Текст книги "Леночка, или Анна Каренина наших дней"

Глава 52 Как ты похожа на своего отца

Придя к себе в номер, Лена стала собрать свои вещи. Она решила уехать незамедлительно и не важно, что прогноз погоды обещал тепло и солнце, и даже морские купания. Все это не возымело на Леночку воздействия, она торопилась, как будто боялась, что если останется здесь до конца срока путевки, то ее решение остынет и она опять погрузится в свои бесконечные размышления и терзания:

– Нет, не для этого я здесь, чтобы загорать и купаться, это я всегда могу себе позволить. Я была здесь, чтобы встретить Маргариту Евгеньевну, которая помогла мне во всем разобраться. Теперь я должна ехать домой, поговорить с мужем и решить все с ним вопросы. – Она взяла свою сумку с вещами и спустившись вниз в фойе, сдала ключи портье, сказав, что уезжает раньше срока домой.

С билетами на самолет все сложилось удачно, Лена благополучно приземлилась в Москве, в аэропорту Домодедово, затем предстояло пересесть на поезд до Вологжанска. Уже из Москвы с билетами на поезд в кармане Лена дозвонилась до мужа и сообщила, что завтра днем она прибудет поездом. Она попросила Лешу не встречать ее, сказав, что прекрасно доберется на такси, а он пусть спокойно работает. Но когда ее поезд прибыл на перрон родного города, то выйдя из вагона, она сразу узнала знакомую высокую фигуру мужа. Улыбаясь, он шел к ней навстречу с цветами. У Леночки сжалось сердце, настолько нестерпимо ей стало больно за Лешу. Она взяла цветы, поблагодарила, а он поцеловал ее, забрал из ее рук сумку и они пошли к машине. В машине Лена сидела рядом с Лешей отрешенная и настолько погруженная в себя, что он, наблюдая за ней в зеркале, с горечью подумал:

– Она даже не спросила о сыне. —

А у них дома ее ждали мама Надежда Борисовна и Коля, только что вернувшийся из школы. Он радостно обнял мать:

– Мама, ты пораньше приехала! Здорово, я скучал без тебя. —

Надежда Борисовна сдержанно обняла дочь, почуяв сердцем матери, что что-то не так. Дочь вернулась на целую неделю раньше.

– Почему? Чем вызвано ее досрочное возвращение из теплых краев в их серую, промозглую осень? – Вот такие мысли волновали мать, но она предпочла не задавать подобные вопросы дочери, только что переступившей порог дома, а благоразумно позвала всех к столу обедать. Обед, приготовленный Надеждой Борисовной, напомнил Леночке те счастливые времена, когда был жив папа.

– И я должна разрушить все это? – спросила она сама у себя, глядя на счастливые лица мужа и сына. – Ведь разбитую чашку уже не склеить, а жизнь – это не чашка… —

После обеда Леша повез Надежду Борисовну домой, а Коля сел заниматься уроками. Когда муж вернулся, Лена сидела на стуле, а сумка с вещами стояла на полу так и не разобранная. Леша подошел к жене, обнял за плечи и заглянув в лицо, спросил:

– Что с тобой? Что-то произошло? Я же вижу, ты совсем не своя… —

Лена молчала с застывшим выражением лица. Все ее мускулы словно свинцом налились, она не могла даже с места сдвинуться. Леша слегка потряс ее за плечи:

– Лена, Леночка, ты где? —

– Я далеко Леша, очень далеко. – еле промолвила она. – Я всю жизнь далеко от тебя, неужели ты не замечал? – Лена смотрела мужу прямо в глаза.

– Я прошу у тебя прощения, если только ты сможешь простить меня. Ты всю жизнь любил меня, берег, баловал. Я не достойна тебя, Леша, я дурная женщина. —

Леша молчал, не отрывая глаз от ее лица.

