Текст книги "Краски. Путь домой. Часть 5"

49

В итоге все прошло не так убого, как со Стоунами, тут хотя бы люди были живые. Живой Санджит Хукри, громогласный, морщащий нос, не смущающийся своей улыбки, ликующий и одетый весьма неплохо, очень отозвался в сердце Стива и остро напомнил его же самого. И пусть их мировоззрения разделяли сотни световых лет, а судьбы и образы жизни не подлежали никакому сравнению, мистер Хукри показался ему очень интересным человеком, с которым он запросто поладит, когда придет время. Живая Кира, она же Каришма, Хукри, голубоглазая ослепительно красивая женщина лет сорока пяти, скромно сидела рядом с мужем и крайне редко вмешивалась в их разговоры. Теперь стало ясно, кто занимался воспитанием Индиры, и в кого девчонка пошла своим характером! Эмоциональный открытый отец и тихая молчаливая мама составляли гремучую смесь в манерах поведения дочери: импульсивная и эмоциональная, но мудрая и застенчивая, она была абсолютной гармонией и природным балансом несопоставимых черт.

Подобная картинка семьи являлась полной противоположностью той, что Стив помнил со своего детства. И до сегодняшнего дня он даже не задумывался, что переезд матери в небытие мог сам спровоцировать своей женитьбой! Более того, он не догадывался, что мать после ссоры, вызванной сообщением о помолвке сына с Веллари Стоун, вообще вспоминала о нем и переживала по поводу его брака. Потому как белокурая ведьма просто прекратила какое-либо общение с ним, не удосужившись услышать и принять его выбор. Что же она говорила тогда?

– Почему из всех гарпий города ты выбрал самую кровожадную? – Услужливо напомнил ему разум душевные «благословления» матери перед свадьбой. – Стивен, она тебя сожрет с потрохами, выжмет последнюю каплю крови и будет требовать еще, пока ты не уйдешь в запой и не свалишь из этой жизни, как твой отец, радостный освобождению!

Ее голос раздался так отчетливо, что Стив даже оглянулся по залу «Синего Слона», уставленному пустыми столиками, не сидит ли за одним из них его проницательная мамаша? Но нет, она сидела не снаружи. Аманда Роджерс поселилась у него внутри, а это гораздо более сложное для изгнания поселенцев место. И он оставил этот непростой вопрос на потом.

А пока он вернулся разумом назад за стол к родителям своей новой девушки. И пусть они задавали весьма неудобные вопросы, в целом ничего плохого не происходило, как показалось Стиву. Единственное, чего он так и не понял, так это вкус ладу – сладких шариков из гороховой муки, как рассказала потом Индира. Как можно было замешать бобы с сахаром, он до сих пор не понимал. Если же исключить это недоразумение, да и еще дымящиеся по углам благовонные палочки, то в целом девчонке повезло с родителями. И ему повезло, что у нее такие любящие и неравнодушные предки.

Отобедав, старшее поколение отправилось на второй этаж, оставив влюбленных одних. Ему показалось, что Индира немного погрустнела после обеда, но, пока она молчала, его это не касалось. Мало ли, какие думы могли терзать прекрасное создание? Однако внезапно он сам ощутил себя нехорошо.

– У меня от вашего дыма голова разболелась, – пробурчал Стив.

– Это не от дыма, Стивен Роджерс, – заявила девчонка и направилась за барную стойку, где стала греметь посудой и банками со снадобьем.

– Прекрати меня так называть! Как в школе на перекличке! – Взвился он, понимая только сейчас, что все это время нервно сдерживался, общаясь с ее отцом.

– Как же тебя называть? – Не отрываясь от дел, поинтересовалась Индира.

– Стив. Этого вполне достаточно.

– Нет.

Мужчина, вздохнув, уселся на высокий барный стул и решил понаблюдать за махинациями девушки. Она насыпала в высокую чашку желтоватый порошок, следом зеленоватый, залила кипятком и стала размешивать. Все это напоминало приготовление ведьмовского зелья, а поэтому ужасно увлекало его, словно он участвовал в каком-то таинстве. Наконец, индианка зачерпнула ложкой нечто густое, коричневое и тоже плюхнула туда же в чашку, энергично размешивая.

– На, выпей, – поставила Индира перед его носом кружку с мутным «чаем».

Стив обнюхал напиток, не нашел в нем ничего опасного или привораживающего, отхлебнул и закашлялся.

