Текст книги "Леночка, или Анна Каренина наших дней"

Глава 40 Вызов в прокуратуру

В одной из папок Леночка нашла генеалогическое древо рода графов Воронцовых-Хрусталевых. На нем была и ветвь Олега Геннадьевича, которая возникла в 1854 году с рождением сына Дмитрия Петровича от крепостной Дарьи Кольцовой, на которой граф Петр Петрович женился без благословения своего отца Петра Семеновича, графа Воронцова-Хрусталева. Лена вспомнила разговор Олега с папой в тот самый Новый год, когда Олег был у них в гостях. В другой папке была история создания городской гимназии, построенной на средства двоюродных братьев Даниила Николаевича и Петра Петровича Воронцовых– Хрусталевых. Тут было все: от сметы на строительство гимназии и плана постройки, до фотографий открытия гимназии, на которых были граф Даниил Николаевич, его кузен Петр Петрович с сыновьями: шестнадцатилетним Дмитрием и четырнадцатилетним Михаилом. Для Леночки это была ожившая история, непрерываемая связь времен и основа жизни их края. И в этой гимназии спустя почти 100 лет она работала учителем истории. Вот с чего надо было начинать урок, с истории родного края, с истории гимназии! И что может она, всего лишь неудавшаяся учительница, чем она может реально помочь? Дом еще крепок, но полностью опустошен, парк и того хуже, одичал и зарос, и никому до этого нет дела. А на дворе уже новый 21 век, новое тысячелетие. Нужно на обломках воссоздавать новое здание, но как без фундамента строить… А начинать надо вот с таких мест, – отдаленных от столиц и мегаполисов с их шумной и с виду бестолковой жизнью. Именно патриархальная провинция, как чистые, незашлакованные сосуды, будут связывать сердце и душу России – Москву и ее историческую память – Санкт-Петербург с отдаленными городами и весями. Именно из русской глубинки потекут ручейки, сливающиеся в потоки жизненной реки народов России. И тогда устоится страна, не развалится на куски и кусочки, запульсирует единый здоровый организм обновленной Родины, одной на всех и для каждого в отдельности. Все регионы почувствуют свою значимость и взаимообогащение в единой огромной семье: и Сибирь, и Дальний Восток, и Юг, и Север. —

Лена была готова работать бесплатно, но одной ей не потянуть воссоздание усадьбы, музея и парка, всей ее жизни не хватит, не говоря об огромных затратах на восстановление и реставрацию. Много сил и упорства потребуется для хождения по кабинетам сильных мира сего и высокопоставленных лиц, необходимо искать и находить меценатов и спонсоров. Лена стала писать письма губернатору и даже в Москву на имя нового президента России. Давала интервью в газетах местных и центральных СМИ. Она день за днем обивала пороги высоких чинов и еще она писала, писала книгу о родном крае, о роде графов Воронцовых-Хрусталевых и о их неоценимом вкладе в развитие Северо-Западного края; о больницах, школах, мастерских для рукодельниц-надомниц, позволяющих многодетным семьям выживать и сплачиваться в совместном труде. Как многое можно и сейчас претворять в жизнь, основываясь на опыте предшествующих поколений.

Лена умела убеждать и лед тронулся, при содействии губернатора музей-усадьба с парком были включены в региональную программу поддержки культурного наследия. Но все же дело двигалось медленно и Лена все больше чувствовала свое одинокое бессилие. В эти периоды ее духовной и физической усталости, она погружалась в написание книг. Времена были рыночные, коммерция заполонила книжный рынок. Издатели неохотно выпускали научно-историческую литературу, говорили: – Нет спроса. – А Лена все пыталась доказать, что спрос надо формировать, как и интерес к истории собственной страны – России.

Заинтересованные лица все же нашлись, но интерес у них был только на земли усадьбы, чтобы рядом с усадьбой и парком построить развлекательный комплекс с рестораном, СПА-салоном, а если быть точнее и честнее, с борделем для отдыха криминальных структур. Вот под такой расклад люди быстро нашлись и даже стали оказывать давление на Леночку или Елену Николаевну, так как к тому времени она уже официально занимала должность директора музея-усадьбы графов Воронцовых-Хрусталевых. Лене пришлось даже просить защиты и помощи у нового губернатора их края, чтобы он помог разобраться с насмерть впившимся в усадебные земли криминалитетом, который не желал отказываться от такой заманчивой добычи.