– Я гадкая, я испорченная, я как отравленное яблоко, только с виду красивая, а внутри меня столько дряни. Самое лучшее, если бы ты бросил меня. Сам и давно. —

Леша присел на корточки перед Леной, сидящей на стуле, положил свою голову к ней на колени:

– Ты самое лучшее, что есть у меня. Самая любимая, самая желанная, самая сладкая для меня. Я не верю ни одному твоему слову и не хочу ничего знать плохого о тебе, слушать такие страшные и несправедливые слова. Я счастлив с тобой. Люблю тебя с годами только больше. Я восхищаюсь тобой, твоим умом, выдержкой, цельностью, верностью всему, чем бы ты ни занималась. Все чего я достиг, все благодаря тебе, любовь моя. Если бы не ты, я может, до сих пор так и работал в ЖЭКе. Ты научила меня жить, хотеть, добиваться поставленных целей. Научила меня мечтать. —

Он крепко обнял и сжал в объятьях свою жену. Лена решительно высвободилась из его объятий:

– Та, о которой ты сейчас с таким жаром и любовью говорил, та Лена давно умерла, ее больше нет. Я другая и я не твоя… Я люблю, люблю всем сердцем другого человека. Я боролась с собой, мучилась. И вот, суди меня сам. Как ты решишь, так я и поступлю. Но я прошу отпустить меня, потому, что без него я не живая, я полутруп и такая я тебе не нужна. —

Леша встал и вышел из комнаты, оставив Леночку одну. Она слышала, как он захлопнул за собой входную дверь квартиры, затем встала и упала ничком на кресло.

Коля сделав уроки, заглянул в комнату и уже хотел тихо закрыть дверь, чтобы не беспокоить мать, но Лена подняла голову и сказала:

– Прости, сынок, очень голова болит, ты уж сам разогрей себе ужин. —

– А папа где? – спросил Коля.

– Папа пошел к Вите, твоему крестному, помочь ему с машиной. —

– А … – протянул Коля, – ладно, мам, ты не волнуйся, я сам все сделаю. А хочешь, я тебе тоже подогрею ужин? —

– Нет, сынок, я не хочу, ты сам ешь. – ответила Лена. И ложись после ужина, как всегда в девять часов, папа может поздно придет, не дожидайся его. —

Лена свернулась калачиком и так и осталась лежать в кресле и не заметила, как заснула.

Она проснулась заполночь от того, что ее слегка коснулся рукой Алексей. Он тихо сказал:

– Иди в спальню, ложись на кровать, а я буду в кабинете, мне надо еще поработать. —

Лена так и не поднялась, и продолжала лежать в кресле с поджатыми под себя ногами.

– Ну, что ты хочешь, чтобы я тебя отнес? – сказал Алексей. Он сел в кресло рядом с Леной.

– Не судья я тебе и не мне тебе приговор выносить. Свободна ты, удерживать не стану, ты права. – Лена в темноте повернула к нему свое лицо. Леша продолжал:

– Я уйду, квартира твоя. На работе найду где ночевать, ну а там видно будет. —

– Не надо квартиры, я уеду. —

– Уедешь, куда? – спросил Леша.

– В Лондон. Меня не квартира, меня сын волнует… Коля. Как мы с тобой его делить будем? —

Леша сидел и молчал.

– Как хорошо, что в комнате темно, – подумала Леночка – при свете я бы не отважилась спросить. —

– Давай завтра поговорим, – ответил Леша, – а сейчас иди и ложись спать. – И он вышел из гостиной и пошел в свой кабинет. Лена встала с кресла и на затекших, негнущихся ногах пошла послушно в спальню, разделась и легла на их огромную супружескую кровать, заботливо разобранную Алексеем. Лишь его половина была не разобрана и застелена покрывалом. Лена сразу поняла:

– Все кончено, он не придет больше на это ложе. – Она закрыла глаза и провалилась в сон.

