Текст книги "Клинки Юга"

8

Без малого пять дней понадобилось Фредерику и его отряду, чтоб добраться из Белого Города до Южного округа. С погодой им повезло. Дождь если и являлся, то тихим и теплым моросилой, совершенно не раздражая путешественников. Он весьма кстати прибивал пыль на тракте и освежал траву, цветы и листья на деревьях и кустах.

Лето выдалось на редкость хорошим.

Не менее приятными были и заезды в попадавшиеся на пути деревеньки: их жители в большинстве своем проявляли славное хлебосольство и не досаждали любопытством. Города и крупные поселки отряд Фредерика избегал. В них молодого государя могли узнать и задержать для каких-нибудь торжественных приемов и прочих мероприятий приветственного толка. Что и говорить – короля Фредерика в его государстве уважали и любили. Мэры городов, присылая в столицу на Благородное Собрание ежегодные депеши о состоянии дел в своих хозяйствах, всегда прикладывали к деловым бумагам и письмо королю с приглашением посетить их вотчины и поучаствовать в каких-нибудь празднествах. И Фредерик по мере сил и желания удовлетворял просьбы подданных, хотя и не любил шумные гуляния и пышные торжества.

За время путешествия король, несмотря на почти безостановочную скачку, скромные трапезы, ночевку под открытым небом и прочие «приятности» походной жизни, заметно окреп и у него, по причине этого, поднялось настроение. Фредерик громко и довольно музыкально (сказывалось разностороннее вельможное образование) пел вместе с рыцарями все их задорные песни, на привалах ел с завидным аппетитом и охотно рассказывал всевозможные байки из своего судейского прошлого. Кстати, мастер Линар, вооружившись чистой тетрадью, гусиным пером и чернилами (все это он предусмотрительно захватил с собой в путешествие) поспешал записывать за государем его краткие, но богатые на яркие образы рассказы. Из ряда таких:

– Проезжал я как-то через город Кориндол, – вещал Фредерик, обгладывая крыло индюшки. – Ну, знаете: небольшой такой городишко на реке Руниле. Там как раз ярмарка была колбасная – местные колбасники умением своим ежегодно хвастаются. Вот гулял я меж рядов торговых, пробовал присмаки мясные и тут слышу вопли: «Украли! Украли!» Вижу: несется, скамейки с товаром опрокидывая, молодец-удалец в драной куртке, а под мышкой у него – окорок свиной, здоровенный. За ворюгой – народу целая армия, бегут, орут, стражу зовут. Ну, думаю: дурак парень – сразу столько тырить. Однако кое-что умное он сделал: когда нагонять его стали, окорок краденый он в погоню швырнул. И очень удачно – сразу трое опрокинулось. Похохотал я знатно. Только упускать воришку не собирался. А чтоб ногам работы не давать – очень бегать не хотелось, живот колбасами набивши, – дернул я связку сосисок с крюка ближайшей лавки, раскрутил, как следует, да и заарканил торопыгу…

– Сосисками?! – изумился Мартин.

– Не может быть! – замотал недоверчивой рыжей головой Аглай.

– Может, может, – ответил Фредерик, швыряя обглоданную кость подальше в кусты. – В Корин-доле, между прочим, с тех пор во время колбасной ярмарки и турнир особый проводится – заарканить связкой сосисок чучело воришки.

– Вот это да-а-а! – протянули Мартин, Аглай и Люк в один голос, забыв про свои куски жареной индюшки.

– Точно-точно, – отозвался Платон. – Я слыхал про такие состязания. С каждым годом в Кориндол все больше и больше народу приезжает, чтоб посмотреть на эту хохму.

– Надо бы как-нибудь туда наведаться – увидать сосисочное диво, – сказал Люк.

Они похохотали и звонко чокнулись фляжками, полными светлого пшеничного пива, которое им продали в одной придорожной деревеньке. Мастер Линар тоже смеялся, довольный тем, что новая страничка его тетради заполнилась интересной и забавной историей.

– А, решили все-таки попробовать писательство? – спросил Фредерик доктора.

– У меня выпадают свободные минутки – буду их заполнять, – кивнул Линар.