Выручил местный театр драмы. По книге Леночки был поставлен спектакль, имевший успех в Москве и номинированный на престижную премию в рамках международного театрального фестиваля. Этот успех влил в кровь и плоть Леночки живительные силы. О ней, о ее книгах заговорили, брали интервью, как в местных, так и в центральных СМИ. Выросли тиражи книг, а издатели предлагали новые контракты на выпуск ее произведений.

И дома все было хорошо; Надежда Борисовна была крепка и здорова, Коленька подрос, ему исполнилось двенадцать лет, у Леши дела шли прекрасно, он уверенно защитил докторскую диссертацию под руководством Матвея Львовича. Делами в БРИП, как и его ген. директором Трояновским, Леночка не интересовалась, новое дело жизни настолько захватило ее, что события той поры казались ей настолько далекими, как будто все это происходило и не с ней вовсе. Нина уже давно успешно работает в Германии вместе с Хансом, – немецким ученым-астрофизиком, которому все же удалось уговорить Нину приехать работать по контракту в Германию. Тогда, сразу после смерти матери и ухода из БРИП, это стало настоящим спасением для Нины. Хотя перед отъездом она и сказала Леночке, что уезжает в силу сложившихся обстоятельств, но Россию не оставит ни за что и обязательно вернется назад, как только закончится ее контракт, а он как раз уже подходил к концу и Леночка ждала возвращения Нины с нетерпением, ей всегда не хватало ее. Лена жила, считая себя счастливой женой и матерью.

И лишь одно неожиданное происшествие, а они, как правило, всегда неожиданные, надолго вывело ее из устоявшейся и спокойной жизни. Как-то в один из дней Лена открыла почтовый ящик, в глаза бросился конверт со штемпелем прокуратуры. Внутри находилась повестка в которой была назначена явка с указанием даты и времени. Лена проверила нет ли здесь ошибки, но на повестке была ее фамилия и И. О. Никакой ошибки не было.

– Что все это значит? – задалась вопросом Леночка – может это как-то связано с архивом и документами музея, но что там могло быть такого, чтобы заинтересовало прокуратуру? – Лена спрятала конверт в сумочку, чтобы его не увидел Леша.

Дома весь день ее не покидали мысли о повестке. В голове постоянно донимал комок догадок, крутящихся по одному и тому же кругу. Вдруг Леночку осенило! Надо позвонить Нине в Германию, они регулярно созванивались по субботам, стараясь не порывать устоявшуюся связь между ними. Нина никогда не забывала, что она крестная мать Коленьки и всегда присылала к праздникам и дню его рождения подарки.

Нина, как всегда спокойно, выслушала Леночку, попросила не беспокоится и ничего пока не говорить Леше, она скоро вернется насовсем и это будет буквально на днях, она успеет приехать до назначенной повесткой даты. Нина с ее холодной, трезвомыслящей головой, сейчас была просто необходима Леночке. И Нина приехала спустя два дня, она позвонила Леночке по телефону из своей квартиры и сказала, что ждет ее у себя. Леночка собралась и тут же приехала. Нина открыла ей дверь и они обнялись. Леночка всегда считал Нину своей старшей сестрой, Ирочка была младшей, а Лена – средней. Ирочка недавно вышла замуж и теперь живет с мужем и его родителями в Москве. Лена с Лешей и Колей были на ее свадьбе. Они так рады за Иру, за Любу, которая стала заместителем Лены и ее правой рукой, а иногда, как шутила Леночка, сразу двумя руками.

В квартире Нины все было как и много лет назад, разве что компьютер и другая оргтехника из Германии заполнила собой пространство ее небольшой квартиры. Долго не хотелось говорить о тревожном и грустном, но мысли об этом не покидали Лену. Первой начала говорить Нина. Она позвонила Матвею Львовичу и от него узнала, что в БРИПе, который давно дышал на ладан и только числился действующей структурой, так вот, в БРИПе был обыск с выемкой документов. При обыске присутствовал завкафедрой института и числящийся сотрудником БРИПа, Матвей Львович Карлинский, а так же директор Трояновский Алексей Всеволодович. Им было предъявлено обвинение по факту утечки секретных документов заграницу, с открытием уголовного дела. Алекс и Матвей Львович дали подписку о невыезде. Нина говорила спокойно и сдержано:

