Текст книги "Краски. Путь домой. Часть 5"

Первой осмелела Сара. Она осторожно приблизилась к нему, как будто к привидению, и потрогала рукой грудь, затянутую в бежевую рубашку. Живой. От ее прикосновения к ребрам, под которыми совсем близко билось влюбленное сердце, в груди стало совсем жарко, и Уиллис почувствовал тепло во всем теле, словно смысл к жизни снова активировался. Женщина улыбнулась и прильнула к нему, разрушив разом все сомнения, и Гейл, вернувшийся из небытия, сжал ее в объятиях. Они простояли так довольно долго, не говоря друг другу ни слова, но тут и не требовались слова. С Сарой они вообще всегда были лишними, пара и так прекрасно понимала друг друга, словно была настроена свыше на обмен чувствами. Уиллис просто дышал ею, наполнялся, оживал.

– Ты – мой ангел-хранитель, Гейл! – Прошептала возлюбленная.

Тут прикрытая дверь в дом отворилась, и гость на миг испугался, кого может за ней увидеть, но даже в самых страшных снах он не придумал бы того, кто оказалось там на самом деле. К ним присоединилась женщина, показавшаяся ему мимолетно знакомой. Светлая волна удлиненных до лопаток волос, гладкая загорелая кожа и маслянистый взгляд медово-карих глаз, стройная фигура в пижамных брюках с геометрическим орнаментом и майке с рюшами, тонкие розовые пальцы с французским маникюром. По этому описанию он ни за что бы не узнал желторукую курильщицу Миррормонта Аманду Роджерс, если бы кто-то рассказал ему, но перед взором Уиллиса предстала именно она.

– Здравствуй, Гейл! – Выдала блондинка звонким певучим голосом, не чета тому скрипу, которым награждала его грымза все годы знакомства.

Да и грымзой назвать ее не поворачивался язык.

– Привет, Аманда, – откликнулся он удивленно.

Женщины рассмеялись, и Уиллис только сейчас понял, что все это время стоял с открытым ртом. Раскроешь его тут, когда вокруг творится нечто невразумительное.

– У тебя ведь сегодня день рождения, – нежно проворковала Сара.

Так вот откуда его мысли о возрасте! Он бы ни за что не вспомнил. Сорок шесть лет миновали с момента его рождения, но именинник, казалось, прожил их с повышающим коэффициентом «три». Гостя проводили в кухню и напоили чаем, а виновник торжества так и не смог задать ни одного вопроса, лишь упивался видом любимой женщины. Он и не думал, что Сара ему так дорога, пока не потерял ее и не нашел снова.

– Что-то ты совсем притих, Гейл, – заметила Аманда с усмешкой. – Никак язык проглотил? Расскажи лучше последние новости, как там поживает Миррормонт?

– Тебе это не интересно, – ухмыльнулся мужчина. – Но у меня есть кое-что, что тебе точно будет интересно, хотя бы пару минут. Идем.

Женщины переглянулись удивленно, но визитер уже миновал гостиную, а там направился прямиком к выходу. Троица высыпалась на улицу, и двинулась к трейлеру. Гейл слышал шорох осторожных женских шагов сзади и буквально ощущал спиной их удивление, но предвкушал реакцию на то, что собирался показать. Он раскрыл дверь кемпера и обе спутницы ахнули с порога.

– Боже, это же наш трейлер! – Первой догадалась Сара по привычной обстановке пусть уже и иной мебели. – Ты восстановил его! Гейл, он восхитителен! Но как?

Сара любила риторические вопросы, на которые мужчина лишь самодовольно ухмылялся. Все осталось неизменным, это была его женщина собственной персоной. Снова влюбившиеся друг в друга, помолодевшие в момент люди не сразу заметили реакции Аманды, внезапно притихшей. Блондинка сменилась в лице и, шагая плавно, словно в забытьи, вела ладонью по резным дверцам шкафов, спинке откидной кровати, ручкам и украшениям из деревянного кружева. Сдавленный крик застрял в ее горле, и женщина смогла лишь выдавить из себя одно слово «Стивен», узнав почерк резьбы сына, прежде чем села на сидение кухонного уголка и расплакалась.