– Мое вам благословение, – государь даже поклонился. – Буду рад с вашей помощью оставить своим детям свои рассказки…

Два дня спустя спокойствие, которое сопровождало путешествие Фредерика и его рыцарей, было нарушено. Небольшой отряд из шести всадников, вооруженных копьями и длинными мечами, преградил им дорогу на въезде в Сырую рощу.

– Это кто такие? – спросил Линар у Элиаса.

Гвардеец пожал плечами: знак черного меча, перевитого двумя сосновыми ветками на красном поле, что красовался на щитах конников, был ему незнаком.

– Это люди барона Руфуса из Ладного замка, – ответил за Элиаса Фредерик, прекрасно знавший все гербы Южного Королевства. – Мы сейчас на его земле.

– Господа, дальше ехать нельзя, – сказал, выезжая вперед, капитан рыцарей Крепкого замка.

– На каком основании? – осведомился Фредерик, выезжая чуть вперед.

– Таков приказ благородного барона Руфуса, владетеля этих земель, – ответил капитан.

– Вот как? – Молодой человек нахмурился. – Насколько помню, дороги в Королевстве принадлежат королю, и закрываться могут лишь с его ведома.

Капитан помедлил с ответом на его замечание: он пристально всматривался в лицо Фредерика и через минуту, взметнув от удивления брови, снял шлем и склонился почти к самой шее своего рыжего жеребца:

– Простите, государь. Я не сразу вас узнал. Я Милан Крес, капитан дружинников барона Руфуса.

– Вы не ответили, капитан, – строго заметил Фредерик. – Почему барон Руфус приказал закрыть дорогу?

– Для вас, государь, дорога открыта, – рыцарь опять поклонился.

Король заметил, что на лице его была досада и растерянность, и нахмурился еще больше:

– Меня это не устраивает. Дорога должна быть открыта для всех.

– В здешнем лесу появились разбойники…

– И это повод закрывать тракт? Это повод устроить на них облаву и сообщить обо всем Судье Гитбору!

– И то и другое сделано, мой король, – ответил капитан, но Фредерик уловил в его голосе нехорошую неуверенность, которая говорила о том, что Милан лжет, причем лгать он начал еще тогда, когда сказал о разбойниках.

– Интересно получается, – государь, чуть поджав губы, начал выстраивать ловушку неумелому вруну. – Сперва вы говорите, что дорога для меня открыта; потом говорите, что в лесу, через который я могу ехать, есть разбойники. А с ними вы, судя по всему, до сих пор не разобрались. То есть вы со спокойной совестью отправляете меня, своего короля, в лес к разбойникам? И если бы я не настоял, даже не предупредили бы меня о такой опасности?

Лицо капитана побледнело и вытянулось.

– Я думаю, вы лжете, сэр Милан, – сказал, выделив интонацией слово «лжете», Фредерик. – Где сам барон Руфус?

– В своем замке.

– Я желаю видеть вашего господина. Проводите нас в его крепость.

– Конечно, государь, – глухо ответил капитан Милан. – Позволите мне отдать приказы своим людям?

Фредерик разрешительно кивнул, а сам повернул Мышку на боковую тропу, которая, если верить карте, вела к Ладному замку.

Крепость Руфуса была приземистым строением и сильно отличалась от замков центральных земель Королевства, которые в основном стремились вверх, башнями и стенами. Объяснялось все болотистой местностью, которая не позволяла строить что-то монументальное и высокое. Кстати, тропа, ведущая в замок, скоро сменилась широкой насыпной дорогой, которая тянулась как раз к воротам. Вдоль нее раскинулась болотистая равнина, весьма живописная в это время года, благодаря болотным цветам, которые распустились, усыпав пестрыми лепестками частые холмики с сочной изумрудной травой.

– Если бы не комары, здесь было бы приятно гулять, – заметил мастер Линар и вдруг резко остановил коня. – О! – покинув седло, бросился куда-то в бок. – О!

– Что случилось? – обеспокоенно крикнул ему Люк.

– Бледная круговинка! – провозгласил доктор, вырывая из земли какой-то невзрачный цветок с длинными и тонкими корнями.

Фредерик сокрушенно покачал головой. То же самое сделали Элиас и другие рыцари.

