Текст книги "Девятое кольцо, или Пестрая книга Арды"

– Оттого, что тебе это свойственно – размышлять о причинно-следственных механизмах бытия.

– Да, это моя суть. Но есть вещи, о которых не стоит слишком много думать, – правда?

– Святая и истинная правда, Намо.

– Только один вопрос: это – твоя песня, Манвэ?

– Допустим. И что с того?

– Ничего. Не знаю. И размышлять не стану. А из моих Залов ничего не выходит, если нет на то указаний свыше, через тебя идущих. Ты это хотел услышать?

– Я это знаю, Владыка Судеб.

Манвэ снова зашагал вверх по лестнице, Намо двинулся следом.

Вскоре подъем закончился. В лица Валар дохнул по-рассветному терпковатый ветер, край неба уже еле заметно посветлел. Недалеко от чертогов различался силуэт огромного орла. Завидев господина, мощная птица встрепенулась и направилась навстречу Вале. Манвэ легко вскочил на широкую спину.

– До встречи, Намо. – Его светская улыбка была еле различима в темноте.

– До встречи, Ваше Величество.

Орел резко взмыл в небо, волной воздуха пригнув близлежащие кусты, и полетел в сторону Ойлоссэ.

Намо посмотрел ему вслед. Потом, нахмурившись, развернулся и направился к себе в чертоги.

Беспокойство нарастало. Странные события творятся в последнее время в Благословенной земле, и Владыка Судеб своим, как правило, безошибочным чутьем ощущал, что это еще только начало. Чего – каждый раз что-то мешало ему додумать. Подобие страха? Почему-то все это казалось ему связанным с появлением новых майар. Может, поэтому не хотелось пытаться раскручивать эту нить дальше.

«Будь что будет, – подумал Вала. – Не трогай грядущее, и оно тебя не тронет. Возможно».

* * *

Представители народа дун-эдайн лежали на кровати, тесно прижавшись друг к другу. Острое ощущение горечи уступило место опустошенности. Впрочем, занозой засело внутри чувство тревоги – хотя, наверное, оно было всегда, не давая особо о себе знать.

– Какая песня, – задумчиво сказала Эльдин, – все, что сказать хотелось… Откуда Манвэ ее взял и почему – спел?

– Дополнительный вопрос: кому – спел? Ощущение, что мы, наше сегодняшнее застолье – подходящие обстоятельства, не более.

– Вечно мы оказываемся этакими провокаторами… Но ведь не нарочно же: кто же знал, что их именно сегодня нелегкая занесет? И ведь это прекрасно было: казалось, рвется что-то, освобождает, отпускает, – всплакнула бы, да не вышло…

– А песня, похоже, его. Впрочем, неудивительно: он же поэт и музыкант. – Аллор поежился. – На две эпохи лишить себя самого необходимого. Души.

– Две эпохи? Это… с тех пор?

– Видимо, себя он тоже судил – сам. А пел он не нам… То есть нам, но… Гибель Нуменорэ все-таки сильно задела Аман. Выбила стихии из живого мира. Творцы – изгнанники…

– Нам еще Могущества Арды жалеть – дожили, – развела руками Эльдин. – Ну почему, действительно, всех их именно жалко? Никого нет с неискалеченной душой.

– Главное, чтобы они этого не заметили: тот же Манвэ голову оторвет – и я его, кстати, понимаю. Когда балансируешь на грани истерики, по плечу погладить достаточно, чтобы в эту истерику обрушиться – и надолго. А они в большинстве своем на пределе. Тут боль и надрыв в воздухе висят – я здесь действительно ощущаю себя как дома. Может, поэтому сегодня так и накрыло – особенно сильно. Сорвался – извини, кстати, выплеснул еще это на тебя.

– И ты туда же! – Майэ сердито тряхнула головой. – А на кого? Мне что, чужое все это, кстати? Да, между прочим, с тобой плакать веселее, чем с иными радоваться. Вот. А ну быстро мне тоже что-то хорошее скажи, – улыбнулась она.

– Все хорошее банально.

– А я заказывала не оригинальное, а именно хорошее.

– Я люблю тебя, Эльди. А еще не могу и не хочу без тебя не только плакать, а вообще что-либо делать.

– Знаешь, Аллор, удивительное дело, – с серьезной миной сказала Эльдин, – некоторые вещи не приедаются. Она расхохоталась: – Повтори еще!