Гейл никогда не видел эту особу в слезах, он даже не думал, что она может плакать. Никаких истерик, лишь легкие всхлипы и жалкое поскуливание.

– Милая, ну что ты, – подскочила к ней Сара, и Гейл поразился нежности в их общении. – Что стряслось? Расскажи?

Однако Аманда не могла говорить. Она лишь всхлипывала, спрятав лицо в ладонях, и сидела, не двигаясь, поглаживаемая подругой. Прошло время, прежде чем она вернулась к жизни. Уверенным голосом, чуть хрипловатым, но твердым, она сообщила:

– Теперь пришло время и мне написать открытку любимому мужчине.

– Ты о Стиве? – Уточнил Гейл. – Он закрыл мастерскую. Жаль, конечно, мог бы неплохо раскрутиться, золотые руки у парня.

– Как закрыл? – В один голос воскликнули обе женщины.

– Продал ее Полу Клеменсу и уехал, – развел руками Гейл. – Стивен Роджерс больше не живет в Мирромонте.

Тишину, повисшую в деревянных резных стенах трейлера, можно было резать ножом, до того она была густой и осязаемой. Каждый переваривал полученную информацию, а Гейл просто ждал хоть какой-то смены сцен и декораций, ведь по его усмотрению все и так было логично и понятно. Городок был слишком мал такому специалисту своего дела, и мастер просто вырос из него, пошел дальше.

– Похоже, я только что потеряла сына, – выдохнула, наконец, Аманда обреченно, одаривая подругу испуганным взглядом. – Значит, теперь и у меня есть личный стимул пойти на свадьбу Дениэла. О, боги мира, пусть он будет знать, где его искать!

116

При полном параде Дениэл взошел на невысокий помост перед алтарем и обернулся на забитый зал. Светлые навесы играли струящимися шлейфами с легким осенним влажным ветерком, обещая к вечеру первые туманы, затерявшиеся в этом году где-то за океаном. Гирлянды из цветов украшали пространство, свисая нежными арками над головами гостей, подхваты из белых роз и розовых тюльпанов – Алекса будет в ярости от этого сочетания! – удачно оттеняли молочные драпировки и скатерти. По всему шатру тут и там стояли на треногах многочисленные камеры, он бы и подумать не мог, что его свадьба однажды затмит по громкости Ежегодный Весенний Благотворительный Бал.

Оркестр выдавал мягкий живой звук, ласкающий слух теплым потоком скрипок и рояля, где-то там вдалеке звенела посуда, и проверялся микрофон. Мерцающий всевозможными нарядами люд, говор которого сливался в ровный гул улья, устраивался на местах, поражая жениха своим количеством.

На первой скамье сидели мать невесты с сыновьями и старшим поколением Траст. С краю от приемных родителей притулились Кения и Дакарей, восхищенно наблюдавшие за происходящим с раскрытым ртом. В смоляных волосах девочки мерцала серебристая диадема с розовым кристаллом по центру – подарок племянницы Алексы. За ними устроилась семья Портер с кланом Хоггартс в полном составе: возмужавший Джонатан с внезапно похорошевшей Офелией, серьезная Эмма с расслабленным Алистером, Маргарет с умиротворенным Дином и малышкой Анитой на руках, а так же смелый Нил с молодой женой Изабеллой, кто бы что не говорил о ее возрасте.

За родными расположились не менее близкие и любимые: заметно округлившаяся Дороти Бутман с супругом-автослесарем Джозефом, тепло улыбающимся в русые усы, и строгий Луи Кроненберг с похожими усами. Далее знакомые лица «Траст Инкорпорейтед», одинокие или в компании пассий и детей: грозная Грейс Боринг с другом и неугомонными близнецами, Тэдди Макалистер с красноволосой беременной девицей, воздушная Ив с художником-Винни, счастливые молодожены Селеста с Дастином, и еще много кто из тех, с кем Дениэл однажды делил офис.