– Жжется, но сладко, – прокомментировал он питье, поморщившись. – Совсем, как ты.

– Пей, – приказала девчонка, залившись легким румянцем.

Как же ему нравилось ее это свойство! Яркие голубые глаза, смуглая кожа и мягкие губы на фоне пестрого рыжего платья с летящими рукавами. Девушка-мечта! Она наблюдала за ним внимательным взглядом, краснела, терялась в эмоциях, но глаз не отводила, наоборот, жадно поглощала каждый его жест.

– Что это? – Все же решил уточнить он, допивая приятный «чай».

– Как твоя головная боль? – Вместо ответа спросила она.

– Какая?.. – Начал Стив, но тут округлил глаза и уставился изумленно на свою спутницу. – Как ты это сделала? Эй, постой, что ты мне дала?

Девушка выпорхнула из-за барной стойки, довольная собой.

– Это имбирный чай с медом и кардамоном, – пояснила она. – У тебя от обилия вопросов и нервного напряжения вышла из баланса вата-доша. А имбирь с кардамоном согревают ее.

– Ты волшебница! – Одарил он Индиру восхищенным взглядом.

– Физика, – бросила та с ноткой надменности.

Но подобные эмоции его не трогали. Их он наелся с детства с лихвой: мать рассказала все о прелестях женской неуравновешенности. Имея стойкий иммунитет, как он думал, к женским всплескам чувств, Стив проигнорировал выпад девицы, а вместо этого поймал ее в крепкие объятия, искренне желая отблагодарить за излечение недугов любовным зельем.

Девушка не стала сопротивляться, но зыркнула она него так, что Стив остро вспомнил глаза ее предка, когда остался наедине с Санджитом Хукри. Это немного охладило пыл кавалера, и он стал думать, как бы попросить у индианки расшифровку криптограммы, заключенной в строгом взгляде ее отца.

– Твои родители теперь меня ненавидят, да? – Осторожно начал гость о наболевшем.

Девушка вскинула удивленно брови и оценила серьезность вопроса. Она нахмурилась и вдруг рассердилась, что показалось ему очень милым и забавным.

– Ты совершенно лишен возможности читать людей, Стивен Роджерс!

– Да, я варвар, – улыбнулся Стив без споров. – Бестолковый, беспринципный, безнадежный, беспечный и безответственный. Ничего не упустил? Расскажи теперь, что они думают обо мне?

Индира закатила глаза и, отстранив шикарный бюст в оранжевых рюшах от его клетчатой рубашки, принялась поучать нерадивого возлюбленного.

– Ты – еще здесь, – ткнула она его пальцем в грудь. – А они – разрешили нам быть наедине. И даже не приставили армию раджпутов с кхандами наперевес возле выхода, значит, мы можем уйти в любое время. Вместе. Как ты думаешь, что они о тебе думают?

Часть слов из ее лекции Стивен слышал впервые в жизни, но это не помешало ему уловить примерную картину события. Неужели он прошел фейс-контроль и дресс-код в этом строгом доме, где принципы выше элементарного людского счастья? Улыбка растеклась по его лицу неконтролируемой лужей, а сердце ускорило ритм, отчего вдруг в кафе стало невыносимо жарко. Он приблизился к Индире и притянул ее лицо к своему.

– Можно я тебя поцелую? – Решил он все же спросить разрешения, пока очередная пощечина не прилетела по его физиономии.

– Нет, – выдохнула девушка, прикрывая глаза, и Стивен сделал то, что от него ожидали – нежно поцеловал красавицу.

50

Премилый домик на тройку спален, объемную кухню и квадратную гостиную глядел на них из лобового окна «Ленд Крузера» добрыми глазами в теплых бежевых занавесках. Задний двор, Оливер знал, раскинулся крошечным палисадником с четырьмя клумбами и рядом кустов чайной розы. Дикий виноград увивал северную стену строения, добавляя месту сказочности и волшебства.

Именно тут на окраине спального района устроились его родители, пригласившие их на воскресный семейный обед. Мама очень волновалась, назначая свидание их семье, и во что бы то ни стало желала встретиться как можно скорее. Вероятно, у них были какие-то новости, которые женщина не пожелала сообщить по телефону, но Оливер решил не мучить свою голову неизвестным, придет время, он обо всем узнает.

