Текст книги "Краски. Путь домой. Часть 5"

105

Теплые деньки продолжали радовать жителей Сан-Франциско, будто кто-то специально подарил им перед свадьбой осень на заказ. Алекса наслаждалась лучами солнца, какого, бывало, не увидишь и в лучшие летние дни в их родном городе, и рассекала на мотоцикле по делам своих проектов, патентов и транспортного цеха, по маминым задумкам относительно «Фонда» и «Ювелирного дома», будучи фактически высокопоставленным представителем всех этих аспектов.

Девушка, просидевшая бо́льшую часть жизни в бетонных стенах особняка, несомненно, любила свой родной город. Но вскоре в нем стала обнаруживать некие странные болевые точки, вроде «Зеленого кафе» в «Голден Гейт Парке», которые били Алексе под дых своим наличием в ее мире. По первой, всадница старалась не замечать их, активно объезжая, но потом сочла абсурдом наворачивать лишние мили, вскармливая свои страхи и существуя им в угоду.

И она открыла свой личный квест по Сан-Франциско – собрать все эти места. Бесконечные потери себя и родителей, болезненные переживания, окрашивающие безобидные здания в алый цвет боли, преследования, драки и ужас расправы – все это сформировало неприятную сеть, легшую невесомой вуалью на карту города. Раз уж начинать новую жизнь в роли жены, то забыть все старое.

Смелая всадница объезжала их один за другим, в каждом из мест проливая толику слез по временам, которых уже не вернуть. На многих из них она понимала, что потери к лучшему. На некоторых огорчалась, что ничего не смогла вспомнить раньше, а ведь это было так важно! Одной из таких точек стало и место, где она провела внушительную часть своего лишенного памяти детства.

Белый спортбайк подкатил к Медицинскому Центру, современному зданию из стекла и камня, раскинувшему свои больничные просторы на окраине Сан-Франциско-Каунти. Алекса могла поспорить, она была тут несколько сотен раз, которые слились в единую картинку лиловых стен, но отчетливо могла вспомнить лишь те посещения, когда находилась тут с Дениэлом, оно и к лучшему.

Повинуясь некому порыву закончить все раз и навсегда, девушка скинула шлем и вошла в холл здания, толкнув прозрачные двери. Ее тут же заметили на стойке приемной, и женщина очень плотного телосложения, оценив мотоциклетную экипировку молодой посетительницы, довольно требовательно спросила о причинах находиться в стерильном помещении в подобном виде. Алекса окинула взглядом двух других работниц в мерзко-фиолетовых одеждах, но те лишь смущенно потупили взор. Видимо, с этой дамой спорить никто не смел, а сама мисс Траст была ей незнакома.

– Мне нужен доктор Бенедикт Фергусон, – твердо произнесла Алекса, отметив про себя, что их неприязнь с этой теткой взаимна.

– По какому вопросу? – Не унималась та.

– По личному.

Их конфронтации и нежеланию уступить можно было позавидовать, будь вопрос так остер, как его поставили, но тут в общение вмешалась стоящая справа от тетки миловидная медсестра, в которой Алекса узрела знакомые черты лица. Девушка впилась в нее молящим взглядом, и работница не выдержала.

– Мисс Траст, доктор Фергусон тут больше не работает, – с сожалением произнесла она, – неделю назад он передал дела доктору Эвансу и получил расчет.

Новость повергла ее в шок. Алекса моргнула пару раз и, глубоко вздохнув, прикрыла глаза, прогоняя слезы. Стало внезапно очень грустно и больно, будто она безвозвратно потеряла лучшего друга, с которым была знакома с самого детства. Вероятно, так оно и было, ведь Фергусон, помимо родителей, был единственным, кто знал ее с ранних лет, с самого начала пути. Не желая принять утрату, она едва не забыла, зачем пришла сюда. Явно не стенами любоваться.