По другую сторону от увешанного цветами прохода на скамье, предназначенной для родителей жениха, разместились Марта и Колин Фишеры, сияющие слезливым блеском в глазах, и супруга его друга – Индира Роджерс. Из-за их спин выглядывали мужчины подружек невесты – Грегори Томпсон с русоволосым широкоплечим другом, которого Дениэл не знал, и кудрявый Джордан, избранник его секретаря Лорейн. Сами же девушки в компании Ким и Трикси топтались рядом с его миррормонтскими приятелями на помосте в ожидании Алексы, хихикая и перешептываясь. Их струящиеся розовые платья, абсолютно разного кроя, но абсолютно одинаковых цветов, подчеркивали индивидуальность каждой, создавая общий ансамбль. Следующую скамью заняли не менее близкая Дениэлу семья Хукри – Кира и Санджит со старшей дочерью Сарикой, находящейся на последних днях срока, и ее мужем Ракешем Рачапалли, улыбчивым, смышленым пареньком, работающем в цеху помощником тестя. Дальше виднелись близкие люди из его транспортного цеха, среди которых и обладающий сверхспособностями Дюк Уилсон с женой Присциллой, найденные совершенно случайно и ставшие совершенно незаменимыми. На дальних скамьях Дениэл разглядел доктора Бенедикта Фергусона с личной помощницей миссис Евангелиной Шайнинг и седовласую Алисию Пэрриш с точно таким же седовласым приятелем, имени которого Дениэл также не знал. За их спинами расселась добрая половина Миррормонта, даже, как показалось Дениэлу белобрысая Сью Эббот с тощим Робертом Вудом, вот уж до чего неожиданная и странная пара, пусть они будут счастливы со своими странностями.

Гости двигались, улыбались, общались, то и дело переглядывались с женихом, осыпая искорками радости их союз, осматривали убранство навеса и просто ждали официальной части. Дениэл мог поспорить, что не знал в лицо и половины зала! Не верилось, что он – часть причины, почему тут собрались все эти люди. Как же это было непривычно после одинокого детства, когда никому до него не было дела. Мир удивительным образом менялся вместе с ним.

В этот момент Дениэл вдруг понял, что ему очень не хватает Сары. Он бы многое отдал, чтобы мама разделила с ним это счастье, ведь она была его единственным родственником. Кому, как не ей благословить его союз с избранницей? Он тряхнул головой, сбрасывая наваждение: решил отпустить – нужно это сделать честно и навсегда.

– Не дрейфь, Дэн, это недолго, – попытался подбодрить его стоявший рядом Стивен.

– Меня не смущает церемония, я просто скучаю по Алексе, – слукавил жених.

Окинув внимательным взглядом обоих своих друзей, Дениэл вдруг сделал неожиданный выбор, вручив Стиву обручальные кольца.

– Эй, я думал, это дело для надежных парней, – удивился Роджерс, раздумывая, принимать ли заветные украшения.

– Ты надежный, Стив, – кивнул бородатый жених другу и уверенно вложил кольца в его ладонь. – Я так решил.

Ликующие мужчины обменялись теплыми взглядами и крепко обнялись под одобрительные возгласы Марка Фишера.

– Ну, Дэн, теперь ты – единственный, кто из нас не был шафером. Готовься!

– Это ты готовься, единственный, кто не был женихом! – Прыснул от смеха Роджерс, хлопнув гигантского приятеля по выступающему брюху.

Время шло вперед, напряжение возрастало. Дениэл вздернул левую руку тыльной стороной к глазам, но вспомнил, что со школьных лет не носит часов. Можно было спросить, который час, у стоявшего рядом Стива, но он не хотел выдать свое холостяцкое волнение дважды женатому приятелю, поэтому, несколько раз вздохнув поглубже а-ля «Марта Фишер», продолжил ожидание своей невесты.

– Ты в детстве так же пыхтел, как паровоз, – усмехнулся Стив. – Мы потешались всем классом, что Дениэл сейчас улетит на реактивном двигателе.