А пока он выбрался с переднего сидения высокой «Тойоты» и обошел автомобиль, чтобы помочь супруге справиться с сыновьями. Щекастые четырехмесячные бутузы весили уже вдвое больше, чем на выписке из роддома, и одному родителю справляться с ними двумя одновременно становилось все сложнее. Оливер раскрыл пассажирскую дверь и, вынув Кристофера из автолюльки, подхватил суетливого мальца на руки. Парень обрадовался свободе и тут же вцепился крошечными пальцами в нос отца.

– Эй, ты! Не балуйся, – попытался утихомирить он сына, но тот лишь ухмыльнулся в ответ радостной беззубой улыбкой, на которую невозможно было не улыбнуться в ответ.

Его брат выбрался из машины на руках матери, мирно сложив голову на ее груди. До чего же были разными эти одинаковые близнецы!

Мужчина подхватил на плечо огромную сумку с жизненно необходимыми вещами, без которых поездка с близнецами могла показаться адом, и удивился, сколько всего нужно младенцам, чтобы попасть в гости к бабушке и деду. Пара встала возле крыльца дома, когда Джозеф покинул подъездную дорожку, пообещав вернуться к шести часам вечера. За дверью раздалась трель звонка, и зашуршали знакомые шаги.

– Наконец-то, мы вас уже заждались! – Поприветствовала мама.

Оливер мельком взглянул на наручные часы – они приехали на пять минут раньше. В этом доме явно происходило что-то странное.

Расцеловав дорогих гостей, Джулианна нетерпеливо переминалась в прихожей и разве что не пыталась помочь им раздеться, до того ей хотелось поскорее за стол. Суета немного отвлекала от реальности, и сын, чтобы заземлить возбужденную родительницу, всучил ей в руки внука, пока снимал пиджак. Сработало. Женщина отвлеклась на сюсюканья с малышом и, вроде бы, утихомирилась. Но, едва Оливер закончил, она вернула ему отпрыска и махнула рукой:

– Скорее, мне не терпится вас познакомить! Идем!

Переглянувшись с Мелани, он направился за матерью в уютную квадратную гостиную с большим диваном и панорамным окном.

Тут он и увидел их.

Девочка пубертатного возраста и мальчик лет восьми сидели на краю дивана рядом с отцом. Их абсолютная идентичность черт лица и черная смолянистая кожа не оставляли сомнения – они были родными друг другу людьми. Высокие скулы и ровная осанка девочки придавали ее виду некую аристократичность, словно перед ним восседала на троне принцесса Танзании, а пухлые беспросветно темные губки были чуть приоткрыты, и сквозь них проглядывали светящиеся на фоне цвета космического пространства кожи белоснежные зубки. Собранные в пучок на затылке угольные волосы завершали картину. Ее брат имел равносильные по величию черты лица, только короткая стрижка на его голове укладывалась ворсом из мелких завитков, образуя плотную шерстяную шапочку.

Одеты дети были очень опрятно, равно как и манерами отличались сдержанными и смиренными, а в их густых карих глазах притаилась мудрость целой вселенной.

– Оливер, познакомься, это твои брат Дакарэй и сестра Кения, – произнесла мама. – Они теперь живут с нами и являются частью нашей жизни.

Дети синхронно склонили головы в негласном поклоне старшему.

Оторопевший мужчина окинул взглядом своих счастливых родителей, но теперь суета из жестов матери исчезла, уступив место спокойному течению жизни, и Оливер снова перевел все внимание на своих новоявленных родственников. Он передал маме своего беспокойного малыша, а сам присел на одно колено к темнокожим детям, разглядывая их со всех сторон. Просто какое-то чудо, не иначе!

– Привет! – Решился он на контакт, когда пялиться так пристально стало уже неприлично. – Добро пожаловать в семью, ребята.

Девочка смущенно потупила взгляд, совсем, как маленькая Алекса, когда той было около двенадцати, а мальчик смело протянул ладонь на пожатие.

– Спасибо, сэр! – Сопроводил он жест почтительным обращением.

– Оливер, – пожал протянутую руку первенец четы Траст, – раз уж мы теперь братья.