– И тебя тоже вызвали.., главное, не волнуйся. Ты уволилась давно и не имела доступа к документам научно-технического характера, так что тебе волноваться нечего. А вот у Матвея Львовича был допуск к секретным документам. Думаю, Алекс подсунул ему запрос, а он подмахнул не глядя. Основные объявления предъявляют именно Карлинскому, Алекс выкрутится, я уверена. – Затем Нина стала спрашивать про крестника Коленьку, про дела Леши, но разговор не клеился, Лена не могла больше ни о чем ни говорить, ни думать. Сердце больно защемило:

– И все же я волнуюсь за него. А вдруг его посадят? Я не верю, что Алекс подлец и специально подставил Матвея Львовича. Нина всегда недолюбливала Алекса. И все же я не знаю, что мне делать… – с такими мыслями она вышла, наконец, из оцепенения, сковавшего ее.

Нина молчала, затем встала, взяла свою сумочку и достала из нее знакомый конверт из прокуратуры и протянула его Леночке. В конверте была повестка для Нины, но на более позднюю дату. Лена не стала пить чай и собралась уходить домой. Нина хотела передать подарки из Германии для Коли, но Лена сказала, что лучше будет если Нина приедет к ним в гости и сама вручит подарки своему крестнику.

Приехав домой, Лена никак не могла успокоиться и долго нервно ходила по комнатам.

– Хорошо, что я дома одна. Надо срочно взять себя в руки и что-то принять… валерьянку, феназепам? – Она подошла к бару и налила себе немного виски, вспомнив, что не прикасалась к бутылке с тех пор, как стала работать в музее. Но сейчас ей просто необходимо немного принять, чтобы расслабиться и она выпила содержимое стакана, затем положила в рот мятную ароматическую пастилку, чтобы Алексей не почувствовал запаха алкоголя от нее.

– У него острое обоняние, я не хочу, чтобы он что-то заподозрил. И не хочу до поры до времени посвящать его в проблемы, связанные с БРИПом. – Но здесь до Леночки дошло:

– А вдруг он в курсе, ведь они с Матвеем Львовичем плотно общаются и перезваниваются по телефону, и Алексей вполне может знать о том, что происходит. —

После ужина, когда сын уже спал, Леночка осторожно и издалека спросила давно ли Леша разговаривал с Матвеем Львовичем и как у того дела.

Алексей нахмурился и отведя от Леночки взгляд произнес:

Матвей Львович лежит в больнице, проблемы с сердцем. Я был у него. – Лена озадаченно произнесла:

– Как же так… Нина ему буквально вчера звонила, он ничего ей не сказал. – Леша слегка усмехнулся:

– Лена, Нина звонила по мобильному, которые теперь у всех, даже у Коли, 2007 год! Поэтому и не знала, что он в больнице лежит, а он и подавно не скажет про свои болезни и неприятности. —

– Неприятности? Скажи мне честно, что тебе известно? – Лена смотрела прямо в глаза Леши.

– Мало чего известно. Врачи не разрешают с ним разговаривать на волнующие его темы. Я просто навестил его. – Леша замолчал. После паузы он добавил:

– Я так рад, что ты тогда ушла из БРИПа. Какое счастье, что тебя это миновало, у тебя такие нервы слабые. Я помню, какая ты приходила сама не своя с той работы, как выматывали тебя командировки. —

От его слов Лену как-будто ударили с размаху по лицу, она буквально побагровела от прилива крови:

– Вот оно! Не так, так этак настигнет и ударит как хлыстом. Не правда, что все проходит, они всегда со мной, мои грехи. —

А Леша продолжал: – И вправду говорят, что Бог не делает, все к лучшему! И работа у тебя теперь по душе, и успехов ты достигла. Я всегда верил в тебя, умница ты моя! Я так рад, что Коленька весь в тебя, он смотрит на меня, а я твои глаза вижу… как жаль, что тот наш неродившийся ребеночек погиб! —

– Все! У меня больше нет сил! – простонал внутренний голос Леночки. И она быстро встала и ушла в ванную, где включив на всю воду, дала волю слезам.