– О, мисс Траст! – Елейно прожурчала тетка, которая минуту назад хотела собственноручно вышвырнуть мотоциклистку вон. – Как мы рады снова видеть Вас в нашей клинике! Ваше дело, хм… Весьма внушительное дело! Теперь ведет доктор Эванс. Желаете ли Вы пройти пакет плановых исследований прямо сейчас?

– Нет, – отрезала гостья, смерив презрительным взглядом работницу неотложной службы. – Я бы хотела закрыть контракт с клиникой, забрать свои документы и результаты анализов и проститься с Вашим учреждением, надеюсь, навсегда. Ведите своего доктора Эванса, будем знакомиться.

Очень юрко и активно для своего телосложения толстушка выпорхнула из-за стойки и направилась в одну из приоткрытых дверей на первом этаже.

– Вы выглядите очень уверенной в себе и абсолютно здоровой, мисс Алекса, – тихонько проговорила ей с улыбкой медсестра. – Я – Евангелина Шайнинг, ассистент доктора Фергусона. Я помню Вас с Вашего первого посещения. Рада, что Вам значительно лучше.

– Благодарю Вас! – Ответила девушка сердечно и, вместо дальнейших слов, просто перегнулась через невысокую стойку и обняла знакомую женщину.

Их недолгие, но теплые объятия закончились как раз вовремя, за секунду, как услужливая грозная работница вышла из палаты, а за ней высокий стройный доктор средних лет в лиловом халате с большой повязкой на носу. Когда пара приблизилась, Алекса смогла разглядеть, что мужчине очень хорошо досталось: закрепленные пластырем бинты не могли прикрыть всю гематому от удара, черно-фиолетовые синяки убегали чудовищными кровоподтеками под опухшие глаза. Девушка знала, что разглядывать незнакомцев нехорошо, но тут не могла оторваться от месива, которое растеклось вместо лица человека. Весьма недурного когда-то лица.

– Мисс Траст, это доктор Эванс, Ваш лечащий врач! – Промурлыкала толстушка.

– Что с Вами стряслось? – Не сдержала любопытства Алекса, глядя в упор на новоявленного изуродованного доктора.

– Упал с лестницы, – прогнусавил он злобно, и из-за стойки при этом раздался тихий, словно чей-то невесомый выдох, смешок.

Улыбнулась и Алекса, хотя она знала, что этого не следовало делать, человеку ведь явно больно. Но, что странно, когда падают с лестницы, обычно ломают руку или бедро, а тут – нос. Получается, мужчине совсем не повезло по жизни.

После недолгих пререканий с гнусавым типом, включающих отстаивание своих прав и доказательства вменяемости и совершеннолетия, Алекса осталась внизу с миссис Шайнинг, а остальные отправились за папками с ее досье.

– Это Бенедикт разбил ему нос, – сообщила так же тихо добрая женщина. – Ловко, четко, с одного удара. Видимо, сильно насолил ему Эванс.

– Где он сейчас? – Спросила девушка, искренне желая свидеться с лекарем.

– Он снова женился и собирался практиковать у супруги в частной клинике где-то на окраине Южного Сан-Франциско, я могу написать Вам его личный мобильный телефон, не думаю, что он будет против.

Горячо поблагодарив женщину, она приняла заветную бумажку с цифрами, пообещав себе пригласить его с супругой на их с Дениэлом свадьбу. И Алисию Пэрриш, раз уж на то пошло, она тоже далеко не самый последний человек в жизни их семьи.

– Знаете, что, миссис Шайнинг? – Вдруг просияла невеста. – А приходите и Вы на нашу свадьбу! Помните Дениэла?

– Помню, конечно, милая, – воскликнула медсестра. – Еще в начале лета мы всей клиникой молились, чтобы он выжил! Почту за честь, я безмерно рада вашему союзу! Дениэл – очень сильный и стойкий человек.

– Я знаю, – кивнула Алекса, и на глазах ее навернулись слезы. – Он и меня научил быть такой.