– Лю-блю! – похлопал ресницами Аллор.

– Еще!

– Лю-блю! Люблю-люблю! Между прочим, есть еще много вещей и явлений, которые не приедаются.

– Ага, – усмехнулась Эльдин и принялась деловито расшнуровывать ворот его рубашки.

«Взгляд, конечно, очень варварский, но верный…» – ухмыльнулся майа, привлекая ее к себе.

* * *

Манвэ вгляделся в лицо спящей (выучилась в Лориэне!) в своем покое Варды – чуть грустное, с еле заметной складкой между бровями, но, как всегда, безупречно красивое. Ему захотелось поцеловать лучистые глаза, прикрытые словно бы полупрозрачными веками, но он подавил это желание. Он был неизменно любезен с ней и ровен, но чувствовать себя раскованно и открыто не мог уже нигде и никогда. Оберегая от неприятных разговоров, терял – но… Что же, они давно вместе и их браку ничто не угрожало и так – по определению. Да и куда они друг от друга денутся…

Манвэ вышел из покоев Королевы на балкон и, закурив (наконец-то!), уселся в углу прямо на пол. С востока наваливалось Солнце.

Заметив в другом углу недопитую бутылку (вардина, что ли? Только не хватало!), он открыл ее и глотнул, отсалютовав ею в сторону, где находились сейчас другие изгнанники, из-за которых он сегодня пел.

Но больше не будет. Все равно.

По серым камням бессильным вьюном

Как струйка дыма – горчащая грусть:

Прости меня, мой покинутый дом -

Тот дом, в который я не вернусь…

Солнце осветило стройную фигуру в синем плаще, застывшую на балконе, залило потоком слепящего сияния. Манвэ резко поднялся и широким, летящим шагом направился к себе.

«Можете начинать без меня», – обратился он мысленно не без ехидства к просыпающемуся Аману и закрыл тяжелую дверь, погрузив спальню в полумрак. В чем, собственно, дело? Все было как всегда, просто закончилась еще одна ночь.

Глава 9

Приняв в свои мутновато сияющие волны новичков, дивная по определению жизнь в Благословенной земле потекла своим чередом. Они заново учились жить – с отвычки, – и старались делать это со вкусом. При всей своей издерганности Валмар вполне к тому располагал. Но, как ни странно (вроде пристроились в Амане – чего ж еще?), бывший обитатель их жилища вызывал у Аллора и Эльдин живейший интерес. После пары мысленных переговоров майа захотел познакомиться поближе со столь неоднозначной личностью, как только представится случай. Эльдин затея показалась достаточно безумной, чтобы быть интересной. Обоих смущало (не слишком, впрочем) присутствие там же нежно любимого ими Гортхауэра, но – нет в мире совершенства…

– А еще меня волнует, есть ли вообще хоть какой-то шанс проникнуть туда. – Эльдин озабоченно покосилась на светильник-звезду.

– Мне сдается, что необратимых и единичных явлений и случаев в мире не так много, как может показаться. Если кого-нибудь куда-нибудь отправили и это место до сих пор существует, значит, оно достижимо повторно – при определенных условиях. Кстати, Гортхауэр оказался там совсем недавно.

– Канал, выбросивший его в Пустоту, был создан усилиями всего Круга? Или еще Творец добавил?

– Если только этот канал не существовал с сотворения Арды.

– А зачем он в те времена был – для тварей из Пустоты? – хмыкнула Эльдин.

– Может, именно для Мелькора он и предназначался. Возможно, так уже в Замысле было – и Эру сразу определил, что Мелькора с Арды выкинут.

– Значит, специально туда запустил, чтобы остальные четырнадцать с ним разобрались?..

– Делать нам больше нечего, как только в тонкостях Замысла разбираться: у нас цель поскромнее, – усмехнулся Аллор.

– За эту скромную цель тоже можно так схлопотать, что на все оставшиеся жизни хватит. Связь с Врагом – это не звездочки на потолке.

– Кстати, к звездам Манвэ тогда цепляться не стал, хотя, конечно, если что, то припомнит все.

– Ох, чувствую, достанется нам… – вздохнула Эльдин. – Но я с тобой! Мне тоже интересно – поспешно добавила она, увидев, что Аллор нахмурился.

