Текст книги "Сочинения. Том II. Энциклики. О святом Иоанне Креста. Молитвенные размышления. Речи и проповеди. Поэзия"

Часть II
К «новым вещам» нашего времени

12. Годовщину памяти Rerum novarum не стоило бы отмечать, если бы она прямо не была обращена к сегодняшнему дню. Уже своим содержанием этот документ побуждает к такому выводу, ибо представленный здесь исторический контекст и высказанные предположения оказались поразительно точными в свете дальнейшего развития.

Это особенно подтверждают события последних месяцев 1989-го и начала 90-х годов. Сами эти события и последовавшие за ними радикальные преобразования можно понять только лишь на фоне предшествовавших ситуаций, которые в известной степени стали конкретно осуществленным предсказанием Льва XIII и симптомами, все более тревожащими его преемников. В самом деле, Папа Лев XIII предвидел отрицательные последствия (со всеми их аспектами – политическими, социальными и экономическими) того общественного устройства, которое предлагал «социализм», представлявший тогда собой социальную философию и более или менее оформленное движение.

Нельзя не подивиться тому факту, что Папа начал с «социализма» критику тех подходов, какие предлагались для решения «рабочего вопроса», – когда тот еще не обозначился так, как это произошло позже в лице сильного и могущественного государства со всеми располагаемыми им ресурсами. И, однако, он дал точную оценку той опасности, какую таила для масс людей соблазнительная возможность решить – столь же просто, сколь и радикально – тогдашний рабочий вопрос. Точность этого диагноза видна особенно хорошо, если вдуматься, в каких страшно несправедливых условиях оказались тогда пролетарские массы стран, недавно начавших индустриализацию.

Надо здесь подчеркнуть две вещи: с одной стороны, исключительная проницательность Папы, позволившая ему увидеть во всей неприглядности истинное положение пролетариев: мужчин, женщин и детей; с другой стороны, не меньшая его способность к предвидению всего того зла, какое эта идея – поменять местами богатых и бедных – должна была принести, что в действительности привело к ухудшению положения тех, кому обещана была помощь. Лечение, выходит, оказалось хуже самой болезни. Определив природу социализма своего времени в подавлении частной собственности, Папа Лев XIII затронул саму суть проблемы.

Его слова заслуживают того, чтобы со всем вниманием перечитать их еще раз: «Чтобы преодолеть это зло (несправедливое распределение богатства и нищету пролетариев), социалисты подстрекают бедных к ненависти против богатых, предлагают уничтожить частную собственность и настаивают на том, чтобы личные владения превратились в общую собственность… но эта теория помимо того, что не решает проблему, приводит лишь к тому, что терпят ущерб сами рабочие; наконец, она несправедлива по многим причинам, поскольку извращает функции государства в отношении прав законных собственников и нарушает общественный порядок»³⁹. Нельзя было удачнее определить тот ущерб, какой нанес этого типа социализм как государственная система: известный позднее как «реальный социализм».

13. Развивая теперь мысль и ссылаясь также на то, что было сказано в энцикликах «Совершая труд» и «Забота о социальной действительности», необходимо добавить, что фундаментальная ошибка социализма носит антропологический характер. Действительно, социализм рассматривает отдельного человека как простой элемент, молекулу социального организма так, что благо индивидуума всецело подчиняется функционированию социально-экономического механизма. С другой стороны, социализм считает, что благо индивидуума можно достичь, не предоставляя ему самостоятельный выбор, это уникальное и исключительное принятие на себя ответственности перед лицом добра и зла. Человек, таким образом, приравнивается к совокупности общественных отношений, и вместе с тем исчезает понятие личности как независимого субъекта нравственных решений, который посредством их создает общественный порядок. Эта ошибочная концепция личности привела к деформации права, которое определяет сферу человеческой свободы, а также к отрицанию частной собственности. В самом деле, человек, лишенный всего того, что он может назвать «своим», как и возможности зарабатывать на жизнь по собственной инициативе, оказывается зависимым от общественного механизма и от тех, кто его контролирует, что чрезмерно осложняет признание им своего достоинства личности и препятствует созиданию подлинной человеческой общности.