– Что? Я это делаю почти беззвучно! – Не согласился бородач.

– Мы смеялись над этим всем офисом, – подтвердила стоявшая неподалеку Лиз, услышавшая их разговор.

Не хватало еще ему у алтаря думать о подобной чепухе!

– Виновница этого приема сидит перед вами, – заявил жених, уважительно показав на миссис Фишер, сидящую на скамье в паре ярдов от помоста. – Это она меня научила приводить в порядок нервы. А ты, Лиз, вообще обязана этой женщине жизнью.

Улыбаясь во весь рот, Дениэл прошептал беззвучное «спасибо» и почтительно поклонился, отчего Марта едва не расплакалась. Волна смеха, прокатившаяся по подружкам невесты, сменилась невнятным бурчанием Лиз, но тут все прекратилось.

С первыми аккордами марша Мендельсона зал замер. Исчезли любые звуки или шевеления, картинка полутора сотен гостей замерзла стоп-кадром, словно нарисованная на полотне прекрасной кареглазой художницей. Казалось, что все перестали дышать так же, как и он сам, но нет, только Дениэл забыл об этом с рождения привычном действии. Сотни глаз уставились в одну точку – начало светлой ковровой дорожки в основании шатра, где вот-вот должна была появиться Самая Восхитительная Невеста в мире в сопровождении своего отца.

Дениэл готов. Он готов! Пара вдохов, только на этот раз не очень громких. Это его Алекса, ничего неожиданного. Разве можно быть неготовым?

Но когда он увидел ее, то пропал не только дар речи, но и дар мысли. Мужчина оказался сражен красотой невесты наповал, шокированный, восхищенный, но счастливый до мелкой дрожи в ладонях и ступнях. Волна трепета поднялась из его сердца, наполняя мышцы и чрево животворящей энергией. Дениэлу показалось, что кроме нее в зале больше нет никого. Алекса светилась голубоватым сиянием вся, словно состоящая из микроскопических нитей света. Он задыхался от ее красоты, от любви и восторга к этому живому существу, как будто сам бог прикоснулся сейчас к его сердцу, благословляя.

Закутанная в мягчайшее невесомое кружево, покрывавшее тонкой резной вуалью плечи и зону декольте, Алекса являлась богиней, не меньше. Корсет очень изящно подчеркивал и без того тонкую талию, а искрящийся стеклянным инеем подол с недлинным шлейфом добавлял мягкости и женственности. Высокая укладка с тонкими косами на висках выпускала из корзины волос паутину-фату, а цветы в ее руках сияли розовым пятном, гармонировавшим с его бутоньеркой. На пальце Алексы оранжевыми всполохами горели маленькие тигровые лилии помолвочного кольца. Поймавшая его взгляд девушка точно так же искрилась счастьем и восторгом, не отвлекаясь ни на что больше, кроме своего жениха. Полная идиллия, гармония чувств, равновесие в самом ярком его представлении.

Мистера Траста Дениэл заметил лишь тогда, когда тот привел ее к арке и вложил кисть дочери в руку жениха, задержавшись ладонями на этом символичном узле. Тут молодой мужчина почтительно поклонился старшему, принимая ответственность за столь ценную спутницу. Влюбленные улыбнулись друг другу и повернулись к стоявшему у алтаря немолодому священнику, показав спины гостям. Мельком Дениэл заметил, что безобидный спереди вырез-лодочка платья невесты на спине спускается к самым лопаткам. Ох уж эта Алекса, однажды он сойдет с ума от ее уловок! Даже на свадьбе девушка оставалась верна себе – яркий макияж глаз, брутальная прическа и голая спина.

– Дамы и господа! – Начал вещать священник торжественным голосом. – Мы собрались сегодня здесь, чтобы засвидетельствовать союз Дениэла Кентмора и Александры Траст.