– Хорошо. Что-нибудь придумаем. А то как подумаю, что он там один, точнее, с этим своим истеричным сокровищем…

– Ладно. А с чего или с кого начнем?

– Думаю, с Ниэнны. Во-первых, это ее чертоги, во-вторых, насколько я понял, она всегда сочувствовала Мелькору.

– А остальные Феантури?

– Возможно. Если до чего-то с ней договоримся, попробуем привлечь Намо.

– Да это прямо заговор какой-то. Еще поплатятся они…

– Не пойман – не вор. А они, полагаю, в состоянии утаить то, что им желательно утаить…

– Тогда первое – это Ниэнна. Собирайся, пойдем, – Эльдин решительно вскочила с постели.

Наскоро одевшись и приведя себя в порядок, они выбрались из Залов и направились к Ниэнне, жившей неподалеку.

Скорбящая Валиэ приняла их вполне радушно. Давно отойдя от придворной жизни и предпочитая проводить время в семейном кругу – у Намо или в Лориэне, она все же была рада гостям. Болтающаяся по всему Валинору парочка майар даже нравилась ей: несмотря на светскость и кажущееся легкомыслие, они могли быть серьезны и вдумчивы. Аллор и Эльдин с интересом слушали ее рассказы, а ехидность и даже цинизм их замечаний были вполне уместны и не смущали. История появления Эльдин в Благословенной земле также весьма впечатлила чувствительную Валиэ – будучи свидетельницей воплощения, она в какой-то степени ощущала себя причастной к тому, что происходит с новыми обитателями Амана.

Вот и сейчас, распорядившись подать угощение, Ниэнна указала майар на удобные кресла, оставшись возлежать на простой, но изящной кушетке. Поболтав о последних новостях – их было, как всегда, немного, Аллор навел разговор на воспоминания, благо это не составляло труда, и вскользь упомянул Гортхауэра. Эльдин мимоходом отпустила довольно едкое замечание по тому же адресу, выразив удовлетворение тем, что возможность встретиться с этой личностью вторично ей не грозит.

– Ведь так, госпожа Ниэнна?

Валиэ задумчиво провела рукой по лбу – кисть у нее была маленькая, какая-то полупрозрачная.

– Пожалуй. Оттуда не возвращаются.

– А если вернут? Такое возможно?

– Кто? И с какой радости?

– Мало ли. Допустим, еще что-то выяснить.

– Чего уж тут выяснять… – вздохнула Ниэнна. Аллор пожал плечами. Эльдин вопросительно посмотрела на Валиэ. Та слегка нахмурилась.

– Почему вы этим интересуетесь?

– Так… Все же живем в его бывших «покоях», нет-нет, да разговор и зайдет. Да и Гортхауэра вряд ли забудем. А ты ничего не знаешь?

– Почему – я?

– Твои же чертоги. Окна и так за Грань выходят – что там, кстати?

– Ничего, – уныло ответила Ниэнна. – Пустота.

– Как, совсем? Может, это не та Грань?

– Тебе виднее, Эльди.Ты же из-за Грани вернулась – если это не было наваждением… А действительно, что это было? Клянусь, никому не скажу! – поспешно добавила Валиэ.

– Я как-нибудь под настроение поподробней расскажу, ладно? Во всяком случае, это не Пустота. Пустота – это здесь, вокруг Арды, мы сквозь нее возвращались. Бр-р-р… – поежилась Эльдин, вспомнив заклятое Кхаммулом щупальце. – И они – в этой Пустоте?

– Имеется в виду, конечно, Грань этого Мира – честно говоря, я не задумывалась о возможности существования более чем двух граней. Порог есть Порог. А далеко они не денутся: к Арде привязаны, как и все мы. – Ниэнна меланхолично поигрывала медальоном из дымчатого агата на тонкой мифриловой цепочке.

– Так и висят в Пустоте – ни туда и ни сюда? – развел руками Аллор.

– Ну откуда я знаю?! Я туда и близко не подхожу, понимаете? Зачем? Какой смысл?!

– Действительно. Все равно им ничем не поможешь. Да туда и не проникнуть, так ведь?

– А если бы и попыталась, что я ему скажу? – Ниэнна обхватила голову руками.

– Ну что ты, это ведь преступление – общаться с Врагом.

– Да при чем тут… А вам-то что до этого? Любопытно? – Валиэ давно покинула ложе и расхаживала по комнате.