Из христианской концепции личности, наоборот, обязательно вытекает справедливое видение общества. Согласно Rerum novarum и всему социальному учению Церкви, общественное измерение человека не исчерпывается в государстве, но реализуется в различных посреднических группах, начиная с семьи и вплоть до экономических, общественных, политических и культурных групп, которые, исходя из самой человеческой природы, обладают – неизменно в рамках общего блага – собственной самостоятельностью. Я назвал это «субъектностью» общества, которая, наряду с субъектностью индивидуума, была аннулирована «реальным социализмом»⁴⁰.

Если поставить затем вопрос, откуда проистекает эта ошибочная концепция природы личности и «субъектности» общества, то необходимо ответить, что первой причиной является атеизм. В ответе на призыв Божий, заключающемся в самой природе вещей, человек постепенно осознает свое трансцендентное достоинство. Каждый человек должен дать этот ответ, который состоит в кульминации в нем человеческого, и никакой социальный механизм или коллективный субъект не может это заменить. Отрицание Бога лишает личность ее основ и, как следствие, приводит к реорганизации общественного порядка, абстрагируясь от достоинства и ответственности личности.

Атеизм, о котором идет речь, в конечном итоге тесно связан с просветительским рационализмом, понимающим гуманную и социальную реальность человека механически. Следовательно, отрицается наиглубиннейшее постижение подлинного величия человека, его трансцендентность по отношению к миру вещей, а также то напряжение, которое он испытывает в своем сердце между желанием полноты добра и собственной неспособностью его достичь, прежде же всего отрицается необходимость вытекающего отсюда спасения.

14. Из того же атеистического корня возникает и выбор средств осуществления, свойственных социализму, осужденному в Rerum novarum. Речь идет о классовой борьбе. Папа, разумеется, не намеревается осуждать любую и какую бы то ни было форму социальных конфликтов: Церковь хорошо знает, что в истории неизбежно возникают столкновения интересов между различными социальными группами и что перед лицом их христианин должен отстаивать свою позицию решительно и последовательно. Энциклика «Совершая труд» недвусмысленно заявила о положительном значении конфликта, если он выступает в виде «борьбы за социальную справедливость»⁴¹, но еще энциклика «Сороковой год» указывала: «Классовая борьба, отрешившись от актов насилия и взаимной ненависти, постепенно переходит в род благородного соревнования, основанного на стремлении к справедливости»⁴².

То, что следует осуждать в классовой борьбе, это, скорее всего, саму идею конфликта, не ограниченного никакими воззрениями этической или правовой природы, который отказывается уважать достоинство другой личности (и, как следствие, – свое собственное): такой конфликт исключает, в силу этого, разумное соглашение и преследует уже не общее благо общества, а интересы какой-то его определенной части, которая свои интересы ставит выше общего блага и стремится уничтожить всё, что ей противостоит. Одним словом, речь идет о возобновлении – на почве внутренних столкновений между социальными группами – доктрины «тотальной войны», какую милитаризм и империализм той эпохи навязывали в области международных отношений. Такая доктрина в поисках справедливого равновесия между интересами различных наций замещала доктрину абсолютного преобладания собственных интересов посредством уничтожения силы сопротивления противной стороны, уничтожения с использованием любых средств, не исключая лжи, террора против гражданского населения, оружия массового уничтожения (которое именно в эти годы начинало проектироваться). Следовательно, классовая борьба в марксистском смысле и милитаризм имеют одни и те же корни: атеизм и пренебрежение человеческой личностью, что приводит к преобладанию принципа силы над принципом разума и права.

15. Rerum novarum противится огосударствлению средств производства, которое превратило бы каждого гражданина в «деталь» шестереночного механизма государства. Не менее решительно она подвергает критике концепцию государства, которое оставляет сектор экономики всецело вне сферы собственных интересов и действий. Естественно, существует законная сфера независимости экономики, в которую государство не должно вмешиваться: однако оно ставит задачу определять юридические рамки, внутри которых развиваются экономические отношения, и охранять, таким образом, первоначальные условия свободной экономики, которые предполагают определенное равенство между сторонами так, чтобы одна из них не могла стать сильнее другой и низвести ее практически до рабского состояния⁴³.

В этом отношении Rerum novarum указывает путь справедливых реформ, которые возвращают труду его достоинство свободной деятельности человека. Они предполагают принятие на себя ответственности со стороны общества и государства, ответственности, направленной прежде всего на защиту трудящегося от безработицы. Исторически это было проверено двумя сходными способами: либо экономической политикой, направленной на обеспечение уравновешенного роста и условий полной занятости, либо путем социальной защиты от безработицы и политикой профессиональной переквалификации, способной облегчить переход трудящихся из переживающих кризис отраслей в развивающиеся.

