Текст книги "Екатерина II"

Конституция графа Панина

Иногда можно читать о борьбе за место у трона братьев Орловых и графа Панина. Соперничество это было чисто придворным, так как никто из Орловых в большой политике искушен не был. «Граф Панин один ведет все иностранные дела», – сообщал посол Букингем, добавляя, что императрице без него никак не обойтись. Преемник Букингема весной 1765 года писал: «По правде говоря, граф Панин, единственный министр в здешнем правительстве», – и тут же добавлял, – «Несмотря на примирение с Орловым и царящее ныне при дворе согласие, у него много врагов, желающих его погибели». И несколькими днями позднее: «Хотя граф Панин и облечен всей полнотой министерской власти и все дела пока еще зависят только от него, я сильно опасаюсь, как бы не утратил он части своего влияния».

Тут требуются пояснения. Граф Панин был сторонником конституционной монархии. А все восемнадцать лет своего пути к власти Екатерина мечтала о самодержавном правлении, при котором в ее руках была бы сосредоточена абсолютная власть. Любые попытки ограничить власть монарха представлялись ей неприемлемыми. Поэтому, когда Никита Панин представил ей документ, предлагающий ограничить самодержавие, Екатерина его отвергла.

Панин предлагал создать Императорский совет из шести-восьми человек, назначенных монархом, при котором бы работало четыре статс-секретаря, курирующих четыре департамента: иностранных дел, внутренних дел, военного и морского департамента. Документы на подпись монарху должны были подаваться лишь после того, как на них поставит подпись один из этих статс-секретарей. Главную опасность Панин видел в деспотизме правителей и в фаворитизме, дающем огромную власть в руки временщиков. Обсуждение всех важных решений в Императорском совете должно было пресечь злоупотребления.

Точку зрения Панина разделяла группа придворных: Бестужев-Рюмин, князь Шаховской, граф Воронцов, Репнин, Екатерина Дашкова, Алексей Разумовский. Поначалу Екатерина даже подписала документ, но затем передумала, разорвала бумагу, а список потенциальных советников бросила в огонь. Она не собиралась ни с кем делить власть!

Однако никто из сторонников проекта опале не подвергся. Панин активно работал вплоть до 1781 года, даже и впоследствии он возвращался к проекту Конституции и привлек к ней своего брата Петра Панина, героя Семилетней войны, и великолепного драматурга Дениса Фонвизина.

Глава девятая
Работница на троне

Екатерина Великая с текстом наказа в руках. Неизвестный художник. XVIII век.

Франческо Норичи. Портрет Джакомо Казановы. 1760

А. Бергов. Галера «Тверь», на которой Екатеирна путешествовала по Волге. 1879

Шарль Монне. Аллегория на императрицу Екатерину II с текстом наказа. 1778

Работоспособность Екатерины II

Екатерина страстно желала понравиться своим подданным, облагодетельствовать их. И она действительно стремилась к добру. С некоторой наивностью она полагала, что сделать это можно, реформировав огромную империю и внедряя в жизнь идеи Просвещения.

Начало ее царствования было весьма энергичным. Деятельная, полная сил Екатерина была полна решимости устранить все недостатки елизаветинского времени, сделать страну процветающей. Екатерина писала о том, что нужно просвещать нацию, которой управляешь. Что необходимо ввести добрый порядок в государстве и заставить общество соблюдать законы, учредив добросовестную полицию. Надо способствовать расцвету государства и сделать его изобильным. Обязательно нужно сделать государство грозным и внушающим уважение соседям. Многое ей удалось за это время, но в чем-то она потерпела поражение.

Екатерина поднималась с постели очень рано и тут же принималась за дела. Одно из ее писем к князю Репнину заканчивается фразой: «Я так устала писать, что не в состоянии сказать еще что-либо сегодня…» А написана эта фраза была в половине восьмого утра!

О кипучей энергии Екатерины ходили легенды. Уверяли, что из шелковых платков, которыми она обвязывала на ночь голову, сыпались искры, когда их чистили. То же самое происходило будто бы и с простынями.

В силу невероятной работоспособности Екатерине требовалось несколько секретарей, и всех их она доводила до изнеможения. А все они были людьми даровитыми и энергичными! История сохранила их имена: Олсуфьев, Елагин, Теплов, Безбородко, Соймонов, Храповицкий, Попов… Некоторые впоследствии сделали карьеру и прославились своими талантами: Безбородко фактически руководил всей внешней политикой России, Державин вошел в историю, как первый поэт своего времени, Елагин стал главой русских масонов.