– Допустим. Просто хотим взглянуть хотя бы на те же знаменитые Врата Ночи.

– Взглянуть… – Ниэнна странно посмотрела на майар, в ее темных глазах заплясали огоньки. – А что? Я-то покажу. Взглянете…

– Вот и чудесно – мы готовы, – радостно заулыбалась Эльдин.

– Вы просто ненормальные! Нечто новенькое в Амане: сумасшедшие майар, пробующие на прочность Врата…

Аллор улыбнулся: Ниэнна была близка к истине.

– А если и не столь они прочны сейчас, даже если… Куда им? К Манвэ на поклон? Или с Тулкасом о погоде беседовать?

– Вот именно. Бессмысленность их появления в Валиноре даже такие ненормальные, как мы, способны понять.

– Почему мы вообще обсуждаем эту возможность? Вы что, их посетить собрались?!!! – Валиэ резко остановилась посреди комнаты, глядя на Аллора и Эльдин со смесью страха и любопытства. Те неопределенно покачали головами.

– Мы не обдумывали прицельно такую возможность, но… почему бы и нет? Кто мы? Чем можем ему помочь? Право, ничего особенного не произошло бы. Вот если бы ты…

– Нечего мне ему сказать. Даже в лицо смотреть не хочу – я же ничем помочь не смогла…

– Винишь себя? Зря. Тем более когда это бесполезно. Да мы уж сами как-нибудь посмотрим, что это такое.

– Не-е-ет, вас точно не поймешь. Берегитесь, не поздоровится вам, если кто узнает.

– Не расскажешь, никто и не узнает, – глядя на Ниэнну в упор, протянул Аллор.

– Ну что, пошли? – нетерпеливо вскочила Эльдин.

Чертоги Ниэнны, находящиеся на Грани Мира, доступного пониманию, построенные из серо-серебристого камня, при взгляде сверху представляли собой круг – комнаты располагались одна за другой, в середине же был двор-сад, слегка напоминавший сады Ирмо, с озером в центре. Вытекающие из него многочисленные ручьи поили корни растущих вокруг плакучих ив, берез и осин. Вдоль каменистых дорожек росли мхи – от пурпурно-черных до бледно-зеленых и золотисто-коричневых. Главный вход вел в комнаты, напротив же него, сразу за деревьями и озером, находились так называемые Врата Ночи, в которые только через сад и можно было попасть, обогнув его по краю или пройдя по дорожкам.

Дверь, ведущая за Грань Мира, представляла собой нечто, ворота напоминающее отдаленно. Змеилась серовато-зеленая, с ржавыми прожилками взвесь – не то туман, не то изморось. Студенистая масса, состоявшая – стоило приглядеться – из слабо светящихся завитков и спиралей, перетекавших одна в другую, постоянно двигалась, переваливаясь. Она образовывала как бы прослойку между живым миром и внешней Пустотой – липкую, мягкую и, возможно, непроницаемую. Оттуда, во всяком случае.

– А отсюда? – Аллор задумчиво вгляделся в способные довести до мороков, непрерывно извивающиеся линии и объемы.

– Да вы что?! Шуму на весь Валмар не оберешься.

– А из-за чего будет шум?

– Она реагирует на любые попытки проникновения.

– Мыслящих существ? – Аллора явно посетила какая-то идея.

– То есть? А какие же еще? Что ты имеешь в виду? – прошептала Ниэнна.

– Я имею в виду проникновение неодушевленных предметов, сознания, следовательно, лишенных.

Ниэнна пожала плечами. Задумываться над этим ей не приходилось – не пироги же мятежному Вале в Пустоту передавать…

– Ну и что? – поинтересовалась она.

– Ну и все, – процедила Эльдин. – Не умничать и не отсвечивать.

– В общих чертах идея выражена верно, – состроив глубокомысленную мину, пробормотал Аллор. – Надо попытаться.

– Вы бы уж тогда на мышах, что ли, попробовали сначала, – посоветовала Ниэнна.

– У них тоже какое-никакое сознание имеется, а работать с ним они, полагаю, не умеют. Опять же жаль безвинную животину тиранить.

– Да сдохнут они там – это же Пустота, живности там не место, – проворчала Эльдин. – Мы уж сами: что нам сделается?

– Манвэ пооткрутит все, что можно, – вот что, – сердито сказала Ниэнна.