– Да ее тут много! – радостно вопил Линар, дергая еще и еще восхитившие его травы. – Это редкая удача! Редкая! Круговинка – отличное средство против воспаления горла. У ней все полезно: и корни, и стебель, и цветок! А если ее смешать с соком луговой рябушки, она помогает от болей в кишках.

– Это, конечно, замечательно, – отозвался Элиас. – Но, по-моему, не ко времени.

– Езжайте, езжайте, – Линар замахал им уже собранным «букетом». – Я догоню – не могу не запастись впрок. Дорога ж одна и замок рядом – не потеряюсь, – и перепрыгнул через встречную лужу на соседний травяной островок.

– Димус, останься с ним – поможешь, если вдруг наш мастер накосит стожок-два ценной травы, – приказал король немому и поскакал дальше – к воротам крепости, хмурой из-за каменных стен подернутых темным мхом.

Скоро Фредерик, Элиас и остальные рыцари сидели в прохладной гостевой зале Ладного замка, потягивали из серебряных рюмок клюквенную настойку и слушали объяснения барона Руфуса – плотного сорокалетнего мужчины, совершенно лысого, но с пышными седыми усами, которые, по всему было видно, он регулярно расчесывал густым гребешком.

– Да-да-да, мой государь, – говорил Руфус, взволнованно жестикулируя – от этого рукава его просторного красного кафтана взметывались и даже хлопали, – я поспешил с принятием решения перекрыть дороги через Сырую рощу. Но это сделано лишь с целью обезопасить путешественников и торговые караваны. Я не хочу, чтоб на моих землях случилось что-нибудь ужасное. А капитан Милан просто был растерян вашим появлением, вот и нагородил чепухи.

Фредерик кивал с самым благодушным видом. Молодому человеку уже расхотелось кого-либо за что-либо отчитывать: его вполне прилично приняли в замке Руфуса. Столовая, куда провели короля и Элиаса, оказалась уютной и светлой, что выгодно контрастировало с мрачным видом замка; настойка, которую барон собственноручно разлил по рюмкам, была на редкость ароматна и вкусна; а блюда, в данный момент выставляемые слугами на широкий стол, смотрелись очень аппетитно и обещали неземное наслаждение.

Обед, бесспорно, получился славным. После походной жизни лучшего нельзя было желать. Правда, барон постоянно сетовал на то, что государя он принимает чересчур скромно:

– Ах, кабы мне заранее знать, что осчастливите вы нас своим приездом. Уж я бы все, как положено, устроил. Похлопотал бы ради такого высокого гостя, – сыпал угождающими речами Руфус.

– Все замечательно, – отвечал ему Фредерик. – Да и не люблю я пышные приемы. Предпочитаю, чтоб просто все было, по-домашнему. Вот как у вас. – Он улыбнулся барону. – К тому же, долго беспокоить вас своим присутствием я не намерен. Есть неотложные дела…

– Оставайтесь столько, сколько ваша душа пожелает, государь мой, – встав, поклонился Руфус. – И ничем вы нас не побеспокоите.

А рыцари короля, не принимавшие участия в этом обмене любезностями, наворачивали картофельные шарики со сметаной, телячьи ребрышки и прочие разносолы.

После сытного и вкусного обеда уставшего Фредерика совершенно разморило, и он выказал желание подремать в кресле у окна. Откинувшись на спинку и устроив ноги на подставленный Руфусом пуфик, король набросил на лицо платок, чтоб лучи солнца не тревожили глаза, и спокойно расслабился. Гостеприимство усатого барона не давало повода сомневаться в безопасности Ладного замка.

Барон, убедившись, что король устроился с должным комфортом и больше ничего не желает, предложил государевым товарищам пойти на свежий воздух – подышать и взбодриться.