Вскоре делегация врачей вернулась с тележкой папок. Алекса ужаснулась, насколько малую долю ее болезни показал ей доктор Фергусон, всерьез переживая, что не сможет увезти все документы одной ходкой на мотоцикле.

– Вы уверенны, что хотите забрать все исследования? – Прогнусавил напоследок доктор Эванс. – Ваш диагноз «невменяемая», мы вообще можем не отдавать Вам их без судебного решения.

– Мой диагноз – «комплексное когнитивное расстройство», – выдала ему надменно Алекса, назубок заучившая название своей болезни в первый же день знакомства с ней. – Всего доброго, доктор Эванс. Думаю, доктор Фергусон был прав, разбив Вам нос.

Под злобное рычание потерпевшего крах врача, Алекса выкатила тележку с папками на дневной свет парковки. С помощью миссис Шайнинг и еще одной женщины из приемной у нее получилось упаковать ношу достаточно компактно для перевозки. Основная часть папок пошла в кофр, немногое – в моторюкзак за спиной, а оставшихся четыре талмуда женщины примотали к пассажирскому сидению мустанга, обернув в упаковочную пленку. Что ж, довольно надежно!

– Если Вы поедете небыстро… – Начала миссис Шайнинг и Алекса расхохоталась, совершенно не имея представления, как это возможно делать на спортивном мотоцикле. – Так вот если Вы поедете помедленнее, то есть шанс довезти их до места назначения, мисс Алекса. Доброй дороги Вам! И до встречи!

Они еще раз обнялись, на этот раз крепко и душевно, и, распрощавшись, отправились каждая своим путем, чтобы пересечься на свадьбе.

По пути из клиники к дому девушка явно ощущала, как сжигаются все контракты и связи с этим учреждением. Дениэл прав, ей не нужны печати и штампы с диагнозами! Она не больна. И чем дальше она отвозила свою историю детства от места ее формирования, тем больше ощущала уверенность, что собственное будущее теперь только в ее руках.

106

– Ну, вот и все! – Констатировал факт Дениэл, закидывая последние листы с печатями клиники в огромный дымящийся поддон для угля, выделенный Луи Кроненбергом во временное пользование.

Бумага вспыхнула огненным столбом, яростно потрескивая оранжевыми искрами, улетающими в темнеющее небо. Куски воздушного пепла стелились серой поземкой по бетонной поверхности заднего двора, сбиваясь в кучи в местах стоков воды.

– Да… – Выдохнула Алекса, зачарованно наблюдая за огнем. – Я будто сожгла свою историю жизни.

– Она была написана не тобой, Алекса, – мягко проговорил мужчина, обняв ее. – Теперь есть возможность сформировать ее самостоятельно, без чьей либо указки.

Девушка лишь кивнула, покрепче закутавшись в объятия любимого. Какой-то огромный пласт бытия истлел только что на их глазах, торжественно уничтоженный, и это немного пугало невесту. То самое чувство, когда старого опыта больше нет, а новый еще не наработан в должной мере.

Алекса глубоко вздохнула и на выдохе постаралась выпустить из себя все напряжение. В конце концов, ей теперь не придется справляться с этим одной. Скоро ей быть миссис Кентмор, а посему и заботы будут – пополам. Тем более, Дениэл поддержал ее мечту о собственном доме, отдельном от родителей. Пара даже начала присматривать варианты, обязательно с гаражом!

Но жилье – позже. А пока полным ходом шла подготовка к свадьбе, которую пара доверила матери невесты, а та в свою очередь – оформительскому бюро, из года в год украшавшему зал для Благотворительно Бала. Алекса с Дениэлом выбрали лишь обручальные кольца: простые с закругленными краями из светящейся платины, совсем как браслеты у индийского божества на тумбе Дениэла. Излишеств невеста не захотела и отвергла любые вкрапления на них. Всем остальным занимались декораторы, звонившие маме как минимум по пять раз на дню. Ведь до свадьбы оставалось меньше месяца, а участвовать в подготовке в полной мере пара могла лишь в выходные дни.