Помимо того, общество и государство должны обеспечить уровни заработной платы, достаточные для содержания трудящегося и его семьи, включая известные сбережения. Все это требует усилий, чтобы предоставить трудящимся лучшие условия и возможности, дабы их труд становился более квалифицированным и продуктивным; но требует также прилежного контроля и соответствующих законодательных мер для устранения постыдных явлений эксплуатации, особенно в ущерб трудящимся менее способным, иммигрантам или оказавшимся за бортом жизни. Решающей в этой области представляется роль профсоюзов, которые устанавливают минимальную заработную плату и оговаривают условия труда. Наконец, необходимо гарантировать соблюдение «человеческого» распорядка труда и отдыха, помимо права на проявление себя как личности на рабочем месте, без какого-либо ущерба для своей совести и достоинства. Огромная роль в этом отводится профсоюзам, не только как инструменту заключения трудовых соглашений, но и как «мест», где находит выражение субъектность трудящихся. Они служат развитию подлинной культуры труда и помогают трудящимся участвовать полноценно и по-человечески в жизни предприятия⁴⁴.

В достижении этих целей государство должно принимать участие как непосредственно, так и косвенно. Косвенно и согласно принципу распределения компетенции – создавая благоприятные условия для свободной экономической деятельности, которая могла бы во множестве предоставить рабочие места и источники для обогащения. Непосредственно и согласно принципу солидарности – полагая в защиту самых слабых некоторые ограничения автономии тех, кто решает условия труда, и обеспечивая в любом случае жизненный минимум для безработного⁴⁵.

Энциклика и социальное учение Церкви, с нею связанное, имели многообразное влияние в период между XIX и XX столетиями. Это влияние отражается в многочисленных реформах, проведенных в области социального обеспечения, пенсий, здравоохранения, техники безопасности, в рамках большего уважения прав трудящихся⁴⁶.

16. Реформы были частично осуществлены государствами, но в борьбе за их достижение сыграли важную роль акции рабочего движения. Возникшее как реакция нравственного сознания на ситуации несправедливости и причиненного зла, это движение развернуло широкую профсоюзную, реформаторскую деятельность, свободную от идеологических туманностей и более приближенную к повседневным нуждам трудящихся, и в этом контексте его усилия не раз объединялись с усилиями христиан, стремящихся к улучшению условий жизни трудящихся. Впоследствии это движение, в известной степени, подпало под доминирующее влияние той марксистской идеологии, которую осудила Rerum novarum.

Эти реформы явились также результатом свободного процесса самоорганизации общества путем налаживания действенных средств солидарности, благодаря которым стал возможным экономический рост, более отвечающий ценностям личности. Уместно вспомнить здесь многообразную деятельность, при значительном вкладе христиан, по созданию производственных потребительских и кредитных кооперативов, по расширению народного образования и профессиональной подготовки, по экспериментированию различных форм участия в жизни предприятия и в жизни общества в целом.

Итак, оглядываясь назад, есть все основания возблагодарить Бога за то, что великая энциклика не осталась без отклика в человеческих сердцах и стала стимулом для деятельности на благо ближнего. Тем не менее, необходимо признать, что содержавшееся в ней пророческое предсказание не было в полной мере услышано людьми той эпохи, и именно это стало причиной многих несчастий.

17. Перечитывая энциклику в контексте всего богатого учением наследия Льва XIII⁴⁷, нельзя не заметить, что она указывает, по сути дела, на последствия в социально-экономической сфере некоей ошибки огромного значения. Ошибка, как было нами сказано, кроется в концепции человеческой свободы, оторванной от подчинения истине и, следовательно, от обязанности уважать права других людей. Содержанием свободы становится тогда любовь к самому себе вплоть до пренебрежения Богом и ближним, любовь, которая ведет к безграничному утверждению собственных интересов и не дает ограничить себя никакими обязанностями справедливости⁴⁸.