Утром, едва открыв глаза, Лена посмотрела на часы, было девять утра, значит она одна дома. Леша на работе, сын в школе. Она встала, побрела на кухню, поставила чайник, потому что лень было варить кофе, а растворимый она не пьет. Затем приняла душ, она действовала как заводной, годами неменявшийся механизм, как робот. На часах было без пяти десять утра. Сама не зная как, она набрала номер телефона Дмитрия. Он взял трубку и она узнала его голос, который не слышала больше трех месяцев. С трудом поборов судорожный ком в горле, она произнесла:

– Это я, я приеду к тебе… – Минутная пауза, сменилась выдохом:

– Когда? —

Лена продолжила:

– У меня осталось несколько дней отпуска, я должна кое-что сделать и тогда я позвоню тебе… —

– Я буду ждать. – успел сказать Дмитрий. Лена положила трубку или просто нажала кнопку мобильного. Затем она села и начала думать, что ей нужно делать. Во-первых, она должна найти себе замену на должность директора музея-усадьбы. Лучшей кандидатуры чем Люба не найти, конечно, ей придется оставить работу учителя в деревенской школе и переехать жить в Вологжанск. Можно договориться и выделить ей в усадьбе небольшое помещение для проживания, есть уютный флигель с необходимыми удобствами, учитывая то, что в деревне, в смысле удобств, дела обстоят еще хуже и Люба не неженка, вопрос с жильем вполне решаем. Правда, есть и другие вопросы, но быть сопричастной к делу всей жизни любимого человека, для Любы превыше всего и Лена знала об этом.

Она позвонила по телефону Любе домой и постаралась ей все объяснить, не посвящая ее в детали и подробности своего отъезда. Лена сказала главное, что ей срочно нужно уехать в Англию надолго, поэтому она просит Любу принять пост директора музея-усадьбы. А она, естественно, будет с ней постоянно на связи. Люба тактично не задавала Лене вопросов личного характера, но раз так надо, она приняла предложение Лены и дала согласие сменить ее на посту директора. У Лены от сердца отлегло, она, конечно, не сомневалась, что Люба не откажется, тем более, что она все годы помогала в работе музея.

– Хоть здесь все хорошо складывается. – успокоилась Леночка. – Дело папы в надежных руках.-

Следующим шагом был разговор с мамой. Лена решила не откладывать этот важный, хоть и очень неприятный разговор и поехать к маме прямо сейчас. Она набрала номер телефона мамы и когда услышала в трубке ее голос, постаралась как можно спокойнее сказать:

– Мама, я хочу подъехать сейчас, ты не занята? —

Надежда Борисовна ответила, что не занята и пусть Лена приезжает.

Разговор с мамой был тяжелым. Такое лицо у нее Лена видела лишь однажды, когда мать сообщила ей об измене отца и наличии у него второй семьи. Надежда Борисовна слушала Леночку с каменным, непроницаемым выражением лица, эмоции полностью отсутствовали на нем. Лена понимала, что маме нужно время, ей трудно вот так сходу, как внезапный снег посреди лета, принять и понять свою дочь, но главное Лена до нее донесла, признавшись, что у нее есть любимый человек и она уходит от Алексея к нему, вернее уезжает в Лондон. Надежде Борисовне действительно требовалось время, чтобы осознать все произошедшее, о чем поведала ей дочь и может со временем понять и принять ее поступок.

Уходя, уже в дверях Лена повернулась и посмотрела на мать глазами полными слез. Надежда Борисовна тихо сказала:

– Как ты похожа на своего отца. – Затем отвернулась и ушла в комнату, а Лена вышла из квартиры, закрыв за собой входную дверь. Так они и расстались с матерью. Но на сердце у Лены не было тяжести, просто маме нужно время. Она вышла из подъезда дома в котором прожила много лет до своего замужества. Практически сколько себя помнила с самого детства. Вдруг ниоткуда запала дурацкая мысль:

– Интересно, та надпись на стене про Веру и Мишу сохранилась? – Почему-то эта глупая мысль настойчиво буравила ее мозг и заставила вернуться в подъезд, чтобы найти и убедиться в ее наличии на стене, как будто от этого зависело что-то очень важное в жизни самой Леночки. Она стала подниматься на 3 этаж. В их старом подъезде года два назад был ремонт, но тогда ей в голову не приходило подобное. Стены покрашены все той же синей краской, как и со дня заселения жильцами, эту краску никто не отменял и так будет всегда, Лена уверена в этом. В России меняют Конституцию, неудобные законы, а вот синюю краску в их подъезде никогда. Вот она стабильность. С трудом, но Лена все же отыскала надпись, глубоко прочерченную чем-то острым, но видимо, побелка была жидковата и хорошо разбавлена водой, сквозь нее можно было увидеть следы той самой жизненно-утверждающей надписи, что «Вера + Миша = Любовь». И пусть Верка уже давно развелась с Мишкой и у нее другой муж, зарубка от той любви осталась, как подтверждение того, что все это было когда-то.