Место для отдыха каждый выбрал себе по душе. Люк с Аглаем и Мартином пошли балагурить с румяными прачками, которые развешивали на заднем дворе простыни и рубашки. Генрик, Платон и сам барон Руфус устроились на скамье у конюшен, чтоб посмотреть, как укрощают молодого пегого жеребчика. А государев друг Элиас Крунос пошел в замковый садик и свалился под густые кусты акации. Он перевернулся на спину и расслабленно вдохнул полной грудью теплый воздух, насыщенный ароматами здешних цветов. Парню вдруг вспомнились синеглазая женушка Роксана и сын-карапуз, самозабвенно пускающий слюни. Закрыв глаза, он совершенно забыл обо всем, погружаясь в приятные видения о родном крае…

Фредерику же виделось море. Оно качало его теплыми зелеными волнами, легко и осторожно, как мать качает колыбельку с ребенком.

Потом откуда-то сверху, будто из солнца, послышался отчаянный шепот:

– Пом-могите. Помогите мне, сэр!

На просьбы о помощи Фредерик всегда реагировал молниеносно. Но в этот раз, смахнув с лица платок, распахнув пошире глаза и увидав висящее в проеме окна существо явно женского пола (об этом говорили длинные юбки, колыхаемые легким ветром, и торчавшие из них ножки в темно-синих, бархатных башмачках), король от неожиданности замер в кресле. «Ведьма?! Средь бела дня?!»– вот первое, что он подумал.

– Помогите! – с мольбой в голосе зашептала дама. – Я ж упаду!

Фредерик, присмотревшись, увидел наконец, что дама висит в воздухе не благодаря каким-либо чарам, а посредством веревки, связанной из каких-то обрывков, сдобренных кружевом. Дама держалась обеими руками за конец веревки, которой еще много не хватало даже для того, чтоб спуститься на подоконник, и опасно скользила вниз – тонким пальчикам не доставало цепкости и силы.

– Падаю-уу! – отчаянно запищала она, выпучив на Фредерика голубые очи.

Молодой человек в секунду покинул кресло, резво вскочил на подоконник и, как смог, одной рукой, подхватил срывающуюся девушку. Чуть-чуть не опрокинулся сам, но устоял и поспешил сойти вниз. Переведя дыхание, объявил:

– Все, порядок.

Спасенное существо, зажмурившись, облапило его руками и ногами, как кошка – ствол дерева, и не желало отпускать.

– Вы, конечно, легки, как пушинка, – сказал Фредерик, с удовольствием отметив, что от рыжеватых волос девушки пахнет луговыми цветами, – только если нас увидят, то неправильно истолкуют ситуацию.

– Ой! Да! Меня не должны видеть! – Девушка пришла в себя и стремительно покинула объятия молодого человека. – Вы приехали с королем? А где король? Мне нужно его увидеть! Как можно скорее! Боже, как я хочу пить! – Это вырвалось, когда она увидала обеденный стол, с которого не убрали кувшины с вином. – У меня пересохло в горле. Наверно, от страха.

Она цапнула первый попавшийся бокал, наполнила его и жадно выпила. Тут же закашлялась – вино оказалось для нее крепковатым.

Фредерик пока с нескрываемым интересом рассматривал «ведьму». Лет ей было, наверное, пятнадцать. Может, и меньше. Свежее, румяное, круглое лицо, ясные глаза, нежная кожа, растрепанная коса, – все, как у ребенка. Даже фигура: никаких женственных округлостей, никакой плавности в движениях. Худа, угловата, порывиста – явный подросток.

– Вы кто? – спросил Фредерик, когда девушка закончила кашлять.

– Это я королю скажу, – ответила растрепа.

– Вообще-то, король – я, – сообщил молодой человек.

– Да ну? – девица смерила его недоверчивым взглядом. – Небритый король?

– Нынче я не при параде, – объяснил Фредерик простоту своего облика. – Путешествую.

– Чем докажете? – Она все еще не доверяла.

– Ну, короны и мантии с собой не захватил, уж простите. – Молодой человек, не сдерживая улыбки, поклонился. – Вот мой меч. Вполне королевский, – и указал девушке на белый клинок, мирно лежащий на скамье у стены.

Она ловко дернула государево оружие из ножен и не сдержала восхищенного «ах!». Фредерик понимающе закивал: драконы, украшавшие меч, не могли не восхищать. Девушка, вернув клинок на место, опять ухватила короля за руку и зашептала, быстро-быстро и очень взволнованно:

– Я Бланка, дочка барона Руфуса. Папочка уже неделю держит меня взаперти – в комнате, которая над этим залом…

– Зачем? – удивился Фредерик.