Аллор внимательно разглядывал дверь, подойдя вплотную. Колеблющийся прихотливый узор затягивал, в то же время оставляя ощущение пристального, настороженного внимания. Дверь словно всматривалась в непрошеного гостя. Попытался коснуться рукой – клубящийся туман словно клеем залепил все поры на коже, но и только. Майа неторопливо отвел руку.

– Ненормальные, – грустно заключила Ниэнна.

– Уж и поразмышлять нельзя на отвлеченные темы… – возвел очи горе Аллор, а Эльдин в своей обычной манере подрожала ресницами.

Валиэ махнула рукой. Плакать она разучилась давно, а посему лишь мрачно поинтересовалась, хотят ли гости еще чаю. Хотят, как выяснилось. Аллор беззаботно разбалтывал ложкой сахар, поглядывая на Скорбящую Валиэ ясными ледяными глазами.

– Вот что, – подвела та итог, – я вас предупредила. Ведь, если что, помочь вряд ли смогу. Попытаюсь, конечно. – Ниэнна вздохнула: – Но… подумайте! Или хоть с Намо посоветуйтесь, что ли, он во Вратах больше моего понимает. Только осторожно: донести, думаю, не донесет, а все же – чем больше посвященных, тем больше вероятность, что докопаются.

– Спасибо, – улыбнулась Эльдин, поднимаясь из-за стола, – мы побережемся.

– Сделайте одолжение, – прикрыла глаза Валиэ. Раскланявшись, майар двинулись к выходу, Ниэнна помахала им вслед. «Ой, что-то будет, – подумала она, – только бы обошлось. И зачем им это?..»

* * *

С Намо искатели приключений решили все же переговорить без обиняков. В конце концов, сам Книгу давал. Владыка Судеб был несколько ошарашен – трудно было понять, с чего бы это его жильцами овладело подобное желание. Книга, что ли, произвела столь сильное печатление?..

– …Хотя бы, – неопределенно пошевелил пальцами майа.

– Ну и чем могу быть полезен? – Намо пребывал в странном возбужденно-приподнятом настроении от нереальности происходящего – наваждение, да и только…

– Помочь выбраться обратно: вне сомнения, проникнуть туда легче, чем вернуться назад. Тем более что, пока будем добираться, сознание нам придется отключить.

– А вы сможете вернуть его, когда потребуется?

– Если задаться целью включиться в определенное время или откликнуться на внешние ощущения…

– Интересно, какие?

– М-м-м… Надо думать, будут – не просто же куда попало ломимся.

– Хуже. Лучше бы уж куда попало. Почему вы решили, что вообще их найдете?

– Ну попал же Гортхауэр «по адресу»…

– Откуда ты это знаешь? Что он тоже за Гранью – понятно, но что они – вместе?

– Так он сам говорил… – Аллор запнулся, прикинув, что, против своего обыкновения, сказал больше, чем собирался. Впрочем, какая разница: этот разговор и так уже тянул на «ступенчатую»…

– Сказал? – Лицо Намо вытянулось. – Когда? Как?

– Как… Дотянулся – оказывается, связь между нами до сих пор осталась. Так что побеседовали по душам.

– А Мелькор?

– Так он его и попросил – попробовать связаться. Ему Господин-Учитель, наверное, такое про меня порассказал – интереснее, что ли, темы найти не мог? Воистину, любопытство – великая движущая сила.

– Да уж, у Мелькора его всегда в избытке было.

– Вот-вот.

– А у тебя – у вас – вообще его переизбыток. На свою майарскую голову валарских сложностей ищешь.

– Уже нашел.

– С чем вас и поздравляю. А если возьму сейчас и донесу?

– Не думаю.

– А что? Во имя мира и порядка на Арде…

– А тебе это надо? Не мир и порядок, а то, что нами вплотную займутся? Вытянут и Черную Книгу, и мятежных майар… Сам же сказал, что для Манвэ в мысли влезть проще, чем трубку выкурить. – Аллор безмятежно потягивал вино из граненого кубка.

Намо нахмурился:

– Пугаешь?

– Отнюдь. Ты вообще этого делать не будешь. Иначе бы на нас так после визита в Ильмарин не косился.

Вала опустил глаза – ему до сих пор было неловко за свои подозрения.

– Да-а, на вас где сядешь, там и слезешь… А все же – что ты ТАМ делать будешь? Что ты ему скажешь?