Лена вновь спустилась и вышла из своего старого, родного, но уже успевшего позабыться и стать немного чужим дома. Здесь ее раннее детство и юность остались навсегда, она скоро уедет, а это все останется, но уже без нее. Как в «Тане» Арбузова. Мама всегда плакала, когда слушала эту выворачивающую душу пьесу. А из нее трудно выбить хотя бы слезинку.

Когда Лена вернулась домой и вошла в квартиру, Коля уже разогрел обед и пообедал. Увидев мать, обрадованно сказал:

– Мам, еще не остыло! – А у Лены отозвалось:

– Не остыло сынок, не остыло… – Она не хотела есть, но позволила сыну поухаживать за собой. Все стало приобретать другие смыслы… она уедет и потом будет вспоминать, как сын кормил ее, делал простые вещи, на которые она не обратила бы раньше внимания, но приобретшие для нее важное значение именно сейчас, накануне ее отъезда. Лена взяла ложку и начала быстро есть суп, подавляя в себе желание разрыдаться:

– С Любой, с мамой, даже с Лешей было объясниться легче в сто раз, но что мне сказать сыну? Что его мать влюбилась и бросает их, чтобы уехать в какой-то Лондон, к чужому незнакомому человеку? Мне тридцать девять лет, он меня, наверное, старой уже считает и вдруг мама влюбилась… Ничего я ему не могу сказать, ему всего лишь пятнадцать и что он может понять обо мне, о моем чувстве… Может потом, когда подрастет он и поймет, и простит меня… Я не могу разделить его с Лешей пополам, как люди делят нажитое имущество. А ведь я не могу без него, моего единственного сына, мне будет плохо и без Дмитрия, и без Коли. Что делать мне? Ответа нет! Эта мысль страшит и повергает меня в ужас, но обратной дороги нет, все мосты сожжены. —

Вечером, позднее обычного, пришел с работы Алексей. Вид у него был какой-то чужой, почерневший.

– Он не спал всю ночь, после такой новости не уснешь… Да, заварила ты кашу, Лена Крылевская… – Они с Лешей старались при Коле делать вид, что ничего не произошло, но ребенка, как и мать, обмануть трудно. Дети сразу улавливают фальшь, поэтому Лена взяла книжку и пошла с ней в спальню, оставив наедине отца с сыном.

После того, как Коля уснул, Алексей постучал и приоткрыл дверь спальни. Лена лежала с книгой на своей половине их, когда-то общей супружеской постели. Лешина половина была по-прежнему застелена покрывалом.

– Зайди ко мне в кабинет, обсудим сложившееся положение. – с этими словами он закрыл дверь.

Лена встала, надела на себя шелковый халат, поправила волосы и направилась в кабинет Алексея.

Алексей сидел за письменным столом, на котором лежало много бумаг и чертежей. Не поднимая головы от бумаг и что-то записывая у себя в блокноте, жестом указал Леночке, чтобы она села в кресло напротив. Лена не могла не заметить перемены, произошедшие в Алексее:

– Как он изменился, буквально на глазах за несколько дней. Стал сдержан и деловит, я больше не чувствую над ним своей власти. Что ж, Леше в ноябре сорок два года, он заведует кафедрой, доктор наук, профессор, изобретатель и главный кормилец нашей семьи. —

Лена села в кресло, молча наблюдая за Алексеем. Он закончил писать в свой блокнот, встал из-за стола, подошел к окну и глядя в него произнес:

– В сложившейся ситуации есть, на мой взгляд, самое главное, – это что нам делать с Колей… – Повисла пауза, Лена попыталась что-то сказать, но Алексей жестом остановил ее. Я много думал все это время и пришел к выводу, что для Коли будет лучше закончить школу в Вологжанске. Получить аттестат зрелости здесь, в России. А дальше видно будет. Я поговорю с ним сам, после твоего отъезда. Парень он умный, да и не маленький, шестнадцатый год, давай дадим ему возможность самому определиться и сделать выбор, где он хочет учиться и с кем соответственно ему жить. И еще, чтобы ты знала, я никогда не буду препятствовать вашему общению с Колей. У меня, собственно, все. И он отвернулся к окну, так ни разу не посмотрев на Лену. А она покорно встала и пошла к выходу из кабинета. Аудиенция была окончена.