В один из таких дней уикенда сидевшая в компании матери и жениха Алекса, не выдержав натиска кружевно-жемчужных вопросов, отодвинула от себя все журналы, листы и каталоги и обратилась к будущему мужу:

– Поехали за мотозащитой для тебя?

– Сейчас? – Не понял Дениэл, оценивая завал бумаг на обеденном столе западной гостиной поместья.

Устроившаяся на соседнем стуле мама лишь удивленно вздернула брови, не оценив взбалмошного поступка дочери.

– Да, – упрямо заявила та. – Я соскучилась по нашим совместным вылазкам. Найдем «СиБи», будет нам подарок на свадьбу.

Спорить смысла не было, Алексе действительно нужен был перерыв от всех этих цветочно-тортовых дел, поэтому жених, пожав плечами, согласился. Он и сам скучал по прогулкам на железном коне и реву мотора между коленей. Пара наспех подкрепилась, чем пришлось, и уже через четверть часа сидела в такси, движущемуся по направлению к знакомому магазину.

Эда на месте не оказалось, но зато с их вопросами отлично справился его помощник, назвавшийся Владом. Кудрявый светловолосый паренек неплохо ориентировался в магазине, не хуже его хозяина, и достаточно быстро и собранно оформил им покупку.

Два часа спустя, заполнив все необходимые документы, они ехали на новом «Хонда СиБи тысяча триста». Пара выбрала массивный черный матовый мотоцикл с усиленной ветрозащитой и широким стеклом, отчего он выглядел, как костюм супергероя из комиксов. Дениэл прекрасно смотрелся в новом комплекте экипировки. Черно-белая куртка с утяжкой на манжетах, тугие штаны с кевларовыми вставками на бедрах и мощные боты делали из него того самого, забытого девушкой воина в доспехах, в которого она влюбилась однажды. Удивительное перевоплощение.

Сам же Дениэл, судя по его довольному виду, тоже был не прочь снова оседлать мотоцикл. Он ухмылялся в густую бороду и с каким-то диким необузданным азартом гарцевал по парковке мотомагазина, приручая мустанга.

Весь грядущий день они носились по городу, заезжая в самые немыслимые дебри бетонных джунглей. Оказалось ужасно приятным снова услышать голос мужчины в гарнитуре, такой родной и близкий, смешивающийся с ревом мотора. И противоречия, терзавшие всадницу относительно горького опыта со взрывом коня, улетучились, едва стрелка спидометра перевалила отметку в сотню миль в час. Алекса просто ликовала от восторга! До чего же порой вовремя бывают спонтанные решения.

Перед забралами их шлемов мелькали многочисленные места, где они успели побывать до ужасных событий весны, а потом и те, куда пара никогда не заезжала. Солнечный день наградил их еще одним выходным наедине, радостным, воздушным и светлым. Калейдоскоп городских пейзажей смешался в бесконечности, а усталость так и не усмирила дорвавшихся до руля наездников.

Угомонились они лишь алым закатом на «их пляже». Каменный стакан из скал с песчаным дном все так же молчаливо обносил своими стенами кусок бурлящего огненного океана. Это место видело пару в самых разных вариациях за всю историю ее существования, хранило тайны и слезы, даже капли крови. Почему-то именно тут они ощущали спокойствие и единение, так недостающее влюбленным в шуме большого города.

Алекса слезла с заднего сидения и потянулась, только сейчас осознав всю нагрузку на мышечный корсет за несколько часов в седле. С непривычки загудела спина и бедра. Дениэл же залихватским движением поставил мустанг на подножку и вальяжной поступью приблизился к своей даме сердца. Пара повернулась к разлитой раскаленной лаве на границе неба и воды и зависла взглядом где-то на горизонте.

– Спасибо тебе за него! – Кивнул мужчина на мотоцикл. – Я уже и забыл, что такое истинный драйв жизни. Закопался в бумажках конторы, как канцелярская мышь.