Вскоре, когда первичный шок от поступка родителей улегся, он даже смог оценить их смелый ход относительно расширения семьи. Задавать неудобные вопросы при детях не хотелось, да и Мелани, судя по ее лицу, пребывала в растерянности не меньшей, чем его мать, когда узнала, что скоро станет бабушкой двоих парней. Женщинам свойственно переживать тотальное изменение жизни чуть дольше, чем мужчинам, но уж, когда они смирятся, то тут начинается волшебство: их память может вовсе забыть, что когда-то было по-другому. Взять, например, их сыновей, с появлением в утробе которых супруга мирилась несколько месяцев! Зато сейчас она смотрится рядом с ними так гармонично, словно они были рядом всю ее жизнь.

Тут все сложилось абсолютно идентично. После обеда Мелани уселась рядом с Кенией на диван и принялась общаться на разные темы: о школе, жизни, брате. Девочка оказалась очень отзывчивой и живой, но не теряла при этом своего величия и шарма, она с удовольствием отвечала на вопросы, понимала шутки и пыталась даже шутить в ответ. Дакарей же немного смущался равноправного отношения к нему названого брата, и Оливер решил оставить все, как есть. В конце концов «сэр» – это не самое страшное звание для директора корпорации.

– Тебе обязательно нужно будет приехать к нам в гости и познакомиться с Алексой, – уверенно сообщила Мелани темнокожей девочке. – Это наша дочь, а твоя, получается, племянница. Правда, она старше тебя на шесть лет.

– Вот здорово, не знала, что так бывает! – Улыбнулась Кения, округлив темные глаза. – Получается, я теперь тетя взрослой девушки? А Рей, получается?..

– Дядя, – кивнула Мелани, и они рассмеялись забавному факту.

К тому моменту, когда Джозеф подогнал к обусловленному часу автомобиль, семья Траст уже вовсю играла с младенцами, будто дети с бархатистой кожей цвета монолитного обсидиана всегда были с ними рядом. Их провожали всей семьей, теплой и многолюдной, стоящей на пороге дома. И Оливер очень радовался за своих предков, внезапно помолодевших на втором этапе родительства.

– Как ты думаешь?.. – Начала Мелани, едва за ними хлопнули двери «Ленд Крузера». – А, впрочем, это все не важно.

– Что ты хотела спросить? Не сошли ли они с ума? – Усмехнулся он.

– Именно. Но потом поняла, что и сама являюсь сумасшедшей мамой, раз отважилась на детей на пятом десятке.

Рассмеявшись, мужчина поймал на себе внимательный взгляд шофера.

– Мои родители усыновили двоих африканских детей, я теперь не единственный ребенок в семье, – сообщил Оливер Джозефу, и тот, улыбнувшись в густые усы, оценил провожавшие их фигуры в зеркало заднего вида. – Вероятно, им со мной было очень скучно, раз они не наигрались в школьные проблемы и особенности полового созревания подростков.

– Видимо, возраст сказывается, – пожал плечами водитель. – Чем дальше углубляешься в старость, тем больше угнетает одиночество.

Замечание прозвучало таким смиренным тоном, что Оливеру стало немного совестливо от подобного разговора при Джозефе. И пусть сейчас бездетный работник был счастлив и доволен жизнью, встретив свою любовь в лице замечательной Дороти, но пара, находящаяся на рубеже полувековой возрастной отметки, принадлежала лишь самим себе. Подобный факт мог радовать подростков или молодых людей до тридцати лет, но человек, видавший жизнь и уже задавший свои самые главные вопросы, точно знал, что без детей вырасти невозможно. Это иная вселенная, совсем другой путь, не лучше и не хуже, просто другой.

– Прости, Джозеф, я не хотел тебя ранить этим, – произнес Оливер тихо.

– Все в порядке, мистер Траст! – Отозвался шофер. – Всем воздается по заслугам и желаниям. Видимо, я немного замерз в своей потере однажды, и расплатой этому стало отсутствие потомства. Так тому и быть, раз бог ведет этим путем.

И Оливер кивнул, зная, о чем вещает усатый мужчина. Путь действительно у каждого свой, удивительный, ровно настолько, чтобы никто не заскучал в этом мире.

51

Он снова проснулся на несколько минут раньше будильника. Пустая комната в светлых стенах встретила его легким движением воздуха из окна, раскачивающего белоснежную полупрозрачную занавеску. Дороти уже встала. Ее тихий голос еле доносился до его уха через закрытую дверь спальни, переливаясь в говорливом ритме с таким же тихим мужским басом. Наверное, Дениэл составил ей компанию.