Кровь пульсировала в висках так, что прыжок из автомобиля в руках с этой потрясающей малышкой показался ему незначительным событием. Под этот грохот сердца они повторили за священником полагающуюся часть клятв, не отрывая взглядов друг от друга, и обменялись кольцами, словно в забытьи следуя указаниям традиций этого странного мира. Их союз скреплялся не сегодня в шатре, он образовался гораздо раньше, много жизней назад на более верховных планетах, в иных, недоступных простым смертным мирах.

– Властью, данной мне штатом Калифорния, объявляю вас мужем и женой, – сообщил голос священника. – Можете поцеловать невесту.

Находясь в иной, параллельной от материального мира реальности, Дениэл и Алекса приблизились друг к другу и осторожно, словно делали это впервые, соприкоснулись губами. Пол поехал из-под их ног, и аплодирующий зал завертелся вокруг молодоженов в светящемся голубоватом вихре. Отныне и навсегда для влюбленных имела смысл только их поющая душа, одна на двоих.

117

Кентмор отключился. Стивен во все глаза смотрел на лучшего друга, всегда отличавшегося силой и стойкостью, и не мог сдержать изумленной улыбки, что безмозглая влюбленность добралась до этого непробиваемого типа. Чувствуя теперь себя с ним в одной цветовой гамме, Стив откровенно веселился, до чего потешно выглядел громила с по-детски восторженным лицом, будто получал в подарок долгожданный набор солдатиков. В силу того, что жених теперь больше напоминал лепешку из первосортного розового счастья, шафер перенял руководство процессом на себя. Едва радостные новобрачные скрылись в кустах палисадника со сворой озабоченной прессы, Стив обратился к собравшимся.

– Пока наши ненаглядные молодожены занимаются… Гм… Фотосессией, – сделал он многозначительную паузу, отчего по залу прокатился дурацкий смешок. – Прошу гостей заняться самостоятельным развлечением себя и окружающих. Можно изучить столы с закусками или наведаться к жениху с невестой… Гм… В кусты, где Вас заснимут с молодыми многочисленные фотоаппараты.

Да, тамада из него был неважнецкий. Тем не менее, зал услышал громогласного мужчину и принял его за лидера, хотя сам бы Роджерс охарактеризовал собственное положение определением «на птичьих правах». Невольно став главным на свадьбе, самозванец помог священнику собрать свой скарб и, поблагодарив за проведенный обряд, отпустил старика восвояси. А, отвернувшись от алтаря, понял, что шатер почти опустел.

Мужчина выдохнул и, рассеянно потерев лицо и шею ладонями, направился туда, где за навесом располагались столы с закусками. По залу тут же начали сновать рабочие и декораторы, трансформировавшие подобие церковной атрибутики в нечто, похожее на открытое кафе, и Стив оказался в этой суете, мягко говоря, лишним.

Он выбрался из зального пространства и окинул солнечную поляну со «шведским столом», где уже толкались стайками проголодавшиеся гости. Глаза его тем временем искали единственного человека, ставшего дороже всех на свете за всего лишь несколько месяцев. Если в начале их отношений Индира была для него центром вселенной, некой осью, вокруг которой он не то вращался, не то ходил кругами, то сейчас, когда супруга носила в своей утробе его малыша, она стала для него почти богиней. Ничего важнее Стив не мог вообразить в своей жизни.

О скором пополнении молодая семья Роджерс решила никому не сообщать, пока срок не станет стабильным и «безопасным», как сказала Индира, на что Стивен лишь рассеянно кивнул, ничего не поняв. В эзотерических штучках предприниматель не соображал ровным счетом ничего, а посему и доверился жене целиком в этом непонятном вопросе. Какая разница, что в голове у его дорогой женщины, главное, чтобы она была в этом счастлива. А помолчать ему не составит труда. По крайней мере, он на это надеялся.

Искрящийся ярко-бирюзовый – его любимого цвета! – наряд супруги мелькнул среди гостей, и Роджерс поспешил в ту сторону, переживая, как бы его неуловимая индианка не пропала за очередной волной приглашенных. Теперь он очень точно понимал все метания Кентмора, когда тот не отпускал от себя свою малышку ни на шаг на его свадьбе. Дело было не в моральных качествах ухажера, который, как казалось ему раньше, ущемлял конституционные права любимой, а в близости их сердец, расстояние между которыми даже в ярд казалось огромной пропастью.