– Я тоже скучала, – промурлыкала девушка, прижимаясь к пыльному боку любимого. – Обещай напоминать о главном, если мы снова засидимся?

Дениэл кивнул. Сам не понимая, о чем должен напомнить и как направлять семейную жизнь, он согласился, что общего увлечения им очень не хватало. И теперь, что уж там, у него тоже есть удобный транспорт для поездок на службу.

Он сделал шаг к скале, той самой, где сидел однажды, залитый кровью, с малознакомой девушкой в руках, и плюхнулся в ту самую точку, где тогда сидел его зад, призывая к себе Алексу. Кто бы мог тогда подумать, что всего полтора года спустя она станет его невестой? Всадница приблизилась к нему, тяжело загребая песок мотоботами и, потеряв равновесие, приземлилась как раз в руки отважного бойца.

– Стив ждет моего мальчишника, будто у него не было возможности провести свой, – посетовал Дениэл, усадив ее поуютнее на своих коленях.

– И что ты думаешь по этому поводу? – Заинтересованно взглянула на него Алекса.

– А ты?

– Хм.

После неопределенного звука, она замолкла, словно обиделась. Только этого не хватало после всех их недоговорок! Мужчина рассмеялся и поцеловал в висок свою сумасбродную подругу.

– Я к тому, что если Индира пойдет на девичник, а я отбрею Роджерса заявлением, что сижу в цеху за работой, он не поймет, – раскрыл он свои карты. – Что ты думаешь по поводу этой традиции в принципе? Нам неплохо бы договориться, что отвечать друзьям на этот вопрос. Лучше выдавать одинаковую легенду, а то ерунда выйдет.

– Ах, ты об этом, – выдохнула девушка, заметно расслабившись. – Я уж подумала, что вы договорились на Луна-парк с блекджеком и шлюхами.

– Нет, там мы были на твое семнадцатилетие, – расхохотался Дениэл.

– Я отложу блекджек в пользу еще одной вот такой поездки сюда.

Ее рука обвела круг по угасающему пейзажу, и мужчина согласился, что лучшей идеи и не придумать. Он смерил нежным взглядом ее алый от последних лучей светлила лик и потянулся за поцелуем, на который девушка с готовностью ответила.

Розовые от заката чайки орали призывно на завалившихся на песок влюбленных, но тем и дела не было до неугомонных птиц. Чайки кружились над клочком песка, затерянным между отвесных скал, надежно скрывающих от лишних глаз две сплетенные в объятиях фигурки. Лишняя экипировка послужила им неплохой подложкой, чтобы не барахтаться в зыбком песке, а грохот бурного океана заглушил звуки, ненужные чужому уху.

Солнце ухнуло в воду, забрав с собой алую подсветку, и мир погрузился в голубую дымку сумерек. Алекса расслабленно лежала на груди своего будущего мужа, восхищенная моментом единения.

107

Утреннее солнце заливало улицы города, стоявшего вторую неделю без намека на туман. Что случилось с природой в этом году, непонятно, но никто не жаловался. Напротив, приятное удивление буквально витало в воздухе от одного счастливого лица прохожего к другому, призывая увидеть и оценить это чудо!

Пока остальные люди радовались теплой осенней небывало сухой и приветливой погоде на совместных прогулках и выездных мероприятиях, Лиз занималась уборкой дома. И нет, не того, в котором они с Грегори решили вить уютное гнездо, а стоявшего неподалеку от него, там же в Иннер Парксайд, откуда недавно съехала Ким к своему странному другу. Девушка обещала себе быть безжалостной к воспоминаниям, но эмоции то и дело вылезали наружу, когда она расчищала углы дома, в котором прожила больше трех с половиной лет. Немалый срок, просто так не выкинешь из головы все, что так дорого сердцу.