Каждый проект или приказ, попавший к ней в руки, Екатерина внимательно изучала и исправляла. При этом она успевала еще и читать передовых философов, переписывалась с ними, прислушивалась к их мнению, но в то же время сумела внушить им уважение к себе. При этом Екатерина казалась очень скромной. Она много раз повторяла, что не считает себя очень умной, признавая, что встречала многих людей умнее себя. Чужой ум не вызывал у императрицы ревности, напротив, она привлекала и использовала умных и талантливых чиновников, поручала им важные дела. Пока они справлялись с ее поручениями, императрица благоволила этим избранным, но если обнаруживала халатность, то спуску не давала. Эта ее черта порой обижала современников. Нещадно критиковал императрицу князь Щербатов, с негодованием писавший: «за правило себе имеет ласкать безмерно и уважать человека, пока в нем нужда состоит, а потом, по пословице своей, выжатый лимон кидать».

При невероятной работоспособности Екатерина не отличалась особенно крепким здоровьем. Примерно с сорокалетнего возраста она не могла уже читать без очков. Часто страдала головными болями, сопровождавшимися желудочными коликами, что не мешало ей откровенно смеяться и над медициной, и над докторами. Заставить ее принять какое-нибудь лекарство было делом нелегким. Раз, когда ее врачу Роджерсону удалось убедить императрицу проглотить несколько пилюль, он пришел в такой восторг, что, забывшись, даже хлопнул ее по плечу, радостно воскликнув: «Браво, браво, Ваше Величество!» И Екатерина нисколько не обиделась на такую фамильярность.

Реформа сената

Одним из первых дел Екатерины стала реформа Сената. В мемуарах Екатерина не без юмора доказывает, насколько нефункциональным был этот орган: «Сенат определял воевод, но числа городов в империи не знали. Когда я требовала реестра городам, то признались в неведении оных; даже карты всей империи сенат от основания своего не имел. Я, быв в сенате, послала пять рублей в Академию наук чрез реку от сената, и купленный там Кириловский печатный атлас в тот же час подарила правительствующему сенату».

Екатерина имела в виду «Атлас Всероссийской империи» выдающегося русского картографа Ивана Кирилловича Кирилова, изданный еще в тридцатых годах. Атлас этот продавался в книжных лавках Москвы и Петербурга, и на его основе была составлена Генеральная карта Российской империи. Екатерина, в молодости старательно изучавшая карты Российской империи, наверняка пользовалась именно этим атласом.

Далее она продолжает разоблачать некомпетентность Сената. «По восшествии моем на престол, сенат подал мне реестр доходам империи, по которому явствовало, что оных считали 16 миллионов. По прошествии двух лет, я посадила князя Вяземского и тайного действительного советника Мельгунова, тогдашнего Президента Камер-Коллегии, считать доходы. Они несколько лет считали, переписываясь раз по семи с каждым воеводою. Наконец сочли 28 миллионов, на 12 миллионов больше, нежели сенат видел».

И в конце 1763 года Екатерина решительно реформировала Сенат, лишив его законодательной инициативы.

Где поселилась государыня?

Екатерина стало первой российский императрицей, поселившейся в Зимнем дворце на набережной Невы.

Прекраснейший дворец этот был возведен архитектором Растрелли еще по приказанию Елизаветы Петровны, но она сама не дожила до окончания строительства. Императрица Екатерина II прожила в Зимнем дворце все годы своего правления. Она занимала восточную часть Зимнего дворца от Иорданской лестницы и до половины ее сына, наследника Павла Петровича. На ее половине жили и доверенные юнгферы – Протасова и Перекусихина. В начале царствования императрица занимала лишь девять покоев, приспособленных под нужды как личного, так и представительского характера, но к концу ее царствования число апартаментов возросло, и их стало двадцать.

Личные покои Екатерины II в Зимнем дворце были сплошь пронизаны небольшими потайными лесенкам. Одна вела в библиотеку, другая – в мыльню: обширную баню, где был даже небольшой бассейн. Эта мыльня была обита от пола до потолка липовыми деревянными панелями, так как липа не разбухает от воды.

Рядом с покоями императрицы располагались комнаты, где сначала жил Григорий Орлов, а затем все последующие фавориты царицы.

