его и ему пришлось отвалить кучу бабла косметологам, чтобы восстановить рожу. Но вблизи все равно кое-что видно.

Рассеченную губу, отлично замаскированный фингал. Да и без стоматолога не обошлось. Если бы не охрана, тебе бы не так повезло.

– Будешь гнить в бункере и дальше. Без обезболивающих. Если бы не мать, скажи ей спасибо, ты бы вообще отправился совсем не туда, где находишься сейчас. Совсем не туда. И не только ты! Ты понял, о чем я?

Да понял, чего ж тут не понять.

Если бы не мать, которая все это время обманывала меня, и, если бы не выборы, ты бы нашел, куда меня определить.

Но сейчас это не совсем кстати, другое дело, после выборов.

А пока…

Несколько фото счастливой семьи уже сделано для последнего выпуска новостей. Может и завтра придут…

– Ты понял Влад? На колени перед ней вставай, чтобы вымолить прощение!

Градов уходит, и картинка перед глазами сменяется на безупречный образ Тайской.

– Влад, привет!

Я прикрываю глаза, чтобы не видеть.

Ее волосы, рассыпанные по плечам, напоминают мне совсем другие, которых больше нет.

А глаза… передо мной сейчас совсем другие, полные непонимания и отчаяния.

Стася

Меня рвало изнутри, когда я говорил тебе все это… Если бы ты только знала, как хреново мне было в тот момент…

Произносить этот дурацкий, придуманный псевдоотцом текст.

Но я должен был так поступить. Ради тебя.

Извини.

Не знаю, простишь ли когда-нибудь.

– Влад! Влад же, черт, посмотри на меня! – требует Тайская, но ее голос приходится лишь фоном для моих мыслей.

Она бежала ко мне и мне больше всего на свете хотелось подхватить ее на руки и сжать в объятиях. Так крепко, как только возможно, и больше не отпускать. Не отпускать никогда.

Я так люблю и так соскучился. Нереально как соскучился по ней.

И когда я видел, как мои слова действуют на нее, как убивают ее изнутри, я словно сам умирал.

Но также я знал, что все, каждое слово прослушивают люди отца. Каждый мой жест фиксируется на камере.

Если я не сделаю так, как мне приказано, они убьют ее. Возможно не только ее, но и ее отца. Чтобы ее потом никто не искал.

А потому нам пришлось пройти через весь этот ад.

Вместе пройти, Стась.

Я ведь был с тобой все то время, пока говорил, и я чувствовал каждую твою эмоцию.

Недоумение, панику, ужас, боль.

Все это я пропускал через себя точно также, как и ты.

Прости меня.

Но если потребуется, я поступлю так снова. Если на кон будет поставлена твоя безопасность.

– Градов, приди уже в себя! Не игнорь! – ноет Катька.

Должно быть, Стася ненавидит меня сейчас.

Пусть лучше ненавидит, но живет.