Мужчина потянулся в большой двуспальной кровати, которую уже почти год делил со своей черноволосой супругой, и, пригладив русые усы, мохнатыми дорожками сбегавшие к подбородку, улыбнулся новому дню. Как раз в то время, когда Джозеф чистил зубы, жалостливо запищал будильник. Наспех отключив нарушителя спокойствия пенными руками, он вытер его корпус полотенцем и продолжил процедуру гигиены полости рта.

Теперь костюм. Наглаженные заботливыми руками женщины рубашки свисали с вешалок его части гардероба, которую так любезно выделила ему супруга при переезде в ее обширную спальню, и Джозеф взял одну из них. Брюки и пиджак, к которым он уже привык настолько, что не представлял своей работы в иной одежде, заняли положенное место на его теле, вслед за ними уселись на стопы удобные туфли и водитель, смерив себя в ростовом зеркале шкафа оценочным взглядом, вышел в кухню.

Две пары глаз тут же переключились на его персону.

– Доброе утро, дорогой, – пропела кухарка и одарила его нежным поцелуем.

– Приветствую, – понуро бросил ему Дениэл и вернулся к своей тарелке с кашей.

– С добрым утром! Что стряслось? – Поинтересовался Джозеф добродушно.

– Мальчик никак не может найти на свою фирму начальника ремонтного отдела, – сообщила супруга, наполняя тарелку овсяной кашей и для него. – Они с мистером Хукри не справляются еще и с этим, и Дениэл спросил, нет ли у меня знакомого автослесаря.

– И что ты ему ответила? – Ухмыльнулся Джозеф.

– Увы, нет, – сокрушенно покачала головой Дороти.

Светлую уютную кухню заполнил яркий мужской смех. Удивительная штука – жизнь. Как только ты позволяешь ей исполнить одно свое желание, ей приходится это по нраву, и она начинает сыпать тебя фейерверком сбывшихся надежд. Под удивленными взглядами сожителей мужчина кончил смеяться и счастливо произнес:

– Я – нереализованный автослесарь. Были мысли в молодости открыть свою мастерскую, но после некоторых событий я забыл об этом на много лет. Если вас устроит ремонтник в отставке – я готов! Все веселее, чем баранку крутить.

Парень переглянулся с его женой и растекся в улыбке.

– Как Вы думаете, что скажет мистер Траст, если я лишу его второго водителя? – Поинтересовался Дениэл у Дороти.

– Думаю, он попросит тебя найти ему замену, – улыбнулась кухарка.

Ради ее улыбки Джозеф был готов на все, даже двигаться вперед на богом забытом поприще. Вообще порой казалось, что он в состоянии делать шаги исключительно ради женщины, то одной, то другой. Человек воистину нуждается в человеке рядом, по-другому и быть не может.

Парень доскреб кашу из миски и, подмигнув Джозефу, попросил сообщить, когда будет готов приступить к работе. Вскоре за его шагами закрылась входная дверь, и молодожены любовно уставились друг на друга, умиляясь ситуации. Все менялось в жизни, и это, несомненно, вызывало к ней повышенный интерес.

Конечно, начальству эта идея пришлась не по нраву, но мистер Траст великодушно благословил своего работника на смену деятельности. Джозеф предполагал, что отношения шефа и парня его дочери так же претерпят изменения на этой почве, но их перипетии его не касались.

– Могу я начать уже завтра? – Спросил воодушевленно новоявленный начальник автослесарной мастерской.

– Завтра? – Растерянно отозвался шеф и похлопал глазами. – Ах, завтра… Что ж, я думаю, можешь. Теперь, когда у меня есть своя транспортная компания, думаю, Дениэлу не составит труда организовать мне комфортное передвижение по городу.

Окрыленный идеей Джозеф рассмеялся, ощущая небывалый душевный подъем. Подобное чувство посещало его сердце, когда они с Клементиной только поженились, и мужчина рвался в бой, чтобы быть лучшим для своей ненаглядной. И он очень удивился, как обычное, ничего не предвещающее утро понедельника повернуло его размеренную жизнь в новое русло, придав ей колких искорок бенгальских свечей.

Работа началась с изучения сотрудников цеха и их задач. Караван автомобилей, сопровождаемых водителями и грузчиками, выстроился за спиной радушного индийского паренька по имени Ракеш. Он с удовольствием свалил на «новенького» все вопросы по ремонту, и облегченно вздохнув, занялся расчетом маршрутов для исправной техники, планированием дня начальства и поиском новых клиентов для перевозок.