Екатерина увлекалась коллекционированием всевозможных редкостей. Хранили ее коллекции в четырех комнатах, которые называли Зелеными антресолями. Эти же комнаты Екатерина использовала для обедов в кругу близких людей.

На крыше Зимнего над личной половиной Екатерины II была выстроена астрономическая башенка, оснащенная телескопом, подаренным императрице английским посланником лордом Витвортом. Прежде чем оставить прибор для себя одной, государыня дала придворным вволю им наиграться. Они спешили наводить инструмент на небо и уверяли, что довольно ясно различают горы на Луне.

– Я не только вижу горы, но даже лес, – хвастливо объявил один вельможа, когда очередь дошла до него.

– Вы возбуждаете во мне любопытство, – произнесла Екатерина, поднимаясь с кресел.

– Торопитесь, государыня, – нашелся вельможа, – уже начали рубить лес; вы не успеете подойти, а его и не станет.

Путешествие в Ростов

Всего за время своего 34-летнего правления Екатерина II совершила семь поездок по России. Она говаривала: «Я путешествую не для того, чтобы осматривать местность, но, чтобы видеть людей».

Первое путешествие – в Ростов состоялось в 1763 году. Оно было совершено в преддверии мощной реформы, запланированной Екатериной – секуляризации церковных земель. «Духовенство было недовольно отнятием у него земель», – вспоминала уже пожилая Екатерина, характеризуя предыдущее царствование. Но в действительности земли были отняты у церкви не до Екатерины, а именно в ее царствование: казна оказалась пуста и государству срочно требовались деньги. Синод не протестовал. Единственным открытым противником этой реформы был ростовский архиепископ Арсений Мацеевич, человек в высшей степени агрессивный. Еще в молодости, осуществляя церковные проверки, он прибег к пыткам и замучил насмерть 85-летнего игумена, заподозренного в злоупотреблениях.

Екатерина намеревалась мирно побеседовать с Арсением и достичь компромисса. Ее не остановила даже отвратительная погода – дождливая и ветреная. Из Переславля-Залесского императрица писала Никите Панину: «Ветры, холод и непрестанные дожди с происходящею от того грязью отнимают от нас удовольствие, которое б мы могли при хорошем времени в пути иметь». Екатерина умела переубеждать людей и склонять их на свою сторону. Но ее затея не удалась. Арсений на богослужении публично предал анафеме «обидчиков церквей и монастырей». Секуляризацию императрица все же провела в марте 1764 года, а что касается Арсения, то повелела, чтобы сам Синод судил его. Арсения лишили архиерейского сана и как простого монаха сослали в отдаленный монастырь. Но и в ссылке Арсений продолжал критиковать Екатерину. Поэтому он был посажен в Ревельскую крепость под именем крестьянина Андрея, с присовокуплением презрительной клички – Враль. Там он и умер.

Поездка в Прибалтику

В 1764 году Екатерина совершила поездку по прибалтийским губерниям, посетив Ревель, Дерпт, Пярнов… Особенно торжественно ее принимали в Риге. Власти явно расценивали визит государыни как развлекательный – не деловой, предполагая, что коли распотешат императрицу, то и не будет она влезать в городские дела. На главной площади города устроили фонтаны из красного и белого вина, чтобы каждый горожанин мог угоститься; созвали музыкантов и танцоров… Просчитались!

Фонтаны Екатерина оценила, а вот к управлению городом отнеслась критически. В то время население Риги делилось на бюргеров и небюргеров. Бюргерами считались этнические немцы, небюргерами – русские и латыши. Это разделение не понравилось Екатерине, и она в будущем его отменила, а пока начала с Указа о коммерции, устранив этнические ограничения. После этого в Риге стал успешно развиваться интернациональный бизнес. Четверть века спустя по воле императрицы в Риге основали первую русскую школу – народное училище императрицы Екатерины.

В 1789 году императрица еще раз посетила Ригу. Бургомистр так радушно встретил государыню, так старался ее порадовать, что перекормил. Екатерину стала мучить кишечная колика. И тут ее личному врачу Роджерсону кто-то сказал, что есть в Риге аптекарь Абрахам Кунст, который продает отличнейшее средство от желудочных недомоганий.

Послали за ним. Аптекарь принес приятный на вкус бальзам в запечатанной глиняной бутылочке. Роджерсон поначалу испробовал лекарство на себе и остался доволен. Потом предложил эликсир государыне и колика прошла.