Однако были вещи, с которыми оказалось совсем не жаль проститься. Например, поломанный браслет с короной, подаренный ей хорватом пару лет назад, легко отправился в мусорное ведро, как и коробочка от него. Лиз едва вспомнила имя этого диковатого парня с осветленными до желтизны волосами и разнузданным образом жизни. Странные отношения, странные воспоминания, странная судьба. Хорошо, что все закончилось тогда, было бы гораздо сложнее, если бы Николас остался в штатах.

С тем же полным отсутствием сожаления девушка расчистила свой гардероб от излишне вызывающих вещей, появившихся в ее доме во времена отчаянной войны с новым водителем мистера Траста. Лиз усмехнулась, вспоминая их раздоры с Дениэлом. Додумалась же она соревноваться в силах, прыти и дурости с семифутовым громилой! Как еще жива осталась?! Спасибо Дениэлу за его терпение и стойкость, которые так сильно бесили лису все годы совместной работы, не исключено, что она выжила лишь благодаря армейской выдержке этого парня. Следом за полупрозрачными блузами, миниюбками и бюстгальтерами с неприличным пуш-апом в мусор отправились пушистые домашние тапочки на каблучке и полупрозрачный пеньюар в алых маках. Абсолютно непрактичные вещи для дома, лишь собирающие пыль непозволительно долгое время.

Девушка складывала хлам в объемные мешки, а вещи, которые переедут в дом Грега, бережно отправляла в огромный чемодан на колесиках, обезличивая дом. Все то, что она так сильно любила в нем, теперь не имело никакого значения, потому что вскоре он будет выставлен с молотка. Часть средств пойдет на покрытие не до конца выплаченной ссуды, а остальная добрая доля – на банковский счет молодоженов. Стены оказались лишь отжитыми декорациями.

Свадьбу они с Грегори запланировали на конец ноября, как раз, когда Тиара с Лестером, мать с отчимом Грегори, вернутся из отпуска с детьми. Стелла же, вторая жена его отца, сообщила, что ей абсолютно нет разницы, когда детям играть свадьбу, она сдвинет все планы и подстроится. В этом вся Стелла.

Тетя Кассандра тоже обещала вырваться из своего мистического дома на отшибе, предупредив, что последний раз была в большом городе очень давно и могла утратить навыки социального общения. Большей глупости Лиз никогда не слышала! Какая разница, как себя ведет ее любимая тетушка, если это единственный оставшийся в живых ее кровный родственник? Как раз на этой ноте девушке на глаза попалось ее личное дело из приюта, торчавшее из полупустого ящика. Самое время проститься с ним, забыть, уничтожить. В новую жизнь – без старых воспоминаний! Вперед!

Но Лиз медлила. Не то, чтобы она дорожила мыслями о приюте и Брендоне Кирби – пусть у него все будет хорошо! – но и выбросить все разом не отваживалась. Вместо этого она бережно положила папку из небеленого картона в чемодан с одеждой и прикрыла ее стопкой футболок. Она не собиралась отрекаться от своей истории лишь потому, что кто-то счел ее недостойной. Кто забудет прошлое, тот вынужден его повторять снова и снова. А повторять свое детство Лиз не хотела, увольте! Сейчас в ее жизни изменилось абсолютно все, но это не повод забыть о своих корнях.

Вообще, даже странно было иметь сейчас такую объемную семью. Грегори поделился с ней всеми своими родными людьми, открыл двери в каждую комнату своего разума, словно начисто был лишен секретов и скелетов в шкафу. Впрочем, нет, его главный скелет распластался на всю спину мужчины, от невесты точно не скроешь. И если рассматривать огромную татуировку как результат осознанного пьяного решения, а всю судьбу малышки-Лиз как нечто, чего она сама не выбирала, то Грег накосячил даже больше, чем она. Тогда становится понятным его смиренное принятие любых проявлений мисс Харви, как бы она не чудила.

«Ты обещала не отвлекаться!» – Пришло ей на телефон сообщение от любимого, и Лиз рассмеялась. Похоже, у него в роду тоже были предсказатели и чародеи.