Глава 41 Шила в мешке не утаить

В назначенный день и час Лена вошла в здание прокуратуры, пройдя по коридору, нашла нужный ей кабинет и постучав, открыла дверь. За столом сидел полноватый мужчина лет пятидесяти пяти в прокурорской форме, звание которого Лена определить не могла. Он поднял на нее глаза, оторвавшись от бумаг на столе и жестом пригласил сесть. Весь кабинет был заставлен шкафами с папками и скоросшивателями. Работали еще по-старинке, Лена заметила на столе у окна компьютер и, конечно, выключенный.

Вопросов к Лене было немного: в большинстве они касались ее служебных обязанностей и полномочий в БРИПе. Лена вкратце рассказала чем она занималась, – в основном, это была организация встреч с деловыми партнерами, ведение журнала регистрации входяще-выходящей корреспонденции, а также регистрация посетителей к гендиректору БРИПа – Трояновскому Алексею Всеволодовичу. К документам, относящимся к основному виду деятельности, Леночка отношения не имела.

Прокурорский работник слушал ее со скучным выражением лица и задал только один вопрос:

– Какого рода отношения были у Вас с гендиректором Трояновским? – На что, удивленная этим вопросом, Лена ответила:

– Рабочие. Как между директором и его подчиненным. – Она подписала какую-то бумагу, смысл которой ей был не совсем ясен, наверное, это был протокол или краткое содержание их беседы. После этого ей указали на дверь и сказали, что она может идти. Больше ее в прокуратуру не вызывали.

– Как хорошо, что я ничего не рассказала Леше. – подумала Леночка, выходя из здания прокуратуры.

А через три дня настал срок явки в прокуратуру для Нины. Едва дождавшись, когда по ее расчетам Нина должна вернуться домой, Лена набрала ее номер телефона. Нина отвечала еще более сдержано, чем в прошлый раз и Лена решила не докучать ей своими расспросами по делу о пропаже секретных документов через БРИП. Она также не решилась навестить в больнице Матвея Львовича, ей было бы невыносимо больно видеть его, уже восьмидесятилетнего старика, лежащего на больничной койке. К тому же она знала, что Леша ходит к нему в больницу и сочла, что от нее достаточно будет передавать приветы и лишний раз не волновать пожилого человека.

А наутро им позвонила Нина и сказала, что прошлой ночью в больнице скончался Матвей Львович. И хотя Матвею Львовичу шел уже девятый десяток и во время войны он был тяжело ранен на фронте, новость эта была страшна тем, что все прекрасно понимали, что убило его именно это происшествие в БРИПе, оно остановило сердце ученого, прекрасного человека, участника В. О. В. Карлинского Матвея Львовича.

Похоронили Матвея Львовича тихо, не было пышных речей и телеграмм соболезнований. На похоронах присутствовали лишь близкие родственники да верные друзья: немногие из учеников, среди которых был Алексей с Леной и коллеги – Нина и несколько аспирантов из бывшего БРИПа. Алекса с Вероникой не было, никто не знал причину их отсутствия, они не удосужились даже оповестить бывших коллег.

– Что касается Вероники, здесь все понятно. Но Алекс? – У Лены не укладывалось такое в голове. И тут она вспомнила, что следователь спросил у нее как бы между прочим, какого рода отношения были у нее с Алексом… Только сейчас ей пришло в голову, что здесь что-то не так… что наверняка Вероника со своим всемогущим папой что-то готовят. Вероятно задумали в случае судебного разбирательства свалить все на Алекса и на нее, как на его любовницу, а самим выйти сухими из воды, изображая из себя жертву. У Лены от этой вполне логичной догадки внутри все похолодело. Ей стало страшно от такого поворота событий. Это будет громкий скандал на весь город, который собой похоронит все, а прежде всего семью Лены.