– Было же пока что сказать. И вообще, кому в радость одному сидеть? Может, наш визит его хоть как-то развлечет.

– Скажешь тоже… Ладно. Я попробую проследить за вашим посещением – и вытащить попытаюсь. Ниэнну вы, судя по всему, уже уболтали? Вот и навещу сестренку в очередной раз. А вам там плохо не станет – в Пустоте?

– Так мы же майар…

– Всего лишь.

– Ага, как с Арды не уйти, так майар, а как в Пустоту соваться, так не потянем, – прищурилась Эльдин.

– Ворота в Залах по-другому работают, и вообще… Посмотрим, дело ваше. Ты бы хоть о ней подумал, ненормальный! – повернулся Намо к Аллору.

– А что? Если что-то случится, так с обоими, – тряхнула волосами Эльдин. – Поодиночке пробовать смысла нет: насиделись уже порознь три тысячи лет!

Намо развел руками. Его странные предчувствия сбывались: затевалось неслыханное, и чем оно могло закончиться, Эру ведомо, если Он что-то на этот счет вообще думает – или думал. И это еще явно было началом. А что потом? Владыке Судеб стало не по себе – будущее было туманным, разрозненные образы мелькали перед внутренним взором – угрожающие, мрачные: блеск мечей, ярость, окровавленные ладони, бешеный смерч, тревога и напряжение, висящие в словно застывшем кристаллами алмазной пыли воздухе… Видения пугали, но разобрать что-то яснее он не мог. Или боялся? Может, обойдется? И понимал, что – нет…

Намо вернулся в реальность и обвел взглядом сидящих перед ним майар.

– Будь что будет, – сказал он. – Я помогу вам. Мне-то там делать нечего… Скажете, когда будете готовы.

– Да хоть завтра. Или, еще лучше, сегодня вечером.

– Хорошо. Зайдете ко мне, как солнце сядет.

– Договорились. – Аллор и Эльдин, раскланявшись, с довольным видом направились восвояси.

Вала с грустью и легкой завистью посмотрел им вслед.

* * *

Не успели тени смешаться с сумерками, как майар уже ждали Владыку Судеб, изменив своей привычке повсюду опаздывать. Намо вышел к ним, и они направились к Ниэнне. По дороге Вала прикидывал, не дойдет ли вся эта история до Вайрэ, видящей все, что уже произошло, но понадеялся, что происходящее за Гранью недоступно видению Ткачихи Судеб, иначе какой-нибудь гобелен с Мелькором у нее бы проявился. Больше всего Намо боялся, как бы Манвэ что-то не учуял – в этом случае пришлось бы противостоять проницательности Короля. «В крайнем случае скажу, что я пытался, на прочность пробовал, – не полезет же он сам туда», – думал Вала.

Ниэнна встретила их на пороге, не выказав удивления, только глаза еле заметно блеснули. Она провела гостей через сад, на террасу, в дальнем конце которой виднелась дверь в Никуда. Компания остановилась перед ней, созерцая.

– Вы хорошо подумали? – проговорила Ниэнна.

– Продумали, – не то ответил, не то поправил ее Аллор. – Сейчас нам надо сосредоточиться, отрешиться от всего…

– Когда попытаться связаться с вами? – поинтересовались Валар.

– Сможете по предмету настроиться на его владельца? – я ношу его достаточно давно, – сказал Аллор, снимая с запястья тонкий серебряный браслет. Намо повертел его в руках, зачем-то взвесил на ладони, накрыл второй – от браслета шла еле уловимая вибрация. Прикрыв глаза и сосредоточившись, он представил майа – образ нарисовался очень быстро и четко: Намо не обратил, естественно, внимания, как одет Аллор, но сейчас мог разглядеть подробно. Вала открыл глаза и взглянул на майа – поза и одежда были такими же, как он видел мысленным взором. Намо почувствовал: он сумеет им помочь. Порой он осознавал многое, еще лишь предстоящее, как уже свершившееся, – и редко ошибался.

– Хорошо, я справлюсь. В крайнем случае, придется вас оттуда вытаскивать, а ты потом уж сам Манвэ объясняй: дескать, по пьяни затянуло, – усмехнулся Вала.

– По пьяни? Это идея, – оживился Аллор. – Пожалуй, бутылочку-то прихвачу – то ли за свидание выпьем, то ли неудачу зальем.