– Вот ты где, Индира Роджерс, – воскликнул он театрально, подскочив к избраннице, и притянул к себе. – Обыскался.

– Как долго ты еще будешь называть меня так? – Шутливо возмутилась голубоглазая красавица, поглядывая на родителей, стоявших рядом.

– Пока ты не отработаешь свою карму, – ухмыльнулся супруг.

Чета Хукри переглянулась и расплылась в улыбках, наслаждаясь игривыми спорами голубков. Одетые в традиционный индийский праздничный наряд, они сильно выделялись на фоне других гостей, даже собственных дочерей, отдавших предпочтение обычным европейским платьям. Переживая на этот счет однажды, Стив спросил у Индиры, необходимо ли ей проводить теперь все их совместные праздники в сари, и та, рассмеявшись, заверила мужа, что нет, она не настолько предана традициям и на свадьбу друзей собирается идти в обычной одежде.

Очарованная и влюбленная миссис Роджерс прижалась к отцу своих будущих детей, и Стивен ответил ей нежным поцелуем, на радость индийских «мамы» с «папой».

– Тебе вредно общаться с отцом, – заметила Индира, догадываясь, откуда суженный нахватался подобных словечек.

– Он очень мудрый и добрый человек, правда, мистер Хукри? – Ухмыльнулся Стив, и Санджит, услышав почести в свой адрес, расправил плечи и чуть выпятил грудь. – На самом деле мне просто нравится, как моя фамилия звучит с твоим именем.

Вторая часть сообщения была сказана значительно тише первой, но стоявшие рядом родственники молодой жены все расслышали и рассмеялись, обладая, помимо прочих ценных качеств, хорошим чувством юмора. Улыбнулся и Стив, радуясь тому, как сильно ему повезло со вторым браком по всем параметрам. Позволив себе однажды пойти на поводу у индийской девчонки, он выиграл гораздо больше, проиграв, когда на кону стояла его свобода. Джек-пот неожиданно сорвался, и выигрышем оказалась настоящая семья.

Семья. Роджерс никогда толком не знал, что это такое. Все его попытки изучить причины, по которым люди дают клятву быть вместе навсегда, упирались в недоумение и непонимание. Это же какая-то кабала, тюрьма! Ради чего терпеть, если все так плохо? Однажды он пообещал доказать матери, что сам сколотит гораздо лучшую женатую пару, чем была у них с отцом, но и это его стремление рассыпалось прахом. А теперь, когда доказывать уже было некому, он понял, наконец, что основа совместной жизни – это любовь. Только поставив себя на место близкого человека и пожелав ему самого лучшего можно строить отношения, и никак иначе.

И этому научила его она, такая валькирия и грымза до свадьбы – уж с ними-то мужчина привык иметь дело! – и такая кроткая кошечка и сплошной нектар после. О, как он ошибался, считая, что женщина ведет себя с точностью до наоборот! Он просто не встречал настоящих женщин до Индиры. Свадьба девушку успокоила, украсила и позволила расслабиться и расцвести. Прекраснее он ничего не встречал за свою короткую жизнь. Хотелось просто любоваться ею, отдавая все почетности и регалии к ногам музы.

Меньше всего ему бы хотелось еще что-либо доказывать в своей жизни. Особенно маме. О, а вот, кстати, и она.

– Какого?… – Прошептал Стив и скрылся за тестя от взгляда стоявшей вдалеке родительницы. – Что она тут делает?

– Что случилось? – Встрепенулась чувствовавшая каждый его вздох супруга.

– Там моя мать, – пробасил ей Стив на ухо.

Изумленное лицо Индиры вдруг приобрело радостные нотки, и индианка принялась рыскать глазами по толпе, стараясь найти ту, которую никогда в жизни не видела.

– Где? Где она, Стив? Я хочу познакомиться! – Светилась радостью жена.