На следующее утро, оставшись дома одна, Лена набрала номер телефона Дмитрия. Он сразу взял трубку.

– Это я. – услышал он голос Лены. – Я поговорила с мужем, уволилась с работы. Я приеду к тебе. —

У Дмитрия даже дыхание перехватило… Все организационные вопросы он взял на себя. Буквально через несколько дней на руках у Лены был полный пакет документов и билет в Лондон. На сборы у нее оставался всего лишь один день. Когда вечером пришел с работы Алексей, Лена сообщила ему, что завтра она уезжает. Он выслушал ее молча, затем ушел к себе в кабинет и вскоре вернулся с конвертом в руках, который протянул Лене, так и не сказав ни слова.

– Что это? – спросила Лена.

– Деньги, валюта. – ответил Алексей. Лена растеряно, но благодарно взяла конверт и тихо почти прошептала:

– Спасибо, Леша. —

Они, прожившие вместе шестнадцать лет, стояли молча напротив друг друга, не в силах что-либо произнести. Первым прервал молчание Алексей:

– Я отвезу тебя на вокзал, во сколько поезд? —

Лена вышла из оцепенения и замотала головой:

– Нет, нет, прошу тебя не надо меня провожать. И вот еще… я очень тебя прошу, потом, когда я уеду отдай эти письма Коле и маме, когда все немного поутихнет. Она протянула Алексею два конверта с письмами. Лена подняла на Лешу глаза и их взгляды встретились впервые с тех пор, как они объяснились. В глазах Алексея она увидела спокойную решимость и даже твердость, которую никогда не замечала раньше. Ей вдруг так захотелось обнять его на прощание, но она испугалась, что разрыдается и выдаст себя перед Колей, а еще она не знала какова будет ответная реакция Алексея, поэтому подавила свой внезапный порыв.

Провожать Лену на поезд до Москвы приехала Нина. Она не захотела продлевать свой контракт на работу в Германии и вернулась в институт, в котором работала еще до БРИПа. Зав. кафедрой, доктор наук, профессор, Нина была настоящим ученым, это признавали все. С Алексеем они иногда пересекались в институте, но работали на разных кафедрах.

Лена предложила Нине посидеть в привокзальном ресторанчике перед своим долгим путем. Нина, ее верная подруга, она, конечно, все уже знала. Лена рассказала ей все: и про свой отъезд, и про Дмитрия, и про их разговор с Алексеем.

Было утро и ресторанчик был пуст, тихо играла музыка. Лена заказала для себя с подругой кофе и пирожные. Нина сидела над чашкой кофе, погруженная в размышления. Лена взяла ее за руку и волнуясь, стараясь подавить в себе близкие слезы, произнесла:

– Нина, я очень благодарна тебе за все. Я не буду много говорить о том, что ты сделала для меня, для нашей семьи. Прошу тебя, ты крестная мать моему сыну, он любит, уважает и прислушивается к тебе. Ты для него авторитет. Не бросай их… – глаза Лены наполнились готовыми вот-вот брызнуть слезами:

– Я знаю, что ты любишь Лешу, давно знаю. Я очень хочу вам счастья. —

Нина взглянула на Лену и произнесла с легкой усмешкой:

Леша любит Лену,

Лена любит Диму,

Нина любит Лешу.