Эльдин одобрительно кивнула. Аллор опустил бутыль в сумку.

– Мы готовы.

Майар направились к двери. Приблизившись к ней, они прикрыли глаза, уходя в себя, вычищая сознание, глуша в нем то, что непосредственно было связано с хоть какими-то проявлениями личности.

Завеса опускалась на воспоминания и мысли, гасила чувства. Ничто. Не-я. Ни Арнора, ни Нуменорэ, ни Мордора, ни Валинора… Никто. Ниоткуда. В никуда. Осталась только цель, задающая движение. Ведь там, в Пустоте, все движется – они поняли это еще раньше – по кратчайшему пути, направленному к выходу в Эа. Ступивших за Грань относит, уносит – вон. Эльдин помнила, как это, но тогда Арда не держала ее. Однако ни Валар, ни майар, ни даже элдар не могут покинуть пределы созданного ими и для них мира. Путь в Бесконечность им закрыт… Значит, как маятник – «от» и «к»… Повиснув в густом Ничто.

Они медленно, как во сне, подошли к Завесе, коснулись ее – светящиеся витки, как крошечные щупальца, потянулись к ним, притягивая и вбирая. Майар словно погружались в зыбкую, покрытую густым мхом трясину. Еще одно движение – их ли движение или сокращение чародейских присосок, – и дерзкая парочка скрылась за Вратами Ночи. И словно ничего не произошло, просто сомкнулись за ними хаотично перемещающиеся спирали. Первая часть плана свершилась.

Намо и Ниэнна сидели у Двери, боясь пошевелиться или вздохнуть. Ниэнна взглянула на брата. Намо разжал ладонь, взглянул на браслет.

– Буду ждать, – прошептал он. – Мои постояльцы, я ему воплощаться помогал. И ее воплотить…

– А я? Я тоже там была. И… он Олорина знал… Да какая разница? Пускай сюда хоть Манвэ явится с Тулкасом в придачу – я этих ненормальных не брошу.

– Я все понимаю…

– Тогда я принесу чай. – Ниэнна решительно удалилась, распрямив плечи. Сунув браслет за пазуху, Намо устроился поудобнее – дожидаться.

* * *

Осклизлая серо-бурая взвесь умозрительного прохода слегка завибрировала, дернув зависших в ее цепких объятьях пленников. Любое колебание отзывалось в них, растянутых между Ардой и Эа. Для Гортхауэра это не имело существенного значения – призрак колыхнулся в тусклых волнах и обрел прежнее положение. Мелькор поморщился – сдвинулась цепь, сместив наручник. Уже многие тысячи лет вися в Пустоте и не имея возможности уйти, он невольно соткал вокруг себя подобие кокона – впрочем, скорее «не-свет-не-тьма», подобно раковине-жемчужнице, окружила инородное тело тонким слоем сгустившихся частиц, отторгая его. Вала не противился: сил уже не было. Ни сопротивляться, ни бороться, ни протестовать, ни… творить? Где? Здесь? Остатков воли ему хватило на то, чтобы никто не увидел, как мучительна для него всепроникающая Пустота, разрывающая самую его суть, растягивающая, как на дыбе, меж миром и мирами. Нечего Валмарский двор потешать. И Творец, если наблюдает за расправой, не получит удовольствия видеть его – таким. Опустошенным и бессильным. Впрочем, Творец никак не отреагировал. Не снизошел? Не удостоил даже отеческим плевком? Тягучими жирными каплями ползло время, наполненное слепым одиночеством, глухой тишиной и ноющей болью, привыкнуть к которой было сложно. Впрочем, привык – не прошло и пары тысяч лет. И все же бездействие и одиночество были хуже всего. Даже при том, что к последнему он притерпелся, но свыкнуться, принять – не мог. Крах же, очередной крах всего… Он мучительно пытался понять, в чем его вина, в чем ошибка. Почему все так? Конечно, где ему было устоять против четырнадцати… И все же… Как он мог – кого-то создавать, кого-то собирать вокруг себя – опального Валы? Эгоизм? Чтобы не быть одному? Поделиться тем, что было в нем, и тем, что он видел? Ведь если не для кого творить, петь, сочинять – зачем жить, зачем быть? Год за годом всплывали в памяти все эпизоды его долгой жизни, с тех пор как осознал себя – собой. Темное мерцание Эа, блеск Альмарена – первого приюта Валар, чистый, прозрачный холод Утум-но-Хэлгора – его одинокой крепости… Мелькали чередой лица – ужасные и прекрасные, ненужные никому твари, с которыми он счел себя обязанным возиться, и – ученики. Вспоминая их живыми, такими, какими они были когда-то, и зная, что их больше нет, он мог лишь бессильно скрежетать зубами. Память, увы, была превосходная, не замутненная ничем, и безжалостно преподносила картину за картиной – зримо и ярко, доводя до исступления, скручивая в мучительной судороге. Сотни и тысячи раз прокручивалось перед мысленным взором прошлое, обжигая, как раскаленные угли. Казалось, что еще немного, и истерзанный разум покинет его, но – спасительное безумие не приходило. Это не для стихий. У него не было будущего, только прошлое – зато разнообразное. Мелькор пытался, в минуты особого отчаяния и бессилия, сосредоточиться на том хорошем и радостном, что видел (это казалось слабостью, но сознание, расщепляясь в бесконечной пытке, отказывалось противиться порыву), – и не мог. Любое такое воспоминание тотчас же заволакивалось тенью, лилась кровь, проносилась череда знакомых лиц, искаженных горем, болью и яростью. Это было хуже незаживающих ран. Конечно, каяться он и не думал. Никогда больше его не увидят на коленях и мольбу о пощаде – не услышат. Может, Творец до сих пор чего-то подобного от него дожидается… Да лучше уж на цепи в ошейнике сидеть, чем перед Единым и иже с ним на задних лапках бегать.