Боже, только этого не хватало! Набравшись храбрости, он высунул нос из-за широких плеч мистера Хукри и решил внимательно оглядеть незваную, как он надеялся, ибо его никто не предупреждал, гостью. И обомлел. Мало того, что мама выглядела лет на двадцать моложе той карги, что прощалась с ним зимой, так еще и…

– Эй, а что это за хмыря она держит под руку?! – Не удержался Стив, решительно покидая убежище и направляясь к матери.

Радостная Индира, рванувшая за ним вприпрыжку, поняла воинственный настрой мужа и притормозила его, затащив за занавес.

– Что это ты задумал?

– Познакомиться со своим новоявленным папочкой, – выплюнул он презрительно.

Индира не сказала ни слова. Она повернула его лицо от беловолосой пары к своему, и Стивен окунулся взглядом в прохладные воды ее глаз. Ладони супруги взяли его руки и прижали к своему животу, негласно умоляя думать о главном, и он включился.

Тяжело вздохнув, он понял, что снова ведет себя, как ребенок. Глупо. Непозволительно. Беспечно. Он теперь глава семьи, пора расти. Мама ему не принадлежала и имела право на личную жизнь. Женщине без мужа приходится крайне тяжко, и он не смел присваивать ее, словно ревнивый супруг.

– Спасибо, – прошептал он своей молодой жене.

Расправив плечи и прибавив своему виду статусности, Стив вышел из-за занавеса, вложив ладонь спутницы в сгиб своего локтя. По пути к странной паре он отметил два момента: во-первых, рядом с ними стояла вторая не менее странная для этого места пара, присутствие которых будет очень удивительно жениху, а во-вторых, хмырь мамы был не так уж и плох. Поседевший, но не старый, он улыбался легко и непринужденно, собирая пучки счастливых складок в уголках глаз, и мать с ним улыбалась так же счастливо и радостно. Она то и дело с восхищением смотрела на своего спутника таким взором, каким никогда не награждала его отца, и Стив вдруг ощутил огромное облегчение за ее судьбу вместо положенного ребенку укола ревности. Как же долго он желал, чтобы эта женщина полюбила хоть кого-то, начиная с самой себя.

Тем временем, их пара достигла общающихся гостей, и Стив очень почтительно поприветствовал всех четверых. Улыбка смылась с лица родительницы, и изумленный взгляд уставился на него так, словно они не виделись много лет. Не веря своим глазам, мама прислонила ладонь к его щетинистой щеке и со словами «дорогой мой!» прижалась к нему, как однажды в детстве прижимался к ней он. Стивен мог бы отомстить, но теперь он знал цену этому великому званию «мать». Одна из них, будущая мать его потомства, стояла рядом с увлажнившимися от счастья глазами за их воссоединившуюся семью.

Вскоре мама оторвалась от его тела и впилась взглядом в лицо, запоминая каждый дюйм. Стив не сопротивлялся, лишь позволял ей делать то, что требовалось, сам параллельно разглядывая родительницу, волшебным образом похорошевшую за те восемь месяцев, что они не виделись. Наконец, они вспомнили, что вокруг них есть еще люди.

– Уолтер, познакомься, мой сын, Стивен, – опомнилась первой Аманда. – Стив, это Уолтер Нойлз.

– Очень приятно, – кивнул молодой мужчина и притянул за руку в их компанию свою спутницу. – Мама, это моя жена Индира.

«И у нас скоро будут дети», – едва не выдал он для усиления эффекта, но вовремя осекся, вспомнив о договоренности с любимой.

Усиления не потребовалось. Женщина растерянно переводила взгляд с одного молодого супруга на другого, готовая задать с десяток неудобных и нетактичных вопросов, но всякий раз осекая себя. Стив искренне поразился подобному самоконтролю со стороны матери: та Аманда Роджерс, что уехала в феврале из Миррормонта, уже бы выдала несколько смачных замечаний относительно его спутницы, но эта так и сохраняла безмолвие. Наконец, ее взгляд метнулся к ладоням Индиры и узрел кольцо. То самое, с лилиями. Мама медленно подняла взор на лицо индианки и ошеломленно уставилась в ее потрясающие бездонные глаза, та же, сложив ладони в «намасте», поклонилась ей.