– Я хотела пойти против него. Я хотела скакать к Южному Судье и рассказать, что в темнице замка мой отец держит детей из села Багрянка…

– Зачем?! – Король удивился еще больше.

– Они – заложники. Отец хочет, чтоб их родители – багрянцы – сожгли свои дома и ушли с его земли.

– Зачем?!! – Фредерик уже не просто удивился – он возмутился.

– Багрянцы пришли сюда из Азарии…

– Ну.

– Отцу они не нравятся. Они краснокожие! – объяснила Бланка.

Фредерик сказал «о!». Это означало, что он сбит с толку.

– Та-ак, – потратив минуту на раздумья, протянул король низким и недобрым голосом, – то есть барон Руфус считает, что у краснокожих можно брать детей в заложники, чтоб сгонять их с места?

– Да, он так считает, – вздохнула девушка.

– Может, вы путаете, леди? Может, они просто скверные работники? Разозлили этим вашего отца?

– Нет, не путаю. Я ж сама возмущена. Я хотела убежать из замка и ехать к Судье Гитбору. Только отец меня предупредил – посадил под замок. А сегодня смотрю в окошко – новые люди в замок прибыли, вы то есть. И моя горничная, что еду мне носит, сказала «сам король к нам в гости завернул». Тут я и решилась сделать из простыни веревку и вниз спуститься, чтоб уже самому королю все рассказать.

– Где эта ваша темница?

Фредерик спросил так требовательно и нахмурился так грозно, что у Бланки все сомнения в его принадлежности к короне пропали; она лишь уточнила:

– Прямо сейчас? Прямо туда?

– Сейчас и туда, – решительно кивнул молодой человек, беря свой меч и пытаясь застегнуть его ремни.

– Позвольте – помогу? – сказала Бланка, видя, что король слабо справляется. – А вы что? Ранены? – Она кивнула на подвязанную правую руку.

– Слегка. Но это ничему не помешает, – ответил Фредерик и, пока девушка застегивала его пояс, натянул латный рукав и закрепил его на плече пряжками. – Ну, куда идти?

9

Проход к спуску в цокольный этаж, где располагались камеры, Фредерику и Бланке преградил здоровенный стражник в кожаном панцире и тяжелом шлеме с рядом мелких шипов на налобнике.

– Ну и еж, – буркнул себе под нос Фредерик и громко приказал. – Дай пройти!

– Без приказа барона я никого сюда не пускаю! – низким и равнодушным голосом ответил стражник и легко перебросил из правой в левую и обратно боевую дубину, длиной и толщиной не уступающую ноге здоровяка Мышки.

Фредерик сделал шаг назад, чтоб обеспечить себе, в случае чего, достаточно места для маневров при атаке. По его расчетам с «медведем» подобных размеров и силы сражаться надо было издали, покалывая и изматывая.

Но пока молодой человек хотел решить дело без опасных телодвижений.

– Если ты не в курсе, сообщаю: я король! – важно заявил он. – И мой приказ: пропусти меня!

Стражник, набычившись, крепко задумался над этими словами. Фредерик вежливо не мешал мыслям курсировать в его необъятном черепе и терпеливо ждал результата соображений. Наконец, воин моргнул, тряхнул головой и ответил, не сделав ни шагу с места:

– Мой господин – барон! И я слушаю только его приказы!

– Черт, – буркнул молодой человек. – Опасный поворот. Леди Бланка! – Он повернулся к девушке, которая сжалась в комочек у него спиной. – Вас эта туша послушает?

– Это Палом. У него прозванье Дубина. Не только из-за дубины – еще из-за мозгов. Точнее – из-за их нехватки, – осипшим от страха голосом сообщила дочь Руфуса. – Он никого не слушает, кроме моего отца.

– Как интересно… Что ж, с тупыми спорить бесполезно. – Фредерик дернул из ножен меч. – Давай дорогу, животное! Или скажешь голове «прррощай»! – зарычал он на стражника.

Палом лишь ухмыльнулся и качнул в руке дубину. Худощавый парень да еще с подвязанной правой рукой не казался ему серьезным противником.