Именно эта ошибка явилась результатом трагического ряда войн, которые потрясли Европу и мир в период между 1914 и 1945 годами. То были войны, начало которым было положено милитаризмом и агрессивным национализмом, и связанным с ними формами тоталитаризма; войны, ставшие следствием классовой борьбы, гражданских и идеологических войн. Без чудовищного груза ненависти и обид, накопившегося в результате стольких несправедливостей как на международном уровне, так и внутри отдельных государств, невозможны были бы столь жестокие войны, в которые была вложена энергия великих держав и в которых не останавливались перед нарушением самых священных прав человека, раз было запланировано и осуществлено истребление целых народов и социальных групп. Вспомним особенно здесь еврейский народ, ужасная судьба которого стала символом заблуждения, какого может достичь человек, если он обращается против Бога.

И однако, ненависть и несправедливость овладевают целыми народами и побуждают их к действиям только тогда, когда их легитимирует и организовывает идеология, опирающаяся на них, а не на истину о человеке⁴⁹. Rerum novarum оспаривала идеологию ненависти и указывала пути для уничтожения насилия и злобы посредством справедливости. Да поможет воспоминание об этих страшных событиях руководить действиями всех людей и в особенности правителями народов нашей эпохи, в которой новые формы несправедливости разжигают новую ненависть и намечают горизонты новых идеологий, восхваляющих насилие.

18. Правда, начиная с 1945 года пушки на Европейском континенте молчат; однако истинный мир – надо об этом помнить – никогда не является результатом военной победы, но включает в себя преодоление причин войны и подлинное примирение между народами. Вместе с тем долгие годы существовавшую в Европе и во всем мире ситуацию определяло скорее отсутствие войны, чем подлинный мир. Половина континента подпала под господство коммунистической диктатуры, тогда как другая половина организовывалась для защиты от такой опасности. Многие народы, теряя возможность распоряжаться собой, оказались в тесных границах империи, стремившейся к уничтожению их исторической памяти и вековых традиций культуры. Огромные массы людей, вследствие такого насильственного разделения, вынуждены были покидать свои земли или становиться жертвами принудительной депортации.

Безумная гонка вооружений поглощает ресурсы, необходимые для развития внутренней экономики и для помощи самым обездоленным народам. Научный и технический прогресс, который должен бы продвигать благосостояние человечества, превращается в орудие войны: наука и техника используются для производства все более совершенного и разрушительного оружия, между тем как от идеологии, представляющей собой извращение подлинной философии, требуют доктринальных оправданий новой войны. И эта война не просто ожидается и готовится, но и осуществляется с колоссальными кровопролитиями в различных частях мира. Логика блоков, или империй, подвергнутая обличению в документах Церкви и недавно в энциклике «Забота о социальной действительности»⁵⁰, приводит к тому, что споры и несогласия, возникающие в странах третьего мира, систематически раздуваются и используются для создания трудностей противнику.

Экстремистские группы, которые стремятся разрешить такие споры оружием, легко находят политическую и военную поддержку, их вооружают и готовят к войне, тогда как тот, кто пытается найти мирные и гуманные решения при уважении законных интересов всех сторон, остается изолированным и часто становится жертвой своих противников. Точно так же и милитаризация многих стран третьего мира и братоубийственные войны, терзающие их, распространение терроризма и все более варварских средств военно-политической борьбы являются одной из главных причин в ненадежности того мира, который установился после окончания Второй мировой войны. Наконец, над всем миром нависает угроза атомной войны, способной привести к полному уничтожению всего человечества. Наука, используемая в военных целях, предоставляет в распоряжение ненависти, раздуваемой идеологиями, решающее средство. Но война может закончиться без победителей и без побежденных самоубийством человечества, и потому необходимо отвергать логику, ведущую к ней, идею, будто бы борьба за уничтожение противника, противоречия и сама война суть факторы прогресса и продвижения истории вперед⁵¹. Сознательный отказ от такой идеи неминуемо приводит к нарушению как логики «тотальной войны», так и логики «классовой борьбы».

19. В конце Второй мировой войны, однако, такое развитие еще только начинает формироваться в сознании, и единственное, что приковывает внимание, – это распространение коммунистического тоталитаризма на более чем половину Европы и на отдельные части мира. Война, которая должна была бы возвратить свободу и восстановить международное право, завершается без достижения этих целей; более того, для многих народов – особенно для тех, кто перенес наибольшие страдания, результат оказался прямо противоположным. Можно сказать, что ситуация столкнулась с разными реакциями.