– Огромная честь познакомиться с Вами, миссис Роджерс, – проговорила Индира.

– Боже, но как? – Промямлила в ответ женщина.

На большее она оказалась неспособна, а сын и не настаивал. Он искренне получал удовольствие от всей этой неразберихи: теперь театральное представление под названием «жизнь семьи Роджерс» шло по иному, в корне отличающемуся от былого сценарию, видно, сменился режиссер.

Вскоре должны были вернуться молодожены с прогулки, и мать с сыном, удостоверившись, что контакт между ними теперь налажен, расстались, оставшись каждый при своем спутнике. Стив двинулся на задний двор поместья, готовый снова взяться за роль шафера на свадьбе лучшего друга. Индира семенила рядом, восхищаясь тем, что теперь они смогут наведываться в гости к свекрови на выходных.

Мимо них проплыла пара, которая показалась мужчине незнакомой, если бы дама не подала голос.

– Привет, малыш-Стиви! А ты вырос! – Прощебетала ухоженная женщина с высокой прической и широкоплечим спутником под руку.

– Привет, Ким, – отозвался он ошалело.

Стив узнал старую знакомую лишь по своему непочтенному званию, пришедшему из детства, потому что мисс Холли изменилась как внешне, так и на слух. Ее голос стал мягким и обволакивающим и совсем не обидным, а лицо излучало тепло вместо насмешки. Что только не случается с людьми в удивительно короткий срок разлуки!

Семья Роджерс двинулась дальше по инерции, и это спасло собеседников от дальнейших слов. Они обогнули поместье и оказались возле бассейна, наполненного прозрачной бирюзовой водой, открытого, несмотря на столь позднюю осень, а Стив все оборачивался, пораженный, пока пара не скрылась за углом.

Молодожены нашлись в густой зелени палисадника, окруженные фотографами и родственниками, столпившимися для семейных карточек. Кентмор словно не сходил с помоста у алтаря, так же светился счастьем. Интересно, сколько ему еще быть безумным?

– Почему бы тебе с ней не помириться? – Вдруг спросила Индира, наблюдая за веселящейся компанией вокруг жениха и невесты.

Стив даже немного опешил, до того неожиданный прозвучал вопрос, но довольно быстро взял себя в руки и попытался проанализировать последних собеседников.

– С мамой? – Предположил он, вспомнив, что именно о ней говорила жена до того, как их перебила проходящая мимо пара. – Мы вроде помирились. Удивительная встреча, правда?

– Удивительная, – согласилась Индира. – Но я о Ким.

– Ким? А она тут причем? Она меня особо не трогает.

Видимо, тон его оказался излишне резким, раз индианка так пристально уставилась на него своим проницательным взглядом.

– Что происходит, Стивен? – Поинтересовалась она, наглядевшись. – Я думала, ты изменил отношение к своему прошлому. Что она тебе сделала?

Мужчина шумно выдохнул. Неужели столь прекрасный день требовал такого высокого напряжения его социальных навыков? Почему бы просто не расслабиться и не повеселиться? Но, похоже, веселье с Индирой возможно лишь в том случае, если ничего иного больше не остается. Стив оценил прекрасную погоду с палящим октябрьским солнцем сквозь влажную жемчужную дымку, разодетых гостей и свою восхитительную беременную жену. Нет, ему не сложно подарить ей весь мир, а на фоне этого примирение с Ким выглядело мелочным и незначительным.

– Прости, ты права, – сдал он оборону. – Я, правда, не представляю, как это начать, Ким такая напыщенная, ты же слышала!

– Не напыщенней тебя сейчас, – заметила Индира.

– Ладно, я постараюсь. Хорошо? Такой ответ тебя устроит?

– Постарайся, пожалуйста.

– Постараюсь.