Тогда Фредерик стремительно прыгнул "вперед, чем вызвал громкое «ой!» у Бланки, и хватил стражника клинком сверху вниз по шипастому шлему. Под сводами коридора загуляло звучное «дзанн!».

Убивать Фредерику не хотелось – хотелось просто оглушить здоровяка. Удар, который он нанес, именно это и предполагал. Однако у Палома череп оказался таким же прочным, как и кованый шлем, – стражник лишь прижмурился и дернул головой в сторону. Так, будто кто резко махнул у него перед глазами ладонью. Нельзя было сказать, что выходка Фредерика оставила его равнодушным – Палом разозлился. А разозлившись, маханул дубиной справа налево по противнику.

Король ловко присел под страшной массой мореного дуба, что неслась в него – и оружие стражника врезалось в стену. В разные стороны, как от взрыва, с грохотом полетели осколки древней кладки. Бланка, присев и схватившись за голову (в нее попало несколько камешков), испуганно закричала и куда-то умчалась. Ее словно осенило: надо бы разыскать и привести сюда на подмогу королевских рыцарей.

Фредерик не отвлекался: выпрямляясь, он ударил мечом снизу вверх и рассек смертоносную дубину в тонком месте – в руках у Палома остался жалкий обрубок длиной в полтора локтя. Все остальное, наиболее опасное, свалилось на каменные плиты пола.

– Ха-ха! – довольно выкрикнул молодой человек и, не дожидаясь, когда враг придет в себя после такого потрясения, как потеря любимого оружия, ударил стражника пяткой – сиречь, каблуком – в удобно выпяченный тяжелый подбородок. – Есть! – как обычно озвучил свою победу.

Палом, больше не возражая, безвольно и гулко опрокинулся на спину, перекрыв собой проход в темницу. Фредерик коротко выдохнул, перепрыгнул через стражника и побежал вниз по ступеням, но на полпути замер. Ему навстречу снизу замелькали огоньки факелов – вверх торопилась всполошенная шумом нижняя охрана.

– Назад, – сам себе приказал король, быстро-быстро перебирая ногами, вернулся к Палому и, перепрыгнув его еще раз, затаился за поверженным стражником. – Торопитесь в засаду, ребята.

Он решил использовать обычную в таких случаях тактику: тот из ребят, кто первым поднялся по ступеням, получил от внезапно выпрыгнувшего из своеобразной засады Фредерика прямой и мощный удар кулаком в переносицу. Получив, махнул руками, как птица, и улетел назад, опрокидывая товарищей. Правда, кое-что пошло не так, как рассчитывал король: один из товарищей, высокий и худой воин, умудрился увернуться, плотно-плотно прижавшись к стенке. У него в руках был короткий меч, и с ним солдат храбро кинулся на врага – Фредерика, чтоб отомстить за попадавших в кучу соратников.

– Н-на! – рубанул он короля справа, видя, что перед ним левша.

Молодой человек принял вражий меч на закованное в латы плечо, как на щит – рука, как ни странно, никак не отреагировала. Боли не было. Разве что самого Фредерика здорово отбросило в сторону.

– И еще! – стражник опять ударил, опять справа, но добиться успеха не удалось – король уклонился и в ответ махнул своим мечом – его белый клинок с очередным «дзанн!» попал в шлем противника; у последнего голова оказалась, не в пример Палому, нормальной – воин упал, оглушенный.

– Ха-ха! – чуть ли не пропел молодой человек и опять нырнул в темный, сырой и холодный коридор, чтоб спуститься в подвал.

Где-то на нижних ступенях ругались, звеня железом, «падшие» стражники. У них уже не было желания торопиться наверх помогать товарищам – они пытались затушить разгоравшееся пламя. Неудивительно: вместе с воинами Фредерик опрокинул в подвалы и их факелы.

– Где вода? Воду сюда! – орали они друг на друга и плескали из своих фляжек на огонь, скакавший по соломе и всякому мусору, что усыпал каменный пол, а потом взялись и собственными куртками тушить.

Король поравнялся с ними.

– Где вода?! – хором рявкнули ему воины, в дыму и потемках приняв за своего.