Екатерина осталась довольна лекарством. Она пожаловала рижскому аптекарю 100 рублей золотом, отрез бархату и привилегию на изготовление чудодейственного напитка, который отныне будет именоваться «Бальзамом Кунца». Ныне мы знаем этот напиток как Бальзам Рижский Черный.

Национальный вопрос

С большим интересом относясь к многочисленным национальностям, населявшим Российскую Империю, Екатерина, однако, желала их обрусения, то есть приведения под общие российские законы и правила. Она писала: «Малая Россия, Лифляндия и Финляндия суть провинции, которые правятся конфирмованными им привилегиями. Нарушить оные отрешением всех вдруг весьма непристойно б было; однако ж и называть их чужестранными и обходится с ними на таком же основании есть больше нежели ошибка, а можно назвать с достоверностью глупостью. Сии провинции, также и Смоленскую, надлежит легчайшими способами привести к тому, чтоб они обрусели и перестали б глядеть как волки к лесу; к тому приступ весьма легкий, если разумные люди избраны будут начальниками в тех провинциях; когда же в Малороссии Гетмана не будет, то должно стараться чтоб век и имя Гетманов исчезло…»[14]14
  Секретнейшее наставление императрицы Екатерины II генерал-прокурору князю А.А. Вяземскому (1764 г.)


[Закрыть]

В соответствии с этими рассуждениями в ноябре 1764 года было ликвидировано гетманство и взамен него создана Малороссийская коллегия.

Путешествие Екатерины II по Волге

В 1767 году императрица Екатерина II совершила путешествие по реке Волге. Плавание началось в начале мая в Твери и спустя месяц с небольшим закончилось в Симбирске, откуда сухим путем императрица возвратилась в Москву.

Путешествия монарха всегда трудоемкое и хлопотное предприятие. Самодержавный монарх – символ империи. На монарха устремлены сотни взглядов, и любой его промах будет немедленно замечен. «Мне приходится соблюдать тысячи приличий и считаться с тысячами обстоятельств и людей, а в то же время на меня ложится еще и все бремя правления», – даже как-то пожаловалась Екатерина.

Свита Екатерины насчитывала около двух тысяч человек, среди них были высокопоставленные чиновники, фрейлины императрицы и ее камер-фрау, а также множество ее слуг. Всех надо было накормить, для чего через каждые 80 верст были устроены продовольственные базы. И всю эту свиту надо было разместить, а некоторых – с особым комфортом и удобствами.

Специально ради путешествия императрицы на верфи в Твери были построены двенадцать комфортабельных богато украшенных галер, которые могли идти как на веслах, так и под парусом. Названы они были по именам волжских городов. Галера государыни называлась «Тверь», а на галере «Казань» плыли братья Орловы.

Надо было учитывать и то, что население каждого города и каждой деревни ждало визита государыни как большого праздника, и нельзя было обмануть их ожидания. Каждый город, который планировала посетить императрица заранее готовился к ее визиту: возводились временные дворцы, триумфальные арки, театры…

И вот императрица выехала из Москвы в Тверь. Незадолго до этого в Твери произошел большой пожар, после которого Екатерина приказала восстановить город за государственный счет. Теперь она могла осмотреть новую застройку и осталась ею довольна.

Посетила Екатерина Кимры и Рыбинск, где присутствовала на обедне в соборной церкви. В Рыбинске государыне устроили особенный прием: во всех окрестных деревнях городские власти отобрали самых хорошеньких молодых женщин, нарядили их в богатое русское платье и выстроили вдоль всего пути императрицы. Девушки пели и устилали путь государыни дорогими платками. Это привело в восторг Екатерину, обожавшую все русское.

В Ярославле императрицу встретили звоном колоколов, пушечным салютом и криками восторга. Там она провела четыре дня, посетив Спасский монастырь и осмотрев фабрики местных промышленников. Городские власти устроили бал и фейерверк, причем государыня нарядилась «в русское ярославское платье и кокошник». Наверное то был первый случай, когда государыня примерила русское платье. Три года спустя на празднике по случаю годовщины коронации Екатерина вновь появится в русском платье, а с 1771 года этот наряд станет церемониальным.

Понравилась Екатерине Кострома. Узнав, что «как город сей, так и его уезд не имеют никакого герба», Екатерина II этот герб городу даровала. Им стала «галера под императорским штандартом, на гребле плывущая на реке». Это был первый городской герб, официально утвержденный в России. В 1772 году указ «Об устройстве вновь учрежденных городов» даровал гербы и другим русским городам.