Придя домой после похорон Матвея Львовича, Лена, даже не стыдясь Леши, напилась вхлам. Он нашел ее спящей на диване в их большой гостиной, рядом стояла пустая бутылка виски, которые в их семье пила только Лена (Алекс приучил ее к виски). Это была та самая бутылка Джонни Уокер, к которой Лена иногда прикладывалась и вот, наконец, она ее опустошила до дна. Алексей взял пустую бутылку и выбросил в мусоропровод на кухне. Затем отнес спящую Леночку в спальню, положил на их большую кровать, раздел и укрыл одеялом. Всю ночь Леночку рвало. Ей было так плохо, что Леша хотел вызвать скорую, но Лена простонала:

– Не надо, стыдно… – и посмотрела на него с такой отчаянной мольбой, что Леша сдался и сам стал приводить ее в чувства. Он заставил ее пить не отрываясь, полтора литра воды, пока все содержимое ее желудка окончательно не опустошилось. Потом отнес в ванную, где обдал контрастным душем. Затем завернул ее, как куклу в одеяло, отнес и положил на чистые простыни в проветренную спальню. Лена медленно приходила в себя. Леша напоил ее крепким чаем, она выпила его лежа в высоких подушках. Алексей не отходил от нее ни на минуту.

Последний раз такое с ней было тогда, после увиденной ею сцены с участием девушки и Алекса. Тот ужасный случай совпал с семилетием их с Лешей свадьбы, когда Лена позволила себе напиться этих же виски и из этой же бутылки (Слава Богу, она закончилась!). И как она тогда не разбилась на машине!

А Леша, ее верный друг и рыцарь, он опять не спит и спасает ее от нее же самой, от страха за их семью, за раскрытие, казалось, давно похороненной и забытой ее тайны. Страх разоблачения все эти годы ползет за ней и преследует как змея.

– «Шила в мешке не утаить», ты забыла эту народную мудрость, Лена! – больно кусала Совесть.

– Давай давление померим? – Подошел к ней Леша с тонометром. Давление было пониженным, он принес ей из аптечки таблетку и пошел варить кофе. Затем вернулся, неся на подносе чашечки с ароматным крепким кофе, который покупает где-то в кафе-хаусе… Леша лег рядом с Леночкой, держа ее за руку. От его забот и ласк Леночке становилось еще больнее.

– Ну, был бы он сволочью, пил, бил, гулял бы, мне было бы легче. А так и придраться не к чему, почти святой муж. Боже, как больно! А если суд, скандал, грязь… Я не выдержу, я что-нибудь сделаю с собой… – Но резанула мысль:

– А как же сын Коля? Вот протрезвела и что? Только хуже стало. Так и спиться недолго. Только не вижу я выхода, не вижу. —

И она под воздействием снотворного провалилась в тяжелый, вязкий сон, с какими-то кошмарами, преследующими ее даже там, в сновидениях.

Утром она открыла глаза, Леша был рядом. Было еще рано, на часах 6 утра. Лена простонала сквозь жуткую головную боль:

– Как Коленька? —

– Спи, с ним все в порядке, я отвез его к бабушке и весь день проведу с тобой, ни о чем не волнуйся – успокоил Леша. Лена закрыла глаза и незаметно опять уснула. Когда она окончательно проснулась, Леша скрючившись спал рядом, на самом краю их огромной супружеской постели.

– Столько места, а он рядом у моих ног калачиком свернулся. – со стыдливой благодарностью заметила Леночка. Она захотела встать в туалет, не разбудив Лешу, но стоило ей пошевелиться, как он тут же проснулся и глядя на нее спросил:

– Как ты, дорогая? —

– Все нормально, мне уже хорошо, – отозвалась, вставая Леночка, – ты спи, спи. – и она вышла из спальни. Она решила сварить им кофе.

– Леша, конечно, пусть отоспится после того, что я ему устроила, а ей кофе сейчас необходим. Как жаль, что муж не курит… – Она впервые пожалела об этом. Вот Алекс курил свой Кэмэл и Лена иногда шутя, когда бывала в особо игривом настроении, сидя у него на коленях, вынимала у него изо рта сигарету и докуривала ее…

– И почему ее мысли пошли в этом направлении? Надо позвонить Алексу, в конце концов, она была в прокуратуре и имеет право от него узнать, что происходит. Леша спит… —

Лена даже кофе не отпила, как уже набрала номер Алекса и он взял трубку. Она не сразу произнесла его имя, у нее что-то случилось с голосовыми связками, когда она услышала его голос. Они договорились встретиться на следующий день, завтра.

Лене сразу полегчало.

– Вот встречусь, все сама от него и узнаю, лучше так, чем тонуть в догадках и мучиться. Завтра… – и сердце предательски екнуло от этих, казалось бы давно забытых воспоминаний.