– Где азарские выродки?! – не растерялся Фредерик. – Их надо вывести!

– На! – кинули ему связку ключей. – Первая камера ихняя! Остальные пустые!

Единственную, запертую на висячий замок дверь государь нашел сразу. Открыл ее и гневно нахмурился: в дальнем углу, на соломе, сидел парнишка лет четырнадцати, босой, грязный и оборванный. К нему жались еще двое детей – совсем малыши. Все трое были темноволосы и краснокожи, но Фредерик подошел ближе и увидал, что у одного из крох заплыли гноем глаза, а у второго покрылся нехорошими язвами ротик, а у подростка на лице и оголенных руках виднелись синяки и кровоподтеки. «Так, злиться будешь потом», – сказал себе король и улыбнулся детям:

– Идти можешь? – спросил у юноши.

– Н-наверно, – ответил тот разбитыми губами.

– Пробуй. – Фредерик протянул ему руку.

Парень поднялся.

– Бери какие есть пожитки и валим отсюда! – приказал молодой человек, подхватывая на руку одного из малышей.

– Я беру Сами. – Паренек взял другого ребенка.

– Ты молодец, – кивнул ему Фредерик. – Ну, бежим. Осторожно – в коридоре пожар.

Он выскочил из камеры первым и в три прыжка оказался у лестницы наверх. Узкий коридорчик был в дыму. Зато нигде не наблюдалось стражи: они потушили огонь и убежали прочь, чтоб переждать дымовуху.

– Вон и выход. – Фредерик кивнул на светлый проем где-то вверху. – Осилишь подъем?

Парнишка кивнул и решительно двинулся вперед.

Тут в проходе резко потемнело и раздался голос Элиаса:

– Фред! Ты там, что ли?

– Здесь! Здесь, братишка! – радостно отозвался Фредерик, взбираясь за мальчиком, и тут же закашлялся – дым, как ни крути, мешал дыханию.

Азарский паренек чувствовал себя намного хуже: он был ослаблен заключением, тащил на себе пусть маленького, но ребенка, а тут еще и нехватка воздуха. Ноги бедолаги подкосились, и он сполз по стенке вниз.

Тут на него опустились большие руки гвардейца Элиаса, взяли в охапку и быстро-быстро понесли к выходу. Фредерик же прибавил скорости и веселей запрыгал по ступеням, следом за крепкими и громкими сапогами приятеля.

– Ура! Ура! Живы! Все живы! – Юная Бланка хлопала в ладоши и прыгала, совершенно растрепывая косу, – так она встретила вылезших из подвала Элиаса и государя.

Она торжествующе смотрела на отца. Девушка не боялась – за ее спиной находились рыцари короля, и их руки лежали на перекрестьях знатных мечей.

Барон Руфус, с лицом, на котором не осталось и следа былого добродушия, стоял напротив, в окружении своих дружинников. Те выглядели так же грозно и были при оружии, в кольчугах и шлемах.

Фредерик, выбравшись, вдохнул полной грудью свежего воздуха и отдал ребенка, которого нес, подбежавшему Люку. Сам оборотился к Руфусу:

– Барон, вы арестованы. С этого момента ваша дочь – леди Бланка – полноправная госпожа этого замка и всех ваших земель, как и должно наследнице. Отдайте свой меч моему рыцарю Аглаю. Так как в темнице сейчас дымно и неуютно, вас запрут в ваших покоях…

– Нет, так не будет, – вдруг перебил его барон.

Фредерик недоуменно приподнял бровь:

– Не понял.

– Из-за каких-то краснорылых ублюдков я не пойду под суд! – уже громче и ожесточенней ответил Руфус.

– Вы забылись. Это приказ короля! – рявкнул Элиас.

Он передал детей, которых вытащил, Димусу и встал внушительной богатырской фигурой рядом с Фредериком.

– Господа, держим ряд, – тут же приказал остальным рыцарям король, видя, что барон и его люди настроились на драку.

Гвардейцы шагнули вперед, наполовину обнажив клинки.

– Черт меня дери! – выкрикнул Руфус. – Неужели вы, король Южного Королевства, будете драться со своим верным бароном, со своим соотечественником, из-за оборванцев-чужаков?!