Продолжив свой путь по великой русской реке далее, императрица посетила Городец и Нижний Новгород, где ей был представлен местный изобретатель-механик Иван Петрович Кулибин, впоследствии приглашенный в столицу. Понравились ей города Чебоксары и Казань, а развалины древнего города Булгар огорчили. Екатерина обнаружила, что их намерено разрушали по указанию казанского архиерея, хотя еще Петр I издал специальный указ о сохранении этих памятников. «Татары же великое почтение имеют к сему месту и ездят Богу молиться в сии развалины», – сочувствовала императрица в письме к Панину[15]15
  Из письма Екатерины II к Н. Панину о развалинах Болгар (3 июня 1767 года.) Из деревни графа Г. Орлова.


[Закрыть].

Под впечатлением от увиденного Екатерина II написала сочинение «О болгарах и халисах», а несколько лет спустя издала указ о веротерпимости, запрещавший православному духовенству вмешиваться в дела других конфессий. Кроме того, закон позволял мусульманам возводить и восстанавливать мечети, в том числе и каменные. За эту милость мусульмане Поволжья ласково прозвали Екатерину Эби-патша – «добрая бабушка».

«Как всевышний Бог на земле терпит все веры, языки и исповедания, то и она из тех же правил, сходствуя его святой воле, и в сем поступает, желая только, чтоб между подданными ее всегда любовь и согласие царствовали», – мудро постановила Екатерина.

Императрицу поразила красота Волги, которую она нашла куда прекрасней Невы, многообразие языков, обычаев, костюмов… Везде ее принимали самым лучшим образом, выказывая искренний восторг. В одном городе мужики даже удумали ставить перед ней свечи, словно перед иконой, но уж этого императрица не позволила.

Особенно порадовал ее материальный достаток волжан. Екатерина писала: «Народ по всей Волге богат и весьма сыт, и, хотя цены везде высокие, но все хлеб едят, и никто не жалуется и нужду не терпит». «Хлеб всякого рода здесь так хорош, как еще не видели. По лесам везде вишни и розаны дикие, а леса иначе нет, как дуб и липа, земля такая черная, как в других садах и на грядках не видят. Одним словом, сии люди Богом избалованы, я от роду таких вкусных рыб не ела, как здесь, и все в изобилии, и я не знаю, в чем бы он имел нужду: все есть…»[16]16
  Из письма Екатерины II Н.И. Панину от 1 июня 1767 года.


[Закрыть]

Только в Симбирске Екатерине не понравилось: «Город же самой скаредный, и все дома, кроме того, в котором я стою, в конфискации, и так мой город у меня же… Я теперь упражняюсь сыскать способы, чтобы деньги были возвращены, дома по пустому не сгнили и люди не приведены были вовсе в истребление…»[17]17
  Из письма Екатерины II Н.И. Панину от 7 июня 1767 года.


[Закрыть]

Из Симбирска Екатерине пришлось спешно уехать: она получила известие о серьезной болезни наследника. Это была не первая и не последняя его болезнь: Павел был слаб здоровьем. Екатерину часто изображают плохой, равнодушной матерью, но, когда наследник болел, она проводила дни и ночи у его постели. Однажды, когда угроза его жизни была велика, мать дала обет построить больницу для бедных в случае выздоровления сына. Обет этот она выполнила, так в Москве появилась Павловская больница [18]18
  Ныне это ГКБ № 4.


[Закрыть]– первая общедоступная больница в России. Позднее, по примеру государыни аристократы стали заниматься благотворительностью и тоже строить больницы.

Но вернемся к путешествию государыни по Волге. Не такой была Екатерина, чтобы посвятить время, проведенное в путешествии, лишь развлечениям! Она много работала сама и другим лениться не позволяла. Екатерина повелела своим приближенным переводить на русский язык статьи из Энциклопедии и роман Мармонтеля «Велисарий», присланный императрице автором. Каждому переводившему по жребию досталась часть сочинения. И это была не пустая забава: в следующем году книга вышла в печать.

Сама она, помимо этого перевода, принимала от народа челобитные, содержавшие купеческие тяжбы, жалобы крестьян на помещиков и спорные вопросы иноверных народов о землях. После путешествия Екатерина сделала в Сенате отчет, в который включила примерно шестьсот полученных ею челобитных.