– Нет, Лена, нет мне места в этой геометрической фигуре, лишняя я. Алексей всю жизнь любит тебя и только тебя. Однолюб он, знаю, сама такая. – После паузы Нина произнесла:

– Не волнуйся, все со временем наладится. Коля уже почти взрослый, я уверена Леша справится. Они настоящие друзья. Так, что можешь быть спокойна за них. —

Объявили посадку на поезд до Москвы. Нина проводила Лену до ее вагона. Они обнялись, расцеловались, затем Лена вошла в вагон, махнув Нине рукой на прощание. И только когда поезд тронулся, только тогда Лена реально ощутила, что здесь в ее родном Вологжанске, она оставляет свою прежнюю жизнь и едет в новую, неведанную…

Глава 53 У счастья нет конца

И вот Лондон, Хитроу. Еще издали она видит улыбающегося Дмитрия, он спешит к ней навстречу с букетом цветов. Они обнялись, поцеловались. Все происходящее вокруг Леночки кажется нереальным, как будто и не с ней, как будто она смотрит на себя со стороны… Лондон, его улицы, обрывки фраз на английском. Новые лица, красивые, но чужеродные пейзажи за окном автомобиля. Все новое, незнакомое, но рядом он.., он держит ее за руку, крепко держит и от этого у нее спокойно на душе. Его глаза смотрят в самую ее душу и ничего нельзя с этим поделать…

И вот колеса автомобиля прошелестели по гравиевой дорожке, машина остановилась. Дом Дмитрия, теперь она будет здесь жить. Она никогда не жила в таком большом особняке. Шофер открыл перед ними дверцы автомобиля, они вышли и направились к дому, держась за руки.

В большом зале был накрыт стол на двоих, кругом цветы из их сада. После разлуки они впервые так рядом вдвоем, что волна смущения накрывает обоих. О, эта английская сдержанность, надо привыкать и к ней…

– Как я счастлив, что ты здесь со мной. Впервые за много лет счастлив. – Дмитрий обнял ее, смущенную и раскрасневшуюся, словно девушка. Зажгли свечи на столе, тихо играла музыка. Они отослали официанта после легкого ужина, не хотелось присутствия третьих лиц. Дмитрий повел Леночку показывать их дом, в котором они будут жить вместе. Он был построен в викторианском стиле, в три этажа; два наземных, а нижний этаж был подземным, так было задумано архитекторами в практичную эпоху королевы Виктории. Здание было построено на гране 19 и 20 веков, со всеми современными коммуникациями. В доме на верхнем этаже предполагалось проживание хозяев. Кабинет Дмитрия, две спальни, три ванные комнаты, туалеты-санузлы, несколько комнат назначение которых для Леночки было неизвестно, но она догадалась, что одна из них для дочери Дмитрия – Анны, которая приезжает домой на каникулы. Хороший, добротный дом. Они спустились на нижний этаж, на котором была большая столовая, где и был накрыт стол. Там же располагалась библиотека, галерея личной коллекции, где было много картин и предметов антиквариата. Вокруг дома был сад с английским газоном, подстриженным «паркетом» или «елочкой», много зелени и цветов вокруг.

– Завтра я познакомлю тебя с экономкой миссис Миллер, под ее руководством в доме работают повар и его помощник, он же официант и еще постоянная горничная, следящая за чистотой и порядком, а также приходящая ей в помощь из деревни неподалеку от Лондона, итого их семеро с шофером и садовником. У Лены непроизвольно мелькнуло в мозгу:

– И всем надо платить зарплаты, – она, привыкшая все делать сама… хотя если честно, мама и Алексей создавали для Леночки тепличный режим, улыбнувшись она вспомнила про маникюр.

– Да, теперь при такой жизни он просто необходим, ведь она готовится стать графиней… только сейчас Лена начала понимать насколько серьезно будет отличаться ее новая жизнь от прошлой.

Его поцелуи, мягкое касание кончиками пальцев всего ее тела, по ощущениям было подобно тонким струйкам золотистого песка, сыплющимися сквозь его пальцы, на легкое порхание крыльев бабочек, слегка задевавших ее нежную кожу. Его руки скользили по ней, как по шелку, обхватывали талию, грудь, поднимаясь выше по шее от висков к волосам, к самым их корням, слегка массируя их. Все в ней замерло в ожидании чуда, которое ей мог дать только он. Это чудо в его руках, глазах, губах. Все ее тело трепетало и ликовало под воздействием его ласк.