– С недавних пор они такие же мои подданные, как и вы, барон. Они имеют полное право на мое заступничество. И я буду драться с вами за детей, которых вы похитили из родного дома, – объяснил Фредерик. – Такое не только в нашей стране, такое всюду считается преступлением. Тяжким. И вы, господа, – теперь он обратился к дружине Руфуса, – если будете помогать своему господину, который решился на нарушение закона, также приравняетесь к преступникам. Если же пойдете против меня сейчас, усугубите свое положение, превратившись в государственных изменников. Надеюсь, вы помните, каково наказание в этом случае?

– Да разве мы не можем сладиться? – уже по-другому заговорил Руфус, видя, как изменились выражения лиц у его верных воинов, как они ступили чуть назад; барон засомневался, что сможет убедить их пойти против короля.

– Сладиться? – спросил Фредерик и выжидательно сложил руки на груди.

– Конечно. Я сегодня же верну детей в Багрянку, их родителям, и все. А вы, государь мой, езжайте себе дальше с миром, будто ничего не было. И все, – объяснив подробности слада, Руфус улыбнулся.

Фредерик наморщил лоб, минуту поразмыслил над этим предложением, потом сказал, недобро растягивая слова:

– Вот как. Интересно-интересно… Барон, сколько вам лет?

Руфус даже вздрогнул от столь неожиданного вопроса.

– Я спрашиваю потому, что вы сейчас себя ведете, как нашкодивший мальчишка, – пояснил король. – Вам ли в вашем возрасте не знать, что законы надо соблюдать, в противном случае – за нарушение закона надо отвечать. И какими-то «будто ничего не было» вы не отделаетесь…

– Государь мой! – этот весьма громкий вопль мастера Линара заставил всех вздрогнуть.

Доктор, держа в каждой руке по бомбе, несся по коридору, намереваясь пополнить собою ряды защитников короля и детей-азарцев.

– Государь мой! – кричал лекарь, сверкая глазами. – Только прикажите – и я взорву весь этот замок!

Он, конечно, блефовал, но это было весьма кстати, и Фредерик ухватился за это «кстати»:

– Да-да, – кивнул в сторону Линара, – он, в самом деле, может развалить ваши старинные стены. И за пару минут… Господа! – Король опять заговорил с капитаном Миланом и остальными воинами барона. – Если вы сами сейчас арестуете барона, я посчитаю это свидетельством вашей преданности мне и помощью правосудию. Это значит очень много. Замок тогда точно не пострадает.

Руфуса разоружили в одну секунду.

– Отлично, господа, – улыбнулся Фредерик дружинникам Ладного замка, которые подвели к нему арестованного, – я вами доволен, как король и как Судья…

Мастер Линар, видя, что ситуация разрешилась мирно, убрал бомбы в сумку и приблизился к стражнику Палому, который все еще лежал у стены в глубоком беспамятстве.

– Бог мой, какое чудище! – вырвалось у него. – Государь мой, с какой дури вы один метнулись вызволять заложников? Могли бы сразу меня, Элиаса и других парней позвать. А то один, с одной рукой, и против эдакого быка!

Фредерик, ухмыляясь, подошел к нему, тоже глянул на Палома.

– Уважаемый доктор, что вы видите?

– Вижу кучу мяса, которую вы завалили, государь. Рядом – еще одну, помельче. – Линар скосил глаза на второго оглушенного – тот уже пришел в себя и сидел на полу, качаясь и держась обеими руками за болящую голову.

– Ключевое слово – «завалил», – заметил Фредерик. – Одной рукой.

Линар посмотрел на него и вздохнул, кивая:

– Я понимаю.

– Отлично! – тряхнул головой король. – Еще: поняв, зарубите на носу – я не калека! Кстати, займитесь детишками, которых мы из темницы вытащили. Всем троим сейчас очень нужна помощь.

Линар поклонился и подошел к азарскому пареньку, который сидел недалеко на полу, прислоняясь к стене. Рядом с ним находилась Бланка. Она заботливо поила бедолагу водой из фляжки, взятой у Элиаса, и одновременно вытирала разбитый лоб парня своим платком.