В некоторых странах и в некоторых областях предприняты конструктивные усилия по восстановлению разрушенного во время войны демократического общества, вдохновляемого идеалами социальной справедливости, которое лишает коммунизм революционного потенциала в виде эксплуатируемых и угнетенных масс. Такие попытки нацелены обычно на поддержание механизма свободного рынка, обеспечения – посредством стабильности валюты и надежности общественных отношений – условий постоянного и здорового экономического роста, при котором люди имеют возможность создавать своим трудом лучшее будущее – для себя и своих детей. В то же время эти страны стремятся избежать того, чтобы рыночные механизмы стали единственным отправным моментом совместной жизни, и стремятся подчинить их государственному контролю, что делает действенным принцип общего предназначения земных благ. Относительно большой выбор работы, прочная система социального обеспечения и профессионального обучения, свобода ассоциаций и решающая роль профсоюзов, страхование на случай безработицы, средства, обеспечивающие демократическое участие в общественной жизни, – в таком контексте высвобождается труд, который перестает быть «товаром» и гарантируется его достойное выполнение.

Имеются, далее, и другие социальные силы и идейные движения, которые противостоят марксизму созданием систем «национальной безопасности», они стремятся до мелочей контролировать все общество, чтобы воспрепятствовать инфильтрации марксизма. Высоко вознося и усиливая государственную мощь, они намереваются оградить свои народы от коммунизма; но при таком образе действий существует серьезная опасность уничтожения той свободы и тех ценностей личности, во имя которых следует ему сопротивляться.

Наконец, еще одну форму практического ответа на коммунизм представляет собой общество обогащающихся, или общество потребителей. Оно стремится нанести поражение марксизму на почве чистого материализма, демонстрируя, каким образом общество свободного рынка в состоянии достичь более полного удовлетворения материальных потребностей человека, чем тех, что обещал коммунизм, исключая при этом духовные ценности. В действительности, если верно то, что эта социальная модель свидетельствует о крахе марксизма в его попытке построить новое и лучшее общество, то вместе с тем, отрицая независимое существование и ценность морали, права, культуры и религии, она сближается с ним в низведении жизни человека до сферы экономики и удовлетворения материальных потребностей.

20. В тот же самый период происходит грандиозный процесс «деколонизации», в ходе которого многие страны приобретают или восстанавливают свою независимость и право свободно распоряжаться собою. Однако формальное завоевание государственного суверенитета для этих стран часто оказывается первым шагом на пути созидания подлинной независимости. Фактически решающие секторы экономики все еще продолжают оставаться в руках больших иностранных предприятий, которые не собираются постоянно связывать себя с развитием принявшей их страны, даже сама политическая жизнь контролируется внешними силами, тогда как в пределах границ государства сосуществуют группы племен, еще не включившихся в подлинно национальную общину. Помимо того, не хватает компетентных специалистов, способных профессионально обеспечить честное и нормальное функционирование государственного аппарата, и недостает также кадров для эффективного и ответственного управления экономикой.

При возникновении подобной ситуации многим представляется, будто марксизм можно предложить в качестве кратчайшего пути для воссоздания нации и государства, и отсюда возникают различные варианты социализма со специфическим национальным характером. Перемешиваются, таким образом, во многих идеологиях, которые формируются по меркам, меняющимся от случая к случаю, законные требования национального освобождения, формы национализма и даже милитаризма, принципы, извлеченные из старых народных традиций, порой созвучные христианскому социальному учению и концепциям марксизма-ленинизма.

21. Наконец, следует напомнить о том, что после Второй мировой войны, в частности, как реакция на ее ужасы, усилилось и стало более живым осознание прав человека, что нашло признание в различных Международных документах⁵² и, можно было бы сказать, в разработке нового «международного права», чему Святейший Престол оказывал постоянную поддержку. Стержнем этой эволюции стала Организация Объединенных Наций. Не только укрепилось сознание права отдельной личности, но и сознание права целых народов, а также лучше поднимается необходимость действовать в целях преодоления заметного неравенства между различными географическими ареалами мира, что, в известном смысле, способствовало смещению центра тяжести социального вопроса из национальной среды в международную сферу⁵³.

С удовлетворением отмечая этот процесс, нельзя все же не сказать о том факте, что далеко не всегда положителен общий баланс различных программ помощи делу развития. Помимо того, Организации Объединенных Наций до сих пор не удалось найти действенных средств для решения международных конфликтов, альтернативных войнам, и именно это представляется самой насущной проблемой, какую должно будет решать международное сообщество.