Она, привыкшая в любви больше отдавать, чем принимать, хотела было перехватить у него инициативу и из ведомой стать ведущей, но он только успел ей прошептать:

– Потом, сейчас ты – моя… – и она сдалась ему, его ласковым рукам, его нежности и нарастающей страсти, которая уже поднимала в ней свои волны. Она, достаточно опытная, знала, что скоро наступит настоящее цунами и их обоих накроет с головой, возврата назад уже не будет, да и не нужно… Надо только повиноваться ему и отвечать, нет ни словами, ни звуками, а всем состоянием души, переполненной любовью к нему.

Все… она уже просит, почти умоляет пощадить ее и войти в ее мир, который она готова отдать ему целиком, без остатка. Ему и только ему! В ней все напряжено и жаждет его.

И он вошел нежно и ласково в ее горячее лоно, истекающее соком томительного ожидания… Он входил медленно, словно ощупывая каждый сантиметр, каждую складочку ее плоти, как исследователь ее личной планеты, которую ему предстоит открыть. Он ласково скользил и вдруг замер в конце пути, упершись в нее. Время остановилось. Так они и пробыли вдвоем, тесно образуя единую сущность.

Временами ей казалось, что она на секунды теряла сознание, но он возвращал ее и среди шквала эмоций, подобно урагану, обрушившегося на нее, она увидела над собой его глаза, которые вернули ее в реальность и она взмолилась:

– Еще, еще!!! —

Они, оба уставшие и расслабленные, лежали обняв друг друга, Лена захотела пить, он каким-то чутьем догадался, налил им в фужеры золотистого шампанского и подал ей фужер, с бегущими вверх пузырьками. Они выпили. Шампанское вернуло силы, но им не хотелось опускаться на землю, пребывание на облаках продолжалось…

Лена смотрела на Дмитрия и думала:

– Вот она – моя воплощенная детская мечта, мой Принц из сказки, граф и графиня… —

Лена даже тихонько засмеялась.

Дмитрий с улыбкой удивленно спросил:

– Что, дорогая? Я сделал тебе смешно? —

От чего она рассмеялась еще сильней:

– Ты так смешно сказал… —

– О, без тебя я начал путаться в русских словах! Ты поможешь мне? – Он обнял и поцеловал Леночку.

– Конечно, – отозвалась она, – а ты мне в английском, а то я половину фраз не понимаю. Сегодня я это сполна ощутила… —

– Половину – это не страшно, скоро все будешь понимать. Тебе для начала нужно смотреть телевизор, фильмы. – И Дмитрий, подал ей пульт от телевизора. Каналов великое множество, и вот переключая с канала на канал, Лена остановилась, увидев на экране знакомое лицо. Она пристально вглядывалась, на мгновение забыв обо всем… Это был Павел, Павел Синегоров, ее бывший ученик. Он давал интервью журналистам, что-то типа брифинга. Говорил бегло по-английски, Лена вся напряглась, вслушиваясь в каждое слово. Она даже встала, чтобы подойти близко к телевизору, висящему на стене.

Говорили о политике, о гражданском обществе новой России, о партии во главе которой встал сам Павел Синегоров – представитель нового поколения российских политиков; современных, умных, образованных. Павел говорил уверенно, как и тогда еще в школе. Только это уже не подросток, а взрослый, прошедший жизненную проверку человек. Дмитрий заметил с каким вниманием Лена смотрит на экран и наблюдал за ней.

И вот один из журналистов спросил у Павла:

– Кто сыграл в Вашей жизни решающую роль? —

Павел, глядя в объектив камеры и прямо в глаза Леночки, сказал:

– Елена Николаевна Крылевская – мой учитель. —

Дмитрий стоял рядом, обняв Леночку за плечи и вопросительно взглянув на нее, спросил:

– Это ты? —

– Да, – ответила Леночка, – Это мой ученик, Павел Синегоров. —

Они оба немного помолчали, затем Дмитрий произнес:

– Ну, тогда я спокоен за Россию, если твои ученики придут к власти и управлению страной. – Он поцеловал и обнял Лену. Ее лицо светилось счастьем.

КОНЕЦ