А когда объявился Ортхеннэр, развоплощенный, дрожащий от бешенства – совсем иной… Другим отсылал он его из Аст Ахэ, чтобы тот сохранил то, что еще можно было спасти. Его Ортхеннэр – Черный Властелин? То, что удалось узнать от майа, резануло, как тупым кинжалом, – как же это? Мститель… Кому-то он, конечно, на хвост наступил, но столько натворил… И наступил не тем, кому следовало бы. И ведь не просил он, Мелькор, своего сотворенного и ученика об этом. Только сохранить. А тот надеялся устоять против военной мощи Амана и примкнувших к нему людей и эльфов… Мальчишка – полководец, воин, сильный и часто жестокий, – все равно мальчишка. Ну Нуменор развалил, накрутив их сумасшедшего короля с боем брать у Валар бессмертие, – и что? Конечно, это месть – заставить Могущества уничтожить ими же выпестованный народ. И все равно неладно: этот ужасный культ, и кого, его – Мелькора?! Кровавые жертвы – ему?! Бр-р-р… Одно положительное качество выявилось у перекрывающей любой приток силы цепи Ангайнор: от этой гадости тоже уберегла… А чего стоит ниточкой потянувшаяся оттуда эта история с нуменорцем, с последним учеником-слугой… Назгулы – додумался же до такого! А получилось, что заглотил Ортхеннэр кусок не по силам – и подавился. Лучше бы сидел тихо на Арде. Мелькор был готов к вечному одиночеству, только бы знать, что где-то в Средиземье живет его ученик. А так все пропало. Или не все? Для них – все. Бесконечное заточение. Бедный Ортхеннэр… Вала постоянно ощущал пронзительную жалость и бессильную ярость ученика, обреченного видеть его, сильнейшего из Айнур, искалеченным и беспомощным. Жалость выводила Мелькора из себя, он мучительно стыдился того, что способен вызвать ее, а как скрыть что-либо, если все на лице написано – в буквальнейшем смысле? Изящно добил его братец, ничего не скажешь…

Мелькор как можно незаметней вздохнул. Впрочем, неусыпно взирающий на него Гортхауэр уже был рядом. Вибрация повторилась – кто-то или что-то двигалось на них. Вала поднял голову, вслушиваясь.

– Учитель, что это? Кого еще несет?

– Не знаю. Посмотрим.

Ослепленный Вала не мог видеть, но ощущения обострились. Вскоре он вычленил из белесой мглы две сущности, скользящие в их сторону. Что-то вполне материальное, но не несущее в себе никакого сознания, ничего, что помогло бы узнать, кто это. Нет мыслей – смутное, слабое нагромождение образов… Майар – он и она. Почувствовал, как застыл от удивления Гортхауэр.