Присвистнув от количества дел, Джозеф взялся за них, засучив рукава. Он давно мечтал о грубой физической работе, перемешанной с тонким интеллектуальным трудом, порядком засидевшись на бестолковой службе в поместье Траст, и теперь пришло время вложить скопленную годами энергию в интересное дело.

То, что ждало его усилий, являлось мечтой усатого мужчины со времен окончания школы! Джозефа ввели в курс дела, сдали ему все накопившиеся дела и предоставили полную свободу действий, предварительно предложив подписать договор на партнерство в молодой компании, от чего он не стал отказываться. Плотный строгий индус Санджит полностью перешел на сторону планирования дел, закупки и доставки оборудования, а так же контроля Ракеша, который координировал водителей. Дениэл при этом умудрялся быть в курсе всех событий, происходящих на фирме, решал организационные вопросы, склеивал цех с головным офисом, ездил по встречам и расширял сферу влияния конторы, которая, существуя всего пару недель, уже имела весьма неплохой объем работ. Парень был повсюду и нигде, невозможно было поймать его, но, случись что, по первому звонку на мобильный, появлялся из-за угла с неизменным: « Что стряслось?»

Истинный руководитель, нечего сказать! Глядя на него, Джозеф порадовался, что сам в свое время не открыл фирму. Его размеренности и усидчивости пришлось бы погибнуть в честном бою с предприимчивостью и изворотливостью, если бы он желал успеха. А он его желал. И искренне благодарил парня, что тот предоставил ему такой уникальный шанс – заниматься любимым делом без лишних хлопот, которые решить бы мистер Бутман не смог, даже если бы очень захотел.

Домой он приезжал поздно, когда все его подопечные разбегались, сдав отчеты по результатам дня. И пусть теперь он видел свою любимую Дороти гораздо меньше, их отношения от этого только улучшились. Словно сконцентрировавшись, их встречи наполнились радостью и теплом, хоть и продолжались в лучшем случае пару часов. Женщина от этого не страдала, напротив, радовалась зажегшемуся в его глазах лучу довольства жизнью в целом и собой в частности.

С водителем мистера Траста, насколько знал Джозеф, вышел конфуз. С утра они довозили начальника до офиса, а вот последующие перемещения большого босса зависели от воли случая. За неделю, которая началась обыденным утром в светлой кухне, его дорогостоящую машину поводили, пожалуй, все имеющиеся в штате владельцы прав, от программистов и охранников до шоферов фур и грузовиков, которые экстренно искали по фирме пиджак подходящего размера для соблюдения дресс-кода. И пусть мистер Траст ни разу не пожаловался на обстоятельства, пока ему искали постоянного водителя, по чистоплотности его жены можно было догадаться, что и ему мог быть не по нраву вечно меняющийся работник за рулем. Но что уж есть.

Решение этого вопроса являлось для Дениэла приоритетным, парень лично следил за доставкой ценного тела, имея на руках копию расписания мистера Траста. И как он все успевал?! Это вообще подвластно простому смертному человеку, особенно тому, кто еще полтора месяца назад лежал без сознания и надежды на поправку?

Не иначе, как парень жил на благословлениях людей, которым он помогал на своем пути, в том числе и на его, Джозефа. Шаг по открытию своей фирмы оказался для него столь же судьбоносным, сколь дерзким, потому что конкуренты в большом городе не дремали. Однако казалось, Дениэлу соблаговолит сама судьба в его начинаниях: часто, пока бородатый предводитель не придет решить вопрос, его позитивный исход не видится ни с какого ракурса. Но стоит высокой фигуре в костюме войти в помещение, и сложнейшие ситуации расплетались сами собой, будто начальник цеха имел код доступа ко всем проблемам мира. Волшебник, не иначе!

Что и говорить, жаловаться Джозефу не приходилось. Все, о чем мечтал усатый мужчина с ранних лет, сбылось. Кроме, пожалуй, одного момента, но тут, он был уверен, их паре ничего не светило. В их возрасте ни один вменяемый человек не решится на планирование детей хотя бы потому, что силы организма уже не те. Да и за время, что они с Клементиной ждали в свою семью малыша, Джозеф усомнился в своей способности его зачать. Это доказывал и последний год бесплодной жизни с женщиной.

А посему тот ресурс, что он имел на сегодняшний день, мужчина и считал своим потолком. Вполне удовлетворительным потолком, дающим все шансы гордиться собой и жить счастливо.