Оставив в покое свое прошлое, изученное вдоль и поперек, девушка двинулась дальше по комнатам, снимая на ходу все вещи с полок в большую коробку. Статуэтки, картинки, вазочки, фотографии в рамке – все пошло в нее без разбора. Впрочем, нет, над одной из фото рука повисла в воздухе, а после пары секунд раздумий, все же сняла с полки и поднесла к лицу. С картинки на нее смотрели две девушки: одна – темноволосая, строгая, с ярким макияжем и алыми губами, разбитая и растоптанная Лиз Харви былых лет, а вторая – пухленькая блондинка в очках с роговой оправой и салатной блузе с рюшами, теплая и мягкая, и когда-то безмерно родная. За рамкой приютилась маленькая почтовая открытка с обратным адресом от Элис Вейн, по которому Лиз так ни разу и не написала. И не съездила. Никаких больше контактов: ни электронной почты, ни телефона, словно жили они не в двадцать первом веке. Видимо, те, кто считал друг друга самыми близкими и незаменимыми подругами, на деле оказались не так уж и близки. Рамка отправилась в коробку с остальным барахлом.

Одно воспоминание сменялось другими. На картинках замелькали лица людей, без которых Лиз когда-то думала, что не выживет. Коллективное фото «Траст Инкорпорейтед» с Тамарой и Пенелопой. Откуда-то из-за спин девушек выглядывало жирное лоснящееся лицо Джима Палермо. Прошлое, прошлое…

Следом привлекло к себе внимание общее фото с картинга. Вот они с Николасом стоят по центру, победитель держит кубок. Вокруг них скучковалась команда рейсеров: еще незамужняя Гвен в обнимку с холостым Адамом, бородатый Тобби, который вполне мог прилипнуть к Лиз, если бы не вовремя подсуетившийся Ник, абсолютно безразмерный Шустрик, которого с двух сторон обнимали Коди и Тина, тогда еще тоже неженатые, а за ними зияла яркая рыжая борода Бориса Покрова. Боже, сколько воды утекло с тех пор! Лиз опустила в коробку и это фото.

Одной из последних рамок оказалась фотография с ее близкими людьми в обнимку с Алексой и Дениэлом, когда его встречали из клиники в начале лета. Ужасно худые, с небольшими синяками под глазами, они, как сиамские близнецы, дополняли друг друга. Удивительное сходство совершенно разных людей. И последняя – она в объятиях Алексы и Ким. Невероятно родные ей девушки, почти сестры, если таковые могут быть у сбежавшей из приюта сироты. Обе рамки Лиз бережно отправила в коробку, обещая найти им в новом доме центровое место.

День перевалил за середину, а Лиз так и копалась в прошлом. А ведь обещала Грегу не отвлекаться! Хорошо, что кухню они упаковали в прошлые выходные вместе, иначе у нее самой ни за что бы не поднялась рука выкинуть сувенирные подарки от разных когда-то дорогих сердцу людей.

Смахнув в коробку с последней полки остатки постаментов без разбора, девушка глубоко вздохнула. Ну, вот и все. Однажды она переезжала в этот дом с гордостью за себя и невероятным предвкушением, словно в новую жизнь, а теперь пришло время закрывать и этот том ее биографии. Лиз поправила покрывало на кровати и занавески на окне, притворила плотнее дверцу пустого шкафа и без доли сожаления вышла из спальни, утащив за собой чемодан с одеждой и коробку с мелочевкой.

Руки сами нацарапали сообщение любимому об окончании, у Лиз осталось несколько минут в этом доме, пока за ней не приедет алая «Хонда Сивик», такая родная и привычная. Она вздохнула еще раз, оценивая знакомые стены вокруг, и совершенно без эмоций вышла на крыльцо дома, предпочитая дождаться любимого на улице. Дверь в прошлое закрыта, Грегори Томпсон теперь был ее будущим.